Оправдание для жизни

— Джек, ты помнишь день нашей первой встречи? — Да, — потрясенно ответил Райден. Он действительно помнил тот день. Но что было еще страшнее - он помнил и тот день, когда Роуз уже напоминала ему об этом. Тогда он умирал или был смертельно ранен. Он до сих пор не знал. — Хорошо, что он больше ничего не значит, — сказала Роуз. Райден явственно ощутил ее прикосновение. Шелковое, летящее, мягкое и одновременно жесткое. Она обняла его. Они были почти одного роста, но она все равно приподнялась на носочках и поцеловала его в лоб, и опала, и замерла. — Хорошо, что ты меня не оплакиваешь. Я часто представляла себе тот день, когда наконец умру я, а не ты. Мне казалось, так будет справедливее и вернее. Он прижал ее к себе и затих. Он не знал, насколько это было справедливее. — Я только не знаю, что будет с Джоном… — прошептала Роуз. — Представь: тебе нужно будет его растить. Никуда не сбежишь, нигде не спрячешься. — Я знаю, — ответил Райден, отстраняясь. Она всегда напоминала ему о том, насколько отвратительным отцом он был. — Представь, что все могло быть по-другому. Сердце Райдена забилось чаще. «Как?» — хотел спросить он, но не посмел. Правда была страшной и так легко досягаемой, что он отступил, проваливаясь в темноту. Он лежал на узкой кровати, опутанный какими-то трубками, сковывающими руки. Вокруг него стояла тишина, и только где-то вдалеке звучали голоса. Голоса, которые он слышал. Сердце заколотилось стремительно. — Значит, новая рука? — говорил кто-то неожиданно высоким, дрожащим, ярким голосом. — А старую что, в утиль? — Вроде того. Так удобнее. Определенное преимущество в скорости никогда не помешает, — ответил голос, который Райден узнал сразу же, хотя не слышал, казалось бы, много лет. Тон Сэма. Тысяча металлических и насмешливых ноток в словах. — А экзоскелет не думаешь заменить на постоянный? Ну, или там. Вторую руку? Ноги? Органы? — Нет, — посмеиваясь, сказал Сэм. — А жаль. Я тебя давно не видел, но ты точно теряешь сноровку. — Они были хорошо вооружены, — равнодушно возразил Сэм. Дверь в палату приоткрылась. Райден ощутил их совсем рядом и дернулся. — Слышит, — удовлетворенно заключил высокий голос. — Что скажешь, Джек? — Идите к черту, — просипел Райден. Губы потрескались и пересохли. Сквозь смутную дурноту он ощутил жажду и даже голод, но в следующее мгновение его скрутило болью так, что он бессильно опустился на подушку. Притих. Задержал дыхание, стараясь вдыхать и выдыхать редко, неглубоко. — Вон как колотится… — проговорил незнакомый голос. — Аритмия… Случается. Не смертельно. Дай ему воды. Райдена приподняли, он приоткрыл губы, и в рот полилась чистая, свежая, прохладная вода, немного остудившая его. — Через два дня заберешь, — сказал тот, кто стоял прямо над ним, изучая показания приборов. — Вечером вкатим еще пару уколов. Ответ после хороший… — Лучше бы нам уйти пораньше, — ответил Сэм. — Вот оно! — торжествующе заключил голос. — Вот оно - сноровка! Теперь ты избегаешь каких-то там головорезов, грубо, топорно отреставрированных… Где твоя гениальность, Сэм, где твоя фантазия? — У меня ценный груз, — хохотнул Сэм. — И это его люди. Райден вздрогнул. Его люди? Значит, Фойгт все-таки успел их найти, отследить их передвижение и прислал кого-то. Он подвигался, разминая пальцы, и медленно передвинул руки дальше, стараясь изучить пространство вокруг себя. Это стало привычным, до странности обычным и даже, может, приемлемым. Он ощутил мимолетное спокойствие. Если Доктор нашел его, то найдет и способ вывезти отсюда. — Ладно, — сказал незнакомец после долгого молчания, — пусть лежит. Пойдем. — Я подойду позже, — ответил Сэм. Тихо и мягко захлопнулась приоткрытая раздвижная дверь, и одним человеком в комнате стало меньше. Райден проводил его невидящим взглядом и замер. Ему не хотелось говорить: теперь слова ничего не значили. Все, что ему было нужно, - это меч и малая толика времени освоиться с новым телом. Остальное он знал, выучил за много лет. Сэм остановился рядом с постелью. Райден не знал, на что он смотрит, за чем следит, не знал, чего хочет, чего добивается. Сколько бы он ни думал о том, как и зачем нашли и попробовали уничтожить Розу и Джона, ничего не приходило в голову. Конечно, заложники всегда располагали противников к сотрудничеству. Но Борис гарантировал абсолютную безопасность - это раз. Джону никто не угрожал - это два. Никаких конкретных требований Сэм не предъявил - это три. Какая катастрофа объединила их всех вместе? — Держи, — сказал Сэм без выражения, протягивая ему телефон. Райден прижал его к уху еще слабой рукой и прислушался, ожидая ответа. Шли гудки. Долгие и мерные - Райдена передернуло от нетерпения. — Да? — проговорил тонкий, ломкий голос на том конце. Райден оцепенел. От того, что Сэм стоял над ним, от того, что кругом были солдаты Бориса и Фойгта, от того, что в трубке звучал голос его сына, от того, что все кругом завертелось и вспыхнуло разноцветными огнями. — Это я… Как ты? — спросил Райден медленно, вдыхая и выдыхая. — Хорошо, — мягко ответил Джон, и Райден на секунду не узнал его голос. Было там и разочарование, и горечь, и безумная тоска, которую Райден пока не мог понять. — Ты скоро вернешься?.. — Скоро, — пообещал он, — но послушай меня. Ты можешь уйти оттуда, где ты сейчас?.. — Могу, — удивленно сказал Джон. — Но зачем? Здесь хорошо… здесь я в безопасности. — Это не безопасность, — сорванно начал Райден, но Джон его прервал: — Сэм мне помог, Сэм меня сюда привел, значит, здесь безопасно. Он убил тех, кто пришел за мной, и дал мне оружие. — Это была уловка, — попробовал продолжить Райден и замолчал. На его ребра легла металлическая рука и надавила вполне отчетливо. Ребра отозвались болью. — Джон, — резко сказал Райден, кривясь от боли, — уходи. Уходи оттуда, если можешь. Не включай этот телефон, выброси его. Беги, а я… — Не надо никуда бежать, — сказал Сэм, отбирая трубку. Рука его отчего-то остановилась, обмякла, и Райден вдохнул полной грудью, касаясь оголенной кожей металлических пальцев. — Там спокойно. Оставайся в доме. — Что с папой? — взволнованно, тревожно спросил Джон. — Разберемся, — пообещал Сэм. — До связи, Джон. И наступила тишина, в которой Райден, прижав ладони к ребрам, просипел глухо, ненавистно: — Ублюдок. Сэм негромко засмеялся. — Ты слышал своего Джона. Он похож на заложника? — Ты промыл ему мозги. — Райден закрыл лицо руками и, выдохнув, ослаб. Мышцы, затекшие от долгого лежания, заныли. — Как она умерла? — Машину блокировали на дороге, она не справилась с управлением. Джона я вытащил сам. — Сам, значит… — повторил Райден. Итак, смерть среди груды искорежнного металла, смерть ради защиты сына. Бесполезная и глупая. Джон так или иначе заложник. Роуз была права, когда вышла замуж на Кэмпбелла. Это было безопаснее, правильнее, лучше. Хорошее воспитание, чистая биография и покой. — Смерть десятка-другого твоих солдат - тоже моих рук дело, впрочем, — закончил Сэм. Усмехнулся. Райден с удовольствием и с отвращением вспомнил, что в недавней драке разбил ему губы. — Но если ты предпочтешь не верить фактам, пока не столкнешься с ними лично, то… я умываю руки. Он отошел, и дверь скрыла и его тоже. Райден остался один, в бесплодных попытках анализировать каждый Сэмов шаг, каждое его движение и жест, каждый удар и каждое прикосновение. И так он лежал, закрывая глаза, пока мягкий свет не ударил о веки, заставив раскрыть их. В комнате царил полумрак: солнце проникало только через щели неплотно закрытых жалюзи. Темные пятна бродили по желтоватому потолку, испещерненному трещинами. Жесткое покрывало, стиснутое в пальцах, оказалось белым, по капельницам текла прозрачная жидкость. Голубоватые стены бастионами возвышались рядом с самой кроватью в узкой палате. Воздух застрял в горле, стало нестерпимо, невыносимо. Райден вздрогнул. Линия пульса на мониторе запрыгала, и он усилием заставил себя успокоиться. Нужно было тянуть время. Непременно нужно было. И он замолчал, лег, приготовившись выжидать. Поздно вечером, когда уже стемнело, он пододвинул больничную кровать на колесах ближе к окну и перевернулся на бок, пытаясь заглянуть туда, в темноту. Внизу шелестели шинами машины, мигали светофоры, редко, тесными группами перемещались люди. Наверху сияло звездное небо, на котором двигались едва заметные красные огоньки - самолеты. Позади кровати, позади палаты, в коридоре, свет не горел, никто не ходил, и первые часы Райден мучительно думал о том, что по этому коридору можно дойти до лифта и спуститься на первый этаж. И выйти на горячий еще, широкий проспект, залитый оранжевыми огнями фонарей. Но Райден не мог уйти. В тишине, прерываемой писком монитора, он рассматривал незнакомый до этого город. Испания раньше казалась ему хорошо изученной, привычной, но теперь он понял, что никогда этого не видел ее во всей красе. Спокойной, величественной, жаркой даже по ночам, чистой, а не залитой кровью. Он почти уснул, когда послышался тонкий шорох двери. Зашелестели, ударяясь друг о друга, жалюзи. Тяжелые, металлические шаги впечатались в пол. Райден моргнул торопливо пересохшими глазами и сомкнул веки. Чужая рука летяще коснулась его плеча. Горький запах одеколона. Скользкий металл, облепляющий каждую мышцу. Разом заныли все синяки, все ушибы, все порезы и ссадины. Горячечное, жаркое отвращение - такое, какое Райден никогда раньше не чувствовал. Кольнуло в локте. Сэм мягко вытащил катетер для одной из капельниц и отодвинул стойку. Пальцы освободившейся руки тут же невольно сжались и опали. Вздох облегчения вырвался из груди, но тишина не прекратилась. Сэм ничего не сказал, и его молчание на мгновение показалось страшнее, чем любые слова. — Я останусь здесь, — произнес он наконец, и Райден ощутил секундное облегчение от звуков этого переливчатого, хриплого голоса. — Под утро будет штурм, и мы уедем. — Штурм? — переспросил Райден, приподнимаясь. Его глаза беспокойно распахнулись, взгляд бросился к Сэму, и они замерли оба. Оба - на долгое мгновение. Смоляные, длинные пряди, спадавшие на лицо Сэма, дрогнули, потому что дрогнуло все его лицо, исказилось гримасой, насмешливой и дикой, и наконец успокоилось. Карие глаза вспыхнули сиюминутным развеселым гневом, сумасшедшей радостью, губы растянулись в усмешке, напоминающей кривую, болезненную ухмылку. Сэм шагнул к кровати, его тяжелые руки легли Райдену на плечи снова, как тогда, в отеле, и вцепились до боли, и притянули ближе к смуглой горящей коже, к приоткрытым мягким губам. Райден дернулся. Жестко, грубо, Сэм сжал его лицо в своих ладонях и вгляделся в широко раскрытые глаза.И отпустил. Они долго молчали. Сэм сидел на краю кровати, прямая спина словно норовила согнуться, сгорбиться. Райден отчетливо ощущал, как горят его губы, как бьется у него под горлом сердце, как тепло и дико хорошо может быть под его ладонями. Жарко. Он приподнялся. — Вот, — сказал Сэм, нарушая молчание, и подал Райдену с тумбочки планшет. — Наш маршрут. На первой открытой странице был целый список билетов. Имена, фамилии, время, аэропорт, отправление и прибытие. Валенсия - Токио - Веллингтон. Веллингтон, повторил Райден мысленно - наяву теперь проваливаясь в темноту. — Новая Зеландия? — спросил он, стараясь ничем не выдать своего ужаса. — Да. Я не стал вывозить твоего сына из страны. Муторно, сложно, бесполезно. Оставлю эту привилегию тебе. Райден не понимал. Не мог понять. Он не знал, что страшнее, что опаснее - охота за ним или то, что Сэм спас его сына. Он опустил голову низко, скрывая глаза, и вдруг рука Сэма метнулась к нему, обхватив за подбородок. — Как всегда, делишь жизнь на черную и белую сторону? — спросил Сэм. Его губы снова дернулись было в ухмылке, и Райден накрыл эту ухмылку своими губами, прижимаясь в неровном, неловком поцелуе. Сэм схватил его всего, за талию, руки скользнули на бедра, по позвоночнику, твердыми, порывистыми движениями лаская, успокаивая. Дыхание сбилось. Это было страшно. Глухое, черное желание, жесткость - Сэм впечатал Райдена в постель и припал сверху, накрывая собой. Так, как никогда не было до этого. Властно, неторопливо, грубо. Долгие секунды. Когда Райден распахнул глаза, он увидел сумасшедшие, расширенные зрачки, всматривающиеся в его лицо. Поглощенная черным радужка потемнела, неяркий свет с улицы пронизывал ее белым и превращал шрам в тонкую розовую выемку, искажающую лицо, делящую его на две части - живую, двигающуюся и замершую. До этого всего оставалась лишь пара сантиметров, наполненных тяжелым, почти судорожным дыханием. — Хорошо, Райден, — глухо шепнул Сэм, отстраняясь, — хорошо. От его тона пронизало дрожью. Щеки потеплели, и Райден невольно коснулся их руками под негромкий клокочущий чужой смех. Сэм поднялся, чтобы с тяжелым скрежетом экзоскелета о стену опуститься на пол. Его внимательный, цепкий взгляд устремился к двери, оставив Райдена в покое, и тот отвернулся к окну, к свету фонаря, лишь бы ни о чем больше не думать. Может быть, он сделал ошибку. А может быть, и нет, но и прав не был. Может быть, просто нужно видеть мир серым. Утро расцвело рано. Мир наполнился серым светом, погасли фонари, ожили люди, прошуршали высокие решетки, закрывающие вход в магазины, появились первые машины. Потрескавшийся асфальт узких улочек скрылся из виду. Но прежде, чем сонные людские толпы вырвались наружу и растеклись по проспектам, машина вырвалась из города, туда, где остались только мелкие белые дома с красной черепией, только редкие растения на желтоватой земле, теплый, чуть затхлый воздух, гуляющий в трещинах дороги. Когда-нибудь город доберется и сюда. Но пока остались позади и последние дома. Путь подходил к концу. Райден думал об этом с того самого момента, когда сел в машину, вырвавшуюся из оцепления полиции, приехавшей на звуки стрельбы у больницы. Стрелявших уже не было. Не было и крови, залившей стены. Главврач, вспугнутый, дрожащий, с блестящими глазами, торжествующе проводившими машину, устремившуюся прочь, пытался что-то объяснить. На зарождающемся солнце блестели стекла камер, люди, ходившие вокруг, говорили о неизвестных без опознавательных знаков, пытавшихся ворваться внутрь. Едва больница скрылась из виду, заключив в себе и эти шепотки, и внимательные взгляды, Сэм расхохотался негромко, хрипло, искренне. Райден невольно усмехнулся ему. Нервно и зажато. «Ты все еще не веришь? — спросил Сэм тогда, прищурившись. — Бизнес есть бизнес. А ты им дорого обошелся. Ничего нет такого в том, что они за тобой вернулись». Едва впереди оказалась развилка, Сэм свернул направо, выезжая на узкую, безлюдную дорогу, запетлявшую узлами. Вдоль ровными рядами росли явно искусственно посаженные деревья. Наверху шумели скоростные шоссе, но вскоре и они растаяли в тусклом сером небе. Изредка позади появлялись тяжелые, неповоротливые грузовики, скоро уходившие куда-то вбок и пропадавшие из виду. Оба молчали. Сэм, сосредоточенный так же, как и после Уберабы, следил за дорогой, но что-то в нем изменилось. Может быть, взгляд стал спокойнее, может быть, перестали раздраженно и насмешливо кривиться губы, с одной стороны которых розовел след неосторожного, торопливого росчерка бритвы. Неглубокие, резкие линии, исчертившие лоб, стали отчетливее. Он хмурился, и что-то его волновало. Что-то, мелькавшее иногда в зеркалах заднего вида, заставлявшее машину петлять особенно часто - с дороги на дорогу. Пожухлая земля сменялась зеленой, поросшей густой, высокой травой, и наконец лес загородил их стеной от человеческих глаз, заглушил звук мотора, поглотил дыхание. Райден прислушался. — Зачем это? — спросил он. — Ты не находишь, что было бы жестоко забрызгать кровью какую-нибудь проезжающую мимо машину? — откликнулся Сэм язвительно, чуть раздраженно. — Дай мне футляр. Тот, что длиннее. Райден запустил руку на заднее сидение. Ремень впился в грудь, дыхание перехватило. Рука легла на черную резиновую ручку, и он поставил футляр меж своих ног. Под ручкой виднелось серебристое электронное табло для ввода кода, раскрывающего створки. Соблазн попробовать угадать был так велик, что Райден положил было пальцы на табло, но рука Сэма перехватила его запястье. — Это моя катана. Тебе она будет бесполезна. — Дай мне мое оружие, — сказал Райден, скаля зубы невольно. Сэм сжал его запястье сильнее и усмехнулся тихо: — Еще порежешься, — и раскрыл дверь, выбираясь наружу. Его пальцы рванули из рук Райдена футляр и тряхнули, раскрывая серебристые створки. Райден помнил эту безумную красоту холодного оружия. Помнил это лезвие, помнил этот красный свет, помнил рукоять, с трудом проворачивающуюся в чужой широкой ладони с длинными пальцами, легко выдерживающими вес клинка. Сэм сделал шаг вперед, и отблески пропали, легли на землю длинными тенями. Райден вгляделся судорожно в ближайшее к нему зеркало заднего вида. Там, позади, в просвете, мелькнули две машины, заслонившие собой длинные тени, скользящие по земле. Их днища зашуршали по гравию, покрывавшему дорогу, двери заскреблись о низко склоненные ветки деревьев и распахнулись вдруг, обнажая черноту внутри. Высыпали люди. Сведенные напряжением лица устремились к Сэму, небрежно закинувшему за голову катану. У них не было экзоскелетов и даже клинков, чтобы быть с ним если не на равных, то хотя бы близко к этому. Длинные стволы, наставленные на Сэма, завелись в одно мгновение, их быстрый, резкий стрекот наполнил дорогу, вспугнул клекот птиц и хлопание крыльев. Сквозь это, сквозь шум и гул, сквозь рикошеты пуль, исчерчивающих бока машины, Райден отчетливо услышал тихий смех и резкий всплеск крови, забулькавшей в чьем-то рассеченном горле. И крик, громкий, отчаянный, болезненный. И шорох случайно срубаемых веток, падающих на землю. Гравий пропитался красным, серые и розоватые камни стали алыми. Райден, изо всех сил ловящий отражения в зеркале заднего вида, замер невольно, когда катана взлетела в последний раз, но не опустилась. Он толкнул дверь и выскочил в густой, пахнущий кровью воздух, сдавивший грудь. На земле, прижавшись щекой к гравию, лежал последний, еще живой, еще моргающий смутно и болезнено. На спине у него стояла нога Сэма, тяжелым носком придавливающая позвоночник. Райден прерывисто вздохнул и, без слов осознав все, сел рядом. — Ты меня слышишь? — спросил он. — Да, — прошептал тот. Из-под каски, прикрывающей рассеченный лоб, выбивались светлые волосы. Спекшиеся губы дрожали, но он справился с собой и встряхнулся, даже не застонав от боли, когда Сэм надавил сильнее. — Вас прислал Фойгт? — проговорил Райден поспешно. — Да, — ответили ему хрипло, предсмертно. — Убить или забрать? — Забрать. — Ты слышал о моей семье? — Был приказ… захватить… увезти… Райден оцепенел. Вот она была - правда. Сотрясающая дрожью и бессильным гневом. — Когда был дан приказ? — Три недели назад. Сердце пропустило удар. — Ты ничего не путаешь? — Нет… Но они погибли… сопротивлялись. Сэмова нога легко легла ему на затылок, и перед широко открытыми глазами Райдена чужой череп разлетелся на осколки, брызнув темной, густой кровавой жижей и чем-то желтоватым на гравий. — У них была цель - заставить тебя сотрудничать после операции, — сказал Сэм, — вот зачем нужна была семья. Смешно. Когда Десперадо занимали города, — его голос на мгновение замер и наполнился ядом, — они не убивали гражданских. — Только втягивали в войну, — хватая ртом воздух, ответил Райден. — Разрушали их дома, гн… Сэм схватил его за воротник и поднял на ноги. Затрещала ткань. Райден судорожно и жадно вдохнул кровавый воздух, его голова оказалась как-то на груди у Сэма, тесно прижатая металлическими пальцами. Там, около зеленоватых пластин, Райден наконец выдохнул. Опустошенная грудь замерла, воздух словно бы проходил сквозь кожу, свистал у ребер. Пусто и глухо. — Но вот ты стоишь перед одним из них, безоружный, — проговорил Сэм, широко ухмыляясь, — и изливаешь душу. Не останавливайся. Мне это нравится. — Его пальцы легко прошлись по волосам Райдена, оставляя липкий красный след, и замерли на спине, стукнули едва ощутимо по лопаткам. Задумчиво и нетерпеливо одновременно. — Продолжишь их дело, когда выкинешь меня в Веллингтоне? — сквозь зубы спросил Райден, встряхивая головой. С волос полетела красная влага, оседая на щеках, на подбородке. Солоноватый вкус коснулся губ. Его передернуло. Он почти забыл, как это бывает, когда по колено в крови, когда от чувства вины хочется сбежать. Он прислушался к себе. Он знал, что Джек должен быть близко, на страже, но Джека не было. Был только он. — «Их» дело сделано и мертво. Я продолжу свое, — ответил Сэм. Райден снова выдохнул. Облегчение накрыло его теплой, удушающей волной, и он впился пальцами в плечи Сэма, словно пытаясь устоять на ногах. — Пойдем, — произнес тот негромко и устало, как однажды в один из самых первых дней. Он разжал пальцы, и Райден поднял наконец голову. Одна пуля срезала крохотный кусок экзоскелета около самой шеи, почти достигнув кожи, вторая прочертила металлический шрам через бедро, на котором плясали красноватые отблески катаны с негромко потрескивающим лезвием. Волосы Сэма были липкими от крови, красное запеклось на груди, стекало по более темной, чем весь экзоскелет, руке, той, что была некогда настоящей. Его взгляд встретился со взглядом Райдена, и зрачки стремительно расширились, поглощая коричневую радужку, тонущую в тени. Он схватил Райдена за плечо одной свободной рукой и подтащил к машине, не глядя швырнув катану в раскрытый футляр на заднем сидении. Алые брызги от его разметавшихся волос упали Райдену на лицо, заставляя закрыть глаза, и Сэм легко прошелся пальцами по закрытым векам и, спустившись ниже, надавил на губы, словно что-то изучая. Райден посмотрел на него исподлобья и легко потянулся вперед, обхватывая за затылок, вплетая руки в жесткие темные волосы, в которых застывала кровь, притягивая к себе и целуя. Из горла Сэма вырвался полупридушенный хрип, словно бы почти задавленный в горле, Сэм прижался ближе, оплел собой теснее, сминая металлом дрожащие в сорванном дыхании ребра. Райден замер. Почти не гнущиеся, подрагивающие металлические пальцы скользнули по его спине, приподняли футболку и легли тяжелым холодом на самый низ позвоночника. Сэм сощурился нехорошо, облизнул губы в предвкушении и оттянул голову Райдена за волосы назад, ударяя о скол меж крышей и дверьми, перекрывая кислород, заставляя задыхаться и без того ослабленное, раскрытое тело. Райден дернулся, скалясь, вздрагивая и выгибаясь, когда горячий язык прошелся по его шее, от основания до мочки уха, вспыхнувшей пламенем от жадного прикосновения. Райден ждал, что это прекратится сейчас же, в это же мгновение, но Сэм продолжил, ощутимо стискивая крылья лопаток на тесно прижатой к машине спине. И, когда он поднял голову, Райден пылал, сорванно дыша от возбуждения, от странного, полузапретного чувства, от холода вокруг и жара внутри, от дыхания Сэма на его содрогающемся кадыке, от ощущения рук. Сэм облизнулся снова, смачивая свои пересохшие губы, и Райден молился, чтобы он сейчас снова опустил голову, чтобы перестал внимательно разглядывать. Его тяжелая ладонь опустилась Райдену на щеку и похлопала легко, губы растянулись в довольной, кривой от нетерпеливого возбуждения усмешке, и от этого Райден бессильно закрыл глаза, его прижатые к экзоскелету руки бессильно дернулись, скользнув меж ног Сэма. Сэм оскалился. Рецепторы в экзоскелете, должно быть, еще работали в режиме боя, анализируя каждое прикосновение. Наверное, они усиливали ощущения. Наверное, поэтому его глаза потемнели и на мгновение закрылись. Он обхватил одной своей рукой, пятью своими длинными пальцами, запястья Райдена и прижал к бедрам Райдена, к пульсирующему жару меж ними, заставив затихнуть. Райден ощущал свое возбуждение отчетливо, но этот жест заставил его взвиться, хрипло, и тихо, и зло вскрикнуть и вжаться лицом в плечо Сэма. Сэм развернул его к себе спиной, вздергивая его руки над головой и опуская на крышу машины. Райден прижался лбом к пыльной двери, вдыхая ртом тяжело и быстро полукровавый-полудорожный запах гравия, и стиснул зубы. Сэм смял его ягодицы одной ладонью, и болезненно, и приятно, и Райден сжался под ним, и тогда Сэм, отодвинув воротник футболки, прикусил его загривок, огладил спину, ошпарил прикосновениями позвоночник, стиснул бедро, вдавливая в тело выступающую кость, пока Райден не прогнулся - невольно и постыдно, - подставляясь. Его отпустили - ровно на секунду. Две металлические ладони рванули шов на брюках и сбросили ошметки ткани с Райдена, обнажая, длинные пальцы вклинились меж его крепко стиснутых ног и развели их в стороны. Это было слишком - но едва Райден потянулся, чтобы остановить это, Сэм заломал ему руки за спину и нагнул к машине, вдавливая лоб в край двери, его горячее и тяжелое дыхание впилось Райдену в ухо, обдавая сорванным и неясным шепотом, что-то, похожее на нетерпеливое «Давай». Чужая рука надавила Райдену на подбородок, заставляя приоткрыть губы, и два металлических пальца вжались меж стиснутых зубов, проникая внутрь. Райден прикоснулся к ним языком, сжался вокруг них, смачивая. Сэм вжался в него, словно бы теряя над собой контроль. Его горячее лицо уткнулось Райдену в плечо, зубы сомкнулись на загривке, мокрые пальцы, оставившие во рту характерный металлический привкус, съехали по спине и, сорвав белье так же, как брюки, раздвинули ягодицы, и Райден дернулся, выпрямился и вжался в машину, желая уйти от проникновения. Первое мгновение ему было больно, хотя это был всего лишь один палец, вторгающийся в него миллиметр за миллиметром, жалостиво и неторопливо, смакуя момент. Во второе мгновение - хотя, может, это была долгая минута - стало легче. На третье он жадно выгнулся, и Сэм вдруг сжался позади него, стиснул кулаки, подался бедрами вперед и дернулся сильно, запрокидывая голову. Его сотрясла дрожь, и Райден обернулся на него, поймал взгляд расширенных зрачков и темной каштановой радужки в ореоле распахнутых век. Сначала Райден не понимал. И только когда Сэм навалился на него всем телом, устало и довольно, и добавил второй палец так же неторопливо, как и первый, бережно и осторожно, понял. Он попробовал отстраниться, и Сэм, словно почувствовав это, освободил его запястья, провел ладонью по его бедру, по его животу, спустился ниже, обхватывая пятерней член. Райден вздрогнул. Желание и стыд - неясно, в какой пропорции - скрутили его, он обвалился на Сэма, и тот поддержал его, не давая упасть. В стекле машины, забрызганном кровью, отразились на секунду их лица, и они вгляделись друг в друга, и Райден почувствовал себя на грани, почувствовал, как чужие пальцы гладят его изнутри, проникают глубоко и неторопливо почти выходят, и вторгаются снова, касаясь чего-то внутри так, что хочется кричать, выгибаться, целовать чужие изогнутые губы, проходящиеся по его плечам. И на короткое мгновение он понял, что не перешагнет эту грань, и мучительное желание отозвалось в каждой клеточке его тела, заставив задрожать. Может быть, потому, что он знал, что вскрикнет и обхватит Сэма руками, наверное, скажет что-то непозволительное, слишком личное, а может быть, были иные причины. Это было как долгое стояние на жаре, под палящим солнцем, без возможности оказаться на холоде. Как бесконечное ожидание. Райден разочарованно прикусил губу, хрипло и глухо дыша, и подался вперед снова, что-то говоря и как-то объясняя. Сэм отпустил его и сделал небольшой шаг назад, освобождая место для дыхания. Райден сделал этот первый, тяжелый вдох, ощущая, как растянут и как начинают болеть мышцы. Вокруг них была пустая дорога, заваленная трупами, серое небо. Райден потрясенно выдохнул. Так, значит. Серый мир. Сэм открыл дверь на переднее сидение и, порывшись в бардачке, протянул Райдену влажные салфетки. — А одежда? — спросил он, отворачиваясь от дороги. Он ожидал какой-то усмешки, каких-то слов, но Сэм молча достал черную сумку и, опустившись на сидение, зарылся в нее пальцами. Сосредоточенные движения. Нахмурившееся, серьезное лицо, грозившее при первом же намеке на опасный разговор растянуться в насмешливой улыбке. Поэтому Райден молча вытерся и молча же оделся, претерпевая ноющее возбуждение, заставляющее его вздрагивать. Сэм сел за руль. Райден вернулся на свое место и, отрегулировав сидение, опустился на низко опущенную спинку, закрывая глаза и отодвигая руку Сэма, легшую было ему на колено. — Снимем номер на пару часов в мотеле, — сказал Сэм, заглядывая в зеркало заднего вида. Райден кивнул.