Оправдание для жизни

Мотель, который попался им спустя почти час, стоял недалеко от оживленной дороги. Рядом была заправка, и внутри покосившихся, старых стен пахло и бензином, и едой, как-то тошнотворно и затхло. Почти все номера были заняты, и администратор дал им ключ только при условии, что ровно через сто пятьдесят семь минут они съедут. В узкой, дощатой комнате стояла пружинистая кровать, скошенная на одну сторону, и угловатый стол, занозящий руки. В ванной едва текла вода. Свет разгоревшегося солнца, нестерпимо яркий снаружи, почти не проникал внутрь сквозь закрытые жалюзи маленькие окна. Одно было хорошо: при заправке был достаточно крупный магазин. И Райден, опустившись осторожно на кровать, припал жадно к купленной с десять минут назад бутылке воды, ощущая, как легкие словно бы расправляются, позволяя свободно дышать. Он справился с собой. Сэм закрыл дверь на все обороты хилого замка и бросил ключ на тумбочку. Райден протянул ему бутылку, и они разделили воду на двоих, вглядываясь друг в друга. Это было настолько обычно, что казалось странным, непонятным. Хотя прошло больше часа, Райден еще ощущал его пальцы на себе, на своей коже, видел, как первые синяки проступают на плечах. Он не знал, что с этим делать. Он был растерян, дезорганизован, и эти простые действия - купить что-то съестное в магазине, снять номер на несколько часов, чтобы отдохнуть, выпить из одной бутылки - вывели его из равновесия окончательно. Он припал к горлышку снова, торопясь закрыть глаза и избежать изучающего взгляда Сэма. — Я опережу тебя в душ, ладно? — сказал тот, поднимаясь. Райден, не глядя, кивнул. Заскрежетал металл, обнажающий кожу, хлопнула дверь, и за полусгнившей створкой послышался шум воды. Райден лег поперек кровати, прижав бутылку к груди, и уставился в причудливо расписанный трещинами потолок. Он пытался найти рациональное оправдание своим поступкам с самого их начала. С того, когда он, слепой, позволил Сэму себя целовать, прижав к окну. Что это было - желание завоевать доверие, усыпить бдительность и воспользоваться этим? Пожалуй. Ведь едва Сэм, успокоенный его покорностью, позволил себе заснуть, Райден нашел наконец в потайном кармане черной сумки телефон и дозвонился до Фойгта, вспомнив его номер чудом. Но потом - позже - все пошло совсем не так, как он задумывал. Он забыл о том, что из него вынули всю электронику, оставив чистое человеческое сознание, чьи страхи некогда подавляли нано-машины. И он не справился. Он позволил себе поверить сыну и решил довериться Сэму. Может быть, влечение сыграло здесь свою роль. Может быть, что-то другое. Он раскрыл глаза и вгляделся в экзоскелет, замерший около входа в ванную. Должно быть, изготовили в Бразилии. Это был дряной сплав, недостаточно хорошо защищающий от умело проведенного удара. Но Сэм не пропустил ни единого удара - это сделал только его клон, которого Райден уничтожил. Может, вот оно - тот самый пропущенный удар, из-за которого сердце Райдена екнуло. Он до последнего верил, что этот исход невозможен, что Сэм сдастся, и, когда его ошибка вскрылась, он был разочарован, и теперь не мог позволить себе разочароваться еще раз. Дверь хлопнула снова. Райден повернулся, и сердце словно бы вспомнило тот момент - тот самый, когда клон, улыбнувшись горько, рухнул на землю. Сэм небрежно вытирал длинные, словно бы отросшие волосы полотенцем, белый халат, завязанный туго, спадал до пола, раскрываясь только у груди, вздымавшейся ровно и спокойно. Райден прошел мимо него, и на мгновение ему показалось, что Сэм сейчас притянет его к себе, но этого не случилось. Он закрыл и запер дверь и остановился напротив запотевшего зеркала. Хотя прошло много времени, он так и не привык к своему человеческому отражению, до странного изменившемуся с того момента, как он впервые его увидел. Волосы отросли и стали жестче, нежная и мягкая сначала кожа стала сухой, губы потрескались, но вздрогнуть его заставило не это, а взгляд, потерявший цепкость. Он прищурился, но там, в глубине зрачков, все равно остались сомнение и растерянность. Райден отвернулся и ступил в тесную душевую кабину с щербатым кафельным полом, в котором не хватало частей. Ледяная вода привела его в чувство, смыла остатки крови, песка, грязи, потеплела под конец. В плечах кольнуло - вот где сжимал его Сэм. Все тело вспыхнуло точками растаявших уже прикосновений - и спина, и шея, и грудь, и запястья. Райден прочертил дорожку по своему позвоночнику от середины до самого низа, ощущая дрожь в каждой клеточке тела. Он не хотел вспоминать - воспоминания приходили сами, окутывая его душным, пахнущим любимым Сэмовым одеколоном покрывалом. Он, скривившись сначала от смутного отвращения, сжал себя там, меж бедер, ощупал кожу осторожно, привыкая к полузнакомым ощущениям. Член под его неумелыми, едва ощутимыми касаниями затвердел, и Райден, шумно выдохнув, невольно посмотрел на дверь. Он был один, он был наедине с самим с собой, со своим неразрешенным возбуждением, и он пробовал не думать о Сэме. Скользнув по стенке вниз и устроившись на холодном полу, среди тонкого слоя воды, он огладил себя по внутренней стороне бедер, наслаждаясь откликом кожи и одновременно закрывая глаза от чего-то, похожего на смущение, напоминая себе непрерывно, что это - человеческая потребность, а он хотел ощутить себя человеком… Ощутил. Вдыхая и выдыхая сквозь плотно сцепленные зубы, он ласкал себя. Сверху на него текла вода, горячими каплями спадающая на плечи, на грудь, на подрагивающий живот, немо напоминая о чужих прикосновениях, властно проходившихся по всему телу. Не было, казалось, такого места, где бы Сэм его не коснулся, и, приподнявшись на мгновение, Райден с секундным стыдом ощутил снова его пальцы внутри себя, ласкающие и растягивающие. Он потянулся было к сжимающемуся растянутому входу, но не решился. Руки замерли, он вжался лбом в створку душа, влажную, пахнущую металлом, и задохнулся от ощущений, вздрогнул всем телом, толкаясь в собственную руку, стискивающуюся тугим кольцом. Теперь до грани можно было дойти. Дойти и переступить. Он дернул кран повыше, и вода хлынула ему на спину, рассыпаясь дробью будто чьим-то смехом. Райден взглянул на дверь снова, опасаясь или желая, и толкнулся в последний раз. Все его тело сжалось, заставляя его выгнуться, просесть, вздрогнуть. Он почти забыл, что такое оргазм, накрывающий с головой, когда хочется до безумия прижать к себе кого-то, втиснуть в постель и припасть губами к губам, содрогаясь от удовольствия, прошивающего тело. Это случилось в секунды, и, когда закончилось, он свел колени, ощущая, как еще пульсирует внутри наслаждение. Ему хотелось закрыть глаза и рухнуть в воду, но пришлось подняться, наскоро вымыться еще раз, вытереться и надеть чистую одежду. Когда он вернулся в комнату, Сэм полулежал в кровати, глядя в экран телевизора, покрытый мутными разговорами. — Ты знаешь испанский? — спросил Сэм, поворачивая голову. На нем были только темные помятые брюки и, может быть, белье. — Да, — произнес Райден, останавливаясь. Взгляд сам собой рухнул на совершенно обнаженную грудь. На металлическую правую руку - от кончиков пальцев до плеча и части груди. Черный полукруг почти доходил до шеи и спускался чуть ниже, и была в этом и красота, и уродливость. Поймав этот изучающий взгляд, Сэм притянул Райдена к себе и повалил на кровать, прижав спиной к своей груди. Одной лопаткой Райден ощутил мягкое, ровное тепло, другой - холод металла. Сердце дрогнуло. Теплая ладонь накрыла его колено, скользнула вверх, по бедру, и остановилась, словно спрашивая разрешения. Но на этот раз это прикосновение на грани интимного вызвало только слабое, мягкое и почти нежное удовольствие, и в этом почему-то было больше постыдного, чем в самом откровенном касании. Райден повернулся, и Сэм склонился ближе, целуя податливые губы. — Не терял времени зря? — спросил он. Краска обожгла щеки. — Мне казалось, все эти… прелести человеческие тебя мало волнуют, — проговорил-прошептал Сэм, наклоняясь к самому уху, — а ты все это время… Он не договорил - Райден накрыл его рот своим, прикусывая нижнюю губу, и Сэм довольно, коротко хохотнул, опрокидываясь на стену. Его пальцы - металлические - скользнули по груди Райдена, задели сосок, и тело, еще не пришедшее до конца в себя, откликнулось. Горячий шепот Сэма вонзился в ухо. Райден накрыл его неживую руку своей и положил себе на живот, и Сэм, усмехнувшись, обнял его второй своей рукой, и они замерли так, наслаждаясь тишиной, слабым ощущением покоя. — Хочешь, свяжись с Джоном? — предложил Сэм неожиданно спокойным и тихим голосом. — Из машины, — ответил Райден, сонно закрывая глаза. Он помнил сквозь полудрему, что рука Сэма гладила его бедро и чувствительное место под коленями, касалась плеча и шеи, и, хотя пальцы в любое мгновение могли сомкнуться, ломая кости и причиняя боль, Райдену было спокойно. Он мысленно, недоверчиво еще, ответил себе на вопрос «Зачем», но вместо этого появился другой, какой-то необычно странный и почти страшный вопрос. Он не понимал, что принудило Сэма к этому. Токио встретил их пасмурным утром. Небо к шести часам было совершенно темным и беззвездным, облака и дым затянули почти полную луну, смог витал в воздухе. Если бы не наружная реклама, если бы не яркие софиты клубов, баров, магазинов, кинотеатров, устремлявшиеся вверх, если бы не яркие фонари, то в городе можно было бы потеряться. Но, обнаженный светом, он лежал перед ними абсолютно понятным. После отеля, где они сняли номер на двоих, спящая еще улица казалась удивительно просторной и широкой, хотя дома обступали ее с обеих сторон, сдавливая узкую дорогу. Поблескивали матово решетки на дверях магазинов, светилась только дежурная аптека, мимо которой они прошли, почти не обратив внимания. После десятичасового перелета ходить хотелось нестерпимо, мерить затекшими ногами дорогу было приятно. Сэм, избавившийся от одного футляра - катана перекочевала к нему в ножны на поясе - и черной сумки, шел чуть впереди, разглядывая все вокруг. Райден держался рядом, еще пошатываясь немного от странной усталости в коленях. Он заснул сразу же, едва опустился в кресло самолета, и проспал все десять часов, открыв глаза тогда, когда самолет мягко опустился на посадочную полосу и покатился по ней, сначала набирая, затем сбрасывая скорость, и обнаружив себя полулежащим на Сэме. Из аэропорта они выбрались полусонными, хотя оба пытались сыграть уверенность и сосредоточенность, добрались до стоянки такси и доехали до отеля на полупустой окраине стремительно разрастающегося города. Сэм шутил, что скоро все города Японии поглотят друг друга, останется один гигантский город единой империи, и эта его шутка, пожалуй, была близка к истине. Эту окраину наполняли высокие, современные дома, почти касающиеся верхушками лениво дрейфующих облаков. В маленьких дворах виднелись детские площадки, перед входами расцветали зеленым цветом газоны. Кое-где стояли бесхозные велосипеды или коляски, словно никто не мог их украсть. В этом было что-то. Какой-то налет беспечной, но приятной безопасности. — Где-то здесь, — пробормотал Сэм наконец и толкнул одну из дверей в малоприметном невысоком домике, стоявшем на отшибе. Внутри было темно, стояли круглые, щербатые столы и колченогие стулья. Слабая лампа под потолком горела тускло, ее света хватало только на то, чтоб выхватить из темноты стойку с невысоким хозяином за ней. Сэм воскликнул что-то на японском, и они крепко пожали друг другу руки. Сэм добавил что-то, и хозяин кивнул, прежде чем исчезнуть за малозаметной дверцей в стене. — Мы давно знакомы, — сказал Сэм, выдыхая почему-то тяжело и будто бы горько. — И сколько знакомы, столько у него здесь забегаловка. — Для кого? — Здесь и раньше были дома. Обычные дома, хибары. Что-то вроде коммуны… для своих, — неясно пояснил Сэм и опустился за стол в самом углу. — Садись, вряд ли кто-то еще придет. Райден опустился рядом, вглядываясь в непроницаемое лицо Сэма. — Ты жил здесь? — Нет, я родился в Бразилии, — неожиданно откровенно ответил Сэм. — Но был здесь несколько раз. Мать матери жила неподалеку. Райден поежился. Он предпочитал бы никогда не касаться темы семьи, и Сэм, казалось, это понял, потому что замолчал. Спустя несколько минут такого молчания хозяин поставил перед ними чан горячего - дымящегося - риса и несколько глубоких тарелок и, после недолгого разговора с Сэмом, исчез снова. — Хоть что-то, — бормотнул Сэм и поднялся, оглядев тарелки. Порывшись в ящиках стойки, он достал два набора палочек и вернулся на место. — Он вечно что-то забывает, — сказал он, разводя рукой, и протянул Райдену палочки. Тот сжал губы в тонкую полоску. — Никаких специй, — проговорил Сэм, его тон сорвался снова во вкрадчивость. Он уже заметил, как неуверенно Райден держит палочки, и лукавая усмешка расползлась по его лицу. — Только рис и овощи. Как специально для тебя. Ну а мне, — он переложил часть себе в тарелку, — придется довольствоваться тем, что есть. Он привычно взялся за палочки и принялся за еду, исподлобья наблюдая за мучениями Райдена, сосредоточенно и осторожно приступившему к перекладыванию части из чана к себе на тарелку. — О, это издевательство, — сощурился Сэм и, вдоволь насладившись зрелищем, поднялся снова, чтобы извлечь из стойки потрепанную и погнутую, пыльную, вилку. Райден отер ее о край футболки и наконец вернулся к еде, не поднимая голову. — Что предпочитаешь пить? — спросил Сэм спустя короткую минуту. — Алкоголь или обойдемся? Райден едва удержался, чтобы не скривиться. Вместо этого он отвернулся, взглянул на древнюю стену, грозившую вот-вот рухнуть, и ответил негромко: — Воду. — Скука, — заметил Сэм и громко произнес что-то на японском. — Хорошо, не буду настаивать. Поговорим о другом. Хозяин поставил меж ними бутылку воды и молчаливо исчез снова, напоследок похлопав Сэма по плечу. Из горла Сэма вырвался смешок. — Мы в двух шагах от Веллингтона, там тебя ждет Джон, так? Райден кивнул. Его сердце дернулось в нетерпеливом, сбившемся ритме, а виски зашлись ноющей болью. Он старался не вспоминать. Он существовал здесь и сейчас, в Токио, среди серого пространства, стиснутого небоскребами. Когда он сойдет на землю Веллингтона, вся тяжесть смерти Роуз обрушится на него и придавит к земле. Тогда он позволит себе упиваться страшной горечью и пустотой. Пока он был не готов. Еще, может, не осознал, еще не принял. — И ты вот так вернешься к мирной жизни? — продолжил Сэм, подпирая руками голову и глядя на Райдена внимательно. — Как же твои прежние убеждения? «Рожден убивать», если я не ошибаюсь с цитатой? Райден прерывисто вздохнул, вспоминая то, что было тогда. — Я пока не думал об этом, — ответил он полуправду. Думал. Но не знал ответов на эти вопросы, не мог придумать себе подходящего занятия. Стоило ему ненадолго забыться в мирной жизни, как вернулись кошмары, которые приглушал алкоголь. И теперь, теперь, трезвым, сосредоточенным сознанием, он и винил себя, и спрашивал немо - почему Роуз ничего не сделала? Почему позволяла ему напиваться до потери пульса, до бессильно оброненной на стол, на сложенные руки головы? Почему в ту ночь, когда он рылся на кухне в поисках таблеток, она только обвинила его в том, что он пугает ребенка, а потом, позволив оставаться в своей спальне на ночь - Райден сидел в кресле неподалеку и читал книгу, засыпая под утро, - сказала, что пугает и ее, потребовала уйти? Хотя он должен был терпеть. Не вышло. — Твой сын достаточно взрослый, чтоб заботиться о себе самостоятельно, — сказал Сэм. — Ты можешь, конечно, побыть с ним, а потом заказать себе экзоскелет и отправиться на очередную войну - войн на наш век хватит. — Да, я так и должен сделать, — твердо произнес Райден. — А ему это понравится? — спросил вдруг Сэм, наклоняясь ближе. — А тебе? Райден оцепенел. — Я уже пробовал мирную жизнь, — сказал он отрывисто, — не для меня. Сэм пожал плечами и отстранился. — Но все равно подумай об этом. — А ты? Какое «твое» дело будешь продолжать? — Я неплохо уничтожал людей вроде Армстронга. С ним вышла, правда, осечка, — он негромко стукнул себя левой рукой о правую, навсегда металлическую, и скривился, — но я это исправлю. — Армстронг? — спросил Райден, вскидывая голову. Сэм откинулся на спинку хлипкого сидения, затрещавшего под его весом, и качнул головой. — Ничего интересного. Все эти нано-машины, забирающиеся тебе в разум, подавляющие эмоции, и прочие штуки. Райден сделал вдох, но выдохнуть не смог. Дыхание перехватило. Он взглянул на Сэма, с едва заметным торжеством вернувшего этот пытливый взгляд, и закрыл глаза. — О, не кори себя, — проговорил Сэм и легко похлопал его по щеке, заставив едва заметно вспыхнуть. — Со всяким случается. Твоя черно-белая система часто не срабатывала. Но, к счастью, теперь у меня новое имя, чистый паспорт, спасибо старым знакомствам. Вернусь в Бразилию для начала. — Есть, к кому возвращаться? — спросил Райден. — Отец погиб недавно, если ты об этом, — ответил Сэм, неожиданно вздохнув. — Мать - давно. — Погиб? — Убили. Не думаю, впрочем, что радость от убийства была долгой. — Его лицо исказила некрасивая, мстительная ухмылка. Райден был уверен, что видел подобную, когда Сэм оставлял Муссона тогда, на залитой дождем площадке, наедине с Джеком Потрошителем. — Да… я представляю, — пробормотал он, щурясь. — Я тоже мстил. — Сорок четвертому президенту США? — откликнулся Сэм, снова вклиниваясь в него взглядом. Райден кивнул. — И как это было? Удовлетворяюще? — Не знаю. Я не думал о том, что было бы, если бы он не убил моих родителей. Была Гражданская война, что-то случилось бы. — Кто знает, — пожал плечами Сэм и, безошибочно чувствуя ту грань, что отделяла Райдена от пропасти, сказал будто бы поспешно: — Ешь. Не будем докучать старику долго. Райден почувствовал смутную благодарность. Они вернулись в отель к трем часам дня, исходив ближайшие к отелю улочки. Райден искал что-то необычное - что-то, что можно было бы привезти Джону из Японии. Что-то, что могло бы вызвать слабую улыбку на лице сына. Сэм только следовал за ним, иногда помогая выбрать верный поворот, иногда говоря о чем-то, но большую часть времени он оглядывал полупустые кварталы, щурясь странно, будто бы вспоминая. Райден решил не спрашивать, что происходило здесь когда-то, многие годы назад, а Сэм не стал говорить - только смотрел на остатки низких домов, кое-где еще не изжитых высотками, и изредка дышал чуть чаще, чем обычно. Редкие прохожие опасливо косились на его ножны, отступая сразу к краю и узких дорог, и Райден заметил однажды, как при виде совсем юной матери с коляской рука Сэма метнулась было к ножнам, словно желая их прикрыть, но бесполезно, и он чуть опустил голову, отведя взгляд, чтобы не встречаться глазами с ней. Около двух они пообедали в уютном кафе на самой периферии и спустя час вернулись в номер, где Сэм отстегнул ножны и, швырнув их в кресло, вернул катану в футляр, любовно скользнув пальцами по серебристой грани. Щелкнула верхняя створка. — Ты вернешь мне меч? — спросил Райден после долгого молчания, сдирая с себя пропитавшуюся пылью футболку. Сэм качнул головой и, привычно освободившись от экзоскелета, повалил Райдена на единственную двуспальную кровать, прижимаясь всем телом. Так, словно от этого… становилось легче. Райден оказался совсем близко от его лица. От растянутых в оскале губ, обнажающих острые белые зубы, следы от которых подживали на загривке. И на мгновение от этой опасной близости стало горячо, но Сэм быстро перекатился на бок и замер так, раскинув руки и запрокинув голову. Лениво потянувшись, он достал рукой до сумки и, подтянув ее ближе, достал оттуда две электронные книги. — Это дико скучно, — сказал он, — но ничего другого предложить не могу. — Скучно? — переспросил Райден. Он отвык от чтения. Буквы еще с непривычки не всегда складывались у него в слова. Но ему нравилось это ощущение, которое он никогда раньше не испытывал, - ощущение удовольствия от чужих историй, каждая из которых обладала особенным смыслом и, может быть, просто заставляла его посмотреть правде в глаза. Как в «Прощай, оружие». — Тебе нет? — произнес Сэм чуть удивленно. — Нет, — признался Райден, находя ту страницу, на которой закончил. Он уже дошел до самого конца, уже прочел всю книгу, но не отказался бы перечитать. Сэм пожал плечами и, отложив книгу, поднялся, чтобы щелкнуть пультом телевизора. Там показывали новости, но Райден не понимал ни слова и не собирался просить перевод. Он нашел те страницы, которые пропустил, сочтя слишком неинтересными. Или слишком личными. «Тот, кто выигрывает войну, никогда не перестанет воевать», — пролетело перед глазами, принося с собой темноту, накрывшую зрачки. Он одеревенел, застыл, рассеянно потирая шею, и передвинулся к Сэму, подняв голову к телевизору. — Вчитался? — хмыкнул Сэм. — Да, — коротко ответил Райден, и Сэм кивнул будто бы понимающе. — Знаешь, что такое судоку? — спросил Сэм. За окном давно стемнело, зажглись фонари. Сэм лежал на той части кровати, что была ближе к окну, и неторопливо листал журналы, спрятанные в тумбочке стола. Он был сыт и полностью расслаблен, от него пахло гостиничным гелем для душа и шампунем, совершенно не сочетающимся с резким запахом одеколона, привычным, но уже почти выветрившимся. Его взгляд лениво обхватил Райдена всего, от кончиков пальцев ног, переминающихся неловко на прохладном ворсистом полу, до мокрой головы и залитого последними не вытертыми теплыми каплями лице, а потом остановился на одном месте - там, где вокруг бедер оборачивалось полотенце. — Да, знаю, — ответил Райден, останавливаясь у кровати и берясь за покрывало несмело. — Умеешь? — Не пробовал, — ровно сказал он, забираясь с ногами на мягкую простыню. Сэм небрежно кинул журнал на пол и, потянувшись, щелкнул выключателем ночника. Они остались в полной темноте, прерываемой только слабым светом фонарей с улицы, и Райден вздохнул успокоенно, ощущая себя в безопасности. Он улегся на свою подушку и накрылся частью покрывала, оставляя одеяло Сэму. Спать не хотелось, но утром нужно было рано вставать, а он ненавидел человеческое чувство недосыпа. Когда он уже закрыл глаза, Сэм вдруг придвинулся ближе и скинул все покрывало на пол, вместо этого накрыв сверху одеялом. Райден ощутил тепло чужого тела, жар дыхания и отодвинулся неловко, оставляя себе самый край одеяла, и Сэм, хмыкнув тихо, обхватил его левой, теплой и живой, рукой за талию и притянул к себе. На этот раз более жарко, более грубо, более властно. Тепло его руки разгорелось на бедре, с которого Сэм сдернул резинку белья, и Райден дернулся опять, вжимаясь лицом в подушку. Но рука Сэма замерла, и он устроился поудобнее, снова закрывая глаза. В конце концов, было что-то особенное, пусть и необычное, в том, чтобы спать именно так, прижатым к чьему-то телу. Даже металлический холод от неживой руки казался ему привычным и понятным. Даже мягкие прикосновения к волосам не заставляли вздрагивать. Он засыпал под эту вкрадчивую ласку, но проснулся резко в тот момент, когда Сэм прекратил. Когда ровное дыхание Сэма сбилось и замерло на мгновение. Райден кожей почувствовал его разочарование, его сбившийся ритм сердца. Да. Завтра днем они будут в Веллингтоне, завтра вечером - разойдутся. Сэм сказал, что продолжит свое дело. Вернется в Бразилию. Райден повернулся к нему и чуть жестко, скрывая собственное разочарование, обхватил подбородок Сэма кончиками пальцев. Огладил по впалой выемке под губами и коснулся уголков рта, заставляя приоткрыть губы, как сам Сэм делал когда-то. И поцеловал, и мятный привкус зубной пасты смешался с сухим теплом губ. Он позволил языку Сэма скользнуть внутрь, позволил переплестись со своим, замер, отдаваясь ощущениям. Он не мог сказать, было ли это правильно или неправильно. Он забыл, что это такое. Сэм подтянул его к себе и забросил его ногу к себе на горячее бедро, огладил вспыхнувшую кожу, перешел на спину - Райден вздрогнул от уже знакомых жадных прикосновений, прошедшихся по его позвоночнику. Легкий росчерк кончика ногтя, заставивший его выгнуться. Легкое нажатие на загривок - Райден уронил голову на плечо Сэму. Череда поцелуев - от основания шеи до предплечья. Едва ощутимо, невесомо, будто бы осторожно. Осторожно - вспыхнуло в голове. Сэм резко потянул его за бедро на себя, стиснул ягодицу в пальцах, и Райден ощутил себя раскрытым, почти оттраханным, растянутым и двинулся назад, но Сэм держал его крепко, в открытую наслаждаясь растерянностью и, прежде чем Райден попытался вырваться, горячий язык прошелся по его шее. Это был удар ниже пояса. Райден задышал чаще, ртом, приоткрывая сухие губы, сжал колени, и Сэм надавил на него, опрокидывая на спину, и вклинился меж стиснутых бедер, закидывая одну ногу себе на плечо. Райден чувствовал его возбуждение, но, когда Сэм наклонился к нему и поцеловал снова, смущение почти исчезло, оставив горькое, постыдное послевкусие, когда подхватил под спину и сжал там, ушло и оно. Райден прикоснулся к его плечам, замер, завороженно глядя на металлическое - и скользнул по нему пальцами. — Думаешь, я это чувствую? — оскалился Сэм, прихватывая его за выступающую лопатку. — Да, — ответил Райден, щурясь и скользя дальше, по широкой шее, вверх - к разгоревшимся от удовольствия и возбуждения щекам, вниз - по загривку, по позвоночнику, по каким-то старым и почти зажившим шрамам с новой, чувствительной кожей, на прикосновения к которой Сэм охотно отзывался убыстряющимся, неглубоким дыханием. Отзывался он и на особенно глубокие поцелуи, и на касания загривка, и на вплетающиеся в его волосы пальцы Райдена - на то, как Райден притягивал его к себе для новых, медленных поцелуев. Может быть, он даже не поскупится на стон, но пока… пока он только отстранился и, раздвинув ноги Райдена шире, прошелся по его животу вальяжным, ленивым прикосновением, прокладывая дорогу от груди до кромки белья. Райден выдохнул потрясенно, когда Сэм сжал его член сквозь ткань, неторопливо перегоняя кожу от основания к головке. Жесткая ткань терлась о чувствительную кожу - Райден не знал, приятно это или неприятно. Его пальцы потянулись к Сэму, но Сэм снова поймал его запястья - металлической рукой - и прижал к животу, сочетая это с откровенной лаской меж бедер. Самоконтроль, повторил Райден себе, выдыхая сквозь зубы, и зашипел, когда Сэм стянул сначала с себя, потом с него белье, заставляя приподнять сперва бедра, потом ноги, и скинул на пол, пододвинул Райдена к себе, придерживая за талию, и легко потерся. Под ресницами Сэма полыхало пламя. Он вжался в Райдена снова, покрывая поцелуями грудь, и Райден зашелся в судорожном дыхании, зная, что последует за этим, и сам притянул к себе настоящую руку Сэма, целуя сбитые костяшки пальцев и облизывая длинные фаланги, оканчивающиеся аккуратно подстриженными ногтями. Словно Сэм… готовился? Райдена бросило в жар. Сэм коснулся его там же, где касался тогда, у машины. Там, где уже было растянуто, где сжималось едва ощутимо от, может быть, неуместного страха. Стыд - стыд вернулся и заставил Райдена полыхать. Он обхватил руку Сэма, поглаживающую его вход, и бросил быстрый взгляд на карие, потемневшие глаза. Может быть, Сэм не видел краски, заливающей щеки. Может быть, не видел и судорожно бившейся на горле жилки. Но он точно ощущал дрожь, сорванное серцдебиение и прерывистое дыхание, усилившиеся в то мгновение, когда первый палец вошел в Райдена. Сэм довольно выдохнул, придержал Райдена за ногу и продолжил, мягко разминая судорожно сжавшиеся мышцы на голени. Боль была мгновенной, секундной, тяжелой и резкой, но вскоре утихла. Сэм взял его ладонь в свою металлическую, свободную руку и повел вниз, по животу, обдавая тем теплом, которое не мог дать неживой металл, и Райден вдруг понял, что сейчас будет. Он неловко, жмурясь, обхватил свой член руками под чужим испытующим взглядом, не зная, станет ли легче или тяжелее. Сэм добавил второй палец. Нет, не легче - тяжелее. Райден закрыл лицо рукой и, запрокинув голову, невольно подался вперед, насаживаясь на растягивающие его пальцы, и это словно стало последней каплей. Сэм припал к нему, целуя колени, бедра, живот и грудь, влажно, грубовато, прикусывая иногда, оставляя боль и удовольствие. Еще несколько мгновений его пальцы двигались внутри, чуть быстрее, чем раньше, и Райден понял, что привык к этому. Что ему не только не больно, но и хорошо до дрожи. Сэм потянул его на себя и опрокинулся на спину, головой почти спадая вниз, на пол, и Райден неожиданно оказался сверху, на крепких бедрах, прижатый горящей задницей, которую стискивали чужие руки, к члену Сэма. Сэм изучал его взглядом и ладонями, словно проверяя, сколько Райден сможет выдержать. Райден отвернулся первым и дернулся нетерпеливо, не то желая податься в эти ладони, не то отстраняясь. — Можем поменяться, если тебе так страшно, — усмехнулся Сэм. Он лежал перед Райденом, обнаженный, раскрытый, доступный. Райден сощурился, представляя, как разведет эти крупные ноги в стороны и запустит сначала один палец туда, меж половинок, которые так точно обрисовывал экзоскелет. И все-таки он хотел дойти до конца. Сэм притянул его к себе, целуя в губы с жадным удовольствием, и проговорил, еще усмехаясь: — Тогда можешь сделать все сам, если не доверяешь мне. Райден качнул головой. Мгновение Сэм смотрел на него - выжидающе, оценивающе. На короткую долю секунды ему показалось, что сейчас все кончится, наваждение исчезнет, он проснется утром, на холодной кровати в номере Токио, и поймет, что их путь почти подошел к концу. Но пока еще было время. Сэм опрокинул его и перевернул на живот, проходясь полуукусами-полупоцелуями по спине. Райден замер, ощущая, как невольно зажимается, как палец Сэма неспешно проходится по его растянутому входу, не проникая и не отпуская. Когда Сэм отодвинулся чуть, Райден не выдержал. Это было безумно - и неловко, и стыдно, и будто бы страшно. Он хотел не только чувствовать, но и видеть, и он поспешно перевернулся на спину сам, снова, и, подавшись навстречу Сэму, обхватил его спину ногами, сомкнув колени, и собственная открытость заставила его вздрогнуть. Сэм качнул бедрами плавно. Райден стиснул зубы, претерпевая первую, острую боль. Потом она притупилась, почти стихла. Сэм выжидал, глядя на него, стряхивая с лица влажные пряди. Губы, до этого кривившиеся в усмешке, исказились в неясной гримасе. Ему было хорошо и тревожно одновременно - Райден провел успокаивающе по одному его плечу, не в силах сказать ни слова. Если бы он приоткрыл рот, то наружу вырвался бы стон - наполовину боли, наполовину удовольствия. Сквозь намертво сцепленные же челюсти не долетало ничего. Только тяжелое дыхание, смешивающееся с дыханием Сэма. Наконец Райден кивнул, осторожно подаваясь вперед, и, не выдержав, захрипел негромко. Стало еще больнее. Сэм, нахмурившись, прикоснулся к его животу, поглаживая едва ощутимо, и опустил руку на его член, неторопливо сжимая - так, словно хотел продлить это. Так, словно это было нужно. Райден вздохнул прерывисто. Ему нравилось. Нравилась ладонь Сэма на его члене, словно бы лучше знающая, чего хочет его тело, и нравился его член внутри, и пусть это было непривычно, отчасти, может, неприятно - он хотел этого. И, едва он почувствовал, что боль спадает, он двинулся снова, насаживаясь сильнее. Ему нравилось, как искажается лицо Сэма, как хрипит горло, стараясь сдержать стоны, как подрагивают припухшие от поцелуев губы. Он стиснул зубы было - снова, - но Сэм наклонился ближе к нему, постепенно двигая бедрами, и поцеловал, и Райден ощутил, как из груди рвется хриплый, негромкий стон. Сэм прошептал что-то вряд ли связное. Его глаза закрылись на секунду. Райден ощутил, как его трясет от возбуждения, и прижался ближе, крепче, обвивая руками, и Сэм, взяв его за плечи, приподнял легко и вдавил в кровать снова, выбивая воздух из груди, стиснул запястья и завел над головой - как тогда, - контролируя. Он видел все - и как Райден выгибается, и как сжимает губы, и как отворачивается от пристального взгляда, скрывая смущение, - и, забывая о его смутной уже боли, вдалбливался в его тело так, что Райден выворачивался в его руках, пытаясь спрятать пылающее лицо, и забывал, как дышать, и задыхался, и терся грудью о грудь, и пытался поймать в бешеном ритме губы Сэма, и замирал, стараясь не кончить раньше времени. Ему не удалось. Он выплеснулся себе на живот, мучительно выгибаясь в спине, запрокидывая голову. Каждая мышца сжалась, легкие словно раскрылись, дыхание задержалось в горле. Райден содрогнулся, стискивая пальцы на руках Сэма, удерживающих его запястья, и выдохнул потрясенно, с хриплым, почти громким стоном, несдержанно и, может быть, зря. Он поспешно стиснул зубы, и Сэм наклонился к нему, еще вколачиваясь в обмякшее тело, и он ощутил вдруг на себе горячую сперму, стекающую по бедрам. Райдену казалось, что Сэм вот-вот отстранится, но Сэм только отодвинулся на мгновение и обрушился на него, сгребая под себя и утыкаясь носом куда-то в лоб, устало и удовлетворенно. Райден коснулся него. Не обхватил судорожно, спастически, а скрестил руки за его спиной, притягивая ближе. Хотелось спать. Сэм потянулся к тумбочке и достал из ящика упаковку влажных салфеток, начатую еще в машине, чтобы мгновение спустя вытереть Райдену живот и бедра и наскоро затереть пятно на простыне. — Ты не спал первые дни, — отрывисто сказал Райден. — И? — У тебя было что-то, — продолжил Райден, — чтобы не спать. Могло еще остаться. Сэм понимающе усмехнулся в ответ.