The Service of the Demon

      Сиэль вступил в главный переход между северным и восточным крылом учебного корпуса. Время было не слишком уж и позднее. Некоторые ученики либо просто слонялись по школе, либо выполняли «У» в кабинетах. Насчёт вероятности второго расклада Сиэль даже не сомневался — профессор Михаэлис стремился сложить о себе впечатление непоколебимого тирана, потому не щадил студентов даже на время праздников. Однако второй этаж всё-таки пустовал. На нём находилась высокая дверь из крепкого дуба с красивыми стеклянными вставками, напоминающими окна. Расположенная возле кабинета астрономии, она вела в библиотеку, где Алоис, по его подсчётам, должен был ждать его уже как пять дополнительных минут.       Отворив дверь и шагнув навстречу, Сиэль оказался в слабоосвещённом помещении с множеством длинных коридоров, расположенных между стеллажами книг. Он хорошо знал это место. В детстве, ещё учась в колледже, часто приходил сюда просто подумать или отдохнуть от посторонних. И, пройдя дальше, Сиэль даже приготовился вызывать Себастьяна, но… завернув налево, он увидел хрупкую фигуру в красном пиджаке, сидящую к нему боком со скрещёнными ногами. Заметив движение, Транси, сидящий на одной из парт, повернулся в его сторону лицом, одарив пронзительным взглядом голубых глаз.       — Я был удивлён, получив твоё послание. Почему же ты позвал меня именно сейчас? — Сиэль остановился напротив Алоиса, ожидающе скрестив руки на груди.       Алоис поджал губы.       — Я… — начал он неуверенно, — я понял, что должен перед тобой извиниться.       — И за что же? — Сиэль недоверчиво хмыкнул. Эта ситуация его в какой-то мере забавляла.       Транси проигнорировал реакцию.       — После поединка на хоккее ты, вероятно, считаешь меня последней сволочью.       — У меня есть причины так считать, даже не опираясь на наш с тобой поединок. Тем более, что своим поведением ты вызывал мои подозрения и раньше, но сейчас… это перешло все границы.       — Да, но… — с тяжёлым вздохом Алоис упал лицом в ладони. — Из-за этого я постоянно нахожусь в заточении, понимаешь? — Он взглянул на Сиэля меж пальцев, на что тот изогнул бровь. — Я позвал тебя сюда сейчас, потому как решил, что поговорить с тобой наедине будет лучшим вариантом. Да и в такое праздничное время вероятность того, что кто-то окажется в библиотеке, сводится к минимуму.       — Ближе к делу.

***

      Догадаться, что Сиэль сейчас жертвует не только их конспирацией (которая, кстати, уже практически развалилась на глазах из-за их общей несдержанности), но и своей собственной шкурой, было крайне легко. То, что его контрактёр так необдуманно пошёл на поводу у собственных эмоций и желаний врага, лишь добавляло им проблем, причём очень серьезных.       Пролетая длинные коридоры и старые винтовые лестницы со скоростью ветра, чуть ли не сшибая своим телом оказавшихся на пути учеников, подумавших, что в распахнутые окна колледжа залетела метель, Андрас мчался что есть мочи, не обращая внимания на болезненно жгущую на руке печать. Боль усиливалась с каждой секундой: чем ближе Себастьян приближался к месту цели, тем нестерпимее становились ощущения.       Андрас, не останавливая движения, снял с руки перчатку. Шипя от боли, он воззрился на кровоточащий символ их с графом Фантомхайвом контракта, неровно мерцающий алым светом в кромешной тьме.       — Дерьмо, — выругался Себастьян сквозь зубы. — И всё из-за этого маленького, нахального, мерзкого…       Сносящего голову мальчишки, — договорило сознание вместо него.       — Заткнись! — Андрас, не помня себя от ярости, задел кулаком каменную колонну, находящуюся на лестнице между третьим и вторым этажом.       Строение рассыпалось на куски, однако Себастьян даже не обернулся.       Пульсация в голове наречённого усиливалась, чувствуя душу контрактёра. Боль, охватившая всю ладонь, начала распространяться всё выше, охватывая не только руку, но и тело, в своих масштабах усиливаясь в несколько десятков раз. Но это не останавливало Себастьяна, который мужественно терпел и продолжал бежать, всё сильнее стискивая зубы и кулаки.       И несмотря на то, что свет печати, полностью превратившейся из чёрной в красную, напоминая скорее раскалённый кусок железа, ослеплял из-за яркого света, холодный огонь в глазах демона горел мощнее.       В данный момент Себастьяну было на это наплевать. Он лишь хотел уберечь глупого мальчишку от опасности, даже если тот сам приказал ему обратное. Даже оковами контракта Андраса сдержать было нельзя.       Когда до входа в библиотеку осталось всего лишь несколько метров, Себастьян резко остановился, яростно рыча. Очередной магический барьер, не слишком высокой сложности даже для него — у поставившего его времени было явно в обрез, — но требующий на обезвреживание минимум минут пять. Сделав глубокий вдох, больше похожий на стон отчаяния, Себастьян отошёл на пару метров и вытянул вперёд ладони, пропуская через них магию. Хотя сделать это было куда труднее обычного: начавшая распространяться по телу сила печати сильно препятствовала этому. Просто из-за того, что из-за боли сосредоточиться было куда труднее.       Себастьян криво усмехнулся: как будто это может его остановить. Любой, кто посмеет навредить его собственности, глубоко об этом пожалеет. Уж он об этом позаботится.       Между тем, Транси, что-то доказывающий Сиэлю в глубине библиотеки, сорвался на крик:       — Всё дело в том, что я… Я так больше не могу! — Неожиданно всплеснул руками Алоис, пронзительно смотря Сиэлю в глаза. — Я устал постоянно пресмыкаться, я устал от ограничений, я хочу жить свободным и независимым! Только пойми, как я одинок, Сиэль! И ты… — Неожиданно для Сиэля, парень встал на ноги, сделав несколько шагов в его сторону, прижимая руки к груди. Сиэль, напрягшийся из-за странного поведения врага, наоборот, отступил на несколько шагов назад. — Ты, как никто другой, можешь понять меня!       Внезапно префект Алоис растянул губы в безумной улыбке, больше напоминающей оскал, а затем оглушительно громко засмеялся, начиная кружиться по комнате. По его щекам потекли слезы.       Это зрелище не могло не оставить после себя впечатления. Сиэль уже начинал жалеть, что в силу своей злости приказал Себастьяну остаться, так как поведение Алоиса начинало не на шутку напрягать. Он, разумеется, прекрасно понимал, на что шёл и какие опасности его могли поджидать при разговоре с этим странным человеком, однако на тот момент он больше всего хотел просто скрыться у Себастьяна из виду.       Сиэль сжал руки в кулаки, грустно усмехаясь. Как же это было глупо. Неужели его дворецкий сумел добиться такого эффекта простой ссорой?       На самом деле, для Сиэля подобное поведение было крайне необычным. Даже с раннего детства его отличительной способностью был потрясающий самоконтроль. Он никогда не позволял себе забыться при разговоре с кем-то, всегда просчитывал действия противника на несколько шагов вперёд и, в первую очередь, думал о собственном благополучии, даже если это шло в разрез с его личностными предпочтениями. А сейчас всё происходило совершенно иначе. Себастьян влиял на него, и не очень положительно, надо отметить. Вся проблема в том, что он был единственным, которому стоило просто посмотреть и… Все мысли улетучивались, вытесняемые неотступным образом безнравственного, порочного монстра, так и манившего к себе, дабы слиться в грязном танце страсти.       — Дай мне почувствовать её вкус…       Совершенно некстати мальчишке на ум пришло воспоминание об их самом первом поцелуе.       Отчаяние. Сопротивление. Взрыв.       — Господи, оставь меня! — Сиэль крепко зажмурился, схватившись за голову, словно испытывая страшную боль. — Хотя бы сейчас!..       И Сиэль отшатывается назад, прямо к стеллажу с книгами, задевая головой некоторые из них, отчего рядом стоящие попадали на пол.       — Тебе больно, Сиэль? — С возбуждением настоящего маньяка и диким блеском в глазах, Транси рванул к мальчишке следом.       Сиэль стиснул зубы, по-прежнему не открывая глаз, мотая головой из стороны в сторону, сам не понимая, что на него нашло. Ему казалось, что череп медленно трескается, а грудь изнутри пылает жаром. Заставив взять свои эмоции под контроль, Сиэль резко раскрыл глаза. Сделав это, он увидел взбудораженное лицо Алоиса, находящееся на расстоянии буквально двух сантиметров от его собственного.       — Что ты?.. — Парень с паническим недоверием воззрился на прижавшего его к стене префекта, опасливо пытаясь отстраниться от приближающихся к его губам припухлых алых губ.       — Всё хорошо, Сиэль, — шептал ему Алоис, любовно проводя рукой по его ровной скуле. Сиэль предпринял попытку оттолкнуть его руками, но Транси сплёл свои пальцы с его пальцами и резким движением опустил их руки вниз. — Я просто… — произнёс он на выдохе, облизнув свои губы. — Поцелую тебя.       Вслед за этими словами Сиэль почувствовал ощущения знакомого тепла и влажности. Транси, проведя острым языком по его верхней губе, протолкнул его внутрь, прямо в рот ошеломлённого от происходящего парня. Второй не отвечал, однако он продолжал уверенно ласкать его губами, несильно сдавливая кисть Сиэля с кольцом. Сиэль даже не заметил, что в тот самый момент, как Алоис прикусил зубами его нижнюю губу, что-то тяжелое исчезло с его руки, затем скрывшись в кармане алого пиджака. Ощущения были не из противных. Однако это нисколько не могло сравниться с тем, что делал с ним Себастьян, стоило ему лишь оказаться непозволительно близко от него. Губы, так нахально насиловавшие его рот, по сравнению с губами Себастьяна были холодными и безжизненными. Поцелуй Алоиса скорее напоминал прикосновение холодного стекла к коже, чем податливую ласку искушенного любовника. И от понимания того, что в данный момент его губ касается не его преданный дворецкий, а Алоис, что-то внутри холодело и неприятно съёживалось.       Сиэль наконец-то понял, что разница между теми, кто просто способен доставить ему удовольствие и Себастьяном, поразительно велика. Данное осознание не могло не встревожить. Он действительно чувствует к собственному слуге нечто большее, чем обычное влечение плоти?

***

      — Чёртовы руны, — нарисовав последний иероглиф кровью на полу, Себастьян наконец-таки смог обезвредить ставший таким ненавистным ему магический барьер. Голубоватое свечение, различимое лишь глазу демона, наконец-таки исчезло. Теперь осталось найти Сиэля, и как можно быстрее.       Себастьян очень осторожно приоткрыл дверь, ведущую в библиотеку, проигнорировав усилившееся жжение, которое теперь ощущалось не только в его руке, но и в верхней части тела. Впрочем, оно было последним, что волновало Андраса в данный момент. Сначала нужно найти мальчишку.       А вот как раз с ним возникла проблема. Нет, не только потому, что безмозглый юнец спонтанно позволил врагу явное преимущество. Ведь стоило Андрасу зайти в библиотеку, как он сразу же почувствовал витающее в воздухе напряжение, панику и страх. Проклиная всё, на чём свет стоит, Себастьян рванул вглубь библиотеки, молясь Всемогущему Ваалу, чтобы этот юный кретин не успел серьезно пострадать.       Он, Великий Маркиз Андрас, вызывающий страх и уважение одним своим именем, мог заставить дрожать от ужаса любого. Искусный садист, кровожадный воин и просто чудовище, ненавидящее весь людской мир, за одним единственным и крайне неожиданным для себя исключением. Сказал бы ему кто-то лет пятьсот назад, что его сумеет так заинтересовать обычный смертный человечишка, он бы четвертовал его заживо, а напоследок еще бы и Аластору «на помилование» отдал. В конце концов, именно Аластор был любителем грязной работы, в отличие от Андраса, который данную любезность мог оказать далеко не всем. Как бы то ни было, повороты судьбы порой бывали неожиданными даже для демонов. И Андрас, улыбнувшись мыслям о своей маленькой одержимости, завернул на первом повороте, где, по его ощущениям, и должен был находиться Сиэль.       Да, он и находился. Вот только к открывшейся взору картине Себастьян был не готов. Совершенно не готов.       Алоис Транси, ученик, которого Себастьян возненавидел с самого первого дня их знакомства и по совместительству коварный шпион врага, целовал Сиэля, крепко удерживая у книжного стеллажа. Поцелуй был таким проникновенным, чувственным и неторопливым, что со стороны складывалось впечатление, будто происходящее Алоису определённо нравилось. Даже больше. Он наслаждался этим.       Трепетная ласка губ, сладострастные движения рук и прикрытые в блаженстве глаза — вот как выглядел со стороны обычно нахальный префект. Вёл Алоис. Сиэль не отвечал, но при этом бездействовал. А может, так Андрасу лишь казалось?       Сиэль усиленно прятал лицо, отворачиваясь. Вырывал руки из цепких ладоней и вдавливал их Транси в грудь, пытаясь оттолкнуть того от себя, но все попытки были тщетны. По какой-то непонятной причине Алоис стал физически сильнее, и освободиться попросту не получалось.       Но Себастьян не видел. Себастьян не слышал. Себастьян не чувствовал. Перед глазами всё плыло, сгущаясь в холодный туман ярости. В ушах звенело, как от исполняющего какофонию оркестра. А тело… тело, так сильно напоминавшее человеческое, задрожало, выпуская чёрные сгустки мрака из себя.       Внезапно Алоис остановился, отрываясь от губ Сиэля, лицо которого от смущения и ярости было красным. Алоис усмехнулся, наблюдая за тяжело дышащим парнем.       — Что ж, — он хлопнул ладонью по карману пиджака, убеждаясь, что кольцо на месте, — это последнее, что я должен был сделать. Теперь…       Алоис потянулся рукой к щеке Сиэля, но тот перехватил её одним резким движением.       — Убирайся, — прошипел Сиэль. — К чёртовой матери. Убирайся.       — Как скажешь. Однако, это не последняя наша встреча, — посмотрев на Сиэля лукавым взглядом, Алоис направился вглубь библиотеки. На его лице была победная улыбка.       Транси скрылся из виду, а Сиэль так и остался стоять на месте. Зрачки его глаз нервно бегали от паники, грудь вздымалась от учащённого дыхания. И как ему теперь всё это воспринимать? На душе осталось настолько прескверное чувство, что хотелось прямо сейчас взять и провалиться сквозь землю. Он чувствовал себя испорченным и грязным, словно всё, к чему прикасались руки префекта, становилось каким-то не таким, теряя былую красоту. Обхватив плечи ладонями, Сиэль поднял глаза и сразу же столкнулся взглядом с другими. Явно не человеческими.       Багровый туман перед глазами Андраса позволял разглядеть лишь силуэт непокорного юноши, что от волнения расстегнул верхнюю пуговицу рубашки — свирепый взгляд демона, дрожащие от бешенства руки и плотно сомкнутые губы пробуждали в нём первородные инстинкты страха и ужаса перед зверем. Себастьян — хищник, а он — добыча.       — С… Себастьян, — Сиэль старался взять себя в руки, однако запнулся даже на имени — Себастьян на этом моменте сильно вздрогнул, сузив злые глаза и сжав кулаки. Глубоко и медленно вздохнув, парень постарался продолжить: — Всё не так… не так, как ты думаешь, поверь мне.       — А как я думаю, Ваша Светлость? Неужели Ваш человеческий мозг настолько преуспел в развитии, что способен предугадать то, что на уме у самого демона? — Колко ответил Себастьян, делая первый шаг в сторону Сиэля. Мальчишка сглотнул слюну.       — Я не делал этого.       — Ах, вот значит как! — Искренне рассмеялся Себастьян, только смех этот был скорее истерический. — Вы не делали, но позволяли делать с собой? Я что-то путаю, Милорд? Так может, мне напомнить Вам…       Андрас начал надвигаться на Сиэля. Из-под его ног выползали длинные тени. Чёрная ряса удлинялась, становилась неровной, бесформенной. Но самым страшным было другое: тени, сгущавшиеся у его головы, начали приобретать очертания. Очертания заострённых кверху рогов. И Сиэлю, до этого никогда не испытывавшему перед ним страха, стало не по себе настолько, что лицо резко побледнело, а лоб покрылся холодным потом. Сердце пустилось в сумасшедшую пляску со страхом и адреналином. Кровь закипела в жилах, в горле пересохло. Ноги, казалось, вот-вот перестанут удерживать тело в вертикальном положении.       Капля пота стекла у Сиэля по виску.       Они не раз попадали с Себастьяном в разные ситуации: отчаянные, щекотливые и, порой, просто безумные. Он вытаскивал его из горящего здания, спасал от преследования сумасшедшей невесты, вытаскивал с тонувшего корабля и, именно сейчас, в этот проклятый момент, не смог уберечь от совершенно безобидного, по сравнению со всем предыдущим, действа. Поцелуй Алоиса Транси, по всей видимости, вызвал в нем гораздо больше отрицательных эмоций, чем даже можно было представить.       Доказательством являлся новый поцелуй. Яростный, пылкий, жадный, отчаянно ревностный. Плотоядно терзая его рот, Андрас грубо сминал его губы, впиваясь в них зубами. Он как будто сошёл с ума, стремясь смыть всю грязь, которую оставил после себя Алоис. Стремясь доставить ощущения как можно более яркие, он грубо обхватил руками его тело, прижав к себе настолько сильно, что Сиэль был готов поклясться, что в тот момент услышал скрежет собственных костей.       Он задыхался. Задыхался в этом вихре ненасытности. Задыхался в охватившем его тело огне, еле выдерживая напор рассвирепевшего зверя.       Себастьян запустил язык ему в рот, начиная вылизывать изнутри, скользя им по зубам, по деснам, по всему, до чего мог дотянуться. Лишь бы затмить, лишь бы показать то, насколько этот безрассудный юнец принадлежит ему. Только ему одному и никому больше!       Это было похоже на окутавший туман ярости, смешанной со страстью. Тело смертного неконтролируемо рвалось навстречу, подпитываемое адреналином, желанием и чем-то ещё, что было в разы сильнее.       Руки Себастьяна крепко прижимали его тело к себе, не позволяя вырваться даже тогда, когда Сиэль почувствовал отчётливую нехватку кислорода.       Сладкий яд, впитывавшийся в его язык; терпко-сладкий, дурманящий, непередаваемый вкус самой великолепной человеческой сути; азарт, страх, неукротимое желание… целый океан эмоций рвался из мальчишки, — Андрас чувствовал это и с отчаянием впитывал в себя через поцелуй, пытаясь хоть немного насытить свою осатанелую сущность, всем нутром кричащую: «Моё!»       Желание, растущее изнутри с самого первого дня, достигло пика, неистово стремилось наружу. Однако ревность, вызванная столь омерзительным представлением, была намного сильнее.       — Что никто не смеет касаться Вас, кроме меня! — Себастьян вцепился Сиэлю в плечи, выкрикивая эту фразу вперемешку со свирепым рычанием. — Почему же Вы не понимаете этого?!       — Я же сказал, что это было против моей воли, чёрт тебя дери! — Вспылил Сиэль, перенимая гнев дворецкого и начиная раздражаться сам. Пальцы мужчины ещё сильнее сдавили его плечи, Сиэль зашипел от боли. Проклятье, этот неуравновешенный снова вышел из себя! А ведь обещал держаться!.. — Я не успел даже возразить! Да отпусти же меня, наконец, проклятое ты создание! — Он сорвался на крик.       Задрожав, Андрас всё же отпустил его из мёртвенно-крепкой хватки, однако ярости своей унять не мог. В бешенстве он прикусил свои губы, позволяя человеку опасливо отойти от него на несколько шагов, краем сознания понимая, что ещё немного, и он бы переломал ему все кости. Но за весь этот период зрительного контакта он не разрывал. И снова этот трогательный страх синих глаз, вот только теперь из-за него самого.       «Да, Сиэль, я чудовище! Неужели ты понял это только сейчас, глупый, недалёкий юнец!»       — Идя на поводу у своей несоизмеримой дерзости, Вы совершенно забываете о чувстве самосохранения! Настолько безрассудные поступки может совершить разве что безмозглый! Разумеется, это приводит меня в ярость! Думали, что прогуляетесь по замку вместе с нашим врагом, и на этом пожалуйста?! Вот до чего это довело! — Во время этой гневно-язвительной тирады Себастьян чуть не снёс полбиблиотеки, швыряя в порыве возбуждения первые попадавшиеся под руку предметы, коими обычно являлись либо книги, либо небольшие стулья.       «Да он же весь корпус разнесет! — В панике понял Сиэль, смотря на то, как его обезумевший слуга практически добрался до статуи первого директора Уэстонского колледжа, считавшейся его культурным достоянием. — Неуравновешенное отребье, он ведь совершенно не понимает то, что делает!»       Глубоко втянув в себя воздух для уверенности, Сиэль решительно сорвал с себя наглазную повязку, обнажая печать контракта. Иначе никак. Действие печати усиливалось в десятки раз, как только она становилась крайне заметна.       — Кретин! Немедленно остановись и посмотри на меня! — Парень проорал приказ во всю глотку, изо всех сил стараясь заглушить треск ломающейся мебели. И как сюда ещё не заявились префекты? Хоть раз их бездействие оказывается полезно.       Андрас зарычал от резко пронзившей всё его тело адской боли. Сжав руки в кулаках, он сильно стиснул зубы и зажмурился. Сущность рвала и метала внутри него загнанным в ловушку зверем: проходившие сквозь его нутро импульсы были похожи на множество мощных электрических зарядов, только гораздо хуже. Это чувство стало для него отрезвляющим в какой-то степени, и он замер на месте, сосредотачиваясь на нём. Постепенно импульсы стали утихать, но ярость… ярость присутствовала до сих пор.       — Успокоился? — Голос Сиэля был настолько ледяным и суровым, что будь здесь хоть префекты или преподаватели, они явно бы растеряли всю уверенность перед этим непреклонным человеком.       Себастьян молчал, плотно сжимая губы: прямо сейчас ему хотелось высказать малолетнему ублюдку всё, что он про него думает, но что-то останавливало этот порыв.       — Ты просто выжил из ума… — Продолжил парень, накрывая лоб ладонью. — А если бы сейчас здесь появился кто-то из профессоров или учеников? Ты представляешь, какие последствия могли бы быть?! Нет, не смотри на меня так, я бы не позволил тебе их убить! Достаточно крови за столь короткий срок! Мы ведь договорились, что наши цели находятся под строгим запретом, и что мы ничем себя не выдаем!       — Будто бы Вы не нарушили собственных слов, милорд, — зло усмехнулся Себастьян. — Что-то не припомню за Вами стараний держать наши личности в тайне, скажем, около получаса назад в общем зале Синего дортуара.       — Мотивы моих поступков не должны тебя так смертельно волновать, слуга, — с язвительным нажимом ответил Сиэль. — Твоё дело — прислуживать мне, исполнять каждый мой приказ, но ни в коем случае не лезть мне в голову. Раз я так сделал, значит, так надо было.       — О, и поцелуи с Транси тоже считаются, верно? Значит, Вам просто приспичило позабавиться с, подчёркиваю, врагом и шпионом, напрямую причастному к заданию, и я не должен высказывать даже малейшего возражения в ответ? Да вы ещё более недалёкий, чем тот же наивный сопляк Макмиллан, — Себастьян смотрел на Сиэля с нескрываемой иронией. Хотя в глазах по-прежнему ярко пылал багровый огонь.       — Тебя так волнует моя личная жизнь? — Отпарировал Сиэль, с ехидством глядя, как ревностное пламя в глазах дворецкого загорается куда сильнее. — Привязался, как собачонка, к хозяину, и теперь на всех посторонних скалишь клыки? Да ты… — в который раз играя с огнём, Сиэль поднялся на носки, притягивая лицо демона к себе за подбородок, сардонически щурясь. — Ревнуешь, не так ли?       Андрас молчал, пытаясь не выдавать судорожного дыхания из-за вновь пронзившего плоть вожделения. Похоже, этот щенок уже давно смекнул, в чём было дело, внаглую играя на его демонической гордости. Не мог же демон по-настоящему желать тело человека… Сиэль осознавал, насколько это было стыдно для его дворецкого, и умело пользовался этим.       — Так вот, — как ни в чём ни бывало продолжил Сиэль, обходя Себастьяна по кругу.       Тот следил за движениями хрупкой фигуры очень внимательно и хищно. Возбуждение внизу живота нарастало. Так сильно хотелось вновь оказаться во времени, где, имея личину не дворецкого, а полноправного хозяина, он мог предъявить на Сиэля все права. Но тогда… тогда его чувства были не такими сильными. Стоило лишь захотеть ступить на ведущую к соблазну тропу, как что-то возникало на пути, не давая этому свершиться. И обычно этим «что-то» оказывалась его чертова гордость. Убеждённый, что желать плоть какого-то смертного мальчишки было невероятной низостью, Андрас пытался совратить этого же мальчишку сам. И до сих пор, к сожалению, безуспешно. Но меняются времена, меняются и желания.       — Я сам хотел бы напомнить тебе парочку незначительных вещей. Например, что прошлого не вернуть, теперь ты полностью в моей власти и обязан подчиняться любому, подчёркиваю, любому моему приказу, — словно прочитав мысли, Сиэль саркастическим тоном отвечал на его манеру, вызывая этим больше раздражения.       «Дерьмо. Эта маленькая сволочь, очевидно, нарывается», — зло думал Себастьян, в то время как Сиэль снова оказался напротив, издевательски улыбаясь. Но в этот момент парень совершенно не осознавал, что данная тактика для его безопасности не совсем удачна. Даже самый крепкий поводок не мог сдерживать монстра вечно.       Но люди… люди зачастую ставят себя выше других.       — А также то, что моя постельная жизнь тебя никоим образом не касается. Если бы я захотел позабавиться с Транси, я бы это сделал, будь уверен. И даже не поставил бы в известность, — к заключению голос Сиэля помимо насмешливых, принял уверенные и холодные нотки.       Себастьян зло усмехнулся.       Пытался поставить самого Великого Маркиза Андраса на место? Это мы ещё посмотрим.       — Нет, — не менее решительно ответил ему Себастьян, одарив Сиэля насмешливым взглядом, как он его несколькими секундами назад, улыбаясь.       Мальчишка сузил глаза.       — А ну повтори, что сказал… — вконец разозлённый Сиэль заговорил, перейдя практически на змеиное шипение.       — Я не стану делить Вас с кем-то, — улыбка Себастьяна стала шире, обнажая нечеловечески острые зубы. — Меня касается ровно всё, что я посчитаю нужным. Вы же помните правила. «Ты обязан оградить меня от всех опасностей» — не это ли Ваши слова?       — В правила также входит беспрекословное подчинение любому приказу, — холодным раздражением отозвался голос мальчишки. Не нравится? Всё было только впереди.       — Но ведь защита господина стоит первостепеннее, не так ли? — От риторического вопроса Себастьяна веяло ядом. Саркастически изогнув брови, он нагнулся к Сиэлю, чуть не задохнувшегося от такой откровенной надменности и наглости. — И мне решать, с кем Вам общаться или нет. Мне решать, с кем Вам вести постельную жизнь. О, и даже… — он посмотрел Сиэлю в глаза настолько едко, что тот машинально сглотнул слюну. Наклонившись, Андрас зашептал: — Я могу даже сорвать Вашу свадьбу, если посчитаю её жизненно опасной для вашего здоровья и нервной системы. Боюсь, Леди Элизабет будет крайне расстроена, — театрально грустно надув губы, Себастьян покачал головой.       — Ты забываешься! — а вот теперь Сиэль окончательно вышел из себя. Да как этот мерзавец смеет говорить подобное?! — Это вообще тебя не касается! Если я решу жениться на ней, то сделаю это! Тем более, что помолвка официально была оформлена более пяти лет назад!       — Ещё как касается! — На повышенном тоне ответил Андрас, чувствуя, что в венах вновь начинает закипать былой гнев. — Я не отдам Вас никому, если посчитаю нужным! И я вполне способен это сделать!       — Не смей переходить границы, Себастьян. А то попл…       Сиэль запнулся на полуслове. Причиной этому был резкий, очень сильный толчок в шкаф позади, из-за чего парень больно ударился затылком. Раскрыв глаза от шока, он увидел прижимавшего его к шкафу Себастьяна, выглядящего не менее злым, чем тогда, когда крушил всё вокруг себя. Дьявол, да что же с ним такое?! Столько вольностей он не позволял себе с того самого времени, когда Сиэль был у него в подчинённых. А сейчас ведь всё было не так, совершенно не так.       — А то что?! — Прорычал Андрас. — Что Вы мне сделаете, Ваша Светлость? Напоите чаем? Да это даже смешно!       — Как ты… — Не помня себя от возмущения, хотел начать очередную тираду Сиэль.       — Как я смею? — Себастьян злорадно улыбался, специально вдавившись пахом в пах Сиэля, с усмешкой наблюдая, как тот заливается краской и отворачивает лицо. Слишком гордый, слишком своевольный. Идеальный. — Так же, как смеете дерзить мне Вы, господин… — Он со злой усмешкой прошептал эти слова Сиэлю прямо в ухо. — И сегодня я докажу Вам. Докажу, что один лишь я достоин Вами обладать.       Теперь непоколебимый граф Фантомхайв смотрел на него с испугом. Превосходно…       И вновь уста Сиэля во власти у других.       Себастьян действует жадно, бешено и импульсивно. Все краски мира сгущаются, собираясь в одной единственной точке. Шквал эмоций, неконтролируемая страсть и агрессия, — всё это бурлит в его крови, побуждая на экспансивные, несдержанные действия, проявляющиеся в хаотичных пылких поцелуях и лихорадочных движениях. Эти сладкие губы… он раскрывает их с огненным трепетом, то отстраняясь, позволяя Сиэлю рвано глотнуть воздух на несколько мгновений, то прижимаясь, обжигая жаром своего тела и прикосновений.       Андрас вжимается в плоть Сиэля. Мальчишка начинает сопротивляться, пытаясь отстраниться. Руки усиленно надавливают Себастьяну на плечи, но тот не поддаётся. Напротив, принимает вызов и делает жаркое движение бёдрами, заставляя Сиэля рефлекторно всхлипнуть и вжаться в стену позади. Оторвавшись на секунду, Себастьян не смог сдержать своей издевательской улыбки, вслед за которой по устам прошелся длинный алый язык.       Ближе, быстрее, жёстче. Мужская ладонь накрывает мальчишке шею, губы припадают к вискам, к скулам, к щекам в жестоких собственнических поцелуях. Андрас еле удерживается от того, чтобы не прокусить Сиэлю кожу, — в столь бесконтрольном положении, как сейчас, он мог просто не выдержать и искалечить его, нанеся этим самым непоправимый вред. Однако ему до опьянения нравилось шагать по краю.       — Себастьян… остановись, — пытается шептать Сиэль охрипшим голосом, сжав в кулаках края чёрной рясы. Здравый смысл бьёт в колокола.       Боль в ладони становится обжигающе нестерпимой, но Себастьян продолжает это чувство игнорировать, с отчаянным стоном впиваясь губами в тонкую кожу шеи. Он не слышит слов, заглушаемых шумом крови в ушах и жаркими вздохами трепетавшего юного тела. Рычит от страсти, впиваясь руками с чёрными когтями в хрупкие бёдра.       Терпко-сладкий аромат души, что трепетала в его крепких объятиях, сходив с ума от волнения и возбуждения, стал невыносим. Маня и искушая искусителя в его собственной игре, он призывал немедленно сорваться, признав свою одержимость. Но Андраса так просто не сломать. Оплетя душу и тело короля нитями своей изысканной ловушки, в недра порока он утянет его за собой.       Сиэль бьётся, как пойманная в клетку дикая птица, но Себастьян ещё крепче зажимает руками его тело, учащая трение их бёдер друг о друга. Они тяжело дышат, стоны охватывающего желания становится сдерживать всё сложнее, и строптивый мальчишка уже с трудом сопротивляется, ведомый одной лишь гордостью.       Себастьян прижимается своим покрывшимся испариной лбом ко лбу Сиэля, заставляя того непроизвольно опустить взгляд вниз. Сиэль судорожно сглатывает тугой комок в горле, растерянно смотря на причину их разделённого пополам возбуждения. Заметное уплотнение не только в брюках дворецкого, но и в его собственных, заставляет щёки покрыться румянцем, а глаза зажмуриться, не выдержав такого позорного зрелища. Как же стыдно! Мало того, что он толком не смог возразить Себастьяну на высказанное, да ещё и не сумел скрыть эрекцию, которой эта сволочь так отчаянно и добивалась, в чём Сиэль был безгранично уверен.       Униженный и распалённый, Сиэль болезненно закусывает нижнюю губу, мучительно всхлипывая. Себастьян, прекрасно замечая каждое действие и каждую промелькнувшую эмоцию на лице Сиэля, растягивает губы в кровожадной улыбке, тяжело дыша. Замутнённым взглядом оглядывает конвульсивно вздрагивающее тело Сиэля, ощущая обильное количество скопившейся во рту слюны, и рвано выдыхает. Тянет вниз руку, чтобы дотронуться до сладко вздрогнувшей под этим прикосновением, пусть и сокрытой одеждой, чужой плоти. Наблюдает из-под полуприкрытых ресниц за реакцией Сиэля, испуганно распахнувшего веки и отчаянно застонавшего, когда Андрас накрывает его эрекцию ладонью.       — Н-не смей… — Хрипло проговорил Сиэль, побледнев от ужаса и накатившей паники. Глаза Себастьяна заискрились безумным блеском.       Ничего не отвечая, он дерзко расстегнул верхнюю пуговицу брюк Сиэля, засунув в них руку, чтобы сжать член мальчишки в кулаке.       Сиэль захлёбывается вскриком, а Себастьян, не промедляя ни секунды, принимается скользить по органу пальцами, с жадным восторгом наблюдая, как меняется выражение его лица в считанные мгновения. С испуганного, до яростного. С яростного до вожделенного, и обратно по замкнутому кругу.       Сиэль закусывает губы, не позволяя себе стонов, и тогда Себастьян снова приникает к нему поцелуем, насильно открывая его рот. Хрипло кричит, впиваясь вспотевшими пальцами Себастьяну в волосы, а тот сходит с ума, грубо двигая рукой и рвано постанывая. Атмосфера пропитывается терпким ароматом секса, почему-то напомнившим Андрасу смесь запахов крепких виски и дорогих сигарет.       — Прекрати… Прекрати сейчас же! — Не зная, как контролировать ситуацию, Сиэль повышает голос, но всё без толку. Нижняя часть тела жила отдельной жизнью, не поддаваясь мысленным приказам.       — Ни за что, — жарко шепчет Себастьян, принимаясь двигать рукой быстрее, с мысленной усмешкой чувствуя, как сжимаются под ним чужие бедра.       — Я… я приказываю! Остановись!       Сиэль достает скрытый туз из рукава. Но Себастьян бьет его Джокером, не позволяя вспыхнувшей боли взять над собой верх. Не сломаться. Не здесь, не сейчас. И, не прекращая развратных действий, он с приглушённым стоном целует Сиэля в шею. Ласкающая ладонь заметно влажнеет, — похоже, страх и адреналин играли графу Фантомхайву совершенно не на руку.       — Почему ты… — поражённый шепот доносится до ушей Себастьяна, и он не в силах сдержать тихий злорадный смех.       — Почему? — голос Андраса сквозит низкой бархатной хрипотцой. И, затаив дыхание, чтобы насладиться трогательной дрожью юного тела, он охотно отвечает: — Потому что я хочу Вас.       Сиэль замирает, не чувствуя своего приоткрывшегося рта, испустившего поражённый выдох. Себастьян склоняет голову набок, чуть искривив губы в саркастично-меланхоличной полуулыбке.       — Не ожидал с Вашей стороны такого удивления. Неужели… — Себастьян неожиданно сильно сжимает головку члена Сиэля пальцами, заставив парня зашипеть, вцепившись руками в его угольно-чёрные волосы, и улыбается ещё шире, — Вам до сих пор не была видна ясность всех моих намерений?       Сиэль ошарашено смотрит на Себастьяна. Сердце в груди отбивает ритм быстрого фокстрота. От вида алых мерцающих во тьме глаз по спине бегут мурашки. Кончики пальцев покалывают, член болезненно ноет от возбуждения. И Себастьян, подтверждая свои слова, задвигал ладонью ещё быстрее.       — Вероятно, Вы думали… что я не стану заходить настолько далеко, — Себастьян сумасшедше усмехается, проводя кончиком чёрного ногтя по дрожащим губам Сиэля, чуть их царапая. — Но, быть может, хотя бы сейчас Вы осознаете насколько я… — он наклоняется ближе, — возбуждён?..       Сиэль словно со стороны слышит свои несдержанные выкрики, похожие на стоны боли. Себастьян жадно вслушивается в каждый, будучи заведённым до предела, и неминуемо доводит Сиэля до разрядки, тершись пахом о его бедро. Ему нравится происходящее до помешательства. Ещё немного, и он заставит мальчишку признать поражение. Принять, что этот аморальный союз неминуем, и более им не было смысла играть.       — Себастьян, я… А-ах… чёрт!.. — Сиэль не узнаёт своего охрипшего голоса, и даже пытается бить Себастьяна кулаками по спине. Себастьян находит это невероятно эротичным и трогательным. — Х-хватит!.. Я… я не хочу!..       — Не хотите? — Шепчет Себастьян с нескрываемым раздражением и издёвкой, ощущая, как Сиэль напрягается, словно натянутая струна. Что ж, он сыграет на ней ещё несколько аккордов. — Не хотите, потому что это я?       — Именно!.. — Сиэль зажмурился, краснея от злобы на собственное тело, которое всем его словам полностью противоречило. — Ты!.. Мерзкий, похотливый…       — Надо же, — зло улыбается Себастьян. Движения его руки становятся еще жёстче и грубее, Сиэль громко стонет, будто от жуткой боли, хотя испытываемые ощущения были, наоборот, до унизительного приятны. — Я считал Ваши способности ко лжи более совершенными. Однако за этот вечер Вы бьёте все рекорды по испытываемому разочарованию.       Сиэль был готов умереть от отчаяния и стыда. Ну почему, почему сейчас всё было именно так?! Почему этот ублюдок снова так успешно владеет ситуацией? Причем, руководствуясь самыми грязными методами… Так может, и ему поступить также? Господи, а он ведь практически подошел к разрядке!..       — Ты… как же ты не понимаешь, что… — Новый стон. Сиэль закусывает губы, пытаясь удерживать при себе последние остатки самообладания. Себастьян недобро прищуривается. — Даже несмотря на всё это, даже несмотря на то, что я на пьяную голову наговорил тебе вчера, ты ничего для меня… не значишь. Ты просто слуга. Никто больше, пустое место, — и для убедительности поднимает глаза, кривя лицо в гримасе глубочайшего омерзения.       Это было последней каплей.       — Лжёте! — Кричит Себастьян в бешенстве, совершенно потеряв самоконтроль, и вырывает руку у Сиэля из брюк, чтобы прижать ей и второй мальчишку к стене за плечи. — Почему же после всего, что мы вместе прошли, Вы до сих пор смеете лгать мне?!       — Не смей повышать на меня голос! — Не растерявшись, будучи до сумасбродства возмущённым сам, Сиэль наотмашь даёт Себастьяну пощёчину, из-за чего тот отшатывается от него на несколько метров, застывая на месте. — Кем ты себя возомнил?!       Андрас страшно молчит, опустив вниз голову и сжав кулаки до хруста. Он не двигается, даже не дрожит. Света в и так тусклой библиотеке становится катастрофически мало, — грозно оглядевшийся по сторонам, Сиэль понимает, что это дело рук его дворецкого. Впрочем, его настрой ничуть не смягчается. Скорее наоборот.       — Выблядок, — выплёвывает Сиэль с таким ледяным презрением, будто делает Себастьяну величайшее одолжение. — Думаешь, если я и пользовался твоими услугами, то это априори даёт тебе доступ к моему телу? Я не твоя собственность, и даже не твой дворецкий. Поздно, Себастьян. Мы это уже прошли, и я… больше не хочу. Не хочу, чтобы ты касался меня. Не хочу, чтобы нас с тобой могло хоть что-то связывать, помимо элементарного «хозяин-слуга», — Сиэль с огромным неудовольствием отмечает про себя, как нелегко даются ему эти слова. Даже несмотря на то, что половина из них являлась истинно-верной, вторая — гнусная, грязная ложь.       Зачем он это сказал? Ему казалось это правильным. И совершенно неправильным испытываемые к Себастьяну чувства. А они были. Были, сколь ни прискорбно признавать… Сиэль даже не мог припомнить, когда в последний раз ложь становилась для него настолько затруднительной. Настолько, что вызывала тошноту.       Однако не менее тошнотворным оказалось вдруг ощутить себя прижатым к стене за шею рукой в нечеловечески крепкой хватке. Настолько крепкой, что на широко распахнутых в ужасе глазах выступили непрошенные слезы, а побледневшие губы тихо прохрипели одно-единственное имя: «Себастьян…»       Гортанный низкий смех, потрясший зловещую тишину библиотеки, становился громче и истеричнее. Сиэль не чувствовал пола под ногами — до земли не доставали даже носки. Находясь в жалком подвешенном состоянии, будто словленная на наживку рыба, он изо всех сил вцепился пальцами во всё сильнее душившую его руку, предпринимая воистину жалкие попытки освободиться. И, убеждаясь в безнадёжности данных манипуляций, мучительно хрипел, отчего Себастьян, прищурившийся и в любопытстве склонивший голову, ещё больше заходился смехом.       Воздуха перестало хватать, но пытка удушьем не заканчивалась. Сиэль зажмурился от унижения, не в силах смотреть Себастьяну в глаза, в которых он будто видел своё отражение. Безвольное, жалкое и до отвращения хрупкое. Оно беспомощно открывало рот, но вместо приказов или банальных ругательств вырывался лишь мерзкий свист.       По щёкам начали течь слезы. Сиэль действительно старался держать их при себе, специально не поднимая век, но и это не спасало. Они предательски просачивались между ресницами из-за испытываемого позора и боли.       — Так-так-так, — с расстановкой начал Андрас, даже не пытаясь скрыть глумливых нот своего голоса. Впрочем, от существа, мгновением назад заливавшегося смехом, иного ждать нельзя было никак. — У нас есть один маленький глупый мальчишка, который настолько заигрался в Короля, что возжелал подчинить себе демона, подарившего ему эту корону?       Себастьян резко отстранил руку от шеи Сиэля, сразу же свалившегося после этого на пол. Парень трясся от паники, сумасшедше глотая воздух, и стискивал в кулаках края пиджака, смотря перед собой невидящим взглядом. Судя по всему, до него очень медленно доходила суть произошедшей ситуации, однако склонившаяся над ним опасная фигура демона, чуть не придушившего его, обязала поднять полные шока и ненависти синие глаза.       — Неужели Вы правда рассчитывали, что я буду вечно пред Вами пресмыкаться? — Себастьян наигранно ласковым жестом гладит его рукой по щеке, с насмешкой замечая, как в ещё недавно горделивом взоре Сиэля рождается отчаяние и искренний ужас. Да, всё правильно. Он должен чувствовать это. — Власть, долг, свобода. Такие растяжимые понятия, их нельзя делить на чёрное и белое. Нельзя быть до конца в чём-то или в ком-то уверенным. Даже в собственном всемогуществе — нельзя. Тем более, если за этим стоит Ваша душа. И сейчас я покажу, насколько Вы неправы, милорд. Пора платить по счетам.       Что может быть лучше зрелища загнанного в угол строптивца?       О, как же долго ты, мой юный друг, гнушался плотского греха, защищаясь личиной непокорного хозяина. И вот, когда контроль утерян, ты, устраивая драму, всё ещё пытаешься играть. Сущая нелепость, но ты, и правда, так забавен. Вот только заранее обрёк себя на поражение, выбрав непосильного врага.       Себастьян хватает Сиэля за руку, не отвечая на горячо читаемый вопрос в испуганных глазах. Резкое движение, и Сиэль уже стоит на шатающихся ногах, а Андрас разворачивается, утаскивая за собою следом. Трясущаяся ладонь, бессильно покоящаяся в его, Себастьяна, влажнеет, готовясь выскользнуть. Но нет, мужчина держит крепко, хотя мальчишка резко начинает вырываться.       Боишься? Да, неизвестность всегда мучительна. Чувство, ввергающее в страх не только смертных, но и демонов. Неизвестность, пустота, мрак, небытие, — все эти слова по своей сути несут один и тот же смысл. И в отличие от тебя, сейчас неизвестность мною не владеет. Но не волнуйся. Совсем скоро она покинет и тебя, мальчишка. Даже моему терпенью есть предел. И он достигнут.       — Куда ты меня тащишь?! Отпусти! — Сиэль шумно дышал и дёргался из стороны в сторону, словно в припадке, пытаясь вырвать ладонь. — Ублюдок, остановись сейчас же!       Себастьян не обращал на возгласы Сиэля ни малейшего внимания, очень быстрым, по меркам человека, шагом двигаясь к выходу из библиотеки. Злость на Сиэля достигла настолько высокой отметки, что абсолютно всё, кроме желания воплотить месть в реальность, отходило на второй план, в том числе и его приказы.       Во всём Сиэль виноват сам. Природа Андраса такова, что его сила возвращалась к нему с приходом чрезвычайно серьёзных эмоций. Когда его телом и рассудком руководил истинный гнев, ещё не было известно случая, чтобы кто-то сумел сдержать этот напор. Такое происходило крайне редко, но когда происходило — все сдавались поголовно. В конце концов, контракт был произведён не с обычным рядовым демонов, а с первоклассным военным, созданным только ради двух целей: сражаться и побеждать.       Как, например, сейчас.       — Себастьян, да отпусти же меня, это приказ!.. — Настолько пронизанный ужасом и отчаянием голос, перешедший в крик, Андрас, пожалуй, редко слышал даже в сражениях. А Сиэль, судя по всему, вцепился в последнее сказанное им слово как в спасительную соломинку. — Приказ! Приказ!.. Приказ... — Что ж, голос сорван. Судя по всему, такое влияние на него оказало длительное нахождение без кислорода.       Сиэль потерянным взглядом окинул спину Себастьяна, казалось, даже не вздрогнувшего под его словами. Он не мог видеть, как Себастьян закусил собственные губы в сопротивлении, вонзая в них зубы настолько глубоко, что по подбородку потекла кровь. Печать ожесточила наказание, но Себастьян лишь ускорил шаг да неизвестно почему прижал к груди левую руку.       — Почему ты… не слушаешься меня? — Вопрос был произнесён крайне тихо, но уши демона сумели распознать отголосок мольбы, пусть и очень, очень слабый.       Уста Себастьяна изогнулись в печальной усмешке. Святая наивность, право слово. А ведь сам граф Фантомхайв. Впрочем, так даже любопытнее… будет в процессе.       — Вы так и не поняли? — Он обернулся в сторону Сиэля, медленно проведя языком по верхней губе. Испуганный и сконфуженный мальчишка теперь ещё и залился краской.       — Не… непослушание карается наказанием, Себастьян, — Сиэль старался делать так, чтобы его дрожащий голос звучал как можно твёрже, но получалось, откровенно говоря, паршиво. — Так почему?       После этого вопроса Андрас неожиданно замер. Не сводя ярко-алых глаз с бледного лица Сиэля, он развернулся к нему всем корпусом, не расцепляя их рук. К лукаво изогнутым губам потянулась до этого прижатая к груди левая рука, даже в перчатке почему-то показавшаяся Сиэлю странной. Слишком… тощая? Иначе выразиться было никак нельзя, и спустя несколько секунд Сиэль таки понял почему.       Как только чёрная перчатка оказалась отброшенной в сторону, а рукав мантии закатан по локоть, взору Сиэля предстало настолько неаппетитное зрелище, что его вырвало прямо на мраморный пол, чуть не запачкав собственные лакированные туфли.       — Ах, ну да, я уже и позабыл, что такие слабые животные, как люди, не привыкли к подобного рода представлениям, — Себастьян оскалился, с любопытством осматривая часть руки, а точнее то, что от неё осталось — белые и в каких-то местах чуть потемневшие кости, слегка поблёскивающие на свету из-за остатков крови. — Такая интересная реакция моей телесной оболочки… пожалуй, на регенерирование полученного ущерба уйдет затратное количество энергии, но… ради Вас, мой лорд, я готов понести эту жертву.       Сиэль сглатывает слюну и выпрямляется, всё ещё тяжело дыша. Поражённый взгляд скользит по ухмыляющейся фигуре Себастьяна, уже доставшего запасную перчатку и надевшего её на повреждённую руку, дабы её лицезрение не продолжало давить на и без того искалеченную психику потрясённого парня.       Из ступора Сиэля не смогли вывести даже раздавшиеся на другом конце коридора голоса. Впрочем, на них моментально среагировал Андрас.       Моментально подскочив к Сиэлю, он зажал ему рот неповреждённой рукой, а второй прижал к себе поперёк туловища, утаскивая в небольшую нишу, где обычно хранились швабры и прочая утварь. Из узкой щели между дверью и стеной они видели, как Саймон, помощник Вэйлонда, распахнул ведущую в библиотеку дверь и, тут же побледнев, стал давать рукой сигналы остальным, судя по всему, префектам и их помощникам.       — Ну и ну… — Глумливо шептал Себастьян Сиэлю на ухо, который, увидев знакомые лица, стал яростно мычать и вырываться из его рук, рассчитывая на их помощь. — Ох, господин, им сейчас совсем не до Вас. Нет смысла пытаться привлечь их внимание — позже поделитесь впечатлениями.       Сиэль замычал ещё громче, явственно показывая какой нелестный эффект произвело на него это высказывание.       — Что-что? — Себастьян явно издевался, призывно потершись о Сиэля пахом сзади. — Вам тоже не терпится, правда? Понимаю… сложно сдерживаться, когда мы оба так взбудоражены, но… Вы ведь не хотите лишиться невинности в таком грязном месте? Нам стоит немного переждать, когда эти глупцы уж точно не смогут нас потревожить и тогда… тогда… — Себастьян провёл языком по мочке уха Сиэля, а тот, вспыхнувший от смущения и возмущения, задрожал и рвано задышал.       Дверь в библиотеку за префектами закрылась. Сразу после этого оттуда раздались раздражённые вопли. Что довольно неудивительно, учитывая учинённый разгром. Себастьян быстро сориентировался и, проигнорировав ноющую боль в левом предплечье, взял Сиэля на руки и выскользнул из ниши, начиная нестись по коридору на полной скорости.       От ниши до апартаментов Себастьяна они добрались меньше, чем за пять секунд. У Сиэля даже не было времени начать основательно паниковать — Себастьян, взмокший от волнения и предвкушения, вдруг остановился, ни на йоту не расцепляя объятий, принялся судорожно нашаривать в кармане небольшой ключ. И, наконец, найдя его и вставив в дупло, распахнул дверь с такой силой, что она ударилась о противоположную часть стены, едва не сорвавшись с петель.       Себастьян с силой вталкивает Сиэля в комнату, вцепившись одной рукой ему в плечо, а второй обхватив синий галстук. Кажется, где-то поблизости раздаётся грохот опрокинутого стола и пары кресел. Узнать, правда это или нет, Сиэлю не удаётся: вновь ощутив болезненное столкновение со стеной, он раскрывает рот на выдохе и жмурится. Себастьян без промедления впивается в его губы ненасытным собственническим поцелуем, прокусывая нижнюю губу. Сиэль шипит от боли и вцепляется пальцами Себастьяну в волосы, пытаясь оттянуть его голову от своего лица, но тот распаляется ещё больше. Садистски улыбаясь сквозь поцелуй, он слизывает проступающие капли крови с сопротивляющихся соблазнительных уст.       Разум сносит подступающей блаженной волной головокружения, отзываясь безумной дрожью тела и глухим рычанием изо рта. Андрас готов вновь воспарить от ощущений ангелом на небеса, лишь бы эти мгновения длились вечно, лишь бы трепещущий в его тисках человек, излучающий такое сносящее крышу ассорти запахов и эмоций, никогда не покидал его, постоянно составляя компанию в этом танце одержимости.       Его губы, его душа, его тело — каждая частичка Сиэля, сотрясавшегося подле его изнывающей от жажды плоти, пылала, подобно огню, в его руках. Мальчик был прижат своей грудью к его груди, позволяя услышать Себастьяну всё до самого малейшего звука. Услышать, как он тихо, даже чуть жалобно мычит сквозь поцелуй, в каком сумасшедшем ритме бьётся его сердце, и как бурлит в жилах аристократическая голубая кровь.       Андрас отпускает на волю губы Сиэля, спуская одну из рук ему на талию, чтобы, прижав к себе вплотную, вдавиться бёдрами в его живот, и смотрит на него так, будто видит в последний раз, пытаясь запомнить самые малозаметные черты. Почему-то в этот момент Сиэлю показалось, что сказанное сейчас Себастьяном должно перевернуть его жизнь с ног на голову. Как правило, его интуиция не ошибалась.       Не ошиблась и в этот раз.       — Я так хочу Вас. Хочу с того самого момента, как впервые увидел. С самого начала наших странных отношений я понял, что хочу сделать Вас своим… осквернить Вас изнутри, завладеть не только Вашей душой, но и… — Себастьян замирает, не способный договорить, но по его интонации, по той ярости и боли, которые он вкладывал в каждое произносимое им слово, реакция мальчишки оказалась незамедлительна.       Глаза Сиэля широко распахиваются, кончики пальцев сводит судорогой. Он в неверии всматривается в лицо Себастьяна, по-прежнему сжимая в руках пряди его волос. И в этом лице мальчишка пытается найти хоть что-то, способное выдать его вероятную ложь, даже если она практически невозможна.       — Никогда не лги даже во благо мне.       И Себастьян, и Сиэль помнили об условиях контракта, каждый хотел получить как можно больше выгоды для себя. Вот только никто из них не хотел признавать, что противниками они являлись равными. Оба азартно боролись друг против друга, искали лазейки независимо от настоящей цели, и оба одерживали провал раз за разом по вине каких-либо факторов. Будь это вдруг странный, страстно разгорающийся друг к другу соблазн, или просто отчаянное желание мести. Мести даже на пустом месте с целью унизить и насолить, никак иначе.       Нет, он, конечно же, подозревал и раньше, но меньше всего он ожидал услышать это от самого Себастьяна. Такие слова для него были равносильны настоящему признанию, а ведь Сиэль прекрасно помнил, что именно Себастьян мог составить ему здравую конкуренцию в гордости не меньшей, чем у него самого.       Себастьян прислонился взмокшим лбом к его лбу и прикусил собственные губы, будто от страшной боли. Его грудь высоко и быстро вздымалась и опускалась от напряжения. Он явно высказал куда больше, чем ему бы хотелось, и осознание этого ему отнюдь не льстило. Впрочем, несмотря на внешнюю сконфуженность, его взгляд, отпечатывающийся у Сиэля в сознании, отображал ровно столько же боли и ненависти к представителю самой презренной расы, сколько неприкрытой откровенной похоти, которой Сиэль, волей не волей, начинал уступать. Именно эта похоть, в чистейшем виде воплощённая в самом страшном на Земле чудовище, сводила с ума Сиэля-дворецкого из прошлого, и сводит с ума графа Фантомхайва из настоящего. И в этом настоящем он находится здесь, наедине с Себастьяном, с воплощением всех его самых потаённых страхов.       — Ты… — Сиэль громко выдохнул и поднёс ладонь к очкам на золотой цепочке. Его рука заметно дрожала, во взгляде окончательно исчезла уверенность. Но, несмотря на это, он всё равно снял их и отшвырнул в сторону, позволив мерцанию багровых радужек с узким зрачком вырваться наружу. Лицо уже давно изменило выражение с ненавистно-яростного до глубоко ошеломлённого. — Договаривай. Сейчас или никогда.       По предостерегающему взгляду Себастьяна, улыбнувшегося странной улыбкой, Сиэль сумел прочитать: «Ты сам напросился».       Проглотив скопившуюся в горле слюну и чуть нагнувшись, он почти дотронулся своими губами до уха Сиэля, чтобы тот точно сумел расслышать его:       — Но и телом. Один Дьявол знает, как же сильно я Вас ненавижу. Всей своей прогнившей душой ненавижу, но… несмотря на это, Вы делаете со мной то, что не под силу кому-либо другому. Ваша страсть… страсть, которая переходит в отчаяние, когда Вы видите, что я вот-вот готов потерять рассудок и сорваться. Которая летит мне навстречу и пылает огнём, испытывая на прочность. Которая заставляет меня дрожать от ярости и неконтролируемого желания, вынуждая постоянно вращать в мыслях всех потенциальных соперников, посмевших хоть раз бросить в Вашу сторону свой взгляд. И… — Он делает глубокий вдох перед тем, как продолжить, а Сиэль чувствует, как от слов Себастьяна у него подкашиваются колени. — Вы, маленький мерзкий мальчишка, Вы уже столько дней подряд не выходите у меня из головы, что я начинаю всерьёз задумываться о природе собственных ощущений.       — Что ты хочешь этим сказать? — Сиэль даже не заметил, как его нормальный голос опустился до уровня тихого шёпота.       — Понятия не имею… я совсем не понимаю, что чувствую. Я никогда не испытывал этого раньше и... не могу сказать точно, — откровение Андраса напоминало мучительный стон, говорить он был способен почему-то лишь с огромнейшим трудом.       Он зарычал, пытаясь отогнать от себя самые страшные и дикие подозрения, ещё сильнее впившись руками в тело Сиэля, а тот, подчинившись странному желанию, обхватил мужчину за голову и притянул к себе, коснувшись его шеи в робком поцелуе. От этой неожиданно проявленной со стороны Сиэля нежности Себастьян побледнел и застыл, страшась спугнуть его лишними движениями.       Сиэль, крайне редко бравший ситуацию в свои руки, привык сбрасывать эту обязанность на дворецкого, как должное. И так как сейчас всё было иначе, он с особой осторожностью перебирал волосы Себастьяна на затылке, ласково массируя кожу головы, и изучал губами гладкий изгиб его шеи, чуть ниже скрывавшийся под чёрной мантией. Стоило его языку дотронуться до острого кадыка, как он ощутил, что нечто с силой сдавило его запястья и бедро, а затем комната завертелась перед глазами, пока он не почувствовал упершийся в ноги полог кровати и резко представший перед ним ненасытный рот, растянувшийся в широкой улыбке с парой длинных клыков.       Себастьян набрасывается на него неистовым вихрем, заставляя рухнуть на кровать с предусмотрительно отброшенным в сторону одеялом. Сиэль вздрагивает как от удара, когда сильные руки, сжимавшие его, вдруг переместились на грудь и принялись торопливо расправляться с узлом галстука. Себастьян склоняется над ним, грубым движением разводя в сторону худощавые ноги, и прижимает своё колено к его промежности. Сиэль выгибается ему навстречу с отчаянным стоном и впивается пальцами в края его жилетки, встречаясь глазами с другими, ненасытными и совершенно безумными.       У Андраса кружится голова, мир расплывается перед глазами туманным сине-фиолетовым маревом. Он тонет в чужом взгляде, сжимая пальцами сапфирный пиджак, через секунду порвавшийся под его натиском.       Ах, он прекрасен…       Терпкая сладость проникает в ноздри, когда распростёртый под ним Сиэль прощается с рубашкой. Себастьян разрывает её, возбужденно постанывая, и припадает устами к твёрдой розоватой горошине одного из сосков, начиная втягивать его в себя настолько жадно, что Сиэль кричит на всю комнату, прощаясь с последними мыслями о возможном побеге. Его руки, впившиеся в мужские плечи, машинально прижимают Себастьяна к себе. Он полностью падает на спину, а Андрас, как его преданный слуга, верно следует за ним, накрывая своим телом.       Сиэль закатывает глаза, закусывает губы и гладит ладонями Себастьяна по макушке. Тот, почти окончательно потеряв рассудок, отзывается блаженным урчанием. Как же упоительно приятно… Промежность горит, желая ласки, а упирающееся в неё колено ещё больше обостряет это чувство. Сиэль трётся бёдрами об него, смотря замутнённым взглядом в потолок. Последние остатки здравого смысла поражённо спрашивают: «Зачем?.. Он же демон, Сиэль. Нечистый, безнравственный, порочный… это неправильно. Пока не поздно, остановись!»       — Нет, всё-таки поздно… — Сиэль неопределённо улыбается и откидывает взмокшую чёлку со лба. Его лицо принимает меланхолично-страдальческое выражение, а ладонь смущённо опускается на глаза. Он стыдился себя.       Себастьян смотрит на него расфокусировано, оставляя на бледной груди яркий фиолетовый засос. Полураздетый Сиэль напряжённо выдыхает и проводит пальцем по щеке Себастьяна, прикрывшего от удовольствия глаза. Мальчишка, до этого удивлявшийся, почему тот был так поразительно нетороплив, понял: его дворецкий наслаждался каждым моментом. Казалось, что Себастьян забыл абсолютно обо всём, кроме него. Смотрел только на него. Слушал только его. Чувствовал только его. И внутренний собственник в душе графа Фантомхайва этому пожалуй, был неожиданно счастлив.       В сердце что-то неприятно дрогнуло. Сиэль, словно видя себя со стороны сейчас, не мог не вспомнить себя в тот момент, когда, не совладев с хладнокровием, вывел Себастьяна из себя. Тогда он врал самому себе, в попытке скрыться от низменных желаний, уже давно утянувших его в какую-то тёмную пучину, возврата из которой было не видать. Упорно делая это на протяжении многих дней и сделав это сейчас, он всё равно оказался здесь, с Себастьяном в одной постели.       А тяжёлые вздохи, стоны и выкрики, вырывающиеся из его рта, когда Себастьян проводил своим языком по его чувствительным впадинкам у ключиц, прикусывал кожу на шее, груди и на животе, удержать было невозможно. Равно как и странную тягу обхватить лицо Андраса ладонями и прижаться губами к его губам. Причём самостоятельно.       Сиэль делает это, поднимая лицо Себастьяна, тут же принявшего рассвирепевшее выражение, когда его оторвали от смакования долгожданного угощения. Мальчишка усмехается его проявившимся на лице эмоциям. Так что прежде, чем Андрас успел подумать, что он снова сопротивляется, и не вдавил его в кровать, сам прикоснулся к нему губами, начиная целовать очень медленно, пробуя на вкус его пылкость и сумасбродство.       Себастьян замирает, как громом поражённый, когда Сиэль осторожно, почти ласково проводит острым языком по его губам, несмело в них толкаясь, то ли стыдясь своей инициативы, то ли боясь сделать что-то не так. Но, тем не менее, не отступает: со стоном подавшись ещё ближе, он сильно прижимает его голову к себе, фиксируя в одном положении, и целует. Целует неторопливо, волнительно. Целует так, как никого не позволял себе целовать, вкладывая в это действо то, что вряд ли когда-нибудь посмеет озвучить. Жажда, стыд, боль, зависимость, упорство… всё смешивается в раскалённой гамме ажитации, вынуждающей сердце трепетать от страха и желания, а душу источать такой пленительный аромат, что Андрас, окончательно запутавшийся в испытываемых им к Сиэлю чувствах, дрожит и отчаянно стонет. Дьявол… как же хорошо.       Лицо Сиэля заливается краской, стоит ему услышать и почувствовать бёдрами, какой эффект возымел его поступок. От стонущего в его губы Андраса, уже запустившего свою ладонь в его штаны, чтобы приласкать охваченную жаром плоть, сердце колотилось в сумасшедшем ритме, а глаза затуманивались пеленой.       Себастьян позволяет себе оторваться от Сиэля, когда почувствовал, что если немедленно не остановится, то его кровожадная суть возымеет над ним верх. Он знал, что она ждала самого подходящего момента, сосредотачивая в себе его самые ужасные желания, самые низменные мысли и трагические воспоминания. И он не мог этого допустить, прекрасно зная её ненасытность. Поэтому в тот момент, когда с горячим поцелуем его тело начало источать мрак, он отстранился от его губ, приподнявшись на вытянутых руках.       Надо сказать, что несмотря на то, что в такой момент держать в узде контроль и разум было трудно, плохо скрываемое огорчение и вожделение на лице Сиэля его немало позабавило.       — Вы решили окончательно свести меня с ума за сегодняшний вечер? — Андрас улыбался хмельной улыбкой, смотря на Сиэля из-под полуопущенных век.       Сиэль саркастически изогнул брови.       — Жаловаться вздумал?       — О, даже в мыслях не было, поверьте…       — В таком случае, — Сиэль выгнулся, похрустывая затекшей шеей, хотя в лежачем положении это далось ему с небольшим трудом, и приподнялся, обхватывая демона за плечи. Так ему было гораздо проще дотянуться до его уха, чтобы томно прошептать: — Считай это моим благословлением. Меня порой утомляет наша вечная война.       — Ах, так значит, Вы сдались? — Андрас закрыл глаза от удовольствия, когда горячие дыхание Сиэля обдало кожу за ухом.       И через секунду ощутил себя поваленным на спину.       Узрев перед глазами потолок, Себастьян ошарашено приподнимается на локтях. Увиденное ошеломляет его не меньше: граф Фантомхайв собственной персоной дерзко восседал на нём сверху, специально сдавив бёдрами его каменно отвердевшую плоть поверх штанов.       — Зачем Вы…       Развратно ухмыльнувшись, Сиэль элегантным движением откидывает чёлку со лба, демонстрируя взгляд полный власти, горячности и торжества.       — Сдался, говоришь? — Сиэль ещё сильнее сжимает бедра и трётся о пока что спрятанный в брюках член Андраса, тут же поражённо застонавшего так страстно, что у мальчишки сбивается дыхание: чужая власть его возбуждала не меньше, чем собственная. Тем более что он сам… не ожидал от себя подобной прыти.       Прежде чем Себастьяну удаётся что-то произнести, хоть уста и не слушаются, издавая полухрипы-полувыкрики, Сиэль хватается за полы его уже расстёгнутого жилета и рубашки, и беззастенчиво разрывает по швам.       — Надо же, неужели я вижу в твоих глазах растерянность, мой бесстрашный дворецкий? — Сиэль низко наклоняется к Себастьяну, сокращая расстояние между их лицами до нескольких сантиметров. — Ты, видимо, думал, что раз я человек, то не могу взять ситуацию в свои руки.       — Ни в коем случае, — Андрас принимает вызов, не пряча взыгравшего в глазах плотоядного блеска, и прихватывает пальцами край чужих брюк. — Вот только подобные выходки играют Вам отнюдь не на пользу.       Себастьян с необузданно взыгравшим в его крови злорадством и агрессией разрывает на Сиэле штаны, не оказываясь в долгу перед жилетом и рубашкой, и сразу же сдавливает его талию, обалдевая от прикосновения нежной молочной кожи к рукам. Сиэль от неожиданности широко открывает рот на резком выдохе, и возобновляет зрительный контакт. Его взгляд демонстрирует странную смесь между возмущением и возбуждением — поступок Себастьяна послужил своеобразной острасткой.       — Как видите, несмотря на данное Вам обещание, в такие моменты я полностью теряю контроль… — Андрас прижимает к себе Сиэля так близко, насколько это было возможно. — К чёрту условности! Я хочу, чтобы Вы… — он, распалёно дрожа, перехватывает его запястья и тянет вниз, подталкивая к более решительным действиям. Ведомый чужой волей, юноша прижимает его член к собственному, со стоном сдавливая их в намокших от волнения и выделяющейся смазки ладонях. Андрас закусывает губы. — Как же невыносимо… Продолжайте, не смейте останавливаться.       — Это так похоже на просьбу с твоей стороны, — Сиэль отвечает, хотя его голос дрожит, и делает первое движение руками, из-за чего Себастьян сжимает зубы и шипит. — Ты ведь сам напросился. Я прекрасно знаю, что доставит тебе удовольствие. Однако, если попытаешься сделать лишнее движение, я тебе голову оторву.       — Интересно, каким образом… А-ах, чёрт! — Себастьян выгибается, откидывая голову назад, и пронзительно стонет, как только тот сжимает головку его члена, не забывая ласкать свой. Не утихнувшая боль в запястье только обостряла ощущения, и мужчина проводит руками по гладкой спине мальчишки, по лопаткам, и ведет выше. Коснувшись уцелевшими пальцами сизых волос, он в сминающем объятии прижимает Сиэля к себе за голову и шею.       — Ты слишком много болтаешь… — Сиэль держал глаза закрытыми, стараясь сконцентрироваться на ощущениях.       А они кружили ему голову, заставляя лихорадочно трепетать от жара стиснувших его рук, от хриплого постанывания Себастьяна и от движений быстро скользящих по их органам пальцев. Сиэль не был опытным любовником, отнюдь. Как ни странно, но только Себастьян смог пробудить в нём нечто похожее на страсть. Помочь прочувствовать, каково желать чужое тело, желать его прикосновений, его тепла. Именно с ним он мог испытывать это, а ведь, по иронии, именно с ним ничего подобного хотеть было нельзя. Причём по всем статьям.       Он — его дворецкий. А также демон, заключивший с ним контракт и, в конце концов, мужчина.       Взращённый в строгих условиях консервативной английской аристократии, он до своих пятнадцати краснел даже от простых поцелуев в щёку. По его мнению, ему всегда оказывали слишком много внимания, особенно, по рамкам того времени, более раскрепощённые дамы.       Как-то раз, незадолго до своих шестнадцати, Лиззи завела его в свою спальню и, жутко краснея, вдруг села на кровать и сообщила, что, так как их свадьба должна состояться через несколько недель, то им придётся заниматься «Этим». Даже на тот момент, будучи крайне избалованным и уверенным в себе мальчишкой, тема о постели ввергала его в дикую неловкость. Он боялся проявить себя с самой худшей стороны и навечно получить клеймо неудачного супруга. И как же тогда не хотелось об этом думать! В итоге разговор окончился ничем. Сиэль, покраснев, а затем побледнев и посинев, пролепетал что-то вроде: «Давай пока оставим эту тему», и, как ошпаренный, выбежал за дверь.       А затем… пожар, спустя неделю. Совершенно непонятное исчезновение родителей и три года, полностью превратившиеся в бега. Никаких мыслей об интимной жизни ему даже в голову придти не могло, поэтому он и собирался хранить чистоту… до этого момента.       Ведь появился Он.       Он — воплощение всех человеческих пороков. Безумный садист с манией величия, извращенец, властолюбец, тиран. Социопат и психопат, упивающийся своей ненавистью к окружающим, с трудом сдерживающий себя во время исполнения их контракта, но, тем не менее, превосходно играя противоположную роль. Пожалуй, последнее даже заслуживало восхищения, а некоторые из перечисленных до этого качеств Сиэль с ужасом мог отнести и к самому себе. Находясь на разных берегах тонущего судна, что рано или поздно утащит одного из них на дно, как только придёт время сойти с него другому, они были до невыносимости похожи поселившейся в их сердцах тьмой. Оба были готовы идти по головам во имя своей цели. Безжалостные, с лёгкостью готовые отступить от вопросов морали и этики, если того потребует ситуация, способные на убийство. Но с одним отличием: если Себастьян без промедления готов убить невинного и глазом не моргнув, то Сиэль будет долго решаться на этот поступок, не зная, подчиниться своему отвратительному второму «Я» или прислушаться к оставшейся в нём человечности.       Несмотря на эту разницу, они всё равно являлись неотъёмными частями одного целого, рождённые в разным мирах, но родственные по своей сути. Они дополняли друг друга, компенсируя недостатки и увеличивая преимущества. Может, это и стало причиной настолько взыгравшего между ними притяжения?       Притяжения, повлёкшего за собой массу безнравственных последствий и открывшего когда-то неискушённому мальчишке всецело новую и неизведанную доселе природу взаимоотношений — страсть.       Страсть, разрывающую изнутри и кричащую в стекло хладнокровия, разбивая его на осколки. Она поселилась в маленьком эгоистичном сердце, заставив его биться в сносящем крышу темпе и подарив стремление бежать дальше, прямо навстречу палачу.       — Быстрее… — нетерпеливый шёпот вторгся в сознание, возвращая в реальность, и Сиэль смущённо вздрогнул, понимая, что слишком увлекся. Ему до этого удавалось познать удовольствие, чему опять таки поспособствовал Себастьян, но в данный момент всё было так по откровенному волнующе, что мальчик хотел прочувствовать это заново, как в самый первый раз.       Впрочем, Сиэль не мог не уловить как дрожал и ёрзал под ним Себастьян, что ещё больше вгоняло его в невольную краску, и послушно задвигал руками быстрее. С удовлетворением отмечая послышавшийся над ухом судорожный выдох, Сиэль решился пойти дальше. Имея неплохое представление о том, как ласкать себя самостоятельно, и поминая полученный ранее в этом же занятии опыт, он извернулся, чтобы освободить вторую руку и опустить её вниз.       Как только аккуратные пальцы мальчишки дотронулись до уздечки, а затем стали ласкать головку круговыми движениями, не забывая другой ладонью проворно скользить по стволу, Андрас закатил глаза, смакуя ощущения приятного трения, и ускоренно задвигал бёдрами, дабы обострить получаемое удовольствие.       Сиэль не остановился на этом, уже не пытаясь сдерживать собственных стонов. Рука, трогавшая верхушку члена Себастьяна, спустилась к мошонке, чтобы, сдавив её, начать поглаживать и оттягивать. У Себастьяна помутнело в глазах.       — Негодный мальчишка… Вы даже сейчас издеваетесь надо мной, — расцепив руки, изо всех сил прижимавшие Сиэля к себе, Себастьян накрыл его ладони своими.       Сиэль, не ожидавший, что данным положением снова будет править его слуга, проскулил что-то невнятное и закусил нижнюю губу. Действия, которые доставлял он себе сам, были давно изучены и не могли сравниться с тем, когда его касался Андрас. Возбуждение резко возросло, ноги обвились у мужчины вокруг талии. Ситуация тотчас была вверена Себастьяну, и Сиэль, задвигав бёдрами навстречу, обвил руками его тело, так отчаянно жаждав получить необходимую разрядку. Себастьян уловил его настрой, внимая каждому издаваемому в его грудь стону и всхлипу. Верно подводя его к эйфории, он уже чётко понимал: этим сегодняшний вечер не ограничится. Пора дойти до самого конца.       Но так как потерять самообладание было слишком легко, Себастьяну приходилось собирать всю свою волю, вкушая долгожданное по маленьким частям. Да, теперь он мог позволить себе больше, отточив самоконтроль. Поцелуи, до этого казавшиеся ему наркотической роскошью, всё также пьянили, но выработанная стойкость позволяла уступать голоду перед рассудком.       Обнадёживающие мысли вдруг стали прерваны неожиданными словами:       — Я… хочу, чтобы ты укусил меня.       Андрас ошарашено отстранился от Сиэля под его непонимающий взгляд.       — З-зачем?.. — Он даже заикнулся, не успев скрыть в вопросе своего удивления и ужаса. Сиэль нахмурился, но посчитал должным ответить.       — Боль отрезвит меня. Признаться честно, я… не ожидал, что всё так обернётся, и мне даже смутно верится, что происходящее — не сон. Я не намерен отступать, однако именно это поможет мне почувствовать всю реальность. Так что… — он закрыл глаза, обнажая беззащитную шею. — Укуси. Ты же демон, для тебя это не составит труда.       Чувствами Себастьяна завладела паника. Сиэлю, наверняка, неведомо, что кровь — самый мощный переносчик энергии человеческой души. Он мог позволить себе прокусывать губы Сиэля во время поцелуя, чтобы подкрепить свою силу хотя бы несколькими каплями, но это совершалось против его воли. А кровь, предложенная им добровольно, была сродни автоматическому приказу завершить контракт. Обычно, подобные Себастьяну, незамедлительно пользовались оказанной им милостью, получая возможность получить душу в обход, да и остановиться в процессе практически невозможно — слишком высоким являлся соблазн. Тем более, чем желаннее душа, тем сильнее был её эффект на потенциального потребителя. Влияние Сиэля и так крайне дразняще, особенно с учётом, что нормальной пищи он не поглощал более полутысячи лет. Один запах его кожи выбивал почву из под ног, а эффект, которое может произвести на него Это…       И тут Андрас кое-что осознал. Он не хочет этого. Не хочет разрывать контракт с Сиэлем, даже несмотря на то, что голод мучает его дьявольски давно, а сам контрактёр вечно вставляет ему палки в колёса. Нет, даже не так. Он выводит его из себя до крайности, так и напрашиваясь на самую зверскую расплату.       Себастьян ссылает это нежелание на воинскую честь: лишь отслужив, получаешь награду.       А потом вспоминает, что она нисколько не мешала ему нападать со спины, если того требовала ситуация.       Тогда убеждает себя, что, как истинный гурман, лучше станет безвольным овощем, чем поглотит неподготовленную душу.       Но и тут разочарование: что препятствовало ему пожирать души отбросов более пятисот лет назад? Что же сейчас мешает утолить голод и освободиться от оков, потерпев ещё немного?       Ах, ну и да. Душа Сиэля не нуждалась в подготовке. Она была идеальна по всем факторам, будь то сытность, запах или вкус. Другой демон на его месте посчитал бы этот приказ подарком судьбы.       Но Андрас не был «другим». И впадал в шок глубочайшей степени, совершенно не понимая, что им движет.       Кажется, ему явно стоило поразмыслить об Этом на досуге. Сила непонятого им чувства возрастала, вынудив произнести крайне неожиданные для него самого слова:       — Я не стану этого делать.       Мальчишка приоткрыл рот в негодовании.       — Не можешь, значит? И почему же?       — Потому что нельзя. И это не обсуждается, — Андрас ответил Сиэлю тоном, не терпящим возражения.       — Ты снова собираешься ослушаться меня, Себастьян? — Предостерегающе заговорил Сиэль, во все глаза смотря на страшно бледное лицо демона. Видимо, посчитав, что этого мало, он схватил бездействовавшую руку в перчатке за локоть и поднес её прямо к его лицу. — Считаешь, что этого мало, да? — В доказательство его слов кожа под пальцами Сиэля моментально покраснела. — Ты настолько пересёк лимит своих полномочий за сегодня, что, будь уверен, если я окончательно выйду из себя, то от тебя останутся одни лишь кости! Думаешь, что я шучу?       — Да как же Вы не понимаете, что это, вероятно, разрушит между нами всё! Я не хочу причинять Вам вреда!       Проникновенная боль в голосе Себастьяна нисколько не повлияла на Сиэля. Наоборот, усилила раздражение — его дворецкий и так слишком много перечил ему за сегодня. И не собирался облегчать ему жизнь, свято уверенный, что в случае непредвиденной ситуации метка сумеет этому помешать.       Как же непредусмотрительно.       — Это приказ. Сейчас же укуси меня, — метка Сиэля засветилась, устремив свое сияние к порозовевшим глазам Андраса, пытаясь сломить его волю.       Себастьян ощутил, что странная давящая волна начала проникать в его сознание, чтобы подчинить себе. Зарычав и закрыв ладонями лицо, он отшатнулся от Сиэля к противоположному концу кровати, изо всех сил сопротивляясь боли, рождающейся прямо в голове, раздирая его череп на части.       «Нет… Нет!.. Нет! Только не это!...»       Мысли спутались от огненной пульсации, руки вцепились в волосы, туловище истерично раскачивалось из стороны в сторону, а глаза посекундно меняли цвет с обычного бордового на ярко-розовый. Звериная сущность раздирала когтями выстроенную из самоконтроля клетку, насилуя в прямом смысле слова изнутри. Сиэль понял, что это представление вызвано прямым непослушанием и, подобравшись к Андрасу вплотную, жёстко обхватил его подбородок, чтобы тот поднял лицо.       — Смотри на меня, — ледяным тоном произнёс мальчишка, приковывая к себе взгляд, полный страданий и сумасшествия. Вторая его рука вознеслась в воздух. — А сейчас ты… подчинишься.       — Я не под… М-м! — Предложение оборвалось, как только два тонких пальца проникли в рот.       На краю сознания осознав чудовищность положения, у него даже не было времени начать мысленно проклинать Сиэля за его безоговорочную глупость. Он поначалу даже попытался не сжимать зубы, что стоило ему ещё пятёрки сантиметров кожного покрова и мышц, но… это не помогло. Тонкая человеческая кожа была нежна, как масло перед ножом: Сиэль едва задел один из его бритвенно острых клыков, и тут же мазохистски застонал от режущего ощущения.       Первая капля попадает Андрасу язык, и весь мир моментально окрашивается в красный.       О да, я чувствую это…       Голос, похожий на скрип старой двери, говорит внутри его сознания. Себастьян холодеет, пытаясь оказать ему сопротивление, однако даже не замечает, как рука, отталкивающая Сиэля, только сильнее притягивает мальчишку к себе, жадными поглаживаниями лаская нежное предплечье.       «Нет… Будь я трижды проклят, только не это…»       Я хочу поглотить его без остатка. Прямо здесь. Прямо сейчас.       Зубы мягко впиваются в плоть, проявившийся солоновато-железный привкус распространяет по телу сладостную истому, от которой клыки заостряются сильнее.       «Я должен остановиться!.. Должен…»       Сиэль выдыхает со стоном обжигающего удовольствия, ещё ближе прижимаясь к Андрасу. Ощущение скользящего меж пораненными пальцами языка сносит крышу, и он, обрадованный таким внезапным повиновением, возбуждается до крайности, опуская свободную ладонь на свой член, чтобы начать скользить по нему быстрыми движениями пальцев.       Больше. Мне нужно больше!       Себастьян хватает так покорно протянутую ему руку и движется губами выше. Сиэль замирает, затаив дыхание, но рука на члене движется быстрей. Тот неожиданно прокусывает его запястье, заставив выгнуться от оглушительной боли. Его дыхание срывается, грудь вздымается всё чаще, и сердце стучит; стучит, отдаваясь эхом в ушах, словно отмеряя последние моменты жизни.       — О, Да… Да… — С высохших губ срывается слабый шёпот, больше напоминающий стон, и мальчишка смотрит на склонившуюся над его предплечьем голову.       Острая боль, от которой неистово дрожат колени, распаляет Сиэля до крайности и он, запрокидывая голову вверх, кричит, казалось бы так, что голосовые связки надрываются. Его тело содрогается от резко подступившего оргазма, разлившего воспламеняющее удовольствие по венам и артериям, а разум мутится, словно под кожу вкололи морфин. Замедленно наклоняясь к Себастьяну, он краем сознания понимает, что тот ни на сантиметр не оторвался от него, а чувство, испытываемое во время укуса, становится тянущим и неприятным. И хоть ощущение холодных губ, нежно ласкающих его кожу, было дурманяще расслабляющим, Сиэль замечает, что перед глазами плывут разноцветные круги, а всё тело наливается тяжестью. Лишь усилием воли он заставляет себя сохранять понимание реальности.       «Он больше не выдержит! Я… должен…»       В воздухе ощутимо запахло озоном, как после грозы. Часть сознания Себастьяна, та, что уже сдалась алчущему монстру, стремящемуся поглотить мальчишку, желала подцепить душу на кончик языка и медленно, никуда не торопясь, смаковать её, смешивая с человеческим вином, кровью и слезами, и теряться, теряться в сладкой горечи и аромате, напоминающем такой любимый Сиэлем бергамот. Торопиться же ему будет некуда. Не будет контракта и унизительных заданий...       «Нет, не хочу. Не хочу, я не к этому стремлюсь, надо… прекратить»       Не будет больше слабости в бою. Любые враги покажутся лишь немощным подобием самих себя, а когда от них не останется абсолютно ничего, кроме душ, они тоже окажутся поглощёнными.       Голос разума затих. Даже то слабое шептание, что упорно держалось, отдаваясь эхом, практически истаяло, оставив лишь животную ярость. Он, оскалившись, уже не был ни Себастьяном, ни Андрасом. И демон, что встал вместо него, оставил место укуса на предплечье Сиэля, двигаясь выше, ласкал языком нежную кожу и возвращался к запястью, слизывая прочертившие его кровавые дорожки. Снова вверх, на мгновение прижавшись губами к сгибу локтя, вдыхая. Вдыхая полной грудью этот сводивший с ума запах, раззадоривавший зверя внутри него всё сильнее и сильнее, словно ветер, раздувающий пламя до немыслимых объёмов, пока кислород в воздухе не закончится, и огонь не потухнет, убив единственный источник жизни.       Эта мысль, ворвавшаяся в кровавое марево сознания, встревожила тварь, но та тут же склонила голову, наблюдая алчущим взглядом за мечущимся по постели Сиэлем.       О, как же он был божественно прекрасен в своей беспомощности… В своей агонии от того, что добровольно отдал часть своей души, своей просто невероятной души, демону, самому презренному существу в этом измерении. И она его! Только его собственность!       Когтистые руки продолжали скользить верх, пока не сошлись на шее, нежно сжимая её. Себастьян, что-то тихо шипя, приблизился ближе, не оставляя свободного пространства между лицом и кожей. Задыхаясь от чувства вседозволенности, от злости, от бешеного желания и взвившейся страсти, он неспешно скользит носом вдоль изгиба, застыв у острой ключицы, и чувствует навязчивый зуд в клыках, порывающий вонзиться, не оставив ни единого места на теле, всё ещё не принадлежащего ему.       И вдруг — касание.       Касание настолько холодных ладоней к лицу, что монстр послушно замирает на какое-то мгновение, прежде чем вонзить зубы и почувствовать слабеющую хватку в волосах. Но пальцы, ероша чёрные спутанные волосы, скользят дальше, пока не дотрагиваются до…       Сознание, казалось бы, потерянное в безумии, куда он окунулся с головой, неожиданно бьёт набат, а его голос набирает силу, читая, читая, читая одну нотацию за другой:       «Ты потерял контроль. Ты потерял Себя. Ты потерял то, чем гордился»       «Зачем тебе сила, если ты не умеешь ей пользоваться?»       Рога, становящиеся с каждым мгновением всё больше, прекрасно передают чужое прикосновение, оглушающее прикосновение, но этого слишком мало. Марево возвращается, словно гигантская волна обрушивается на последние оплоты пробудившегося осознания, практически рухнувшего в небытие.       «Остановись! Остановись, чёрт тебя подери! Уже…»       Краткими мгновениями в теле зарождается боль. Это лишь короткие искры, но и их — достаточно.       «… Слишком…»       Нарастающая агония ударяет по безумию плетью, загоняя его в клетку, как одичавшего зверя, заставляя демона скривиться, выпустив плоть из хватки, и попытаться схватиться за спину. Однако звон колоколов, непонятно почему зазвеневший в голове, вынудил его зашататься из стороны в сторону, вцепившись ладонями в лицо. Кожа на лопатках принялась разрываться в клочья, заставляя крепко сжать зубы и почти проскулить, тонко, на одной ноте. Но тварь молчит.       «… Поздно…»       И с последним, особенно мощным, будто электрическим, разрядом, что пронзил его тело, в воздухе стремительно размахнулись чёрные крылья, с перьев которых на пол медленно стекала кровь. На этот раз уже его.       Андрас, сам не до конца понимая, что же произошло, открыл глаза, тут же наткнувшись на Сиэля, грудь и руки которого были полностью усеяны алыми каплями, и резко отдёрнулся к изголовью, осознав масштаб учинённой ярости и впервые испугавшись её.       Они молчали, не в силах прервать затянувшуюся тишину, перебиваемую лишь очень быстрым надрывным дыханием Андраса, смешанным с его же редким поскуливанием. Забившись в самый дальний угол кровати, он уткнулся лицом в подогнутые колени, безудержно трясясь всем телом, будто загнанный в ловушку зверёк. Он не решался поднять глаза на Сиэля, боясь, что, вновь потеряв контроль, возжелает сжать его хрупкое тело в жестоких объятиях; загнать клыки под его тонкую нежную кожу, тем самым заставив затрепетать в предсмертной лихорадке, вручая ему, оголодавшему демону, себя всего.       Впрочем, несмотря ни на что, именно эта ситуация раскрыла перед Андрасом карты. Внутренний голос саркастически посмеивался, качая головой, и повторял, словно мантру, одни и те же попиравшие его безграничное самолюбие слова:       Ты привязался к нему, хотя цепь этой привязанности настолько хрупка, что, будь у тебя желание, ты бы разорвал её тотчас. Довольно жалко, не находишь?       «Замолчи. Он всего лишь развлекает меня, пока я подготавливаю пиршество. Я не могу позволить себе безвозмездно овладеть его душой, согласно новым законам»       На его ответ голос в голове неистово засмеялся, отчего Андрас сильнее сгорбился, вжимая в колени лицо. Он прав, прав, чёрт возьми. И чувствовать себя униженным своей же истинной сущностью было ещё хуже. Но согласиться с ней сродни добровольному согласию целовать ботинки Сиэля и считать это чуть ли не своей жизненной целью.       Не смеши меня, Андрас. Ты и так никогда не потакал правительству, считая его законы слишком либеральными по отношению к другим существам. Эти жалкие подстилки настолько напуганы именем Создателя, что даже пальцем пошевелить против него страшатся. И сейчас ты пытаешься укрыться за их же спинами? Не будь глупцом.       Себастьян, не найдя что ответить, лишь мучительно застонал, зашатавшись на месте.       Ты запутался в собственном непонимании, и я искренне советую тебе разобраться, прежде всего, не в мальчишке, а в себе. Найди ответ в глубине своего сердца, иначе неопределённость окончательно поглотит тебя.       «Но, найдя его, как я пойму, что он — то, что мне нужно?»       Ты должен придти к этому сам. Прояснить ситуацию я не осмелюсь, но подсказку могу дать: большинство испытываемых эмоций ты черпаешь из меня. Моя сила подпитывает тебя. Моя ненависть распаляет тебя. Но чувство, руководящее тобой сейчас, мне не подвластно. Отпусти себя, позволь поддаться течению. Правда откроется тебе. Со временем.       Громко мучительно вздохнув, Себастьян наконец-таки поднял лицо, сразу же сталкиваясь с находящимися от него в нескольких сантиметрах перепуганными глазами. Вздрогнув так, будто его только что ударили мощным разрядом тока, он бешено затрясся, вжавшись в спинку кровати. Вопросы, терзания, новые странные эмоции… как можно всё это испытывать из-за какого-то человека? Как можно одновременно желать растерзать его на куски, поглотив все жизненные соки без остатка, но при этом бояться навредить, искренне желая укрыть от всех опасностей, в том числе и от себя самого. Впрочем, это было не всё.       Андрас хотел трахнуть его. Придавив к кровати, сжать нежные, с выпирающими костями бёдра, жёстко раздвинуть ноги и развести в стороны ягодицы. Вырвать оглушительный крик, понудив выгнуться и зарыдать от резко ворвавшегося в тело члена, и схватить за волосы так, чтобы мальчишка заскулил от невыносимой боли, пачкая белые простыни стекающей с ног кровью. Ошеломительно…       Но, проклятье, он же вместо этого, скорее всего, убьёт Сиэля... который, став его навязчивым видением, вместо сладостно крышесносных криков боли и удовольствия издаст предсмертный хрип, прежде чем навсегда затихнуть. И как же это было ужасно.       — Себастьян, я… — Сиэль сидел перед ним на кровати, совершенно обнажённый, и тряс угловатыми плечами, растерянно водя пальцами по своей искусанной груди и рукам. — Я не стану винить тебя. Всё это — лишь моя инициатива.       Андрас медленно вздохнул, собираясь с силами для ответа. Напряжение, плотно засевшее в его теле, так и не хотело отступать. Впрочем, Сиэль разделял его: когда существо с пугающе длинными, острыми и очень опасными даже на вид рогами, сидит перед тобой, сгорбившись практически пополам, обнимая тело крыльями, вопреки всему вызывающими восторженное восхищение, спеси явно убавлялось.       — Вы не должны винить себя. Вы вправе злиться на мое неповиновение. Причём неоднократное и… я буду изо всех сил стараться, чтобы этого больше не повторилось.       — Ты ведь чуть не убил меня?       Мужчина замер от неожиданного, хоть и вполне логичного вопроса. Вид Сиэля был серьёзным, и Себастьян с горечью понял, что как бы он ни хотел сейчас солгать, ему всё равно сделать это не удастся.       — Да.       — Вот как.       Снова повисшая в комнате тишина устрашающе давила на виски, но, не в силах как-то исправить ситуацию, Себастьян только нервно пожевывал губу, уставившись на подрагивающие руки. В этот раз Сиэль снова решился вытянуть положение первым.       — Так что ж не убил? — Он посмотрел на Себастьяна с колким хладнокровным спокойствием, за секунду вырастая в его глазах. Однако тот только грустно улыбнулся: слишком многое читалось в хорошо замаскированным под недовольство взоре.       А ещё Сиэль явно не умел контролировать собственное тело: его сердце билось настолько громко, что Себастьян даже со своего расстояния мог всё расслышать отчётливо.       Впрочем, Андрас мог его понять. У него самого ситуация обстояла не лучше. Даже каждое слово давалось с нереальным трудом.       — Не знаю. Не захотел.       — Не захотел, потому что я ещё не готов?       — Нет. Не захотел, потому что это Вы.       После этих слов что-то внутри Сиэля и Себастьяна сломалось. И когда первый, после долгого молчания, во время которого явно тщательно обдумывал произнесённые слова, вдруг навис над ним, упёршись ладонями в его плечи, нисколько не побоявшись устрашающего облика, второй впился в его лицо напряжённым взглядом, совершенно чётко им говоря: «Прошу, не испытывай меня»       Всё же вслух просить Андрас был не в силах.       Однако Сиэля это нисколько не спугнуло. Равно как и то, что ещё некоторое время назад существо, которое он сейчас так отчаянно обнимает, и которое не менее отчаянно стонет, дрожа, едва не убило его, оставив на теле следы укусов, что, возможно, не исчезнут никогда.       — Себастьян, я хочу тебя…       Андраса захлёстывает лихорадка. Признание, такое долгожданное и умопомрачительное, нападает на внутреннее воздержание раскалённой лавовой волной. Порыв резко возросшего взаимного возбуждения сладкими импульсами прокатывается по их телам, отображаясь искрами фанатичного обожания в разделённом пополам взгляде. Себастьян, не помня себя, обрушается на Сиэля со всей своей долго сдерживаемой похотью, глуша его полузадушенный вскрик в простыни кровати.       И теперь мальчишка прижат к ней животом, не в состоянии сдерживать нетерпеливое хныканье, — Себастьян придавил его тело так сильно, что кости буквально начинали хрустеть. Жадно дребезжащее в маниакальном нетерпении мужское дыхание, прерываемое ещё более возбуждающей хрипотцой, опаляет шею, и Сиэль, трепетно ожидая невообразимого, жмурится и закусывает губы, сжимая простынь во вспотевших кулаках.       — А Вы уверены, что не будете жалеть?.. Я ведь могу снова сорваться.       Себастьян усилием воли заставляет себя говорить, хотя от охватившего мандража губы практически не шевелятся. Его чёрные крылья трепещут, отливая во тьме слабозаметным проблеском перламутра, и он приподнимается, опираясь одной рукой о матрац. Волосы, ставшие влажными из-за проступившего пота, спутанными прядями спадают на лицо, но Андрас откидывает их небрежным движением, скользя по оголённой спине Сиэля затуманенным взором. И тот, почувствовав это, вдруг поворачивает к нему голову и смотрит таким обезоруживающим взглядом, что Андрас не может не ощутить прокатившийся по телу сладострастный жар.       — Абсолютно, — Сиэль немного склоняет лицо, пытаясь замаскировать смущение под спавшей чёлкой. — Я хочу этого… с тобой. Именно сейчас, — и прижимается к его паху ягодицами, из-за чего совершенно обескураженный Андрас заводится до предела, и, ведясь на провокацию, с горячностью срывает с себя брюки, оголяясь целиком.       До конца не веря в реальность происходящего, он сильно хватает юношу за руки, чтобы закрепить их собственной ладонью у него за спиной. Сиэль дёргается, пытаясь обернуться, но Себастьян, видя это, иронически усмехается, жёстко впечатывая его в кровать лицом.       «Вздумали играть по собственным правилам, не так ли? — Рот Андраса изгибается в саркастически злорадном оскале. — Не выйдет, Ваша Светлость. В постели над Вами господствую я»       Порочные губы Андраса перебрались на шею Сиэля, начиная терзать кожу на ней. Твёрдая плоть упирается в ягодицы, заставляя второго почти болезненно проскулить сквозь сжатые зубы. Себастьян вздрагивает от столь сладостного отклика и, жадно дыша, принимается ласкать его языком за ухом. Сиэль трогательно мычит и подаётся назад с тихим всхлипом, Андрас с удовольствием прижимается к нему сильнее. Когда горячий член касается внутренней стороны бёдер Сиэля, то он, вспыхнув от смущения, всё равно сжимает орган ногами, начиная двигаться Себастьяну в такт. Быстрее… да, да… вот так…       — Это приказ?.. — Себастьян сумасшедше улыбается и чуть отстраняется, чтобы понаблюдать за робкими, но от этого не менее страстными движениями Сиэля. Кровь приливает к низу живота от дразняще скользящих по члену бёдер, отчего член становится твёрдым и до одури тяжёлым, однако Андрас всё ещё ждет, терпит, предвкушает… Ему мало. Ему мало слов, он жаждет признания. Сиэль не единожды оступился за сегодня, так что теперь поплатится за всё.       — Нет… На этот раз нет. Я считаю, что это не должно происходить без обоюдного желания, иначе не вижу в этом никакого смысла.       — Ох… вот как, — глаза Себастьяна наливаются кровью, он судорожно вдыхает ещё сильнее обострившийся для его нюха аромат.       От разлившейся в пространстве похоти накаляется воздух, а Андраса уже колотит от возбуждения так, что зубы практически не попадают друг на друга. Этих слов ни черта не достаточно — он хочет всего и сразу. Хочет как можно быстрее прочувствовать содрогания Сиэля во время экстаза. Хочет, чтобы тот отчаянно выкрикивал его имя, когда он будет двигаться в нем быстро и жёстко, оттягивая его голову кулаком за волосы и целуя в шею. Чтобы тот рыдал, откровенно крича от удовольствия, и умолял не останавливаться, когда он будет наращивать темп и крепко удерживать его бедра, оставляя на них следы своих когтей.       Развратная симфония их извращенного танца уже оживала у Себастьяна в голове, а их сливающиеся в жестокой страсти образы восстали перед глазами так ярко и неожиданно, что он взвыл и, не помня себя, начал обсасывать собственные пальцы. Сиэль завозился под ним и захотел обернуться, однако Себастьян по-прежнему крепко фиксировал его руки за спиной, так что у мальчишки получилось лишь несколько раз жалко подёргаться. Ноги, сжимающие член Андраса, так вызывающе сомкнулись вокруг головки, что мужчина неожиданно для себя громко застонал.       «Вот маленькая тварь»       Себастьян выдергивает руку изо рта.       — Итак, милорд… — губы Себастьяна оказываются предельно близко от лица Сиэля и начинают целовать его в висок, вызвав нервную дрожь от этого прикосновения. — Скажите мне, чего же именно Вы хотите.       От звука его голоса неконтролируемые мурашки бегут по спине, и Сиэль молчит, пытаясь подобрать слова в растерянности. Полнейшее отсутствие знаний, даже теоретических, сильно подрывает его уверенность в себе, а признаться вслух, что он банально не понимает, что и как нужно делать, просто адски, непередаваемо стыдно. Он мог почувствовать, что его тело хочет чего-то, но чего именно…       Взбудораженная усмешка Андраса прекрасно различима даже среди их учащенного дыхания, и Сиэль болезненно прикусывает губы. Он хочет, чтобы Себастьян как можно быстрее приступил к действиям — так невыносимо терпеть.       — Тогда я помогу Вам осознать… — слова Андраса больше напоминают животное рычание, когда он резко вставляет смоченные слюной пальцы Сиэлю в задний проход.       Мальчишка на одной ноте проскуливает нечто жалобное и выгибается под ним, вжимаясь в грудь Себастьяна затылком. Ощущение тесных, горячих, сжатых вокруг пальцев мышц и прижимающееся к нему тело Сиэля, так трогательно и отчаянно постанывавшего, ещё больше раззадоривает. Он, мысленно умоляя себя не сорваться в этот же миг, прокусывает губы и начинает яростно иметь его рукой. Ладонь, удерживающая тонкие запястья, перемещается к нему на шею, чтобы прижать к себе ближе в разъяренном захвате. Сиэль чувствует обострившуюся нехватку кислорода и вцепляется в простыню, начиная комкать её в кулаках. Его голос становится охрипшим и надрывным — Себастьян, найдя нужный угол, принимается быстро двигать пальцами, и Сиэль окончательно теряет контроль, несдержанно крича в пустоту перед собой.       «Мой… мой… только мой», — Себастьян на какое-то время закрывает глаза. Он уже не следит за движениями, действуя по повелению инстинктов. И ласкает Сиэля так, как им обоим нравится. Подготавливает, растягивает, позволяя ощутить всю прелесть проникновения. Тонкая грань между жаждой и одержимостью полностью размывается.       — Вы хотите, чтобы я овладел Вами. Чтобы довёл Ваше тело до отчаяния, заставив задыхаться подо мной от блаженства. Чтобы открыл Вам все прелести плотского удовольствия, поделив его с Вами на равных, и показал, насколько Вы можете быть желанны в своей откровенности. Не на правах дворецкого, а на правах любовника, — Себастьян, мягко вынимая пальцы из тела Сиэля, коснулся поцелуем его плеча, в котором смешалась не только жгучая похоть, но и нежная страсть. Сиэля словно оглушило. От сильных эмоций по его щекам покатились слезы, а он их не замечал.       Увидев эту картину, Андрас замер.       — Я огорчил Вас?       — Нет, — Сиэль стушевался от паники и смахнул их с лица, мысленно проклиная себя. Адски неловко. — Просто забудь. Сейчас же забудь.       — Вам не стоит бояться меня, милорд, — в голосе Себастьяна читалось искреннее раскаяние, но Сиэль всё равно недоверчиво скривился. Первый это заметил. — Я скажу ещё раз: Вам не стоит бояться меня, — произнёс он с явным нажимом и надавил ладонью в перчатке Сиэлю на спину, побуждая того ещё сильнее прогнуться. — Не спорю, у Вас есть причины в этом усомниться, но… неужели Вы так и не осознали, насколько ясны мои намерения?       — Нет, я осознал. Даже больше, я их разделяю. И при всём этом, с чего бы мне тебе верить, если ты можешь солгать с таким же успехом, как и пойти против контракта? Пусть мы и решились на… на это, я всё равно не обязан менять своего отношения, — Сиэль хотел договорить чётко и твердо, но не смог. Стоило ему почувствовать руки Себастьяна на своих ягодицах, как его голос от неожиданности поднялся практически до писка. Второй улыбнулся на это одной из своих самых самодовольных улыбок.       — Но вы дрожите. Дрожите так трогательно, что я не представляю, что со мной будет, когда мы… — Андрас медленно раздвинул две молочного цвета ягодицы, прекрасно чувствуя, что от открывшегося вида у него снова заостряются клыки.       — Зат… кнись… — Голос предательски дрогнул, как только Себастьян развратно лизнул его сжатое отверстие.       — И не подумаю, — злорадно отозвался Андрас и сильнее сжал ягодицы в руках, алчно вдыхая запах его тела. — Я слишком долго хотел этого… и вот, наконец, Вы мне ответили. Каждую ночь я грезил Вами и отчаянно жалел, что не решился сдаться соблазну раньше. Признаю, я Вас недооценил, опрометчиво надеясь, что первым сдадитесь Вы.       — Ты был таким невыносимым ублюдком, конечно же я… хн-н!.. — Сиэль резко замолчал, смущённо упёршись в кровать лицом. Себастьян снова заласкал его, страстно пройдясь языком по складочкам, чтобы немного увлажнить их перед проникновением. Это вызвало очередной стон со стороны Сиэля, пусть и практически неслышный. Андрас в ответ возбуждённо мурлыкнул, не смея проигнорировать такой умилительный отклик с его стороны.       — А что изменилось сейчас, господин? Я Вам нравлюсь? — Он неожиданно укусил Сиэля практически около бедра, отчего тот громко вскрикнул, шокировано распахнув веки. Вид алеющего под его прикосновением участка кожи так усилил возбуждение, что Себастьяну пришлось с силой сжать в кулаке свой пульсирующий член. На ум сразу же пришла ассоциация с дерзкими шлепками, которыми он во время секса ограничиваться тоже не хотел. Раздражённо цыкнув, Андрас снова постарался сосредоточиться на подготовке своего неопытного любовника. А с этим трудностей возникало не меньше: от терпкого запаха кожи, вкуса приятной горечи и вызывающе сокращающихся под натиском его языка мышц глаза закатывались, заставляя сознание отключаться.       — К-кретин… как ты только можешь такое говорить… мм-м!.. — Мальчишка заскулил, прикусив кожу на руке: Себастьян с жадным рыком начал проникать в него языком, явно насмехаясь над его словами. Язык двинулся глубже, и Сиэль с диким смущением осознал, что почему-то в этот раз он у Себастьяна куда длиннее, чем раньше. Очевидно, виной всему была его неполная трансформация.       Достав язык со смущающим хлюпом, Андрас развратно облизнулся.       — Могу, причём с таким же успехом, с каким могу хотеть трахнуть Вас, что, будьте уверены, я сделаю. Уж эта прерогатива-то Вам нравится?       Колечко мышц заметно приоткрылось под воздействием его ласк, и эта картина настолько захватывала, что сдерживать внутреннего зверя практически не представлялось возможным. Особенно, когда он изо всех сих пытался взять под контроль тело, чтобы не послать весь процесс подготовки к чёртовой матери и отыметь Сиэля. Отыметь так, чтобы он сорвал себе горло от криков боли, когда его нежный проход начнут жестоко рвать, вынуждая кровоточить под воздействием безжалостного проникновения.       Зрачки сузились до максимума от столь извращенных фантазий. Андрас, почувствовав дикую волну родившегося в нём нетерпения, прикусывает губы, сдерживая мучительное рычание. Руки машинально вцепляются в бёдра Сиэля, по неосторожности раня их когтями. Юноша вскрикивает от боли, в панике пытаясь повернуться назад, но Андрас снова запускает в него язык, уже на всю длину, и начинает яростно вылизывать.       — А-ха!.. Господи!.. — Сиэль, сам не ожидая, что эти ощущения настолько ему понравятся, пластично изгибается и зажмуривает глаза. Обильно скопившая в горле слюна стекает по подбородку, а пот ещё сильнее проступает на теле.       Андрас позволяет себе ненадолго вынырнуть из него после нескольких первых движений, но лишь потому, что не может ограничиваться в словах.       — А к Господу ли сейчас будет правильным взывать? Особенно, когда Вас ласкает его противник, — Себастьян вставляет в мальчишку два пальца, разводя нежные стенки ануса в стороны. Сиэль снова отчаянно скулит. — Никогда не забывайте, кто я есть, Господин. И именно я сопровожу Вас по этому грешному пути, таково моё предназначение. Ведь я демон, всецело принадлежащий Вам, пора это признать.       — Как же это… — «Омерзительно» так и вертится на языке, но Сиэль испытывает совершенно иное. Снова погрузившийся в него язык ритмично двигается, тело неосознанно льнёт к нему навстречу. И на губах с томным выдохом расцветает иное слово: — Восхитительно…       Язык изворачивается под другим углом, изгибая кончик книзу. Андрас крепче сжимает его бёдра, Сиэль отдалённо слышит треск рвущейся ткани, которую он слишком сильно сдавливает в кулаках. Первому удаётся кое-что нащупать в маленьком теле, и в подтверждение этому второй издаёт надрывный вскрик. Себастьян прикладывает титанические усилия, чтобы не остановиться на этом. Его рука ласкает собственный член яростнее, потому что терпеть невозможно. Сердце пускается вскачь, смешивая голод и жажду воедино. Язык движется в каком-то неконтролируемом танце, остервенело попадая по простате. Сиэль почти срывает голос от криков, а Андрас воет раненым волком от возбуждения, ставшего болезненным. Одной лишь ладони давно недостаточно, и вот…       — Себастьян… пожалуйста, ещё…       «Любой Ваш приказ»       Себастьян вытаскивает язык и выпрямляется. Спустя мгновение на ногах оказывается и Сиэль, чуть разочарованно выдохнувший из-за окончания прелюдий, — Андрас рывком приподнимает его над кроватью и плотно прижимает к своей груди спиной. Они не видят лиц друг друга, но сейчас это неважно. Достаточно почувствовать и услышать учащённое дыхание, обоюдно разлившийся под кожей жар и звучание сердец, отдававшееся во тьме хаотичным гулом, чтобы понять всё без слов.       — Вы же понимаете, что Вас сейчас ждёт?.. — Этот шепот пропитывает всё окружение порочностью. Сиэль закрывает глаза, прислушиваясь к нему, в то время как руки Андраса хищно скользят по его телу, останавливаясь на талии, и тесно сжимают её. — Готовы ли Вы отдаться мне полностью, признав мою власть над Вами?       — Да… — Сиэль откидывает голову Себастьяну на плечо, позволяя ему скрыть безумную ликующую улыбку в изгибе своей шеи.       Себастьян плавно разводит ногой колени Сиэля в стороны, открывая себе доступ, и обхватывает пальцами член, пульсирующий и ужасно влажный. Мальчишка чувствует, что в его разработанный, сжимающийся от волнения проход упирается горячая головка, и его начинает лихорадить. Резко проявившийся страх чуть не рушит его решимость, но он всё равно этого хочет. Глаза зажмуриваются, так, что веки начинают болеть, а кулаки сжимаются до хруста. Поздно отступать.       — Давай закончим как можно скорее, — Сиэль медленно выдыхает, а Себастьян, превосходно понимая его чувства, иронически усмехается и качает головой, теснее прижимая к себе за талию.       — Нет, господин. В таком случае Вы не испытаете то, что я хочу Вам показать. Не бойтесь… я рядом, я всегда буду рядом, — слова становятся приглушёнными, потому что Себастьян сдерживается из последних сил. — Поверьте… — его член начинает проникать очень осторожно, Сиэль тихо всхлипывает, плотно сжимая губы, — когда Вы войдете во вкус, то будете умолять меня, чтобы это никогда не заканчивалось… А-ах…       Головка входит целиком, Себастьян стискивает зубы, вжимаясь лицом в плечо Сиэля. Тот смущённо стонет, трогательно обхватив пальцами его шею и туловище, чтобы не упасть. Голос Андраса срывается до неестественной хрипотцы при каждом постанывании. Он делает ещё один толчок, войдя ровно наполовину. Громкий, невероятно возбуждающий, судорожный стон Сиэля сотрясает комнату. Себастьян чувствует, как он ещё сильнее вцепляется в него пальцами, испуганно ища поддержки, и заводится, усиливая проникновение.       — Какой же Вы узкий… приятный и горячий внутри… Мой господин…       Капли пота стекают по их вискам, член входит всё глубже. Сиэль хныкает, изо всех сил стараясь принять его в себя, а Себастьян изо всех сил старается держаться, хотя так хочется обратного. Кровожадное чудовище внутри него воет от негодования, из-за чего сильно заостряются рога, но Андрас продвигается медленно и осторожно, по сантиметру, лишь бы не причинить Сиэлю новой боли, лишь бы уберечь от самого себя.       — Се… Себастьян… Себастьян!.. Себастьян! — Сиэль вздрагивает от каждого, пусть и очень аккуратного движения, и сжимается, заставляя Себастьяна мучительно взвыть — всё играло против его самоконтроля.       — Не усугубляйте ситуацию и ведите себя потише. Вы даже не представляете, как мне трудно сейчас сдерживаться.       — Но ведь это так… А-а-ах!.. — Новый толчок чуть сильнее остальных, и Сиэль чересчур сильно реагирует на него, сжав мышцы сфинктера до предела. Андрас замирает, глубже загоняя свои когти Сиэлю под кожу и ругается сквозь зубы. Это. Уже. Слишком.       — Прошу меня… простить, но Вы сами напросились…       Себастьян входит до самого конца и не может сдержать истошного рычания. Крылья широко раскрываются и страшно дрожат, тело как будто пробивают тысячи зарядов тока. Долгожданное, ни с чем несравнимое удовольствие заполняет собой всё его нутро, а от осознания их с Сиэлем абсолютного единства хочется кричать во всю глотку. Это наконец-таки свершилось.       Мысли покоряют его, очаровывая рассудок, а плоть реагирует сама по себе. И когда мужские руки с талии перемещаются на бёдра, сжимая их до синяков, а твёрдый член начинает жёстко и быстро вторгаться во влажное покрасневшее отверстие, до слуха Андраса запоздало доходят чьи-то душераздирающие вопли.       Он останавливается, словно ощутив жгучую пощечину, и ошарашено опускает глаза.       Сиэль практически не держался на ногах, и стоял на постели, заметно пошатываясь. В тот миг, когда бешеные толчки прекратились, он испуганно зажал рот ладонью, застыдившись, что спасовал в самый ответственный момент.       — Милорд?.. — Андрас, ожидая от Сиэля совершенно иного, поражённо посмотрел на него.       — Всё в порядке… Ты не должен был останавливаться. Тем более, я сам просил всё сделать быстро.       Голос выдавал Сиэля, показавшийся Себастьяну слишком болезненным и даже измученным. К своему же удивлению, он почувствовал, что к этому маленькому существу, что было таким слабым и хрупким физически, чтобы противостоять ему, но таким упрямым и гордым, чтобы сдаться, признав поражение, его неожиданно начинает гложить чувство вины. Что ненормально. Совершенно ненормально, учитывая то, что Андрас слишком люто ненавидел и презирал всех людей поголовно, чтобы испытывать к ним что-то вроде сострадания. Сиэль продолжал рушить все воздвигнутые им барьеры из ярости и злобы, с каждый днём пробуждая новые чувства к себе. Хвала Создателю, что только к себе. Вот только даже этого было чертовски много.       — Ну и? — Сиэль иронически усмехается, оборачиваясь в сторону Себастьяна. — Я дал тебе довольно обширную свободу действий. Неужели ты думаешь, что я не подозреваю о том, как сильно ты хочешь меня отыметь?       Слова не нравятся Андрасу. Сиэль говорит так, будто жестокость с его стороны неминуема и лучше просто смириться. Этот мальчишка не хочет терять свою гордость даже когда, казалось бы, терять практически нечего. Неисправим.       — Вам не стоит играть в героя, равно как и мне в жестокосердного ублюдка. И если я продолжу так же, как начал, то сломаю Вас. Вам так этого хочется? — Андрас отвечает такой же усмешкой, позволяя себе сделать ощутимый толчок. Сиэль стонет от неожиданности и кидает на него раздражённый взгляд.       «Всё это — лишь глупая, пошлая игра до тех пор, пока в ней нет доверия, и мы оба это понимаем»       — Насколько мне помнится, ты вовсе не играешь в жестокосердного ублюдка, а являешься таковым, — парирует Сиэль, и Себастьян недовольно хмурится. А ведь он прав. Точнее, в это отчаянно хочется верить.       — Вы слишком плохо меня знаете, чтобы утверждать это со стопроцентной уверенностью. А ведь я… — Андрас приподнимает лицо Сиэля пальцами, побуждая его лицо искривиться в непонимании, зачем шепчет в самые губы: — …очень непредсказуемая тварь, — и целует их. Долго, медленно, чувственно и нежно.       Сиэль затихает, краснея под этой лаской. Ускорившиеся толчки маленького предательского сердца слышат оба. И если на лице у первого отображается непомерное смущение, то у второго — беспрецедентная победа.       — Что и требовалось доказать, — Андрас разрывает поцелуй, продолжая смаковать привкус сладко-терпкой влажности. А затем улыбается. Искренне, не желая лукавить. — Вы без ума от меня.       Сердце замирает в судороге от адского стыда, и Сиэль молчит, шокировано хлопая глазами. Этот… этот подонок окончательно страх потерял? Мало того, что осмелился это произнести, так ещё, как ни прискорбно, догадался.       Чёрт.       Чёрт-чёрт-чёрт.       Себастьян улыбается ещё шире, внимательно рассматривая его лицо, а Сиэль медленно выдыхает, стараясь взять эмоции под контроль. В конце концов, лучшей защитой всегда было нападение.       — Кто бы говорил о безумстве, Себастьян, — он старается вернуть ухмылку, но нервозность не получается скрыть полностью. — Я, в свою очередь, прекрасно знаю, что ты испытываешь ко мне такие же чувства. Как бы ты ни отрицал это, но они слишком очевидны.       — Стало быть, мы оба в одинаковой ситуации? — Андрас смотрит на него снисходительно, прекрасно осознавая, что этот мальчишка никогда так просто не сдастся. Меньшего он и не ожидал.       — Похоже на то, — отвечает Сиэль ещё тише. Даже если он оказался застигнутым врасплох, то из игры теперь ни за что не выйдет.       — Тогда… — Себастьян аккуратно выходит из Сиэля, учащённо задышавшего от смущающего движения внутри себя, и, повернув его к себе лицом, властно давит ладонями на плечи, заставляя его упасть на подушки спиной. — Предлагаю сменить позу.       Узрев плотоядно-разгорячённое лицо Себастьяна напротив, Сиэль ужасно смутился.       — Предыдущая позиция меня вполне устраивала!       — Но ведь так будет куда проще прийти к взаимопониманию, — Андрас, уверенным движением разведя ноги Сиэля, дерзко прижался бёдрами к его паху. От этого его эрегированный член поднялся к животу, что второй совершенно не мог проигнорировать. Оказавшийся перед глазами покрасневший и сочащийся от смазки орган приковал к себе всё внимание, и мальчишка, застеснявшись собственного интереса, неловко отвёл взгляд.       — Не думаю, что это обязательно… Мне было куда удобнее, когда ты находился сзади.       Хотя это не сильно помогло. Фигура Себастьяна, хорошо различимая в темноте из-за того, что глаза Сиэля давно успели к ней привыкнуть, сейчас казалась особенно привлекательной. Стройная, накачанная, сильная и чуть взмокшая от их первого пробного контакта. Очень возбуждающе.       — Нет, обязательно. Я хочу видеть Вас. Хочу видеть Ваше лицо, каждую промелькнувшую на нём эмоцию… — он обхватывает член рукой и без предупреждения вводит его в чуть разработанный проход. Сиэль тихо стонет и облизывает губы, вцепляясь пальцами в подушку над головой. Выражение лица Себастьяна от такой отзывчивости становится ещё более алчным. — Хочу следить за каждой реакцией на своё действие и смотреть, как Ваши уста приоткрываются в криках блаженства… — он толкается глубже, и Сиэль с поскуливанием выгибается, чувствуя, как глаза влажнеют от удовольствия. Так хорошо… бесстыдно хорошо. — Ах, как же это будет возбуждающе… Вы ведь согласны со мной?       — Я… не знаю… ах! — Сиэль робеет от этих порочных высказываний, а Себастьян, желая ещё сильнее распалить его, сгибает в коленях ноги мальчишки и прижимает их к его животу, принимаясь ускоренно вбиваться в горячее содрогающееся тело под другим углом.       — Значит, сейчас самое время узнать!       Он имеет его, грубо сжимая руками худощавые ноги, в порыве страсти оставляя на них красные следы от когтей, а Сиэль рыдает от удовольствия, упёршись руками в спинку кровати, чтобы не стукнуться о неё головой. Внизу всё пошло хлюпает, смешиваясь с громкими шлепками бёдер Себастьяна о его покрасневшую кожу. Слёзы, выступившие от переизбытка чувств, стекают по покрасневшим щекам Сиэля. Себастьян, видя это, бешено заводится. Член погружается в тело быстрее и изощрённее, задевая простату при каждом толчке, и Сиэль жалобно вопит, сжимая мышцы прохода и сгибая пальцы на ногах.       Андрас в острастке шлёпает Сиэля по ягодице, тот взвизгивает, инстинктивно вскидывая бёдра.       — Надо же… — он шлёпает мальчишку снова, слишком резко загоняя член во влажный из-за собственных обильных выделений проход, — никогда бы не подумал, что мой юный… ах… трогательный и чувствительный господин окажется таким распутным… — орган очень быстро и горячо скользит в отзывчивой плоти, ладонь Себастьяна всё сильнее и чаще ударяет по коже.       — А-ах, п-прекрати говорить это!.. — Сиэль ударяется головой о спинку кровати, не выдерживая яростного напора. Тело горит, член ритмично ударяется о чуть надувающийся при каждом поступательном движении живот, оставляя на нём капли выделяющейся смазки.       — Но ведь это только начало, милорд!       Андрас, схватив Сиэля за бёдра, резко тянет на себя, чуть отклоняясь торсом назад. Потеряв опору, Сиэлю приходится вцепиться ему в плечи. Их лица оказываются на одном уровне, алые глаза встречаются с чужими, сильно влажными из-за пролитых слёз. Сиэль смотрит на него с волнением и машинально сжимает ноги вокруг его талии. Андрас кровожадно оскаливается, теснее прижимая к себе Сиэля за бёдра, и резко продолжает двигаться, вслушиваясь в раздавшийся возле уха громкий умилительный крик.       — Только посмотрите на себя, — одна из ладоней Себастьяна вцепляется в волосы Сиэля, оттягивая его голову. Сиэль опускает изумлённый взгляд на творящееся внизу безумие, отчего краснеет пуще прежнего и через некоторое время зажмуривается со стыда. — О нет, Ваша Светлость. Я же сказал, смотрите.       Себастьян сильнее сжимает его волосы, учащая толчки до той степени, что мальчик, визжа, начинает подпрыгивать на его коленях и против воли открывает глаза.       Пред ними сразу же возникает когтистая рука с привлекательно выпирающими венами. Она властно удерживает бедро и не позволяет поскользнуться, пока потный и мокрый от смазки низ живота ритмично ударяет меж раздвинутых ягодиц, с хлюпаньем погружая длинный член в его тело до самого основания.       Это зрелище смущает и возбуждает до помешательства. Губы издают мучительный протяжный хрип удовольствия, глаза высвобождают новый поток слёз.       — А Вы блестящий лжец и непревзойденный актёр, милорд, — Андрас усмехается, загоняя когти Сиэлю под кожу, отчего тот скулит от боли, как щенок, но при этом изощрённее извивается, чтобы глубже насадиться на орган, безжалостно вонзающийся в его разгорячённое податливое тело. — Кто же ещё, кроме Вас, мог бы скрывать очевидную истину так долго? Вы маленький, негодный и чертовски гордый мальчишка, который кричит от удовольствия, когда его жёстко имеют. Это именно то, чего вы так мучительно желали и от чего панически отгораживались. Ну же, признайте это!       Сиэль отчаянно мотает головой в разные стороны, из последних сил отрицая позорную правду, и с безысходностью смотрит, как горячий мокрый член Себастьяна быстро двигается в нём, неминуемо задевая простату, отчего все слова моментально застревают в горле, заглушаемые криками отчаяния. Себастьяна раздражает это, потому он высвобождает из хватки его бедро и, пряча когти, быстро, но плавно вставляет в его тело ещё два пальца. Глаза Сиэля широко распахиваются, лицо искажается в страдальческой гримасе. Он выгибается назад и оглушительно орёт, лихорадочно сжимая плечи Себастьяна руками.       — Да как вы смеете до сих пор отрицать это! — Андрас рычит от яростной страсти, остервенело насаживая Сиэля на себя. — А может… я делаю все это зря? — Он останавливается, замирая в его теле, отчего тот вздрагивает и растерянно оборачивается. Что с ним творит это чудовище? Почему же с ним столько мучений? Сиэль заливается гневной краской, Себастьян отвечает ему взглядом полным иронии и насмешки. Маленькая упёртая сволочь, как будто всё должно быть легко. — Мне стоит прекратить, верно? — вынимая пальцы, он дразняще касается ими прижавшейся к животу сочившейся головки. Сиэль всхлипывает как от невероятной боли. Почему… господи, почему он делает это именно сейчас?       — Ах ты, ублюдок… — Сиэль шокировано шипит, с ужасом осознавая чего пытается добиться его наглый слуга. Себастьян многозначительно изгибает брови.       — Это означало Ваше согласие, не так ли? — Себастьян, обхватив Сиэля обеими руками за бёдра, начал мучительно медленно покидать его тело, чувствуя, как испуганно начинают сокращаться горячие мышцы. Вот так, вот так… Он заставит его почувствовать это. Заставит этого дерзкого мальчишку почувствовать ту самую нехватку, ту самую сумасшедшую необходимость, без которой их взаимное желание в принципе невозможно, без которой нет того бушующего между ними огня.       — С-стой!.. — Сиэль, громко дыша и вскидывая бёдра, в панике сжимает его талию ногами, чтобы не позволить выйти до конца. Себастьян разыгрывает полнейшее недоумение на лице, однако хищные глаза выдают все его истинные намерения. От этого понимания, от осознания собственной зависимости, он готов был сгореть со стыда прямо в этих головокружительных руках. Ведь он хочет этого. Хочет почувствовать это сносящее крышу пульсирующее наслаждение, хочет снова ощутить эту обрушающуюся на него власть.       Хочет его. Хочет Себастьяна. И только Себастьяна.       Гнусного ублюдка, конченного извращенца и просто безумца, ставшего его персональным наркотиком, чья значительная доза уже в его крови. А организм, уставший требовать добавки, просто сдаётся, надев наручники на гордость, сражающуюся до самого конца. Глупый маленький идиот.       — Не делай этого.       — Чего не делать? Не иметь Вас? — Себастьян пресекает любые попытки Сиэля заставить его двигаться. Ему самому несладко. Любой всхлип Сиэля в такой ситуации, любое его жалобное постанывание и трогательное прикусывание губ пробуждает в нём желание бросить всё и сорваться. Но нельзя. Не сделав сейчас, не получится сделать никогда, ибо, вкусив сладкий плод Грехопадения, он априори станет от него зависим. И, потеряв полный контроль, больше никогда не сможет управлять собой полностью, окончательно отдавшись какому-то смертному мальчишке.       — Чёрт возьми, нет! — Сиэль учащённо дышит, болезненно прикусывая губы. Как же стыдно, Господи… В попытке спрятать своё смущение, он тянется к Андрасу и обнимает его, впиваясь дрожащими пальцами ему в спину. Себастьян судорожно втягивает в себя воздух и прикрывает потемневшие от ненасытной жажды глаза. Но мальчишка не видит этого. Только тянется губами к шее, затем выше, останавливаясь практически у виска. Он переживает и трясётся, стараясь подобрать верные слова. — Не останавливайся… не здесь, не сейчас. Возьми меня… Быстро, яростно, жестко… как нравится нам обоим. Я правда этого хочу.       Себастьян медленно втягивает носом воздух, разводя в стороны трепещущие за спиной крылья. Его руки опускаются Сиэлю на ягодицы, чтобы, обхватив их, приподнять юношу над постелью, выйдя из его тела, который, боясь упасть, сразу же прижимается к нему ближе, с волнением ожидая ответа. Себастьян не показывает ему своего лица, обрётшего истинное выражение чудовища, которое, сдерживая себя, наконец-таки получило то, что желало так долго.       Сиэля. Теперь только Его Сиэля.       — В таком случае, я просто обязан взять Вас так, чтобы Вы запомнили это на всю оставшуюся жизнь. И, поверьте, мне это удастся, — Андрас резко выпрямляется во весь рост, спрыгивая с постели. Раскрывшиеся огромные вороньи крылья обвиваются вокруг Сиэля и заключают в кокон. Ощутив тесноту бархатистых перьев, Сиэль отстраняется от Андраса и изумлённо оглядывается по сторонам.       Очертания в тёмной комнате, до этого хоть немного различимые, полностью заволакивает тьма. В последнем отблеске серебристого диска луны, прежде чем тот равным образом перестал быть видимым человеческому глазу, Сиэлю удаётся разглядеть длинные, подмявшие нижнюю губу Себастьяна клыки и язык, разделившийся пополам.       Зрачки глаз сужаются, а сердце пропускает громчайший удар.       Этот обезумевший огненный взгляд в миллиметре от лица, это алчное дыхание, проникающее, как ядовитый газ под кожу.       Руки на ягодицах, сжавшие их до пульсирующей боли, и член с крупной горячей головкой, упершийся в изнывающий от долгого ожидания проход.       — Себастьян, скорее… — Сиэль призывно трётся об его естество, в то время как Себастьян касается лёгким поцелуем его лба, словно успокаивая. — Я больше не могу…       — Тише-тише… Я никогда не позволю себе разочаровать Вас, мой господин.       Он выполняет это желание и чувственно толкается в горячую тесноту, медленно вонзая вырастающие когти в мягкую плоть ягодиц. Сразу же переходит на головокружительно быстрый темп, заставляя Сиэля истерически забиться в своих руках и зарыдать от неравномерного, яростного движения. Перед глазами лишь багряное сияние других глаз, окружённое ореолом непроглядного чёрного пламени, а в теле плоть, мокрая от сока их страсти. Ноги трясутся, внутри отверстия болезненно печёт, грубо скользящий член Себастьяна чувствуется слишком отчётливо. Он длинный, увитый венами, как и его поразительно умелые руки. От каждого толчка слишком сильно хочется хныкать, скулить и кричать во всю глотку, что Сиэль и делает, двигаясь Себастьяну навстречу. Мальчишка умирает от этих ощущений жмётся к нему как можно теснее, а Себастьян отвечает ему взаимным объятием, которым прижимает к себе Сиэля так, что тот задыхается. И Сиэлю, как ни странно, это безумно нравится.       Волны удовольствия накатывают, сливая их тела воедино. Горячее дыхание смешивается в один общий поток. Они стонут, так громко, что если бы не эти каменные стены, об их отношениях узнали бы все. Однако этого не происходит. И это, разумеется, только к лучшему.       Всё-таки этот мальчишка тебя покорил. И ты сам прекрасно понимаешь, что это значит.       «К чёрту»       Андрас рычит, мотая головой, и ускоряет толчки. Сиэль, не видя ничего вокруг, находит его лицо на ощупь, и впивается отчаянным поцелуем в губы, будто прося прощения. За то, что не доверял, слепо идя на поводу у глупого эгоизма, не подпускал к себе, усиленно отвергая желания плоти, и нагло врал, говоря, что абсолютно ничего к нему не чувствует.       Глаза закатываются от вкуса, обострившегося в сотни, нет, в тысячи раз. Крылья судорожно сжимаются, плотнее прилегая к телу Сиэля, впитывая в себя его запах и пот. Они целуются так яростно и бешено, что не замечают, как их языки пачкаются в крови, царапаясь о зубы. Кожа липких тел словно срастается, они не могут даже на мгновение оторваться друг от друга. Их движения не имеют ритма и грации, Себастьян вбивается в мальчишку как животное, бесстыдно шлёпая бёдрами о его впалый влажный живот, а тот кричит ему в рот, хаотично гладя руками его поджарую спину.       — Себа-а-стьян!.. Только не останавливайся… Прошу, не останавливайся!.. Да! Так! А-а-ах!.. — Голос срывается, становясь похожим на сипящее шипение. Сиэль плачет от того, как сильно и быстро Себастьян вторгается в него, трётся при каждом толчке о простату, отчего жжение внизу живота становится хоть и мучительным, но не менее приятным.       — О да!.. — Движения становятся жёсткими до крайности, капли пота практически ручьём стекают к низу живота. — Вам нравится это, да? Нравится, когда я трахаю Вас, а?..       — Да-а-а!.. Мне нравится!.. — Сиэль кусает Андраса за шею, хрипы становятся ещё более сдавленными, но тот всё равно слышит его. — Сильнее, сильнее, ну же… я так хочу… — он сильно прокусывает кожу Андраса по неосторожности из-за мощных толчков, отчего та надрывается в нескольких местах.       Андрас, на секунду замерев и высоко откинув голову, пошатывается на месте. А затем улыбается, широко, нечеловечно. Вцепившись в бедро Сиэля одной рукой, а второй сжав его член, вбивается в его тело до боли, до темноты в глазах, громко шлёпая о его вход мошонкой. Сиэль от неожиданности громко мычит, сильнее плачет и ещё глубже загоняет свои зубы ему в кожу, чувствуя, как мышцы его прохода начинают резко и ритмично сокращаться, а Себастьян вдруг терпеливо останавливается в его теле, не переставая поглаживать головку его органа в ожидании, и позволяет ощутить всё до кончиков ногтей. Член вздрагивает и дергаётся несколько раз, прежде чем излить порцию вязкой белой жидкости Себастьяну на пальцы, который, преподнеся их к своим губам, проскальзывает между ними языком и, погрузив их в рот, обсасывает, медленно прикрывая веки от удовольствия.       Тьма рассеивается, крылья медленно раскрываются, Себастьян с Сиэлем падают на кровать. Первый с напряжением, а второй от полнейшего истощения.       — О Боже… — Слова оборачиваются комом в горле, Сиэль устремляет слабый взгляд в потолок. — Мы… это сделали. Мы правда это сделали.       Андрас хмыкает, обхватывая член рукой. Пусть Сиэль говорит за себя, однако он прекрасно знал, что так будет. Порог его удовольствия являлся куда более высоким, чем у смертных. А после освобождения от отработки — особенно.       — Вам понравилось? — Себастьян тяжело выдыхает и закрывает глаза, начиная быстро ласкать себя. Если он не кончит как можно скорее, то просто взорвется.       — Безумно… — отвечает Сиэль заплетающимся языком, негнущимися пальцами спускаясь от груди к животу. — Это было просто великолепно. Ты был вели… — повернувшись в сторону Себастьяна с расслабленной улыбкой, он вздрагивает, замечая, что в отличие от него, получившего разрядку, Себастьян до сих пор гладит свой член, всё такой же возбуждённый и влажный. Увидев это, лицо юноши принимает озадаченно-виноватое выражение, он непонимающе смотрит на мужчину. — Ох, Себастьян… почему же ты остановился?       — Как будто бы Вам понравилось превратиться в живую куклу для удовлетворения моих потребностей, — Себастьян стал помогать себе второй рукой, понимая, что после такого экстрима одной ладони ему явно недостаточно. — Я многое позволил себе за сегодня, нагло воспользовавшись вашей благосклонностью, так что, пожалуйста, не отвлекайте меня и отдохните.       Нахмурившись, Сиэль подпёр голову рукой и начал с интересом наблюдать, как Андрас, медленно и тихо простонав, закусил изрядно потрёпанные губы и сильно сжал головку члена. И, судя по тому успеху, который наблюдался у него в течение нескольких первых минут, прогресс был слабым. В какой-то степени это даже начало раздражать. Сделав неуверенный вдох-выдох, Сиэль кое-как сумел подняться на колени, хотя его сильно трясло. Андрас приоткрыл один глаз, не зная, чего ожидать от него, и был безгранично удивлён, когда Сиэль вдруг убрал его руки и, оседлав бедра, стал немного неуклюже пропихивать его орган в себя.       — Господин!..       — Даже не пытайся сопротивляться, я всё равно сделаю это… мгх… — Мальчишка тихо скулит, когда в тело проникает твёрдый член и чуть наклоняется, упираясь в грудь Андраса трясущимися руками. — Вот так… да… да…       Эти медленно поднимающиеся и опускающиеся бёдра, оцарапанные его же когтями. Эти губы, зацелованные и истерзанные его же губами, а также глаза с ярко мерцающей печатью, подтверждающей их связь. Андрас жадно облизывается, откидывает голову на подушки, не сводя с Сиэля глаз, и обхватывает руками его талию, практически полностью заключая её в плотное кольцо ладоней. Слишком медленно… слишком мучительно.       — Раз вызвались помочь, то соизвольте двигаться быстрее. Иначе я возьму ситуацию в свои руки, — Себастьян угрожающе приподнимает Сиэля над собой, резко вонзаясь в тесноватую плоть, отчего руки мальчишки слегка подкашиваются и он чуть не сваливается на него, припечатав своими губами его жадный рот. Жарко, горячо, влажно… адски приятно, но не настолько, чтоб хотя бы на немного забыться, позволив отпустить себя.       — Нет, Себастьян… — Сиэль, мужественно стерпев внезапное вторжение, обхватывает лицо мужчины руками и смотрит на него с невероятной серьёзностью. — Настала моя очередь. А ты ничего не сможешь сделать, так как клялся подчиняться мне на моей крови, и твоё мнение здесь роли не играет никакой.       И после этого, воспользовавшись его откровенным замешательством, он приподнимается и рывком убирает руки Андраса, пригвождая их у него над головой. Взгляд мужчины в один миг приобретает злую острастку, а рот угрожающе обнажает острые зубы.       — Игра с огнём всегда являлась Вашим крайне опасным увлечением, и сейчас она рискует взыграть Вам отнюдь не на руку.       — Я так не думаю, — Сиэль злорадно ухмыляется и решительно насаживается на его член, сильно сдавливая мышцы. Себастьян раскрывает рот на выдохе и громко стонет, обдавая подбородок мальчишки жаром дыхания. Самолюбие Сиэля довольствуется этой реакцией, и он делает так снова, отчего Себастьян закусывает губы, нервно вздергивая уголок губ. Смышлёный щенок, ничего не скажешь. — А ты быстро вошёл во вкус. Ну и кто из нас теперь сверху, м?       — Вы слишком рано радуетесь, милорд. С таким успехом я кончу, в лучшем случае, лишь через час. Так что придумывайте что-то поинтереснее, если действительно хотите добиться какого-то результата, ведь… — он насмешливо приподнимает голову, касаясь его нижней губы самым кончиком языка, зрачки юноши сужаются, — Вы ещё слишком незрелы и слабы, чтобы обставить меня, демона, мастера по совращению человеческих душ.       — Я не слаб, Себастьян! И я докажу тебе это! — Сиэль, раздражаясь, сильнее и быстрее насаживается на него, хотя теперь ощущения не приносят ему удовольствия, и он делает это лишь из-за глупого упрямства. Себастьян отмечает про себя, что процесс стал куда слаще, а трогательные потуги мальчика, выгнувшегося на нём, зажмурившегося и тихо поскуливавшего явно не от приятных чувств, сильнее возбуждали. Хотя другая его сторона относилась к этому весьма скептично, ведь Сиэлю вовсе не обязательно было так издеваться над собой.       — Да как же Вы не понимаете… этого мало, господин, — он тихо стонет, смотря на то, как строптивый мальчишка насаживается на член, пошло всхлипывая при любом малейшем трении, и злится, чёрт подери! Из-за того, что Сиэль не может смириться со своей неопытностью, в итоге страдают оба! Потому что…       Как же. Хочется. Кончить. Долбанное дерьмо.       — Прекратите мучить меня и просто позвольте мне хорошенько трахнуть Вас, раз уж Вам так хочется!       — Заткнись! — Сиэль даёт ему сильную пощёчину, игнорируя злое пощипывание в глазах.       — Ах ты, маленький ублюдок, немедленно слезь с меня, пока я тебе шею не свернул! — Андрас заходится рыком и впивается зубами в подушку, изливая на неё всю свою ярость. Хватит! Хватит!.. Слишком медленно… Чёрт, это слишком медленно! Недостаточно! Ему нужно ещё!       Сиэль прерывает движения на какую-то долю секунды, осмысляя услышанное. Теперь глаза уже конкретно щиплют от горькой обиды и огненной ярости. Подонок, посмевший нарушить субординацию, косился на него без доли раскаяния, пожевывая зубами подушку, которая была уже наполовину разорвана, вывалив целую тонну перьев ему на прическу.       — Ты поплатишься… — руки Сиэля смыкаются на шее Андраса. — Поплатишься за всё…       «Что? Что этот сопляк задумал?!»       — Захотели убить меня? Как бы ни так. Силёнок маловато.       — Но достаточно, чтобы сбить спесь с тебя, тварь.       Сомкнувшиеся руки на шее. Злые слова, выходящие рваными клоками изо рта. Поначалу лёгкое нажатие, отдававшееся слабо ощутимым электрическим током в районе груди, усиливается, и Сиэль совершенно сумасшедше касается губами его лица, наблюдая за тем, как искры в глазах Андраса становятся ярче, рот открывается шире, а пальцы заходятся в едва заметных судорогах, обезумевая от жестокой похоти.       Сиэль жадно дышит от этого зрелища. Да, Себастьян демон, способный, едва пошевелив пальцем, стереть его в порошок, но сейчас, скованный по рукам и ногам своим же оружием — сладострастием, абсолютно беспомощен. Он вырывается, яростно пытаясь сбросить с себя Сиэля, но тот, дерзкий упрямец, возбуждается и сильнее сдавливает в себе увеличившийся вполовину член, сжимая бёдрами рвущееся прочь тело.       Андраса не слушаются даже руки, которыми он беспомощно водит по кровати, расцарапывая всё вокруг себя. Сдавливающее чувство в районе шеи становится экстремально душащим, Сиэль вкладывает в него всю накопившуюся к Себастьяну злость, боль и ненависть, никогда не покидавшие его сердце, но нисколько не мешавшие остальным чувствам, куда более глубоким. Он что-то шепчет Себастьяну, а иногда даже кричит на него, но тот не слышит. Лишь конвульсивно бьётся в тонких руках, извергая последние остатки кислорода из лёгких, и хрипит от дичайшего наслаждения. У него нет мыслей, приглушается даже рёв сущности, которая целиком отходит на второй план и умирает от пронзающих ощущений.       Рога покрываются шрамами от перенапряжения, из уголка рта течет слюна, а в закатившихся до предела глазах практически не видно зрачка. Орган, который Сиэль так ревностно не выпускает из своего тела, накаливается почти докрасна. Мальчик кричит от этого мучительного чувства, но терпит, удерживая партнёра практически на издыхании. Когда Андрас выгибается в спине, рычит, раздирая глотку, и забывается в экстазе, выплёскивая струю спермы, Сиэль, не скрывая, плачет, роняя слезы на его потную грудь.       И, обессиливая полностью, сваливается с него, вдруг улыбаясь совершенно счастливо.       Себастьян уставляется глазами в потолок и не может выговорить ни слова. Настолько бессильным от резко высвободившейся энергии он себя никогда не чувствовал, и совершенно дико осознавать, что до такого его довёл какой-то человеческий мальчишка. Однако факт остается фактом. Великого Маркиза Андраса, демона с трёхтысячелетним стажем, придушив, весьма успешно оттрахал его юный контрактёр, сумев доказать на деле, что в плане упрямства и желания властвовать мало чем ему уступает.       Даже не верится. Собственно говоря, как поживает это удивительное создание?       Андрас с трудом приподнимается на локтях, как бы невзначай оценив поникшее и почти иссушённое состояние собственного органа. Оно служило ему навязчивым доказательством честности Сиэля, который лежал к нему спиной на боку, поджав к животу колени. Из его растерзанного в пух и прах прохода медленно, по каплям, вытекала белая жидкость, успевшая собраться в небольшую лужицу на простыни. Себастьян, задрожав от настолько умилительного зрелища, осторожно лёг между его раздвинутых ног и принялся заботливо слизывать остатки собственной спермы, равно как и смачивать надорвавшуюся и кровоточащую во многих местах кожу своей слюной.       Сиэль открывает глаза и опускает вниз голову, смотря на Себастьяна хоть и очень устало, но крайне самодовольно.       — Плохие зверушки должны быть наказаны, ты огрызнулся и получил за дело. Придётся тебе смириться с тем, что даже в постели у тебя никогда не будет надо мной абсолютной власти.       — Не могу не признать, что я нисколько не опечален данным фактором, — Андрас, закончив процедуру, присел перед Сиэлем и перевернул его на спину, чтобы внимательно осмотреть остальные повреждения. — Ох, господин… в обычной обстановке такие раны затягивались бы очень долго, но с моими поцелуями Вы сможете встать на ноги всего лишь через пару дней.       — Позже с этим разберёмся, — Сиэль вздохнул, попытавшись приподняться, но, поморщившись, упал назад. Себастьян попытался помочь ему, но вместо этого Сиэль отстранил его со словами «Я не беспомощный», и, покачиваясь, таки смог сесть, но по тихому стону было ясно, что ему очень больно. — К чёрту мне твоя забота сейчас, Себастьян. Всё было добровольно. Лучше скажи как сам, ты за всё время ни разу не снимал перчатку.       — Посчитал правильным не травмировать Вашу психику в очередной раз. Тем более, сомневаюсь, что Вам бы понравилось это видеть во время процесса.       Прекрасно догадавшись, о чём шла речь, Сиэль не смог скрыть смущённой улыбки. Хоть и длилась она какую-то долю секунды, потому что на смену ей пришло былое хладнокровие, Себастьяну хватило этого, чтобы всё прочитать на его лице.       — Брось, дай я посмотрю. В конце концов, отчасти ты пострадал, спасая меня. Так что моя совесть не может быть полностью чиста, — Сиэль обхватил запястье Андраса, и тот на трезвую голову вдруг увидел кое-что ужасное. На мальчишке не было кольца.       — Где Ваше кольцо?       Сиэль непонимающе уставился сначала на Себастьяна, а потом на руку. Губы машинально сжались в одну плотную линию, а от взгляда засквозило металлическим холодом. Да. Его не было. И они с Себастьяном за выяснением отношений совершенно не обратили внимания на его отсутствие. Но кольцо невозможно было украсть, ведь Сиэль постоянно следил за ним. Кроме…       Алоис Транси.       В тайнике Клода они оказались довольно быстро. Сиэль разрешил Себастьяну использовать магию в качестве экстренного случая, чтобы быстро собрать всю разорванную и разбросанную по комнате одежду воедино. Себастьян первым делом направился сюда, потому что в прошлый раз именно этот путь был закрыт для него малоизвестным магическим блоком. Но вошли они без препятствий, отчего обыкновенно плохое предчувствие стало вконец омерзительным.       — Судя по всему, наши враги успели скрыться, господин, — Андрас мрачным взглядом сканировал помещение и носился по всем его углам, горячо надеясь найти хоть что-нибудь, но под руку попались только непонятные пустые склянки, мятая бумага, ошметки одежды и пара дохлых крыс. Хотя на столе, среди бесчисленной кучи абсолютно чистых скомканных листков, Себастьян смог заприметить единственный, отличающийся от других. На него были пролиты чернила. Встряхнув его так, что расплывшиеся чёрные пятна начали резко выцветать, он смог распознать текст, который и стал их единственной зацепкой.       Сиэль стоял в центре комнаты совершенно опустошённый и с каким-то холодным равнодушием наблюдал за паникой Себастьяна, вызванной совсем не на пустом месте. Ведь все карты сходились именно на том, что Мефистофель прав. Но как же такая важная вещь в течение столь длительного срока могла находиться у Андраса под носом незамеченной, причём, даже не вызывая к себе ни единого подозрения? Правда… Андрас никогда не был особенно силён в магии, ограничиваясь знанием элементарных заклятий. А противник, возможно несуществующий, но к которому в один момент стали вести все нити, наоборот, владел ей в совершенстве. Неутешительное положение вещей.       Пока Себастьян ломал себе голову от нескончаемых догадок и переживаний, каждое из которых в теперешней ситуации предвещало самый скверный итог, Сиэль закрыл глаза и стал падать навзничь.       — Ох, мой господин… — Себастьян моментально подскочил к нему, ловя обмякшего мальчишку в своих объятиях. Сиэль лежал без чувств, начисто измотанный тяжёлыми событиями последних двух дней. Потрогав его лоб, Андрас удручённо почувствовал, что у него была температура.       Восхитительно. Враги сбежали, а Сиэль снова начинает заболевать. Делать нечего, значит, придётся возвращаться.       Заботливо прижав к груди своё маленькое сокровище, Андрас прошептал согревающее заклинание, чтобы Сиэль сумел пережить оставшийся путь до Лондона. А затем, широко расправив чёрные крылья, вырвался наружу через единственное окно на потолке, защищая густотой своих перьев Сиэля, чтобы осколки не смогли поранить его. Разумеется, выбраться из ловушки, которая всё сильнее сжимается вокруг них, сложнее и сложнее с каждым днём. И теперь, когда у них есть слабости, на которые можно надавить, эта задача стала практически невозможной, но…       Они обязательно выберутся и заберут от своего выигрыша больше, чем потеряли. Слишком многое поставлено на кон.