— Добрый день, леди и джентльмены! — Воскликнул Хананель, находясь на своём месте судьи: середине поля. — Я рад видеть вас всех здесь, на финале соревнования Уэстонского колледжа по хоккею! Итак, напоминаю, что в финал вышли две команды, так поприветствуем же их! Команда дортуара Алого лиса!
На поле, скользя с таким апломбом, словно они на приёме у королевы, выехали семеро, в том числе Транси, выглядевший слишком напряжённым, и Келлер, неловко улыбающийся.
— С ровером и вратарём этой команды мы отлично знакомы, так что нападающие — Докинз и Милори, защитники — Джекилл и Райх, центральный — Беринг. Что ж, а теперь обратите внимание на северную сторону! Команда Дортуара Сапфировой совы!
Сиэль, уже стоявший напротив Лабберта, только ехидно усмехнулся: они успели встать на позиции, как только Хананель начал объявлять членов отряда Алоиса.
— В отличие от команды Алого Лиса, команда Сапфировой совы заменила только одного игрока — на место центрального Джефферсона встал Розье, остальной состав остался прежним. Нападающие: Рейвен и Крауч, защитники: Адлер и Реви. Что ж, господа, попрошу вас пожать руки друг другу в знак честного соперничества между вами за титул сильнейшего дортуара этого года! — Дориан безо всякого выражения на лице пожал ладонь Транси, а тот в ответ сжал ладонь Уокера слишком сильно. Дориан удивлённо посмотрел на Алоиса, а затем прищурился, что-то заподозрив. Как и Сиэль, скосивший на Алоиса подозрительный взгляд. Это тут же было замечено Лаббертом, на которого Сиэль обращал до странного мало внимания. Остальные члены команд брезгливо пожали друг другу руки, но тут же отъехали на свои прежние позиции, как и их капитаны.
— Итак, напоминаю правила: семь игроков, шесть из которых могут передвигаться по полю, пытаясь забить команде противника шайбу. В течение игры в случае травмы игрок заменяется соответствующей заменой, но не больше одного раза. Периодов всего три, каждый по двадцать минут, перерывы между ними — пятнадцать. Итоги соревнования подводятся в конце третьего периода. В случае ничьи, игрокам дается дополнительное время. Что ж, на этом всё. Разошлись по местам!
Уокер и Транси остались на середине, а их помощники встали на позиции вратарей, почти одновременно стукнув клюшками по льду.
— Начали! — Судья бросил шайбу на каток.
Первым, на удивление, устремился вперёд Дориан, оскалившийся на яростное шипение Алоиса, помчавшегося за ним. Но Уокер тоже не лыком шит, умудряясь уходить из-под непрекращающихся атак Транси, постоянно шедшего на сближение и явно норовившего вывести его в самом начале игры. Следом за ним, защищая, скользили Рейвен и Крауч, которые, как могли, отстраняли от своего ровера Докинза и Милори, а Розье, тем временем, блокировал Беринга. Впрочем, в какой-то момент ситуация начала выходить из-под контроля, и Алоис неожиданно сильно толкнул Дориана, подсекая его (что было не по правилам) и заставляя упасть навзничь. Вместе с шайбой, парень понёсся навстречу Сиэлю, уже не видя, как быстро поднимается на ноги Уокер и, взглянув на судью, только вздохнул, собираясь.
«Так значит заместитель директора на его стороне», — подумал Сиэль, напрягаясь: Транси скользил очень быстро, и его взгляд… это был взгляд человека, который пойдёт на всё ради исполнения своей цели. Но что же стало мотивацией?
В этот же момент Алоис замахнулся для удара, но его с обеих сторон окружили Адлер и Реви, один из них передал резиновый диск подъехавшему роверу, который тут же развернулся и по дуге направился к Келлеру. Транси, которого оставили без возможного гола, в бешенстве посмотрел на Сиэля, который лишь прищурился, разглядывая оглянувшегося назад префекта и оскалившего зубы.
Что-то дикое сквозило в атмосфере вокруг Алоиса, даже Сиэль почувствовал себя малость неуютно, уловив этот взгляд. И как только капитан команды противника ринулся к своим, взглянул на Себастьяна, сидящего на первом ряду, встречая настороженный взгляд: ему тоже не понравилось столь резкое изменение характера, тем более у такого, как Транси. Сиэль вопросительно поднял бровь, на что Себастьян сначала посмотрел на Алоиса, который пытался прорваться через созданный нападающими Сов заслон, и отрицательно покачал головой.
Сиэль сердито шикнул.
Дориан тем временем уже подошёл на расстояние удара, следя за Джекиллом и Райхом, которые преградили ему путь, отвечая таким же холодным взглядом. Розье, в одиночку защищавший ровера от нападающих, стиснул зубы, а потом неожиданно подъехал к Дориану и, не ожидая, пока очнутся Докинз и Милори, ударил по шайбе, которая полетела прямо в ворота. Келлер просто не успел уследить, и диск пролетел мимо него за пределы поля.
— Один: ноль в пользу команды дортуара Сапфировой совы. Разыгрываем! — Возвестил Хананель, недовольно взглянув на разъярённого Алоиса: он мог помочь ему в выполнении его задачи, но этот ребёнок сам не захотел принимать его помощь. Мало того, Алоис ещё посмел высказать ему за его честное судейство в самом первом матче. Нахальный мальчишка!
Что ж, пусть он тогда сам решает свои проблемы.
Хананель обратил взгляд на спокойного Дориана, который в этот момент оглянулся на Сиэля, замершего на одном месте. Тогда староста отвернулся от своего вратаря, словно это было условным знаком, и саркастично усмехнулся, бросая вызов Алоису. Транси, исходивший яростью до этого, неожиданно успокоился, и в голубых глазах появилось раздражающее Сиэля выражение превосходства, как будто префект знал нечто такое, что позволит ему победить.
Сиэль, увидевший эту сцену, мгновенно напрягся, сильнее сжимая древко клюшки в своих руках.
Шайба упала на поле, и инициатива тут же попала в руки Алого дортуара: на удивление сплочённо скользили Алоис, Беринг и нападающие, образовавшие что-то вроде квадрата; Совы же мгновенно сгруппировались вокруг ворот — единственным нападающим в который уже раз остался Уокер, чуть наклонившийся для большей устойчивости.
Но, как оказалось, это Транси предсказал: Беринг вырвался вперёд, вставая на место Транси, и Уокер вынужден был блокировать его, в то время как капитан с легкостью обыгрывал Розье, отвлёкшегося на Докинза, атаковавшего сразу двоих — его и Адлера. Реви, попытавшегося отразить удар, оттолкнули настолько сильно, что он врезался на полной скорости в Розье и Беринга, повалившихся вместе с ним на каток. А Алоис, освободившийся от противников, ударил, заставив шайбу полететь в ворота, но первый удар Сиэль отразил, пусть и неудачно: диск отлетел обратно к Транси, который только издевательски оскалился, направляя шайбу в верхний угол, спасти который Сиэль попросту не успел.
— Один: один! Первый период закончен! Перерыв пятнадцать минут!
— Что будем делать? — Спросил Уокер у лежащего на скамье Сиэля.
Сиэль не ответил вообще.
— Сейчас Транси хочет вывести меня и Розье, как сёрьезных противников. К тому же они действуют гораздо сплочённее, чем вчера, — продолжил префект, оглядываясь на команду-противницу. Те находились около Алоиса, тихо говорившего им что-то.
— Не сомневаюсь, что им мозги промыли, — негромко произнёс Абраксас. — Фантомхайв, ты уверен, что мы и дальше будем следовать этому плану? Мы уже потеряли преимущество.
— Это, как ты говоришь, преимущество, ещё даже не установлено, — Сиэль усмехнулся, принимая сидячее положение. — Да, счёт равный, но пока это не так важно.
— В каком это смысле? — Староста сел рядом.
— Увидите. Главное, чтобы наше положение не ухудшилось, и тогда мы сможем переменить ход событий. Помните, если они забьют, мы должны будем любыми методами сравнять счёт. Судья на их стороне, а значит, попытается нас засудить. Так что действуем согласно правилам, — спокойно оповестил всех Сиэль. — И вот ещё что: следите за Транси. Все в команде ориентируются на него и на Беринга.
— Понял, — хором ответили остальные члены команды, за исключением Уокера, который тихо сказал Сиэлю:
— Этот план слишком рискованный даже для тебя. Неужели мы действительно пойдём на это ради одной победы?
Сиэль откинул голову чуть назад, показывая красивый изгиб шеи, и промолчал, лишь спокойно улыбаясь.
— Дело не в этом, верно? Тебе нужна победа, чтобы идти дальше. Нет, не так… — Дориан прищурился, разглядывая на диво невозмутимого юношу, улыбнувшегося краем губ. — Это твой Святой Грааль, то, к чему ты стремишься сильнее всего.
— Зачем мне пустое ликование и уважение тех, кого я сам не уважаю? Или их восхищение мной? — Сиэль кивнул на трибуны позади. — Совсем наоборот. Мой Святой Грааль, — парень задумался, разглядывая поле сражения. — Его попросту не существует. Потому что освобождения от своих грехов мне уже никогда не найти. Что до цели… Этот секрет я оставлю при себе, если не возражаешь. И, похоже, нам уже пора.
— Перерыв окончен! Прошу команды выйти на поле! — В тот же момент закричал Хананель в громкоговоритель.
Сиэль поднялся на ноги и, подобрав клюшку, направился на своё место. Он посмотрел на Себастьяна, который явно слышал весь их разговор и теперь невозмутимо улыбался. Хотя это выражение его лица уже не могло обмануть Сиэля — в конце концов, за те дни службы парень успел узнать своего работодателя достаточно хорошо, чтобы понять: сейчас Себастьян просто раздражён, что, в принципе, не так смертельно.
По крайней мере, до тех пор, пока он не узнает его настоящие мысли по этому поводу.
Вратарь перевёл взгляд на поле, наблюдая, как напряжённо смотрят себе под ноги Алоис и Дориан, ожидая, пока судья сбросит шайбу. Странно было то, что Хананель до сих пор этого не сделал. Вместо этого он пристально смотрел на склонённую голову Транси. Сиэль был уверен, что на какой-то миг в его сиреневых глазах промелькнул алый отблеск. Такой же, как в глазах Себастьяна, когда тот впадал в негласную ярость.
Сомнения, которых и раньше практически не было, теперь исчезли полностью. Сиэль закрыл глаза, стараясь не слышать резкого скрежета коньков, скользящих по льду, и ругательств игроков, которые не сдерживались в выражениях, пытаясь перехватить инициативу друг у друга. Однако этот назойливый шум всё равно прорывался через все заслоны, и, вместо того, чтобы сосредоточиться, Сиэль всё сильнее злился. Сжав клюшку, он обратил свой взгляд на поле, где как раз в этот момент Рейвен врезался в деревянное ограждение, а шайбу практически мгновенно подбирает Транси, помчавшийся ему навстречу. В тот же момент наперерез ему кинулся Крауч, каким-то образом перехвативший диск, и передал его Уокеру, несущемуся следом.
Префект быстро развернулся, следуя к воротам противника по дуге, однако, к своему удивлению, встретил защиту, которую их команда применяла уже не единожды: играющим игроком на поле остался только Транси, остальные сгруппировались вокруг напрягшегося Келлера.
— Что делать будем? — Спросил Розье, оказываясь рядом. С другой стороны к нему приблизились Крауч и Латтимер, заменивший Рейвена на поле. — Это ведь не по плану, да?
Уокер не ответил.
— Эта защита не идеальна, и это мы прекрасно знаем, — пробормотал Латтимер, видя, как Алоис, ухмыляясь, встаёт перед своим центральным и стукает клюшкой по льду, приглашая.
— Но если они пошли на это, значит, прекрасно знают, что мы пойдём на прорыв.
— У нас нет на это времени, — холодно проронил Дориан; в его тёмных глазах блеснула сталь. — И не сомневаюсь, что всё пойдет так, как говорил Фантомхайв.
Капитан посмотрел на шайбу рядом со своей клюшкой, потом на Транси, склонившего голову к плечу и ожидавшему его действий. Парень злобно оскалился, видя прищур своего противника, а потом неожиданно ударил по диску, отправляя его за пределы поля.
— Шайба за пределами поля! — Тут же сказал Хананель, выходя на середину. — Разыгрываем!
Алоис ошеломлённо посмотрел на Уокера, который только хмыкнул, невозмутимо разворачиваясь и следуя на своё место. По пути Дориан даже не смотрел на Сиэля, зная, что увидит лишь довольный взгляд человека, уже просчитавшего ситуацию.
— Транси не будет излишне изобретателен в нашем бою, я в этом не сомневаюсь. Подозреваю также, что он пойдёт на использование приёмов других команд, в частности, защита Сов или атакующий клин Волков, разве что немного их подправит для эффективности. Разумеется, мы можем пойти на контратаку, — тихо проговорил Сиэль Дориану, следя за членами команды, рассевшимися вокруг него. — Но в таком случае придётся пожертвовать частью состава. Дориан, ты капитан, и как действовать в подобной ситуации решать только тебе.
«Вот же наглый засранец», — подумал Уокер про себя, усмехнувшись.
Уокер встал напротив Транси, уже подъехавшего к середине поля и сжавшего губы так плотно, что сомнений не оставалось — он рассчитывал на прорыв, если не сказать больше. Дориан почти рассмеялся, видя недовольное лицо соперника.
— Начали! — Хананель скинул шайбу на поле, которую вновь перехватил Дориан, обходя застывшего, как изваяние, Алоиса и направляясь к Келлеру в окружении двух атакующих и центрального.
На этот раз команда Алого дортуара не пошла на применение защиты: видимо, поняли, что каждый раз Уокер будет отправлять шайбу за пределы поля хоть до конца игры — упрямство старосты, пусть и редко проявляющееся, было весьма известно в широких кругах. А уж Лабберт хорошо знал его характер, пусть они и общались очень редко.
Докинз, Милори и Беринг кинулись к нему, разрывая защиту, а Дориан тем временем замедлился, пропуская вперёд Розье, Крауча и Латтимера. Соревнование с каждой секундой всё больше напоминало обычную драку, где не было места ни тактике, ни хоть сколько-нибудь вежливому отношению: игроки орали, ругались, язвили, и лишь немногие могли сохранять относительное спокойствие. Среди них оказались вратари и капитаны обеих команд.
Уокер скользнул мимо защитников, сорвавшихся ему навстречу, заставляя их столкнуться лбами, и ударил по шайбе, отправляя её в ворота, но Келлер, к сожалению, мгновенно встал на пути, отшвыривая диск к нападающим, которые держали оборону. Докинз, первый достигший желанного объекта, швырнул его Алоису, тут же направившемуся к Сиэлю, который крепче перехватил древко клюшки. Уокер попытался набрать скорость, чтобы перехватить ровера быстрее, чем тот достигнет защитников, но даже для него подобное было невозможно — он находился на противоположном краю поля, к тому же, из-за нападающих и центральных, всё ещё блокирующих друг друга, пройти без ранений и травм — затруднительно.
Оставалось надеяться только на Сиэля.
Уокер поднял голову, чувствуя, как холодное отчаяние начинает медленно захлёстывать его с головой: он видел выражение, застывшее в синем глазе Сиэля, и оно напомнило ему первые дни тренировок.
Его помощник никогда не стоял на коньках; первые тренировки заканчивались катастрофой, за исключением той, на которую пришёл профессор Михаэлис. Но даже тогда Сиэль, падая, непременно поднимался на ноги и никогда не жаловался на боль или усталость: он просто поднимался и, вздыхая, смотрел незамутнённым взглядом прямо на него. Но теперь даже упрямство парня вряд ли могло повлиять на ситуацию — ведь, в отличие от него, Транси катался на коньках не впервые, да и Сиэль всё ещё мог поскользнуться на ровном месте.
— Держись, Фантомхайв! — Неожиданно для себя закричал Дориан.
Мефистофель, всё время до этого момента спокойно наблюдавший за игрой и потягивавший из трубки очередную порцию канабиса, встал с трибун и громко захлопал в ладоши, поддерживая Сиэля. Андрас на это ревниво закатил глаза: ему дико не нравилось, когда кто-то из его сородичей уделял Сиэлю слишком много внимания. Много, по его мнению, разумеется. Однако, несмотря на это, он всё равно зааплодировал на секунду позже Мефистофеля, принявшись буравить мальчишку задумчивым взглядом. Неожиданно для себя он осознал, что уже давно начинал смотреть на своего подопечного с какой-то необычной, несвойственной себе нежностью.
Сиэль, что в этот момент напряжённо смотрел на поле, собираясь с духом, ощутимо вздрогнул. Он повернул голову в сторону трибун и замер. Андрас улыбался ему. Нет, не так, как обычно. В этот раз его улыбка была иной. Такая мягкая, с лёгким привкусом надежды, уважения и…
Сиэль сглотнул слюну и судорожно втянул в себя воздух, не понимая, почему в этот момент отвечает Себастьяну такой же улыбкой. Может быть, просто так надо?
Андрас усмехнулся, заметив реакцию Сиэля, на что тот невольно покраснел и резко отвернулся обратно к полю.
Сидящие на втором ряду вместе с Мефистофелем девушки дружно загалдели, встали со своих мест и замахали руками. Сегодня их одеяние было ещё более дерзким, чем днём ранее: юбки едва прикрывали середину бедра, а грудь подчёркивалась глубоким декольте.
— Вперёд, Фантомхайв! — Буквально орали они, подпрыгивая на месте. Одна даже попыталась залезть на вставшего с места профессора Михаэлиса, вот только тот вовремя отступил, и девица упала вперёд, снеся часть деревянного ограждения своим телом.
Транси, тем временем, очутился на финишной прямой на пути к воротам и собирался ударить клюшкой по шайбе, но как раз в этот момент в него с силой врезался… судья. Хананель, который всё это время, совершенно не стесняясь, разглядывал милых дам, окруживших одного из гостей, оказался совершенно не готов к тому, что одна из них упадёт прямо ему под ноги. Виновница происшествия посмотрела на него таким похотливым взглядом, отчего все чувства несчастного мгновенно взбунтовались, а внизу живота ощутимо потеплело.
Однако спустя мгновение Хананель поспешно отошёл от упавшей девушки, стараясь держать себя под контролем, и, так получилось, что он попал в самый разгар событий, сбив Алоиса, почти забившего гол. Хананель смущённо посмотрел на Транси, не торопившегося вставать, и, взглянув на поднявшего бровь Сиэля, явно не ожидавшего подобного развития событий, разозлился: кровь раскалённой жидкостью растеклась по венам и артериям, заставляя его крепко сжимать кулаки. Заместитель директора почти не сдерживал себя, уставившись на вратаря Сов с таким гневом, что удивлённое выражение во взгляде Сиэля растаяло, сменившись подозрительностью, отчего Хананель понял: он попался, раскрыв свою демоническую природу. А что раскрыл, сомнений не возникало: пламя гнева до сих пор не хотело утихать, поэтому он обратил его на тех, кто сможет отреагировать на него без потерь.
— Могу я спросить, — Хананель подъехал к уже поднявшейся даме, что специально отошла подальше от поля, дабы незаметно отряхнуть своё платье. Леди тут же подняла взгляд на него, и в её карих глазах танцевали ехидные искорки.
— Что-то не так? — Спокойно спросила девица, как будто не она семь минут назад пыталась повиснуть на шее Андраса и провалилась в этом.
— Почему Вы, как и Ваши… подруги, — с нажимом выговорил заместитель, хотя на его скулах появился румянец, стоило ему случайно обратить внимание на них. — Одеты не по правилам приличия?
— Ох, — вздохнула она, достав откуда-то веер и помахав им перед своим лицом, заставляя взгляд Хананеля подняться выше пышной груди.
Невольно его взгляд упал на худощавую кисть, на четырёх пальцах из которой было по кольцу с редким драгоценным камнем. Впрочем, в районе декольте девушка тоже носила похожие украшения, которые тот заметил несколькими секундами раньше.
— Эти приличия… знаете, они так ограничивают. Так и хочется их нарушить, — леди с явным намёком посмотрела на него, а потом неожиданно оказалась позади, схватив его за косу и оттянув его голову назад. — А вам бы пошёл женский облик, — прошептала незнакомка ему на ухо таким тоном, что он не оставлял пространства для сомнений, другой рукой ласково скользя по груди. — Уверена, я бы могла потискать то, чего нет сейчас, — затем медленно опустила руку вниз, едва касаясь низа живота. — Впрочем, и в этом вашем облике можно найти нечто весьма интересное, — она усмехнулась, видя, как Хананель вздрогнул в её объятиях, а потом вылизала кожу за ухом, слыша задушенный стон.
— Видите? — Спросила она своим обычным голосом, отстраняясь. — Приличия стесняют, особенно, — девушка окинула его томным взглядом, — таких, как мы.
Хананель, задыхаясь, остался на своём месте, напряжённо глядя на тонкие изгибы девичьего стана: платье было слишком облегающим, а тёмные волосы, струящиеся по плечам, блестели в лучах холодного зимнего солнца. Более-менее утихомирив своё либидо, судья уже хотел накричать на этих особ, что пошатнули его невозмутимость, но наткнулся на саркастичный взгляд Андраса и язвительный от смутившей его девушки: та, очутившись рядом с Мефистофелем, начала ему что-то говорить на ухо, нескромно обняв за талию. Сам Мефистофель, послушав, только тихо рассмеялся, посмотрев на Хананеля с такой ехидцей, что мужчина, кипя от злости и неутолённого желания, отвернулся, но остановился, услышав:
— Точно пойдёт, — от девицы, которая в этот же момент вернулась на своё место среди группы поддержки и начала что-то обсуждать со своими подругами.
Хананель, поняв, о чём она говорила, зарделся. И тут же увидел недоумённые взгляды игроков, обращённые на него. Правда, такими они были у большинства: Сиэль смотрел на него откровенно равнодушно, а Алоис смутился, разглядывая свои коньки. Но недовольства в голубых глазах от этого меньше не стало.
— Что вы тут все столпились? — Истерично воскликнул Хананель, словно дама в тяжелые дни месяца. — Перерыв пятнадцать минут, счёт один: один, — и, убедившись, что на него никто не смотрит, пробормотал: — Чёртово мужское тело!..
Андрас, услышав последнюю фразу, закашлялся.
Дориан смотрел на своего помощника, как ни в чём не бывало лежащего на скамье и наблюдающего за плывущими по небу облаками.
— Что делать будем, а, Сиэль?
Сиэль промолчал, флегматично наблюдая за тем, как поднялся с места Розье, подсев ближе к Уокеру, чтобы слышать разговор.
— Нам же нужен план Б, если провалится этот?
— Правда такова, что если провалится план А, мы с вами вылетим, господа, — спокойно замечает вратарь. — Второе место нам обеспечено, но не хотелось бы, чтобы до этого дошло. Запомните: должна остаться либо ничья, либо счёт в нашу пользу. Я могу провалиться, так что настраивайтесь на первый вариант.
— Но никто не знает, какое соревнование выберут для дополнительного времени! — Ответил Розье безмятежно, видя, как переглядываются Сиэль и Дориан.
— Тогда мы можем узнать, что для нас придумал господин директор.
Когда время перерыва закончилось и судья встал на свою позицию, отношения между командами обострились настолько, насколько это вообще было возможно: атмосфера на поле брани накалилась до своего предела, и не было никого, кто не почувствовал её.
— А теперь, господа, послушайте меня внимательно, — неожиданно сказал Хананель, заводя руки за спину. — Третьего периода не будет; на поле остаются только вратари и роверы!
Игроки возмущённо закричали, в то время как названные только переглянулись между собой, понимая, что Хананель просто хочет ускорить ход событий. И всё же его решением были недовольны многие, в частности те, кто хотел сражаться до конца. В частности, этими людьми являлись члены команды Дориана, которые прекрасно понимали, что их шансы на победу стремительно убывают. В конце концов, Сиэль — не самый сильный вратарь, в то время как Лабберт имел достаточно значительный опыт. Да и сравнивая Алоиса и Дориана нельзя было сказать точно, на чьей стороне преимущество.
Теперь всё зависело от действий Фантомхайва и Келлера.
— Мы попали, — сказал Розье, снимая коньки и облегчённо вздыхая. — Не знаю точно, что там затеял Фантомхайв, но вряд ли он рассчитывал на такую быструю смену событий.
— А если он на это и рассчитывал? — Вдруг заметил Адлер. — В конце концов, он предполагал два развития событий, и второй включал в себя дополнительное время. Вполне возможно, что он даже предугадал, какой именно тип дополнительного времени выберет администрация.
— Один человек не может знать всё! — Категорично заявил Крауч, презрительно скривив губы. — Не придавай ему тех качеств, которых у него нет.
— Капитаны и вратари, подойдите ко мне! — Вновь раздался голос Хананеля, а когда все названные собрались, продолжил: — Так как это должно было стать соревнованием для дополнительного времени, то и правила его немного другие. Поединок будет включать пять бросков от капитана-противника в ворота. Чем больше он сможет забросить, тем больше будет счёт. Замена вратаря или капитана производится только по согласию команды-противника. Это понятно?
Алоис и Дориан кивнули.
— Во время бросков, другой капитан и вратарь не имеет права вмешиваться, иначе будет дисквалифицирован. Так, ну вроде всё. Ах, нет: запрещается оказывать моральное давление на вратарей или роверов, — при этом Хананель так посмотрел на Сиэля, что стало понятно, из-за кого это правило вообще было введено. — А теперь, господа, по местам.
— Первым, согласно жеребьёвке, станет мистер Транси, капитан команды Алого дортуара, — судья перекинул шайбу Алоису. — Ведение шайбы предполагается с линии середины поля.
Транси, поправив шлем, скользнул к красному кругу в самой середине поля, бросив шайбу около своей клюшки, в то время как Сиэль занял свою позицию, стукнув собственным инструментом по льду. Они просто смотрели друг на друга, не совершая никаких действий: Сиэль по-прежнему стоял, чуть склонившись. В его глазах не было видно даже малейшего проблеска эмоций, а Алоис лишь крепче сжал руки на древке, оскалившись в усмешке.
В воздухе медленно кружились снежинки, которые танцевали свой, абсолютно непонятный простым смертным танец: для них не существовало ни течения времени, безжалостного к этим маленьким произведениям искусства, ни напряжённого ожидания, повисшего в воздухе над полем. Внимание абсолютно каждого было приковано к двум маленьким фигуркам, готовым сражаться до конца, несмотря на любые обстоятельства. И с каждой секундой, проходившей для окружающих словно минута, напряжение нарастало. Оно словно искрилось внутри, вынуждая широко раскрывать глаза, впитывая неожиданное зрелище: из муторного и выматывающего крикета, на котором некоторые аристократы спали, не стесняясь, хоккей оказался совершенно ему противоположным. Накал эмоций, травмы участников, поединки до последнего — всё это оказалось слишком внезапным для консервативной английской элиты, до этого высказывавшейся об этом виде спорта с презрением.
Но если взглянуть на зрителей сейчас, то вряд ли даже демон сможет найти безразличное лицо: все, как один, ждали развязки.
— Приготовься, Фантомхайв! — Внезапно крикнул Дориан, видя, как Алоис стремительно сорвался с места. Казалось, Транси полностью преобразился: исчезла ранее присущая его движениям вальяжность и неторопливость, голубые глаза резко посветлели, а зрачки, наоборот, сузились. Да и выражение его лица было на редкость звериное, отчего Сиэль почувствовал себя немного неуютно.
Алоис стремительно приближался к Сиэлю, крепко удерживая шайбу клюшкой. Он уже пересёк черту нейтрального вбрасывания, а чтобы добраться до конечной, ему требовалось буквально пара секунд.
Время словно замедлилось. Зрители затаили дыхание, еле успевая следить своими глазами за происходящим на поле. И только четверо демонов, внимательно следящих за обстановкой, видели каждое движение противников. Вот только объекты их наблюдений разделились надвое. Хананель, не стесняясь бушующего в своих зрачках пламени, и Клод, видевший всё из окна своей зачарованной башни, смотрели на стройную фигуру Транси, который вот-вот, казалось бы, забьёт гол.
Андрас с Мефистофелем же следили за Сиэлем, взгляд которого пылал огнём не меньше, чем у самых настоящих демонов. Мефистофель, видя такую сильную реакцию Сиэля, заинтересованно хмыкнул и сцепил пальцы в замок. Этот смертный забавлял его своей странной непохожестью на собственных сородичей — людей, и, наоборот, потрясающим сходством с такими же, как он — демонами.
— Потрясающая страсть, — тихо шепнул себе под нос Мефистофель, загадочно улыбаясь.
А Себастьяна, напряжённо вглядывающегося в по-настоящему волевое лицо Сиэля, просто заворожило. Сколько же скрытой силы было в этом человеке, сколько же энергии бурлило в его манящей крови… Себастьян вцепился длинными когтями в собственную ладонь.
Это было поразительно. Единственный человек, какой-то смертный сумел настолько сильно изменить его судьбу, заинтересовать, заинтриговать и, что самое главное и неожиданное, заставить зависеть.
Он стал его навязчивой идеей. Стал тем, кто навсегда приковал его взгляд не только к своей душе, но и к самому себе.
Сиэль был океаном, в то время как Андрас — неугасающим пожаром. Однако последнего эта несовместимость нисколько не останавливала. Это лишь пробуждало в нём непреодолимый интерес и необузданное влечение. Хватит ли ему сил выпарить этот океан? Хватит ли ему энергии, чтобы целиком и полностью овладеть этим человеком?
— Ты мой, Сиэль. Не смей проигрывать.
Внезапный поворот событий буквально оглушил зрителей. Вместо того, чтобы начать атаковать, Алоис даже не планировал замедляться. Сиэль, просчитавший за несколько мгновений более пятидесяти возможных вариантов дальнейшего развития событий, был никак не готов к ещё одному. К тому, что целью Алоиса Транси была вовсе не победа на турнире. Целью Алоиса Транси был он сам.
Транси сшиб его с ног, ввергая в шок абсолютно всех присутствующих. Некоторые поднялись со своих мест, включая Андраса и Мефистофеля. Демоны переглянулись между собой, Андрас даже предпринял попытку рвануть с трибуны, чтобы вмешаться в происходящее, однако ладонь Мефистофеля, оказавшаяся у него на запястье, остановила этот порыв. В немом непонимании Себастьян посмотрел на Фаэлена, однако тот выставил указательный палец, требуя немного подождать.
Себастьян вырвал руку, но ничего предпринимать не стал. Однако перед его глазами происходила совершенно немыслимая картина: Алоис, абсолютно наплевав на правила игры и этикета, навалился всем телом на Сиэля, пытаясь схватить его за руки и вывернуть их у него над головой. Сиэль, инстинктивно принявшийся защищаться от подобной атаки, пытался сбросить нахального Транси с себя ногами, в то время как тот уже умудрился стащить с его головы шлем.
Лабберт и Дориан, находившиеся на другой половине поля, ошарашено переглянулись между собой и снова посмотрели на происходящую несуразицу. Они были в полнейшей растерянности и не понимали, что им делать. Уокер быстро смекнул, что если это и был план Транси, то остальная команда была в него явно не посвящена: бледность бедного Келлера была видна даже сквозь шлем вратаря, он явно был напуган и шокирован происходящим. Но если это не план команды Алого дортуара, то… то что?
Глаза Дориана подозрительно сузились. А всё потому, что Алоис Транси был, вероятно, самым последним учеником колледжа, который мог вот так просто взять и поскользнуться на льду. О его грации и равновесии знал буквально каждый. А это значило только одно: мотив у Алоиса был свой собственный и пока что никому не ясный. Видимо, этот мотив был чересчур важным, раз он позволил себе выкинуть подобное именно на турнире, пожертвовав всей своей репутацией и, скорее всего, местом префекта.
— Что ты творишь, Транси?! Остановись! — выдавил из себя Сиэль, в то время как Алоис схватил его правую руку, принявшись снимать перчатку.
— Замолчи!.. — Хрипел Алоис, пытаясь удержать противника на месте всем телом. Несмотря на то, что Сиэль физической силой особо не отличался, Алоис тоже не мог сказать, что ближний бой был одним из его хобби.
Свою руку Сиэль вырвать-таки смог. А вместе с ней умудрился и отпихнуть от себя Алоиса, да так, что тот отлетел к противоположному концу ворот.
— Ах, ты!.. — Разозлённый Транси вытер рукавом несколько капель крови с нижней губы: Сиэль нечаянно задел её, когда отталкивал его от себя, а на морозе повредить нежную плоть куда проще.
— Судья! — Не выдержав, вскрикнул с трибун Себастьян, видя, как Алоис пытается встать на ноги. Причём, по его взгляду было вполне понятно, что всё это — далеко не конец. — Прекратите это безобразие!
Хананель лишь повернулся лицом к Андрасу с воистину злорадной улыбкой и дьявольским пламенем в глазах. Андрас, яростно оскалившись, в очередной раз утвердился в том, что помощник директора был явно не на их стороне. Впрочем, он другого и не ожидал, но…
Себастьян замер, словно его ударило молнией. Алоис и был тем самым подозреваемым, которого они так упорно искали с Сиэлем среди учеников. В ином случае судья бы воспрепятствовал такому откровенному нарушению правил. Михаэлис пока смутно осознавал, что к чему и какого эффекта Транси по-настоящему желает добиться, но то, что Сиэль в серьёзной опасности, понятно сразу.
Андрас поджал губы. Он не мог вмешиваться в драку, ибо судья сделает всё, чтобы переманить зрителей на свою сторону. Хананель был превосходным психологом, великолепно разбирался в мотивах людских поступков. Он знал, как достучаться до человеческого сердца и как помутить разум, чтобы всё подчинялось лишь ему. Хотя, скорее всего, дело было даже не просто в его навыках, а в особом даре.
Помимо необычной наружности баатезу Нессуса отличались также уникальными способностями, которые в каком-то роде были схожи, но всё-таки отличались у каждого. Его предыдущий противник — демон Ананель, вполне возможно его родственник, мог распространять мрак на физическом уровне, лишая своего соперника зрения и рождая в нём страх. Однако способность Хананеля оказалась ещё проблематичней. Зрители просто не могли решиться что-либо предпринять. Они сидели в полнейшей растерянности, и то единственное, на что они были способны — это ахать и охать от удивления, но не более того. Себастьян не удивится, если спустя какое-то время они вообще забудут об этой части матча. А это будет не так уж и важно, когда враг получит то, что хочет.
Себастьян усмехается. Что ж, ничего не остается, кроме как играть по правилам врага.
Сделав эффектное сальто, профессор Михаэлис выпрыгнул на лёд прямо в своих начищенных до блеска ботинках. Выпрямившись во весь свой немалый рост, он язвительно посмотрел на Алоиса, который вместе с Сиэлем повернул голову в его сторону.
— Даже не пытайся, мальчишка. Только я имею право распускать руки на свою собственность, — саркастично заметил Андрас, поддевая края перчаток зубами и снимая их одну за другой.
Печать на ладони Андраса полыхнула сиреневым светом, явно подтверждая слова её обладателя. Алоис, пробежавшись недобрым взглядом по стройной фигуре ректора дортуара Сов, внутренне помрачнел: очевидно, что Клоду было явно наплевать на то, какой ценой он должен выполнить своё задание, даже если бы это стоило ему жизни. Судя по дикому, воистину звериному оскалу наречённого, откупиться «малой кровью» ему явно не удастся. Чёрт. И почему же ему постоянно так не везёт? Транси уже начинал жалеть, что тогда, четыре года назад, когда Клод нашёл его, слабого и истерзанного, он поклялся служить ему верой и правдой. В тот момент он считал, что поступает правильно, видя в Фаустусе своего ангела-спасителя. Всецело вверив демону как свою жизнь, так и душу, которую тот пообещал поглотить чуть позже в качестве награды за преданность, он яростно жаждал отмщения.
Теперь же он хотел только одного.
— О, профессор Михаэлис, никак решили посетить нашу небольшую встречу? — Твёрдо спросил Алоис, отъезжая назад и останавливаясь, краем глаза замечая странное выражение лица Хананеля, секундой позже начавшего падать на лёд и едва успевшего выставить руки, чтобы не упасть окончательно.
И в то же мгновение, когда ладони Хананеля коснулись ледяной поверхности, в воздух взвились, окружая поле, облака из снежной пыли; воздух странным образом потяжелел настолько, что Сиэль пошатнулся, стараясь удержаться в стоячем положении: от нехватки кислорода перед глазами всё поплыло.
— Ублюдок, — выдохнул Сиэль, закрывая уши и стараясь не обращать внимания на увеличивающуюся боль в висках. Краем глаза он заметил, как скорчился, зажимая голову ладонями, Алоис, сильнее склонявшийся к земле, да бледнеют на глазах оставшиеся капитан с ровером: на них, похоже, изменившаяся атмосфера давила гораздо сильнее.
Транси, как и Лабберт с Дорианом тоже оказались не в лучшем положении: из-за тяжёлых и достаточно выматывающих матчей они остались практически без сил, так что не прошло и полминуты, как капитаны свалились без сознания. На Себастьяна эта странная магия, впрочем, не повлияла практически никак — лишь немного сбилось дыхание, но и оно быстро пришло в норму.
Однако чары неожиданно распались сами собой: белая завеса улеглась, слой за слоем растворяясь в кристально чистом голубом небе, а Хананель, стоявший по ту сторону купола, выразительно оскалился, почему-то отворачивая лицо в сторону трибун, в частности, где на скамье, очаровательно улыбаясь, сидел Мефистофель, где-то раздобывший бокал с подозрительно алым содержимым. А вокруг него, внимательно смотря на разыгравшуюся драму, стояли ведьмы и делали ставки, собирая деньги у тех аристократов, кому не повезло купить билеты рядом с их местами. Последние, к слову, о краже наличности прямо из их кошельков даже не подозревали.
— Тайм-аут! — Яростно закричал Хананель, быстро подъехав к оставшимся на ногах.
— Прошу прощения, профессор Михаэлис, — на грани вежливости прошелестел Хананель, вставая прямо перед Транси. — Это ничтожество вряд ли сможет противостоять Вам, так что я возлагаю большие надежды на то, что Вы выберете себе противника по уровню.
— Да неужели, мистер Хананель? — Андрас ехидно ухмыльнулся, откидывая перчатки назад и доставая откуда-то пару мечей. — Кажется, в прошлый раз мы не закончили.
— Абсолютно верно, — отразил ухмылку демон, собирая пряди в косу и откидывая её себе за спину, поднимая руку, чтобы поймать летящий к нему с трибун меч, чей эфес украшал крупный аметист.
Они стояли, друг напротив друга, начиная ходить по кругу в одно и то же время. Будто танцуя какой-то свой неторопливый танец, ни Себастьян, ни Хананель не отрывали одинаково яростных взглядов, пылающих ярким малиновым пламенем, абсолютно не обращая внимания на своих подопечных.
— Вижу, души выбирать Вы совсем разучились, — заметил Андрас, самым паскудным образом усмехнувшись. — Впрочем, как и Ваш хозяин.
— Это отребье само решило служить нам, — голос Хананеля был очень тихим, хотя для Себастьяна не составило труда его услышать. — Вы бы видели, как пресмыкался этот человечишка, умоляя нас сохранить ему жизнь ради мести. Глупец. Да и Ваш «хозяин» тоже недалеко ушёл. Представляю, что бы я мог сделать с ним, окажись он в моей власти. Может, я бы даже оставил ему его тело, отрезав все лишние конечности. Тогда его душа стала бы терпкой и горькой, — Хананель облизнулся, издав кровожадный смешок. — Хорошая награда за мой труд, не считаете?
Андрас оскалился. Лезвия его мечей в холодном свете зимнего солнца неожиданно засияли кровавым светом Баатора.
— Позвольте мне выразить Вам благодарность, — интонации голоса Себастьяна внезапно сменились, лаская слух даже тех, кто не мог расслышать эту фразу в точности, — за Вашу огромную работу.
Себастьян моментально перешёл в наступление, каким-то совершенно немыслимым образом не поскальзываясь на льду. Клинки в руках отдавали приятной тяжестью, готовые растерзать противника в клочья, и лишь усилием воли Андрас не окунался всем своим существом в безумие, от которого будоражило кровь, а кончики пальцев ощутимо покалывало от соприкосновения с холодными до жути эфесами.
Сорвался.
Мечи скрестились в воздухе. Хананель ощутимо отодвинулся назад, пытаясь устоять под натиском оружия Себатьяна и одновременно краем глаза уследить за вторым. Он еле успел уйти от его удара, резко отъезжая назад и вовремя оттолкнувшись (на самом деле, просто заколдовав свои коньки), и атаковать уже самому.
Резкий свист; белая коса качнулась, повинуясь лёгким и плавным движениям Хананеля: лезвие из неизвестного людям металла моталось из стороны в сторону, а блики, танцевавшие на нём, только ухудшали ситуацию, ослепляя. В таком виде судья был действительно дьявольски красив: полуприкрытые веками фиолетовые глаза, попеременно сменявшие свой оттенок на малиновый и обратно, иронично изогнутые уголки губ, а ниже — хватка изящной ладони, сжимавшая тяжёлый образчик холодного оружия.
«Стоп, — живо сосредоточился Андрас. — А где вторая ладонь?»
Один взмах правой руки, оказавшейся свободной, и Себастьян летит спиной вперёд, врезаясь в барьер между полем и трибунами, закашлявшись кровью — похоже, этот мерзавец вложил в удар достаточно магии.
— Вы только взгляните на это зрелище, — раздался знакомый манерный голос Мефистофеля, и мужчина почувствовал, как по его голове растекается что-то очень холодное, попадая на лицо — он вытер жидкость ребром ладони, с неким раздражением замечая тёмно-красный оттенок на нём. — О Себастьяна Михаэлиса вытирают ноги! Как вам такое, дамы? — Где-то рядом глумливо захихикали женские голоса, шептавшие какие-то презрительные прозвища в угоду демону. — Клянусь, кое-кто за такие кадры отдал бы немалую часть своей коллекции душ! О, я бы неплохо на этом заработал.
— Помолчал бы, Мефистофель, — саркастически улыбаясь, заметил Себастьян, рывком поднимаясь на ноги и отмечая жест Хананеля: тот, подняв всё ту же правую ладонь, зазывающе поманил его пальцем.
Только сейчас до Андраса дошла мысль, что остальные зрители тоже видят это. И если бы только это.
— Мефистофель.
— М? — Вопросительно промычал его соотечественник, вытащив откуда-то пакет с человеческой кровью и вылив прямо в свой опустевший бокал. От приложенных усилий даже провел языком по губам, не обращая на Андраса, ровным счётом, никакого внимания.
— Можешь поставить фильтр восприятия? — Себастьян скосил взгляд на него, одновременно наблюдая за оставшимся в полном одиночестве противником. Хананель как раз оглянулся на Транси, которому удалось-таки повалить Сиэля на лёд, но тот, сложившись практически пополам, толкнул старосту абсолютно неэлегантным пинком ног в грудь, заставив Алоиса проехаться по полю на заднице, и тут же встал (видимо, сказался опыт многочисленных падений), поднимая свою клюшку и заехав ей парню прямо по голове.
— Вот как надо! — не упустив возможность вонзить шпильку, едко воскликнул Мефистофель, откидываясь на спинку своего сиденья и положив правую руку (в левой он держал бокал) за спину очередной ведьме, тут же опустившейся прямо ему на грудь. — Даже твой подопечный дерётся лучше тебя, хотя я бы не отказался от шоу подольше.
— Я могу тебе это обеспечить, — тихо заметил Себастьян, считывая движения Хананеля, который на поражение Алоиса выразительно зевнул, показывая, насколько его это всё достало. — Только если ты поднимешь чёртов фильтр.
— Ну ты и зануда, — тоскливо протянул Мефистофель, запрокинув голову и отмахнувшись ладонью. — На твое счастье, я поднял его ещё в самом начале, — он пожал плечами, — так что с тебя шоу. И если ты закончишь всё второсортной драмой, то я покажу этой милой публике тебя в одном нижнем белье вместе с твоим контрактёром.
— Ты ещё об этом пожалеешь, — кинул через плечо Андрас, возвращаясь на поле боя и взглянув в сторону Сиэля, стоящего около Транси и пристально посмотревшего ему в глаза.
«Только посмей проиграть, Себастьян», — так и читалось в его взгляде, и Андрас, так же молча, ответил: «Да, Мой Лорд», чуть склонив голову, вставая в боевую позицию.
— Обещаю, второй раунд так быстро не закончится, мистер Хананель, — самую малость иронично сказал дворецкий семьи Фантомхайв, направляя острие одного из мечей прямо на врага.
— Я надеюсь на это всем сердцем, профессор Михаэлис. В конце концов, то, как вы покинули меня минуты назад, мало отвечало Вашей репутации… — Хананель задумчиво погладил пальцем нижнюю губу, словно что-то вспоминая. — Маркиз Андрас, не так ли?
— Я бы спросил Ваше имя, если бы оно имело для меня хоть какое-то значение, — Себастьян самодовольно улыбнулся, пожимая плечами.
— Вот как, — равнодушно проронил Хананель, сверкая малиновым взглядом. — Не пожалейте о своём решении, профессор.
— Ни в коем случае.
С этого момента бой между двумя демонами окончательно превратился в какой-то фарс. Сиэль со стороны наблюдал, как мелькают неразличимые фигуры, сопровождаемые звоном скрещиваемых мечей, и слышал, как противно скрипели коньки Хананеля, успевавшего, тем не менее, притормозить и по окружности зайти на новую атаку. Правда, тут же встречаемый ласковым и сильным ударом от Себастьяна, прекратившего сдерживаться и ощутимо подавлявшего своего противника в грубой силе, всё сильнее отстраняя его ближе к краю поля.
Для Себастьяна не было ничего особенного в том, чтобы поднырнуть под мечом оппонента, не сразу замечая это благодаря лёгкому повороту за несколько секунд до манёвра, и нанести неглубокую царапину на левую руку, стиснувшую эфес меча ещё крепче, чем прежде, собираясь нанести ответное ранение. Однако и тут — поражение: Андрас, явно выделываясь, почти прижимается спиной к спине Хананеля, поворачивается на каблуке, с лукавой улыбкой касаясь лезвием орудия тонкой кожи оставшейся абсолютно беззащитной шеи.
Хананель тоже оказался не совсем уж профаном: успев подставить клинок практически под самое лезвие Себастьяна и лишь чудом не оставляя себе очередную рану, судья выворачивается, отстраняясь от врага и вновь вставая на изготовку.
Демон Андрас, впрочем, не сильно этому удивился: в его алых глазах не промелькнуло ни искры замешательства, лишь крайняя уверенность в собственных силах и нетерпеливое ожидание действий со стороны соперника.
— Что ж, — Хананель утёр со лба выступивший пот, — похоже, мне всё-таки придётся играть всерьёз.
Себастьян едва склонил голову к плечу, смотря на него так, будто тот был жалким насекомым под его ногами — в точности так Хананель взглянул на проигравшего Алоиса.
Всё вокруг неожиданно утонуло в тишине: Андрас настороженно осмотрелся, замечая, что кроме своего дыхания и слегка ускоренного биения сердца в грудной клетке, ничего не слышит. Он видел, как шевелились губы Хананеля, видел его удовлетворенную ухмылку и насмешливый взгляд, но даже шевелиться почему-то стало очень и очень сложно.
«Какой-то контроль? — задумался Себастьян, стараясь сосредоточиться на своих ощущениях, что было довольно сложно: он словно потерял управление над собственным телом. — Нет, это что-то другое».
Но что?
Этот вопрос эхом отдавался в голове, пока всё его тело судорожно дрожало, пытаясь удержать хоть какое-то влияние над ситуацией. Однако странное заклинание мешало даже на секунду осознать происходящее вокруг: ранее четко различимое лицо Хананеля начало расплываться прямо перед глазами.
«Неужели я… — темнота перед глазами возникла внезапно, смешиваясь с белым светом окружающего мира. — Проиграю? Вот так просто?»
Всё в глубине его сознания противилось этому, вставая на дыбы: вскипала пуще прежнего кровь, практически изгибались в болезненных судорогах конечности, скулы сводило от сильных усилий, прилагаемых медленно затухающим сознанием Андраса. Вдруг мимо пронеслись воспоминания о Сиэле. О тех временах, когда этот мелкий гадёныш служил ему, склоняясь перед ним в неискреннем поклоне, и взирал на него с неизменным упрямством в глазах. А потом и о тех, когда кланялся уже он, предлагая контракт тому, кого намеревался поглотить в честь своего возвращения в Баатор.
«Себастьян!» — в голове неожиданно громко прозвучал голос Сиэля, такой уверенный, дрожащий, холодный и наполненный тревогой.
Метку на тыльной стороне ладони обожгло, заставляя подчиниться неозвученному приказу: голова медленно повернулась в ту сторону, где должен был находиться Сиэль; затылок что-то обожгло на мгновение, и темнота перед глазами разошлась, позволяя увидеть.
И впервые за последнее время Андрас
видел.
Сжатые в кулаки дрожащие руки и поза, в которой, почему-то, сквозило отчаяние.
Разметавшиеся из-за ветра и отброшенного на лёд шлема сизые волосы, тёмным ореолом окружавшие бледное лицо.
Потемневшие глаза, смотревшие на него с неподдельным страхом и волнением, и полуоткрытый рот. Себастьян также отметил его слишком бледный цвет губ да искривившееся в трудно скрываемой гримасе боли лицо.
И голос.
Голос всё повторял, снова и снова, одно и то же слово. Каждый раз, когда этот голос произносил его земное имя, оковы, окружавшие его, с оглушительным треском разрушались, вернулось зрение и обоняние, чуть позже — осязание, и наполнилась силой хватка ладоней. В груди разгорался непонятный даже самому Андрасу пожар, медленно заполнявший собой каждую полость его тела.
Самым последним вернулся слух. Только тогда Андрас понял, что его имя звучало и в реальности, пробиваясь в самые глубины сознания и насильно вытаскивая из оцепенения. А ведь он чуть не нарушил приказ.
Кончики пальцев обдало жаром.
Достаточно было лишь желания, чтобы волна магии вырвалась наружу огненным вихрем, с шумом обрывая те последние нити подчинения, что ещё оставались, устремившись прямо к тому, кто был их источником, и поглощая его. Того, кто не успел предпринять ничего в ответ, полностью положившегося на те странные чары.
Хананель закричал. Этот крик оказался музыкой для ушей Себастьяна, не стремившегося завершать заклинание, пусть то и требовало от него огромного усилия и примерно такого же объема магической силы. Естественно, последнего у него было не так уж и много, так что Хананель довольно скоро рухнул на поле, покрытый ожогами минимум второй степени и лишенный сознания.
Себастьян отстраненно подумал, что регенерация у его поверженного оппонента на редкость паршивая.
Мгновенно на поле выскочили ведьмы из компании Мефистофеля, унося Хананеля с глаз долой. Алоиса и остальных срочно подняли на ноги затерявшимся в кармане Себастьяна нашатырём, пока Мефистофель, не подав больше ни знака, снимал купол, ограждавший их развлечения от взгляда обычных обывателей.
Шум трибун усиливался, пока зрители наблюдали, как профессор обсуждал что-то с Сиэлем и Алоисом; последний лишь кивнул, удаляясь к Лабберту; Дориан в тот же миг подлетел к своему вратарю, выспрашивая что-то.
— Итак, дамы и господа! — разнесся по полю звучный голос Себастьяна Михаэлиса. — В сражении роверов и вратарей победил, и, соответственно, взял зимний кубок школы, — многозначительное молчание. — Дортуар Сапфировой Совы!
С последним прозвучавшим словом, на поле вылетели все участники от указанного дортуара, тут же поднимая на руки Сиэля, оказавшегося в центре внимания. Шум и гам, который, казалось бы, поглощал в себе даже мрачную атмосферу проигравшей команды, что предпочла уход наблюдению за чужой радостью.
Поодаль остались стоять лишь Андрас и Мефистофель. Первый с каким-то ревнивым неудовольствием провожал взглядом компанию ошеломлённых победой участников сборной Сапфировой Совы и их болельщиков, что зажали Сиэля со всех сторон, рассыпаясь в его честь комплиментами и благодарностями. А второй, одарив Андраса понимающим, хоть и не без насмешки, взглядом, допил остатки крови и перевел своё внимание на лежащего незаметно для остальных бессознательного Хананеля. Взмахом ладони заставив раствориться в воздухе теперь пустой бокал, он направился в его сторону, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Себастьян последовал за ним, кривя губы в самодовольной усмешке, а затем прислонился спиной к деревянному столбу, служащему опорой верхних трибун, не сводя с проигравшего взгляда.
Мефистофель направил руку на распростёртого на льду демона, чьи серебристые волосы выбились из косы, а длинные ресницы слиплись из-за замерзшей влаги на них, и прошептал что-то невнятное. Некогда тонкие, сжатые в плотную линию губы Хананеля, соблазнительно припухли и приобрели ярко-алый цвет; и без того длинные ресницы стали ещё длиннее, а уши заострились на концах. Резкие черты лица, придававшие наружности Хананеля исключительно мужественную окраску, сильно сгладились, превратившись в очаровательно девичьи. Мужская накачанная фигура обратилась в привлекательную женскую, не обделенную пышностью груди и широтой бедер. И, в завершении всего, на голове появился слегка изогнутый рог, цвета слоновьей кости.
— Барбело? — Себастьян изогнул брови в неподдельном недоумении.
— Истинная форма заместителя директора заставляет задуматься, не так ли? — хихикнул Мефистофель, исподтишка взглянув на окруживших лежащую демонессу ведьм, в чьих глазах плескался влюблённый восторг. — В мужской трансформации её земное имя Хананель Анафелоуз, что ж, я добавлю это в отчёт.
— А я же говорила, что женский облик пойдёт ему больше… — одна из них провела рукой по шелковистым серебристым волосам.
— Очаровательно. Всю жизнь мечтал одолеть в схватке одну из пяти избалованных дочерей Люцифера, — закатил глаза Андрас, не скрывая сарказма.
— Она уже более трехсот лет чтится как беженка, отказавшаяся служить Нессусу. Ты сорвал неплохой куш, Андрас, — покровительственно кивнул Мефистофель, отчего Себастьян заметно поморщился: стоило ему сделать что-то действительно полезное, как Фаэлен вставал на его сторону ради собственной выгоды, разумеется. — Совет будет благодарен тебе за поимку нарушительницы.
Себастьян фыркнул.
— Сейчас прям запрыгаю от счастья. Мне плевать, что там думает обо мне это общество снобов и выскочек. К ним в фавориты я никогда не напрашивался.
Себастьян вполне готов отвечать за свои слова, тем более что не скрывал к вышеперечисленным лицам своей неприязни. Помнится, именно из-за них он оказался в этой «дыре», которой, до сих пор продолжал называть Землю. Впрочем, в глубине своей сущности он не мог не признавать, что именно они стали причиной его встречи с Сиэлем.
— В любом случае, — Мефистофель усмехнулся, — я вынужден отлучиться на некоторое время, чтобы доставить Барбело прямиком в Суд. Смотри не напортачь в моё отсутствие, — в подтверждение своим словам Мефистофель достал из кармана ярко-оранжевый кристалл, нарисовав привычным движением окружность прямо в воздухе и наколдовав вокруг тела Ханны сдерживающую цепь.
— Не напортачу. А тебе, я смотрю, так понравилось быть «мамочкой»? — язвительно отпарировал Андрас, скрещивая руки на груди.
— Отнюдь. Просто твои неудачи слишком забавно выглядят со стороны, — Мефистофель непринужденно пожал плечами и ступил в портал. Секундой позже в воздухе вместе с ветром растворились и его спутницы.
Себастьян раздражённо поджал губы: как же его бесил этот нахальный тип.
Впрочем, это уже не имело никакого значения.
Оглянувшись, он успел заметить, что команда Сов еще только приближалась к зданию общежития. Ни секунды не медля, он стремглав догнал их, вливаясь в компанию и тем самым спасая Сиэля от навязчивого внимания фанатов.
Сборная Синего дортуара произвела настоящий фурор. Об этом свидетельствовала не только их фактическая победа, но и настроение полнейшей эйфории, выражавшееся их буйным поведением, ликующими возгласами, а порой и даже слезами счастья. Команда-победительница вместе с окружившей её толпой товарищей по дортуару практически выбила входную дверь, навалившись весом в, как минимум, пятнадцать человек. Как только та распахнулась, шумно ударившись о стену с противоположной стороны, в центральную гостиную ввалилась толпа обезумевших от радости студентов вместе с их не менее довольным деканом. Юноши обнимались друг с другом, кричали от радости, бросали к потолку свои цилиндры, носились по комнате, как малые дети, и бросались конфетами во все стороны.
А о членах сборной вообще говорить было нечего. Их просто внесли в гостиную как царей. Особо легких даже пытались подбросить в воздух, как это было с Сиэлем. Однако тот, не готовый доверить судьбу своей хрупкой шеи этим оболтусам, прилип к груди Себастьяна как банный лист, на что тот не сумел скрыть плотоядной улыбки. А воспоминание о взгляде его глаз, обращённых лишь на него, на Андраса, наполненных настолько искренним, настолько пламенным страхом и отчаянием, заставляло нечто внутри демона приятно теплеть, побуждая наполненное холодом и мраком сердце биться в несколько раз быстрей.
Себастьян, конечно, понимал, что их задание было по-прежнему не завершено. Что расслабляться не следовало, даже если ответов стало чуть больше. Однако вид неловко мнущегося на месте Сиэля, который принимал поздравления своих товарищей по факультету, явно устав от такого огромного количества внимания к собственной персоне, не мог не вызвать его улыбки, пусть и практически незаметной. И, взревновав мальчишку к остальным, Андрас решил отвлечь их внимание весьма оригинальным способом. За несколько мгновений вернувшись в свои апартаменты и выудив из комода трёхлитровую бутыль шампанского, он принялся взбалтывать её позади спин ничего не подозревающих студентов. Как раз в тот момент, когда Дориан обернулся, чтобы поднять упавший со своей головы цилиндр, пробка вылетела с громким хлопком. Белая пена запачкала как пиджаки учеников, тут же обернувшихся в сторону декана, так и лицо Уокера. Впрочем, последний пребывал в слишком приподнятом настроении, чтобы начать возмущаться, так что первым схватил со стола пустой бокал, подставляя его под золотистую струю игристого напитка. Его поступок послужил примером для остальных, и спустя несколько минут почти весь дортуар держал вознесённые к потолку наполненные бокалы, по очереди выкрикивая тосты и оптимистичные пожелания.
К ним не присоединился лишь Сиэль, предпочтя одиночество в отдалённом углу зала, вместо общества стремительно пьянеющих англичан. Вчерашнего ему вполне хватило.
— Ваша Душа так и мечется от неуверенности и беспокойства, — с лёгкой улыбкой заметил Андрас, оказавшись позади Сиэля.
— Разумеется, — усмехнулся парень в ответ, пусть и немного нервно. — Задание не окончено, а это торжество… сейчас оно для нас как лишний груз. Отвлекает.
— Но… — голос Себастьяна стал гораздо ниже и соблазнительней, практически переходя на хрип. — Вы так перенапряглись в последнее время, милорд… — Сделав ударение на обращении, мужчина, прерывисто дыша, дотронулся пальцами до поясницы Сиэля поверх одежды, начиная вести их всё выше и выше, останавливаясь на его хрупкой шее.
— Это… — Сиэль сделал медленный вдох-выдох, — не имеет значения.
— Ах, как же, как же… — Себастьян прижался к Сиэлю сзади, перенося свою ладонь ему на подбородок. Надавив на него рукой, Андрас заставил голову мальчишки отклониться чуть назад. Так, чтобы он упёрся ему в плечо затылком, пока Себастьян почти неосязаемо касался губами его уха. — В таком состоянии вы едва ли способны держаться на ногах. О каком задании может идти речь? — Продолжил он, уводя Сиэля своим шёпотом как можно дальше от реальности и подводя как можно ближе к вратам порока.
— Себастьян… — юноша прикусил губы, почувствовав, как мужская рука прижала его к себе за бедро, а затем легла на живот, совершая синхронные круговые поглаживания и надавливания. — Я не…
— Нет, Вы можете… — Андрас, тяжело дыша, тёрся о Сиэля грудью и промежностью, отчего тот не смог не покраснеть. Он забрался ладонями Сиэлю под одежду, принимаясь мягко, но ощутимо поглаживать его бедра и живот. — Я считаю, что Вам нужно по-настоящему отдохнуть. Я желаю подарить Вам истинное удовольствие… Только позвольте…
— Ах, Себастьян… — Сиэль практически потерялся в вихре жарких губ и рук, целующих его шею и ласкавших его тело.
На протяжении длительного времени Сиэль старался игнорировать позывы собственного тела, не в силах противостоять гордости, которая крепко сдерживала его желания. Позволить слуге овладеть своим телом являлось чем-то совершенно низким, грязным, но от этого не менее заманчивым. Себастьян — жуткое воплощение всех самых скрытых пороков его тёмной души. Грешный, алчный, коварный, проклятый… исчадие Ада. Все перечисленные качества Сиэль ненавидел в Себастьяне так же сильно, как и любил.
Чаша весов покачнулась в противоположную сторону.
Развернувшись к Андрасу, Сиэль обхватил ладонями его лицо, этим самым заставив все внутренние чувства и желания демона всколыхнуться с новой силой. Их взгляды встретились. Губы Сиэля подрагивали, выдавая его невероятное волнение. А сердце, бившееся о грудную клетку слишком сильно, было готово вырваться и впорхнуть Себастьяну прямо в ладони. Правильно ли? Они не знали. Сейчас решали желания.
— Мы… должны переместиться в мои апартаменты, господин, — практически прорычал Андрас. Один лишь Создатель мог знать, каких усилий стоили ему эти слова.
— Полностью с тобой согласен, — Сиэль опустил робкий взгляд в пол, пытаясь закрыть волосами вспыхнувший на щеках яркий румянец. — Здесь нас могут заметить.
— В таком случае, — Себастьян согнул одну ногу в колене, присаживаясь на неё, и вытянул правую руку ладонью вверх. — Вы позволите?
Сиэль нервно сглотнул слюну, видя протянутую руку демона, явно ожидавшего ответной реакции на свои действия. Мальчишка оглянулся по сторонам, дабы ещё раз убедиться, что на них никто не смотрит. Затем повернулся обратно и сделал медленный глубокий вдох-выдох, собираясь с духом.
Неуверенно выставив вперед крепко-сжатый от волнения кулак, Сиэль, прикусив губы, заставил себя расслабиться и разжать пальцы. Его рука от руки Андраса была всего лишь в нескольких сантиметрах. Юноша ощущал себя слабым мотыльком, всю жизнь державшимся от пламени на расстоянии. Он всегда мечтал слиться с ним воедино, но прекрасно понимал, что стоит ему сделать это, и его хрупкое тело сгорит в огненном танце, не оставив после себя даже следа.
— Себастьян, я…
— Сиэль Фантомхайв здесь?! — Взволнованный крик Лабберта Келлера раздался так неожиданно, что многие празднующие от неожиданности пролили на себя шампанское.
Андрас, секундами назад мечтавший о том, как наконец-таки сможет овладеть Сиэлем полностью, застыл в той же позе, в которой находился. Тело его начало биться крупной дрожью, лицо от ярости побагровело, а глаза, ещё недавно излучавшие откровенное обожание и вожделение, налились кровью, давая волю яркому пламени.
— Я убью его! — Резко выпрямившись, Себастьян показался из своего укрытия, направившись к Лабберту, так не вовремя оказавшемуся рядом.
Мёртвенно бледный Сиэль тотчас испуганно повернулся в сторону слуги. Высокий мужской стан медленно направлялся в сторону ничего не подозревающего Келлера. Его тень, ступающая за ним следом, стала чернеть, распуская бесформенные с длинными пальцами руки. В зале воцарилось молчание. Внимание всех было обращено в сторону декана факультета Сапфировой Совы, что в данный момент свои мысли и действия совершенно не контролировал.
— Профессор Михаэлис?.. — Лабберт испуганно вжался в дверь.
— Что ж… — остановившись в нескольких метрах от человека, Себастьян наклонил голову в сторону, разминая затекшую шею. А затем выставил вперед левую руку, прорвав края шелковых перчаток длинными заостренными когтями. Рука была занесена в воздух, приготовившись нанести удар.
— Себастьян, нет!
Взгляды были перенесены на нового персонажа разыгравшейся ситуации. Сиэль Фантомхайв стоял в центре комнаты, тяжело дыша, с красным от гнева и страха лицом и стиснутыми в кулаки ладонями. Глаза Себастьяна сузились, но руку он по-прежнему не опускал. Никто из присутствующих не понимал что происходит: почему вдруг их профессор так странно стал вести себя и почему их однокурсник обращался к нему по имени. Дориан, до этого хохотавший в обществе своих товарищей, встал со своего кресла. По праву префекта он вполне мог потребовать объяснений как от их учителя, так и от своего помощника и от студента Алого дортуара, вторгшегося на их территорию без предупреждения. Но он не хотел этого делать. Неожиданная сцена, пропитавшая весь воздух напряжением, лишала дара речи.
— Себастьян. Немедленно прекрати.
Голос мальчишки был твёрдым как никогда. Бесстрашно смотря чудовищу прямо в глаза, он не отводил взгляда, всем своим видом заставляя подчиниться. И демон, на какой-то миг потерявший голову от ярости, отступил.
Тяжело дыша, Андрас плотно сжал губы и закрыл глаза. Усилием воли он заставил себя опустить руку вниз, а гнев, начинавший просачиваться сквозь его плоть чёрными сгустками, утихнуть.
— В чём дело, Лабберт? — Холодно отозвался Сиэль, спокойно пройдя мимо Себастьяна к сбитому с толку ученику. Сам Себастьян, проследив за движениями парня взглядом, снова зажмурился и закусил губы. Дьявол, ну и почему всё снова вышло так?!
— У меня для тебя письмо от Алоиса, — сглотнув, уже более спокойно выдал Лабберт, нервно поправляя длинную выбившуюся из хвоста чёрную прядь волос. И, поклонившись перед всеми присутствующими, сказал: — Прошу прощения за внезапное вторжение, надеюсь, я никому не помешал?
Андрас, явно собирающийся что-то съязвить по этому поводу, уже было открыл рот, но Сиэль незаметно для остальных сильно наступил краем ботинка ему на ногу, заставляя заткнуться. Себастьян тихо зарычал.
— От Алоиса? — Насторожился Сиэль. — Я был уверен, что мы всё решили на поединке. Как-никак, он мне казался не одним из тех, кому дважды приходится закреплять элементарный материал, — он усмехнулся.
— Моё дело — исполнить приказ… в ваши личные разборки я не вмешиваюсь, — дипломатично ответил студент Алого дортуара. Он протянул руку с письмом, передавая его собеседнику. — Что ж, на этом всё. Желаю приятных каникул, Сиэль. Ещё раз прошу прощения, — поклонившись, стройная фигура Келлера скрылась за дверью. Большинство студентов продолжило веселиться, на пьяную голову практически забыв, что произошло минутами назад. Сейчас их это не так уж и интересовало.
— Хм… — Сиэль с интересом вынул из конверта с красивой печатью ровный лист бумаги, тут же впившись глазами в строчки, красиво и аккуратно написанные от руки.
«Я хочу извиниться перед тобой. Мне кажется, что мы не так поняли друг друга.
Нам стоит встретиться и лично всё обсудить. Библиотека, восточное крыло. Ровно в 6.
И, пожалуйста, проследи за тем, чтобы твоя ручная собачка не последовала за тобой.
А. Транси»
— Не похоже на него, — Сиэль подозрительно сощурился, переводя взор на Себастьяна. Тот, сдвинув брови под прямым углом, выхватил из рук парня послание. — Однако если я пойду на встречу, то не только позволю ему окончательно открыться, но и сумею раздобыть ещё больше информации, которая, возможно, выведет нас на главного зачинщика этой чертовщины.
Андрас оторопел. Этот мальчишка не шутит?
— Вы серьезно хотите пойти на его требования?
— Да, почему бы и нет. Ведь мы не знаем, кто стоит за всем этим. К тому же, — он взглянул на настенные часы, — уже без десяти шесть.
Развернувшись, Сиэль схватился за ручку двери, готовый потянуть её вниз и выйти за пределы общей спальни, но Себастьян, положивший свою руку поверх его, не позволил это сделать. Сиэль поднял на слугу недовольный взгляд.
— Себастьян, пусти меня. Сейчас же, — от голоса Сиэля веяло холодом, но на Андраса это подействовало слабо.
— Даже не думайте, — он стоял на своём. — Одного я Вас никуда не отпущу. Тем более, что мы оба знаем, на что способен этот скользкий тип.
— Я так решил. А ты — мой слуга, ты обязан мне подчиняться, несмотря ни на что!
— В данный момент я — Ваш преподаватель, мистер Фантомхайв. Даже положение помощника префекта не делает Вас статусом выше, чем я. Отойдите, — эти слова Себастьян сказал нарочито громко, дабы привлечь внимание заинтересованных студентов и ограничить Сиэля в действиях.
Сиэль зашипел от злости: его дворецкий слишком некстати привязывал к ситуации публику, вынуждая его играть не по правилам этого колледжа.
— Нет, — Сиэль улыбнулся самой язвительной улыбкой, на которую был только способен. И, надменно вскинув брови, продолжил: — Даже не пытайся выставить ложную должность за положение, оно тебе не поможет. Я встречусь с ним, не смей преследовать меня.
Мальчишка открыл дверь, сделав шаг за порог. Обезумевший от ярости Себастьян крепко схватил его за руку, не пуская дальше. Вздрогнув, Сиэль обернулся.
— Не делайте этого, — Андрас смотрел на него с непередаваемой болью, крепко удерживая на месте. Мало того, что идея парня была слишком рискованной, так и чутьё демона подсказывало, что всё это кончится плохо. — Не делайте.
Сиэль оценивающе пробежался глазами по толпе недоумённых и растерянных студентов и, усмехнувшись, повернулся обратно к Андрасу, одарив его меланхоличной улыбкой.
— Ты слышал меня? Это приказ.
После этих слов Сиэль вырвал руку из хватки Себастьяна, повернувшись к нему спиной. Юноше хватило всего нескольких шагов, чтобы полностью пропасть из виду, нырнув в темноту зловещего коридора.
Не обращая внимания на застывших студентов, Себастьян резко прислонился к стене затылком. Его сердце билось в панике, тело била крупная дрожь. Вся сущность выла и металась внутри него, раздирая изнутри кровожадным зверем. Слишком неправильно, слишком больно, слишком… Зарычав от отчаяния, Себастьян ударил кулаком по стене, отчего по ней пошли глубокие трещины.
— Проклятый мальчишка! — Почти взвыл Андрас, зажмуриваясь и прикусывая нижнюю губу.
Он схватился руками за волосы на затылке, выговаривая сквозь зубы все пришедшие ему на ум ругательства. Сделал глубокий вдох, набрав в лёгкие как можно больше воздуха: это производило на него отрезвляющий эффект. Глаза замерцали холодным розоватым огнем, а клыки во рту ещё сильнее заострились. Резко выпрямившись во весь свой рост, Андрас покинул комнату вслед за Сиэлем, впервые нарушив его приказ.
Последним, что видели студенты, было странное алое мерцание на руке их преподавателя сквозь чёрную перчатку.
