The Service of the Demon

      Время тянулось с промозглой медленностью. Сиэль поначалу старался считать минуты по секундам, но сбился со счёта где-то на пятнадцатой. Вместо этого он мучительно уткнулся Себастьяну в плечо, не сумев сдержать тихий стон. Ждать, терпеть и искать в себе силы надеяться на лучшее просто потому, что сердце не могло иначе, работая как заведённое. Но, не видя подтверждения желаниям, это изнуряло.       Прошло ещё пятнадцать минут. Или тридцать. А может, и вовсе целый час. Однако как только он вот-вот готов был начать молиться, неожиданно ощутил, как что-то пытается сжать его пальцы. Бросив стремительный взгляд вниз, Сиэль увидел, что тот старается ответить на рукопожатие, и с неверием перевёл взгляд на его лицо. Ресницы Себастьяна дрожали.       Проглотив комок в горле, мальчишка присел на колени, взяв руку Себастьяна и поднеся её к своей груди. Тот громко вздохнул.       — Сиэль?.. — Себастьян медленно открыл глаза, морщась от достаточно неприятного пробуждения — теперь раны болели гораздо сильнее, хоть в теле и не присутствовало той разбитости, которая была в прошлый раз.       — Я здесь, Себастьян, — ответил Сиэль, подбираясь к нему ещё ближе. — Мы дома.       Себастьян, анализируя полученный ответ, медленно приподнял брови и, оценивающим взглядом осмотрев своё перебинтованное тело, вернулся к Сиэлю.       — Ты меня вылечил?       — Постарался сделать всё, что было в моих силах, — Сиэль скептически скосил губу, касаясь одного из перебинтованных запястий Себастьяна. — Вот здесь было труднее. Раны такой силы, что я вообще не представляю, как такое можно залечить. Бинты мне приходилось менять раз пятнадцать. Страшно подумать, сколько ты крови на поле боя потерял.       — Бывало и похуже, — Себастьян поморщился, присаживаясь на кровати, слегка подпирая поясницу ладонью. Сиэль заботливо положил подушку позади него, чтобы тот на неё безболезненно откинулся. — Всё это из-за голода, Сиэль, — он измученно вздохнул, печально наклоняя голову, — я не ел слишком давно, а энергии слишком мало. Хотя, признаться честно… она всё равно во мне присутствует, и я даже чувствую её пульсацию у себя в жилах, но вот откуда она берётся и какова её природа — огромный вопрос. Физически я слишком слаб, но магически как будто получил силу, в раз десять превосходящую мою собственную. Она и помогает держаться.       — Сейчас-то тебе лучше?       — Намного.       Сиэль облегчённо выдохнул и слез с кровати.       — Не хочешь перебраться на кухню?       — Да, полагаю, там нам будет лучше, — кинул Себастьян, поднимаясь с постели.       Примерно через пять минут они находились этажом ниже. Себастьян сидел на стуле, опершись руками о стол и скрестив пальцы в замок, пока Сиэль возился позади него с чайником и мешочками, в которых находилась заварка. Чуть потянувшись и отметив про себя достаточно приличную боль в изувеченных, но подлеченных суставах, первый обернулся назад, любуясь видом хлопочущего над кухонной тумбой мальчишки, который сейчас в своей длинной рубашке и легких штанах выглядел очень по-домашнему. И как же Себастьяну нравилась эта сцена. Такая спокойная, тёплая и будничная, словно всё было так, как им втайне и хотелось — мирно.       Поморщившись, Себастьян мельком увидел проступь сукровицы на бинтах, что было вполне ожидаемо. Регенерация должна была занять примерно ночь, хотя чудо, что он уже сейчас находится в относительно живом состоянии.       — Так что вы решили, Сиэль? — обернулся он к нему, пока мальчишка прогревал кипятком чайник.       — Мы без тебя как раз таки почти ничего не решили, — ответил он достаточно тусклым голосом. — На рассвете здесь состоится совет. Появится элита вашего Круга, как выразился Фаэлен. Вот тогда-то мы и будем всё решать.       — Элита?! — Себастьян чуть ли не вскочил на ноги, но Сиэль выставил вперёд руки, успокаивающе прося его продолжить сидеть на месте. Себастьян шокировано смотрел перед собой, лихорадочно перемещая взгляд из одной точки в другую. — Это значит… что здесь будут все, кто обязан мне и кому обязан я. В том числе и мой настоящий предводитель.       — Я понимаю, — Сиэль вздохнул, в очередной раз понимая, что от него снова почти ничего не зависит, и он прицепился к Себастьяну, как груз. Унизительно.       — Ты сам как относишься к такой новости? — Себастьян перевёл взор на мальчишку.       — Ну… — Сиэль многозначительно поджал губы. — Я уже давно воспринимаю череду того кипящего вокруг нас дерьма как само собою разумеющеюся. У меня уже нет сил бояться или возмущаться. Ты ведь будешь рядом, полагаю… а это самое главное.       — Я буду рядом, Сиэль, даже не сомневайся в этом, — Себастьян посерьёзнел. — Прошу, помни, что, не смотря на все обстоятельства, ты для меня — важнее всех.       Сиэль на это только печально улыбнулся, мельком обернувшись в его сторону, и принялся наливать себе чай. Второй сузил глаза, обратив внимание на его движения и на переливающуюся, отдающую паром субстанцию, и неожиданно обнаружил достаточно странное для себя желание.       — Знаешь, Сиэль, а налей мне немного.       Сиэль так удивился, что чуть не выронил чайник на пол, но вовремя спохватился и поставил его на стол дрожащей рукой.       — Серьёзно? — Сиэль прыснул со смеху. — Насколько я помню, в прошлый раз тебе от него поплохело.       — Всё равно наливай, — усмехнулся Себастьян. — Вот и посмотрим, поплохеет ли в этот раз.       Сиэль аккуратно разлил чай по чашкам, ставя чайник на стол и пододвигая к ним обоим их порции.       — Ты сам на это подписался, — долгим взглядом смерил его Сиэль и сделал первый глоток, не разрывая зрительного контакта.       Себастьян меланхолично усмехнулся.       — Думается мне, что сейчас этот вкус может оказаться вполне неплохим, — он взял в руки свою чашку, задумчиво вертя её в перебинтованных руках. А затем, осторожно приблизившись к ней губами, попробовал немного, ту же странно чмокая губами.       — Ну как? — Сиэль настороженно наклонил голову, пристально наблюдая за реакцией в его лице. Себастьян приподнял брови.       — Лучше, чем я ожидал, — он вздохнул, принимаясь пить, отмечая про себя, что, несмотря на все потенциальные минусы этого напитка, он приятно согревал горло, оказывая даже в чём-то расслабляющий эффект.       — Ты… — Сиэль тяжело опустил глаза. — Сегодня ты дал смертельную клятву ради моего спасения. Значит, ты…       — Всё не так просто, Сиэль, — отрезал Себастьян, снимая этот вопрос на нет. — Сейчас есть вещи и важнее. Значит, на рассвете?       — Да, всё верно.       — И сколько у нас времени?       — Ну… — Сиэль озадаченно поджал губы, — когда ты проснулся, было пол-одиннадцатого, а сидим мы здесь где-то минут пятнадцать. У нас ещё вся ночь впереди.       — Вся ночь… — Себастьян сделал новый глоток, поднимая долгий взгляд на Сиэля. Разделив с ним зрительный контакт, тот судорожно выдохнул, сглатывая слюну.       Себастьян опустил глаза.       — Скажи, зачем.       — Что «зачем»?       — На каких основаниях ты посчитал меня своей наивысшей ценностью? — Себастьян вновь уставился на Сиэля серьёзным взглядом.       — Я… — Сиэль не знал, что ответить. — Ты про медальон?       — Про всё сразу, — Себастьян не менял выражения, и Сиэль искренне терялся под таким его видом, совершенно не понимая, что конкретно было у него на уме. — Поначалу я думал, что… это лишь слова. Ты доказал мне своё отношение. Своё… благосклонное, трепетное и излишне сентиментальное ко мне отношение. Но был ли я выше твоей цели? До этого дня я сомневался. Скажи… зачем.       — Почему ты спрашиваешь? — Сиэль сжал подлокотники своего кресла, потому что русло разговора стало ему резко не нравиться.       — Я хочу твёрдо понять, что с нами происходит, — Себастьян низко опустил голову, заставив Сиэля ещё сильнее напрячься. — Точнее… — его голос хрипел, — к чему мы уже пришли.       Сиэль, слыша, как нарастает шум в собственных ушах и груди, сильно прикусил губы. А затем, заставляя себя собраться, вытянул руку вдоль стола, осторожно обхватывая ей ладонь тут же вздрогнувшего Себастьяна. Делая глубокий вдох, Сиэль слегка наклонился вперёд, прикасаясь второй рукой к щеке Себастьяна в невероятно робкой, но нежной ласке. Тот, словно застывший, смотрел на него во все глаза и не мог пошевелиться.       — Этому не находят объяснения. Это существует само по себе.       Себастьян неожиданно растягивает губы в истерической улыбке, с силой сжимая ладонь Сиэля, и тот, распахнув глаза, бросает шокированный взгляд вниз. Однако ещё неожиданнее стал поцелуй. Мучительный, страстный, нежный и невероятно болезненный. Оба резко зажмурились, пока Себастьян с жаждой прижимался к губам Сиэля. Но это была не жажда собственничества. Это была жажда определённости, ответов; невербальный крик, буквально умоляющий Сиэля о помощи, потому, распознав это чувство, мальчишка, не выдержав, отстранился, уставляясь на Себастьяна непонимающим взглядом и быстро дыша.       Себастьян, всем видом истончая безумие, резко схватил Сиэля за плечи.       — Я должен осознать, что это такое, понимаешь?! — закричал он, чуть ли не ему в лицо, фактически тряся его над столом. — Я стал другим! Я полностью потерял себя настоящего, потому что мне кажется, что я испытываю точно то же самое, и при этом я даже не знаю, как это называется! Это… — он стремительно отпрянул от него, отшатываясь, словно ошпаренный, и, дрожа всем телом, осел на пол. Голос его перешёл едва ли не на сипение. — Это так... — он хрипло дышал, — мучительно, Сиэль. Чувствовать и не знать, что чувствуешь. Меняться и не понимать, в какую сторону меняешься. Жить и… уже не знать, ради чего. Вернее, знать, но не понимать, как всё изменилось так внезапно, как… как… я вообще ничего не понимаю!       Он закрыл лицо ладонями, шатаясь из стороны в сторону.       — Ничего не понимаю… ничего не понимаю… ничего не понимаю…       Сиэль не мог пошелохнуться и прожигал Себастьяна изумлённым взглядом, переваривая услышанное. Тот к этому моменту стал попросту рвать волосы на голове и выть раненой собакой. Не выдержав, Сиэль сорвался с места, едва ли не сметая скатерть со стола, и упал на колени перед Себастьяном, обхватывая его лицо руками.       Себастьян, бешено глотая воздух, положил свои руки поверх его ладоней, расплываясь в мучительной, сумасшедшей улыбке, открывающей ряд его острых зубов.       — Что же ты делаешь со мной…       Сиэль резко обнял его, изо всех сил стараясь успокоить его дрожащее в истерике тело. Себастьян вжался лицом в его плечо, точно ищущий защиты ребёнок у матери, и обхватил за спину, трясущимися пальцами дотрагиваясь до его выпирающих из-под домашней рубашки лопаток.       — Почему ты сам не можешь… найти ответа?.. — Сиэль боялся даже дышать, находясь ошарашенным настолько откровенным проявлением эмоций, но всё равно осторожно прикоснулся пальцами к его голове, начиная успокаивающе массировать её пальцами.       — Потому что… — голос Себастьяна получалось расслышать с трудом, он очень сильно хрипел, — потому что я забыл это слово, Сиэль… я не в состоянии произнести его…       — А я его никогда и не произносил, — Сиэль нервно усмехнулся. — Слова не могут передать всю красоту чувств, в отличие от искренних действий.       — Так и что же… мне вечность в незнании просидеть? — Себастьян сильнее вцепился руками в его тело, но Сиэль не обратил и малейшего внимания на боль.       Вместо этого он отклонил от себя его голову, ласково убирая волосы с его лица, и заглянул прямо ему в глаза.       — Если ты не в состоянии произнести его, то… может, просто покажешь?..       Слов больше не требовалось. В считанные секунды они оказались на втором этаже, однако почему-то именно сейчас пальцы двигались с трудом, застенчиво теребя края слегка смятой одежды. Себастьян весь пылал; Сиэль чувствовал его жар, прикасаясь ладонями к его вспотевшему от волнения лицу, и дрожал, стараясь не концентрироваться на шуме слишком смущающей и неловкой сейчас возни — Себастьян попросту не мог найти дверную ручку. И, едва ли не сойдя с ума с наросшего в разы волнения, напряжения и даже отголосков стыда, Себастьян всё же сумел открыть дверь.       Не рассчитав силы, они оба свалились прямо на пол.       — Тш-ш… — Сиэль, судорожно ловя ртом воздух, осторожно дотронулся указательным пальцем до подрагивающей нижней губы Себастьяна. — Тебе не кажется, что… — он шептал, — ты слишком торопишься?       Себастьян, всё это время смотря на Сиэля с пылающей, пронзительной нежностью, вдруг растерянно опустил взгляд.       — Я ведь… и не знаю, как правильно…       Сиэль, на секунду закрыв глаза, виновато вздохнул.       — Прости, — он притянул Себастьяна к себе, крепко обнимая за спину и талию. — Я просто имел в виду, что… всё хорошо, понимаешь?       — Понимаю, — Себастьян меланхолично усмехнулся, медленно ведя кончиками пальцев от его ключиц до скулы. — И всё-таки мне кажется, что пол — не лучшее место для этого.       — Да, ты прав.       Не сговариваясь, они быстро приподнялись, тут же усаживаясь на край кровати, чувствуя себя при этом ужасно неловко. Сиэль не мог найти причину своему вдруг родившемуся стеснению, а Себастьян боялся даже шелохнуться лишний раз. Страх, непонятно откуда взявшийся, но его природа постепенно становилась Себастьяну понятной, обвязывал не хуже железной проволоки, и если бы Сиэль не решился аккуратно дотронуться пальцами до его крепко сжатых в замок рук, то на месте в одном положении они бы просидели ещё очень долго.       — Себастьян, посмотри на меня, — уверенный голос заставил Себастьяна напряженно повернуться, натыкаясь на два серьёзных, но понимающих фиолетово-синих глаза. — Чего ты боишься?       — Мы не делали этого с того самого раза, как… — Себастьян мерзко скривился, зная, что шрамы на своём теле Сиэль носит до сих пор. — Я мало того, что отвык, так ещё и… придя сюда, я плохо понимаю, что мне делать.       — В каком смысле? — Сиэль непонимающе захлопал глазами.       — В прямом. Я не совсем уверен, что хочу снова делать с тобой это, — Себастьян странно замялся, — сложно объяснить. Я хочу проявить свои чувства именно таким образом, но… не могу назвать это сексом. А также искренне боюсь снова сделать тебе больно. Я ведь не человек.       — А как по мне, — Сиэль с лёгкой улыбкой подсел к нему ближе, заправляя ему за ухо пряди чёрных волос. — Очень даже похож на него. Ты с наслаждением вдыхаешь грудью воздух, когда стоишь на пустынной лесной поляне. Подставляешь лицо солнечным лучам, дождю, холодному, освежающему ветру. Искренне смеешься над моими шутками, спишь, устаёшь и даже… — Сиэль многозначительно приподнял брови, — пьёшь со мной чай. Очень даже человек.       Себастьян устало усмехнулся.       — Сказал бы ты это месяца три назад, я бы попытался убить тебя, как минимум.       — Знал бы я три месяца назад, что окажусь втянутым в эту невероятную авантюру, я бы запасся антидепрессантами под максимум.       Они снова замолчали.       Вздохнув и бросив взгляд на расположившегося на своём плече задумчивого Сиэля, Себастьян собрался и развернулся к нему, мягко опуская ладони на его грудь.       — Ты поможешь мне, Сиэль? — начал он, всё-таки решившись приняться за расстёгивание пуговиц на рубашке Сиэля, открывая себе вид его поджавшихся от волнения сосков. Тем не менее, на его тело он так изрядно не смотрел, стараясь держать между ними зрительный контакт, на этот момент казавшийся чем-то гораздо более интимным. — Поможешь мне… показать тебе это?       — Я буду вести тебя, — Сиэль прикрыл веками свой затуманенный взгляд, отрывисто выдыхая, когда Себастьян полностью освободил его от верхней одежды. — Но направление ты выберешь сам, — он поднялся, позволяя Себастьяну стащить с себя штаны, а затем, огладив его бёдра, сделал с ним то же самое.       — Я понимаю, — Себастьян медленно выдохнул, утягивая Сиэля обратно на кровать и располагая его рядом. Уловив на себе его ласковый взгляд, он ответил тем же. — В этот раз… — Себастьян подтянул Сиэля к себе рукой, прижимаясь к его бёдрам, — я хочу подарить тебе лишь нежность.       Сиэль задержал на нём долгий, пронизывающий взгляд, и Себастьян в отблесках луны заприметил, что его глаза загорелись и слегка покраснели от частично просочившихся слёз. Это его взволновало.       — Что-то не так?       — Я не ожидал услышать от тебя подобные слова. Это очень много для меня значит.       Себастьян, резко закусив губу, крепко обхватил Сиэля, прижимая к своей груди его голову. Они оба хотели сказать друг другу слишком много, но времени на это не оставалось практически совсем. Однако сейчас, хотя бы на одну единственную, их последнюю полноценную ночь, они забудут все тревоги. И пусть всё летит к чертям.       — Как… — Себастьян мягко прикоснулся к его губам, отмечая в своём теле странное дрожание: на подобный уровень близости ему мало того, что не приходилось заходить, он попросту никогда раньше не мог себе представить чего-то подобного. — Как тебе хочется?       — Честно говоря, мне абсолютно всё равно, — Сиэль смущённо улыбнулся, прижимая Себастьяна ближе к себе. — Мне просто важно, что это именно ты. Отдадимся этому вместе.       Они схватили друг друга практически единогласно, впившись в губы с такой дикой отчаянностью, что заболели скулы. Себастьян отстранился чуть быстрее, позволяя Сиэлю закатить глаза в едва ли не мучительном удовольствии. Ах, как же он долго ждал этого. Как же долго он желал вновь прочувствовать его. Вцепившись пальцами в волосы Себастьяна, Сиэль специально повалился на спину, что позволило тому нависнуть сверху, опуская ладонь на его чуть покрасневшую щеку. Большим пальцем Себастьян ласкал губы Сиэля, надавливая, но не проникая, и не мог оторвать взгляда от его лица, выражавшего гораздо больше, чем знакомая благодарность, нетерпение, волнение и даже нежность.       Сиэль смотрел пронзительно и глубоко, словно что-то разглядывал и тщательно изучал в его личности, но при этом не предпринимал и малейших попыток проникнуть в неё. Себастьян впервые за долгое время почувствовал себя таким очевидным и спрятанным на поверхности, что пришёл даже в лёгкое состояние шока. Этот мальчишка совершенно очевидно читал его мысли, чувства, — абсолютно всё, что было скрыто настолько глубоко, насколько Себастьяну хватило на это сил.       Ненавязчивая улыбка Сиэля вдруг абсолютно потеряла всякий отблеск в глазах, и он неожиданно притянул голову Себастьяна к себе, скашивая взгляд в сторону уха, к которому прикоснулись его же собственные губы.       — Ты уже подсознательно нашёл ответ этим чувствам, но просто ждёшь, когда я выскажу их первым.       — Мы разные, Сиэль. Я воспринимаю всё совершенно иначе.       Сиэль грустно усмехнулся, завозившись под Себастьяном так, чтобы обхватить руками его явно взмокнувшее лицо. Лбы их соприкоснулись.       — И, Себастьян, всё будет именно так. Всё будет именно так, как ты хочешь. Как мы хотим, — тихо выговорил Сиэль, видя, насколько серьёзным становится Себастьян, в момент осознавший, о чём именно шла речь. — Но чтобы это произошло, чтобы последние сдерживающие нас барьеры рухнули, я хочу почувствовать вкус твоих настоящих чувств ко мне. Не затуманенных похотью и гневом. Я хочу увидеть тебя настоящего сейчас.       Себастьян в миг изменился в лице, распахнув глаза и немного отпрянув от Сиэля. Однако отвечать не спешил, всматриваясь в него проницательно-серьёзным взглядом. И, внезапно найдя в голове какое-то незапланированное, но уверенное решение, на удивление привстал, слез с кровати, и, развернувшись спиной, абсолютно нагим направился куда-то в центр спальни. Стан его был сосредоточен и натянут, словно тетива, а плечи расправлены. Всё это создавало впечатление его уверенности в себе, но… быстро присев на колени и тщательно просканировав каждую клетку его тела, Сиэль зафиксировал, что руки Себастьяна сильно тряслись.       — Ты ведь осознаешь, что отдал сердце монстру, Сиэль? — Себастьян опёрся рукой о стену, слегка поворачивая в сторону мальчишки лицо, из-за чего его глаза в темноте стали отливать неестественно-ярким свечением.       Сиэль, холодно дёрнув уголком губ, встал с постели и поднялся на ноги.       — Ох, поверь, ещё как осознаю. И у меня были шансы в этом убедиться.       Себастьян понимающе кивнул, бросая тусклый взгляд вниз, в сторону своей тени.       — Видишь ли, я уже давно не являюсь таким, каким был изначально. Я действительно пожалел о содеянном в тот раз. Я действительно испытываю к тебе это.       — К чему ты это ведёшь? — Сиэль очевидно напрягся, но виду не подал. Себастьян, горько покачав головой, окончательно ушёл в тень, вплотную прислоняясь к стене и разводя в сторону руки. И в достигающем их спальни свете ночных светил Сиэль заметил: кожа Себастьяна темнела.       — К тому, что я изменился благодаря тебе, Сиэль. Я потерял ценность собственного, настоящего имени. Оно мне попросту не нужно. Как и вся та сила, что мне принадлежит, но… — тени поползли сильнее, вслед за ними раздался достаточно громкий шум, похожий свист в те моменты, когда расстилается большая скатерть. — …но ведь я по-прежнему держу это в себе, по-прежнему являясь частью иерархии, успевшей стать мне искренне отвратной. Действительно ли хочешь увидеть меня в форме той личины, в которой я был воссоздан? Действительно ли я могу открыть тебе свой самый сокровенный секрет?       — Да, — приподнял подбородок Сиэль, но искренне не знал, чего ожидать.       — Ты ведь уже знаешь, что имя демона — самый мощный рычаг управления им, когда он в руках человека. Зная его, ты автоматически становишься выше рангом и больше не обязан отдавать приказы — с именем демон отдаёт полное соглашение на беспрекословное подчинение, и даже нюансы более не обговариваются, — голос Себастьяна практически полностью затих, но Сиэль, осматриваясь по сторонам, абсолютно точно заприметил силуэты чёрных перьев, скользящих мимо него прямо по стенам. — Тогда смотри, Сиэль. Смотри и знай, что на самом деле имя, данное мне, — Великий Маркиз Андрас.       Сиэль не может найти времени даже на осмысление масштабности того знания, которое Себастьян решил преподнести ему явно в форме безграничного уважения, чести и доверия.       Всё кажется Сиэлю слишком медленным. Вот, неторопливо появляется чёрный лаковый сапог прямо из темноты, аккуратно поддев высокой шпилькой край его лилового ковра и переступив через него. Шаги продолжаются, открывая глазам Сиэля достаточно стройную, обтянутую чёрным костюмом длинную ногу. Себастьян переступает снова, обнажив свой облик наполовину и поправив руками скрещенные кожаные ремни на груди. Однако, когда, чтобы показаться полностью, ему не хватало какой-то пары шагов, он на миг задержался, низко опуская голову и бросая тяжёлый взгляд на Сиэля, упорно стоявшего на своём месте, но пока ещё не видевшего его лица.       Как многое Себастьян в эту незначительную секунду обдумывал. И вспоминал он их первую официальную встречу, когда Сиэль на полном серьёзе захотел работать у него, но абсолютно не понимал, на что подписался. Вспоминал, как именно Сиэля он презирал, но желал и за это ненавидел. А Сиэль, испытывая абсолютно то же самое и терпя от него подлянки по сотню раз на дню, в итоге все равно, шатаясь, вытаскивал его, раненого, с тонущего судна, по-настоящему желая спасти Себастьяну жизнь. Себастьяну, который, между прочим, на нижней палубе оказался именно потому, что за Сиэлем же и бросился.       Началось ли это тогда? Неизвестно.       Было ли это предначертано судьбой? А чёрт его знает.       Важно одно: постепенно Себастьян начал ощущать к Сиэлю странное тепло, поначалу показавшегося ему зовом похоти или отголосками долгого, изнуряющего голода, однако воплотившегося в желание безвозмездно опекать, согревать и защищать. Дарить нежность.       Но вопрос, примет ли Сиэль окончательно его самого, оставался таким же нерешённым.       — Себастьян, выходи, — Сиэль всё равно обратился к нему по привычному имени, смотря на его частично покрытый сумраком силуэт одновременно и с решимостью, и с опаской.       Себастьян хрипло усмехнулся, открывая глаза.       — А теперь, Сиэль… в приказах ты больше не нуждаешься.       Первым, переливаясь в последних остатках света, исходящих из окна, стала вырисовываться форма длинного, заострённого книзу чёрного клюва. Затем стали видны длинные, не менее сантиметров десяти в длину, страшные когти на руках, а также постепенные очертания ветвистых рогов, угрожающе скрюченных прямо кверху. Подсознательное чутьё Сиэля, который в этот момент одной верой и любовью заставлял себя стоять на месте, не просто кричало, а истерически моталось из стороны в сторону, не требуя, а умоляя немедленно сбежать. Сбежать как можно дальше и быстрее.       Но вместо этого Сиэль стоял на месте, вцепившись краем зубов во внутреннюю сторону щеки и не обращая никакого внимания на ощущавшийся во рту лёгкий медный привкус. Он стоял, позволяя Себастьяну окончательно предстать его взгляду.       Увидев его полностью, Сиэль всё-таки отшатнулся.       Себастьян, напоминая свой привычный облик лишь телом и то довольно отдалённо, слегка наклонил вниз голову, собирая в кулак длинные, практически достигающие до пола чёрные волосы, двигавшиеся, между прочим, сами по себе. Вся верхняя часть лица была почти не покрыта кожей, скорее напоминая текстуру сочившегося кровью куска мяса, окружавшего две бездонные ямки, по идее, являющиеся ноздрями. Это лицо, лицо чудовища, совершенно не напоминало Сиэлю лицо Себастьяна Михаэлиса. Но, тем не менее, Сиэль, до этого прожигая его взглядом со смесью шока и ужаса, заставил себя подняться с постели и даже подойти к нему ближе на шаг.       — Я удивлён, напуган и ошарашен, но лишь потому, что мне ещё не приходилось видеть подобного. Я не отвращён, — Сиэль постарался выговорить это как можно увереннее, помня, что, как бы сейчас не выглядел Себастьян, по факту больше всех напуган был именно он, позволив себе ему открыться.       — Великий Маркиз Андрас не вызывает в самом графе Фантомхайве отвращения. Я польщён, — отпарировал Себастьян, стараясь не концентрироваться на том, что Сиэль в этот момент слышал его в разы охрипший и даже в чём-то постаревший голос.       Сиэль по-прежнему смотрел на него с явной опаской, потому Себастьян старался как можно меньше двигаться и этим самым удерживать рассудок мальчишки в относительно трезвом состоянии. Он-то при своей психике и от вида его разъеденного до костей предплечья рвал. Как Сиэль держался сейчас — Себастьяну было искренне непонятно. Вероятно, сказывался высшей степени шок, но и он не вечен.       — Ты хочешь, чтобы я теперь только так тебя называл? — Сиэль нахмурился, явно не выглядя радостным этой затее.       — Я полагал, что ты сам того можешь захотеть… с этим знанием тебе ведь откроются такие возмо…       — Плевать, — резко отрезал Сиэль, морщась от неприязни. — Плевать на возможности, плевать на то, что это мне потенциально даёт, я спрашиваю тебя: как ты, лично ты хочешь, чтобы я тебя называл?       — Мы ведь оба не приверженцы своих истинных имён, — Себастьян слегка дёрнул плечом. — Если тебе было бы удобнее называть меня Себастьяном, как и раньше, то я был бы благодарен.       — Мне без разницы, какое имя ты носишь, потому что оно всё равно является твоим, — Сиэль немного приблизился к нему, хотя было видно, что он с трудом перебирает ногами. — Я всего лишь хочу, чтобы тебе было комфортнее. Своё же настоящее имя я, боюсь, сказать тебе ещё не скоро смогу. Я хочу убедиться, что ты действительно можешь ждать меня и не требуешь услуги за услугу.       — Не требую, Сиэль, — Себастьян кивнул. — Скажешь лишь тогда, как станешь готов. Я понимаю. А по поводу меня… думаю, я могу обращаться обратно? Ты ведь этого хотел?       Сиэль явно замялся, поджимая губы, явно желая высказать что-то, но не зная, как сформулировать это правильно.       — Что-то не так?       — Я… я бы хотел коснуться тебя.       Себастьян озадаченно замолчал. Идея Сиэля мало того, что казалась ему в очень многих аспектах небезопасной, так ещё и напрочь сносила голову своей внезапностью. Сейчас его тело находилось в той стадии, когда контролировать зов истинной природы было максимально трудно, о чём свидетельствовало практически полное преображение и хищные поползновения тени под его же собственными каблуками на Сиэля. Его суть, омерзительная суть Андраса, от которой Себастьян подсознательно полностью отказался, всё ещё жила в нём и могла доставить ряд очередных неприятностей. Однако вспомнив, чем подобное кончилось в прошлый раз, Себастьяну стало до безумия противно. Неужели его чувства настолько слабы, что не позволят удержать монстра в стальных цепях? Второй раз это не должно было случиться.       Закрыв глаза на несколько секунд, Себастьян сосредоточенно вздохнул.       — Ты можешь сделать это, Сиэль, — ответил Себастьян. — Но… пожалуйста, — он прислонил к груди свою руку, стараясь успокоить ускоряющееся от нараставшего волнения сердцебиение, — пожалуйста, будь осторожен.       Сиэль немного постоял на месте, пожёвывая губу и явно всё обдумывая. Но примерно спустя полминуты он поднял голову и, собравшись c духом, приблизился к Себастьяну почти вплотную. Надо признать, он до сих пор был очень сильно напряжен. А второй старался задерживать дыхание: в такой форме обоняние нарастало в десятки раз.       — Себастьян, пожалуйста, наклони голову. С каблуками ты очень высокий.       — Да, конечно, — Себастьян неловко хмыкнул, поначалу и не подозревая, что затеял Сиэль. Однако как только руки мальчишки бесстрашно обхватили его за некое очертание скул у основания клюва, он резко распахнул глаза. — Сиэль, что ты…?!       — Тш-ш, — Сиэль успокаивающе огладил край рогового чехла, стараясь не смотреть на нос, точнее, на его отсутствие, понимая, что если сделает это, то его уж точно стошнит, а это унизит их обоих. — Все хорошо, Себастьян, я рядом.       Вместо этого Сиэль перевёл свой взгляд на глаза, изменившиеся из-за нависших над ними плотных, морщинистых чёрных век без ресниц, но одновременно с этим не поменявшиеся ни на каплю; взгляд Себастьяна был абсолютно таким же, как и всегда, и даже цвет глаз не отливал во тьме малиновыми огнями Преисподней. Сиэль уже и позабыл, каким он был, но сам факт его долгого отсутствия в лице Себастьяна, а также неотъемлемое тому подтверждение прямо в этот момент, побудило Сиэля робко, но не без насмешки, улыбнуться.       — Ты не смог обратиться полностью.       Себастьян поражённо застывает.       А Сиэль окончательно добивает его, обхватывая клюв крепче, закрывая свои глаза и прикасаясь губами прямо к рамфотеке. Себастьян, ощущая это, искренне верит, что сейчас от чувств его тело поражённо расколется.       Всё моментально начало трескаться. Себастьян, забившись в лихорадке, осел на пол, схватился за волосы и закричал, чувствуя, как невероятной силы свет внутри него желает вырваться наружу и сейчас буквально рвёт по швам всю его внешнюю оболочку, которая всё это долгое время так упорно находилась внутри. Сиэль хотел рвануть к нему, испугавшись до ужаса, но Себастьян, прошептав «не подходи», выставил вперёд левую руку, обозначая, что в этот момент путь к нему закрыт.       Это продолжалось на протяжении нескольких минут, и за это время Себастьян практически полностью преобразился в свою человеческую форму, хотя и не мог понять, чем было вызвано такое стремительное отторжение им же себя самого. Хотя, нет, пожалуй, всё же мог. И тем самым его поражала сила, которую это имело. Его чувства были совместимы с истинной силой, так же, как вода и масло — никак.       Окончательно придя в себя, Себастьян свалился на бок, слыша краем уха, как спешит к нему Сиэль и, присаживаясь гораздо раньше, чем требовалось, буквально скользит к нему по полу на коленях, инстинктивно ища на его шее пульс.       — Да жив я, жив, — Себастьян болезненно улыбнулся ему, не замечая, как у него от перенапряжения даже успела потечь кровь из носа. Которую Сиэль, к слову, заботливо стёр удобно попавшейся под руку рубашкой.       — Что это было? — Сиэль был явно рад видеть привычную версию облика Себастьяна, но всё равно был до ужаса бледным и перепуганным не на шутку. Это бодрило.       — Я… так скажем, незапланированно обратился обратно, — Себастьян присел, с шипением потирая ушибленную голову. — И… — он поднял на Сиэля странный взгляд, — причиной этому отчасти являешься и ты.       — Что я сделал не так? — Сиэль не понимал, в чём косвенно обвинялся.       — Это не упрёк. Скорее, занятный факт. Ещё никто и никогда не проявлял ко мне нежность до тебя, а этой форме подобные проявления чувств тем более незнакомы. Можно сказать, ты и в этом вопросе стал у меня первым, — Себастьян устало хохотнул.       — Итак, я получил, чего хотел, — резко напомнил о былом разговоре Сиэль, помогая всё ещё чуть пошатывающему Себастьяну подняться на ноги, а затем повернулся к нему лицом, — я увидел тебя настоящего, я помню действия тебя настоящего, но я всё ещё хочу быть с тобой. Теперь ты мне точно веришь?       Себастьян болезненно зажмурился, отворачивая лицо, в очередной раз вспоминая роковую ошибку рук и ненавистей своих. Сиэль решил немного надавить на него, за подбородок разворачивая его лицо к себе обратно.       — Ты мне точно веришь? — повторил он.       — Верю, Сиэль, — Себастьян тяжело открыл глаза, и Сиэль не смог не заприметить в них такой силы раскаяние, которое Себастьян ещё никогда не показывал. Сглотнув слюну, Сиэль положил обе ладони ему на щеки.       — Никогда не сомневайся во мне. Знай, Себастьян, я тот ещё лжец, но если я кому-либо не лгу, то только лишь тебе.       — Спасибо.       Больше не было ни единой мысли сомнений в голове. Они принялись синхронно целоваться, переплетя пальцы на уровне лёгких и практически болезненно вжавшись друг в друга, чтобы чувствовать слияние не только рук, но и душ. Тепло, стремительно рождавшееся в каждой клетке тела, вплоть до кончиков волос, заполняло целиком. Они, абсолютно забыв о времени и обо всём, так бы и застыли на одном месте, если бы Сиэль в попытке привстать на носочки нечаянно не поскользнулся. Но он был тут же словлен в объятия Себастьяна, который слегка опьяненно смотрел на него, держа над полом в уже знакомой им позиции, выученной из уроков танго.       — Давай ляжем, — мягко прошептал он ему, продолжая всё также уверенно удерживать. Сиэль тепло кивнул.       Себастьян так и донёс его до постели на руках, никак не желая отпускать, и как только голова Сиэля успела коснуться подушки, он, ни секунды не медля, навалился сверху, вжимая его в кровать весом собственного тела. И пальцы заскользили по спине, перебирая выпирающие под кожей мышцы, словно поддевая струны некого замысловатого инструмента, о названии которого Сиэль не начинал и не собирался начинать гадать. Сегодня ночью они оба умело друг на друге сыграют.       — Так… так всё-таки как тебе хочется?.. — Себастьян отстранился, приподнимаясь на локтях. Его лицо уже успело покрыться испариной, как и лицо Сиэля, пронзительно смотревшего на него и искренне улыбающегося.       — Мы же договорились, — Сиэль пожал плечами, касаясь кончиками пальцев волос Себастьяна на затылке, успев подобраться к его шее рукой. — Ты ведёшь, а я подхвачу. Прояви себя, я ещё успею.       Себастьян не смог сдержать растроганной улыбки и, понимая, что надо идти дальше, аккуратно провёл губами по его щеке, задевая ухо и спускаясь ближе к шее. Сиэль слегка выгнулся, устремляя меланхоличный взгляд в край балдахина, ощущая отдалённое чувство ностальгии. Некогда Себастьян держал его также, желая прокусить сонную артерию, находясь в режиме полупревращения. Но сейчас ничего этого не было. Себастьян, казалось, не допускал даже мысли о том, чтобы каким-то образом воспользоваться телом Сиэля в кощунственных или хищных целях. Жила пульсировала у него под пальцами, маняще выпирая из-под тонкой кожи, но Себастьян, вопреки своей природе, лишь мягко огладил её языком, тут же перемещаясь на грудь и обдавая соски Сиэля жаром своего дыхания.       Мальчишка нерасторопно заёрзал, перебирая ногами. Неудобно. Почему-то их сегодняшний настрой возбуждал его сильнее воспоминаний самых горячих их с Себастьяном ночей, хотя сейчас тот был с ним чрезвычайно медлителен и осторожен.       Член налился кровью. Сиэль допустил смущённый смешок, закрывая растянувшейся в неловкой улыбке рот тыльной стороной ладони. Себастьян, удивлённо отстранившись от сосредоточенного изучения языком рельефа рёбер, бросил взгляд немного в сторону. Сиэль явно возбудился гораздо быстрее обычного, и сейчас волей-неволей упирался своим органом Себастьяну прямо в плечо.       — Похоже, сегодня ты особенно нетерпелив, — Себастьян едва заметно усмехнулся, разводя ноги Сиэля шире и ложась прямо между них. Мальчишка негромко и неловко засмеялся, бросая взгляд вниз. А зрелище того, как Себастьян осторожно оглаживал губами внутреннюю сторону его бедра, слегка задевая и щекоча головку члена своими спутанными волосами, можно было воспринимать как вид отдельного визуального наслаждения.       — Я долго хотел этого, — Сиэль томно вздохнул, зажмуриваясь, как только Себастьян, подобравшись к самому паху, осторожно провёл языком в щели на его мошонке, тут же прикасаясь к основанию, отчего головка органа изредка касалась и пачкала смазкой его лоб. — Но и помимо того… ведь сейчас всё иначе, правда? — Сиэль опустил растроганный взгляд на Себастьяна, немного заторможенно откидывая со лба успевшую взмокнуть чёлку и прикасаясь свободной рукой к его голове.       — Поверь, Сиэль, — Себастьян моментально прижался к подставленной руке, начиная тереться об неё щекой и закрывать глаза от удовольствия, когда аккуратные пальцы чуть поддевали его ресницы. — Если бы всё было не «иначе», я бы не сумел настолько глубоко довериться тебе, — а затем вернулся к ласкам, принимаясь оставлять лёгкие, дразнящие поцелуи вдоль всего члена Сиэля, постепенно поднимаясь вверх, отчего мальчишка заскулил и заёрзал.       — Себастьян… — глаза слезились от переизбытка физических и моральных чувств, в то время как Себастьян вытянул руки чуть вперёд, обхватывая им талию Сиэля и ощутимо надавливая большими пальцами на его живот, — покажи мне это… прошу тебя.       — Просьбы в данном случае неуместны. Я и сам до невозможности хочу этого.       Себастьян, содрогаясь и лихорадочно дыша, впивается губами в головку члена и изо всех сил старается не потерять разум в первую же секунду — Сиэль стонет слишком жалобно и отчаянно, чтобы оставаться к этому равнодушным. Они часто делали это, часто тонули в удовольствии, теряясь и запутываясь в нём, точно бабочки в сетях, но никогда до этого момента Себастьян не старался быть по-настоящему нежным. Хотя испытывал по отношению к Сиэлю огромную череду чувств.       С первого дня он возжелал и возненавидел его, и презирая, и поощряя это самое желание, смешанное с глубоким отторжением всего, что связано с любой привязанностью к человеческой природе или подобием на неё. И как часто он задумывался, на что постепенно становятся все эти ощущения похожими. Презрение обратилось в уважение, отвращение — в чувство наслаждения, в то время как ненависть, вероятно, стала тем самым непроизносимым словом, над которым Себастьян себе так сильно голову ломал.       Себастьян заглатывает в рот сильнее, слыша раздававшиеся у изголовья кровати истерические всхлипы и регулярные сокращения приятных судорог в своих вытянутых ногах. Как великолепен язык тела, через него можно было слишком многое передать. Себастьян не умел этого, но искренне старался, двигая головой в медленном, но чувственном темпе. Ласкал языком каждую часть, и это практически всегда было слишком похоже на поцелуи, даже когда он откровенно глубоко брал член Сиэля в рот.       — Я… — Сиэль расфокусированно смотрит на него, усиленно и старательно гладя по голове, но не прижимая её к себе, полностью отдавшись во власть чувств и ощущений. — Я счастлив, Себастьян… — он нетерпеливо вскинул бёдра, явно прося подарить ему другой вид ласки, что Себастьян понял практически моментально, напоследок всосав в себя головку с такой старательностью, что Сиэль, выгнувшись, громко зашипел.       — Потерпи немного, я ещё не успел смазать тебя, — рот перемещается ниже, запуская язык прямо внутрь, и тут Сиэль уже не сдерживается, закидывая одну из своих рук за голову и принявшись стонать в собственное же плечо.       — Твои щёки и это место сейчас одинакового оттенка, — Себастьян чуть улыбнулся, закрывая глаза и целуя дрожащее, пока ещё достаточно плотно сжатое, но искренне отзывающееся ему отверстие, от прикосновения к которому так выгибался и дрожал Сиэль.       — Ну у тебя и комплименты… — мальчишка смущенно засмеялся, сильнее утыкаясь лицом в своё плечо. — Мог сказать что-нибудь… не знаю, возбуждающее?       — Зачем? — Себастьян хитро стрельнул глазами в его сторону, не прекращая медленные поцелуи и перемещая руки ему на ноги, чтобы сжать пальцы на внутренней стороне бёдер. — Сегодня мы максимально откровенны друг с другом, я лишь сказал то, что думаю.       Сиэль, расслабленно выдохнув, бросил тёплый взгляд вниз, тянясь в сторону Себастьяна ладонью.       — Иди ко мне, хочу обнять тебя.       Себастьян, сильно вздрогнув, задёрживает на нём долгий взгляд. И, убедившись, что в выражении лица Сиэля отсутствуют даже намёки на малейшее недовольство, кивает.       — Тебе хорошо?.. — Себастьян, прерывисто дыша, поднимается наверх и слегка разворачивает Сиэля на бок, закидывая одну из его ног к себе на бедро, а затем приставляет влажные пальцы ко входу в его тело.       — Теперь… — Сиэль теснее прижимается к нему, опуская одну из своих рук на его же член, понимая, как Себастьяну хотелось, но как самоотверженно тот даже не тянулся себя ласкать, — теперь — да, — он начинает скользить по нему, с трогательным наслаждением слыша сразу же раздавшийся над ухом чувственный стон, — да… теперь мне хорошо.       — Хочешь делать это вместе? — Себастьян говорил тихо и прерывисто, закусывая губы, когда Сиэль начинал немного ускоряться, а сам надавливал пальцами на проход.       — Безусловно, — ответил Сиэль томным голосом. — Давай, мне тоже хочется вести тебя.       Себастьян задрожал, глухо смотря перед собой, когда Сиэль сжал его снизу крепче и принялся нетерпеливо сопеть. Облизнув губы, он притянул его голову к себе, утыкаясь губами в макушку Сиэля, а сам вошёл в него пальцами, плавно и мягко. Мальчишка желал вцепиться руками в хоть что-то, потому в одной стиснул простынь, а во второй — его член. Пожалуй, он даже немного переборщил — Себастьян завыл, сжимая зубы, пока Сиэль, закатывая глаза, продолжал ласкать его, уткнувшись носом в ямку между его ключиц. Сознание медленно уплывало.       — Теперь ты понимаешь?.. — Себастьян, вспотев, прислонился лбом ко лбу Сиэля, впиваясь в него пронизывающим взглядом, на что тот ответил тем же, легко касаясь губами его губ. Движения их рук были ритмичными, но аккуратными и размеренными. Сиэль, дрожа от каждого движения внутри себя, желал отвечать на удовольствие и едва мог дышать, когда видел, как его действия имеют успех. — Понимаешь, что именно я хотел тебе показать?..       — Это прекрасно, Себастьян, — Сиэль зажмуривается, ощущая, как Себастьян надавливает на его простату, в то время как его тёплое дыхание практически просачивалось ему под кожу, создавая ощущение невыносимо приятной жары.       Грудь Себастьяна вспотела, из-за чего Сиэль немного скользил по ней носом, легко постукивая макушкой головы по его подбородку в такт движениям. Второй рукой Себастьян крепко прижимал его к себе за спину, поглаживая лопатки, и Сиэль, ускоренно двигая рукой и слыша, как тот стонет ему на ухо едва ли не собачьим поскуливанием, не мог перестать думать о том, что их ждало дальше. В такие необыкновенные моменты, как сейчас, жизнь впервые за долгое время стала иметь для него настоящую ценность и любая мысль о том, что всё это могло в один миг разрушиться, приносила настоящую, почти физическую боль.       Он любил Себастьяна. Искренне, сильно и глубоко, но всякий раз, как вспоминал, что грозит эти чувства порушить, впадал в отчаяние, не считая правильным признаваться в них. Они казались настолько очевидными и настолько непонятными одновременно, что, копаясь в себе, обычно, в редких минутах одиночества, Сиэль попросту рыдал, как совсем юный мальчишка. Насмешка судьбы, ошибка природы, выжженное пятно как на личной биографии, так и на всей богатой родословной. Ко всему прочему, ещё и груз на Себастьяна, который попал в ту же трясину и сам не знал, как из неё выбираться.       — Ты ведь… ах… не жалеешь обо всём этом, правда? — Сиэль тяжело дышит, покрываясь густым румянцем, когда до его ушей добираются звуки хлюпанья внизу их животов. — Не о том, что мы сейчас делаем… а о том, что произошло с нами в целом.       — Утонув в этом, мы обрекли самих себя на погибель, — Себастьян не может не печально усмехнуться, хотя ему явно было трудно контролировать голос, учитывая, что Сиэль по-настоящему разогнался и сейчас массировал его головку, не забывая ласкать остальными пальцами член вдоль поверхности. — Но… — он нашаривает второй рукой его голову, мягко отводя её от своей груди и внимательно заглядывая ему в глаза, — поверь, Сиэль, ты — лучшее, что произошло со мной за всю мою нескончаемо долгую жизнь, и я буду за это бороться.       — А-ах! — Сиэль тут же сильно сгибается, сжимая мышцы, так как Себастьян вставил в него пальцы сильнее и глубже, но при этом опять-таки без единого намёка на жёсткость. — Себастьян… — слюна просачивается из уголков рта, мальчишка ищет губы Себастьяна своими, — Себастьян…       — Тише, тише, Сиэль… — он идёт ему навстречу, проговаривая слова через поцелуи. Вязкое удовольствие становилось всё ярче. — Не думай ни о чём, думай только обо мне…       Сиэль с трепетом вцепляется в него, принимаясь покрывать отрывистыми, но глубокими поцелуями его губы. В груди Себастьяна всё моментально теплеет в разы сильнее, и он сваливается на спину, не выдержав давления Сиэля, который специально подталкивал его к этому. Кожа спины утонула в прохладе простыней, руки ежесекундно обхватили его за бёдра. Себастьян, приподнимая голову над подушкой, жадно отвечал, пыхтя и задыхаясь. Волосы на голове спутывались от постоянной возни то их рук, то их тел, трущихся о кровать. Нежно проведя языком по нижней губе Сиэля, Себастьян чуть отодвинулся, позволив им обоим отдышаться.       — Ты же… хах… захотел, чтобы я сам проявил себя, — Себастьян едва заметно улыбается, склоняя голову на бок и опираясь о кровать полусогнутыми руками.       — Знаю, — Сиэль неловко смеётся. — Но, похоже, сегодня мы подсознательно играем равноценным дуэтом, — он берёт в руку его член, ласкающее массируя, из-за чего Себастьян поджимает пальцы на ногах, — сначала ты меня, а затем я тебя…       — Но затем нам снова придётся поменяться, правда?.. — Себастьян облизывается и протяжно стонет, тут же оказавшись под Сиэлем, который лёг на него, перебросив через одну из его ног свою. Тот, не в силах сдерживать поцелуи, старается ласкать член ритмично, но ускоренно, при этом целуя то ключицы, то соски. Себастьян, расфокусированно смотря в потолок, выгибался, заходясь в приятных судорогах, и, внезапно дёрнувшись, резко осознал, что его лимит после их перерыва стал ещё короче.       — Сиэль, я… — он поджимал ноги, прижимая его к себе, и не мог перестать стонать ему в шею. Это было так откровенно, что мальчишка ещё больше покраснел, — ах… Сиэль, я сейчас…       — Кончай, не сдерживайся, — Сиэль не понимал, как заставлял себя говорить такое, испытывая весомое стеснение. Однако желание возбудить Себастьяна, помочь ему расслабиться и позабыть обо всех свалившихся на их голову проблемах, подстрекало не хуже любой пощёчины.       — Сиэль… — живот поджимался от удовольствия, перекатывая очертания пресса, — мой драгоценный мальчик… — руки истерично вцеплялись в спину, оставляя на коже красные следы.       — Я с тобой, Себастьян… я вижу, что ты чувствуешь… — Сиэль решился провести языком по его ушной раковине, с удивлением слыша, как Себастьян от этого практически вскрикивает, вскидываясь на кровати. — Ах, так тебе нравится и здесь… давай… давай, кончи для меня…       Рот Себастьяна открывается в немом вскрике — Сиэль ласково прикусил мочку его уха, и контролировать себя больше нет сил. Резко выгнувшись, он безумно выплёскивается, закатывая глаза и хрипя. Сиэль, тяжело и прерывисто дыша, слизывает стекающую слюну из его приоткрытого рта, поднося к нему свои пальцы. Скосив на него одурманенный взгляд, Себастьян покорно облизывает их, глотая собственную сперму, пока Сиэль мягко смотрит на это, гладя его вспотевший лоб второй рукой. А затем они ложатся, обнимая и вцепляясь друг в друга руками, продолжая тяжело дышать. Себастьян притягивает к себе Сиэля, опустив на свою грудь его голову, и, прижавшись к ней подбородком, потерянно смотрит перед собой.       — Извини меня за это… — Сиэль выставил перед собой руку, наблюдая за стекающими остатками спермы Себастьяна на внутренней стороне ладони. — Я сегодня так переволновался за тебя, что… — он с болью дотронулся до бинтов, поглаживая его торс.       — Всё хорошо, Сиэль, — Себастьян мягко поцеловал его в лоб, на секунду закрывая глаза. — Я понимаю, что тебе тоже нужно было подготовиться, — он выбрался из-под него и навис над ним, — однако сейчас я действительно хочу сделать это.       — У тебя всё получится, Себастьян, — Сиэль падает назад, позволяя Себастьяну развести свои ноги, и постанывает, когда тот касается членом его сжимающегося прохода.       Себастьян ложится на Сиэля практически полностью и гладит его лицо рукой, застывая, когда тот легонько прикасается к ней в поцелуе.       — Я буду медленным… — член надавливает на вход и начинает проникать, из-за чего Сиэль, всхлипнув, ближе тянет Себастьяна к себе и стискивает его плечи. Тот держит глаза упорно закрытыми, контролируя каждое своё движение, чтобы ни в коем случае не причинить ему боль или дискомфорт. — Я буду… — головка вошла полностью, заставив Сиэля откинуть голову, дёрнувшись под ним, — нежным…       — Я… — Сиэль ищет лицо Себастьяна, но из-за постепенно нарастающего приятного давления внизу это получается не с первой попытки, — я не могу без тебя… — в итоге он находит его, дрожащее, потное и разгорячённое. Себастьян видит его взгляд и понимает, что это самое прекрасное, что ему доводилось видеть до этого момента. Глубоко внутри что-то накаляется.       — Я тоже… — он проникает глубже, на половину, отчего Сиэль мычит, но по-прежнему держит его голову в том же положении. Вид каждой реакции на своё действие ещё больше будоражит, по лбу Себастьяна обильнее просачивается пот. — Сиэль… смотри мне в глаза.       Тот растирает выступившие капли на его лбу без всякой брезгливости, и сразу же после громко отрывисто стонет, так как член входит в него до конца. Сосредоточенно мыслить было достаточно сложно, но мальчишка всё равно старался, выполняя его просьбу и стараясь ни секунды не отводить взора от его лица.       А оно изменилось. Весь вид Себастьяна излучал к нему настолько сильные, настолько глубокие и искренние чувства, что Сиэль даже был поражён тем, что видел подобное именно в нём. Он подозревал, тайно желал и надеялся, сейчас же всё это стало откровенно выставлено на показ.       — Я вижу… это, — глаза Сиэля повлажнели, и он в смущении тут же постарался запрятаться, но Себастьян тут же пресёк его порыв, взяв за подбородок.       — Что именно ты видишь, Сиэль? — Себастьян был настойчив. — Скажи мне, прошу тебя.       — То, что ты больше не должен пытаться мне что-либо доказать, — Сиэль громко задышал. — Твои глаза говорят гораздо больше, чем ты сам.       — Значит, ты веришь мне? — Себастьян начал постепенно двигаться, наслаждаясь тем, как Сиэль тут же изменился в лице, раскрывая рот в немом стоне удовольствия.       — Верю!.. — он всё-таки зажмурился, не выдержав, когда Себастьян слегка ускорился, распространяя сладкое трение внутри его тела. — Верю тебе…       Себастьян, не выдерживая, вдавливает голову Сиэля в кровать, до сладкой боли впиваясь в его губы, и принимается страстно двигаться, отчего глаза мальчишки распахиваются, а он сам бьётся под его телом, ещё сильнее прижимая того к себе и обвивая ноги вокруг его талии. Всё становится похожим на вихрь, они оба вцепляются друг друга, хаотично шаря руками по телам. Пот проступает на коже слишком быстро и обильно, кровать ходит ходуном, громко скрипя и постукивая при каждом столкновении о стену.       Себастьян крепко держит Сиэля в объятиях, заставляя его от удовольствия буквально кричать себе в губы, не выпуская, но и не раздавливая под весом собственных мышц. Долго так продержаться они не могут — попросту не хватает воздуха, а из-за возросшего темпа далеко не всегда получалось дышать через нос. Потому Себастьян, отрываясь, прижимается губами к шее Сиэля, одновременно задевая простату, чтобы в спальне раздался его заливистый вскрик.       От осознания того, что они сейчас делали и с какой невероятной силой друг другу отдавались, жар в сердце начинал печь со всей силы, распространяясь вдоль всех конечностей. Себастьян двигался ласково быстро, вслушиваясь в стоны Сиэля, который безудержно выговаривал его имя, и внутри всё сводило от эйфории. Однако воспоминания страшных ночей, во время которых на их жизни регулярно посягали, взгляда Клода, когда тот с садистским удовлетворением вбивал в него гвозди, и страшных слов, грозивших заставить Себастьяна расстаться с самым ценным — с Сиэлем, вызывали такое невыносимое отчаяние, что от него начинало печь в глазах.       — Я не позволю отобрать им тебя у меня, — Себастьян опирается одной рукой о кровать, смотря на Сиэля и прижимая его к себе за бедро. — Не позволю, слышишь!       Сиэль не мог говорить, хрипя от блаженства и комкая простынь ослабевшими пальцами, но вид Себастьяна рождал в нём дополнительную дрожь.       — Мы будем вместе!.. — бедра шлёпались друг о друга, внизу всё пекло. — Я сделаю, всё, чтобы защитить тебя!..       — Себа-астьян!.. — Сиэль практически плакал от удовольствия, движения были быстрыми, но при этом гладкими и плавными, сводя с ума.       — Посмотри на меня ещё раз, Сиэль… — Себастьян свой сорвавшийся темп едва контролировал, лаская щёку мальчишки дрожащей рукой. — Посмотри на меня… посмотри, как я без ума от тебя…       Сиэль перевёл взгляд на него, трясясь и счастливо улыбаясь. Схватив Себастьяна за руки, он вновь притянул его себе, негласно прося замедлиться и придти в себя. Темп пошёл на спад, тот замер в теле мальчишки, громко дыша. Не вынимая члена, Себастьян опустил голову ему на грудь, позволяя тому ласково огладить свою спину.       — Тш-ш… — Сиэль коснулся губами его затылка. — Ты переволновался… всё хорошо. Прошу, не думай сейчас ни о чём, кроме меня.       — Я бы так хотел тебе счастья и покоя, Сиэль, — захрипел Себастьян, изучая потерянным взглядом светящийся силуэт окна на ковре. — Так бы хотел, но…       — Если нам выпала такая доля, то мы должны пройти через неё, — Сиэль болезненно усмехнулся, принимаясь гладить его шею. — Ты не можешь и не должен себя винить.       — Я хочу, чтобы ты был счастливым.       — Моё счастье — это ты, давай остановимся хотя бы на этом.       Себастьян вздохнул и приподнял голову, рассматривая Сиэля. Тот склонил голову, улыбаясь ему подбадривающей улыбкой, а затем робко скосил взгляд вниз, неловко облизывая губы.       — И… я хотел бы закончить, — он двинул бёдрами в намёке.       — Извини, я что-то… — Себастьян потёр переносицу. — Я волнуюсь. В последнее время моя психика более шаткая.       — Это нормально, — Сиэль играл пальцами с прядями его волос, накручивая их себе на палец. — Важно лишь то, что мы вместе. Не важно, как всё закончится. Главное — остаться вместе.       — Ты неисправим.       — Знаю.       Вздыхая, Себастьян опустил руки вдоль тела Сиэля, проводя ими вверх и вниз. Кожа мальчишки отозвалась приятными мурашками и пробежавшей по всему телу дрожью.       — Не хочу думать ни о чём, кроме тебя, — он целует его торс с трепетом, щекоча своими чёрными волосами напрягшиеся соски, и постепенно возобновляет движения, отчего взор Сиэля моментально затуманился, а тело стало покорно выгибаться.       — И не думай… только ложись на меня, — Сиэль дотрагивается до его руки, — хочу, чтобы ты дышал и стонал мне прямо в ухо.       Многозначительно вздёрнув брови, Себастьян вытянулся во весь рост, полностью накрыв Сиэля. Толчки возобновились, не потеряв своей плавности, но приобретя порывистость, которую Себастьян никаким образом не мог сдерживать, как заворожённый впитывая каждую проскальзывающую эмоцию Сиэля в себя. Мальчишка вздрагивал при каждом толчке, обнимал его и сильно сжимался, как будто бы боясь, что в любой момент их счастье может что-то разрушить. И Себастьян не мог не понимать его — абстрагироваться от всех переживаний было слишком трудно.       Однако именно эта горечь, наполнявшая и резавшая грудь стальными ножами, заставляла ценить каждое мгновение. Наслаждаться временем, которое он проводил только с Сиэлем, имея возможность согревать и ласкать. Обмениваться стонами, хрипами, объятиями и поцелуями. Разговаривать, чисто и откровенно, без всякого лукавства, с невероятным взаимопониманием.       — Сиэль… — он едва выговаривает родное имя, ощущая, как тонкие пальцы оглаживают его спину. Неожиданно щеки наполняет румянец — Сиэль спустился значительно ниже, коснувшись его ягодиц.       — Мне не хочется забывать это место, — Сиэль целует его в висок, подталкивая ускоряться, и стонет, наслаждаясь горячим трением. Пальцы его сжали ягодицы Себастьяна, нежно сминая их и растирая успевшие закатиться в расщелину капли густого пота. — Ты заслуживаешь быть обласканным везде.       — Как и ты, Сиэль, — он выдыхает сквозь зубы, ощущая, как пальцы мальчишки забираются в него, постепенно стараясь проникнуть глубже, хоть и слегка соскальзывая — Сиэлю было трудно контролировать руки, когда Себастьян продолжал всё также быстро двигаться в нём.       — Тебе нравится… когда я ласкаю тебя и сзади, да?.. — Сиэль всё же сумел найти удобное положение и теперь, вставив в него по пальцу обеих рук, толкал на себя, подставляя шею под поцелуи.       — До безумия… — Себастьян хрипло усмехнулся, двигаясь в нём быстрее. — И… — он с наслаждением вошёл в него страстно и глубоко, отчего тот громко вскрикнул. — Может, мне стоит расценить такие действия за желание поменяться?..       — Может и стоит, — Сиэль облизнулся, нащупав его простату и вынудив Себастьяна от этого вжаться лицом ему в плечо, тихо поскуливая. — Играем дуэтом, помнишь?..       — Тогда… — Себастьян, отдышавшись, вышел из него и лёг рядом, расставляя ноги. — Сделай это, — он коснулся пальцами собственного входа, чуть раздвигая его в приглашающем жесте. — Настала твоя очередь.       Сиэль, оценивая всю эту картину, залился густым румянцем и прокашлялся. Непередаваемо красивый, открывшийся только ему, накаченный и зацелованный им же до красных следов. Себастьян и не собирался скрывать того, как изнывал от желания. Член сочился, а бархатная дорожка из волос то и дело слегка сгибалась — Себастьян в нетерпении то напрягал, то расслаблял мышцы на животе, слегка ёрзая на месте. И, встряхнув волосами, откинул их назад, шире раздвинув отверстие пальцами.       — Я жду тебя, Сиэль. Мне хочется, чтобы ты кончил в меня, — Себастьян выставил свободную руку вперёд, протягивая её к нему.       — От твоих слов можно потерять разум, ты понимаешь это? — Сиэль не может не принять такое ошеломительное приглашение, судорожно выдыхая и постанывая при виде того, как его собственный член касается соблазнительного, чуть покрасневшего прохода.       — Понимаю, — Себастьян тяжело выдохнул и дразняще сжал головку мальчишки указательным и средним пальцами, словно ножницами, отчего тот всхлипнул. — Однако… — он откидывает голову назад, сжимая зубы и выгибаясь всем телом, позволяя Сиэлю сжать ладонями свои напрягшиеся широкие бёдра, — мне так трудно удержаться от того, чтобы перестать смущать тебя. Ты так прекрасен.       — И полностью твой, — договорил Сиэль, быстро входя до самого конца, отчего Себастьян под ним, содрогнувшись, забился, широко открывая рот и вцепляясь в кровать. Определённо мальчишка, несмотря на своё проигрывающее по физическим данным телосложение, делал успехи. — Ну же, Себастьян. Теперь твоя очередь получать от этого удовольствие.       Сиэль был ещё совсем юным, и за счёт этого его член тоже не обладал заметной грубостью, скорее напоминая тающую свечу, нежно проникающую и обласкивающую все внутренности за счёт обильно выделяющейся смазки, но при этом твёрдую и напористую. Движения его бёдёр были всё также неровны, а пальцы рук лихорадочно тряслись, периодически соскальзывая и сильно потея. Себастьян чувствовал это, чувствовал его дыхание над собой, и стонал, выгибаясь навстречу. С каждым движением их тела всё сильнее сливались, а из-за просачивающегося пота кожа слипалась при каждом столкновении.       Сиэль переместил руки с талии Себастьяна ему на плечи, прижимаясь к нему и не сдерживая трогательных стонов, которые тот возвращал в таком же объёме, а затем спустил одну из них вниз, принимаясь выжидающе поглаживать пульсирующую головку. От таких ощущений Себастьян чуть не расплавился.       — Это лучшая ночь, Сиэль… — Себастьян скосил взгляд в сторону, обнимая его за лопатки и хрипя ему прямо в ухо.       — Ах… о да… — мальчишка заметно ускорился от этих слов, чувствуя, как блаженствующий хрип Себастьяна усиливается, а его отверстие, умоляя не останавливаться, сдавливало в себе всё сильнее. — Себастьян, я…       Сиэль вытянулся на одной из рук, нависая над постелью. Тело Себастьяна ритмично покачивалось при каждом толчке, иногда слегка ударяясь затылком о кровать. Разгорячённый, с мокрым от пота лицом, он раскрывал рот в негласных стонах, а его чёрные волосы красиво обрамляли скулы, пусть и спутавшись во многих местах. Взлохмаченный и доведённый до такого состояния, он был похож скорее на впервые познающего красоту любви юношу, нежели на бывшего тирана и садиста.       — Я счастлив… — пот стекает со лба и попадает Себастьяну на щеки, амплитуда толчков возрастает до максимума. Тот широко раскрывает рот и кричит, сумасшедше обхватив Сиэля за поясницу, надавив на неё пальцами, и помогает ускоряться, отчего они оба заметно влажнеют внизу, а по их ногам медленно струятся капли прозрачного сока.       — Ты единственное, что имеет значение для меня… — Себастьян, отрывисто проскулив, припадает ртом к темени на голове Сиэля, прижимая к себе его за спину и шею. Сердце билось как бешеное от любого всхлипа, а трепетание члена внутри не только сводило с ума, но и приносило чувство несказанной благодарности.       Слюна изо рта вытекала практически непрерывно, стекая на грудь. Пальцы, гладившие орган, ощутили усилившуюся пульсацию. Себастьян внезапно громко закричал, истерически выгнулся и заёрзал по кровати, вцепляясь в Сиэля в такой силой, словно боясь, что в эту секунду может потерять его.       — Я кончаю, Сиэль!.. — чувствуя волны удовольствия, Себастьян взбудораженно сжимал ноги вокруг его таза, самоотверженно стараясь передать ему те же ощущения, и усиленно стискивал собственные мышцы, отчего мальчишка поплыл, теряясь вместе с ним. — Кончаю…       — Себастьян…       Говорить Сиэль практически не мог, вжавшись в него всем естеством и с дрожанием целуя его губы. Оргазм нахлынул на них медленной, но невероятно сильной волной, заставив их затрепетать и зашептать хриплые признания, которые разобрать было невозможно. Сперма стремительно выплёскивалась, пачкая раскрасневшуюся кожу. По лицам стекали капли пота и слюны, оставшейся от поцелуев. Упав друг на друга, они крепко обнялись, дыша так, словно пробежали несколько десятков километров, и тряслись от постепенно отступающей волны экстаза, от жара и от эмоций.       Держа глаза глубоко открытыми, оба смотрели непонятно куда, но каждый в свою сторону. Осознание реальности стремительно наступало вместе с тиканьем часов на стенах, но никто из них не предпринимал даже попыток пошевелиться. Пальцы их рук были крепко сцеплены, кожа слегка вспухла от обрушившейся на неё волны поцелуев. Однако они по-прежнему не делали абсолютно ничего, устало улыбаясь. От умиротворения.       Ещё некоторое время они просто лежали, вслушиваясь в своё дыхание и тоскливо проскальзывая пальцами по коже друг друга. Им так сильно хотелось застыть навечно в таком положении, чувствуя согревающее тепло и отзывчивость при каждом взгляде, вздохе, прикосновении. Однако, пробыв в полной тишине и прострации около часа, им с грустью стало понятно, что, пожалуй, на этом и закончился их временный покой.       — Который… который час? — слабо выговорил Сиэль.       — Почти пять утра. Нам пора готовиться, — обречённо ответил Себастьян.       Ровно через пятнадцать минут они, абсолютно одетые, сидели в гостиной на софе друг напротив друга. Разве что Себастьян лежал, положив голову к Сиэлю на колени, наслаждаясь тем, как мальчишка успокаивающе перебирал пряди его волос, правда, учащённо вздыхая: они оба страшно волновались, однако зимние ночи были чуть длиннее, потому возросшее ожидание становилось мучительным. Настроение было тяжелым.       Заприметив боковым зрением отдалённо показавшиеся первые лучи, Себастьян чуть приподнял голову, концентрируя на себе внимание Сиэля.       — Пора.       Как и подобает хозяину особняка, Сиэль должен был выйти встречать их всех на главное крыльцо, несмотря на то, что расовым положением был их всех значительно ниже. Подобравшись к двери, Сиэль замер, глухим взглядом смотря на две изогнутые ручки, которые он должен был открыть, буквально всем телом слыша отзвуки своего бешеного сердцебиения. Он медлил, но неожиданно поверх его ладоней Себастьян опустил свои, сжимая их в подбадривающем жесте.       — Ничего не бойся, Сиэль. Мы же вместе.       Пути назад больше не было.       Знакомый сад встретил их леденящей вьюгой, и Сиэль последний раз обвёл его взглядом, испытывая как дикое чувство ностальгии, так и смертельную тоску, зная, что всё как прежде уже никогда не будет. Так больно было расставаться с привычным миром, с любимыми деревьями, под которыми он в детстве с родителями устраивал пикники и собирал с Элизабет, тогда ещё постоянно счастливой и улыбчивой, листья. Были и другие воспоминания. Они с Себастьяном, на зелёной траве, а вокруг них ореол из подснежников, создающий иллюзию волшебной сказки. И снова они с Себастьяном, скачут вместе на лошадях, стоят в обнимку под дождём или просто держатся за руки, вместе читая книги. Покой, а вокруг них тишина.       Маленькая недостижимая мечта.       — Как скоро они будут здесь? — Сиэль сжал плечи руками и не понимал, трясло ли его так от холода или волнения, которое не менее сильно хрустело на зубах.       — С минуты на минуту, — Себастьян подошёл к нему со спины, захватывая ладонями его предплечья и что-то очень тихо шепча. Мгновенно по телу разлилось тепло, а кожа лица вновь приобрела приятную розовизну.       — Всё-таки очень удобно иметь такие способности, — с благодарной улыбкой посмотрел на него Сиэль, сжав в ответ его руки. Себастьян кивнул ему и вдруг, что-то почувствовав, переместил быстрый взгляд в центр сада.       — Идут.       Короткая вспышка молнии, сопровождаемая громким потрескиванием, возникла в нескольких метрах над землей, примерно в десятке метров от начала центральной лестницы. Резко поднялся шум, возросла сила ветра, закружившего клубнями и даже слегка приоткрывшего две массивные двери в особняк. В рождавшейся вьюге, жмурясь и закрывая лицо от снега, Сиэль заметил возникающую сферу из огня и света, расползающуюся до тех пор, пока не достигла земли, и сопровождающуюся проблесками маленьких быстро перемещающих молний. Горизонт порозовел, в портале нарисовался чей-то вытянутый силуэт.       Аббадон показался первым, быстро переступая через барьер и становясь на знакомую, немного покрытую снегом мостовую. Он быстро осмотрелся по сторонам, и, убедившись, что Себастьян и Сиэль ждали их на пороге по договорённости, кивнул, махая рукой и тут же отходя в сторону.       Шум усилился, сопровождаясь высоким звоном и в ушах. Сиэль закрыл их, шипя, и неотрывно смотрел на портал, ощущая на плече в разы усилившуюся хватку Себастьяна. Тот волновался.       Следующий персонаж Сиэлю был совершенно не знаком. Это был очень высокий, под два метра ростом, мускулистый мужчина с намёками на чёрную щетину и слегка вьющимися короткими каштановыми волосами до плеч. Обтянут он был лишь в брюки и красный плащ-накидку, не скрывающий его густой волосяной покров на груди. Сиэль не знал его чина и статуса, но по всему внешнему виду и по тому, с какой важностью он направился к ним, мальчишка понял, что этот демон был явно непрост. Смутило и то, что Себастьян при его приближении тут же вышел из-за его спины и, присев на одно колено, поклонился.       — Приветствую вас, Мессир.       Ваал оценивающе посмотрел на него, даже не удостоив взглядом Сиэля, и первым распахнул двери в особняк.       — Сбор в главной столовой, верно?       — Так точно, Мессир, — поспешил ответить подошедший к нему Аббадон, услужливо открывая перед ним дверь. — Предлагаю вам сесть за стол.       Сиэль неловко поджал губы, тяжело вздыхая. Давно ему не приходилось чувствовать себя настолько незначительным, однако возникать по этому поводу ему всё равно мало хотелось, учитывая, что практически каждому здесь он мог спокойно пойти на корм. Мельком посмотрев обратно в сад, мальчишка чуть язык не проглотил, замечая, что к ним направлялось ещё девять гостей, включая знакомых Фаэлена и, что неожиданно, Уильяма Ти Спирса.       — Не волнуйся, Сиэль, — мягко шепнул ему на ухо Себастьян, разворачивая в сторону главной столовой, куда уже успел войти Ваал. — Просто держись меня и ничего не бойся.       Спустя некоторое время они уже сидели в полном составе за длинным столом, по двум краям которого находились Сиэль и Ваал. Себастьян находился с первым, по его же убедительной просьбе сидя наравне со всеми и закрыв глаза на этикет. Сейчас козырять контрактом было как минимум глупо, да и Сиэль чувствовал себя крайне неуютно, ловя на себе проницательные, а иногда и хищные взгляды так называемых гостей. Не считая Себастьяна с Сиэлем, всего их в зале собралось одиннадцать. Ваал в качестве лидера, Аббадон в качестве главного помощника; Небирос, являющийся советником Ваала и по совместительству одним из членов судей в ДС, как и Саргатанас, разделявший его должность, но служивший Астароту и прибывший сюда, чтобы контролировать ситуацию. Мефистофель с Уильямом присутствовали здесь тоже по собственным причинам, первый как свидетель, а второй как представитель всего департамента «Несущих Смерть». Единственным, кто стоял, был Раум, находясь от Себастьяна на расстоянии нескольких метров, и Сиэль был даже рад видеть его, абсолютно поправившегося вследствие длительного лечения на родине.       Также присутствовала тройка достаточно своеобразных демонов: Абигор — хозяин академии по военной подготовке и, что являлось редкостью, преподававший человековедение, Аластор — хранитель ключей центральной тюрьмы и по совместительству их главный экзекутор, и Ипос, возглавлявший Орден Демонов-Магов. Помимо всего, рядом с Аббадоном сидел достаточно колоритный субъект, родом явно с Нессуса из-за говорящего серебристого цвета волос, но Сиэль не знал как его имени, так и целей. Впрочем, ничьих имён, помимо имени Себастьяна, он знать и не должен был.       — Я так понимаю, что разговор предстоит тяжёлый, — начал Небирос, обращаясь ко всем и поворачиваясь к Саргатанасу. — Ты получил разрешение?       — Да, — тот важно поправил оправу своих роговых очков. — Себастьян, мы получили разрешение на временную завесу в сознании твоего контрактёра, замаскирующую все попадающие под табу названия, чтобы не иметь неудобств.       — Моё истинное имя он и так уже знает, — Себастьян усмехнулся, видя, как на лицах всех присутствующих расползается чистейшей воды шок. — Мне всё равно. Под вопросом только ваше удобство.       «Прекрасное начало, молодец, Себастьян!» — яростно и саркастично воскликнул Сиэль в мыслях, впиваясь ногтями в кожу ладоней от волнения. Присутствующие моментально перевели в его сторону свои взоры, и даже Мефистофель изменился в лице, смотря на Себастьяна глубоким и ошарашенным взглядом. Ти Спирсу, впрочем, было всё также плевать.       — Я согласен, — выдавил из себя Сиэль, с трудом натягивая на лицо вежливую улыбку. — Делайте всё, что считаете необходимым.       — Что значит «знает твоё истинное имя»?! — Аббадон даже порвался встать из-за стола, но демон с серебристыми волосами, имя которому было Агалиарепт, приостановил его за плечо, выжидающе приподнимая подбородок и явно желая продолжения шоу.       — Я уверен, Себастьян сможет дать нам этому объяснение позже, как только гармония вновь установится, — угрожающе сузил глаза Ваал, однако Себастьян выдержал его взгляд, не проявляя ни единого намёка на любые отголоски нервозности. — Проводите церемонию.       — Попрошу вас подняться, — Саргатанас обратился к Сиэлю, вставая из-за стола и снимая с себя очки. Как только мальчишка встал в нужную позицию, он наклонился к нему. — Просто посмотрите мне в глаза.       Сиэль, сделав так, как ему было велено, заприметил лишь два оранжевых всполоха, на секунду выпадая из реальности. А как только он, пошатнувшись, очнулся, то обратил внимание на небольшую тяжесть в голове, слегка отдающую болью. Какое-то со стороны раздавшееся слово стало похоже на шум, как будто бы проникнуть звуку в его сознание мешала толща воды. «…, с ним точно всё в порядке?» — это был голос Себастьяна.       — Готов, — Саргатанас отстранился, — мистер Фантомхайв, вы снова можете сесть.       Себастьян, кивнув в его сторону, поднялся, отодвинув Сиэлю стул и помогая ему сесть за стол, после чего сам опустился рядом.       — Как трогательно, — съязвил Аластор. — Пятьсот с лишком лет поголодал и сам на себя наручники надел? А в прошлом ты мне за подобное разбил пол черепной коробки.       — Между прочим, я спешу, — колко заметил Уильям, постукивая пальцами о стол. — Так что мне бы хотелось перейти к основной части разговора.       — Проведя анализ местности, на которой планирует выступать Левиафан, — Мефистофель привлёк к себе внимание, создавая позади себя гигантскую полупрозрачную проекцию всего их мира, и Сиэль пришёл в шок от того, насколько он был огромен. — У меня есть предположение, что на данный момент, как и большую часть времени, он находится и находился в Серых Пустошах, потому его невозможно отследить, — он указал ногтем на силуэт, напоминающий мир, состоящий из трёх плоских поверхностей. — Учитывая, что источник его силы находится вне родного измерения, то он может быть в каждом и одновременно нигде. Призрак, каков он есть.       — Известно так же то, что накапливать силы он начал относительно недавно, примерно, столетия два назад, как раз тогда в «Electi» сменялся куратор, — продолжил Аббадон, достав перед собой небольшой отчёт. — Скорее всего, у Велиала были свои личные счёты, и с того самого момента, как должность тайного владельца организации перешла на него, исчезновения практически не отслеживались, потому что он поставлял Совету ложные данные. Саргатанас, ты проверил наше предположение?       — Всё именно так, как вы и подозревали, — ответил он. — Связавшись с Его Величеством Астаротом, я выяснил, что решение по поводу наложенного ограничения на свободное поедание человеческих душ было принято с лёгкой подачи третьего лица, входящего в состав главных советников Флегетоса. Магический дисбаланс — лишь следствие, которое изначально было задумано Левиафаном, Зепаром и его приспешниками, дабы частично связать нам руки. Однако подтверждения данным фактам либо всплывали слишком медленно, либо не всплывали вообще.       — Армия готова, Мессир, — Небирос посмотрел на Ваала. — Она готова и на данный момент находится в предоставившем нам укрытие Механусе, однако мы не знаем точных сил врага и понятия не имеем, кто конкретно встал на его сторону. Информации слишком мало, он очень тщательно всё скрыл. Мы можем ждать только его первого удара, не зная, выстоим ли.       — Основная проблема — не как выстоять, а как не позволить нашему Кругу разрушиться, если мы явимся сражаться всеми разом, — веско заметил Себастьян, приковывая к себе взгляды всех. — Рабы, в лучшем случае, слабы, а в худшем не способны на хоть какую-то мозговую деятельность. Плюс, не стоит отметать возможность восстания. Личность Левиафана широко известна, с этим могут возникнуть неприятности. Конкретно с идеями, которые он пропагандирует. Я предлагаю оставить часть войск непосредственно на кругах, желательно по отряду, в качестве командира должен присутствовать нестандартно мыслящий, как минимум, способный быстро реагировать на глобальные угрозы вроде Зепара и доложить нам, основным силам, в случае подобного поворота событий.       — Твоя идея хороша, Андрас, — хмыкнул Ваал, — в целом, основной вопрос остаётся. Нам необходимо решить, где распределить свои силы и постараться призвать на нашу сторону как можно больше сторонников.       — На наши отряды можете рассчитывать, — ответил Агалиарепт. — Нессусу не по душе мириться с потенциальным верховенством партии, которая привлекла к себе наших бывших сторонников. Предатели получат по заслугам.       — С нашими спорно, — произнёс Саргатанас. — Как и с армией Флегетоса, полагаю. Астарот не любитель широких битв, предпочитая всё решать путём дипломатического подхода, а им… — он с неприязнью посмотрел на Мефистофеля, — лишь бы выгоду для себя получить. На вашем месте я бы не доверял таким проходимцам.       — У меня есть свои мотивы, — поспешил оспорить его Мефистофель. — Не забывай, что в случае победы Левиафана я потеряю все льготы и займу место младшего помощника, так как Велиала за военные заслуги мой Повелитель всенепременно вознаградит.       — Эвоно как, — презрительно хмыкнул Уильям. — Как вижу, вы располагаете не такой уж и многочисленной информацией. Впрочем, это не настолько плохо, как, например, ваша вонь. Вчера я допросил двух наших сотрудников, которые некоторое время спонсировали «Electi» притоком новых душ и понесли за это веское наказание. Насколько им известно, идеи Левиафана поддерживают очень многие небританские жнецы, в частности, департаментов Германской, Астро-Венгерской, Османской империй и Болгарского царства. Мы, произведя одолжение, сможем предоставить убежище, а заодно и поспособствовать поимке Гробовщика, но всю вашу рать держать тоже не намерены, да и небезопасно это.       — Можно временно осесть также и в Ахероне, однако это будет проблематично, учитывая их весьма нестандартное устройство измерения, — Мефистофель многозначительно цокнул языком. — Но и вариантов у нас больше не имеется. Механус — один из самых безопасных вариантов, но тогда нам придётся очень строго отслеживать время, учитывая, с какой скоростью оно у них скачет. Остальные земли битком набиты междоусобицами, им будет просто не до нас.       — Предлагаю разделиться, — сказал Аббадон. — Нельзя возлагать надежды только на одно измерение, а так как у нас есть в доступе два камня перемещения, то мы можем себе это позволить.       — И желательнее бы вам покинуть Землю сегодня, — заметил Ти Спирс. — Поверьте, слухи разлетаются с максимальной скоростью, ваше путешествие сюда не могли не заметить. Сейчас даже эта территория не безопасна, а вы слишком мало ознакомлены со всем потенциалом противника, чтобы идти на радикальные меры. Нужно внедрить в их ряды шпиона или хотя бы просто обнаружить слабое звено, которое даст шанс раскрыть все его замыслы. Но сейчас вы малоспособны.       — А с мальчишкой что? — Аластор бросил говорящий взгляд на Сиэля, тут же переводя его на Себастьяна. — Андрас, ты что, не помнишь о правилах?       — О чём он говорит, Себастьян? — Сиэль, сведя брови под прямым углом, повернулся к Себастьяну, замечая его низко опущенную голову и плотно сжатые губы.       — Мы… мы не можем забрать тебя с собой, таковы правила.       — Не понимаю, о чём ты.       — Он не понимает, — спародировал Аластор, издавая громкий смешок. Чем вызвал к себе глубоко-ненавистный взгляд Себастьяна, но успешно проигнорировал его. — Мальчишка, конкретная обстановка в том, что для нас ты будешь обузой в этой войне. Если, разумеется, не использовать твой потенциал более рациональным образом.       — Это, каким, например? — решительно спросил Сиэль, не замечая, как Себастьян, спрятав руки под столом, сжал их в кулаки и стиснул зубы.       — Например, мы могли бы использовать тебя как временный сосуд, учитывая твою весьма удобную способность влиять на Сердце, — изложил свою мысль Ипос, до этого не подававший вообще никаких признаков присутствия в обсуждении.       — Не совсем рационально, учитывая, что с его смертью потеряется и необходимость в одной из частей позволения на воссоединение, — посмотрел на него Аббадон умоляющим взглядом. — Тем более, этот мальчишка тщательно лелеянный нашим дорогим коллегой ужин, о котором он уже мечтает сотни лет. Андрас нужен нам всесильным в этой битве, иначе мы просто не выстоим без такого мощного союзника.       — Согласен, — Ваал обратился к Себастьяну. — С советом мы договоримся, ведь внеплановое поглощение души — лишь правовое нарушение, физически ты не получишь никаких повреждений. В суде не будет никаких проблем, ты будешь оправдан под предлогом чрезвычайной необходимости. Поглощай его душу.       Себастьян застыл под их пристальными взглядами, оказавшись повергнутым в непонимание и шок. Сиэль, вцепившись в колени моментально вспотевшими руками, смотрел на него широко распахнутыми глазами, совершенно очевидно тоже не ожидая того, что всё должно было закончиться так быстро. Неужели судьба действительно уготовила им настолько трагический конец? В это было возможно поверить, но подготовиться — нет. Себастьян не мог не видеть этого взгляда, зная, что в его собственных, абсолютно человеческих, глазах уже давно бурлил такой же. Судорожно и громко задышав, Себастьян сглотнул слюну, чувствуя, как от ужаса такой неожиданной перспективе всё тело стремительно немеет, а голос садится на несколько тонов.       — Я… — он прокашлялся, вызывая в лице сородичей смятение и недоумение подобной реакцией. — Я не думаю, что в этом есть необходимость.       — Ты что, забыл о главном риске? — вдруг серьёзно заговорил до этого всё время молчавший Абигор. — Не съешь ты его сейчас, как оставишь его душу навеки блуждать в тенях, так как тебе совершенно очевидно придётся уйти с нами.       — Подробнее! — резко вскинулся в его сторону Сиэль, не видя, как смертельно бледнеет Себастьян, и лихорадочно дыша от начинавшего стремительно охватывать всё его существо отчаяния. — Расскажите всё!       — Мальчик, ты же сам знал, на что шёл, — Абигор состроил очевиднейшее выражение лица. — Ввязавшись в это, ты автоматически подверг свою душу невероятно высокому риску и давлению, ей уже никогда не стать прежней — сам факт контракта запятнал её.       — Я всё это и так знаю! — Сиэль громко и быстро дышал. — Объясните, каков именно риск в данной ситуации.       — Вас нельзя разделить, — он пожал плечами, переводя глубокий взгляд на Себастьяна, на котором просто не было лица. — Сейчас вы находитесь в прямой зависимости друг от друга, но во всех измерениях разные правила и так уж получается, что контракты не подразумевают вместе с собой свободное перемещение. Вместе уйти вы не можете, контракт был заключён здесь, на Земле, правила его не могут выноситься за установленные как законом, так и магией рамки. А если уйдёт Себастьян, оставив тебя здесь, то твоя душа потеряет «спутник» и останется неприкаянной, потеряв доступ к вероятной реинкарнации. И в чём тогда смысл? Сначала пятьсот с половиной лет терпеть, затем несколько месяцев пахать как собака, мучаясь от невыносимого голода, а как у нас война на носу, не иметь возможности подкрепиться? Ему нужны силы. Тебе придётся с этим смириться.       Сиэль медленно опустил взгляд вниз, так и застывая в этом шатком положении. В его голове охваченный сумасшедшей пульсацией разум выдаёт истерические крики с примесью непонятной какофонии, пока глаза замерли в одной точке, в одно мгновение воссоздавая отрывки всего, что они с Себастьяном успели пережить.       Руки, поначалу казавшиеся Сиэлю экстравагантными из-за колоритных чёрных ногтей, лукавый взгляд, оскорбительные фразы и язвительная улыбка. Вот, каким поначалу предстал ему Себастьян Михаэлис, пожирая его плотоядным взглядом хищника, когда он впервые сидел в его старом кабинете и мирно пил чай. Эпатажным, отвратительным и вызывающе вульгарным, нисколько не стесняющимся своих наклонностей и стремящимся пробудить в нём то же.       Череда утомительных дней, бессонных ночей и уйма неприятностей, одной из которых стал их первый поцелуй, когда, он, не сдерживаясь, повалил Сиэля прямо на обеденном столе, вгрызаясь в его рот так, будто бы стремился сломать его и ещё в тот самый момент испить все жизненные соки. И проходили дни, наполненные его несдержанностью, и постоянно попадал Сиэль в нескончаемые проблемы.       Затем, словно по щелчку, лёгкое притяжение, выразившееся в их первую попытку познать удовольствие в ванной. И ревность, пламенная и страстная, обнажившая подсознательные намерения Сиэля, чем Себастьян тут же воспользовался, взяв во временное пользование комнатку с общей постелью, явно в насмешку. Уже тогда Сиэль понимал, что им обоим всё происходящее совершенно точно начинало нравиться, однако он старался держаться до последнего, вплоть до своего пьяного признания, не упустив из возможности также череду тех безумств, которые успели произойти с ними в целом за время учёбы. Все недостатки Себастьяна, которые изначально были неприятны ему до рвотных позывов, не только перестали раздражать, но стали вызывать желание.       А потом случилось то, что Сиэль никак не мог предугадать.       Он влюбился.       — Я согласен, — ответил Сиэль, оборачиваясь к Себастьяну, по своему выражению лица явно не верившему в это и не желая верить. — Себастьян, сделай это, моё время пришло.       Остальные поддержали Сиэля кивком головы.       — Мальчишка прав, Андрас. Поглощай его. У нас и так мало времени.       Себастьян перевёл на них всех обезумевший взгляд, а затем, упершись руками в стол, медленно, точно онемев, поднялся. И тут же запылал от несказанной ярости.       — Какое вы имеете право распоряжаться судьбой моего человека?! Какое вы имеете право принимать такие решения за меня?! — он закричал, несколько раз ударив по столу кулаком, прожигая всех взглядом настолько яркой и огненной ненависти, что даже Сиэль вжался в спинку стула, расфокусированно смотря на его вот-вот готовый загореться чистейшим пламенем силуэт. Пожалуй, это было тем зрелищем, к которому не остался равнодушным даже Ти Спирс.       — Андрас, приди в себя! — Аббадон, не сдержавшись, тоже поднялся, делая острый акцент на его настоящее имя. — Ты что, забыл, кем являешься, и что сейчас стоит на чаше весов?! Мы ведь говорили об этом, говорили неоднократно! Пришло время положить всему этому конец!       — Или что, хочешь бросить нам вызов? — Ваал яростно приподнял подбородок, устремляясь на него подавляющим взором, негласно приказывая подчиниться.       Себастьян резко зажмурился, крепче стиснув кулаки и зубы. Магия Высшего проникала в его сознание, желая найти слабое место и надавить на его истинную сущность, но всего этого не было. Грязь Великого Маркиза Андраса давно ослабела и бездыханно барахталась где-то в недрах сущности, оставив после себя одну лишь оболочку, сумевшую взрастить в себе нечто иное, получив новое имя — Себастьян Михаэлис.       — Вы не вправе решать судьбу Сиэля, каким бы ни было ваше положение, Мессир, — прошипел Себастьян одними губами, сокрушая проникающее в себя невидимое силовое поле. — Я могу и сам взять ответственность за свои поступки.       — Так и бери. Вот только вариантов у тебя остаётся мало, — заметил Мефистофель, задумчиво склоняя голову к плечу. — Ты ведь сам всё понимаешь. Какие бы у тебя ни были чувства к Сиэлю, реальность такова, что мы не можем иначе.       — Себастьян, пожалуйста, — тепло обратился к нему Сиэль, поднимаясь со своего места. Себастьян, бросая на него быстрый непонимающий взгляд, чувствует и видит, как пальцы мальчишки сжимаются вокруг его собственных, а он сам тянет его в центр комнаты, останавливаясь напротив встающего за окном солнца. — Мы прошли вместе через многое и период моей жизни, связанный с тобой, я считаю лучшим из всех возможных. Я не был инициатором нашего с тобой контракта, но испытываю несказанное счастье, вспоминая всё то, что ты смог мне за это время подарить. Прошу, отомсти за меня и за мою семью, приняв мой подарок. Я хочу, чтобы моя душа насытила тебя.       Не желая обращать даже малейшее внимание на устремленные и поражённые взгляды демонов в их сторону, Сиэль обхватывает ладонями его лицо и последний раз вглядывается в него.       — Ты стал моим смыслом жизни. Позволь же мне тебе во благо отдать свою.       И после этого он впивается в его губы диким, обезумившим поцелуем, едва ли не хрипя, почувствовав, как крепко стискивает в руках его плечи Себастьян, осознавая, что Сиэль сейчас по своей воле отдавал ему всего себя, каким-то невероятным образом заставляя свою душу проникать ему прямо в глотку.       Себастьян отшатывается к стене, однако Сиэль не отпускает его ни на мгновение, вцепившись в его лицо мёртвой хваткой и пользуясь тем, что первый от шока и ужаса не способен даже пальцами пошевелить.       Остальные смотрели на эту сцену с самыми разными эмоциями. Ваал с иронией, Аббадон с потрясением, а Мефистофель со странной силы тяжестью, давно осознав, что здесь происходит, но с трудом веря, что этому будут настолько веские доказательства.       — Мефистофель, открывай портал, — обернулся к нему Ваал. — Пока остановимся в Ахероне. А далее посмотрим, как пойдёт.       Тот, отрывисто кивнув, быстро провёл в воздухе ярко-оранжевым кристаллом и начертил линию, в которой нарисовался ярко светящийся и распространяющий вспышки молний портал. Демоны начали стремительно покидать помещение, однако Аббадон, которому было суждено идти первым, напоследок ещё раз обернулся, с тревогой замечая, как Себастьян медленно открывает глаза, обнажая настолько горький и мрачный взгляд, каков ему ещё никогда не приходилось видеть.       — У вас десять минут, дольше не продержимся, — тихо сказал Мефистофель, разворачиваясь и становясь ногой в портал. — Решайтесь.       Он ушёл вслед за остальными, оставив Себастьяна и Сиэля в абсолютнейшей тишине.       И, ощущая горячее тепло его невероятно родных губ, Себастьян впервые за долгое время засомневался.       Кем стал для него Сиэль Фантомхайв за это время? Чего стоила череда их посвящённых друг другу ночей? При первом взгляде на него Себастьян не ощущал ничего, кроме дикого аппетита и усиливавшегося в разы голода, мечтая практически с первых секунд об этом самом моменте. Любые их соприкосновения рождали в нем настолько глубокую жажду, что он не мог сосчитать дней, во время которых обессилено раздирал когтями стены, желая вонзить их в его чувствительное тело. Но когда что-то пошло не так? Когда голод, невыносимый, долгий и непередаваемо сильный перестал иметь для него настолько весомое значение, чтобы, закрыв на него глаза, посвятить всего себя лишь тем мгновениям их общего тепла?       Когда именно его чувства из влечения монстра обратились в то, что они имеют сейчас и с такой же стремительностью теряют?       Внутри него словно что-то с громким криком растрескалось, обнажив свою умеющую глубоко чувствовать сущность и лишив Себастьяна последних остатков сомнений по поводу того, что он должен был сделать в этот финальный момент.       Резко оттолкнув Сиэля от себя, он быстро создал прозрачную завесу, запрещающую ему приближаться к нему ближе, чем на расстоянии метра. Тот явно не понимал, что происходит, уставившись на него, припадочно дрожа и задыхаясь. Себастьян, не отводя от него взгляда, зубами снял со своей левой руки перчатку, показывая ему лихорадочно замерцавшую, словно что-то ожидая, печать.       — Сиэль Фантомхайв, я, Великий Маркиз Андрас, разрываю наш с тобой контракт.       Сиэль совершенно точно не понял, что услышал, пока перед его глазами неожиданно в вихре не закрутилась вся комната, срывая с окон шторы и разрывая обои на стенах. Внизу, прямо под их ногами, загорелась фиолетовая печать контракта, тут же запылавшая алым и ставшая трескаться по частям.       Сиэль закричал, падая на колени и срывая с себя повязку, чувствуя невероятное жжение в глазах. Себастьян резко выгнулся следом, падая на пол и начиная биться в истерических конвульсиях. Его облик ежесекундно менялся из истинного в настоящий. Лопались сосуды в белках глаз, а фиолетовые вены под кожей вспухли так, словно вот-вот готовы были взорваться.       Постепенно ветер начал утихать, а свечение печати на паркете — рассеиваться. Себастьян, пошатываясь и дико смеясь, присел на колени. Лазейкой, которая могла с лёгкостью попасть в руки врагам, в итоге он сам же и воспользовался, в момент лишив себя всего, к чему с самого начала их знакомства с Сиэлем стремился, но всё равно ощущая небывалой силы нездоровое счастье.       Сиэль смотрел на него с потрясением высшей стадии, бледный и даже слегка посиневший.       — Что ты… сделал?..       Себастьян, заставив себя подняться, подошёл к нему и, подав руку, помог встать с пола.       — Я отпускаю тебя, Сиэль, — он нежно улыбнулся ему, ощущая на подсознании зарождающуюся в сердце уничтожающую истерику. — Отпускаю, зная, что ты достоин лучшей жизни, нежели бесконечные страдания рядом со мной. Через две недели у тебя свадьба. Это шанс начать всё с чистого листа и забыть всё, что между нами было. Мы — просто ошибка.       С трудом заставляя себя двигаться, Себастьян целует Сиэля в его покрытый холодным потом лоб, последний раз вглядываясь в его лицо, с удовлетворением замечая, что глаз, где некогда была печать, снова посинел, хоть и был сильно выцветшим.       Он разворачивается к порталу, шатаясь и дрожа, ощущая знакомый зуд в глазах и влагу, которую в данной ситуации сдержать невозможно.       Сиэль, осев на пол, глухо смотрел на свои трясущиеся руки, пытаясь произнести имя Себастьяна или хоть каким-то образом позвать его, но губы не подчинялись воле, голос охрип и осип. Резко вскинув голову, он внезапно всё понял.       — Нет… — на грани слышимости шепчет Сиэль, с трудом поднимаясь на шатающиеся и негнущиеся ноги. — Нет… Себастьян… не смей уходить!.. Слышишь, не смей!       Себастьян на мгновение замер, прокусывая губы до крови. Он уже не ощущал бегущие по щекам слёзы и наотрез запретил себе разворачиваться, не желая открывать Сиэлю этот самый последний секрет. А того как будто прошибло ударом молнии, и он, окончательно встав, набросился на него со спины, из последних сил вцепляясь в его левую с уже выжженной печатью руку.       — Не смей уходить, Себастьян! Не смей! Только не после всего, что с нами было!       Тем не менее, Себастьян продолжал идти вперёд. Не видя другого способа, Сиэль оббежал его спереди, утыкаясь ему в грудь.       — Не покидай меня, прошу, не покидай меня… — он не скрывал эмоций, впервые рыдая настолько горькими и отчаянными слезами, отчего Себастьян едва ли не сгорел заживо из-за глубоко раздирающей его душу тоски. Но это было неправильно.       — Ты останешься здесь! — резко закричал он Сиэлю, отшвыривая его в другой конец столовой и выстраивая перед ним ту самую завесу, которая была полностью прозрачной, но не давала и единого шанса пробиться сквозь неё.       Врезавшись, мальчишка упал, хрипя и содрогаясь. Он не мог поверить, каким образом всё кончалось. Не мог поверить, что все эти чувства, каждый их взгляд, каждое прикосновение и каждая проведённая вместе минута сейчас вот-вот сморщится и растает, подобно сгнившей розе. Ведь Себастьян оставлял его здесь не просто так. Себастьян понимал, что на этой войне ему суждено погибнуть.       И почему-то в это безумное, последнее мгновение, он совершенно чётко понял, что всё это время должен был сказать, но упорно боялся. Сейчас же терять было нечего.       — Я люблю тебя… — из последних сил шепчет Сиэль скулящим голосом, проклиная себя и жалея, что больше не способен на большее, так как, видимо, надорвал голосовые связки.       Услышав это на грани сознания, Себастьян замирает на месте, вспоминая то самое единственное слово, над которым он всё это время так усиленно ломал голову, но не мог найти его названия и от этого чуть ли не сошёл с ума. Это самое «люблю тебя», первое, пламенное и надрывное, эхом отпечаталось в его ушах, заставив тут же снять завесу и свалиться на колени. Сиэль, не теряя времени, бросается к нему, резко разворачивая к себе и стискивая его плечи перед самым порталом.       — Ублюдок, как же ты этого ещё не понял! — он тряс его, будучи не в состоянии смотреть ему в лицо из-за слёз. — Как же ты ещё этого не понял… — он вдавился ему прямо в грудь, продолжая рыдать, — я люблю тебя… любил всё это время. И мне плевать, связывают ли нас узы контракта или нет, потому что мы всё равно будем вместе, понимаешь?!       Себастьян, слыша каждое его содрогание, смотрел перед собой расфокусированным взглядом. В голове ярчайшей мыслью билось понимание, переворачивая вверх дном все его внутренние чувства. Любит.       Себастьян резко прижал к себе Сиэля, задыхаясь вместе с ним и слыша, как тот обессилено скулит, стискивая ткань его рубашки ослабшими руками.       Портал закрылся, повиснув в воздухе огненной вспышкой.

Конец второй части