Это Париж, детка!

- Прекрасная леди! – обратился ко мне офицер. – Как вас зовут? И что столь дивный цветок делает здесь в такое ранее время? - Де Шатопер, соскоб на ЗППП* взять? - Простите что? – опешил капитан. - Боли внизу живота не мучают? Нету ли подозрительных выделений из половых путей? Может быть, вы планируете беременность? А вдруг у вас бесплодие? Феб, Феб, куда же вы? Но капитан королевских стрелков уже скрывался в известном направлении. Что сказать, господа. Возможно, Колумб еще не привез сифилис из Америки, но будь я неладна, если этот конь в мундире все еще здоров! Бедная Флер… Вши, тараканы в голове, а еще муж с очаровательным букетом венерических заболеваний. Образцовый брак, идеальная семья… На месте дурашки Эсмеральды я выбрала бы Квазимодо. Или священника. Невинность обоих – отличный залог здоровья на любовном фронте. Но что это я все не о том, а ведь де Шатопёрст уже успешно скрылся с горизонта. Что ж, пора бы мне перестать искать приключения на свой беззащитный зад и отправиться куда-то подальше. Подальше… Углубляясь в чудесные Парижские улицы, поговорим о "Яблоке Евы". Искушающее название. Такое же искушающее, как и предложение хлебнуть недобродившего пива из трухлявой бочки. Нет, что вы, я ничего не имею против средневековых методов варения браги или что за дрянь они там пьют, просто грязно тут везде как-то. Так грязно, что мне стоило бы прихватить образец грунта, а в 21 веке ученые открыли бы феноменальный тип бактерий Griazi Parizskie, скрыв за немудреной латынью все обаяние столицы влюбленных. Кстати о влюбленных. Вот уже несколько дамочек, оставив за собою шлейф чудесного аромата телесных выделений, пронеслись с не менее дурманяще пахнущими кавалерами мимо меня. Впрочем, даже если не отслеживать пути их передвижения, их запах всегда приведет меня туда, где, побывав десять минут, любой венеролог стал бы миллионером. О, какое поле для исследований! Представляете, как мог бы каждый Феб заработать на сдаче биологического материала в банк этого самого биоматериала? Целое состояние! А так чудесная белковая композиция просто пропадает на ватных матрасах Долины Любви. Может, кстати, заглянуть туда… Несколько монет и я заняла чудное место обзора, где немного позже будет рвать на себе волосы мистер похотливый священник. Замечательная конура – мечта вуайериста! Но что же открылось взгляду моему… Моему взгляду открылись прелестные виды на холмистые местности юной особы ведомой профессии и на, кх, Апеннины господина Феба де Шатопера. Внешний вид его служительства капитана оставлял желать лучшего – потный торс, сальные волосы, уложенные так, будто он только что выполз из эпицентра торнадо, немного грязные ногти… Как сказать немного… Если бы Клоду посчастливилось убить этого мужчину, то патологоанатом устал бы описывать все виды микрофлоры и микрофауны, которые были бы обнаружены под его ногтями. Боже, Эсмеральда, ну куда же ты смотришь… Кстати, так что там с Эсмеральдой? Это сложный вопрос, который настиг меня в тот момент, когда на акт совокупления жеребца де Шатопера стало невыносимо смотреть. Где же она? Раз ее не было на площади, значит путь мой лежит в самую большую дыру Парижа… Вы знаете, этот город напоминает мне большую свалку – где-то свиньи купаются в сточной канаве, тут же рядом сидят дети, а на втором этаже только что вскрывший труп «целитель» берется за трепанацию черепа. Идиллия, чего только ни сделает человек, дабы заполучить долгожданное равновесие? Бродяги Парижа умудрились ради блага своих душ организовать целый жилой район с гордым названием Двор Чудес. Если бы я не была собой, я бы никогда туда не пошла. Вы бы меня видели! Еще пара дней и я сольюсь с населением столицы на все сто процентов! Да. Но как? Как эти люди – возможно, поэты. Или художники. Ораторы, врачи, игроки, пьяницы, колдуны, ведьмы… Как? Как они докатились до Двора Чудес? Почему они не заметили своего падения? О времена, о нравы! Если бы кто-то разрешил сделать в Париже 21 века такой Двор Чудес, он наверняка был бы популярен. Всегда были, есть и будут те, кто не прочь слиться с однородным потоком ночных улиц. Кто не прочь своего придонного положения. Кто боится перемен. Всегда будут те, кто страшится и прячется. Хотя не исключено, что к ним забредет поэт. И будет повешен. Все мои философствования… Я просто скоро взвою от этого мерзкого запаха, разносящегося на тысячи лье вокруг! В любой дыре есть отстойная яма, какой благородной бы ни была эта дыра! Впрочем, мне следует быть начеку. Горели огоньки, мушки витали в воздухе – они, кажись, даже не махали крыльями – просто висели в этом благоухающем смраде. Царил мат, а иногда разбитые головы. Я свернула в небольшой домик. То тут, то там валялись люди, где-то за тонкой стеной слышались стоны. Очень жаль, что я не прихватила с собой хлорки – возможно, цыгане запомнили бы меня как Бога-Очистителя… В маленькой комнатушке сидела девушка-подросток. О нет, кажется, пубертатный период был в полном разгаре. Сквозь сорочку проглядывались чудесные подмышечные локоны, которые сошли бы за бороду хорошего мужика, волосы можно было укладывать как солому, а количество угрей на лице юной особы выражало ее принадлежность к классу подростков. Вдоль стены сушились плохо выстиранные тряпочки темных оттенков. Ту-то я возблагодарила бога за восьмое чудо света – явление прокладки. Девушка внезапно обернулась и вопросительно поглядела на меня. А я на нее. Мне все стало ясно. Это была Эсмеральда…