Дороги, которые мы выбираем. Часть II. Бывает и истинная любовь...

*** И вот, в пять часов утра, Робби Роттен стоял в спальне мэра напротив кровати, на которой лежал Спортакус. Как Роттен попал в чужой дом? Всё было просто – он взломал окно и перелез через подоконник. Хоть и не законно – зато очень эффективно. Мэр Милфорд спал рядом, сидя в кресле. Видимо он всю ночь дежурил рядом с больным, «на всякий случай». А теперь вот нечаянно заснул, устав от ночного бдения. И Роберта это устраивало. Тихо-тихо Роттен подошёл к кровати вплотную. Вживую эльф выглядел ничуть не лучше, чем в перископ. Круги под глазами, потрескавшиеся от жара губы, ввалившиеся щёки – всё было в наличии. Единственное, что было в порядке – это дыхание. Синяя заноза дышала тихо и спокойно, а не хрипло и трудно, как это бывает с заболевшими людьми. Роберт протянул руку и аккуратно отвёл в сторону золотистый локон. Уши у Спортакуса действительно были чуднее некуда – острые, вдвое длиннее обычных человеческих ушей. Невольно Роттен прикоснулся к собственному уху. Оно было обычным: небольшим, круглым на кончике. «Чистокровный эльф… Может быть, поэтому он настолько помешанный на всех этих своих движениях?..» Роберт всё стоял и смотрел на своего недруга. «Что я делаю?.. Этот спортивный энерджайзер выздоровеет и всё будет по-старому… И не надо обманывать себя – вскоре опять будет лишь головная боль от детский криков и бесконечная беготня по городу!» Но после того, как мужчина еще раз взглянул на розоватое лицо, на заострившиеся скулы, злые мысли мизантропа почему-то быстро «завяли». Постояв ещё немного, Роттен на цыпочках вышел из спальни в коридор. В полутьме (рассвет ещё не начался), Роберт быстро нашёл комнату несносной девчонки. Ошибиться было трудно – это была единственная дверь, которая сияла нежным розовым цветом. Перед дверью маленькой негодницы «самый ленивый и самый злой обитатель Лентяева» поставил большую бутылку из тёмного стекла и подложил под её край записку. Потом он развернулся и направился в сторону входной двери, по пути тихо доставая отмычки. Лезть второй раз через подоконник Роттену не хотелось. *** Весь вечер Стеффани провела около друга. Такое сидение рядом с кроватью было бессмысленным занятием, но девочка не могла с собой ничего поделать. Всё валилось из её рук, и все дела казались незначительными и ничего незначащими пустяками. - Знаешь, Спортакус, давай, я тебе почитаю? – обратилась Стеффани к лежащему эльфу. - Может быть, ты всё же услышишь меня… И Стеффани открыла книгу про отважных рыцарей, прекрасных принцесс, коварных драконов, мудрых магов и храбрых эльфов. - «…и тогда сильный, могучий богатырь Арнаульф увидел волшебника ростом с башню. Изо рта и ноздрей волшебника вылетал огонь…»* В спальню вошёл Милфорд с маленьким подносом в руках. - Что это, дядя? – спросила Стеффани, отвлекаясь от чтения и недоумённо смотря на шприцы и ампулы. - Это антибиотики, родная моя. - Но зачем их снова колоть? Ведь от них жар у Спортакуса не падает… - Ну а вдруг без них станет ещё хуже? Вдруг температура ещё больше повыситься? Давай уж лучше проколем их, так мы хоть что-то сделаем… Девочка не боялась крови и уколов, и поэтому не ушла из комнаты. Она лишь страдальчески закусила губу, когда металлические иглы прокололи кожу эльфа. - Вот и всё… ты ещё с ним посидишь, Стеффани? - Да, дядя, посижу, - девочка ободряюще сжала пальцы Спортакуса. Так прошёл вечер. Стеффани тихо читала вслух волшебную сказку, а эльф, безучастный ко всему, лежал рядом в забытье. - Дорогая моя, тебе надо идти спать, - сказал мэр, входя в спальню. - Теперь сидеть со Спортакусом буду я. Девочка встала и коснулась ладонью лба эльфа. Жар не спадал. - Спокойной ночи, Спортакус. Если утром тебе не станет лучше, мы с дядей отвезём тебя в медицинский центр. Но ты… постарайся выздороветь. Пожалуйста. Все эти дни Стеффани вставала с рассветом, задолго до звонка будильника. А потом сразу же бежала к Спортакусу, проверять, не стало ли её другу лучше. Вот и сегодня девочка поднялась раньше некуда. Выйдя из комнаты, Стеффани увидела на своём пороге большую бутыль из тёмного стекла, что мрачной башней выделялась в пустом коридорчике. Под бутылкой была какая-то записка. Развернув белый листок, девочка прочитала следующее: «Ликарство от жара и тимпиратуры. Пить два раса в день по чайной лошке. Добра желатель». Стефании заколебалась, не зная, что делать. Ей всегда говорили, что незнакомые лекарства пить ни в коем случае нельзя, ибо можно заболеть ещё больше. Откуда вообще взялась эта бутылка?.. И рецепт написан с чудовищным количеством орфографических ошибок… Но вспомня страшно осунувшееся лицо Спортакуса, Стеффани поняла, что если она не рискнёт, то будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Дяди в спальне уже не было. Судя по звукам льющейся воды, он умывался в ванной. Стеффани прежде всего коснулась лба эльфа. Убедилась, что температура ничуть и не думает спадать, девочка налила в чайную ложку неизвестное лекарство, приподняла голову эльфа и поднесла ложку к его губам. Все эти дни Спортакус напоминал сомнамбулу. Не открывая глаз, он лишь пил, и, при поддержке мэра Лентяева, с величайшим трудом мог дойти до ванной комнаты. Вот и сейчас он, опять не открывая глаз, с трудом сделал глоток и тут же обессилено откинулся опять на подушку. Девочка стояла, стискивая руки в волнении. Через пять длиннющих и томительных минут она вновь коснулась лба Спортакуса. Потом она прижалась губами ко лбу друга, ещё раз проверяя собственные ощущения. Жар спадал. В этом не было никакого сомнения. - Ой, как хорошо! Дядя, дядя, жар у Спортакуса спадать начал! *** К сожалению, Стеффани не могла остаться сидеть возле Спортакуса, ожидая, когда эльф окончательно придёт в себя. Школьные занятия никто не отменял. Но за друга она не беспокоилась – дядя обещал в очередной раз присмотреть за Спортакусом. Собравшись и выбежав из дома, Стеффани увидел около изгороди Трикси, которая, сидя на каменной ограде, явно ждала её. - Кто-то сегодня ночью принёс лекарство, и жар у Спортакуса спал! – выпалила Стеффани, подбегая к подруге. Трикси радостно улыбнулась: - Я же говорила, что всё будет хорошо, - с этими словами девочка, закинув рюкзак за плечо, спрыгнула с забора. - Ты должна мне всё рассказать! – потребовала Стеффани. – Ты же наверняка знаешь что произошло! Трикси серьёзно посмотрела на подругу: - Я тебе на большой перемене расскажу. Просто эта история долгая и я не успею сейчас её рассказать. - Хорошо, - покладисто согласилась Стеффани, разворачиваясь по направлению к школе. - И дай мне слово, что никому ничего не расскажешь. - Хорошо, я дам, но почему такая таинственность? - Она касается моей мамы и меня. Войдя в пустой класс и сев за парту, Трикси внимательно изучила белую записку от таинственного лекарства, которую ей дала Стеффани. - Так ты знаешь, кто принёс лекарство Спортакусу? - спросила Стеффани, садясь рядом. - Догадываюсь, - кивнула Трикси, машинально начав накручивать на палец короткий хвостик. - Несколько лет тому назад, когда ты ещё не жила в Лентяево, моя мама очень тяжело заболела. Она в глубокую лужу случайно провалилась, промокла сильно и простудилась. Потом у мамы началась пневмония и сильный кашель. Лекарства из аптек помогали мало, у неё на них постоянная аллергия была. А потом, буквально за два дня, она поправилась. Я как-то спросила маму, что тогда произошло. Она ответила мне, что её родственник сварил из каких-то трав лекарство, вот она и встала на ноги. Я тогда очень удивилась, ведь до этого дня я и не подозревала, что у меня здесь есть какая-то родня. Мама отшутилась, сказав, что её родственник очень нелюдимый и замкнутый человек и поэтому он не очень охотно общается с нами. А вчера я маму поподробнее расспросила о своём родственнике. Он, оказывается, живёт недалеко от нас. Мама с ним редко видится, но всё же они иногда встречаются и регулярно переписываются. - И кто это? - Это – Робби Роттен. - Он?! - Стеффани поражённо распахнула глаза. - Да. Моя мама – его троюродная сестра, и это он вылечил её тогда. Вчера, когда мама мне это рассказала, я написала Робби Роттену письмо, и попросила его помочь Спортакусу. Мама отнесла письмо – она знает, где Робби примерно живёт. Вот он и отозвался. Так что Спортакуса именно он вылечил. Это – его почерк, - Трикси стукнула пальцем по записке: «Ликарство от жара и тимпиратуры. Пить два раса в день по чайной лошке. Добра желатель». – Ошибки-то точно его. *** Роттен проспал почти до ужина. Посвятив всю ночь беготне по округе с фонариком в поисках нужных лекарственных растений и танцу вокруг мензурок и колб, Роберт ещё нашёл в себе силы продежурить у телескопа и убедиться, что розовая девчонка скормила это самое лекарство больному. Увидев, что отвар начал действовать, он только после этого рухнул спать в кресло. «Надо принять ванну». Роберт вошёл в ванную, до упора открутил краны, вылил почти всю бутылку пены, а потом лениво повернулся к зеркалу. То, что он там увидел, заставило его широко распахнуть глаза. Идеально уложенная причёска (страшно представить, сколько на неё вчера ушло геля и лака для волос!) больше не была идеальной. Было буйство кудрей, спускавшихся до плеч. Свои кудряшки Роттен ненавидел с детства, искренне считая их «девчоночьими». Короткая стрижка помогала лишь отчасти – даже будучи изведённые почти под корень, волосы продолжали нахально завиваться и виться, портя владельцу существование. Гладко зализанные волосы были стильными, модными и вообще самыми прекрасными! А теперь?.. «Парами от лекарства я, что ли, надышался?.. Почему они выросли?..» Принятие ванны было отложено на неопределённый срок. Сначала был изобретен механический парикмахер, больше напоминающий ведро, надеваемое на голову. Но стриг он очень хорошо и полтора часа спустя волосы были укорочены до привычных размеров. * Не смогла удержаться. Цитата из «Волшебника Изумрудного города» А.М. Волкова.