Дороги, которые мы выбираем. Часть II. Бывает и истинная любовь...

*** Первое, что почувствовал Роттен, когда очнулся – что у него замёрзли ноги. Роберт открыл глаза. Облизав пересохшие губы, мужчина чуть-чуть приподнялся и поморгал, приходя в себя. Он был в своей спальне. Лежал на кровати. Торшер был включён и озарял комнату мягким светом. Рассеяно посмотрев на потолок, стены и пол, Роберт изумлённо приоткрыл рот, не веря собственным глазам. На полу лежал матрас (матраса этого Роттен никогда и не видел раньше) и на нем спал… Спортакус. Неожиданно Роберт успокоился. «А. Это я просто сплю, и мне всё это снится». Мизантроп откинулся обратно на мягкие подушки, старательно укрывая одеялом замёрзшие ноги, и закрыл глаза. «Приснится же такое...» - была его последняя мысль. *** Его разбудили очень уютные звуки – звяканье тарелок, шипение масла, стук ножа, гудение огня. «Опять мой робот-повар удрал из своего ящика и теперь резвится на кухне!.. Надо было с корнем выдрать из него запасной блок питания!.. Ладно, пойду посмотрю, что он на этот раз приготовил… и не дай Боги, он опять начал жарить гренки на машинном масле – сегодня же разберу этот примус на колёсиках!» Начав протирать глаза, Роберт машинально бросил взгляд на свою левую руку. Повязка. На ней была повязка. И откуда она тут взялась, скажите пожалуйста?.. И на лоб что-то давит… Демоны преисподней! Прошлый вечер предстал перед мысленным взором Роттена во всех красках. И как он свалился в траншею, и как «кое-кто» доставал его из этой траншеи, и как этот «кое-кто» подверг Роберта наипротивнейшим медицинским процедурам – всё прекрасно вспомнилось и ничегошеньки не забылось. Роберт начал догадываться, что сейчас в его кухне хозяйничает не его бестолковый робот… Торопливо нашарив под кроватью тапочки, Гений Маскировки поспешно встал и вышел из своей спальни, горя желанием задать один возмущённый вопрос. *** Кухня у Роттена была своеобразная – её фактически и не было. По сути, это был просто отдельный угол в главном холле, куда были подведены дровяная печь с вытяжкой, горячая и холодная вода и стоял холодильник. Сейчас «доктор» в синем вовсю хозяйничал около этой кухни-ниши. Освободив один из рабочих столов Роберта, эльф превратил его в обеденный, заставив посудой. А рядом стояли венские стулья, принесённые одним субъектом с шилом в мягком месте из дальнего угла зала. - Можно поинтересоваться, что ты сегодня ночью делал у меня в спальне?!.. – сердито спросил Роттен, подходя к месту готовки и возмущённо упирая руки в бока. - Доброе утро. Как ты себя чувствуешь? – ответил энерджайзер с дирижабля, вытирая руки о полотенце и начав приветливо улыбаясь. - Утро. Только недоброе. Чувствую я себя нормально. И повторяю свой вопрос: ты зачем спал на полу в моей спальне? - Извини, что я так бесцеремонно вторгся в твою комнату, но если бы тебе стало ночью плохо, я не смог бы быстро придти тебе на помощь, будь я в зале, или тем более на своём дирижабле. Хм. Действительно. - Значит, ты решил побыть моей сиделкой… И вот это вот всё, - Роберт кивнул подбородком на накрытый стол, - тоже входит в уход за мной?.. - Почему бы и нет? Твоя левая рука была слишком сильно рассечена вчера, и тебе нужно её поберечь в течение нескольких дней. Мне не трудно тебе помочь. Хотя бы с завтраком. Что ж, эльф был прав насчёт оберегания больной руки. Опять же самому готовить не надо… Хотя… Роберт с опаской покосился на свой стол, боясь, что его там ждёт засилие ненавистных овощей и фруктов. Ничего подобного. На гладкой столешнице был традиционный английский завтрак: тосты со сливочным маслом, сыр, овсянка, яичница-глазунья. Всё приемлемо. - Давай перед едой померяем температуру. Роберт, уже севший за стол, молча протянул здоровую руку и так же молча сунул градусник в рот. - В норме у меня температура, - констатировал Роттен, спустя пару минут. - Тогда давай завтракать! - Сколько сейчас времени? – спросил Роберт, осторожно укладывая на стол раненую руку и наблюдая, как его личная сиделка режет ему яичницу на маленькие кусочки. - Полдевятого утра, - ответил эльф, передавая ему тарелку. Рань-то какая! - А попить что есть? Сок? - Нет, какао. Только оно не сладкое, положи сахар сам, сколько надо. - Я думал, что ты ничего, кроме своих противных овощей и фруктов не ешь, - заметил через минуту мизантроп, махнув вилкой в сторону эльфа, который с аппетитом начал есть свою собственную порцию яичницы. - Я очень люблю фрукты и овощи, но ими одними сыт не будешь, - неожиданно здраво произнёс Спортакус. – Организм должен получать и белковую пищу. - То есть, ты ешь ещё и мясо. - Мясо, рыбу – я очень люблю рыбу – яйца, молоко, каши. Я не вегетарианец. Просто на моей родине овощи, а уж тем более фрукты – это что-то экзотическое и необыкновенное. Поэтому они для меня – всегда будут стоять на первом месте. - И где же ты родился? Что это за страна такая, в которой овощи – экзотика? - «Далеко, далеко в холодном Северном Море, лежит большой Остров, часть которого покрыта вечными ледниками; там пышут жаром вулканы и бьют горячие гейзеры», - явно цитируя кого-то произнёс эльф, накладывая себе овсянку. – Тебе положить овсянки? Она сварена на молоке. - Положи… Значит, ты с севера… Как же тебя занесло в нашу глушь?.. - Я получил письмо по волшебной пневмопочте, с просьбой помочь. И прилетел. - А письмо это отправила одна несносная девчонка в розовом… - буркнул Роберт, вспоминая, как племянница мэра старательно очищала от засохшей травы и мусора ящик пневмопочты. – Кстати, а почему ты, находясь в помещении, не снимаешь головной убор? Это такая северная привычка?.. Между прочим, это неприлично! - Вот именно поэтому я так редко захожу к людям в дома, - порозовев, произнёс Спортакус, снимая свою спортивную шапочку. – Мне же сложно объяснить столь явное нарушение этикета. Извини. Я мог бы догадаться, что перед тобой мне нечего скрываться. Довольный тем, что он смог смутить синий спортивный вихрь, Роберт отхлебнул ещё какао. - Кстати, откуда взялась эта посуда? У меня такой нет, - перевёл разговор на другую тему мизантроп, покачав в руке белую кружку с синей полосой. - Это моя. - Твоя?.. - Ну да. - И как она оказалась здесь?.. - Принёс с дирижабля. Роберт фыркнул. - А зачем? Вон моя стоит, шкафчик над раковиной открой, там все тарелки и чашки. - Вообще-то некрасиво лазить по чужим полкам. Твоё какао стояло на самом виду – я его взял. А всё остальное я принес со своего воздушного дома. Надо же какой деликатный. Вот сам Роттен никогда бы не упустил шанс сунуть свой нос во все секреты дирижабля, если бы подвернулась такая возможность! «Нелюбопытные люди – ущербные люди!.. Нет, не так. Нелюбопытные эльфы – тоже какие-то неправильные эльфы!» Доев овсянку и налив себе вторую порцию горячего напитка, Роберт начал мысленно репетировать речь, стараясь подобрать нужные слова благодарности. Потому что поблагодарить одного эльфа было надо, как не крути. И сделать это надо было по особенному, с заделом на будущее, так сказать… - Спортакус… - Да? - Я хотел бы сказать тебе спасибо. И за то, что ты вчера помог мне выбраться из траншеи, и за то, что ты смог помочь мне вместо медиков из госпиталя. И я буду тебе ещё больше благодарен, если ты, пока у меня не заживёт рука, будешь помогать мне в повседневных делах. «Фух… Сказал». - Спасибо тебе за добрые слова. И конечно, я с радостью буду помогать тебе по хозяйству. Мне не сложно, - улыбаясь, ответил эльф, смотря Роберту в глаза. «Ну что ж… терпеть в своём доме одного спортивного эльфа – можно. Особенно если он будет готовить… и убираться! Чёрт, это ведь я теперь смогу, с помощью одной очень даже мощной физической силы, свою вторую кладовку разобрать!..» - Тогда… - Роберт, не отводя честного-честного взгляда, протянул здоровую правую руку через стол. Сильные тёплые пальцы, осторожно сжались вокруг его кисти, подкрепляя своеобразный договор. - Как сегодня погода на улице? – великосветским тоном осведомился Роттен, мысленно довольно потирая руки от задуманных им грандиозных планов. - Буря всё никак не утихает. Дует холодный ветер, и время от времени идёт дождь. Решив, что с завтраком покончено (третья кружка какао явно будет лишней), Роберт встал из-за стола. - Тарелки и чашки поставь в посудомоечную машину – вот в эту, с серебристой дверкой, - заметил Роттен, видя, что поднявшийся вслед за ним эльф начал ставить грязную посуду в раковину. - А сколько времени она тратит на мытьё? - По-моему, где-то около часа. А что? - Просто… Если я буду мыть посуду вручную, то максимум через десять минут всё будет чисто. Роберт закатил глаза: - Дело не в скорости и не во времени. Дело в том, что тебе не надо будет тратить даже эти десять минут! Поставил, нажал на кнопки – и забыл! Впрочем, поступай как знаешь. Лучше скажи мне – у тебя в аптечке есть какая-нибудь повязка, предохраняющая бинты на руке от сырости? Мне в ванную комнату надо. - Есть. Сейчас подам. *** В ванной Роттен пробыл долго – надо было приводить себя в порядок очень аккуратно и бережно, стараясь не потревожить раны. Побрившись и побрызгавшись одеколоном, Роберт машинально потянулся к баллончику с лаком, но потом, опомнившись, поставил его на место. Лаком и гелем пока нельзя было пользоваться. С досадой посмотрев на противные завитки, Роберт вздохнул. Ладно, хоть больше не отрастают эти дурацкие кудряшки. И на том спасибо. *** Неугомонный эльф, убрав всё со стола, теперь стоял посреди главного холла. Стоял на голове. Отжимаясь на напряжённо расставленных руках. - Я вчера оставил рядом с раковиной тесто в блюде. Где оно, это блюдо? – спросил Роттен, подходя к фигуре, стоящей вверх ногами. - Я его поставил на табуреточку вот туда, - спортивный вихрь оторвал одну руку от пола и махнул, указывая вправо, умудряясь не падать, стоя на одной руке. - Только мне кажется, что оно уже засохло. - Тогда – выкини, - попросил Роберт. Что ж, загубленный торт – это не самое плохое, что случилось с ним вчера. - Что тебе сготовить на обед? – спросил эльф, ловко перевернувшись и принимая нормальное положение. - Ничего не надо. У меня есть что поесть, - ответил Роттен, припоминая, что в холодильнике стоит открытой большая банка вишнёвого конфитюра. - А вот на ужин что-нибудь придумай… только, молю, без овощей! - Рыбу, тушёную с рисом, будешь? - Буду. *** Эльф ушёл в магазин. Сунув синему вихрю свой бумажник и какую-то сумку, Роберт сел в своё любимое оранжевое кресло и блаженно вытянул ноги. Вот посидит он немного, отдохнёт и займётся делами… Вернее, не так. Спортакус займётся делами Роттена! Между прочим, никто перед одним эльфом не унижался и ни о чём не просил. Так что пусть помогает, коль уж решил поработать добрым ангелом-хранителем. Рука у Роберта будет заживать долго, так что и сделано будет много. А вот когда надобность в добровольном помощнике отпадёт, тогда и можно будет выпроводить этого неожиданного подручного прочь из подземного дома. За нарушенную конспирацию Роттен ничуточки не боялся – поменять пароль на входной двери было делом одной минуты. Или вообще – заварить напрочь новую дверь и перенести вход в другое место. И тогда вновь никто и никогда не узнает, где у Гения Маскировки находится дом. *** Лениво прикрыв глаза, Роттен наблюдал, как вернувшийся Спортакус снимает свой прозрачный плащ-дождевик с шапочкой и вешает их на стойку-вешалку; как эльф моет руки и разбирает покупки. Неожиданно Спортакус подошёл к оранжевому креслу. - Прости, пожалуйста, я совсем забыл. Держи. Это ты потерял вчера днём в кафе. Открыв глаза, Роберт недоумённо посмотрел на то, что протягивал ему эльф. Через секунду мизантроп сообразил что это. Это была одна из тех немногих фотографий, где были запечатлены и его отец, и его мама, и он сам. Роберт брал её с собой на кладбище и, значит, умудрился потерять фотографию в лентяевском кафе. - Я… Спасибо тебе, - искренне поблагодарил эльфа Роберт, бережно принимая фотографию. – Мне она очень дорога, и потерять её было бы печально. - Это ты в детстве с родителями? - Да. Неожиданно Спортакус нахмурился: - Робби, знаешь… когда я посмотрел на эту фотографию… что-то не так с твоим отцом. Он какой-то не такой... Фотография старая, сделанная много лет тому назад, и что с ним я понять не могу… Но он… с ним что-то не так. Вот это да. Почувствовал. - Как интересно. И что же не так с моим отцом?.. – медленно спросил Роттен, откладывая глянцевый прямоугольник картона себе на колени и напряжённо вглядываясь в смущённое лицо эльфа. - Прости, я не имел ввиду ничего плохого. Просто когда я смотрю на эту фотографию… Я это не могу объяснить словами, но чем-то он отличается и от твоей мамы и от тебя. На эту фразу Роттен ничего не ответил, по-прежнему не мигая глядя в синие глаза. - Извини, если обидел тебя. Это всё не моё дело, и мне не следовало тебе ничего говорить. Прости, - Спортакус, расценив молчание по своему, виновато поднял руки в извиняющимся жесте и развернулся, направляясь обратно к столу. И неожиданно Роберту вдруг захотелось поделиться своей тайной. Это желание было странным, нелогичным, спонтанным, но оно было. И оно было очень сильным. Несколько секунд прошли в борьбе, но привыкший следовать всем своим порывам, Роберт решил вновь подчиниться своему собственному намеренью. - Подожди, - окликнул Роттен эльфа. - Я не обиделся. Я просто поразился тому, что ты, посмотрев на фотографию более чем двадцатилетний давности, смог понять то, что обычные люди понять не в силах. Ты вчера меня спросил, откуда я знаю секрет эльфийского снадобья от жара. Так вот отвечаю: я его знаю, потому что я – эльф. Обернувшийся Спортакус отрицательно качнул головой: - Этого не может быть. Ты – человек. - Намекаешь, что я не могу быть эльфом, раз у меня нормальные уши?.. – спросил мизантроп, иронично улыбаясь. - Не в ушах дело. В тебе течёт человеческая кровь, в этом нет никаких сомнений. Я это ясно чувствую. - Хорошо. Я сказал сейчас не совсем правду. Я не эльф. Я – полукровка. Мой отец – Тёмный эльф, мама – человек.