Новенькая. Триптих. Часть первая.

      Визитом к Зиминой Лисицын был просто потрясен. Он ожидал увидеть убитую горем семью, а увидел радостно празднующих и веселящихся домочадцев убитой. Сестра убитой заявила, что любой из них с радостью убил бы Екатерину сам, и маньяк только помог им. Муж убитой подтвердил, что все ее ненавидели. Даже ее малолетний сын назвал маму "сукой". Они в один голос говорили, что для убийцы будут свидетелями защиты и будут ему в тюрьму носить подарки. Было очевидно, что кто-то из них вполне мог затеять такую грандиозную аферу с серией убийств, чтобы просто выместить свою злость. Потому и убийства так жестоки. Лисицын взял у всех образцы ДНК и решил первым делом проверить, нет ли среди родственников Зиминой больных синдромом Марфана.       Но выслушав показания домочадцев, Лисицын понял, что погибшая была действительно редкостной сукой. Она шантажом заставила мужа жениться на себе, била ребенка (причем оказалось, что это был сын не ее, а сестры. Ее муж был любовником ее сестры, когда ей еще не было восемнадцати. Этим она его и шантажировала. Несчастный просто не знал, что в шестнадцать лет девушка уже достигла возраста согласия, и официально он преступником не считался), отослала обоих родителей в богадельню (обе - и она, и ее сестра - были очень поздними детьми, поэтому их родители были уже людьми пожилыми), хотя и муж, и сестра не возражали против их присутствия в квартире, и всех в доме держала под пятой. Лисицын был просто поражен. Он не ожидал от женщины такой жестокости по отношению к собственным родственникам.

***

      Антонова сидела одна в буфете. Во всем ФЭС кроме нее, Рогозиной и охранников никого не было, поэтому она могла посидеть и погрустить над чашкой кофе. Она уже закончила вскрытие четвертой жертвы, все оформила, отправила отчет Рогозиной, и теперь была совершенно свободна. Она могла отправиться домой, но она не хотела. Сегодня она проснулась в абсолютно пустой и тихой квартире. Было непривычно просторно и чисто. Позвонив сыну, она выяснила, что вчера, когда она пришла, отец собрал их всех с вещами и увез к бабушке и дедушке. Потом к телефону подошел сам Васильев и сообщил, что документы на развод он уже подал и менять ничего не собирается. Если его жене работа дороже семьи, он не против лишить ее выбора.       В буфет вошел Тихонов. Он, как всегда, был весел и жезнерадостен. В ФЭС он вернулся, потому что по природной растяпистости оставил тут свой браслет. - Валь, ты не видела, я тут свой напульсник не оставлял? - Иван подошел к столу. - Ага, а вот и он. А ты чего тут одна и такая грустная? - Ваня, - Антонова всхлипнула. Она испытывала жуткую потребность выговориться. - Ваня-я-я...       И она рассказала ему все. О вчерашней ссоре, о всех остальных. О том, что муж подал на развод, собирается забрать детей себе и теперь она жутко боится больше их не увидеть, что она очень не хочет бросать работу, и при этом не хочет расставаться с детьми. Что теперь она совершенно одна, что она очень не хочет теперь возвращаться домой, что ей ужасно трудно. Ваня слушал ее, обняв, и поглаживал ее по плечам. Он действительно очень переживал сейчас за нее. Он знал, каково это - резко остаться одному. Потом Валя, выплакавшись, вздохнула. - Ну вот. Так вот и живем. - сейчас ей было поспокойнее. Объятий Вани она не разрывала. - И, понимаешь, сейчас передо мной стоит дилемма. Я не против, в принципе, порвать с мужем, но он ведь действительно может отсудить себе детей. Его доходы выше, работа домашняя, следовательно, он гораздо больше времени может уделить детям. - Валюш... - Тихонов улыбнулся. - Разводись. Суд с гораздо большей вероятностью присудит детей матери, чем отцу, особенно если у того есть возможность платить алименты. А потом... - Что - потом? - Выходи за меня. - Иван был не уверен в том, что она согласится. Поэтому говорил с как можно более вопросительной интонацией. - Вань, ты уверен? - Антонова, казалось, предложением была не особенно удивлена. Она давно была уверена, что Иван к ней неравнодушен. Но проверить стоило. - Семейный быт - дело непростое. Да еще и с тремя детьми. Ты точно как следует подумал? - Точно. Так ты... Согласна? - Да. - Иван подхватил ее и закружил в воздухе. Он была счастлив. Она тоже.