Новенькая. Триптих. Часть первая.

      В офисе ФЭС новый день все никак не хотел начинаться. Все ходили сонные и тормозные, как осенние мухи. Казалось, даже воздух был тягучим, как мед. На совещании у Рогозиной говорила только она, да и то постоянно зевала. Только Дунаева выглядела вполне себе бодрой и радостной. Но она всегда и во всем была исключением из правил, и потому ее бодрости никто не удивлялся. - Послушайте, ребята, - Рогозина вновь зевнула. - А где Амелина и Белозеров? - Понятия не имеем, Галин Николавна. Сергея еще вчера не было, - Холодов поднял голову с ладоней. - А Амелина сегодня еще не приходила. - Не нравится мне это. - Рогозина вздохнула и покачала головой. - Наши ряды определенно редеют. Так! Мы уже все задания на сегодня обговорили? Тогда за работу, ребята, и не спим на рабочем месте!       Все медленно разбрелись кто куда - Антонова в морг, Холодов и Тихонов, оставшиеся вдвоем - в лабораторию, Ольга и Клара, оставшиеся в итоге без задания, решили отправиться в буфет, а Лисицына отправили осмотреть машину последней жертвы, Зиминой.       Девочки сидели и пили кофе. Клара медленно, без какого-либо энтузиазма размешивала в чашке уже третью ложку сахара - спросонья она как-то позабыла их сосчитать. Оля же в своей обычной манере щебетала о всякой ерунде. "Странно... Любого другого человека я бы уже попросила заткнуться и сидеть тихо, а ее не могу. Она какая-то особенная. Будто бы... Не знаю даже... Блаженная как будто, совершенно не от мира сего..." - мысли в голове Златовой текли размеренно и неторопливо, словно сегодня и они не выспались. Мысль Ольги же была быстрой, как молния. "Интересно, она догадывается? Или нет? Главное - нигде не проколоться. А если она не такая? Боже, только не думай об этом, Оля. Срочно забудь об этом. А если все-таки не такая? Ведь нас меньше, чем их. А если я не в ее вкусе? Боже, даже не смей об этом думать. Даже не смей."

***

      Оксана пришла в себя в какой-то темной комнате. Похитительницы рядом не было. Жутко болела голова. Ныли руки и ноги, затекшие от длительного нахождения в таком неудобном положении. Амелина попыталась перевернуться поудобнее, но ничего не вышло. Только еще сильнее заболела голова. Дождавшись, пока перед глазами перестанут бегать разноцветные круги, она предприняла еще одну попытку устроиться поудобнее. У нее почти получилось, но она задела что-то ногами и вновь оказалась в том же положении. Послышалось булькание жидкости, в воздухе резко запахло бензином. В замке заскрипел ключ, дверь открылась. Оксана зажмурилась от яркого света: за дверью был солнечный день. В проеме показалась нелепо длинная и тощая даже в бесформенной толстовке фигура похитительницы. - Очухалась, француженка? Превосходно, тогда давай поговорим.       Она нагнулась и резко сорвала со рта Амелиной скотч. Оксана вскрикнула. - Прекрати орать. - хладнокровно произнесла девушка и ударила Оксану по щеке. От этого та заткнулась и непонимающе уставилась на дверь. - Ну что же, - похитительница посмотрела на телефон. - Ксюша, значит. А я Настя. Приятно познакомиться. Ну что же, теперь можно и к делу переходить. Говори, где он? - Кто - он? - Оксана не понимала, о ком идет речь. - Кирилл! - теперь Амелина поняла. Впрочем, понять она могла и раньше - Ксюшей ее называл только он. Кирилл Завьялов, тот самый знакомый, который звонил ей тогда. - Я не знаю. Я его не видела уже неделю, - как можно спокойнее ответила она. - А Вы ему кто? - Вопросы тут задаю я. - Настя спокойно ударила ее ногой в живот. Оксана согнулась от боли. - Ну что же, значит, ты тоже не хочешь говорить по-хорошему. Тогда и с тобой будем по-плохому. Я повторяю, где он? - Я, правда, не знаю. Когда мы виделись в последний раз, он сказал, что ему нужно пропасть ненадолго, что у него какие-то проблемы. - Насте этот ответ по душе не пришелся. Она, опять же, совершенно спокойно, ударила Амелину ногой, на этот раз по лицу и гораздо сильнее. - Милая, ты не поняла. Если мне что-то нужно знать, ты либо скажешь мне это, либо умрешь. Причем умирать ты будешь долго, долго и мучительно. Повторю, где он? - В последний раз я его видела на Казанском вокзале, и он был с кучей чемоданов. - Оксана с трудом сдержала стон. Во рту появился привкус крови. Ощупав челюсть языком, она поняла, что пара коренных зубов у нее точно выбита. - Ну вот, видишь. Что-то ты знаешь. Припоминай, что еще он тебе говорил. - Настя говорила почти ласково. Вообще ни разу за весь разговор она не повысила голоса. - Больше ничего. - Снова удар, гораздо более болезненный. Носком ботинка Настя аккуратно надавила на глазницу. Оксана закричала. Боль была ни с чем не сравнима. - Милая, я повторяю, будет очень, очень больно. Лучше просто все расскажи, и умрешь быстро. Ну, я жду. - Настя мягко, почти любовно увещевала. Ее тон и слова совершенно не вязались с ее действиями. - Я ничего не знаю! - Оксана заплакала. Попытавшись открыть второй глаз, она поняла, почему другие девушки были ослеплены. Это просто был способ пытки - такой же, как и все остальные Настины действия. - Девочка моя, неужели ты еще не поняла, что я говорю серьезно? - мучительница также аккуратно принялась выдавливать второй глаз. Оксана вновь завизжала. Боль была совершенно нестерпимой. - Неужели ты хочешь меня разозлить? Ты учти, что пока я еще добрая. Лучше расскажи все сейчас, и никаких мучений больше не будет. - Я. Не знаю. Ничего. - Оксана не могла говорить связно, боль оглушала ее и мешала сосредоточиться. Сейчас весь мир был тьмой, и она пыталась понять, что делает ее мучительница, по звукам. Но было очень тихо. Послышался легкий шорох, и в спину между ребрами вонзилось тонкое лезвие. - Ксюшенька, я ведь не хочу делать тебе больно, честно. - с этими словами Анастасия аккуратно отрезала кусок кожи со спины Амелиной. - Своим молчанием ты портишь жизнь и себе, и мне. Просто расскажи все, что знаешь. - Я не... Ай! - лезвие вновь вошло между ребрами, на этот раз с другой стороны. Одновременно с этим Настя надавила ногой на оголившиеся ребра с другой стороны. Послышался хруст и чей-то громкий крик. Оксана не сразу поняла, что кричит она сама. - Послушай, ты же знаешь, что я не остановлюсь, Оксана. Ты ведь знаешь, что произошло с остальными. Я видела удостоверение в твоей сумочке. Ты расследуешь это дело, и ты должна знать, что все они умерли от нанесенных увечий. - Настя вздохнула и присела рядом с головой Оксаны. Хотя та и не могла видеть (Настя знала, что делала), она повернулась в ее сторону. Молча. Видимо, с этой придется поступить так же. - Милая, я ведь медик. Я знаю, как заставить тебя жить как можно дольше. И ты все равно расскажешь мне все, что знаешь, не сейчас, так завтра. - Я больше ничего не знаю! Правда! - Настя вздохнула вновь. И почему они все так яро отрицают, что что-то знают? Он ведь их всех незадолго приглашал встретиться, и вряд ли чтобы просто попрощаться. Наверняка что-то сказал, не ей, так следующей, Казанова рязанского разлива. Настя снова аккуратно ввела нож в тело, на этот раз в ягодицу. Срезав пласт кожи вместе с мясом, она вздохнула опять. - Если ты не хочешь разговаривать, я могу подождать. Я могу дать тебе время подумать. Мне некуда торопиться. Но если я ничего не узнаю и завтра, я разозлюсь. И тогда будет больнее. - Вновь сильный удар по голове, и тьма в голове Оксаны стала еще гуще. Настя встала. "Очухается часиков через пять. Значит, имеет смысл заглянуть к ней часиков через восемь. Думаю, три часа ей на размышления вполне хватит. И почему они все не хотят говорить? Впрочем, эта поразговорчивей предыдущих. Казанский вокзал - это уже что-то. Хотя он мог встретиться с ней на Казанском вокзале, а потом перейти на один из соседних, площадь Трех Вокзалов все-таки. Ну что же, это уже зацепка. Та-ак. Опять пятно на кофту посадила. Ладно, потом сожгу ее, это все равно уже одна большая улика против меня. Жалко, конечно, ну да не страшно, можно купить новую."