***
На тротуаре напротив дома Хофферсон, облокотившись на мотоциклы, громко спорили светловолосые брат и сестра, очевидно, совершенно не волнуясь о том, что в Нью-Йорке середина ночи. Молния припарковалась возле них. — Зак? Зои? Что вы здесь делаете? — удивилась она, аккуратно высаживаясь из салона. Они недоумённо обернулись на звук её голоса. — Что мы здесь делаем? Сама-то какими судьбами? Да ещё и... — брови Зои легко приподнялись, — на машине Астрид. Дверь заднего сиденья распахнулась, и оттуда резво выскочила сама Хофферсон. — Астрид! — Торстон, радостно раскинув руки для объятия, шагнула к подруге, но остановилась, заметив, что та помогает кому-то ещё выбраться из автомобиля. — Осторожно! — Молния метнулась к ней. — Знаешь, он весит целую тонну. Послышалось недовольное фырканье, явно не принадлежащее ни одной из девушек, и близнецы увидели знакомого им юношу. Секунду они пытались выстроить логические цепочки в голове, пока наконец их взгляды не упали ниже — на ладонь Астрид, легко надавливающую на живот Фурии, запятнанную редкими каплями крови. Зака как током прошибло. Он буквально растолкал обеих девушек и, перекинув руку Иккинга через шею, взвалил друга на себя. — Честное слово, ещё немного — и я начну думать, что ты специально это делаешь, — обеспокоенно, но всё же с улыбкой проговорил он. Фурия тихо рассмеялся. — Рад, что ты вернулся, Зак. — Я тоже. — Да, да, все очень рады, но стоп, стоп, стоп! — Зои сильно встряхнула головой. — Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? — Я-я-я!.. — Молния с энтузиазмом подняла палец вверх, будто собираясь объявить что-то важное, но в ту же минуту опустила его, устало повисая на Хофферсон. — Пожалуй, откажусь в этот раз... — Хорошая идея, — решительно кивнула Астрид и выразительно посмотрела на Хэддока. — Зайдём в дом, а там — разберёмся.***
— Я не понял, — Зак задумчиво потёр подбородок. Все четверо расположились на диване в гостиной, а Хофферсон суетилась на кухне, разливая горячий чай и попутно роясь в шкафчиках в поисках аптечки. — Если Дагур всё это время был тобой, то кем же был ты? — Да, и что вы делали в зоопарке? — поддержала брата Зои, тоже ничего не понявшая. Молния взвыла и обречённо уронила голову на руки. — Да не зоопарк это был, не зоопарк! Боже, добей меня... — Так, ещё раз, — Иккинг терпеливо вздохнул. — Я Ночная Фурия, единственный настоящий. Другого такого нет. Это понятно? — Близнецы неуверенно кивнули. — Но последние дни Доджер надевал мой костюм и выдавал себя за меня. — Стой, а зачем ты дал ему свой костюм? — Забияка озадаченно нахмурилась. — Да нет же, это копия! — Какая копия? — Агх! — Парень измученно откинулся назад, впечатываясь в спинку дивана. На его плечо мягко легла тёплая ладонь. — Давай я попробую, — Астрид светло улыбнулась ему, глядя сверху вниз. Она быстро расставила чашки, от которых исходил пар, села рядом, достала из аптечки чистую ватку и флакон с прозрачной жидкостью, повернулась к нему, с безразличным видом расстегнула его вымазанную в грязи и крови куртку и спокойно начала рассказ, между тем осторожно обрабатывая его рану. Она говорила то же самое, что и они с Молнией несколько минут назад, иногда добавляя совсем незначительные детали, но близнецы внимательно её слушали, кажется, прекрасно понимая каждое слово. — А-а-а-а... — изрекли они под конец. — Так бы сразу и сказали. Глухой удар. Кружки невысоко подпрыгнули. Голова Молнии уткнулась в стол перед ними, девушка издала умирающий стон. — Ну... А дальше-то мы что будем делать? — растерянно произнесла Зои. — Спроси что попроще, — лениво пробубнила Молния, закрывая глаза, всё ещё не отрываясь от стола. — Единственное, о чём я могу сейчас думать, — это кроватка. О, да, моя мягенькая, тёпленькая кроватка, как я лягу и... — Молния права, — Хофферсон отложила ватку и бережно коснулась промытой раны, вызывав у Иккинга мурашки. Он рвано выдохнул, и она спрятала улыбку. — Вы устали. Вам нужен отдых. О Шизанутом всё равно пока ничего не слышно. — Хочешь разойтись? — предположила Молния, и одна только мысль, что для этого нужно двигаться, заставила её сжать веки плотнее. — Необязательно. Наверху — родительская спальня и комната для гостей. Я осмотрю тебя, и можешь подняться туда. — Эй, а как же мы? — Зак недовольно скрестил руки на груди. — Мы спать не хотим. — Неа, не хотим, — Зои повторила его жест. — Включите новости, — тихо подал голос Фурия. — Так мы точно Дагура не пропустим. — Мы что, должны пялиться в телек всю ночь? — Близнецы переглянулись и одновременно пожали плечами. — Ну, ладно. — Вот и решили, — Астрид энергично придвинулась к Молнии, а той пришлось-таки выпрямиться. Хэддок собрался последовать совету подруги и подняться наверх, но едва он встал, Хофферсон, не оборачиваясь, ткнула в него пальцем и тоном, не терпящим возражений, проговорила: — Стоять, я с тобой ещё не закончила. Подожди. Он замер на секунду, а после послушно опустился обратно. Молния хихикнула в кулак и покосилась на него с таким видом, будто вот он, тот момент, которого она так давно ждала. — Вы посмотрите, наша маленькая Фурийка послушалась мамочку. Такое нечасто увидишь. — Она взвизгнула, почувствовав, как Астрид надавила на больное место. — Ай! За что? Теперь смеялся Иккинг, а его смех передался Хофферсон, хотя она и старалась его скрыть. — Прости, я случайно. — Ага, так я и поверила, — обиженно проворчала девушка. — Сладкая парочка... Ай! Да хватит уже! — Сейчас я ничего не делала. Молния ещё минуту позволяла подруге обследовать её синяки и порезы, а потом нетерпеливо вскочила и зашагала к лестнице. — Ну, всё, всё! Я в порядке! Можно уже идти? Спасибо! — Ответ ей, конечно, не требовался. Астрид закатила глаза и поднялась, приглашающе протягивая юноше руку. — Куда мы? — с интересом спросил он. Она посмотрела на него так, словно он спрашивал самую очевидную на свете вещь. — В мою комнату. — А почему ты не перевяжешь меня здесь? Конечно, ему необязательно задавать столько вопросов, но простое природное любопытство так и подталкивало его. Хофферсон покраснела, что было особенно заметно на её бледной коже, и убрала руку, замявшись в нерешительности. — Там я могу сосредоточиться... — Она уставилась в сторону, избегая контакта глаза в глаза. — А здесь телевизор шумит и... Хофферсон многозначительно кивнула на близнецов, зачем-то переливающих остывший чай из одной чашки в другую и обратно. Иккинг скривился и сам протянул ей руку.***
Как и в прошлый раз, она усадила его на кровать, подложив ему под спину подушку, предварительно заставив его снять куртку. Она бросила её в раковину в своей ванной. Хэддок запрокинул голову и шумно выдохнул. Он устал. Он очень устал. Не только физически, хотя все кости так и ныли, но и внутренне. Как бы он хотел, чтобы всё было как раньше. Их отношения с Доджером никогда не были по-настоящему братскими, но они и не были... враждебными — это слишком мягко сказано. И что самое ужасное, он чувствовал вину перед Дагуром. Но за что? Он не сделал ему ничего плохого. Так почему же ему так паршиво?.. А его друзья? Они теперь замешаны в то, к чему не имеют ни малейшего отношения. И она. Та единственная, о которой он беспокоился больше всего, была в центре этой бури. Из-за него. Только из-за него. Астрид неожиданно оказалась рядом, матрац прогнулся под её весом. Она поддалась вперёд, так близко, что её дыхание коснулось его шлема. Её рука легла ему на грудь, туда, где бьётся сердце, и он подумал, слышит ли она неистовое биение так же, как он может слышать его. — Как ты? — почти прошептала она. — Нормально... Иккинг несмело переплёл их пальцы и оттянул её ладонь назад, совсем неуверенный в том, что он хочет, чтобы она его слышала. Когда его рука начала ускользать, она зацепилась за него, не желая отпускать. По её глазам он понял: в это выдавленное «нормально» она не поверила. Хофферсон потянулась к аптечке на прикроватной тумбочке и сделала вид, будто занята его раной. Какое-то время они молчали, и это была самая невыносимая тишина в его жизни. — Что ты будешь делать? — она старалась казаться безразличной, но что-то неконтролируемое в её голосе выдавало её. — Что? — Когда Дагур объявится. — Я... — Он отвернулся и закусил губу, пытаясь найти решение более разумное, но что-то внутри подсказывало только одно. — Постараюсь его остановить. Астрид подняла глаза и он увидел в них страх. — Зачем? Ты... ты ведь никому ничего не должен. Рано или поздно его всё равно поймают. Так зачем рисковать?.. — Ты не понимаешь... — Парень почти насильно разорвал их руки, прекрасно зная, что делает только хуже, но не в силах остановиться. В светлых глазах девушки отразилось удивление, через мгновение сменившееся обидой и лёгкой злостью. Она отодвинулась от него. — Что я не смогу понять? — Ответа не последовало. — Отлично! Молчи, не говори мне! Кто я такая, чтобы... — Я чувствую себя виноватым перед Дагуром. Его слова повисли в воздухе. Хофферсон застыла с открытым ртом. Ей потребовалась целая минута, чтобы сформировать вопрос. — Что ты сделал?.. — Ничего! — Хэддок отчаянно схватился за шлем, надавливая на него так, будто он — причина всех бед. — В этом и проблема! Я ничего не сделал! Я... Может, это потому, что мы... Он осёкся и посмотрел прямо на Астрид. Вот оно, непроизвольно сработал его инстинкт сохранения личности. Она не должна знать о их родстве с Оуэнсом. Хотя... так ли это плохо, если она узнает?.. — Потому, что вы?.. — Она прищурилась, и он нервно сглотнул. — Это... как-то связано с твоей личностью?.. И, конечно, ты не хочешь мне об этом говорить, — Астрид расстроено уставилась в сторону, нахмурившись. В комнате вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь едва слышным шумом машин из окна и звуком их дыхания. Хофферсон не была глупой, как не была и опрометчивой. Она знала, что пусть они и стали очень близки, прошли через многое, но слишком мало времени они провели вместе, чтобы он смог по-настоящему ей доверять. Она не должна и не имела права злиться, но не могла и не обвинять его. — Слушай, Астрид, дело не в тебе, — Фурия решительно выпрямился и наклонился вперёд, сокращая расстояние между ними, и голос его уже не звучал так отрешённо, наоборот, в нём скользили все его эмоции. — Просто это сложно. Девушка фыркнула, а в голове прозвучал давно занимающий её вопрос: — Что именно? Наши отношения? — Астрид! — Иккинг резко откинулся назад и застонал от безысходности, и она поняла, что сказала это вслух. Идти на попятную было поздно, да и это не в привычках Хофферсонов. К тому же, возможно, это последний её шанс разобраться в их отношениях, и раз она начала, она его не упустит. Она посмотрела на него укоризненно и на одном дыхании выпалила всё то, что держала в себе всё это время: — Я поцеловала тебя, но с тех пор ты делаешь вид, словно ничего этого не было! Ты знаешь мои чувства к тебе, но и я знаю, что ты чувствуешь то же самое! Её напор окончательно выбил его из колеи, он несколько раз открывал и закрывал рот, желая возразить, но не зная, как. Он подбирал правильные слова, чтобы не обидеть её ещё больше, но в итоге сказал то, что хотел говорить меньше всего. — Ты совсем не знаешь меня. Слова стрелой вонзились Астрид в сердце, и она измученно выдохнула. Справедливо. Оттого не менее больно. Он озвучил неприкрытую правду, которую в глубине души она, возможно, осознавала, но никак не принимала. Продолжать она не будет, иначе их разговор превратиться в бесполезный спор двух рассерженных психов. Она взглянула на него с нежностью, а голос прошептал грустно и мягко: — Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Она не догадывалась, что он тоже решил заканчивать. Когда они наконец разберутся с Дагуром, Ночная Фурия, возможно, исчезнет навсегда. Останется только Иккинг. И тогда всё. Не будет Ночной Фурии — значит, не будет и их. Тупик, логичное завершение, к которому и велись их отношения с самого начала. Он должен заставить её понять это. Последний, в ком Астрид заподозрит Ночную Фурию, — Иккинг Хэддок. Он верил в это даже больше, чем в свои победы. А он всегда побеждал. Он говорил твёрдо, обдумав каждое своё слово, пытаясь донести до Астрид то, что она отказывалась признавать: — В самом деле знаешь? Да? А что, если я скажу, что мы с тобой знакомы лично? Сможешь узнать меня? «... мы с тобой знакомы лично» — зрачки девушки расширились, её самоконтроль разбился с громким треском, выпуская все эмоции наружу. Фраза настойчиво забилась где-то в висках. «... мы с тобой знакомы лично». Как же так? Она знает его, человека под этим шлемом. Он давно раскрылся ей, а она этого даже не поняла. Почему она раньше не заметила? Его голос, его движения, его поведение — всё это было до ужаса ей знакомо. Слишком знакомо. Образ шатена почти всплывал у неё перед глазами. И ей не хватило всего нескольких секунд, чтобы разгадать величайшую тайну Ночной Фурии. Хэддок, вырвав её из роя мыслей, провозгласил победоносно и с едва уловимой горечью: — Что и требовалось доказать. Хофферсон резко вскинула голову, но он не увидел в ней того, что ожидал увидеть. Нет, она была смелой и решительной, как и обычно, и, казалось, его слова только укрепили это в ней. — То, что я не знаю тебя, не меняет мои чувства к тебе. Он невесело усмехнулся. Интересно, смогла бы она повторить это в лицо Иккингу? — Ошибаешься. Астрид не отводила от него взгляда, пытаясь прочитать его мысли, понять, что им движет, понять его. От этого разговора она ожидала совсем не такой исход. Она не добилась того, что хотела, нет, она получила то, что никогда бы не захотела. И он. Ну, как? Как ей разубедить этого упрямого барана? Он вбил себе в голову какую-то чушь и теперь отчаянно стоит на ней, не давая Астрид даже шанса. Она нахмурилась и сердито ткнула пальцем ему в грудь. — Почему всё должно быть так сложно? Почему ты делаешь это таким сложным?! Почему ты не можешь просто признаться в чувствах и поцеловать меня, как и делают все нормальные пары?! «Потому что вы совсем не нормальная пара», — подсознание предательски шепнуло ответ, но она решила проигнорировать его. И её раздражение снова ввело его в секундный ступор, но затем он, будто не расслышав или не поверив, смущённо спросил: — Ты хочешь, чтобы я... поцеловал тебя?.. Хофферсон непонимающе моргнула. Её ответ вырвался прежде, чем она успела осознать его: — Да. Иккинг заелозил, очевидно, смутившись ещё больше. «Замялся, но не сказал нет», — про себя отметила девушка. Она решила не ждать, пока он взвесит все «за» и «против» (а она почти уверена, он это и делал), медленно взяла его руку и прижала его ладонь к своим закрытым глазам. Хэддок сначала не догадался, что она делает, но осознание быстро настигло его. Она точно хотела, чтобы он поцеловал её, более того, она хотела, чтобы он сделал это без шлема. И его ладонь на её глазах — сигнал к действию. Астрид Хофферсон, девушка, в которую он был влюблён Тор-знает-сколько времени, сейчас сама просит его о поцелуе. Астрид Хофферсон сейчас несколько раз признавалась ему. Так ведь? Нет, она признавалась Ночной Фурии, и о поцелуе она просила тоже его. Это неправильно. И он не может... не должен... Но, если честно, ему уже так надоели все эти «неправильно», «не может», «не должен». Но он хочет. Его сердце. Разве это так плохо, хоть раз следовать своему сердцу? Он зажмурился на секунду и раздражённо тряхнул головой. Будь, что будет. Юноша плотнее сжал пальцы на руке на её глазах. Свободной рукой он подцепил края шлема и толкнул его вверх. Шлем глухо упал на кровать рядом с ним. Длинные ресницы Астрид задрожали. Он не представлял, какие противоречия разрывали её. Иккинг приблизился к ней, и она прерывисто выдохнула. Сердце бешено стучало в груди. Лёгкое, едва ощутимое касание губ. И Астрид боится даже пошевельнуться. Дверь внезапно распахнулась. Хэддок одной рукой криво нацепил шлем и откинулся назад, больно ударившись о стену, — и всё это в одно мгновение. Хофферсон сидела к выходу лицом, так что ворвавшиеся близнецы увидели лишь его мелькнувшие волосы. Он отдёрнул обе руки к себе, а Астрид уставилась на близнецов — сначала поражённо, затем гневно. — О, э-э-э, мы-ы... — промямлил Задирака. — Мы просто... а вы тут... и-и-и... я-я имею в виду... Хофферсон стиснула зубы и саркастично проговорила: — Пожалуйста, продолжай, пока ситуации не стала ещё более неловкой. — О, э-э-э, да, я... — Зак виновато почесал затылок, усердно думая, на что перевести тему. — Да, э-эм... Фурия, у тебя такие красивые волосы, такие... э-эм... коричневые... Троица одновременно звонко шлёпнула себя по лбу (в случае Иккинга — по шлему). — «Коричневые»? — недовольно повторил Иккинг, поправляя шлем. — Не спрашивай, это единственное прилагательное, которое он пишет без ошибок, — Зои довольно усмехнулась и ткнула брата в бок. — Что за бред? Я знаю много прилагательных! — Задирака ткнул её в ответ. — Да? И как пишется слово «умопомрачительный»? — У-мо-пом-пра-чи-льный! У-мо-по... Ай, я не обязан тебе говорить, ты, дочка яка! — Придурок, у нас одни родители! — И что?! — Так, ребята, ближе к делу, — Хэддок покраснел, вспомнив о поцелуе, и ему больше чего бы то ни было хотелось узнать, из-за чего их прервали. — О, точно! — встрепенулся Зак. — Мы смотрели новости, и... — Вам лучше самим увидеть, — за спинами близнецов раздался слабый голос Молнии. — Это насчёт Дагура. Иккинг подскочил и, забрав из ванной куртку, бросился в гостиную, увлекая всех за собой. Прежде, чем выйти, Астрид обернулась и в голове пронеслось одно-единственное слово. «Коричневые...»***
— Мы ведём прямой репортаж с Манхеттена, — будничным тоном оповестила телеведущая. — Известный преступник, Ночная Фурия, и группа вооружённых людей совершили налёт на ювелирный магазин. Преступники пытаются скрыться. Преследование ведёт наряд полиции во главе с майором Стивеном Хэддоком. А теперь к другим новостям: неизвестные люди украли крокодилов, львов и других хищных животных из зоопарка Квинса. Пропажи неожиданно нашлись в канализации... Ведущая продолжила говорить, а Фурия, Астрид и Молния в унисон крикнули: — С Хэддоком?! — Так вы не врали насчёт льва. — Троица сердито покосилась на Зака. — Ой, то есть... С Хэддоком?! А... это кто? Что-то знакомое... Ребята растерянно переглянулись. — Вы знаете Иккинга?.. — Хофферсон удивлённо смотрела то на одного, то на другого, пытаясь как-то связать всё это между собой. Сам Иккинг подозрительно прищурился на Молнию. С ним всё ясно: трудно не знать самого себя, для Астрид он одноклассник, а вот для этой особы... что-то здесь нечисто. Впрочем, для этого нет времени. — Долгая история, — он стремительно двинулся в сторону гаражной двери. — Я должен идти. Зак, я одолжу твой мотоцикл? — Ой, осторожнее, он новый, — Задирака кинул другу ключи. — Зои, — Молния повернулась к блондинке, — я знаю, мы не подруги, но можно я возьму твой? Хэддока так и подначивало спросить, какой у неё мотив. Он хочет уберечь отца. А она?.. — Эх, — Зои нащупала в кармане ключи и равнодушно протянула их девушке. — Бери. Если Фурия раздолбасит байк брата, мне мой всё равно не нужен будет. Молния искренне улыбнулась и шагнула к шатену. — Зачем тебе это? — не выдержал он. — А тебе зачем? — Зачем вам обоим? — Хофферсон решительно встала перед гаражной дверью, перегородив им путь. Минуту все молчали. Затем Иккинг тихо произнёс: — Там мой отец. Его слова ударились о стены и эхом отозвались в голове каждого. Астрид всхлипнула и всё поняла. — Астрид, ты заблудилась? — Я его не брошу. — Астрид? — Я чувствую себя виноватым перед Дагуром. —... мы с тобой знакомы лично. — Ошибаешься. — «Коричневые»? — Там мой отец. — Так, ну, всё, пошли, Иккинг, — Молния молниеносно обошла Хофферсон, потянув недоумевающего парня за собой. Дверь громко захлопнулась за ними. Астрид, осознав это на секунду раньше, чем Молния сказала вслух, вздрогнула, но не двинулась. Близнецы вскрикнули: — Иккинг?!