Страдания ведут человека к совершенству.
Противный писк приборов — первое, что услышала Кэролайн, проснувшись в больничной палате. Голова раскалывалась, как во время первого похмелья. Казалось, хуже быть не может, но пиканье отдавалось в голове ударами маленьких деревянных молотков, сопровождаясь тихим звоном и тупой болью. Руки автоматически поднялись, наивно и глупо желая спрятать голову от пытки, но этого не произошло, даже если бы они не были привязаны к кровати мягкой толстой верёвкой. Клаус, услышав обессиленный стон, оторвал свой взгляд от планшета, на котором недавно прошёл двадцатый уровень увлекательной игры. — Проснулась, — скорее констатировал, чем спросил он, измеряя пульс на левой руке и проверяя зрачки. — Ещё так будешь? — девушка отрицательно помотала головой. — Ты поправишься, физически, — Майклсон без труда развязал верёвки. — И это всё, что вас интересует? — не понимая, почему задала такой глупый вопрос, Кэролайн вопросительно посмотрела на мужчину, ради лечения у которого готова была просидеть в приёмной целый день. — Но вы здесь. — Приказ начальства, — сказал, как отрезал. — Зачем вы мне это говорите? — Не люблю лицемерие. Спрашиваю снова: почему тебе нужен именно я? — Не знаю. — Чуть не убила себя из-за того, что не могла со мной поговорить. Должна быть причина, — Клаус, чуть ли не выходя из себя, наклонился над пациенткой, внимательно смотря в голубые глаза и пытаясь найти хотя бы подсказку на такой нужный ему ответ, но, не получив его, устало выпрямился и, нервно проведя рукой по взлохмаченным волосам, направился к своему стульчику. — Хочешь поговорить о том, что случилось? — неожиданно спросил Майклсон, с нотками раздражённости скрестив руки на груди. — Нет, — Кэролайн вновь помотала головой. — О твоей болезни? — Нет. — Тогда о чём? — Клаус непонимающе посмотрел на девушку: «Что-то не похоже, что ты хочешь разговаривать». — Не знаю. О чём угодно. О собаках. О больнице. О погоде, — почти умоляла Кэролайн, как маленький ребёнок перед сном, просящий папу ещё чуть-чуть почитать сказок о доблестных рыцарях. — Тебя изнасиловали, а ты хочешь болтать о погоде? — и снова по-детски кивнула головой, отчего Майклсон, смотря в синеву глаз, почти почувствовал ту безысходность и разбитость, морскими волнами блещущих в них. Но Клаус, не желая играть по таким правилам, резко поднялся со своего места. — Я с тобой о погоде болтать не буду, – и, привязав толстыми верёвками руки пациентки обратно, забрав планшет с тумбочки, вышел из палаты, оставляя расстроенную Кэролайн одну, в тишине, слушать противный писк приборов.***
— Она хочет говорить о погоде, — Клаус, расхаживая взад-вперёд по кабинету Стефана, нервно теребил в руках теннисный мячик, который лежал на столе хозяина как успокоительно-развлекательное средство. — Ну, так в чём проблема? — Нельзя просто так взять и болтать с незнакомым тебе человеком о погоде. — О, а подкатывать к незнакомым девушкам в клубах и нести всякую чушь ради того, чтобы затащить их в постель, можно? — Это совсем другое. — Слушай, иди к Кэтрин. Она поможет. — Так сильно хочешь избавиться от меня? — Да, — Сальваторе поднялся с кресла и, вернув свой мяч на место, начал подгонять друга к выходу. Стеклянная дверь за Клаусом закрылась, и Стефан, лицезревший средний палец коллеги, вернулся к своему рабочему месту и облегчённо плюхнулся на стул.***
— Шоколадка, — Клаус аккуратно засунул плитку молочного шоколада в карман, находящийся в нижней части халата Кэтрин, которая в это время стояла перед кофейным аппаратом, блаженно помешивая свой любимый напиток. — У меня два варианта: либо тебе от меня что-то нужно, либо… тебе от меня что-то очень сильно нужно, хотя, судя по размеру презента, я думаю, первый вариант. Предупреждаю — я ухожу домой, так что выкладывай поскорей. — Моя пациентка, можно сказать наша. Помоги мне её разговорить и выписать, — Майклсон, не мешкая, что ему присуще, сказал всё как есть. — Выгода для меня? — Её имя — Кэролайн Форбс. Глаза девушки заблестели от взявшегося из ниоткуда интереса, а голова невольно приподнялась, заставляя слегка растрёпанные кудри удивлённо и недовольно подпрыгнуть, словно пружинки. — Я бы помогла, но наш последний разговор с Форбс был… мм… не очень удачным. — Со мной говорила. Сказала, что хочет говорить о погоде, — Клаус поморщил нос. — И? — Я ушёл. — Ну и дурак, — Пирс пожала плечами, садясь на одно из кресел, находящихся неподалёку от поста. — Она хотела отвлечься, поговорить, а ты взял и смотался. — В её палате есть телефон, пусть разговаривает на здоровье, но я с ней о погоде болтать не буду. Что мне ей говорить? Как на улице отвратительно душно и жарко, хотя обещали «прекрасную погоду»? — последнюю фразу Клаус произнёс писклявым голосом, которым обладала противная телеведущая. — Ты какой-то дёрганый. Попроси у Вики глицин. И не пей больше энергетики, они на тебя плохо влияют. Это простой разговор, Клаус. В чём проблема? — Да иди ты… Сам справлюсь, видимо, ты мне не помощник. Нетерпеливый Клаус опять побежал, жалея о том, что послушал Сальваторе-младшего. — Стой! — резко выкрикнула девушка, останавливая друга в десяти шагах от себя. Допив свой кофе и выбросив пластик в урну, Кэтрин встала с кресла и подошла к Майклсону. — Отведи меня.***
— Семь тысяч двести пятьдесят три, семь тысяч двести пятьдесят четыре… — считала неизвестно что Кэролайн, невидящим взглядом уставившись в бежевый потолок. Дверь в палату хлопнула, и до пациентки дошёл кусочек внешнего мира в виде запаха лекарств и шума. Кэролайн не знала, кто решил посетить её, но приятный запах духов, долетевший до неё после закрытия двери, вызвал противное чувство дежавю. Посетитель замер на месте и, судя по ощущениям все ещё считающей Кэролайн, внимательно её рассматривал. — Два часа пятьдесят три секунды. — Кэролайн замолчала. — Когда мне нечего делать я считаю и жду непунктуального пациента, — Пирс подошла к кровати. — Потом это вошло в привычку, — развязала руки и села на рядом стоящий стул. — Большинство людей считают овец перед сном для того, чтобы заснуть. К примеру, мой жених Элайджа. Это смешно, но это тоже привычка с детства. Его брат — Никлаус, он — твой доктор, перед тем как начать работу считает количество медицинских карточек на посту у Нади. Их сестра, Ребекка, считает детей в педиатрическом отделении, для того, чтобы узнать, сколько детей будут играть в жмурки. А её дочка, Елена, считает почти всё, что встречается на её пути. Готовится к школе. Кэролайн улыбнулась, но вдруг, словно сделав что-то плохое, прижала кулачок к уже плотно сомкнутым губам. — Ты улыбнулась. Я видела, — Кэтрин так же легко улыбаясь, осторожно убрала руку Кэролайн от лица. — Не беспокойся об этом. Спустя несколько минут Пирс продолжила: — Эстер, мать этих троих оболтусов и по совместительству наш главврач, считает, когда злится. Да простят меня Майклсоны, но я скажу, что в это время она похожа на маленькую суетливую и набожную старушку с покрасневшим лицом. Форбс, не выдержав, рассмеялась, невольно представляя описываемую Кэтрин картину. — Я и не задумывалась об этом, — охрипшим от долгого молчания, еле слышным голосом произнесла Кэролайн, тихонько садясь на кровати и собирая коленки в кольцо своих ослабших от обездвиживания рук. — Тебе здесь скучно одной, поэтому я решила составить тебе компанию. Представь, что я твоя подруга, а я расскажу тебе о нашей больнице. У нас половина больницы — родственники. Это, можно сказать, семейная больница Майклсонов. Здесь работает почти вся их семья. Я не имею права рассказывать тебе всё, поэтому кое о чём буду умалчивать. Семья Майклсонов большая, счастливая, хорошо обеспеченная, но она далеко не всегда была такой, — Кэтрин замолкла, чувствуя, что не туда «пошла». Подобрав слова, она продолжила: — Ребекка Сальваторе — педиатр и жена Стефана Сальваторе — хирурга нашей больницы. У них есть маленькая дочка лет пяти — Елена. Очень активный и сообразительный ребёнок. К тому же, очень сильно смахивает на меня. Я — кузина Стефана и Деймона. Элайджа Майклсон приходится братом Ребекки и, как я уже сказала, моим будущим мужем, — Пирс улыбнулась, невольно представляя, как на её бейджике, сбоку от её фотографии, будет красоваться «Майклсон». — Хм… Продолжим Клаусом, — в этот момент Кэтрин, вспомнив про таки и нетронутую шоколадку, сунула руку в кармашек, из которого после высвободилась «плитка счастья», зацепленная двумя тонкими пальчиками. Разломав шоколад на кубики, девушка переместилась на больничное подобие кровати и, сняв свой халат и обувь, села напротив Кэр в позу лотоса, протягивая сладость своей слушательнице. — Клаус, я уже говорила, — твой лечащий врач и брат Ребекки с Элайджей. Раньше, когда Элайджа только-только познакомил меня со своей семьёй, я возненавидела Клауса. Каждая наша встреча было получасовым адом для больницы. Майклсон пытался унизить меня перед всеми и подбирал для меня самые качественные фразы-обзывалки собственного изготовления. А я кидала в него всё, что могло долететь до его противного лица. Помню, один раз в него полетела утка, которую я вырвала из рук одного молоденького санитара, — Кэролайн рассмеялась и нечаянно, наклонив голову от смеха, мазнула своё лицо шоколадом. — Элайджа после таких ссор успокаивал меня, а потом шёл с разборками к брату. Но один раз я не выдержала и, расплакавшись на глазах у Клауса, убежала в кабинет Стефана. Вечером того же дня я встретила Майклсона в своём кабинете. У него в руках было ведёрко средних размеров, напичканное разными сладостями. Он пришёл извиниться, но слова прощения так и не произнёс. Не в его привычках. Лишь «я не хотел». С тех пор эта наша привычка — кто первый выведет из себя противника, тот и дарит ему какую-нибудь сладость. Кэтрин замолчала, не зная как продолжить свой рассказ. О каких пустяках заговорить? — Ты любишь собак? — внезапно спросила Пирс, не желая сейчас уходить из палаты. Не желая уходить от улыбающейся пациентки. Кэтрин всегда любила свою работу из-за таких вот моментов, когда в напротив сидящем человеке можно было найти хорошего слушателя и отличного приятеля. Кэролайн кивнула. — Хаски. Но мама не разрешала мне заводить питомцев, а потом расхотелось. — Мою собаку зовут Цисси. Австралийский Шепхерд. Марсель подарил её на нашу с Элайджей помолвку. Марсель — старый друг семьи. У него есть собственный питомник для собак, далеко от города. Марсель служил в морской пехоте. Там пристрастился к собакам и, вернувшись на родную ферму, начал своё дело. Его собаки пользуются большим спросом. Быстрые, чуткие, чётко выполняющие команды, всегда чистые и ухоженные. В палату Кэролайн, постучавшись, вошла немного полная, но красивая на лицо медсестра с подносом в руках. — Время обеда. Мисс Пирс, — обратилась девушка к психиатру. — Эстер* попросила вас зайти к ней. Кэтрин кивнула, после чего, попрощавшись с Кэролайн, вышла из помещения, наполнившегося короткими фразами убирающейся медсестры и редким перезвоном столовых приборов. Эстер — все называют главврача по имени, так как Майклсонов в больнице много.