Выбор

      Первая же учебная неделя развеяла последние надежды на то, что между Джеймсом и Северусом может быть что-то общее, не считая факультета. Во время первого урока полетов Джим с восторгом парил в воздухе с первых минут и громко, чтобы все слышали, сокрушался, что первокурсникам нельзя иметь собственные метлы и играть в квиддич, в то время как Сев едва оторвался от земли на пару метров и поспешил вернуться обратно. Никакой радости ему этот опыт не доставил. Зато на уроках зельеварения профессора Слагхорна тот с первого же дня попал в категорию лучших. Работал он, правда, в паре с Эванс, так что благосклонность профессора и на нее распространилась. Джеймс же откровенно скучал. Для него следовать простейшим инструкциям уже было проблематично, а требующий кропотливой работы предмет не вызывал ничего кроме раздражения.       Домашние задания Джим, как и планировал с самого начала, делал только в самую последнюю минуту и кое-как. Никаких утомительных часов в библиотеке за книгами! Однако, что удивительно, это не умаляло его успехов в практической части многих занятий. По той же трансфигурации он был одним из лучших в классе. Возможно, если бы не это, то профессор МакГонагалл была бы куда менее снисходительна к доходившим до нее слухам о проделках первокурсника. А так она лишь снимала с него пару-тройку баллов, которые он быстро зарабатывал обратно на ее же занятиях, и изредка отправляла на отработки. Мистер Филч уже после первых трех отчаялся добиться от Поттера хоть какой-то пользы. Мальчишка повсюду сеял хаос, так что после его «уборки» приходилось прибирать все заново. И ладно бы тот делал это намеренно. Но Джеймс то ли так хорошо умел притворяться, то ли и правда был искренен в своем недоумении относительно того, почему окружающие обвиняют его в безответственности.       Подружиться с Питом и Ремом для Джеймса труда не составило, и очень скоро эта троица повсюду ходила вместе, а вот Снейп так и держался в стороне от них. Такое положение вещей его абсолютно устраивало, а вот Джима – нет. Тот принимал это на свой счет и обижался. И чем больше Северус сторонился его, тем настойчивее он его преследовал.       Если бы Снейп чуть лучше разбирался в людях, то уже давно понял бы, что тот просто хочет с ним дружить, но с ним никогда и никто не хотел дружить, так что откуда ему было знать? Все, что он видел, это то, что Поттер его задирает и жить нормально не дает. А еще он заметил кое-что странное в Ремусе. Когда тот в первый раз внезапно «заболел» и пару дней пропадал в больничном крыле, Поттер отправился его навестить, но его не пустили. От этого настроение Джима еще больше испортилось. Столь вопиющая несправедливость требовала от мальчика немедленных действий. Снейпу оставалось только головой покачать, когда тот достал из своего чемодана ни много ни мало – мантию-невидимку!       Даже учитывая их сложные отношения, Северус не мог не подойти ближе, чтобы взглянуть на нее получше. О таких вещах он только читал и еще ни разу не видел собственными глазами. То, что у Поттера оказалась столь редкая и ценная вещь, казалось ему невероятным. Вот уж правду говорят: кому-то все, а кому-то ничего. Но глаза его не обманывали, это и правда была она. Джим поведал, разумеется, не ему, а Питеру, который тоже в восторге крутился рядом и просил хоть разочек дать примерить мантию, что тайком стащил ее у родителей. Судя по тому, что Громовещателя ему до сих пор не прислали, пропажу дома пока не обнаружили.       Наблюдая со своего места за Поттером, Снейп пришел к выводу, что, весьма вероятно, Джим не так уж и беспокоится о здоровье нового друга, а просто рад выпавшему шансу покрасоваться перед другими. Похвастаться волшебной мантией. Удивительно, что он чуть ли не целый месяц сумел вытерпеть и не доставал ее из чемодана… Надежда Северуса, что неугомонного Джеймса поймают по дороге в больничное крыло, развеялась как дым. Желание сдать его преподавателям, которые, в принципе, могли его при желании и под мантией-невидимкой найти, он с сожалением подавил. Как бы ни раздражал его однокурсник, этот поступок был уж слишком подлым. Когда Джеймс часом позже вернулся из больничного крыла, выглядел он озадаченным. Ремуса там не оказалось. Неужели тому стало хуже, и его переправили в Мунго? Или забрали домой родители? Однако, на следующее утро тот пришел на завтрак, изможденный и явно голодный, после чего отправился вместе со всеми на уроки. На вопрос Джима, где он был вечером, тот, едва заметно нахмурившись, ответил, что выходил ненадолго до ванной. Видимо, в этот-то момент тот к нему и заходил. Будь Поттер настойчивее, он бы принялся задавать вопросы дальше, о том, чем Рем болел и все такое, но внимание Джеймса очень быстро переключалось с одного на другое, так что он тут же заговорил о другом. А именно принялся шепотом рассказывать Ремусу про свою мантию-невидимку, как он вечером крался в ней по школе и, если не врал, наступил на хвост кошке Филча.       После этой, самой первой отлучки, Рем еще не раз оказывался в больничном крыле. Правда возвращался уже через пару дней, похудевшим и бледным, но в остальном вполне нормальным. Снейп задумался. Что это за болезнь такая, что каждый месяц укладывает того в постель? Ремус даже названия толком сказать не мог. Говорил, что просто простуда. Джеймс после того, первого раза, больше к другу ходил не стал, так что в очередную его отлучку в конце ноября Северус сам пошел навестить Ремуса. Что он ожидал увидеть, он и сам толком не знал, но какое-то смутное чувство, сомнение не давало ему покоя. Наверное, если бы он увидел Ремуса лежащим в кровати, на этом бы все закончилось, но мадам Помфри мягко, но непреклонно заявила ему, что его друг спит, и будить его не стоит, а потому будет лучше, если Северус навестит его утром. Вот так ни с чем он отправился обратно к себе. Близилось время отбоя, темнело зимой рано, и в коридорах загорались факелы. Снегопад, что шел уже несколько дней, закончился, и небо прояснилось. Ровный круглый диск луны сиял на ночном небе, посылая на землю холодный серебристый свет, что превращал снежное покрывало, лежащее на замке и окрестностях, в искрящийся полог. - Луна, - Снейп даже остановился, пораженный внезапной догадкой. Но тут же отогнал подобные мысли прочь. Казалось невозможным, чтобы ответ был настолько прост и очевиден. Не будь так поздно, он прямиком направился бы в библиотеку, но пришлось пересилить себя и отложить это на завтра.       Утром он встал пораньше, поскольку всю ночь крутился в постели не в силах глаз сомкнуть, и чуть не бегом помчался за лунным календарем. Сверив его с расписанием занятий, которые Люпин пропустил из-за своей «болезни», Северус пришел к поразительному выводу. Все совпадало! Неужели он прав? В глубокой задумчивости он отправился на завтрак.       Увидев его, Лили приветственно помахала ему рукой, указывая на свободное место рядом, но впервые в жизни Снейп едва обратил на нее внимание, взгляд его во время еды был прикован к сидящим в конце стола троим ребятам. Люпин вернулся.       Пару дней Северус промучился, раздумывая, стоит ли поделиться с кем-нибудь этим открытием, и если да, то с кем. Судя по тому, что Ремус уходил в больничное крыло и там его явно покрывали, преподаватели в курсе происходящего. Рассказать ученикам? Кому? Общался он только с Лили. В итоге он все же поделился с девочкой своими мыслями. Та внимательно его выслушала и задумалась. То, что он говорил, было весьма похоже на правду. - Почему бы тебе не поговорить с Ремусом прямо? Спросить его, правда ли это? – практично предложила она.       Северус даже удивился, что сам об этом не подумал. Вот только стоило сделать это, когда они останутся наедине. Заводить такой разговор при посторонних ему не хотелось. Во-первых, он будет выглядеть глупо, если окажется неправ. Поттер уж точно не упустит возможности посмеяться над ним.       Решить оказалось проще, чем сделать. Раньше он и не замечал, что Джеймс постоянно крутится поблизости. Вот и этим вечером тот сидел в комнате, обсуждая с друзьями, кто и как собирается провести праздники. Сам он расписывал приемы, что устраивали в их доме его родители. Питер заворожено слушал, и даже Рем ненадолго оторвался от написания домашней работы по чарам. - А ты что будешь делать? – неожиданно обратился к нему Поттер. - Я? – Северус недоуменно переспросил. – Я останусь здесь на праздники. - Тебя что, дома не ждут? – не отставал Джеймс. - Твое-то какое дело? – буркнул Снейп. Посвящать того в свои планы он не собирался. Пересилив себя, Джим отвернулся от него и обратился к Ремусу. - Хочешь приехать ко мне в гости на каникулах? - Я… наверное, не смогу. - Я могу, - едва не подпрыгнул на своей кровати Питер, но его проигнорировали. - Даже на пару дней? – не отступал от Рема Поттер. – Будет здорово! - Извини, но, боюсь, ничего не выйдет. Как-нибудь в другой раз, хорошо? Джеймс выглядел раздосадованным, а Северус задумался. Если подозрения верны, то на Сочельник как раз очередное полнолуние… - Тогда я могу к тебе в гости приехать! – придумал после минуты раздумий Поттер. Ремус замялся, не зная, что на это ответить. Вот он, шанс для Снейпа. - Полагаю, твой приятель будет болен в праздники, так что лучше не стоит, - как бы вскользь заметил Сев. Судя по тому, как Ремус резко побледнел, его подозрения были отнюдь не напрасны. А вот Поттер ничего не понял и в недоумении переводил взгляд с одного на другого. Вытянуть что-то из Снейпа, как он уже не раз успел убедиться, было крайне сложно, поэтому он обратился к Люпину. - О чем это он? Почему ты должен болеть в праздники? - Ну… Я часто болею… А зимой – особенно… - попытался придумать оправдание тот, но выходило у него плохо. - Он что-то знает, чего не знаем мы, Рем? – не отступал Джим. Сам факт того, что Северус мог знать какую-то тайну, ему, Джеймсу, не известную, казался невероятным. - Снейп, поясни, - обернувшись к тому, потребовал Поттер. - Не собираюсь, - безразличным тоном откликнулся он. Сев уже почти жалел, что не сдержался и не дождался все же момента, когда мог поговорить с Люпином наедине. – Я сказал все, что хотел. - Почему он знает то, чего не знаем мы, Рем? Скандал набирал обороты. Питер со своего места с любопытством следил за происходящим.       Люпин выглядел ужасно несчастным и одновременно смущенным. Однако остановить Джеймса Поттера, который решил чего-то добиться, было невозможно. Во всяком случае ему это было не под силу. Да и таить от друзей секрет было куда сложнее, чем он себе представлял. Поначалу он был ужасно рад, что ему разрешили учиться в Хогвартсе, и считал, что если уж это препятствие оказалось преодолимым, то со всем остальным он точно справится. Но необходимость врать и прятаться, бояться, что если кто-то узнает правду, то от него с отвращением отвернутся, тяготила неимоверно, уничтожая всякую радость от общения с друзьями. Ведь даже когда он смеялся над шутками, в глубине души оставался страх быть раскрытым. Уличенным во лжи. Обманщиком. Монстром. Оборотнем. - Как ты узнал? – тихо спросил он у Снейпа. - Это было не сложно, - фыркнул тот. И добавил, чтобы позлить Джеймса. – Любой, у кого есть голова на плечах не только для того, чтобы там волосы росли, додумался бы. - Уж ты-то явно ей только на занятиях пользуешься. О том, чтобы хоть раз свою башку помыть, тебе и в голову не приходило? – Джиму хватило этой маленькой последней искорки, и вспыхнуло пламя.       Прежде чем Снейп успел выставить щитовые чары, его окатило струей воды из палочки Поттера. Досталось не только волосам, но одежде и постели тоже. Все превратилось во влажное месиво. Северус в ярости вскочил с кровати и двинулся на Джеймса. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы не голос Ремуса. - Я – оборотень, Джим. - Ты кто? – тот даже про Снейпа на миг забыл, уставившись на Люпина. - Оборотень, - с несчастным видом повторил тот и замер на месте, словно ожидая, что теперь гнев его вспыльчивого приятеля переметнется на него. Но вместо этого Джим наоборот в растерянности опустил палочку, а сам плюхнулся на кровать. В комнате повисла тишина. - Обалдеть! – внезапно выдал Поттер. О том, как работает голова Джеймса, Снейп имел лишь самое смутное представление и сейчас с трудом представлял себе, каким путем тот пришел к подобному умозаключению. Лично он не видел в этом факте ничего, что заслуживало подобной оценки. - Мой друг – настоящий оборотень! Вот это да… Рем едва заметно вздрогнул от его слов. Но он скорее всего просто опасался, что возглас Джеймса могут услышать, ведь судя по тому, что тот смотрел на него вовсе не с ожидаемым отвращением, а с чем-то близким к восхищению, Поттер вовсе не собирался прогнать его. Или сам сбежать подальше от опасного монстра. И он назвал его другом… - Замечательный слоган, - хмыкнул Северус. – Можешь сделать плакат и ходить с ним по школе. Держу пари, это привлечет к тебе еще больше внимания, которое ты так любишь. - Если бы я хотел внимания, то написал бы «мой однокурсник – Северус Снейп», тогда мне бы еще и сочувствовали. Ты же ходячее чудовище - как внешне, так и… - Прекратите! Оба! – вновь было набравшую обороты перепалку Поттера и Снейпа опять прервал Люпин. - Я вам только что раскрыл свою самую страшную тайну, а вы и из этого сделали повод для шуток и издевательств друг над другом!       Ремус выбежал из комнаты, громко хлопнув дверью. Джеймс удивленно посмотрел ему вслед. Похоже он не понял, что только что произошло, и что он сделал не так. Северус же мрачно принялся сушить струей подогретого воздуха свою постель. И только Питер среди всего этого вдруг произнес: - Как же весело учиться в Хогвартсе!