Клевая девчонка

Pov Ally Сирена скорой помощи выла и выла. На меня пялилась толпа народа, а я... я просто не знаю что делать. - Остин, Остин, ты слышишь? - шепчу я, сидя рядом с его бездвижным телом. Слезы градом валят из глаз, а он даже не шевельнется. Сейчас зал окутал ужас. Никто уже не смеется. Ведро валяется рядом с нами, угрожающе покатываясь. Что же случилось? Что мне делать? Медики уже подбежали к нам. Двое мужчин оттащили меня от него, но брезгуя мной. Кровь. Вся сцена в крови. Трон Короля и Королевы, на которых мы только что восседали в крови. Остин в крови. Но я ничего не понимаю, просто плачу беззвучно. - Он не дышит, нужно везти его в больницу. - Сказал врач, осматривающий его. -Не дышит? - вырвалось у меня, - Не дышит. Я сватилась за голову и посмотрела вверх. Свет прожекторов, освещающих эту ужасную картину, на секунду ослепил меня. Но я все равно увидела их. Даллас и Кира. Он держал ее за плечо, а она держала руки, будто что-то было в них, что она боялась их разжть. Они сразу изчезли, будто ведение. Врачи начали укладывать Остина на носилки. Я резко поднялась, и подумала, что, может, все это лишь кошмар? Лишь сон? Но нет, все это происходит сейчас, происходит со мной. Я побежала за врачами. -Мисс, вам нельзя. Я остановилась. Нет сил перечить. Где-то вдалеке снова послышался чей-то смешок. По залу раздался гул голосов. Я почти их не разбирала. - Мелькнула что-то блестящее... - Вот неудачница... -Какой ужас... - Королева бала... - последняя реплика выдалась очень громко и все стихло. Где-то снова послышался смех. Я медленно подошла к столу, с почти опустевшими подносами. Я посмотрелась в один из них. Капля с моих волос скатилась, будто сбежала, как мышь с тонущего корабля и упла на металлическую поверхность. Мое лицо, мое платье, мои волосы. Все было темно багрового цвета. Я резко выбежала из зала и направилась к леснице. Под ней была дамская комната. Теперь я и в правду Галатея. Я снова посмотрелась в зеркало. Под светом яркой мигающей лампочки, кровь на мне будто светилась изнутри. Я бессильно свалилась на пол и зарыдала, очень громко. Посмотрев в сторону двери, я увидела, что за мной остался огромный кровавый след, будто огненная стрела, указывающая путь моего бегства. Не знаю, сколько времени я пролежала на полу. Может час, а может два... -...и все случилось так неожиданно, что никто на самом деле даже не понял, в чем дело. Мы все стояли, хлопали и пели школьный гимн. А затем — я как раз стояла у преподавательского стола и смотрела на сцену — в ярком свете софитов мелькнуло что-то блестящее, металлическое. Рядом со мной была Тина Блейк и Сандра Джейкс, и я думаю, они тоже это видели.В воздухе вдруг расплескалось что-то красное. По венецианскому панно поползли густые потеки. Я почему-то сразу поняла, что это кровь, еще до того, как она пролилась на сцену. Стелла Хоран подумала сначала, что это краска, но у меня как будто предчувствие возникло — как в тот раз, когда моего брата сбил грузовик с сеном. И Остин, и Элли облило с головы до ног, но ей досталось больше — будто ее взяли и макнули в ведро с краской. Она продолжала сидеть совершенно неподвижно. Группе, что стояла ближе к ним — "Джози-энд-Мунглос", — тоже перепало: брызги летели во все стороны. У лидер-гитариста была белая гитара, и она вся оказалась в красных каплях. Я сказала: "Боже, это же кровь!", и тут Тина завизжала — очень громко, на весь зал. Все наконец перестали петь, и наступила тишина. Я сама даже с места не могла сдвинуться, стояла словно прикованная. Взглянула вверх, а там — два ведра, крутятся над тронами на веревке и колотятся друг об друга. С них все еще капала кровь. И вдруг они упали вниз, а следом веревка. Одно ударило Остину по голове, и звук получился громкий, пустой — словно гонг.то— то засмеялся. Я не знаю, кто, но смеялись совсем не от того, что вышло весело или забавно, нет. Грубый, истерический, жуткий смех. И в этот момент Элли открыла глаза.Вот тут-то все и расхохотались. Я тоже. Боже, это... это было просто дико. В детстве у меня была диснеевская книжка "Песня юга", и в ней сказка дядюшки Римуса про чумазейку. На картинке чумазейка сидела посреди дороги — один к одному негритенок: лицо черное-черное и огромные белые глаза. Так вот Элли открыла глаза, получилось то же самое: только глаза белые, а все остальное — густого красного цвета, да еще свет горел так ярко, что они казались просто стеклянными — ну прямо как этот комик, Эдди Кантор, когда он глаза вытаращит.От этого-то все и засмеялись. Удержаться было невозможно. Тут либо дашь себе волю и расхохочешься, либо просто свихнешься. В тот вечер мы все чувствовали себя частью чего-то особенного, словно она на наших глазах воссоединилась со всем нормальным человечеством, за что лично я только благодарила Бога. И вдруг это. Этот кошмар. Нам просто ничего не оставалось. Или смейся, или плачь — но кто за все эти годы хоть раз пожалел Элли? Она, не шевелясь, глядела в зал, а смех становился все сильней, все громче. Люди чуть не падали на пол, держась за животы, и показывали на Элли пальцами. Только Остин на нее не смотрел. Он сидел в кресле, повалившись на бок, будто уснул. Однако сразу никто даже не понял, в чем дело: он и так был весь в крови. А затем, в одно мгновение, лицо Элли словно... словно надломилось — не знаю, как еще это описать. Она закрыла лицо руками и встала. Ее качало, она споткнулась, и едва не упала — тут все засмеялись пуще прежнего. - Рассказывала Норма из паралельного класса. Я видела ее когда это случилось. Но, до конца я все равно ничего не понимала, поэтому слушала ее. Она тоже смеялась. Мужчина возле нее с микрофоном и камерой старался вслушаться в каждое ее слово. Затем, он заметил меня и поспешил сюда. - Вы Элли? - спросил он. -Нет, я... Я объявляла номинантов и стояла рядом, вот... - соврала я. Он растерянно побрел в другую сторону.