Моё солнце восходит на западе

— Гермиона! — Леголас негромко позвал свою собеседницу, глубоко погружённую в собственные мысли. — Что? — та подняла голову и тряхнула волосами, прогоняя дурман раздумий. — Я в полной мере удовлетворил твоё любопытство? — Да, — протянула Гермиона, но тут же сама себя одёрнула. — То есть нет. Ещё один вопрос, если позволишь. Он кивнул, милостиво разрешая Гермионе спрашивать. В этот момент он вновь вёл себя несколько высокомерно, но после открывшейся правды о его происхождении Гермиона не могла этому удивляться. Однако же и не заметить этого тоже не могла, с досадой думая, что Леголас, несмотря на все его достоинства, неисправим. — Как ты думаешь, что с тобой происходит? — О чём ты? — небрежно спросил он, но Гермиона углядела в его голосе фальшь. Или ей просто показалось? — О твоём здоровье, конечно. Леголас нахмурился и открыл было рот, но Гермиона его опередила: — Да-да, я знаю, эльфы не болеют. Но ты кашлял, причём сильно. Что это, по-твоему? — Я не знаю, — честно признался эльф после недолгого, но напряжённого молчания. — Но я не чувствую опасности. Да, мне немного не... — он осёкся, а потом всё-таки заставил себя сказать: — мне немного нездоровится, но я думаю, ничем серьёзным мне это не грозит, а даже наоборот. Гермиона искренне возмутилась. — Нельзя полагаться в таком деле только на интуицию. Это же... — Знаешь, если бы я иногда не полагался на собственную интуицию, то меня бы уже не было в живых, — не грубо, но всё-таки и не слишком почтительно прервал Леголас Гермиону, которая от этого лишь больше распалилась. Хотя в словах эльфа и был смысл, простота его рассуждений заставляла рациональную и правильную Грейнджер негодовать. Однако же она смолчала. Смолчала, сама удивляясь собственной выдержке. Может быть, она подумала, что и её не раз спасала именно интуиция, а не знания? Нет, знания всё-таки пригождались больше. — Даже не возразишь мне? — Леголас не на шутку удивился, видя, как на лице Гермионы проявляется целая гамма чувств: от возмущения и осуждения до безмолвной и в то же время красноречивой покорности. — Не вижу смысла, — мрачно произнесла Гермиона, не желая больше разговаривать с этим упрямцем. Но от того, чтобы подарить ему ещё парочку ласковых фраз, она не удержалась. — Если кто-то совсем не думает и не заботится о себе, то почему это должна делать я? На миг Гермионе показалось, что она разговаривает с вечно безалаберным Роном. Совсем на миг. — Ты не обязана обо мне заботиться, но я очень ценю то, что ты это делаешь, — сказал Леголас голосом чуть более тихим, чем он обычно говорил. Леголас явно не был настроен на словесный поединок, и возмущение Гермионы не сразу, но тоже сошло на нет. Снова воцарилось то молчание, к которому за время общения с непредсказуемым Леголасом она успела привыкнуть. Радовало только то, что с течением времени оно перестало быть таким кричаще неловким. — Пожалуй, я отправлюсь спать, очень устала, — после недолгих раздумий произнесла Гермиона, понимая, что спать ей несильно-то и хочется. Честнее было бы сказать что-то вроде: «Пожалуй, я отправлюсь подумать над всем, что произошло, но не могу так прямо об этом сообщить». — Доброй ночи, — вежливо кивнул Леголас, и Гермиона, несколько удивлённая тем, что он не возражает, покинула кухню. Странно, ведь он хотел что-то спросить. Выходит, не так уж ему и интересно. Гермиона хмыкнула, чувствуя, что это её немного задело. В любом случае, пусть поступает так, как знает. Уверенная в своей правоте, Гермиона поднялась в свою комнату и залезла в кровать, покинуть которую её заставил странный кашель. Нет, что бы там Леголас ни говорил, простуда явно не смотрит, человек перед ней или нет. Вот, он опять кашляет! Заставив себя перестать беспокоиться и поудобнее устроившись в постели, Гермиона решила хорошенько поразмыслить над всем недавно услышанным. Но стоило потянуть за ниточку, тянущуюся от клубка мыслей, как накатил сон и почти болезненная усталость. Последнее, о чём Гермиона подумала, прежде чем окончательно перейти в мир сновидений — это то, что она тоже может заразиться, и надо быть осторожнее. Хмурое утро затопило бесцветный маггловский квартал светом, не приносящим ни радости новому дню, ни желания выходить на улицу. — В вашем мире всегда так пасмурно? — это было первое, что сказал Леголас, когда Гермиона спустилась в кухню. — Нет, просто мы в Великобритании. Конечно, на Земле есть места, где круглый год солнце. Но не здесь, — Гермиона подошла к окну, задумчиво посмотрела в холодное бесцветное небо и зачем-то добавила: — К сожалению. Завтрак прошёл незаметно, без происшествий, если не считать того, что Гермиона с неудовольствием обнаружила одну неприятную вещь: Леголасу больно глотать пищу, потому что у него наверняка болит горло, а это уже посерьёзнее кашля. Открытие было действительно неприятным, и Гермиона с некоторым осуждением в голосе объявила о нём Леголасу. — Ты сможешь сварить какое-нибудь зелье от всего этого? — теперь эльф ещё и охрип. Он спокойно выслушал нравоучения Гермионы о том, что всякое лечение должно начинаться вовремя, что нельзя дожидаться последнего момента, и теперь смотрел на неё даже с некоторой надеждой. Но, увы, Гермиона ничем ему, к сожалению, помочь не могла. — У меня нет ни одного ингредиента. Придётся лечиться маггловскими лекарствами. Леголас кивнул, показывая полное равнодушие. Его состояние настолько ухудшилось, что сейчас он лежал на диване в гостиной и был готов лечиться любым способом, о чём и объявил к радости Гермионы. Правда, эта радость длилась очень недолго. К своему ужасу Гермиона поняла, что домашнюю аптечку мистер и миссис Грейнджер забрали с собой в Австралию. — Они у меня врачи, немного помешаны на здоровье, — виновато объясняла Гермиона, опасаясь того, что Леголас совсем падёт духом или разозлится. Но он вместо этого спросил: — Где они сейчас? — Там, где погода намного лучше, чем здесь, — с некоторой грустью ответила Гермиона, присаживаясь на кресло, стоящее сбоку от дивана. — Они не волшебники, и им лучше пережить эту войну в безопасном месте. Леголас кивнул и снова закашлялся. — Значит, без лекарств ты совсем ничего не можешь сделать? Гермиона пожала плечами: — Кое-что я могу. Мои родители всё-таки были врачами. Припоминая, какими подручными средствами можно облегчить симптомы простуды, Гермиона отправилась в свою комнату, откуда через несколько минут вернулась с чем-то золотисто-красным. — В первую очередь, нужно держать горло в тепле, — пояснила она, протягивая Леголасу свой старый гриффиндорский шарф, оказавшийся здесь невесть каким образом. — И ещё надо разжечь камин, ведь отопление я включить не смогу. Почему мы раньше этого не сделали?! Гермиона всплеснула руками и принялась за приготовления. В самом деле, дома было очень холодно, но ни она, ни Леголас этого, похоже, не замечали — других проблем было навалом. Как только загорелся огонь, Гермиона тщательно задёрнула все занавески на окнах, понимая, что соседи ни в коем случае не должны заметить постояльцев в уже давно необитаемом доме. — Теперь надо придумать, как уменьшить кашель. Может быть, на кухне есть какой-нибудь травяной чай... Чай действительно был, и Гермиона уже через некоторое время протягивала Леголасу чашку с дымящимся напитком. — Должно помочь, — неуверенно сказала она, присаживаясь рядом с Леголасом, который тут же сделал глоток. — Знаешь, я подумал, — он осёкся и внимательно посмотрел на Гермиону взглядом, заставившим её напрячься. — Нам следует отправиться в Хогсмид сегодня же. — Что? — Гермиона искреннее надеялась, что ослышалась. — Почему это, позволь спросить?! — Я боюсь, что мне может стать хуже. Откладывая вылазку на два дня, я полагал, что за это время моё состояние улучшится. Но я ошибся. — Господи, — Гермиона изумлённо покачала головой. — Это же просто простуда! Через пару дней ты действительно будешь в норме, в этом нет ничего страшного. Леголас вздохнул. — Простуда — это не единственная странность. Он отдал Гермионе свой чай, и совершенно неожиданно начал раздеваться. Оставшись по пояс обнажённым, Леголас убрал длинные волосы назад, и развернулся так, чтобы Гермионе было удобнее на него смотреть. — Что ты делаешь? — оторопело спросила она, даже не представляя, что за этим всем последует. Но потом до неё стало смутно доходить: на груди у эльфа красовалась свежая длинная царапина. На первый взгляд совсем неглубокая. — Ты из-за этого так расстроился? Это же пустяк, просто надо обработать и всё... Гермиона искренне не понимала Леголаса. С каких пор он стал таким нервным? Словно угадав её мысли, Леголас раздражённо откинулся на подушку и закрыл глаза. — Ты не понимаешь... Это действительно пустяк. Я даже не помню, когда и где я поцарапался. Самое главное, эта царапина не проходит уже целую ночь! Гермиона неуверенно посмотрела на эльфа, чувствуя, что сейчас его разозлит. — Прошу прощения, но и что с того? — Посмотри на меня. Ты видишь хоть один шрам? Гермионе пришлось признать, что шрамов у Леголаса не было. — На моём счету множество боёв, и я не всегда выходил из них невредимым. Однако эльфийское тело способно восстанавливаться очень быстро. А сейчас... такого никогда не было. Да уж, ситуация. Гермиона вспомнила, что при самой первой трансгрессии Леголаса расщепило, и она ещё удивлялась тому, как он быстро поправился. Чудесное исцеление было приписано свойствам бадьяна, но никак не свойствам эльфийского тела. — Это странно... Но всё же, надо царапину обработать. Хотя бы промыть, я пойду принесу что-нибудь чистое, — Гермиона поставила чашку с уже остывшим чаем на стол и сходила на кухню за марлей и мисочкой с водой. — Ты больше нигде не ранен? — Гермиона неуверенно присела на корточки рядом с диваном. — Нет, — глухо ответил Леголас, а потом повернул голову к Гермионе, пронизывая её своим пристальным взглядом. — Я меняюсь, Гермиона. Ещё недавно это не казалось мне опасным, но теперь... — Возможно, наш мир делает тебя более слабым физически? Гермиона пока не решалась к нему прикоснуться, и поэтому просто смотрела на него так же внимательно, как и он на неё. — И не только физически. У меня начали появляться мысли и желания, совсем мне несвойственные. — Это просто температура, наверное, — Гермиона протянула руку и дотронулась до лба Леголаса. Тот поднял глаза и посмотрел на её руку, как на некий инородный предмет, заставив Гермиону невольно отпрянуть. — Так можно я обработаю рану? — Разумеется. Гермиона принялась за дело, стараясь сосредоточиться. Нет, она не смущалась, просто чувствовала себя немного глупо. Не каждый день приходилось видеть обнажённого Леголаса, пусть и раздевшегося только для того, чтобы получить первую помощь. В этот момент, словно специально для того, чтобы окончательно заставить Гермиону чувствовать себя не в своей тарелке, длинная прядь её волос выбилась из свободной причёски, игриво скользнула по лицу Леголаса и прочертила дорожку по его груди. Гермиона тряхнула волосами, с досадой понимая, что её руки заняты, но это лишь усугубило положение: заколка, которая и так изначально не была предназначена для таких густых и непослушных волос, вовсе раскрылась и слетела, отчего сами волосы закрыли Гермионе обзор. — Извини, — быстро пробормотала хозяйка столь буйной шевелюры, совсем неуместно думая о том, что Леголасу, должно быть, щекотно от прикосновения её волос к груди и животу. Она собралась быстро освободить руки и привести себя в надлежащий вид, как Леголас сделал что-то совсем возмутительное. Он собрал её волосы в горсть и приподнял, чтобы девушке было удобно смотреть. — Продолжай, — мягко попросил он, словно и не делал ничего... странного. А тем не менее странность и внезапность его какого-то не властного, но чуточку хозяйского жеста ставила Гермиону в тупик. Не отстранилась она только потому, что была обескуражена всей этой нелепицей. Промыв злосчастную царапину, Гермиона отодвинулась от эльфа, который, как только она закончила, тут же её отпустил. — Спасибо, — совсем невинным тоном поблагодарил её Леголас. — Знаешь, после чая мне действительно стало легче. — Очень рада, — Гермиона не была уверена, услышал ли он её бормотания, но повторять не стала, спешно ретировавшись на кухню. Там она аккуратно опорожнила миску, вымыла её, тщательно вытерла и поставила на подоконник. Затем Гермиона заметила, что на столе полно крошек после завтрака и поспешила их собрать. Делая всё до тошноты медленно, она будто играла роль в спектакле перед одним единственным зрителем — собой. Ну в самом деле, не могла же она и впрямь выпасть в осадок из-за подобной глупости. Ничего не случилось. Ничего не произошло. И уж не ей, привыкшей считать себя серьёзной и сдержанной, стоит переживать из-за такой малости. Да, Леголас повёл себя не слишком прилично и вежливо. Это он виноват, и Гермионе корить себя не за что, кроме как за свои абсурдные мысли. Леголас просто коснулся её, а она уже распереживалась, как какая-нибудь недалёкая второкурсница. Что, Рон никогда до неё не дотрагивался? Вспомнив о бывшем друге, Гермиона сглотнула, отлично понимая, что Рон никогда не делал ничего такого... решительного. И правильно, что не делал, к слову сказать. Гермионе это всегда было не по душе. Уязвлённый лидер жаждал реванша, и поэтому отправился в гостиную, давая себе задание ничем не выдать своего беспочвенного беспокойства. — Ты сказал, что много сражался... — Гермиона подумала, что сейчас может узнать об эльфе побольше, и таким шансом нельзя было пренебрегать. — Тебя это удивляет? — Леголас даже не открыл глаз, чтобы посмотреть на вошедшую девушку. — Просто ты не похож на того, кто часто с кем-то ссорится или ввязывается в дуэли. Леголас переменился в лице. — Речь идёт о войне, а не о ссорах или дуэлях, Гермиона. — Прости. Гермиона пожалела, что не родилась немой, буквально ненавидя себя в эту минуту. — Значит, у вас тоже идёт война? — К счастью, она уже закончилась. Совместными усилиями людей, эльфов, хоббитов и даже одного гнома общий враг Средиземья был повержен. Гермиона, как это часто бывало с ней при разговоре с Леголасом, не знала, что и сказать. Значит, он только что пережил одну войну, а теперь... Всё это было по-настоящему ужасным, и поэтому Гермиона вновь сконфужено извинилась. — Не стоит, — ту же отмахнулся Леголас. — Давай лучше вернёмся к нашей вылазке в Хогсмид. — Будем думать об этом, когда ты выздоровеешь, — решительно заявила Гермиона, понимая, что уж тут она ему нипочём не уступит. Леголас хотел было ей возразить, но передумал и внезапно вскочил на ноги. — Что-то не так. Гермиона помедлила лишь мгновение и выхватила из кармана палочку, параллельно с этим тоже поднимаясь и оказываясь рядом с Леголасом. — Что не так? — Кто-то идёт. За секунду напряжение возросло, атмосфера накалилась до предела, и Гермионе показалось, что она сейчас лишится чувств. Но это была лишь минутная слабость, которая тут же прошла. — Трансгрессируем, быстро! — Леголас протянул руку, но Гермиона лишь покачала головой. — Не получится, кто бы к нам ни шёл, они наложили специальные чары. Придётся биться. Гермиона сама не понимала, откуда у неё столько спокойствия и холодной решимости. Казалось, даже Леголас немало удивился, когда она уверенным шагом вышла на середину комнаты, готовая встретить нежданных гостей, чьи тяжелые шаги уже были отчётливо слышны. Несколько секунд прошли в томительном ожидании, за время которого Гермиона успела тысячу раз прокрутить в памяти все известные ей заклинания. В голове она выстроила чёткий план действий: сколько бы ни было врагов, заклинанием нужно ударять в первую очередь по центральному. Потом следует уйти в оборону, отбежать и, возможно, даже спрятаться за диваном. Главное, чтобы нападающие в это время не принялись за Леголаса! Гермиона быстро посмотрела на эльфа, чувствуя, как острые иглы страха впиваются в её глухо стучащее сердце. Да, она знала, что магия на него не действует, но сам факт, что Леголас полностью безоружен перед неизвестной опасностью, приводил Гермиону в ужас. Она сглотнула, и в это время дверь стремительно распахнулась. — Протего! — звучный бас вошедшего прозвучал раньше, чем Гермиона успела сотворить своё заклинание, и поэтому от её Петрификус Тоталус не было никакого толка. — Брось палочку, Гермиона. Леголас громко выдохнул, а Гермиона не удержалась от восклицания. — Вы! — Да, это я, — Кингсли сделал шаг вперёд, всё ещё прикрываясь своим щитом и пропуская кого-то в комнату. — Повторяю, брось палочку, и я сделаю то же самое. Гермиона должна была признать, что с того момента как Леголас объявил о надвигающейся угрозе, она подсознательно чувствовала, что это может быть Кингсли. Но вот того, кто пришёл вместе с ним, она никак не ожидала увидеть. — Мистер Уизли! Гермиона изумлённо смотрела на Артура, который выглядел так не воинственно и почти спокойно. — Кингсли, положи палочку, — попросил он, загораживая мракоборца своим телом, и с немного натянутой улыбкой обратился к Гермионе. — И ты, Гермиона, пожалуйста. Смотри, я же безоружен, — он развёл руки в стороны, а потом отёр потное лицо ладонью. — Мы пришли не биться, а разговаривать. Кингсли отодвинул мистера Уизли в сторону. Он, как и Гермиона, держал палочку наготове. — Как вы могли поступить так безответственно! Гермиона внезапно поняла, как отвыкла от его звучного и глубокого голоса. Только сейчас он, вопреки обыкновению, не успокаивал, а действовал на нервы, заставляя Гермиону припоминать всё новые и новые заклинания. Она отступила ещё на шаг назад и теперь оказалась плечом к плечу с Леголасом, который, судя по его виду, тоже не верил в благие намерения незваных гостей. — Как вы могли нас предать! — Гермиона переводила обезумевший взгляд с одного вошедшего мужчины на другого. — Я верила вам! Орден вам верил, а вы! Мистер Уизли, это он, это он освободил Малфоя! Фред говорил вам правду! — Я знаю. Гермиона, позволь объяснить... — мистер Уизли попытался приблизиться, но Гермиона чуть подалась вперёд и нервно взмахнула рукой, из-за чего её палочка заискрилась. — Вы знали? И как вы могли молчать?! — Да послушай же! Леголас, хоть ты её успокой! — несмотря на то, что мистер Уизли никогда в жизни не видел Леголаса, он обращался к нему весьма по-свойски, отчего эльф вздрогнул и широко распахнул глаза. Видя, что он более или менее спокойно реагирует на всё происходящие, мистер Уизли решил говорить с ним. Кингсли же не отводил взгляда от Гермионы. — Кингсли освободил Люциуса Малфоя только по моей просьбе! Дело в том, что это именно я взял его в плен, когда Орден устроил нападение на Пожирателей в Лютном переулке. Вместе с Биллом мы доставили его в особняк Брустверов, прекрасно понимая, какой это важный пленник. Но я и представить себе не мог, что он предложит мне сделку! — Бруствер? — Гермиона ахнула и впилась в лицо Кингсли взглядом полным ненависти. — Да нет же, Малфой! Он сказал... он сказал, что Рон и Гарри находятся в Малфой-Меноре и что Сами-Знаете-Кто пока об этом не знает! Гермиона почувствовала, что внутри у неё всё сжимается. — Этого не может быть! Как они попались?! — Я не знаю, но Малфою крупно повезло. Я не мог не согласиться обменять его на Гарри и Рона. Тогда я отправил Кингсли Патронус, он как раз в это время был вместе с тобой в убежище Дамблдора. Гермиона на миг зажмурилась. Всё так и было! Кингсли так и сказал ей про Патронус, когда она... но как быть с клевером? Как быть с тем, что он не явился, когда они с Леголасом собрались вернуться в Лютный переулок за порталом? — Допустим, но я думаю, мистеру Брустверу стоит ещё объяснить некоторые вещи! — Позволь, я всё же закончу. Кингсли согласился на обмен. Малфой связался со своей женой, и она должна была устроить нашу встречу. Мы условились произвести обмен в Лютном переулке, будучи крайне осторожными. Но всё-таки Малфои остались верными себе... Когда Гарри и Рон были у нас, эта подлая Нарцисса произнесла имя Тёмного Лорда. Мистер Уизли перевёл дыхание и снова вытер лоб, глядя на ошарашенную Гермиону. Неужели... теперь всё сошлось. Гермиона неуверенно посмотрела на Кингсли, понимая, что если он сейчас объяснит ей, откуда взялся этот чёртов клевер, она бросится перед ним на колени. Но когда она достала злосчастный листик, Кингсли лишь покачал головой. — Я не понимаю, о чём ты говоришь.