Моё солнце восходит на западе

— Я знаю... один способ, но не уверена, что он... что это тебе нужно, — Гермиона держала эльфа за руку, боясь, что он не дослушает её и уйдёт. Она говорила сбивчиво, уже в глубине души жалея о том, что вообще начала. То, что она хотела предложить, медленно, но верно начинало казаться бессмысленным. Однако другого варианта всё равно не было. — Какой способ, Гермиона? — Леголас глядел на неё со смесью недоверия и едва проскальзывающего в синих глазах ожидания. — Какой? Гермиона молчала, не решаясь говорить, прекрасно осознавая всё несовершенство своего плана. Ну почему она не молчала?.. Леголасу пришлось довольно ощутимо встряхнуть её, взяв за плечи, прежде чем Гермиона заговорила: — Омут... Памяти. Я подумала, что... ты сможешь решить свою проблему, если заглянешь в своё прошлое. Дамблдор говорил Гарри, что иногда это помогает. Именно в прошлом зачастую можно найти ответы на многие вопросы... Прошла долгая, почти бесконечная секунда, прежде чем Леголас со вздохом отстранился. — Гермиона, ты... молодец. Правда, спасибо за попытку, но мне это не поможет. Он снова развернулся и бесшумно зашагал прочь, заставляя Гермиону лишь обречённо глядеть ему вслед. После их короткого диалога убежище Дамблдора стало казаться ещё более унылым и мрачным. От книжных полок так и веяло тоской, заставившей Гермиону... разозлиться. То ли от собственной беспомощности, то ли от смертельной усталости она едва не запустила в Леголаса первой попавшейся тяжёлой книгой. — Да ты хотя бы попробуй! — прокричала она, с неимоверным раздражением глядя на высокую удаляющуюся фигуру с белоснежными волосами, рассыпавшимися по плечам. — Ты... это хотя бы какой-то вариант! Им нельзя пренебрегать, понимаешь? Что ты вообще собрался делать?! — Не знаю! — Леголас резко развернулся, пронзая Гермиону испепеляющим взглядом. Он выражал свои эмоции так открыто лишь второй раз на памяти Гермионы. — Думаешь, я не пытаюсь что-то придумать? — его голос стал тише и спокойнее, но в глазах всё ещё горел опасный огонь. — Да не надо ничего придумывать! — Гермиона сделала несколько шагов вперёд, сокращая разделяющее их расстояние. — Помнишь, ты говорил, что тебя давно не было бы в живых, если бы ты не доверял своей интуиции? Ну так вот, — Гермиона нашла в себе силы успокоиться и её голос звучал ровно. — Доверься моей. Я... не знаю, почему вспомнила про Омут Памяти. Но мне кажется, я чувствую, что он должен помочь. Глупо, да? — Глупо, — Леголас тоже шагнул навстречу, показывая, что готов вести разговор. — Я даже до конца не понимаю, что такое этот Омут Памяти. Он возвращает тебя в прошлое? — Не совсем. Он возвращает тебя в твои же воспоминания. Ты снова в мельчайших подробностях и с невероятной точностью переживаешь то, что с тобой когда-то произошло. Леголас покачал головой. — Мне это не нужно. Я и так помню всё... слишком подробно. Он на секунду закрыл глаза, а потом посмотрел на Гермиону угасающим взглядом. Взглядом того, кто потерял всякую надежду. Гермиона отступила назад, чувствуя, как колени предательски подгибаются. Кто угодно: Аберфорт, Кингсли, Мистер Уизли, - могли говорить, что выхода нет, но после их слов всегда оставался какой-то осадок, который не давал опускать руки. Всегда был какой-то способ, к которому можно прибегнуть в самый последний момент. Сейчас же... Гермиона смотрела на Леголаса и понимала, что если он перестаёт бороться, то и у неё вместе с ним заканчиваются силы. — Тебе действительно это не нужно, — едва слышно произнесла она, делая ещё шаг, но уже не назад, а в сторону, на место, откуда было удобнее трансгрессировать. — И я тебе больше не нужна. — Гермиона, ты... — Леголас подался вперёд, успевая едва задеть её руку. Продолжения его реплики Гермиона не слышала — уши заложило, как это всегда бывает при перемещении.

***

Гермиона почувствовала странную тяжесть в левой руке и машинально опустила глаза, видя, что безымянный палец кровоточит. Боли не было, скорее некоторое разочарование: внезапные трансгрессии в последнее время никак не желали выходить у неё как надо. Она огляделась, проверяя, туда ли она попала, и удовлетворённо кивнула, видя знакомый пейзаж. В Тинворте начинался ещё один бесцветный день, а впереди лежала дорога, освещаемая ещё не успевшими погаснуть фонарями. Гермиона замешкалась, глядя в ту сторону, куда она вела. Вдалеке белел едва заметный дымок, и Гермиона от всей души надеялась, что он идёт из дома, в который она направляется. Что скажут ей Билл и Флёр? О чём будут спрашивать, когда она вступит к ним на порог? Вообще, не прогонят ли... Снедаемая невесёлыми мыслями, Гермиона зашагала вперёд, не обращая внимания на утренний ветерок, зло щиплющий щёки, и на собственное отчаяние. Она убеждала себя в том, что сделала всё правильно, но червячок сомнения копошился в её душе, пробуждая чувство вины. Гермиона знала, что вернётся к Леголасу. Конечно, вернётся, как же иначе? Но перед этим она должна кое с кем поговорить. Обязательно. Скрип ступенек и стук в дверь нарушили тишину неприветливого утра. Пришлось ждать целую вечность, прежде чем за дверью послышались лёгкие торопливые шаги, и она, наконец, отворилась. — Ге’гмиона? — Флёр застыла на месте с непередаваемым выражением на лице. Она почти с ужасом смотрела на свою гостью. — Ты одна? — Да, — Гермиона кивнула, отчего-то не решаясь заходить в дом. Она удивлённо смотрела на Флёр, которая начала как-то странно озираться по сторонам. — Я знаю, что, наверное, не вовремя, но мне срочно нужно увидеться с... Кингсли. — Он как ‘газ здесь, — Флёр отошла в сторону, давая проход. Она нервно теребила аккуратный фартук, накинутый поверх светло-жёлтого платья. Что-то в её поведении не давало Гермионе покоя. — Почему он здесь? Что-то случилось? — Я лучше... П’гоходи ско’гее! — Флёр буквально втянула Гермиону внутрь и поскорее закрыла дверь. — Мисте’г Б’гувстер на кухне. Гермиона шагнула в указанном направлении, неуверенно глядя на Флёр, застывшую посреди прихожей. Та не поднимала на неё глаз. Знакомая маленькая кухня коттеджа «Ракушка» с трогательными светло-голубыми занавесками встретила Гермиону запахом корицы и печёных яблок. Здесь было так светло и уютно, что и Гермиона в своей уличной одежде, и Кингсли, сидевший за столом в грязной залатанной мантии, казались здесь неуместными и чужеродными. — Ты ранена? — зычный бас в этой обстановке был ещё более неуместен, чем его обладатель. — Обычный расщеп, ничего серьёзного, — Гермиона смотрела на сидящего перед ней мракоборца, поражаясь и его, и своему спокойствию. — В последнее время это случается слишком часто. Ты совсем измотана, Гермиона. — Откуда вы знаете о той неудачной трансгрессии на окраину Хогсмида? Гермиона почувствовала, как в глубине души начинает лениво ворочаться удивление, которому, однако, было невозможно пробиться через наваливающуюся усталость. Кингсли был прав: она действительно измотана, и измотана настолько, что уже нет сил на новые подозрения. — После нашей ссоры, произошедшей у тебя дома, я решил вернуться за вами. Но, к моему удивлению, в убежище Дамблдора вас не оказалось. Зато я нашёл старую газету с заметкой про Аберфорта Дамблдора. — Вы тоже подумали, что он что-то знает? — Гермиона была больше не в силах стоять и опустилась на табурет, оказываясь напротив Кингсли. — Признаться, нет. Но газета натолкнула меня на мысль о том, что вы можете посетить Хогсмид. Я отправился туда, и совершенно случайно встретил Леголаса. Кингсли вздохнул, на мгновение отводя глаза в сторону. — Он говорил, что видел вас... — Гермиона поджала губы. Кингсли мог больше ничего не рассказывать. — Но не упоминал о нашем разговоре, верно? — Верно, — с горечью признала Гермиона. Нет, она не злилась — она прекрасно понимала Леголаса, будь она на его месте, то тоже бы молчала. Но всё-таки было обидно. Так получилось, что у неё от эльфа нет никаких секретов, а у него? Да в конце концов, она вообще о нём практически ничего не знает! Урывки информации, ничтожные крупицы призрачных догадок... Подобное неравенство едва не выводило Гермиону из себя. Может быть, Леголас специально ничего о себе не говорит? Гермиона невесело усмехнулась собственным мыслям. Нет, она уже это проходила. Леголасу незачем демонстрировать ей своё превосходство, ведь она и так признаёт его. Пусть и не всегда осознанно, но это как раз и хуже всего. — Я не справилась, — неожиданно чётко и спокойно произнесла Гермиона, глядя прямо на Кингсли. — Если бы это было домашним заданием, мне бы поставили жирный «Тролль»! — Гермиона, перестань, — Кингсли наклонился в её сторону, устало вздыхая. — В жизни не всегда можно справиться со всем подряд. Ты сделала всё, что могла. И сделала немало! — Да ничего я не сделала! — Гермиона замотала головой, сглатывая непрошенные слёзы разочарования. — Я... да с самого начала всё делали за меня: я бы не нашла средиземца, если бы Аберфорт буквально не столкнул меня с ним. Я бы никогда не разузнала о портале, если бы не книга, найденная не мной. Боже мой, да я бы даже на ноги не встала, если бы вы не дали Леголасу ту мазь. Это вы ведь помогли, верно? Кингсли просто кивнул, и Гермиона почувствовала ещё большее разочарование. Самой себе она казалось маленькой и беспомощной. Ничтожной. Ни на что не способной. — Этот список можно продолжать бесконечно. Зря вы доверили мне столь важное дело. Даже теперь, когда мы очередной раз в тупике, я опять обращаюсь за помощью! — У этого дела лучший исход, чем можно было предположить, — Кингсли смотрел на девушку с участием, но без жалости. Он словно давно ждал этого разговора. — Полагаю, Аберфорт действительно кое-что знает? — Да, к счастью. Или к сожалению. Он сказал, как вернуть Леголаса домой. Только для этого нужно достать некоторые вещи. — Это не проблема. Ты ведь пришла сюда не поэтому, так? Гермиона кивнула, и замешкалась, не зная, стоит ли произносить слова, так и рвущиеся наружу. — Я пришла, потому что мне больше не к кому прийти, — неловко пробормотала она. — На этот раз выхода действительно нет: дело не только в самом портале, дело в Леголасе. Что-то, о чём я не знаю, не пускает его в свой мир. Вы понимаете? Кингсли молчал. Его молчание длилось долго и было настоящим испытанием для измучавшейся Гермионы. — Не совсем, — наконец, произнёс он. — Но ведь помощь нужна не только Леголасу? Теперь настал черёд Гермионы молчать. Она знала, что сказать, но боялась реакции Кингсли. — Мне очень жаль, что мы так... некрасиво расстались в прошлый раз. Это было ужасно глупо с моей стороны, считать вас предателем. Вы столько всего сделали для меня, для Леголаса, для Ордена, в конце концов! Мне правда, очень стыдно. И... если вы не хотели тогда говорить об этом клевере, то... значит, у вас были для этого причины! Я должна была поверить вам, а не лезть со своими обвинениями. Простите. — Гермиона, этот клевер... — выражение на лице Кингсли разительно переменилось. Он живо смотрел на Гермиону, но та не желала ничего слушать. — Я знать не хочу, что он значит! Я не поверила вам сразу, но верю сейчас: было бы это что-то, о чём я должна знать, вы бы сказали. — Ты уверена? — медленно произнёс Кингсли, откидываясь на спинку стула. Определённо, его взгляд изменился, и Гермиона знала, о чём это свидетельствует: между ними больше не будет недомолвок. Барьер, воздвигнутый на подозрениях, рухнул. Молчание Гермионы и её взгляд были красноречивее любых слов. — Тогда расскажи мне, — Кингсли чуть заметно поморщился, переходя к новому, ещё более тяжёлому разговору. — Где Леголас? — Он в убежище Дамблдора, — быстро и смущённо бросила Гермиона. Не посчитает ли Кингсли, что она его попросту бросила? — Ты вернешься к нему? — Разумеется, только не сейчас. Так будет лучше. Гермиона облегчённо выдохнула, понимая, что обвинений не последует. Но то, что сказал Кингли, вышибло весь воздух из её легких. — Когда-то Гарри и Рон сказали тебе то же самое. И ты их едва не возненавидела. Лучше бы он обвинил её в трусости! — Почему вы их вспомнили? — Гермиона едва не вскрикнула от обиды, не ожидая такого внезапного и точного удара. — Потому что, Гермиона, они сейчас находятся в соседней комнате.