Моё солнце восходит на западе

Приход Рона был ожидаемым, и поэтому Гермиону нисколько не удивило, когда он окликнул её по пути в комнату. — Ты уходишь? Гермиона тихо вздохнула, даже не оборачиваясь на этот негромкий голос. Минуту назад она поблагодарила Билла и Флёр за обед, попрощалась с Кингсли, а теперь вот забрала все свои немногочисленные вещи. Дальнейшее пребывание здесь было абсолютно бессмысленным. — Ты удивлён? — холодно спросила Гермиона, накидывая на плечи тёплую мантию. Рон больше не злил её, а скорее утомлял, одновременно заставляя немного сочувствовать ему. Умом она понимала, что он раскаивается, и что все его выпады — лишь способ защититься, но… На душе было противно от его слов, и Гермиона ничего не могла поделать с этим неприятным осадком. — Удивлён, — наконец произнёс Рон. — Когда Флёр сказала, что ты здесь, я думал, что мы спокойно поговорим… Помиримся, в конце концов! И всё будет как и раньше. — Рон, всё и так будет как раньше: вы с Гарри будете уничтожать крестражи, а я займусь своими делами. Что тебя не устраивает? — Наши отношения! Мы с Гарри… — Да при чём тут Гарри! Гермионе отчаянно хотелось покинуть это место, но при Роне трансгрессировать она не могла. Слишком велик был риск новой неудачи: она и так уже просила Флёр дать ей новый флакончик с бадьяном. — О, действительно! — Рон начал закипать, но тут же взял себя в руки. — К Гарри у тебя претензий меньше, чем ко мне. — Ты прав. Потому что к тебе я всегда относилась по-особенному. Слова будто рассекли наэлектризованный воздух и точным снарядом полетели в резко выдохнувшего Рона. Гермиона всё-таки решила трансгрессировать, несмотря на то, что это могло быть чревато не слишком приятными последствиями. Однако на этот раз всё обошлось благополучно, и через несколько не самых приятных секунд она вздохнула полной грудью, задирая голову и глядя на пепельное небо. Всё-таки, исчезать на середине разговора было глупо, но Гермиона понимала, что она сказала всё, что хотела. Пусть Рон знает, почему их с Гарри уход был особенно болезненным. Пусть он… Эх, да что теперь думать об этом? Гермиона опустила голову и вперилась взглядом в едва заметную тропинку под ногами, усыпанную мелкими хрупкими веточками. В глубине души она понимала, что не ожидала от себя такого спокойствия. И уж точно, не могла себе представить, что сумеет признаться Рону в своих чувствах после всего, что было. Тем более, после того, как она поняла, что эти чувства остались в прошлом. Гермиона сделала несколько неуверенных шагов по тропинке, не желая нарушать покой спящего вечным сном леса. Среди суровых деревьев, беспристрастно взирающих на неё, Гермиона чувствовала какой-то странный покой. Она, вспоминая Леголаса, раскинула руки в стороны, вдыхая опьяняющий лесной запах и на миг переставая думать обо всём.

***

У Гермионы ещё ни разу за последнее время не было такой лёгкой трансгрессии. Она почти не испытала неприятных ощущений и запросто устояла на ногах. — От тебя пахнет лесом, Гермиона. Гермиона сначала услышала, а потом увидела Леголаса, сидящего, соединив кончики тонких пальцев. — Я была там, где мы… — она замялась. Отчего-то говорить о той ночи, когда Леголас впервые подпустил её настолько близко к себе, было неловко. — Нет, это другое место. Другой запах. Гермиона смущённо кивнула, понимая, что испытывает некоторое разочарование. Она присела рядом с Леголасом, не зная, как начать разговор. Поговорить им было просто необходимо, ведь пора решать, что делать дальше, да и вообще… Гермиона не могла не признаться самой себе, что ссориться с Леголасом и дальше ей не хотелось. Когда она, поддавшись сиюминутному порыву, трансгрессировала из их убежища, то в первые секунды после перемещения ощутила сильную тревогу. Слишком через многое они прошли вместе, чтобы сейчас отдаляться друг от друга. К тому же, после разговора с Гарри и Роном присутствие Леголаса в её жизни стало казаться пугающе значимым. Гермиона нахмурилась, раздражаясь от своей нерешительности. Как же сложно ей порой бывает вести беседы подобного рода! Тут ведь ни одна прочитанная книга не поможет. — Я разговаривала с Кингсли, — ляпнула она, не придумав ничего лучше. — Ты рассказала ему о…? — Леголас красноречиво замолчал, чуть разворачиваясь в сторону своей собеседницы. — Да. Я рассказала ему почти всё. А он в ответ поведал мне, как раздобыть Омут Памяти. Но тебе, я полагаю, это неинтересно? Гермиона не хотела заканчивать фразу обвиняюще, но удержаться не смогла. Она стойко выдержала тяжёлый взгляд Леголаса, надеясь, что своим укором всё не испортит. Эльф молчал, и Гермиона его не торопила. Она инстинктивно чувствовала, что чаша весов медленно, но верно склоняется в её сторону, но не знала причину, по которой это происходит. Ей хотелось, чтобы именно её уход и её мнение повлияли на его решение. — Расскажи мне, пожалуйста, ещё раз, как действует Омут. В голове Гермионы тут же вспыхнули вереницы строчек, точно объясняющих действия и функции легендарного артефакта. Но она остановила себя, понимая, что сухостью и чрезмерной точностью только убьёт весь ещё и так слабый энтузиазм Леголаса. — Скажи, перед тем, как ты попал сюда, что-то случилось в твоей жизни, так? Какое-то конкретное событие, которое… выбило тебя из равновесия? Гермиона чувствовала себя идущей по минному полю, боясь разрушить хлипкий карточный домик их беседы. Она не была уверена в правильности своих действий, но ей просто хотелось знать, насколько он сможет довериться ей. Вместе с тем, Гермиона чётко понимала, что его доверие невероятно много для неё значит. И наткнуться сейчас на холодность… — Ты права. Кажется, Гермиона сейчас заволновалась ещё больше, потому что голос Леголаса был спокойным и даже немного безразличным. Она немного помолчала, надеясь, что он всё-таки расскажет, что произошло. Но эльф молчал, ожидая, что заговорит Гермиона. — С Омутом ты вновь переживёшь это событие, как я тебе уже говорила. Посмотришь на себя со стороны, и, может быть, это поможет. Леголас вздохнул и закрыл глаза. — Гермиона, то, что произошло, это… — Не говори, если не хочешь, — быстро сказала Гермиона, хотя отчаянное желание знать всё было не так-то просто пересилить. Но Леголас говорил так медленно, почти с трудом, что Гермиона не могла его заставлять. — Не говорить? Леголас распахнул глаза и, как показалось Гермионе, даже чуть-чуть подался вперёд. Гермиона пожала плечами, надеясь, что и на этот раз выдержит тяжесть его взгляда. — Леголас, я знаю, что я не тот человек, которому ты можешь довериться. Да и, конечно же, я могу не понять тебя. У меня не такой жизненный опыт. — Ты умнее многих людей, которых я знал, — Леголас внезапно поднялся на ноги, оказываясь напротив Гермионы, удивлённо смотревшей на него снизу вверх. — И я думаю, ты, — он выделил голосом последнее слово, — как раз бы меня поняла. Как достать Омут Памяти?

***

— Леголас, я предупреждаю, что понятия не имею, что стало с этой женщиной после смерти дочери, и как она нас встретит. Поэтому… — Я понял, Гермиона, не волнуйся, — Леголас протянул Гермионе руку, готовый к трансгрессии. А вот сама Гермиона готовой себя не считала. Поход к Миссис Джонс раньше казался ей туманным будущим, и она не слишком о нём думала, но сейчас, почти перед самым уходом, Гермиона сильно нервничала. Ведь она не сказала, как именно погибла Гестия Джонс. И правда для Леголаса может быть просто шокирующей… Леголас несильно сжал её ладонь, показывая своё нетерпение. Гермиона кивнула, надеясь, что он не заметит её виноватого взгляда, и через мгновение они уже стояли посреди солнечной улицы. — Нам нужен пятый дом, — произнесла Гермиона, жмурясь от яркого света. Такая погода в последнее время вообще была редкостью, а уж после мрачного подземелья, солнце и вовсе казалось чем-то неестественным. Леголас же наоборот, наслаждался лучами, ласкающими его лицо, и даже не прищурился. — Значит, нам туда? — он шагнул вперёд, не отпуская руку Гермионы, словно боясь, что она упадёт. Гермиона и вправду была в полуобморочном состоянии, но совсем не от бьющего в глаза света. Дом Миссис Джонс был довольно большим, но казался каким-то несуразным, из-за странного нагромождения хлама на многочисленных балконах. Неопрятно и заброшенно выглядел не только дом, но и двор, заваленный старыми покрышками и отсыревшими дровами. Зато дорожка, ведущая от калитки до двери, была чисто подметена, а по краям от неё росли редкие и тоненькие, но очевидно ухоженные цветы. Леголас решительно распахнул калитку, а потом так же решительно постучал в дверь. Сначала никто не отозвался, но после повторного стука послышались шаркающие шаги. Дверь открыла немного сгорбленная высокая женщина, с полностью седыми волосами. Её лицо украшали большие квадратные очки, а поверх домашнего платья был накинут голубой фартук. — Кто вы? — тихо, но уверенно спросила она, переводя внимательный взгляд с лица Леголаса на Гермиону. — Ваш адрес дал нам мистер Бруствер. Меня зовут Гермиона Грейнджер, — пробормотала Гермиона, крепко сжимая палочку в кармане своей одежды. На всякий случай. — Не волнуйтесь, мы из Ордена… Женщина кивнула, отходя в сторону. К превеликому удивлению Гермионы, ничего во внешнем виде Леголаса её не смутило. — Если бы вы были Пожирателями, то разговаривать бы не стали, — она закрыла дверь за вошедшими и снова принялась их разглядывать. — Только я понятия не имею, зачем Ордену понадобилась я. Внутри дома было гораздо чище и уютнее. С кухни пахло выпечкой и кофе, а из радио в гостиной доносилась протяжная песня Селестины Уорлок — любимой певицы миссис Уизли. Но всё-таки пока Гермиона расслабиться не могла. — Не знала, что у главы Ордена есть мой адрес, — Миссис Джонс провела неожиданных гостей в кухню и жестом пригласила присесть за стол. — Ваша дочь дала его, — осторожно произнесла Гермиона, прекрасно понимая, какую болезненную тему она затрагивает. Миссис Джонс сухо кивнула, оцарапав Гермиону каким-то странным взглядом. Было видно, что понадобится очень много времени, чтобы её скорбь утихла. — Нам очень жаль, — совершенно искренне сказала Гермиона, неловко озираясь по сторонам. В голову лезли совершенно неуместные мысли о том, что кухня в доме довольно большая, и что хозяйка довольно тщательно за ней следит. Разговор застопорился, и Гермиона посмотрела на Леголаса, надеясь на его поддержку. Но он молчал, задумчиво постукивая пальцем по столу. — Мы пришли не просто так, — Гермиона поняла, что ей придётся отдуваться за всё одной. — Кингсли сказал, что в доме Гестии есть множество вещей, тайно вынесенных из Министерства. Ордену нужен один артефакт, который, возможно, есть среди них. — Значит, Ордену нужна моя помощь? Голос Миссис Джонс сделался совсем безжизненным. Гермиона прекрасно понимала, что она едва сдерживает слёзы. Было бесчеловечно врываться в её жизнь и сызнова бередить ещё не затянувшиеся раны. Гермиона балансировала на грани: с одной стороны, нужно было просить о помощи, но с другой — она не могла больше мучить старую женщину. От того, чтобы встать и уйти, Гермиону отделяло совсем немного. — Я помогу. Не знаю, зачем мне это нужно, но, наверное, Гестия бы захотела помочь. Миссис Джонс будто очнулась ото сна, и улыбнулась мягкой улыбкой. — Я перенесу вас обоих в её дом… Только… сама я там долго не останусь. Сами понимаете. Я едва решилась забрать её личные вещи, а тут… Ордену всё остальное нужнее, нежели мне. Она встала и протянула чуть дрожащую руку. У Гермионы будто гора с плеч свалилась, и она тоже без колебаний поднялась. Но внезапно заговорил тот, кто до этой поры молчал. — Мы очень благодарны вам за помощь, — голос Леголаса был необычно официальным и серьёзным. — Но с вами отправится только Гермиона, мы это с ней обговаривали. Но перед этим нам нужно с ней обмолвиться парой слов. Дела Ордена. Вы позволите? Он встал, ненавязчиво беря Гермиону за локоть. Удивление его тоном тут же сменил настоящий шок от того, какой бред только что был сказан. — Что значит, я пойду одна? — прошипела Гермиона, когда они вышли в соседнюю комнату. — Что ты… — Тихо! Это был просто предлог, чтобы выйти поговорить. Одна ты никуда не пойдёшь, но и со мной — тоже! Леголас говорил почти не слышно, так что Гермионе пришлось прочесть по губам большую часть его реплики. — Это ещё почему? Она всего лишь хочет помочь. Не видишь, как она страдает из-за дочери… Опасения Леголаса было можно понять, но Миссис Джонс определённо не притворялась. Она и вправду страдает! — Она даже не спросила, что конкретно нам нужно… Радио когда-то успело замолчать, и теперь в доме стояла оглушающая тишина, на фоне которой любой шорох казался невероятно громким. Леголас наклонился к Гермионе и зашептал ей в самое ухо: — Сама подумай, её дочь погибла в ту ночь, когда Орден сразился с Пожирателями из-за меня. А тут я прихожу к ней и прошу помощи. Мало ли куда она может нас перенести! Леголас говорил быстро, но Гермиона уловила ход его мыслей, хотя и была крайне изумлена. — Ты знал, как погибла Гестия Джонс? — она опустила глаза, чувствуя себя ещё хуже от их вынужденной близости. — Да, Гермиона, я знал. В ту ночь при мне Кингсли называл тебе имена погибших… Помнишь? Гермиона чувствовала, что Леголасу очень не просто об этом говорить. Её сердце бешено колотилось, а сама она готова была вот-вот разорваться на части от противоречивых эмоций. Если Леголас прав… — Я поняла тебя. Я тоже боялась, что как только она увидит нас, то сразу прогонит. Но тебя она, похоже, приняла за волшебника. — Нельзя так рисковать. Нужно хотя бы выждать время. Расспросим её, где находится дом Гестии. Предложим отправиться туда без неё. Посмотрим на её реакцию. Фразы Леголаса звучали резко и отрывисто, но Гермиона понимала, что это не приказ. Он спрашивает её, даёт ей возможность участвовать в решении. — Хорошо, — голос Гермионы дрогнул. — Мы не будем рисковать. Всё в той же давящей тишине они вернулись на кухню.