* * *
– Тревога, тревога! Всеобщая мобилизация! Подъем! Тревога! Разрываются колокола, чадят факелы, тут и там слышится призывное пение рогов. Топот десятков ног, копыт, окрики командиров. - Ваше ве... – капитан стражи едва не сталкивается с ней в дверях. Эльза как будто и не спала – безупречно сидящее платье, убранные волосы, цепкий осмысленный взгляд. - Что случилось? - Корабли, ваше величество. С востока. Тяжелые боевые. Много. Серьезный флот, куда больше нашего. - Далеко? - В паре часов. Через час будут на расстоянии выстрела. Командование уже выехало. - Карету мн... нет, коня. Быстро. Сменить наряд на верховой – пара секунд. Еще одна – влететь в седло. Хья! Скачи, серый, скачи изо всех сил, ты все же будешь побыстрее магии, – да и не на то сейчас нужно тратить силы. Она знает, что делать... но нужно успеть.* * *
На палубе флагмана Истенгара царило угрюмое, торжественное молчание. Принц Алано, крепко сбитый и закаленный в боях бородатый детина, стоял, сложив руки на груди, и созерцал тонкую череду огоньков, которой вспыхивал берег вдали. Рядом, прищурясь и дымя трубкой, возвышался капитан корабля. Матросы лениво ожидали приказов, солдаты в десятый раз проверяли пушки. За спиной медленно вползал на просторы ночного неба рассвет. Суетятся... увидели. Конечно, такой флот сложно не увидеть даже ночью. Смотрите же, смотрите и бойтесь, мерзкие язычники. За нами встает солнце, и за нами правда. Недолго осталось и вам, и вашей ведьме, каких бы небылиц про нее ни рассказывали. Он вернется домой с добычей и славой, и больше никто не посмеет усомниться в том, кто же займет место отца. Все ближе подходил флот, все меньше времени оставалось до часа «ч». - Готовьсь! По местам! – проревел принц, перекрикивая мерный плеск волн. Взвились сигнальные огни, на одном корабле, на другом, на соседнем и дальше... - Что это там? – пробормотал штурман, вглядываясь в непонятное белесо-голубое сияние, озарившее небо над берегом. Алано подскочил и вырвал у него подзорную трубу. - У.. хо.. дите, ¬– прочел он и ухмыльнулся. – Они надеются купить нас дешевыми трюками? Заряжай! Капитан, давай полный вперед. Впрочем, червячок сомнения уже зашевелился у принца внутри. Ответа от разведчиков он так и не дождался. Атака шла по первоначальному плану, хотя он предполагал скорректировать ее по последнему отчету и избежать лишних потерь. Оставалось только надеяться, что засланцы выжили и смогут выполнить вторую свою задачу. - Они не останавливаются, мэм, - сообщил главнокомандующий, не отрываясь от окуляра. - Вижу. Я не особо и надеялась, - с тяжелым сердцем опустив свою трубу, Эльза грациозно перемахнула через борт, съехала по небрежно поднятой из волн ледяной горке и опустилась на одно колено, прижав ладони к прозрачной глади и прикрыв глаза. Во все стороны по морю покатилась звенящая волна, прочно сковывая его на многие мили. Небольшой отряд солдат, неуклюже спустившись следом, обступил королеву полукругом и поднял щиты. - Уже почти... – увлеченно комментировал происходящее вдали вслух один из наблюдателей. – Достала, есть! Они завязли! Забегали! Ха, то-то же! Длинно выдохнув, девушка с некоторым трудом поднялась на ноги. Видно было, что такое усилие не далось ей даром. Из раскрытых рук взвилось в небо новое послание. «Не заставляйте вас убивать». – Ох, как забегали! Они... они спускают на лед... э... солдат... и... пушки. – Нет, ну что за дурачье, а? На что они надеются? – рассердилась Эльза, чувствуя, как злость придает ей новые силы, и снова припадая ко льду, который мог рассказать ей то, чего не видели отсюда глаза. Надеяться принцу все же было на что. Совсем немного оставалось пройти, чтобы выстрелы достали до берега. И ведьма, глупая ведьма лично торчала сейчас прямо перед пристанью с кучкой идиотов, как идеальная мишень. Он знал, чем все может закончиться, но перестал бы себя уважать, если бы не попытался... И он попытался. - Половина пушек – вниз, на сближение, живо! Стрелять без команды по готовности! Шлюпкам приготовиться к спуску! Приблизиться они успели. Грохнул залп, другой, третий... лед держался и держал, хотя Алано уже рассчитывал вылавливать своих героев из воды. Странно. А потом все резко стихло, дым рассеялся, и он понял, что произошло. Там, откуда только что раздавались выстрелы, в раскуроченном льду зияли черные дыры, вокруг валялись куски покореженного, покрытого изморозью металла, ошметки тел. Не успевшие занять позицию и выстрелить, и лишь потому уцелевшие, остальные пушки стояли внизу белыми изваяниями, а приставленные к ним люди пятились в сторону своих кораблей. «Вовремя остановились», - машинально отметил про себя принц. – «И есть еще половина». «Последнее предупреждение». – Чертовщина... может, ну его, а, - загудело, зажужжало за спиной. Принц скрежетнул зубами. – Врет! – заорал он, уже сам в это не веря. – Блефует! Не поддаваться! Всем дезетирам – смерть! Мы сможем! – Ваше высочество! Смотрите! Поспешно приложив стекло к глазу, он вначале не поверил своему счастью. Но зрение не обманывало. Кучка щитоносцев спешно уволакивала с открытого места обмякшее тело. Сработали! Все-таки сработали, черти! Алано покосился вниз: лед держался. – Господь нас услышал! – заорал он, размахивая саблей в воздухе. – Ведьма больше не помеха! Пехота, вперед! Спустить остаток пушек! Смерть язычникам! За Истенгар! Он ринулся вниз по трапу, намереваясь присоединиться к марш-броску, но так и замер на полдороги. Потому что в следующую секунду на льду начался самый настоящий ад. * * * – Они... где они? Что с кораблями? Что с... – Шшшш, лежи, тихо. Кораблей больше нет. – Солдаты... – Их тоже больше нет. Совсем. Лежи, не шевелись. – Что случилось? Расскажи мне. – Сейчас уже все хорошо, поспи, тебе нельзя волноваться. Меня там не было, подробности расскажут другие, когда немного поправишься. А пока спи. ...Страшно все это рассказывать. Пусть лучше другие, и правда. Оно даже на словах звучало страшно, когда генерал докладывал о ходе событий. Но мне всего страшнее было видеть тебя тогда – на руках капитана, в крови и с парой стрел в спине. Они сказали, что был целый залп. Что в нем была горящая смола – хорошо подготовились, часть приняли на себя гвардейцы, от остального ты почти успела отбиться... но не до конца. Слава богам, всех стрелявших поймали или перебили. А когда ты потеряла сознание, там случилось что-то такое, как в тот раз, когда... только намного сильнее. Те, кто добрался до вражеских кораблей, возвращались с серыми лицами и напивались до чертиков, отказываясь описывать увиденное. Я бы не хотела, чтоб ты все это знала, правда. Но ты все равно узнаешь, ты должна, ты не cможешь иначе. В конце концов, кто же еще теперь вернет все обратно? И вот уж кем-кем, а пациентом ты была самым ужасным в мире. Уже на третий день, не успев прийти в сознание, ты настояла на том, чтобы поехать на место побоища... если можно было так его назвать. Как будто пробитое легкое – это детские игрушки. А если бы чуть левее... Пусть ты и наловчилась справляться с болью и кровотечением при помощи своей магии, но заживлению это совсем не помогало. Наоборот. Только вот разве переупрямишь одержимую? И мы поехали. И я, конечно же. И Кристоф. Куда ж мы тебя отпустим.* * *
Сани легко скользили по стелящейся под них ровной полоске снега, которую отсутствующе-сосредоточенно прочерчивала перед Свеном повисшая на подлокотнике Эльза. Сидящая рядом Анна озабоченно придерживала сестру руками, как будто ту могло вытряхнуть из саней или и вовсе сдуть ветром; впрочем, если судить по ее виду, последнее предположение было недалеко от истины. За всю дорогу они не обменялись и словом, каждый молчал о своем – и в то же время вместе со всеми об одном и том же. Силуэты вмерзших в лед кораблей впереди обретали все большую четкость и, чем ближе, тем яснее была заметна неправильность этих контуров, их изломанность и разрозненность, как в разбитом зеркале. Разве что роль трещин на зеркале выполняли на сей раз исполинские, острые, как бритва, пласты льда. Тяжелые боевые махины, расколотые и разбросанные вокруг, словно скорлупки... и неряшливая черно-красная россыпь у их подножия, нарушающая торжественность кристально-белого хаоса. – Слушай, оно тебе надо? – хмуро вглядывающийся вперед из-под рукавицы Кристоф, пожалуй, первым сообразил, что это было. Олень, полностью поддерживая эту инициативу, незамедлительно перешел на шаг, а вскоре и вовсе встал. – Расколдуй отсюда, дотянешься. Там все равно никого нет. – Надо, - еле слышно, но твердо прошептала девушка, выходя из саней. – Вы... вы лучше подождите тут. Я сама. Только... – она медленно опустилась на колени, прикрыв глаза и проведя пальцами по обледеневшей поверхности воды, - только там все-таки кто-то есть. – Хорошо! Пойдем вдвоем, раз так, – проворчал горец, запихивая за пояс топорик. – Но Анне там делать нечего. – А меня спросили? Так я вас и отпустила! Нечего тут. Поехали все вместе. А если Свен боится, то пошли. И дай мне какую-нибудь киянку. Кристоф только обреченно покачал головой и сгреб в охапку вожжи.* * *
– Туда. Совсем рядом. Анна старалась не смотреть по сторонам. Не то чтобы она была из робкого десятка, но одно дело – шарахнуть по лбу обнаглевшего волка, и совсем другое – созерцать в таком количестве то, что еще совсем недавно было целыми, живыми людьми, пусть даже и отпетыми подонками, которые, не задумываясь, сотворили бы то же самое с ними самими. Казалось, никого здесь не минула та же ужасная участь, что постигла корабли. А звук, вскоре донесшийся до их ушей, прозвучал здесь настолько неправильно и неуместно, что поначалу показался миражом. Из-за неуклюже нависавшего над головой обломка кормы доносился... детский смех? Открывшаяся картина выглядела крайне сюрреалистично. Стайка бедно одетых мальчишек лет шести-восьми, выкрикивая насмешки и прибаутки, играла в футбол. Криво отрезанной, лохматой и бородатой головой. Анну замутило. Они... не понимают? Впрочем, да, скорее всего, не понимают. – Эй, шпана! Это что тут за игрища? Объявлено же было – всем держаться суши! Ну-ка марш к саням, живенько, так уж и быть, прокатитесь с нами, – преувеличенно веселым голосом затараторила она, хлопая в ладоши и подталкивая завизжавших от восторга дурачков вперед. Тех долго упрашивать не пришлось, хотя понадобилось какое-то время, чтобы отлепить их от Свена. – Это все? – вполголоса обратился к потирающей виски королеве Кристоф. – Кажется... хотя... нет. Погоди. Еще вон там. Дальше... Мы сейчас! Подождите немного! – крикнула она Анне, помахала рукой и, поймав полный тревоги взгляд сестры, нашла в себе силы ободряюще улыбнуться. И дойти с прямой спиной до очередного гигантского обломка, чтобы, едва скрывшись из виду, судорожно вцепиться в рукав зятя и несколько минут жадно ловить ртом воздух, которого с каждым шагом не хватало все ощутимее. «Смеющийся Феникс» отстал. И только это уберегло его от судьбы остального флота. Обледеневшим изваянием возвышался он сейчас чуть в стороне от общей мясорубки, словно искусно выполненная скульптура: сгрудившийся у борта отряд солдат, застывшие на пол-движения матросы, орущий что-то капитан. Кристоф присвистнул. – Хочешь сказать, что эти... еще живые? – Их можно вернуть. – И... что ты собираешься с ними делать? Эльза задумчиво потерла подбородок. «Отпусти», – шептала на ухо неугомонная совесть. «Убей!» – вопил инстинкт самосохранения. «Идите к черту», – ответила она про себя обоим, удовлетворенно отметив, что этот нехитрый прием помог очистить мысли и придать им логический ход. – Нужно брать в плен, – пробормотала девушка, оценивающе меряя махину взглядом и прикидывая, как это можно было бы устроить. – Ну, еще с десяток саней сюда, да посгружать их как есть... – Долго. Потащу с кораблем. Только сначала – море. Дозорные отряды сработали на славу. Если, конечно, закрыть глаза на пробравшихся сюда шалопаев. Но на всю ширину ледяной равнины, сковавшей участок от берега до места бойни, больше не ощущалось ни одной живой души. Бережно, от краев, словно сворачивая гигантское покрывало, фут за футом освобождала волшебница воды от своего заклятия. Только не думать. Гнать, гнать черные мысли взашей, иначе ничего не получится. Наконец остался лишь пятачок с санями и узкая дорожка, по которой им предстояло вернуться домой. В отдалении замелькали зловещие спинные плавники, заставив криво усмехнуться – у акул нынче будет славный пир. Ребятня была в восторге. Величаво сопровождающее сани изваяние боевого галеона полностью завладело их вниманием, к вящему облегчению королевской семьи. Делать хорошую мину при плохой игре Эльзе становилось все тяжелее, пришлось поглубже спрятаться в поспешно добавленный к убранству капюшон, и уже на половине пути она провалилась в полусознательное состояние, привалившись к сестринскому плечу и сконцентрировавшись единственно на текущей задаче: «Смеющийся Феникс», покачиваясь на волнах, следовал за санями, словно привязанный, а оставшаяся позади дорожка по мере движения таяла в темной воде. Когда на берегу дело было передано в руки гвардейцев, и Анна наконец позволила себе украдкой потрогать лоб окончательно ушедшей в себя сестры, тот напоминал раскаленную сковородку. ¬- Скорее, милый. Надо ее уложить и обработать. Жар, и, кажется, повязка уже промокла.* * *
Как дитя малое, ей-богу! Подождало бы все это, никуда бы не делось. Пожилой сухонький придворный лекарь того же мнения, он сокрушенно качает головой и цокает языком. Этот день будет стоить недели. Анна остается на ночь, и несмотря на смертельную усталость, не может заставить себя хотя бы ненадолго провалиться в сон. Сегодняшние картины преследуют ее, как наваждение. Враги, в десятый раз повторяет себе принцесса, меряя шагами ковер. Нелюди. Они пришли убивать. Еле слышный звук привлекает ее внимание, и, бросившись к кровати, Анна видит, что щеки сестры мокры от слез, а из-под плотно сжатых век сочатся новые капли. Она берет ладошку Эльзы в свою, и та сжимает ее с неестественной силой, словно это – последняя соломинка, способная вытащить на свет. - Я все-таки чудовище, Анна, - шепчут дрожащие губы. – Ганс был прав. - Нет. Это они – чудовища. А ты наша защитница. Черт возьми, ты же даже не собиралась причинять им вред, это все чертовы стрелки! - Но это случилось. И это была я. Неважно, как и почему. Важно, что так есть, и все об этом знают. - И гордятся! Вот увидишь, все будет хорошо. - Здесь нечем гордиться. Надо бы бояться, но я, кажется, не могу уже даже этого. А остальные... они могут. - Хватит городить глупости. Это вообще-то моя обязанность, вот и оставь ее мне. А ты моя умная старшая сестричка, и я тебя люблю. Такой, какая ты есть. - Я тебя тоже люблю, малышка, - с бледной тенью улыбки едва слышно шепчет королева, проваливаясь обратно в сети тяжелого забытья. А спустя еще пару часов, когда Анну и саму начинает морить сон, ее вдруг подкидывает на кровати с безумным взглядом: - Совет! Я должна собрать совет. - В три часа ночи?! - Завтра, - милостиво идет на уступку Эльза не терпящим возражений тоном. И Анна со стоном хватается за голову.