* * *
- Анна... а ты вот знаешь, что происходит с магически созданными вещами, когда волшебник умирает? - Н-нет, а с чего это вдруг ты об этом? - А я вот знаю... теперь наверняка знаю. Потому что во всех чертовых книгах, которые об этом заикаются так или иначе, сказано одно. Они исчезают. - Ну-у-у... да-а-а, наверно... - Исчезают, понимаешь? Ты понимаешь, что будет, если я... если со мной что-то случится? - Эм... я очень огорчусь. - Ох, малышка, я не об этом... - ...Олаф умрет? Каток растает? - Оххххх.... И это тоже. Смотри сюда, - Эльза хватает сестру за руку и тащит вдоль галереи картин. – Вот это растает. Конец торговле, горе тем караванам, что окажутся в пути. Шансов на спасение – ноль. Дальше. Вот это растает. Обрушенные шахты, сотни жертв, люди без работы, семьи без кормильцев. Дальше... ну, здесь просто затопит, а здание отстроить заново не так сложно... А вот! Тоже ведь растает, и это хуже всего. Вонь, голод, крысы, эпидемия. А еще, как приятный довесок - толпы новых горе-завоевателей, учуявших легкую добычу. Теперь понимаешь?! - О... Ох. Это... но ты ведь не умрешь, правда? - А вот этого никто обещать не может. Боги, где была моя голова? Генерал еще сегодня учудил – приходит ко мне и говорит: я, мол, подаю в отставку, вам армия не нужна! Представляешь? Едва не наорала на него... а может, и наорала, я уже плохо помню, какими словами объяснялась, но суть он вроде понял. Нет уж, армию мы теперь будем, напротив, увеличивать и модернизировать... Но я с тех пор не могу перестать об этом думать. Ведь правда, что, если? Анна делает шаг вперед, кладет руки волшебнице на плечи. - Тогда тебе надо думать не что будет, а что делать. Это у тебя гораздо лучше получается, правда. И ты обязательно что-нибудь придумаешь, - ее зеленые глаза лучатся таким теплом и верой, что на какое-то мгновение Эльза и сама в это верит. И пусть это чувство растворяется в воздухе так же быстро, как пришло, но мысли уже сорвались с места в привычный галоп бесконечного поиска, задвинув на второй план страхи и сомнения. Найти решение. Множество решений. Дано...* * *
Все последующие дни она проводит в библиотеке. Иногда – у себя, иногда у камина в приемной зале в беседе с очередным светилом университета. Засыпать лицом на столе мало-помалу входит в привычку, как входит в привычку у фрейлин, а то и у Анны с Кристофом каждую ночь заглядывать на огонек и собственноручно оттаскивать заработавшееся величество в кровать. Из тумана мало-помалу вырисовываются призраки решений, становится ясно, куда нужно копать. Эльза усиленно штудирует все, что известно о долговременном зачаровании и магических печатях. Материалозатратно, безумно дорого, долго... упоминаются в основном мелочи, кольца-амулетики, очень редко что-то чуть более мощное. Ни одного масштабного проекта. Но то, что никто не пробовал, не значит, что это невозможно. Значит, надо искать пути. И она уходит в это с головой, но не признается даже себе самой, что основной причиной такого рвения является упорное, паническое нежелание думать о другом варианте. - Вам давно пора позаботиться о замужестве, Ваше Величество, - в который раз терпеливо, ровным, занудным тоном напоминает советник по внешней политике. – И о наследниках. - Но есть же Анна, есть же Йохан с Милой... вы же видите, что мне сейчас совсем не до того, ну не разорвусь же я в самом деле? – скорее по инерции отбивается Эльза, понимая, что все ее аргументы звучат как детские отговорки и яйца выеденного не стоят. Но все это настолько не умещается в голове, что она, как ни пытается, не может заставить себя смотреть на вещи здраво. - Вы же и сами понимаете, что речь идет о возможном преемнике вашего магического дара, - забивает последний и окончательный гвоздь советник. И на этот раз королева сдается. - Подготовьте мне досье. По всем, э-э, вариантам, - обреченно распоряжается она, опуская глаза и пряча ладони под мышки, и выходит прочь из конференц-зала. Анна порхает по дворцу, словно мотылек. Приемы, празднества, церемонии – это настолько ее стихия, что все мирские заботы отходят на второй план. Сегодня уже должно стать известно, кому рассылать приглашения, а сколько всего еще надо подготовить, о стольких вещах распорядиться... ей, конечно, не впервой устраивать что-то подобное: Эльза уже давно, и с нешуточным облегчением переложила на сестру организацию всех публичных торжеств, но повод-то, повод! Конечно, настрой самой виновницы банкета прямо противоположный, но Анне так хочется верить в чудо, ведь чудеса все-таки случаются! Значит, это будет лучший из приемов, доселе виденных в этих стенах. О да. Она врывается в королевские покои ярким ураганом, подлетает к сестре сзади, обнимает за шею. - Ну что? Готово? - Да, пожалуй, - ровным и бесцветным голосом отвечает Эльза, еще раз перебирая исчерканные вдоль и поперек записи и окидывая скептическим взглядом две хаотичные стопки бумаг перед собой. – Вот окончательный список, а вот, - она тянется за хлипкой, аккуратно сложенной третьей стопкой, - сами письма. - А не... маловато? Еще ведь не все заинтересуются... не все приедут... - А может, и вовсе не выгорит, а? – королева изображает полную надежды умильно-заискивающую улыбку и хлопает ресницами. - Ну-ка, прекрати. - Хорошо, смотри сюда. Пройдемся по каждому вдумчиво... – и на Анну обрушивается нескончаемый поток всевозможных политических «за» и «против», в которых она окончательно запутывается уже через три досье, и дальше только вежливо кивает, а к середине начинает откровенно зевать. Праздничное настроение куда-то улетучивается, смытое этим внезапным холодным душем. - Ладно, ладно, - сдается она наконец, - тебе виднее. Пойду, займусь.* * *
«Судный день», как саркастически окрестила его королева, начался, впрочем, вполне радужно. С самого утра заливались оркестры, прибывали корабли и кортежи, полный праздничной суеты дворец напоминал муравейник. Анна носилась как угорелая, успевая везде сунуть нос и лично проконтролировать все процессы от завязывания шнурков парадных ботинок на Йохане до личной дегустации всех готовящихся блюд. Эльза, вопреки ожиданиям, была само обаяние и обходительность, принимала умеренное участие во всей этой кутерьме, и даже приложила руку к украшению банкетного зала, идеально дополнив и подчеркнув его великолепие ненавязчивой снежно-кристальной отделкой... Анне и взаправду начало казаться, что сегодня очень подходящий день для того, чтобы произошло чудо. Официальное объявление гостей и взаимные расшаркивания несколько затянулись, поскольку каждое семейство норовило сразу так или иначе выделиться и запомниться. Им никто не препятствовал, всем излияниям королева внимала с любезнейшей улыбкой, и требовалась нешуточная проницательность, чтобы углядеть ее легкую отстраненность от происходящего. А под монаршей тиарой и густой копной светлых волос меж тем выуживались из памяти, щелкая, словно шестерни в часах, почти наизусть зазубренные строчки: «Золотые копи. Теократы. Сильная армия. Выгодное расположение. Наследственность...» А потом пошла длинная череда очных бесед, прогулок, танцев... Когда Анна, сгорая от любопытства и нетерпения, наконец смогла поймать сестру, чтобы перекинуться парой слов наедине, на улице уже стемнело. - Ну что? Как тебе? Есть уже кто-нибудь на примете? Ох, там среди них были такиииие... я б и сама... - Ну, в принципе, уже более-менее понятны разумные варианты, - спокойно отвечает Эльза, пожимая плечами. - Разумные? И только? Неужели никто ничем не зацепил? Оставь на минутку всю эту политическую ерунду, послушай сердце – что оно говорит? Волшебница опускает голову, молчит с минуту, затем поднимает на принцессу страдальческую мордашку. - А сердце, сестренка, говорит, что от всех от них меня тошнит одинаково. И такая беспросветная тоска сквозит в этих голубых колодцах, что Анна понимает: чуда не будет. А еще через час случается то, что переворачивает с ног на голову и весь сегодняшний день, и несколько последующих лет...* * *
Вбежав в залу на грохот и крики, Анна понимает, что случилось что-то страшное. Пол расчерчен на несколько частей угрожающим ледяным частоколом, притихшая толпа расступается, открывая вид на застывшее изваяние какого-то франтоватого господина с курительной трубкой в руках – но позу он с ней принял весьма странную, как будто собрался не затянуться, а, напротив, выдуть оттуда весь табак. Присмотревшись повнимательнее, она холодеет и начинает в панике оглядываться по сторонам. Один из гостей красноречиво кивает в сторону раскуроченного дверного проема, куда тянется хаотичный кристальный излом, и Анна срывается с места и мчится по следу, опасаясь, что это только начало. Все ниже, все глубже, все темнее – принцесса хватает со стены факел и бежит дальше. У самой дальней камеры нижнего подземелья мнутся в нерешительности гвардейцы. «Там?» - «Да... велит уйти...» - «Уходите. Я разберусь.» Дверь не заперта. Никаких светильников не горит, но стены залиты мягким белым светом: в дальнем углу пульсирует и ослепительно переливается всеми цветами радуги круглый ледяной еж, его форма плывет и меняется, будто кто-то пытается собрать и удержать так и норовящие разлететься во все стороны иглы. От него веет таким сконцентрированным холодом, такой неосвобожденной силой, что Анна понимает: дело плохо. - Эльза? Сестренка, это я. И тут больше никого, совсем. - Уй... ди. Пжлст... - Не бойся, я спрячусь тут, за дверью – видишь? - Ну чт за... глупст... как будт дверь... поможт... если я... – в через силу выдавливаемых словах прорезается раздражение, но общий фон теряет толику напряжения, и Анна весело парирует: - Ой, а то мне впервой! Делов-то. - Вот др..ная дьвчонка, - несколько сорвавшихся игл разлетаются по углам камеры, намерзают на камнях мощными глыбами, поднимают мимолетные снежные вихри, которые едва не срывают с петель койку и ощутимо прикладывают принцессу дверью по лбу, но та с удовлетворением замечает, что свечение ослабевает еще немного. – Кыш! Дай мне... - А... а ты помнишь, как звали нашего учителя по естествознанию? - А при чем... - Ну помнишь? - Ну, Эр... несто, но зач... - А сколько зубов у Олафа? - Два, но при че... - А у собаки? - Э, с...рок два. - В каком году заложен наш дворец? А кто... А чему равно... А... – и Эльза уже просто отвечает, не задумываясь, хрипло, с трудом, но отвечает, и, кажется, уже сама понимает, что происходит, и просит: «Еще», и с каждым ответом слабеет и втягивает когти рвущаяся наружу стихия, уступая отвлеченному потоку четких мелких мыслей, пока наконец еж не становится обычной на вид ледяной скорлупой, которая в следующий момент с мелодичным звоном осыпается на пол, явив свету плотно свернувшуюся в клубочек и обхватившую голову руками фигурку королевы. - Т-ты чертв мал...нький гений, - выдыхает она и приваливается к стене. Анна бросается к сестре, обвивает руками, чувствуя, как ту колотит крупная дрожь. - Успокойся, все позади, все хорошо. - Нет. Еще... не все. Мне надо.. в лбрторию, срчно, - и тут Анна замечает, что добрая половина шеи у Эльзы основательно проморожена, а в побелевших пальцах зажата изящно оперенная игла. – Нужн... пслать за прфесрм Берген..м... и за.. за гспжой Исидой... и за лекарьм... и... кто там еще по ядам... и обязатьльн обыщите эт-го... у ньго могут быть еще... критично... для тестов.* * *
А ведь когда-то я думала, что ничего не боюсь. Но и та война, и этот злополучный бал раскрыли мне глаза на многие вещи. Будь ты хоть самим чертом рогатым, но пока есть дорогие тебе люди, от страха за них не деться никуда и никогда. Да и это не единственный из страхов, признаться в которых ничуть не постыдно, и каждый раз я с трудом представляю, что бы я делала, имей они все какое-то материальное воплощение. А ты живешь с этим с самого рождения... Тогда все закончилось, можно сказать, благополучно - разрушений удалось избежать, повисшую на волоске жизнь сумела спасти сила науки, но тот день стал какой-то последней каплей, чертой, за которой мы уже никогда не станем прежними. - Никто никуда не едет. До выяснения, - из прозрачного, как слеза, ледового кокона голос волшебницы звучит спокойно и приглушенно, но от безумного взгляда по спине невольно ползут мурашки, а сама она напоминает взъерошенного воробья. - Развести всех по покоям, приставить стражу. А этого, - она кивает на пойманного в морозные сети горе-убийцу, и тонкие губы слегка раздвигаются в хищной ухмылке, - в пыточную. Долгое время Анна и не подозревала о наличии во дворце такой комнаты. Смешно, конечно же, ведь она была здесь всегда. Как многого не знаешь, когда растешь в тепличных условиях, не задумываясь ни о чем! Интересно, а когда Эльзу впервые познакомили со всеми неприглядными сторонами власти? Наверняка должны были раньше... Результаты неутешительны. Кто бы ни планировал покушение, следы он замел весьма искусно, и ниточка, которую удается выцарапать из исполнителя, выглядит малообещающе. Конечно, ее все равно будут раскручивать, но займет это не один день, и не один месяц. Нужно что-то решать с гостями, и их после некоторых раздумий их всех отправляют восвояси. Ну, или почти всех. - Да, кроме этого... как его... наши южные соседи, горный массив и пара колдунов по прабабкиной линии. Эльрик вроде, да, принц Эльрик. Пусть пригласят его на дополнительную аудиенцию, сегодня в пять ровно. - Это тот хам и дурак с кривыми ногами, что ли? - Прозрачный и предсказуемый хам и дурак. Что на уме, то и на языке. Единственная возможность хоть чем-то закончить этот цирк. Ведь ты же не думаешь, что я когда-либо еще решусь повторить подобное, при том, что в общем-то выбор не поменяется? - Знаю... - вздыхает Анна. Ей до слез обидно за сестру, за то, что той недоступны такие, казалось бы, простые вещи, и вдвойне обидно оттого, что у нее самой все это есть, и во многом благодаря все той же Эльзе. Но все, на что Анна сейчас способна, чтобы хоть как-то приглушить пронзительное чувство вины и несправедливости – это прижать ее к себе и чирикать какие-то нежные ободряющие глупости, ласково трепля по белобрысой макушке. - Знаешь, сестренка, - задумчиво говорит королева, - я часто задаю себе вопрос, почему повторяю все ту же ошибку, почему, едва почувствовав вкус свободы, снова позволяю себе оказаться в тисках... и, теперь, кажется, понимаю. Тогда это было навязано кем-то извне. Сейчас – это мой собственный выбор. Мой путь. И пусть я не раз ошиблась развилкой, и пусть он оказался труднее, чем казалось в начале – но он только мой. А значит, я буду идти до конца. И спасибо, что ты со мной.* * *
- Вижу, что я тебе мил как прыщ на заднице, но не думай, что я сам в восторге от этой идеи, - фыркает Эльрик, закидывая ногу на ногу. – Но уж послали так послали, не отвертишься. Папаше нужны твои дуболомы на наших границах, да и спокойнее будет в союзе... короче, шахты можешь копать свободно, половина в казну Аренделла, половина в нашу... ну, а мне нужно единственно чтобы меня не парили. Поэтому лезть ни во что не собираюсь, рули себе как знаешь, а мне хватит псарни, конюшни, казарм для свиты, погреба с хорошим вином, регулярных банкетов и девок. - Без девок как-нибудь перетопчешься, - отрезает Эльза. – Остальное устраивает. - Как будто тебе жалко, - кривит нос принц, поднимаясь и заученным театральным жестом подавая ей руку. Девушка смеривает его презрительным взглядом и позволяет проводить себя до двери, где объявляет ожидающим гвардейцам и советнику: - Венчание завтра в три. Никого лишнего. Только он, я и священник. Тот же самый, да. Через день можете по этому поводу устроить празднования. Только уже без меня, простите.* * *
- Ты что это делаешь? – Анна в изумлении смотрит на марширующую по холлу за сестрой толпу средних охранных големов со стопками книг. - То, что надо было сделать с самого начала. Разделяю территорию. Один раз всех уже держали взаперти из-за меня, больше этого не повторится. Я забираю себе левое крыло. Допускаться туда будет очень мало кто. Остальной дворец пусть будет и дальше открыт миру, я не хочу этого менять. Тем более, что гулянок в нем явно прибавится… ты ведь об этом всегда мечтала, м? - А ты снова запрешься… и… - Ну-ну, не вешай нос, сестренка! Уж тебя-то я всегда буду рада видеть. Пойдем, покажу, как я обустроилась! Анна осторожно ступает по зеркальной глади пола, ежится, окидывает взглядом массивные, прочные ворота и двери. Новое жилище королевы имеет мало общего как с прежним убранством этого крыла, так и с ее ранними изящно-кружевными постройками. - Это же чертова крепость... - Она самая, - довольно улыбается Эльза. - А вот это, везде, - принцесса ковыряет носком туфли пол, проводит пальчиком по ледяной стене, - это тоже обязательно? - Совершенно верно. Так я в любую минуту знаю, что и где происходит на моей половине. - И... тебе в этом уютно? - Очень, - и ее радостный взгляд, с которым Анна встречается глазами, напрочь затмевает и вытесняет и тягостное впечатление от увиденного, и опасения на счет овладевшей волшебницей паранойи. - Я... я рада за тебя, сестренка. - Пойдем, покажу тебе зал для аудиенций! Удобно, вход в зал у вас из главного холла, а с моей стороны – кабинка... Заодно поможешь отрегулировать звук, а то через лед изначально не слышно, но не дырку же в нем делать... Надо придумать какую-нибудь акустическую систему в обход, я ее себе примерно представляю, но нужен тест, - Анна едва поспевает за тянущей ее, словно пес на поводке, сестрой, и никак не может решить для себя, как вообще относиться к происходящему. - Бояться, видишь ли, нужно конструктивно, - притормозив и обернувшись, усмехается Эльза, словно угадав, о чем молчит младшенькая, и на дне ее глаз проскакивает тот опасный сумасшедший огонек, что поселился там после бала. – И сколько бы ни понадобилось времени... я куплю себе это время. Вырву, выгрызу. И наконец-то сделаю все правильно.