Down the Rabbithole

Ближе к вечеру на улице становилось прохладнее и ветреннее. Соль и водоросли в воздухе все отчетливее ощущались на губах. Ноэль крепко кутался в свою куртку и шел вперед, не оглядываясь, чтобы проверить, идет ли за ним Ховард. Он знал, что идет. Хуже всего Филдинг себя почувствовал, толкая тяжелую дверь паба. С ног до головы его окатила ледяная дрожь, стекая от головы к ногам, как поток воды. О него словно разбилось что-то скользкое и промозглое. Отступив на шаг назад, он врезался спиной в грудь Муна и повернулся. Ноэль напряженно посмотрел в его лицо, выясняя, ощутил ли он то же. В помеси глупого восторга и этого странного ожидания с прищуренным глазом и приподнятым уголком губ — на тот случай, если нужно будет улыбнуться, половина рта уже готова — было сложно разобрать. — Что-то… не так? — отрывисто спросил Ховард. Ноэль пожал плечами и отвернулся. Он хотел убедить себя в том, что удаляющиеся тени, скользящие дымчатыми контурами над землей, это черно-белый рисунок его разыгравшегося воображения, но уже ни в чем не мог быть уверен. По крайней мере на какое-то время эти мысли из головы удалось вытеснить заманчивым надписям на табличке меню, лежащей на барной стойке. Чувство голода давало о себе знать, неуютно ползая внутри. Ноэль оперся локтем о стойку и постучал костяшками по передней стенке бара, твердой и внушительной. Реагируя на резкий звук, хозяин паба опустил газету и взглянул на них сначала с нескрываемым раздражением, а позже — с любопытством. — Вы же… — пробормотал он. — Парень, ты ж только что на ногах не стоял. Что, отлил и весь градус с глаз долой? — Я разберусь, — важно сказал Ховард и обратился к бармену. — Что вы несете? Думаете, раз мы приезжие, так все на одно лицо? Ноэль заморгал. Пальцы сжались в кулак, острая боль от впившихся в кожу ногтей запульсировала от самих костяшек. — Заткнись, — он пнул Ховарда в лодыжку, призывая к молчанию. Хозяин паба уставился на них с удвоенным интересом. Разные глаза перескакивали с одного лица на другое. — Я ничего не помню, — Ноэль кашлянул, поднимая на него взгляд. — Я сюда заходил? — Вот кадр, — мужчина неодобрительно поморщился. — Даже я помню, хотя и не нанимался. Этот тоже ничего не помнит? Вроде нормальный уходил. Он кивнул на Муна, скромно понурившего голову рядом. Осознав, что говорят о нем, он кивнул, соглашаясь с определением «нормальный» в свой адрес. — Я, конечно, все понимаю, толерантность и прочее, но вы уже явно за границами были. Сердце Филдинга забилось быстрее, отдаваясь тяжелой болью в грудине. — Так и битый час гланды друг другу полировали. Ну он-то ладно, зад без привязи, за такие бы штанцы к камню привязать, да с утеса скинуть, но ты-то, ты-то мужик… Браво перекинув руку через стойку, хозяин паба наставительно постучал Ховарда по плечу. — Что это вы меня трогаете? Ноэль не дослушал, как многоопытный бармен учит не менее многоопытного Ховарда быть «настоящим мужчиной». Голова закружилась, во рту стало сухо, а пустота в желудке распространялась на остальное тело. Все звуки вокруг на некоторое время стихли, остался только серебряный голос собственных мыслей. Сначала тихий и неубедительный, но со временем становящийся все громче, набирающий больше сил. Джулиан был тут. И был тут с Винсом, конечно, с ним. Слабость в ногах заставила Ноэля опуститься на корточки, хорошо, брюки были не слишком узкими. Он обнял себя за колени, смотря на одну точку в полу. Перепирающиеся сверху Ховард с барменом, похоже, не заметили его отсутствия. Джулиан не разобрался. Джулиан не понял, что человек с ним рядом это не Ноэль. Он смотрел на него, говорил с ним, даже целовал. И не мог понять. Не видел за дурацкой мордашкой того большого и постороннего, что разглядел сам Ноэль в Ховарде. Темную тень присутствия чужого человека внутри. Ноэль закусил черную блестящую пуговицу на рукаве куртки. Бэррэтт всегда был более прагматичным, всегда был материалистом. К гипотезам о существовании волшебства и инопланетян относился со снисходительной улыбкой, в которой читалась жалость к умственным способностям выдвигающего их. Он бы не поверил… Даже если бы это было так очевидно. На дощатом грязном полу быстро плясали тени от активно жестикулирующего Муна. Со стороны было похоже, будто он передвигает небольшую невидимую коробку, зажав ее между ладонями. Это было больше, чем ясно. Джулиан должен был понять. Джулиан умный. Не то что… Филдинг заскрежетал зубами по гладкому пластику. Щетина поскребла тонкую ткань брюк. От новой догадки его тело свела короткая, но болезненная судорога. Стало холодно, и жарко, и очень противно. Возможно, Джулиан понял, в чем дело. Скорее всего. Ведь он умный. Он понял, кто перед ним. И предпочел его. Недалекого, но безумно обаятельного солнечного мальчика, над чьей головой никогда не сгущаются тучи. Он постоянно улыбается и ему не бывает грустно потому, что ни одна мысль не задерживается в его пустой головке. У него нет выходных, поэтому он всегда выглядит великолепно. Настоящая кукла, которая будет совсем не против, если ее будет одевать и раздевать Джулиан. Она это то, что ему надо. Не задает лишних вопросов, не кричит, не испытывает ненужных эмоций, не требует слов. Плоская, как и все персонажи. Безупречная картинка. Ноэль неуверенно посмотрел на Ховарда. Он ему не нравился. Это не могло быть каким-нибудь абсурдным планом судьбы, свиданием вслепую или подбором случайных пар, как в этих телешоу. Он должен был все вернуть на место. Поднявшись и все еще чувствуя дрожь в трясущихся ногах, Ноэль положил обе руки на барную стойку. Продолжающие спорить Ховард и хозяин паба притихли. Он был очень серьезен. — Куда мы ушли в конце? — медленно, практически по слогам спросил он. Бармен сморщился, подтягивая рот, собравшийся в комочек, к носу. Тяжелые мешки наплыли на его глаза, наполняя взгляд недоверчивым прищуром. — Куда мы ушли в конце? — повторил Ноэль, пытаясь удержать себя в руках. — На улицу, куда, — ворчливо сказал тот. — А потом сюда вернулись. — Вернулись? — его голос нервно задрожал. — Сюда? Хозяин паба посмотрел на него, как на умственно ущербного. — Вы стоите передо мной. Вы сюда вернулись. Может, это только мне очевидно? — Так. Желудок Ноэля скрутился в морской узел, но теперь не от голода. Он сам удивился, как резко схватил Ховарда за запястье, крепко сжимая. Мун поморщился от боли, но не дернулся, чтобы убрать его руку. — Ты понимаешь? Понимаешь? — он заглянул в его глаза, тряся за предплечье. Отойдя в сторону от любопытного хозяина паба, Ноэль потянул Ховарда за собой. — Куда они могли пойти? — Куда? — Это я тебя спрашиваю, — раздраженно бросил Филдинг. — Они могли… они могли уйти к гостинице. Только туда. — Думаешь? — Нам нужно их найти. — Ты уверен? — Ховард посмотрел на меню, заманчиво свисающее с края барной стойки. — Мы же хотели… чего-нибудь перекусить. — Ты издеваешься? Ноэль понял, что до сих пор держит его за запястье, и разжал ладонь. Уперев руку в бок, он взъерошил волосы и посмотрел на входную дверь. Ждать дольше он не мог. Если они поторопятся, может быть… может быть, все получится. Толкнув дверь, Филдинг выскочил на улицу и, поймав лимонно-желтые огни светящихся окон гостиницы, быстрым шагом пошел вперед. ~~~ — Скорее! Скорее! Джулиан не знал, куда именно так торопил его Ноэль, таща за руку по всем серым прибрежным лужайкам и так старательно избегая нормальных дорог. Перед собой он видел только его растрепанную шевелюру и блеск ракушек на его запястье, крутящихся на тонкой нити. В кроссовках он развил невероятную скорость. Джулиан был уверен, что стоит ему подпрыгнуть повыше, поток энергии Ноэля понесет его за собой, как воздушного змея. Он почти собрался попробовать, когда друг перед ним остановился. Тень их отеля падала вниз огромным темным зверем, поглощая весь цвет из земли, на которую ложилась. Оказавшись под ней, Филдинг развернулся и наконец отпустил его. Пытаясь отдышаться, он нагнулся, упираясь руками в свои колени. Когда он поднял лицо, его рот был все еще приоткрыт, а глаза взволнованно блестели. Он немного побледнел, видимо, от выпивки его мутило. — Ну и зачем мы так торопились? — спросил Бэррэтт, закладывая руки за спину. Он ожидал увидеть что-нибудь. Или, по крайней мере, сделал вид, что ожидал, любопытно оглядываясь. Ноэль смеялся. На его лице застыла улыбка. Не на губах, но в скулах, щеках, отголосках морщинок у носа, в его глазах. Он шагнул вперед к Джулиану. Заигрывая, дернул бровью и показал зубы. Маленькая мартышка, думал Джулиан, отступая к стене, которую тень от балконов скрывала полностью, оставляя в пространстве длинную черную полосу. Бэррэтт на секунду ослеп, оказавшись в цветовом вакууме, пока из темноты перед ним не вынырнула острая мордочка. Деревянные шершавые планки, которыми было обито здание, впились в его спину через рубашку. Это был конец. Оттесненный к своим поражению и победе, Джулиан не собирался выходить из игры. Вытягиваясь на носках в кроссовках с плоской подошвой, Ноэль в холодном сумраке искал его рот губами, а, находя, старался удержать равновесие и замереть в этом поцелуе подольше. Джулиан не помогал ему. Расправив спину, он выпрямился в полный рост и со смехом наблюдал за трогательными потугами себя поцеловать. Злясь, Филдинг рычал и небольно щипал его за бока. Его дрожащий силуэт, окаймленный молочным лунным светом со стороны океана, скользил вокруг пляшущей фигуркой. И это было очень забавно наблюдать. Джулиан не знал никого, кто мог бы стать такой же навязчивой и необходимой привычкой, как Ноэль. Прилипчивой и постоянной; той, от которой сложно устать потому, что она вновь может удивить. Вновь затеять шоу, а ты и знать не будешь, что его участник. Ноэль был главным героем пьесы, которую он написал. В которой жил. Все его реплики, все мелодии были написаны для нее. А происходящие чудеса — пас в его сторону. Ожидание, как он прореагирует. Ноэлю довольно скоро надоело подпрыгивать. Он остановился. Джулиан задержал дыхание, чтобы оно не мешало слушать звон пряжки. Тяжело, металлически, оглушающе громко ремень выскользнул из захвата. Тугая пуговица последовала за ним. Вздох. Джулиан зажмурился. Раздвинув коленом его ноги в стороны, Ноэль засунул руку в его джинсы. Миновав резинку белья, кисть проворно скользнула под тепло согретой им ткани. Пальцы обняли его член, кожу живота царапнули неровные края ракушек с запястья. Джулиан схватился за его плечо. Морщась и стискивая губы, он удерживал Ноэля под локоть свободной руки, чтобы тот не съехал по его бедру, на котором устроился, обхватив его ногами. Бэррэтт обеспокоенно открыл глаза, когда рука из брюк куда-то пропала, и в них хоть было все еще тесно, но не так приятно тесно, как раньше. Он криво улыбнулся, хотя не был уверен, видит ли его Филдинг или нет. Облизав ладонь, Ноэль снова окунул ее в его джинсы и продолжил. Внутри было мало места, но вытаскивать его на холод он не решался. От этой безысходности он сердился и хмурился. Очертания его лица в тени постепенно приобретали смысл, насыщаясь новыми эмоциями. Джулиан знал, что никому из них это не пойдет на пользу, но все равно рассмеялся, позволяя возбуждению отойти чуть назад. Ноэль подхватил его, хихикнув, но тут же замолчал. Внимание, раньше сосредоточенное на действиях его руки, перетекло на лицо Джулиана. А его собственное внезапно посерьезнело. Черты разгладились, смазывая острые углы. Джулиан отрывисто вдохнул под немигающим взглядом его глаз. Он чувствовал себя немного неловко, немного абсолютно голым. Ноэль смотрел на него так, будто действительно просто хотел смотреть, мог смотреть и смотрел. Будто… любовался его лицом? Бэррэтт не знал, можно ли было так сказать, но это подходило. Он рассматривал его, как в первый и последний раз, впитывая все все переживания и мысли, отражающиеся в его глазах. Филдинг был насквозь пьян, раз не замечал, как нелепо сейчас выглядит, так таращась на него. Вторая рука, левая, легла на щеку наконец склоненного в его сторону лица. Джулиан разрывался в выборе — зажмуриться, потому что хотелось сосредоточиться только на своих ощущениях, даримых ловкими пальцами Ноэля, или пялиться на него в ответ — в блестящий омут глаз, сверкающих на лице, как два сапфировых кольца. Видимо, все его сомнения тут же отразились на нем. От вида его нахмуренных бровей Ноэль снова расхохотался и в конце концов отвел взгляд, утыкаясь в его плечо. Они ведь и в самом деле когда-то были такими смешными. Когда весь мир не имел значения. Когда он сужался до маленькой лондонской квартирки со старой тахтой и синими шторами, а иногда и только до постели, усыпанной крошками его печенья и пустых обещаний. И когда это было? Жизнь назад? Две? Когда все стало так сложно? Когда он перестал говорить ему, что любит, потому, что потерял всякую уверенность в себе и в происходящем? Джулиана тошнило от этих бесконечных когда. Главное происходило сейчас. А сейчас они были такими же, как раньше. Он вытянул шею, позволяя чуть влажным губам идти от ключиц вверх по горлу. Они добрались до его уха и мягко ущипнули за мочку, оттягивая вниз. От Ноэля все так же сладко пахло, будто он только что помыл голову детским ягодным шампунем. Джулиан не ощущал за этим запахом ни алкоголя, ни его кожи. — Ты мне нравишься, Джулиан. Бэррэтт тихо усмехнулся. Он хотел сказать много, но не вспомнил чего именно. Маленький Джулиан в белой ночнушке над его правым плечом высоким голоском предлагал обнять Ноэля и сказать ему что-нибудь приятное. Другой маленький Джулиан в красном трико и с усами, торчащими вверх наподобие перевернутой подковы, на втором плече, советовал молча наслаждаться. Один большой Джулиан думал о том, что было бы здорово, если бы это не кончалось. Не сейчас. До того, как они трое посовещались, Ноэль вновь остановился. Чуть отступив — хотя и не разжимая руки — он глянул в ту сторону, откуда они шли. То, как напряженно он всматривался в темноту, взволновало Джулиана. — Что там? — спросил он. Филдинг пожал плечами. Повернувшись, он вновь попытался завладеть всем вниманием Бэррэтта, но мгновение было упущено. За шумом волн, постоянным и бесконечным, Джулиан различил что-то другое. Словно шаги по дорожкам, выстланных щебнем. Он поморщился, когда обе руки Ноэля обхватили его щеки — одна была вытащена из его брюк и пахла им. — Джулиан, давай здесь. Тот не ответил, прислушиваясь. Тишина. Ему постепенно начинало казаться, что и не было ничего. И он стал просто глупо выглядеть. — Нет, только не здесь. Ноэль поджал губы. Расслабленные руки опустились на плечи. Он некоторое время смотрел вниз, обдумывая план дальнейших действий. И точно — улыбка на его лице появилась так быстро, будто кто-то дернул за невидимый рубильник. — В тачке? Джулиан задумался, представляя, как интересно они оба будут выглядеть на узких сидениях его автомобиля в то время, как наверху простаивает широкая удобная кровать. Ноэль мог смеяться сколько угодно, но он ценил свою любовь к комфорту. — Неа. Ноэль надул губы. — Может быть, вниз? К пляжу. — Там сейчас холодно. Простынешь. Да и потом песок из задницы выгребать… Ноэля рассмешило слово «задница». Впрочем, он сейчас бы смеялся, даже если бы ему просто палец показали. Пьяно хихикнув, он кивнул. — Ладно, Джулиан. Идем в комнату. Только ты делаешь все, что я захочу. — Как будто когда-то было иначе… Бэррэтт посмотрел вслед скачущему и размахивающему руками Филдингу и покачал головой, цыкнув: Ноэль, Ноэль. Чуть не налетев на колонну, придерживающую балконы верхнего этажа, тот остановился, подумал и, обогнув ее, продолжил движение. Стало прохладнее. Джулиан вновь посмотрел в сторону, откуда он, как ему казалось, что-то слышал. Как и прежде. Ничего. Но он все равно был уверен, что что-то там было, вплоть до того, как они совместными усилиями добрались до номера. Тогда он перестал думать обо всем. ~~~ Ноэль замер у стены, в двадцати футах от входной двери. Ховард отстал. Ему не нужно было поворачиваться — просто он больше не слышал за собой грузных шагов, преисполненных негодованием. Он даже не знал, почему остановился именно на этом месте. Он мог бы поклясться, что это какое-нибудь шестое чувство позволило ему за раскатами волн различить свое имя. Как шепот погоды, Ноэль не был уверен, что это человеческий голос. Дотт подслеповато сощурилась, рассматривая его. Надев очки, она вздохнула с облегчением. — Так поздно гуляете, милочка. Вам у нас нравится? — Я… мне… мне нужно знать, кто-нибудь из ваших постояльцев сюда недавно возвращались? — Конечно, к нам все время возвращаются! Мы номер один среди прибрежных курортов в Рэббитхоле… — Я имею в виду, — Ноэль махнул рукой, подбирая слова, — только что. В номера. И… не поймите неправильно… кто-нибудь похожий на меня? На меня и на мужчину, который со мной был, не знаю, запомнили ли вы его. — Такого видного мужчину я точно бы заметила, проходи он мимо меня. Поспешу вас разочаровать, дорогуша, но за последние полчаса тут проходили только Брауны, наши постоянные гости, и странный парнишка в очках, никак не могу запомнить его имя. Могу посмотреть в книге… Оттолкнувшись от стойки, Филдинг не стал ждать, пока она пороется в своих записях, и свернул к лестнице. В комнате внизу он различил тихое жужжание телевизора. Могло случиться так, что хозяйка «Медной устрицы» отвлеклась на свою вечернюю передачу и пропустила кого-нибудь. Их. Он очень хотел в это верить. Толкнув дверь в свою комнату, Ноэль обнаружил, что она все так же закрыта, как они ее и оставляли. Бронзовый ключ в руках дрожал. Ноэль с трудом попал в замочную скважину. Сердце колотилось, как бешеное, а дыхание сорвалось, будто он только что пробежал кросс, но оттягивать неминуемое, чтобы успокоиться, он не мог себе позволить. Внутри никого не было. Слабый лунный свет струился в комнату между занавесей, высвечивая из темноты две кровати. Они были сдвинуты. — Какого же черта тут происходит, — Ноэль прислонился спиной к двери, растерянно запуская руку в волосы.