Особое меню для гадкого утенка

…Они не заметили, как под непрекращающимся ливнем преодолели путь от университета до бара Кашиваги, потому что мысли вязли и пружинили, как резина, и у обоих в головах билось одно: тот, кто там, на небесах, позволь добраться до комнаты, не сорвавшись на то, чтобы прижать плавящееся от желания тело однокурсника к стволу соседнего с дорожкой дерева прямо в безлюдном от дождя парке! Безумие – иначе нельзя было назвать безразмерное, не помещающееся в стройных телах чувство, бросающее в лицо жгучий румянец, делающее кожу чувствительной настолько, будто она ошпарена… «Еще даже не стемнело, так почему же настолько наплевать, что все, абсолютно все могут заметить, насколько каждому из нас небезразличен тот, кто рядом?» Отпустив ладонь Джуна на минуту, которую провозился с замками, Хирому больше всего боялся, что затмение отступит и Юкимура поймет, во что ввязался. Но тот неожиданно обнял Хьюгу со спины, как в аудитории, пальцами забравшись под мокрую куртку и коснувшись грудной клетки в области сердца. Оно моментально отозвалось, затрепыхавшись еще сильнее – хотя, казалось, куда уж больше! – и тыкаясь сквозь естественную преграду в маленькую ладонь, как слепой щенок. - Быстрее, - выдохнул где-то над самым ухом писатель, и они буквально ввалились в коридор, спотыкаясь и избавляясь от обуви. На пол полетели промокшие куртки, протопотали быстрые шаги по лестнице, и вот уже захлопнулась за слетевшими с катушек парнями дверь комнатки на втором этаже. Кровать протяжно заскрипела, когда на нее со всего размаху рухнуло два сплетенных в объятии тела. Джун запустил тонкие пальцы в набрякшие от воды темные волосы однокурсника, пока Хирому, жадно целуя его шею, боролся с ремнем брюк. «Боже, как же хорошо…» - снова одна мысль на двоих, будто проявление той странной связи, делавшей ненужными любые слова. Давно уже не хватало дыхания, словно комнату вместо серого света пасмурного вечера, расчерченного серебряными потоками воды, затопила густая прозрачная субстанция, разрывающая легкие, пузырящаяся и делающая движения замедленными, будто в немом кино. Джун мысленно приготовился было к боли, и уж точно не ожидал того, что произошло в следующий момент, когда Хьюга, нежно оглаживающий его грудь и живот, опустился ниже. - Не на… - только и успел произнести он, и тут же задохнулся от неведомых ранее пьянящих ощущений. Губы и язык Хьюги двигались со всей возможной нежностью, немного неуверенно, но ласково. «Он ведь раньше уже… встречался с парнями?» - подумал Джун, и тут же снова почувствовал укол ревности, впрочем, спустя мгновение, смытой солнечной пустотой в мозгу. Он таял от удовольствия, поглаживая голову и плечи любовника, и, оторвавшись от реальности, немного опоздал вовремя оттолкнуть его. - Ох… вырвалось у писателя при виде перепачканных губ и щеки парня. – Салфетки… - У меня есть, - Хирому лениво отмахнулся и перегнулся через Джуна, одной рукой потянувшись к прикроватной тумбочке. Зрачки его были расширены, и глаза казались бездонными. В погрузившейся в сумерки комнате Джун не мог прочитать выражение его лица и сразу же затосковал: «Вот блин, ему неприятно… Но он же сам…» Тут длинное тело однокурсника вдавило его в кровать, и Хирому как-то сдавленно охнул. Хлюп – теплая жидкость плеснула Джуну на живот. Пока Юкимура пытался осознать, что вообще происходит, парень уткнулся ему в плечо, спрятав густо покрасневшее лицо. - Ты чего? – писатель потормошил партнера. - Я сейчас умру со стыда, - пробурчал Хьюга. – Облажался, как подросток зеленый… Писатель обидно прыснул в кулачок, отчего неудачливый Казанова и вовсе пал духом, но тут же почувствовал, как Джун крепко обнял его, прижавшись, и зашелестел около уха: - Все хорошо… Все действительно было хорошо, но возбуждение никак не спадало. Джуну было стыдно за те эмоции, которые вызывало у него поджарое мускулистое тело однокурсника. Он нежно прикоснулся губами к смуглому плечу, очертил языком лопатку, шалея от бархатистости матовой кожи и чувствуя, как твердеет недавно разрядившийся член … Несколько десятков секунд спустя Хирому уже постанывал от дразнящих порханий рук и губ любимого по позвоночнику, пояснице, копчику. Теплые пальцы цепко обхватили воспрянувшее достоинство, ласково поглаживая и еще больше возбуждая. - Хьюга… - губы Джуна прикусили нежную мочку уха. Дыхание щекотало, шевеля тонкие черные волоски. - Ах… - стон сипло слетел с губ Хирому. - Хочу тебя, - в первое мгновение брюнет подумал, что ослышался. – Можно я… Ошалевший от откровенности предмета своей любви парень, не раздумывая, перевернулся на спину и потянулся к губам Джуна. - Пожалуйста, - прошептал он в перерыве между поцелуями, - сделай все как следует… В момент высшего наслаждения, уже после долгой подготовки и мучительно медленного первого проникновения, Джуну показалось, что низкое серое небо за окном треснуло, с хрустальным звоном распадаясь на тончайшие прозрачные лепестки и осыпаясь вниз. Обнимая отрубившегося Хирому, он тихонько целовал партнера в висок, шептал какие-то нежные глупости, виновато гладил испещренную следами поцелуев и укусов кожу на шее и ключицах. «Кошмар какой…» - парень готов был провалиться сквозь землю. – «Вот уж не думал, что смогу настолько отпустить вожжи… Теперь мы, кажется, квиты…» Самым смущающим было то, что воспоминания о безумии были крайне приятными, но заезженное состояние Хьюги внушало некоторые опасения. «Надеюсь, он не от боли, а от усталости отключился», - Юкимура тревожно заглянул в запрокинутое лицо с искусанными губами. Отчего-то его крайне волновал вопрос, испытал ли фанат хотя бы толику того удовольствия, которое перепало на долю ведущего. Хотя вроде бы стоны его были полны отнюдь не муки. Глаза Хирому припухли от слез, но лицо было расслаблено и даже в такой ситуации невероятно прекрасно. Джун ласково провел по совершенной щеке кончиками пальцев и почувствовал, как сердце укололо и перехватило дыхание от нежности. «Что ты со мной делаешь, что я взглянуть без того, чтобы сердце не зашлось, не могу? Ты мой… Ты ведь правда только мой, Хирому-кун?» И сразу снова защемило в груди: Хирому не одинок, у него столько друзей, девушек красивых вокруг, потому что с его внешностью модели из журнала рядом должен быть кто-то столь же неповторимый. Так что всего лишь вопрос времени, когда Хьюга это поймет и начнет тяготиться… Не додумав эту мысль, писатель забылся беспокойным сном, периодически просыпаясь, чтобы удостовериться: они действительно спят в одной постели. В один из таких промежутков бодрствования Джуну нестерпимо захотелось пить. Он осторожно встал, опасаясь разбудить человека рядом, натянул джинсы и, отперев дверь, спустился на первый этаж. Кухню он не нашел, пришлось пройти в ту половину дома, которая относилась к бару. Кашиваги-сан стоял к нему спиной, протирая столик, и Джун замер, не решаясь потревожить его. Однако мужчина сам заметил неожиданного посетителя и улыбнулся, узнав его. - Привет. Так это ты у Хирому ночуешь? А я было решил, что случилось неизбежное и он все же притащил в свою святая святых какую-нибудь девчонку. Дверь даже запер… Юкимура почувствовал, как неудержимо краснеет, но все же взял себя в руки. Дядя Хирому подходил к двери… Оставалось лишь надеяться, что он не расслышал низких стонов племянника. - Это всего лишь я, Кашиваги-сан, - стараясь обратить все в шутку, произнес он. – Мы с Хьюгой-куном немного перебрали, пришлось вести его домой, да и я уже не пошел к себе, решил остаться. - Понятно, - Кен-сан странно взглянул на него, - Скажи-ка, парень… «Все, спалились, - пронеслось в голове у Джуна, - сейчас как спросит, а что это мы там такое делали…» Он уже лихорадочно подбирал слова для оправдания, но совершенно не ожидал того, что прозвучало из уст пожилого человека: - Это ты тот самый писатель, знакомством с которым так гордится Хирому? - А… - Юкимура даже не заметил, с каким облегчением выдохнул. – Видимо, да… Он говорил мне, что ему нравится моя книга. - Знаешь, он был очень счастлив, когда встретил тебя. Несмотря на то, что он выглядит, как картинка, Хирому очень ранимый мальчик, - хозяин бара пытливо взглянул на Джуна. – Я надеюсь, ваша дружба – это не минутная прихоть для тебя так же, как и для него. Джун стушевался, не зная, что ответить. Его рука теребила ремень джинсов. - Я… постараюсь, Кашиваги-сан, - негромко ответил он. – Мне нравится ваш племянник, и я рад, что он любит мои книги. - Ну, вот и славно, - лицо Кашиваги смягчилось. – А ты чего в бар-то в таком виде явился? – он вопросительно оценил взглядом худосочный обнаженный торс Джуна. - Да пить захотелось, а кухню в жилой части дома не нашел, - покаялся писатель. - Вот, держи, - хозяин плеснул ему минеральной воды в высокий стакан. - Спасибо, - Юкимура забрался на барный стул, потягивая прохладную воду. - И иди уже спать, до утра далеко, а вам завтра на занятия, верно? Кстати, на будущее: кухни в моем доме, кроме барной, нет, он изначально строился как заведение с жилым этажом. Так что смело приходи сюда, только в следующий раз голышом не шастай, заболеешь, - мужчина подмигнул. – И двери не запирайте, а куртки ваши в коридоре я прибрал, разбросали, пьянчужки, - он хлопнул юношу по плечу. – Давай, дуй на боковую. - Ага, спасибо. Спокойной ночи вам, - Джун покорно двинулся в сторону двери. Хьюга за то время, пока он бродил по дому, привычно раскинулся в позе морской звезды, заняв всю кровать. «Хоть бы прикрылся, бесстыдник», - кровь бросилась в лицо писателю и он укрыл однокурсника простыней. - Подвинься уже, - тихонько прошептал он и постарался отвоевать себе хотя бы часть необходимого для сна пространства. Парень заворочался и сложил на любовника длинные конечности, подгребая его поближе к себе. «Джун-сан…» - сорвалось с его губ, они маняще полураскрылись, и… Юкимура сам не понял, как уже припал к ним в поцелуе, требовательно раздвигая языком. Джун нашел кончиками пальцев напрягшийся сосок и сжал его, но тут же устыдился: «Какого черта я творю? Напал на спящего… Ему же все еще больно, вспомни себя после того раза. Хотя наверно сейчас и я мог бы быть снизу…» В этот момент, прекращая его муки выбора, глаза спящего распахнулись, еще подернутые сладкой негой, и Хирому потянулся к его лицу. - Ю…кимура-сан? - прошептал он. Джун фыркнул. - А во сне ты звал меня по имени. Тот заметно смутился и спросил: - А можно? - Куда от тебя денешься, - с напускной суровостью объявил писатель, а потом ласково погладил парня по растрепанным волосам, - сталкер ты мой несчастный. - Какой же я несчастный? – возразил Хирому, с нежностью разглядывающий полуобнаженного однокурсника. – Я счастливый. Я очень счастливый, правда! Студент одновременно смущенно и чуть сердито посмотрел на приятеля. «Я тоже счастлив, Хьюга… Хирому, - поправился он про себя. – Прости, что пока не могу тебе об этом сказать вслух. Спасибо тебе за твою любовь». - Я рад, - просто ответил он, отворачиваясь, словно от нестерпимого сияния, чтобы парень рядом случайно не заметил его смущения и отчаянно расплывающихся в улыбке губ, -…Хирому.