«Братик»

С возвращением Чанёля всё закрутилось по-старому. Бэкхёна он сразу обратно запер в подвал, будто сам не доверяет своему братику. Хотя он правильно делает, учитывая, что фактически все дни он думал, как бы поэффективнее план придумать для побега. Чанёль чувствует это? Как? Хотя что можно ожидать от сумасшедшего? Всего, на что фантазии хватит. И даже больше, потому что у сумасшедшего может с фантазией быть получше. Возможно, Чанёль просто придумал себе, что Бэкхён сбежит, а тот просто предположил, что первый почувствовал это. Бэкхёну неудобно, его пожирает отвратное дежавю, когда он лежит голый и со связанными руками. Будто началось всё с начала, будто Чанёль не уезжал и до этого не успевал успокоиться на счет братика, который может сбежать. Одно только возвращает Бэкхёна в настоящее – твёрдая из-за оружия подушка, на которой ему теперь неудобно спать. Напоминание о том, что когда его руки будут свободны – он обязан воспользоваться своим шансом. Только Чанёль пока не решается развязывать руки братику, предпочитая удовлетворяться им, как куклой, которая не сопротивляется. Только это братик. Любимый братик, который стонет под ним, подавляя свои сладострастные стоны, будто стыдясь этого. Он извивается под ним, дрожит, потеет, кончает – делает всё, что не может сделать кукла. Да никакая кукла не может заменить ему родного братика, ради которого он готов убить ещё столько же людей, сколько уже убил. Бэкхён для него всё. Он не сможет жить без него, поэтому так волнуется, как бы он не смог сбежать. Чанёль спускается вниз. У Бэкхёна вновь начинается дежавю от такой жизни в ожидании скрипа, когда Чанель даст ему еды, воды или отведёт в туалет. Или же займётся с ним своим извращённым сексом. Бэкхён не знает, жмуриться ему или нет. Отворачиваться ли? Вряд ли он может показывать свою неприязнь к этому, хотя он точно это предположить не может. Это ведь может и разозлить, и раззадорить старшего на более грубые поступки. Лучше всего ему изображать «невинную девочку», чтобы умилить Чанёля, чтобы он был более нежен. Хотя бы он так сможет удовольствие от секса получить. И, наверное, вскоре он перестанет ему завязывать руки. Чанёль садится на кровать между ног братика, раздвинув их в разные стороны. Бэкхён жмурится, но старается, чтобы это выглядело не как отвращение, а как страх и стеснение. - Братик, тебе тогда было больно? – старший почти лёг на него, тихо спрашивая об этом. Он же по приезду «лишил братика девственности». На самом деле не брат это сделал. Он второй, но это не именно второй раз Бэкхёна, а просто второй партнёр. Бэкхён уже знает своё тело в этом плане, а Чанёль не совсем. Ифань знает его тело лучше Чанёля. - Немного, - чуть тише ответил младший. Чанёль поцеловал его шею, затем спустился к одному из сосков, посасывая его, вдувая в себя, заставляя кожу темнеть и набухать. Бэкхён сжимает зубы, стараясь не реагировать на такие нежные для него прелюдии. Неизвестно, что может произойти в следующий момент. После тушения об него сигарет, Бэкхён с каждой новой минуты ждёт сумасшествия от него и измывательства над его телом. Чанёль нагибается и достаёт коробку, коротая была под кроватью Бэкхёна. Последний заволновался, ничего хорошего не может иметься в этой коробке из-под обуви. Старший роется в ней несколько минут, во время которых пульс младшего перевалил за сотню, отстукивая такой бешеный ритм, что удары отдаются во всём теле. Через какое-то время он находит зажимы для сосков. Бэкхён сразу весь напрягся, подсознательно ощущая, как эти зажимы будут больно зажимать его чувствительные к этому соски. Почему Чанёль решил их использовать? Он решил заменить анальный секс издевательствами над ним? Чанёль поцеловал розовый набухший сосок братика, затем зажал его специальной игрушкой с маленькими висячими на цепи «каплей», чтобы игрушка еще и тянула кожу вниз, но благодаря тому, что Бэкхён лежит, он пока этого особо не ощущает. Чанёль медленно закручивает зажим, игрушка медленно всё больше сжимает его сосок, принося сначала дискомфорт, а потом и боль. Бэкхён вздрогнул и зашипел, когда старший слишком туго затянул его. - Извини, - Чанёль провёл языком по верху сжатого соска. Бэкхён поёжился от странного ощущения. Вроде приятно от этого, но из-за зажима, который Чанёль всё-таки не ослабил, всё ещё больно. То же самое брат проделал и со вторым соском Бэкхёна, даже зажал его также сильно, пока младший не зашипел, тогда он вновь извинился и провёл языком по соску. После Чанёль помог сесть братику и прислониться к спинке кровати. «Капли» начали висеть, оттягивая чувствительную кожу вниз. Бэкхёну неприятно, больно, хочется их буквально содрать с себя, но он не может, потому что руки связаны и потому что он может себе буквально вырвать соски так. Чанёль спускается к животу братика, целуя его, запуская язык в пупок, отчего второй немного дрожит и прижимает и так впалый живот ближе к позвоночнику. Одновременно старший тянет волоски блядской дорожки на себя. Не больно, особенно если сравнивать с болью сосков. Неприятно. Позже он прекращает тянуть его за волосы на животе, опустив руку на его всё ещё вялый член. - Братик, тебе не нравится? – взволнованно спрашивает Чанёль, начиная поглаживать плоть Бэкхёна. Тот отрицательно качает головной и говорит: «Больно». - Потерпи немного, - Чанёль накрывает губами головку члена братика. Бэкхён прикрывает глаза, стараясь сконцентрироваться на удовольствии, которое он получает от минета Чанёля. Он проводит языком по всей длине несколько раз, затем обхватывает головку губами, чуть сжимая её, обводя языком и щекоча уретру. Младший сдерживает свои стоны, ощущая тяжесть внизу живота. Его соски уже успели онеметь, а член постепенно набухает во рту Чанёля, который уже двигает головой вверх-вниз, лаская анус пальцем, выписывая вокруг него круги, но не рискуя проникнуть. Бэкхён кусает губы, он морщится, на лбу появилась испарина. Его тело невольно прогибается навстречу ласке, моля Чанёля о продолжении наслаждения, которое он ему приносит. Он ему приносит и боль, и удовольствие. За что? Почему он над ним издевается, будто ненавидит, но и одновременно заставляет стонать от оргазма, будто он – любовь всей жизни Чанёля. Так и есть. Он – любовь всей его жизни. У Чанёля своя любовь, извращённая, неправильная, странная, но всё равно любовь. Почему он тогда так над ним издевается? Как можно издеваться над объектом своей любви? Ещё и так изощрённо. Чанёль теперь посасывает яички братика, двигая рукой по его члену. Бэкхён не выдерживает. Слишком хорошо, слишком тяжело внизу живота, слишком хочется кончить, но Чанёль пока не даёт ему этого, либо делая всё слишком медленно, либо недостаточно сильно. Внезапно он сжал член братика у основания, заставив его жалобно простонать. Он хочет заставить Бэкхёна умолять его. Он хочет слышать его мольбы о большем, о том, что ему нужен Чанёль. Ему достаточно и животной страсти, это лучше, чем безразличие и отвращение. И страх. Но Бэкхён продолжает сдерживаться. Он не будет умолять Чанёля об этом. Он не хочет так унижаться перед собственным братом. Это для него слишком. Хотя всё, что случается с ним с момента похищения слишком. Что с ним брат вытворяет, как его держит тут… Всё слишком. До того «слишком», что хочется его убить и освободиться, но Бэкхён знает, что он чересчур мягкотел для этого. Но сам факт, что он только подумал об этом – ужасен. Как он мог до такого докатиться, чтобы подумать об убийстве родного старшего брата? Да, он похитил его, да, издевается… Но всё это из-за умалишённой любви. А он хочет его убить. Если бы не их родственная связь, то ему бы было легче это сделать. Хотя кого он обманывает? Бэкхён слаб, он совсем не жесток, чтобы кого-то убить. Чанёль лижет его пульсирующий анус, который время от времени сжимается, а сам братик дрожит, шумно дыша ртом. Ему хочется, безумно хочется, но нельзя. Чанёль слишком неумел в этом деле и жесток. Да и он всё-таки брат. Несмотря на то, что между ними было, Бэкхёна всё равно сдерживает то, что это его старший брат, родной старший брат. Да, Чанёлю наплевать на это, но у Чанёля нелады с головой, с разумом. Бэкхён не может делать то, что для Чанёля кажется совершенно нормальным. Просто потому что он – душевнобольной. Чанёль переворачивает братика на спину и заставляет его встать на четвереньки. Бэкхён весь задрожал от страха – сейчас он легко может просто взять и отыметь его. Он гол и беззащитен перед ним. - Боишься? Братик, я не сделаю этого, раз ты сказал, что тебе больно, - этот ласковый тон, как обычно, пугает Бэкхёна. Бэкхён молчит, не зная, верить ему или нет. «Капли» тянут соски вниз, причиняя боль. Он жмурится, молча перенося это. А Чанёль тем временем прикоснулся языком к сжавшемуся анусу братика, заставив того вздрогнуть. Бэкхён надеется, что Чанёль сдержит своё обещание и не станет мучить его зад. Не оттрахает его… Или не засунет в него какую-нибудь игрушку. Младший кусает губы. Он не чувствует своих рук, соски начинаю неметь. У Бэкхёна уже шумит в ушах от всего этого. Голова кружится, его тело ослабевает из-за всего этого. Он опустил голову вниз, прислонившись лбом к матрацу. Чанёль целует его бёдра, поглаживая одновременно их, уделяя внимание внутренней стороне, стараясь делать так, чтобы братик получал удовольствие. Чанёль медленно поднимается к висящим яичкам братика, делая дорожку из поцелуев. Одновременно правой рукой он нащупывает деревянную прищепку, лежащую в коробке, как и ещё десяток таких же. Бэкхён сбито дышит, прикрыв глаза. Старший посасывает его мошонку, целуя её, затем оттягивает кожу и прикрепляет прищепку, отчего братик вздрагивает, вскрикнув. Он уже почти рыдать готов. Столько унижения и боли он ещё никогда не испытывал. Ещё и от собственного брата. Чанёль целует ягодицу братику, после чего шлёпает его по второй. Бэкхён жалобно ноет, жмурясь. - Мне так нравится твой голос, братик. Стони для меня чаще. Бэкхёну хочется съязвить, что для этого ему нужно именно доставлять ему удовольствие, а не боль, но не рискнул. Чанёль берёт ещё одну прищепку и прикрепляет её на этот раз к бедру братика, оттянув его кожу. Бэкхён весь напрягся, будто все его нервные окончания перестали функционировать, только боль теперь он может чувствовать и больше ничего. Он взял ещё одну прищепку и оттянул на этот раз крайнюю плоть на члене, защемив её. Бэкхён зашипел, ёрзая, отчего прищепка болтается туда-сюда, принося этим ещё больше боли. А Чанёль продолжает покрывать его части тела прищепками. Часть спины, поясница, ягодицы и бёдра покрыты прищепками. Из-за их количества вся кожа Бэкхёна натянута, они сжимают её, заставляя краснеть, ныть кожу. Чанёль запускает руку себе в трусы, начиная сжимать свой член, любуясь своим творением. Он немного напоминает дикобраза с этими «иголками». Его анус весь сжат, напряжён, а вся кожа стянута прищепками, белея в этих местах. Бэкхён дрожит и сбито дышит, его член вновь вял, возбуждение спало. Но у Чанёля оно только набрало обороты. Его живот отяжелел, а из уретры выделяется смазка, пачкая его трусы и пальцы, ласкающие его плоть. Вскоре он снимает свои брюки и трусы, начиная дрочить. Бэкхён сразу понимает это, слыша тяжелые вздохи брата. Он не хочет оборачиваться, ему достаточно звуков. Звуков того, что старший брат онанирует, смотря на него. На его унижение, страдание. Что за странная любовь у него? - Братик, - выдыхает Чанёль. Сейчас это звучит ещё более пошло, извращённо, чем обычно. Бэкхён хочет закрыть уши руками, но те связаны, он не может этого сделать. Чуть позже он вздрагивает от того, что Чанёль водит своим членом по его анусу. Младший весь напрягся. Он собирается его оттрахать? Или он сдержит своё обещание? Чанёль пока просто водит головкой по кольцу мышц, пачкая его своей естественной смазкой, затем водит вверх-вниз. С каждой минутой Бэкхёну становится всё страшнее и страшнее. Но внезапно старший отстраняется. Младшему стало ещё страшнее. Не собирается ли он резко войти в него? Но вместо этого он почувствовал удар по ягодице. Ударив, он резко провёл вдоль, нагибая прищепки. Часть упала, а другая только потёрла кожу. У Бэкхёна глаза на мокром месте. Чанёль взял стек и стал ударять поочерёдно ягодицы братика, наблюдая за его вздрагиваниями, слушая его мычания, за которыми скрываются стоны. Иногда он слишком сильно ударяет и прищепки падают на кровать. Бэкхёну только это и нравится в этой экзекуции. Но когда он начал раскачивать прищепку на его мошонке, то Бэкхён наделся, что сможет перенести это. Слишком больно прищепка тянет нежную чувствительную кожицу, ему кажется, что он крепче всего закрепил прищепки на его члене и яйцах. Бэкхён кусает губы, по его щекам текут редкие слёзы. Чанёль теперь переходит ко второй прищепке, прикреплённой к крайней плоти, проделывая те же действия. Он одновременно двигает левой рукой по своему члену, наслаждаясь зрелищем. А Бэкхён страдает. Он захочет свести ноги вместе, но Чанёль пресёк его попытки, резко и сильно ударил его по бедру – прищепка упала. Бэкхён уже хнычет, а Чанёль медленно, по одной, буквально выдёргивает стеком прищепки, но игнорируя его многострадальный член. Закончив, он переворачивает заплаканного Бэкхёна на спину – он закрывает лицо руками. Чанёль раздвигает его ноги и вновь ласкает свой член, быстро, резко двигая ладонью, желая быстрее кончить. Через некоторое время Бэкхён слышит стон и ощущает горячие капли на его бёдрах и животе. После с него снимают прищепки – какое облегчение! Чанёль нависает над братиком и убирает его руки от лица. - Если тебе будет всё ещё больно, то в следующий раз тебя будет ждать кое-что особенное, - сказав это, старший начал целовать братика в губы. Бэкхён весь напрягся внутри. Что его будет ждать? Учитывая, что с ним происходило раньше, ничего хорошего.