* * *
К тому времени, как Корво отдал страже Башни приказы, включавшие в себя так же приказ об усилении охраны хранилища, и собрал все необходимое для визита в Радшор, солнце склонилось к горизонту, заливая Дануолл ало-рыжими, едва теплыми лучами. Лорд-защитник, выйдя за границы Башни, переместился на черепичную крышу ближайшего дома и, поставив ногу на край чадящей дымом трубы, всмотрелся вдаль, в уме прикидывая, как долго придется ему добираться, и заранее прокладывая маршрут своего неблизкого пути. Маска сидела на нем как влитая, приятно холодя мягким бархатом кожу лица. Как же он все-таки отвык от этого чувства за все это время, отвык смотреть на мир сквозь стеклянные линзы и дышать сквозь зашитую проволокой прорезь, что больше походила на звериный оскал. Глубоко вздохнув, он плотнее натянул капюшон на голову, поверхностно пробежался затянутыми в кожу перчаток пальцами по перевязям на поясе и патронташам на груди, подушечками чувствуя будто бы живую вибрацию проклятых амулетов и, плавно сжав руку в кулак, растворился в облаке голубо-серого дыма. Он ведь уже и забыл, что значит чувствовать себя свободным, забыл, как поет в ушах рассекаемый ветер и хрустит прохудившаяся черепица под сапогами из мягкой кожи. Забыл сладкое, тянущее чувство в груди, когда делаешь шаг в темноту уличного пролета, чтобы уже в следующий момент раствориться в проклятом тумане и собраться воедино на краю крыши очередного дома. Он забыл, но тело его помнило и будет помнить еще долго. Корво летел, не зная устали, подобно стреле, ловко перемахивая через встречающиеся на пути препятствия, перепрыгивая с крыши на крышу. Если ему не хватало нескольких метров, он ловко и цепко хватался пальцами за водостоки, выбоины да чужие подоконники, лишь для того, чтобы в следующую секунду с грациозностью зверя подтянуться, напрягшись всем телом, и, оказавшись на краю крыши, с низкого старта рвануть дальше, навстречу затухающему солнцу. Только сейчас, покрыв лицо сталью маски, а голову — кожаным капюшоном, слушая пение проклятых амулетов, и чувствуя себя дитем лихого морского ветра, он был абсолютно счастлив, как человек, вкусивший свободы. Он радовался, как китобой, заметивший левиафана. Вкушал красоту момента как моряк, выходящий в море. Он был уверен в себе, как гордый генерал, отбивающий натиск врага. Он был Тенью Дануолла, он был неотъемлемой частью этого мрачного, но по-своему очаровательного города. Он не мститель, теперь он защитник. Запыхавшийся после безостановочного бега, мягко улыбающийся под маской от обуявшего его чувства эйфории, лорд-защитник останавливается на одной из крыш и глубоко дышит, осматриваясь по сторонам, чтобы определить свое местоположение. Границы Радшора оказываются неожиданно близко, это можно понять по пробивающемуся даже под маску, тяжелому запаху цветущей стоячей воды и виду мрачных, непрезентабельно выглядящих нежилых зданий, что покрыты пятнами мха. Корво поднимает голову вверх, всматриваясь в потемневшее, продернутое рябыми облаками небо и рассматривая угольно черные, темнеющие на фоне сумеречного, зеленоватого неба хребты зданий. Где-то внизу плещутся и шепчут воды Ренхевена, лижут слабыми, спокойными волнами сталь и бетон заброшенных построек, сухо трещат хитиновыми пастями речные хрустаки, проросшие на стенах небольшими группами. Вот она, запретная граница. Делая шаг в пустоту, Корво расслабляется, расставляет руки в стороны и закрывает глаза, в следующее же мгновение, растворяясь в голубоватом люминесцентном мареве переноса. Теперь он аккуратен и сосредоточен. Он прислушивается и всматривается, плавно, с аккуратностью хищника переставляет ноги и прячется в тени, смешивается с тенью. Смотрит на мир сквозь голубые линзы маски-черепа, улыбается ему проволочной улыбкой, что похожа на дикий оскал. Ночь любит его, и он отвечает взаимностью, тени надежно укрывают его сумеречным пологом, скрывая от чужих глаз. Корво еще не знает, как ему завязать разговор с гристольскими ассасинами, но он уверен в том, что повод найдется, так всегда было и так будет, главное к этому стремиться. Он следует по крышам, с высоты рассматривая изгибы знакомых улиц, теперь он начинает замечать тут и там слабый свет в окнах, видит силуэты людей, что движутся плавно и растворяются в ночи, как неуловимый дым, проходящий сквозь пальцы. Он замирает и присаживается, ухватывается пальцами за трубу и внимательно осматривается, оценивая обстановку. Ему никак не удается пересчитать Китобоев, но он уверен в том, что их тут не много, но в то же время и не мало. Натасканные и натренированные, они представляют существенную опасность поодиночке и смертельную опасность, находясь в группе, потому что умеют действовать без четкого плана, умеют подстраиваться под действия своих собратьев по оружию и понимают друг друга с полуслова, хотя этим людям не нужны даже слова, им хватает жестов. Лорду-защитнику не требуется много времени для того, чтобы почувствовать направленные на него пристальные взгляды. Они все-таки его заметили, но его это не огорчает, Китобои — достойные и внимательные противники. Ассасины рассматривают его, присматриваются к нему сквозь закапанные круглые стекла газовых масок, под которыми скрывают свои лица, и Корво, кажется, чувствует их интерес и их ожидание того, что он сделает в следующий момент. Аттано слышит скрип черепицы за спиной, он уверен, что приближающийся сделал это нарочно. Мужчина поворачивает голову к плечу, смотря на замершую за его спиной чернильную тень краем глаза, неизвестный по-птичьи наклоняет голову в бок, и лорд-защитник думает о том, что этот человек появился тут относительно недавно. Он не может объяснить, чем вызвана эта мысль, но почти уверен в своей правоте. Корво плавно поднимается на ноги, не делая резких движений, чтобы не провоцировать конфликт, и поворачивается в сторону китобоя. — Похвально, сэр Аттано, вы вновь обвели нас вокруг пальца. Вы пришли за местью? — гудящий из-за намордника газовой маски голос наигранно равнодушен и пропитан нотами неподдельного интереса. Корво отрицательно мотает головой и поднимает руки в примирительном жесте. Нет, месть его теперь не интересует, он свою месть свершил не так давно, и вновь пачкать руки, погружаясь в трясину этого отвратительного, по сути своей, процесса не желает. У него другие цели, другие задачи и другие идеалы, можно сказать, что в душе он полностью обновился, отторгнул от себя личину мстителя, как болезнь, и зажил новой, быть может, обыденной, но, тем не менее, спокойной жизнью человека, которому более не надо прятаться от городской стражи и отражать подлые удары судьбы. — Мне надо кое-что обсудить, — коротко, но емко отвечает он, заранее предполагая, что обсуждать это он будет с нынешним главой Китобоев, кем бы он ни был. Ассасин просит его подождать и растворяется в дымке черного тумана, что заставляет лорда-защитника напрячься и подозрительно прищурить глаза. Это становится все интереснее и интереснее. Отлучившись не более чем на пять минут, ассасин вновь появляется на крыше рядом с Корво и жестом приглашает следовать за ним. Они следуют по крышам и выступам скачками, перенося свои тела в пространстве с помощью дарованных им проклятых способностей и оставляют за собой голубо-черную дымку смешивающегося тумана. Ассасин приводит его к зданию, окна третьего этажа в котором светятся золотисто-рыжим светом, испускаемым десятками зажженных восковых свечей, и фиолетово-голубоватым светом чадящих белесым дымком ламп, созданных семьей Бойл для отпугивания чумных крыс, которых тут, наверняка, осталось еще довольно много. Юноша замирает на краю смотровой площадки и жестом указывает на лишенное стекла окно, что, судя по всему, и является входом. — Благодарю, — сказав это, Корво легко пролезает в здание и осматривается по сторонам. Стоящие тут китобои-часовые смотрят на него ленивыми, но внимательными взглядами диких котов. Лорд-защитник чувствует себя непривычно и рефлекторно поглаживает пальцами рукоять механизированного клинка. Встретить спокойствие в этом месте для него странно. Часовые, стоящие у каждого входа, кивками головы и жестами указывают ему нужный путь, странно, но они даже не просят, не пытаются забрать у него оружие. Видимо, уверены в своем новом лидере. Корво вспоминает о способностях ассасинов и вновь подозрительно щурится. Что-то тут не складывается, конечно, но он старается отмахнуться от этой назойливой мысли, у него тут другое дело. Путь приводит его в кабинет, который когда-то занимал Дауд, это помещение изменилось только в том, что нынешний хозяин ободрал со стенда эскизы убитых жертв и заказанных китобоям целей, а так же снял с окон пласты железа, которыми в свое время те были обнесены. В окружающем сумраке, едва разбавляемом лилово-голубым отсветом ламп, Корво не сразу удается рассмотреть хозяина кабинета. — Довольно неожиданно видеть вас тут. Чем обязаны вашему визиту? — гудит сильно искаженный газовой маской спокойный голос, и лорд-защитник поворачивает голову в сторону одного из книжных шкафов, перед которым стоит мужчина, вероятно хотевший почитать, но отвлеченный от своих планов неожиданной новостью о незваном госте. Прямая спина, заложенные за спину руки, чуть вздернутый подбородок и пристальный взгляд. Достойный человек, которого портит только его нынешнее ремесло. Есть в нем что-то неожиданно неуловимо знакомое, что-то подозрительное. Корво кажется, что он знает это спокойствие, это спокойствие мудрого, уставшего, но все еще гордого и сильного хищника. Неизвестность начинает злить и раздражать. А тем временем молчание затягивается, и лорд-защитник спешит его развеять. — Мне нужна помощь, — ловя на себе вопросительный непонимающий взгляд, Корво открещивается руками, — не та помощь, которую вы привыкли оказывать. Мне нужно кое-что узнать, — говорит он, и непонимание исчезает из взгляда собеседника. Главарь Китобоев вытягивает из шкафа книгу в темном кожаном переплете и занимает место за своим столом, после чего указывает рукой на стул напротив и откладывает книгу в сторону. Занимая предложенное место, Корво испытывает редкое для него чувство неловкости. Тут, не видя сопротивления и ненависти, он чувствует себя глупо и как-то неуместно, словно кот, запертый в одном вольере с охотничьим псом. Мужчина будто бы зябко поводит плечами и сосредотачивает внимание на собеседнике, невольно обращая внимание на знакомые жесты. Странно заинтригованный, он говорит совсем не то, что хотел произнести изначально. — Может быть, побеседуем с глазу на глаз, как самые обычные партнеры? — не то интересуется, не то утверждает он и, сдернув с головы плащ, одной рукой придерживая маску, другой щелкает крепежом, обнажая сосредоточенное лицо. Будь он менее внимательным, то вряд ли бы заметил возникшую в атмосфере нервозность. Человек напротив не спешит следовать его примеру и это заставляет лорда-защитника пристально и подозрительно прищуриться, как бы ему хотелось снять с этого человека хотя бы перчатки, это бы тоже многое бы ему рассказало. Впрочем, он может рискнуть и прощупать почву, и, несмотря на внешние признаки, мужчина плавно сжимает руку в кулак, и мир вокруг них выцветает до серо-голубых оттенков. Сейчас лорд-защитник может рассмотреть каждую пылинку, замершую в воздухе из-за активации замедления времени. Слыша мрачный смешок со стороны собеседника, он поднимает голову и наблюдает за тем, как тот отмахивается рукой, будто пытаясь разогнать морок, его движения не замедленны, а так же точны, будто время течет своим чередом. Это было очевидно. Корво разжимает пальцы, и течение времени возобновляется, входя в нормальное русло. — Дауд, — со смешанными чувствами говорит он, и это имя будто жжет язык. Подобного он никак не ожидал, и сейчас он не знает, выказывать ли ему удивление, раздражение ли или вовсе хвататься за клинок и попытаться закончить начатое, что он не завершил только из милости и нежелания пачкать руки чужой кровью. Не завершил из-за желания не уподобиться тем, кто столь вероломно когда-то сломал его мирную жизнь и обрек на долгие месяцы теневой жизни. Когда мужчина снимает с головы уродливый намордник газовой маски, Корво приходится контролировать себя, чтобы рефлекторно не схватиться за оружие. Дауд смотрит на него с равнодушием и толикой интереса в темных глазах, будто ждет, что будет дальше, но Аттано не будет устраивать перед ним неуместных сцен или истерик, не того он сорта человек, чтобы опускаться до подобного. — Ты, как всегда, проницателен, Корво, — с обманчивой мягкостью в голосе говорит он и выгибает тонкие губы в усмешке. Живой и невредимый, нарушивший запреты и уговор, вернувшийся в Дануолл и случайно найденный тем, от чьей руки когда-то боялся умереть. Лорд-защитник приятно удивляет его своим бездействием, он как минимум ожидал того, что он попытается вцепиться ему в глотку без всяких разбирательств. Дауд бы ушел, вернулся бы на родной остров и осел бы там, но он так и не смог оставить своих учеников, понимая, что если бы Китобои остались бы без присмотра и контроля, то меньше чем через месяц сорвались бы, и были истреблены, как крайне опасные преступники. Дауд просто защищал то, что было ему дорого, и будет защищать до тех пор, пока не найдет достойного преемника или пока окончательно не отдаст душу Чужому, планы и предсказания которого, к слову сказать, ему все же удалось обойти. В помещении вновь повисает гнетущая тишина, два старых врага пристально рассматривают друг друга, совершенно позабыв о том, что эта встреча была совсем не случайной. Первым в себя приходит Дауд, мужчина откидывается на спинку стула и сцепляет пальцы в замок на животе. — Итак, Корво, Китобои — это, конечно, не информационное бюро, но я согласен оказать тебе услугу, — Аттано напряженно кивает головой и думает о том, что ему все же придется тут задержаться. Сначала он намерен узнать то, что ему нужно, а вот потом поговорить обо всем остальном, не менее интересном, и этот разговор обещает быть долгим. — Тени должны много знать о тенях. Вы видели кого-нибудь тут вчера, или позавчера, или три-четыре дня назад? — Дауд задумывается, хмуря брови, одну из которых рассекает уродливый шрам. Он поднимает глаза к потолку, перебирая в памяти события последних дней и воспоминания об отчетах, а после, опустив взгляд обратно на нежданного визитера, коротко кивает головой. — Да, кажется, я понимаю, о ком ты говоришь. Тени знают о тенях. Три дня назад кто-то бродил по крышам, наблюдал, но не нападал, мои люди долго за ним следили, но он будто бы что-то искал. Когда он нарушил границу, китобои спугнули его. Человек со светящимся глазом, его ищешь? — и все же Слекджо оказался прав, надо будет потом поблагодарить его за эту верную подсказку о том, где следует искать ответы. На слова же Дауда мужчина кивает головой, положительно отвечая на заданный им вопрос. — Незнакомый человек, мужчина, не из наших краев, странный. Мы о нем ничего не слышали, никогда раньше его не видели, а мы видим очень многое, Корво. Китобои успели его рассмотреть, говорят, что экипировка незнакомая, но качественная, странные инструменты и этот его глаз. Светящийся глаз, ты такое где-нибудь видел? — приподняв бровь, интересуется Китобой и Корво отрицательно мотает головой. — Вот и я не видел, а ведь много где бывал. А что Чужой? — вновь интересуется Дауд и Корво морщится, слыша имя проклятого бога. — Ничего. Ты лучше моего знаешь, что он всегда говорит загадками, подсказок от него ждать не приходится, всяко ничего не скажет, только запутает еще больше. Ему же нравится наблюдать за тем, как мы трепыхаемся впотьмах судьбы, — ворчливо произносит лорд-защитник, на периферии сознания удивляясь тому, как легко ему удается вести разговор со старым врагом. Быть может, если бы не проступок Дауда, то они могли бы стать хорошими друзьями, но к чему думать о несбыточном? Китобой рассеянно кивает головой, соглашаясь с доводами лорда-защитника. — Значит, говоришь, что он жадный до блеска золота? Тогда это многое объясняет. Хорошо, что мы не храним у себя никаких ценностей, иначе мне пришлось бы посоревноваться с тобой в поисках этого загадочного вора. Я бы на твоем месте наведался в район Эстейт, если в Гристоле и есть место, в котором золота столько же, сколько в хранилищах Башни, так это точно в районе Особняков. Наш загадочный друг наверняка попробует урвать что-нибудь с очередного приема леди Бойл, — Дауд вопросительно приподнимает бровь, наблюдая искаженное эмоцией удивления лицо Аттано, а после беззлобно хмыкает. — Сколько прошло времени, Корво, а ты знаешь об этом городе все так же мало. Бойлы ежемесячно устраивают прием по случаю пропажи Эсмы Бойл, это ведь твоих рук дело? Можешь не отвечать, я уверен в том, что ты приложил к этому руку. Так вот, это что-то вроде траурного бала, но в итоге все заканчивается одинаково: возлияния, оргии, грязь, ну и все прочее, что присуще балованным аристократам. Идеальный повод для того, чтобы отнять у знати их драгоценные золотые игрушки, — простодушно говорит Дауд и пожимает широкими плечами. Корво с долей благодарности кивает головой, теперь у него в руках есть еще одна ниточка, которая возможно приведет его к следующему витку этой запутанной истории. Как же временами сложно жить на этом свете. Глава ассасинов, явно высказав все свои предположения, берет книгу с края стола, раскрывает ее и принимается бегать темными глазами по строчкам. Удивительно, как он может читать в такой полутьме, но сейчас лорда-защитника волнует далеко не это. Корво внимательно смотрит за бесстрастным лицом мужчины и не спешит покидать его общество, или только ему одному тут кажется, что у них остались неразрешенные вопросы? Дауд довольно долго и старательно делает вид, что не замечает ничего вокруг, поминать прошлое ему явно не хочется, но буравящий взгляд лорда-защитника не дает сосредоточиться на смысле написанного. Не без раздражения отложив книгу обратно на стол, глава ассасинов подается вперед и упирается локтями в край стола, отвечая на пристальный взгляд Аттано своим, не менее внимательным и сосредоточенным. Он мог хотя бы попытаться сделать вид, что ему все равно, но нет, лорд-защитник все так же неуместно прямолинеен и простодушен, словно не был несколько лет верным цепным псом ее Величества, словно не видел, как положено вести себя людям, что ходят при знати. Корво Аттано — странный человек, и только недавно Дауд начал понимать, почему Чужой сделал именно такой, с виду совершенно смехотворный, выбор. — Итак, — коротко говорит Дауд, чтобы разбавить звенящую тишину звуком своего голоса и подтолкнуть замершего на месте телохранителя к началу, судя по всему, долгого и сложного разговора. Корво складывает руки на груди и кивает головой. — Итак, — повторяет лорд-защитник, — почему я прихожу в Радшор и вижу тебя тут в то время, когда ты должен быть за сотни миль от Гристоля и Дануолла в частности? Мы же договорились, Дауд, — голос у Корво звенит от напряжения и еле сдерживаемой злости, он явно не намерен так просто терпеть присутствие убийцы его Императрицы, его возлюбленной и матери его дочери, рядом с собой. Ассасин трет пальцами виски, боясь, что от странности ситуации, у него с минуты на минуту разыграется мигрень, до чего же все это нелепо. Он, человек, что когда-то дерзил самому Чужому и поносил проклятое божество безо всякого стеснения и страха, теперь должен отчитываться перед старым врагом и объяснять ему логику своих действий. Просто феноменально. — Корво, у тебя действительно есть время обсуждать это? — с каким-то сомнением интересуется ассасин и, натыкаясь на сосредоточенный, ничего хорошего не предвещающий взгляд имперского телохранителя, вновь отмахивается, поднимается с места и, заложив руки за спину, отходит к окну, рассматривая ночной сумрак, обнявший Дануолл сонной, непроницаемой пеленой. — Судьба, Корво, понятие довольно странное. Если у тебя действительно есть время, то я расскажу эту историю с самого начала. Думаю, ты сам поймешь, что к чему, — ассасин замолкает на несколько минут, пытаясь подобрать нужные слова, и прикрывает глаза, подставляя лицо под порыв ледяного, ночного ветра и вспоминая прошлое. — Тогда, Чужой сказал мне: «Я здесь, потому что ты прав. Императрица не была обычной жертвой», тогда он лишил меня покоя, — неспешно говорит Дауд, все глубже погружаясь в воспоминания. Он отходит к стене и скользит пальцами по массивной лепной раме, рассматривает хаотичный рисунок, и Корво подмечает, что стиль художника схож со стилем Соколова, но все же разительно отличен. Слишком много экспрессии, слишком много ярких цветов, слишком много неуловимой… жути? Угрозы? Скрытого смысла? — Тогда он сказал: «Я пришел предложить тебе последний дар, Дауд. Мой дар – загадка. Я назову лишь имя». Далила. Бригморская ведьма, задумавшая кое-что очень, очень отвратительное, Корво. Кое-что, о чем ты не знал. Но я расскажу, так что устраивайся поудобнее, — мрачно говорит Дауд и чуть поворачивает лицо к плечу, смотря на лорда-защитника краем глаза, и тот думает о том, что этот разговор действительно затянется, но, тем не менее, ассасин заинтересовал его, он выслушает его, а уже потом будет решать, что к чему.Глава II. Search in the past
26 июля 2014 г. в 22:36
Прошло немало времени, а территория Боттл-стрит, что является убежищем Принца Улиц и его «подданных», чище не становится: все тот же мусор по углам, все те же крысы, в этом мусоре копошащиеся, бранные стишки и карикатуры знати Дануолла, нарисованные на затертых стенах углем и иными подручными материалами. Корво неспешно, пряча лицо в тени капюшона, продвигается по закоулкам, рефлекторно, по выработавшейся привычке безжалостно давя подворачивающихся под подошву ботинок грызунов. Он рассматривает это место и мягко улыбается уголками тонких губ. Не один раз эти подворотни становились для него укрытием и убежищем, именно тут он некогда встретил того, кто стал ему хорошим другом. С этим невзрачным с виду местом у него связано не одно неожиданно светлое воспоминание, и осознание этого факта греет душу как никогда.
Преодолев несколько поворотов, он выходит к входу на Винокурню. Часовые, стоящие рядом с массивными воротами, сонно клюют носом в ожидании смены и, кажется, готовы уснуть хоть стоя. Корво тянет застоявшийся воздух ноздрями и улавливает запахи хмеля, чеснока и вяленой рыбы. Один из часовых, менее сонный, замечает его приближающийся рубленый силуэт и, вскинув голову, вскакивает со своего места и тянется рукой к перевязи, на которой висят залитые горючкой бутылки, готовый в прямом смысле пламенно поприветствовать неизвестного гостя. Корво останавливается на месте и сдергивает капюшон с головы. Узнав лорда-защитника, часовой вешает бутылку на прежнее место, но добродушия в его глазах не прибавляется, напротив — он подозрительно щурится, сохраняя молчание. Корво вопросительно вскидывает бровь, но подходит ближе, становясь с часовым лицом к лицу.
— Мне хотелось бы поговорить со Слекджо, — без всяких прелюдий прямо говорит Аттано, стараясь придать своему голосу положительную окраску. Бандит как-то странно смотрит на него исподлобья, как на умалишенного, но в следующий момент пожимает плечами и меняется в лице, становясь непроницаемо равнодушным. Он вытягивает руку в сторону двери в приглашающем жесте, разрешая пройти, и игнорирует благодарный кивок головой со стороны неожиданно нагрянувшего гостя. Сначала Корво думал о том, что у сонного часового дурное настроение из-за усталости, но, продвигаясь по территории Винокурни и ловя на себе идентичные непонимающие, временами осуждающие и раздраженные взгляды, он изменил свое мнение — не могут же все бандиты с Боттл-стрит быть сонными и озлобленными. Бандиты не трогали его, но и своей подозрительности скрыть не пытались. Лорд-защитник скользил меж них, сохраняя на лице маску спокойствия, но на душе у него было неспокойно. Ситуация прояснилась, когда его проводили в кабинет Слекджо. Мужчина дремал, сидя за столом в окружении пузатых бутылок темного стекла, бумаг и книг. Прием, мягко говоря, был далеко не теплый, не так принято встречать старых друзей. Корво почувствовал неладное уже тогда, когда Слекджо, увидев его, медленно поднялся и схватил со стола пустую бутылку из-под местного самопального виски. А о том, что происходит нечто странное, Корво думал уже сидя на потолочной балке и уворачиваясь от летящих в него бутылок, когда пустых, а когда полных.
— Аттано, старый ты пес! Как у тебя только совести хватило прийти сюда после того, что ты сделал?! Решил посмеяться над старым товарищем, а?! Или думаешь, что у меня мозги миножьи, и я ничего не пойму? Чтоб тебя волкодавы задрали, а ну спускайся оттуда, акробат треклятый! — подобно медведю ревел Слекджо на все тона и без всякого сожаления метал в ошалевшего от подобного отношения лорда-защитника запасы самопального виски. Корво пришлось слушать эти гневные тирады и то и дело пригибаться или отклоняться в сторону, чтобы Принц Улиц не сбил его с тонкой балки. На шум ко всему прочему сбежались подчиненные Слекджо, которые, потрясая оружием и кулаками в воздухе, тоже принялись галдеть кто о чем, и шум поднялся невообразимый.
Весь этот балаган прекратился только тогда, когда Слекджо прикрикнул на всех окружающих своим громовым голосом, похожим на рев медведя, и призвал к порядку, советуя всем вернуться к своим делам, потому что, как он заметил, с лордом-защитником он и один может справиться, так что поводов для беспокойства нет. Подчиненные с ворчанием разбрелись кто куда, лязгая оружием и кося на засевшего под потолком мужчину злыми глазами. Аттано, единственный обеспокоенный всей этой нелепой ситуацией, и вовсе потерял нить всего происходящего и уставился на буравящего его недобрым взглядом Слекджо с немым вопросом в несколько округлившихся глазах.
— Ладно, Аттано, просто верни, что взял, и забудем об этом, по рукам? — прокашлявшись, осипшим после рева голосом проговорил Принц Улиц и, поставив очередную бутылку на стол, поднял руки в примирительном жесте. Корво спускаться не спешил, больно уж странная сложилась ситуация, тем не менее, он сел на балку и, скрестив свешенные вниз ноги, для устойчивости взялся руками за вертикальную, проходящую по центру балку. Вопроса Слекджо он не понял, но уже начал догадываться, что именно произошло на Винокурне, и ему это не нравилось.
— Я у тебя ничего не брал, Слекджо, — убедительно проговорил лорд-защитник и, видя прошедшую по рукам и лицу бандита нервную дрожь, напрягся, готовый, если не вновь уворачиваться от стеклянных снарядов, то как минимум «бликнуть» куда-нибудь в другое место. Тем не менее, Принц сделал глубокий вздох и усмирил свое раздражение, и, прежде чем он начал сыпать бранью, Корво решил взять ситуацию в свои руки. Предварительно сняв с перевязи раскладной клинок, исключительно для возможной самообороны, он переместился к Слекджо и заглянул другу в глаза мрачным взглядом. Не любящий все эти проклятые фокусы, бандит громко фыркнул и вновь отступил к рабочему столу. Выпустив пар, он смог окончательно взять свои эмоции под контроль и вернуть себе прежнее самообладание. — Я. Ничего. Не. Брал, — отрывочно произнес Корво и, повесив клинок обратно на пояс, сложил руки на груди с видом человека, который ожидает объяснений всего произошедшего. Свои предположения у него, конечно, были, но он почему-то надеялся, что они не оправдаются.
— Вчера у меня украли одну довольно важную вещь, очень ценную вещь, Аттано. Мои парни, быть может, и не идеальны, но и не идиоты далеко. Они сказали мне, что видели вчера ночью метнувшуюся по крышам тень, и я склонен верить в то, что это далеко не галлюцинация, нагнанная хмельными парами, а проклятущая правда. Вот скажи мне, шельма, много ли ты знаешь любителей полазить по крышам в ночной час? — Аттано смерил его задумчивым взглядом и принялся загибать пальцы. — Вот не надо мне тут, Аттано, парни из затопленного Радшора не в счет, — Корво резко разжал руку и задумчиво потряс ею в воздухе. Как оказалось, любителями пощекотать нервишки, действительно, можно было назвать только его и китобоев. Слекджо мрачно хмыкнул, спиной откинулся на глухо скрипнувшую спинку стула и накрутил на палец пышный ус, пальцем же другой руки он пригрозил старому товарищу, как нашкодившему мальчишке.
— Зачем мне у тебя что-то воровать, Слекджо? Чтобы подшутить? Мы же взрослые люди! Ко всему прочему в последнее время я денно и нощно пребываю на территории Башни. Если ты не веришь мне на слово, то пойдем, поговорим с ночной стражей, они тебе подтвердят, что я все время находился рядом с Императрицей, — у начавшего холодно и издалека Корво постепенно в голосе появился жар настойчивости, да и сам он неспешным, но твердым шагом подошел к столу Принца Улиц и, упершись ладонями в обитую красным бархатом крышку его рабочего стола, кивнул головой в сторону выхода, приглашая на длительную прогулку. Слекджо от подобного непривычного для Аттано напора эмоций несколько опешил, но тут же взял себя в руки и, подавшись вперед, оперся о столешницу руками, лукаво щуря правый глаз, он посмотрел на лорда-защитника снизу-вверх.
— Ну, допустим, шельма, что ты не брешешь, — вдумчиво произносит бандит, прикуривая сигару, и, отняв ее от губ, выпускает под потолок клуб густого дыма. — Тогда кто меня обчистил? Это точно не Китобои, они только до крови жадные, и не ты. Как видишь, даже ты не знаешь никаких других любителей ночных прогулок, — произносит Принц и указывает рукой с зажатой в ней сигарой в сторону Корво, будто передавая ему право слова. Лорд-защитник думает о том, что если бы не вчерашнее происшествие, то этот вопрос поставил бы его в тупик.
— Начнем с того, Слекджо, что я и пришел сюда как раз для того, чтобы обсудить популяцию «ночных гуляк», только мне немного помешали, — устало, с укором говорит Корво не дрогнувшим голосом и прислоняется плечом к обклеенной плакатами стене. Бандит разводит руками, после, вернувшись в прежнюю позу, подбирается и выглядит максимально внимательным и увлеченным словами давнего товарища. — Вчера ночью кто-то заглянул в Аббатство и обчистил Смотрителей. Вынесли какую-то реликвию и всего по мелочи. У вас ничего больше не пропало? — мрачно интересуется Корво и рефлекторно моргает, когда Принц Улиц своим пудовым кулаком бьет по крышке стола, а потом яростно давит сигарету в пепельнице, чертыхаясь. Видно, Корво попал в самую точку.
— Чтоб мне в Бездну провалиться. А ведь ты чужовски прав, Аттано, действительно пропало. Только вот парни друг на друга грешат, да на свою безалаберность. Я-то — другое дело, моя «драгоценность» в сейфе хранилась. Хороший сейф, надежный, — Слекджо кивает головой в сторону стоящего в углу открытого настежь массивного сейфа. Корво кивает головой, действительно хороший сейф, в хранилище Башни стоят похожие. После он спешно думает о том, что было бы неплохо усилить охрану хранилища, а то черт знает, как может приключиться — сначала Аббатство, потом Винокурня, а потом дело и до Башни Дануолла дойти может, чем Чужой не шутит. — Значит, говоришь, что какой-то новый герой у нас тут нарисовался. Неужто вор? Интересно. Давно я хороших воров в Дануолле не видел, вот на Серконосе их говорят много, а в наших-то краях… Вот так дела. И ты, получается, в отсутствие малышки Эмили решил за это дело взяться? Это хорошо. И что будешь делать? — Слекджо, неподдельно удивленный, мнет в пальцах какой-то подвернувшийся под руку исписанный грубым почерком пергамент и внимательно смотрит на помрачневшего лорда-защитника.
— Искать. Что еще остается? Стража этим заниматься точно не будет, а мне, как ты говоришь, всякая шельма тут не нужна, и без этого проблем хватает. Я вот пришел к тебе посоветоваться, но был сбит с толку пламенным приемом, — в голосе лорда-защитника вновь скользят нотки укора и Слекджо, морщась, спешно отмахивается от него.
— Но-но, Аттано, ты же не леди Бойл, в конце-то концов, не строй из себя обиженную благодетель, у нас тут не спектакль. Ну, вспылил, ну не розгами же меня бить. Я бы тебе выпить предложил, — он осматривает окружающее его пространство на предмет хотя бы одной целой бутылки, — но все ушло на то, чтобы «пламенно» тебя поприветствовать, — со смехом говорит бандит, а после хмурит густые брови и вновь поднимает на Тень Дануолла умные глаза. — Так что за совет тебе нужен, Корво?
— Идеи, предположения, что угодно. Пока что мы знаем только то, что этот человек ловок, незаметен, работает по ночам, любит присваивать себе все, что плохо и хорошо лежит. В Аббатстве сказали, что кто-то видел, что у нашего гостя светится глаз, — с некоторым непониманием произносит лорд-защитник последнюю фразу, и Принц улиц, вновь закуривая, вопросительно приподнимает бровь и откидывается на спинку кресла, задумавшись. В помещении повисает тишина, слышно, как скрипят половицы под ногами патрулирующих территорию Винокурни бандитов да шуршат по темным углам злополучные крысы.
— Чужовски престранное это дело. Я, Корво, в местной шобле разбираюсь, скажем так, посредственно. У нас только две головных боли — Шляпники да Угри, но у них точно таких ловкачей нет. К тому же Шляпники после того, как скончался их старик, озабочены только разладом в организации, а клыкастая сучка Страйд уволокла половину банды в очередное сумасшедшее морское путешествие. Так что они за последние месяцы совсем притихли, — Слекджо вновь задумчиво замолчал и выдул сигарный дым сквозь ноздри, становясь похожим на хищного тивианского вола, искусно выполненная голова которого висела на стене за его спиной, а после встрепенулся, покрутил ус и продолжил: — Но вот что я тебе скажу, Аттано. Тени принято искать среди теней. Я тебе в этом деле не помощник, разве что, когда поймаешь этого молодца, могу помочь намять ему бока. Я скажу парням, чтобы были бдительнее, но в остальном могу посоветовать, как бы странно это не звучало, заглянуть в Радшор. Китобои те еще уродцы, да и воспоминания у тебя о них не лучшие, но знают они наверняка больше нашего, — договорил он и затушил сигару. Рациональное зерно, как не крути, в словах Принца Улиц имелось, да и мнение его было далеко не необоснованным, китобои действительно славились своей осведомленностью о творящихся в черте города делах. Корво оттолкнулся от стены и пожал руку поднявшемуся на ноги Слекджо. — Ладно, Аттано, ты мой норов знаешь, так что зла не держи. Извини уж за то, что вспылил так. Удачи тебе в поисках, буду ждать от тебя добрых вестей, — проводив лорда-защитника до выхода с Винокурни и дружески хлопнув по плечу, пробасил Слекджо и вернулся обратно к себе, чтобы объясниться с подчиненными и выдать им новые указания. Корво же тем временем решил вернуться в Башню, чтобы лучше экипироваться для не совсем безопасного путешествия в затопленный район Радшор, который стал домом для фракции наемных убийц.
Примечания:
Перевод названия: "Глава 2. Поиски в прошлом".