Девять кругов ада

«Так душу пленную стремит желанье, Духовный взлет, стихая лишь тогда, Когда она вступает в обладанье». (Данте А. Чистилище, п.18.)

** Драко Неделя отработок с Поттером... Что и говорить, месяц начался потрясающе. Каждый будний день мне предстояло терпеть его общество в течение трех часов. Не скажу, что это безумно напрягает... Просто бесит сама ситуация и то, как всё повернулось. Ну кто, скажите мне, мог предположить, что гриффиндорец так взбрыкнет на обычную подколку. Я, конечно, замечал за ним странности в поведении в сентябре и ухудшение и без того вспыльчивого характера, и... Я только сейчас понял, что он сам избегал нарываться на конфликты со мной. Просто, сдерживал себя и проходил мимо, либо ворчал что-то нелицеприятное себе под нос. Первая стычка была в больничном крыле. Но тогда и он выглядел совсем не отлично. Что происходит? Я оправдываю его? Докатились... До сих пор немного болит рука. Перелома не было, но костерост всё равно пригодился. В него, как будто демон вселился. Откуда такая агрессивность?Часто стал замечать его у себя на «хвосте». Достал, что ему ещё-то надо? Благо, не цепляется ко мне сам, не нарывается. А я что, дурак, первым лезть? Как интересно... Поменялось мировоззрение? Малфой, ты бредишь... Не могу больше думать о починке Шкафа. Кажется, свихнусь. Отчаяние затапливает,руки опускаются. Но Малфои не сдаются... По крайней мере, я очень хочу в это верить... ** Гарри Я влетел в Большой зал и плюхнулся рядом с Роном. Друг покосился на меня и недовольно поджал губы. Тыквенный сок медленно растекался по столешнице. — Прости, — прошептал я и начал накладывать пюре в тарелку. Есть хотелось зверски. Я полдня прошатался по пятому этажу напротив двери в Выручай-комнату. Меня съедала мысль, что же там забыл Малфой уже которую неделю подряд. Я никак не успевал проскользнуть за ним в открытую дверь. Комната словно не хотела меня впускать. Я злился, психовал, срывался на друзьях и просто сходил с ума от любопытства. Оно, кажется, сгубило кошку? Я буду не лучше... — Гарри, всё нормально? Гермиона оторвала голову от огромного томика и внимательно оглядела меня. Как рентгеном, честно. — Да, всё отлично, Герм, как всегда. Она недоверчиво на меня покосилась и снова уткнулась в фолиант. Рон кряхтел рядом. — Где ты был сегодня? — Шлялся по замку. — Опять за Малфоем следил? Тебе ещё не надоело? Я пожал плечами и уткнулся в ужин. Какой смысл отвечать? Мне совершенно не хотелось выслушивать нотации от друзей. И если быть уж до конца откровенным, мне надоело следить за хорьком. Он прятался в этой комнате практически постоянно. Меня это злило, бесило и совершенно выводило из равновесия. Но я не мог остановиться, успокоиться. Меня словно тянуло за ним магнитом, по пятам. Я хотел вывести его на чистую воду, доказать, что я был прав, когда начал подозревать его в чем-то, доказать друзьям, что они ошибались. Может, во мне заговорил эгоизм? Да и вроде нарциссизмом я никогда не страдал. Тогда почему такое отчаянное желание показать превосходство над слизеринцем? Вот и сейчас он снова невольно привлекал мое внимание. За столом «зеленых» нарастало напряжение. А все потому, что Малфой что-то грозно шипел сначала в сторону Нотта, потом переключился на Забини и Паркинсон, сидящих рядом с ним. Характер у хорька за последний месяц испортился вконец. Он постоянно срывался на сокурсников, даже его хваленая выдержка и змеиное хладнокровие давали сбой, слетала маска с аристократического лица и приоткрывала истинное состояние слизеринца. И меня оно весьма напрягало. Хотя, если судить здраво, какое мне до этого должно быть дело? После совместной отработки у Снейпав течение недели я старался не попадаться на глаза хорьку, и у меня даже отлично получалось. Но позавчера, разглядывая карту Мародеров, я наткнулся взглядом на точку «Драко Малфой», исчезающую на пятом этаже. Меня снова тряхонуло и в животе засосало от сильнейшего желания узнать, что же он скрывает. Говорят, что неприятности находят меня? Не правда. Это я нахожу их на свою шею... И теперь я вновь не смог сдержать свои порывы и неотрывно пялился на зачарованный пергамент почти весь день. Рон что-то недовольно бурчал о том, что я профукиваю выходной день, лежа на кровати в спальне, вместо того, чтобы выйти на улицу, гдебыла прекрасная осенняя погода, и погонять с ним на метлах. А Гермиона... Она уткнулась в книги, погрязла в них с головой. Иногда меня посещала мысль, что, если бы ей не нужно было прерываться на такие мелочи как сон-еда-учеба, подруга срослась бы с книжными страницами. После короткого посещения этим летом одного греческого островка вместе со своими родителями она увлеклась трактатами по медицине. Ходили слухи, что за большинство достижений в колдмедицине мы должны быть благодарны именно выходцам из этого теплого и вечно солнечного места. Она ежедневно, зачитавшись, принималась учить нас с Роном какому-нибудь новому заклинанию для поддержания жизни или улучшенному заживляющему. Мы стоически терпели сию экзекуцию над нашими итак уставшими за день мозгами, но в глубине души понимали, что это вполне может пригодиться. Недавно, кстати, был случай попрактиковаться и, что самое странное, не на ком-то абстрактном, а на Малфое. Вот, мои мысли вновь и вновь возвращаются к хорьку... Он обрезал руку в один из вечеров отработки выскочившей склянкой с настойкой цветков лаванды. Запах удушливым облаком разлился по помещению, красные капли крови стекали с длинных тонких светлых пальцев и смешивались с сиреневым раствором на полу. Я встал в ступор, смотря на завораживающее сочетание ярких пятен и бледной кожи. Малфой морщился, сжимая запястье другой рукой, тихо ругаясь. Я вылечил его рану, как раз применив одно из новых заклинаний Гермионы, и застыл от потрясения. Малфой выходил из помещения, а я всё смотрел ему вслед. Я не ошибся. Но это было похоже на слуховую галлюцинацию. Он сказал мне тогда «Спасибо»... Мне начало казаться странным мое помутнение рассудка насчет хорька. Я привык скидывать все перемены в себе на выматывающее действие ночных кошмаров. Но они, кажется, решили взять отпуск и на время оставили мне мой разум в полное владение. Это вводило в тупик и заставляло впадать в ступор. Разборки за столом слизерина, казалось, достигли своего апогея. Я как раз допивал сок, запихивая в рот последнюю порцию вкусной булочки с яблочным вареньем, когда Малфой что-то прошипев громче обычного Нотту, отпихнул бокал и резко поднялся со своего места, стремительным шагом направляясь к выходу. Нотт вытирал остатки напитка с мантии и злобно смотрел в сторону удаляющейся фигуры однокурсника, подождал несколько минут и тоже пошел к дверям. У меня засосало под ложечкой. Как будто что-то подталкивало меня, заставляло пойти следом. Чутье? Интуиция? Я неспеша вышел из-за стола и решил выяснить, что же меня так напрягло. Рон снова завел шарманку насчет моей маньячности, но его слова так и не достигли разума. Полумна перед выходом налетела на меня, не заметив, и принялась рассказывать про каких то мифических синеглазых хвостоногов. Мое воспаленное сознание немедленно выдало картинку похожего на это описание существа, и я содрогнулся. К черту такое воображение. Уж лучше и вовсе без него. Кое-как отцепившись от равенкловки, я рванул в подземелья замка. Было странное ощущение, что могу опоздать. Проскочил три пролета вниз, завернул за угол к следующей лестнице и... На полу внизу лежал Малфой. Из раны на виске текла темная кровь, расползаясь по зеленоватым холодным камням... ** Драко Голова болит. Видимо, последствия сотрясения мозга. Убить хочется этого придурка Нотта. Начинаю потихоньку жалеть, что не сдал его. Меня лишь останавливает мысль о том, чем это может закончиться для меня и мамы. После того, как отец попал в Азкабан, Нотт-старший стал пользоваться благосклонностью Лорда. Наверно, моя сумасшедшая тетка Лестранж теперь постоянно в праведном гневе. Ведь по её мнению, только она достойна внимания господина. Меня аж передернуло от картины Беллатрисы, ползающей в ногах у этого змееподобного урода. Ноги вынесли в широкий коридор с винтовой лестницей в конце и двумя горгульями по бокам. Когда я решился? Может, когда в очередной раз сходил с ума возле сломанного Шкафа в захламленном полутемном помещении. Или когда серо-черный семейный филин прилетал к завтраку в Большой зал с пергаментом в маленькой лапке. Я разворачивал его трясущимися руками и смотрел на летящий косой подчерк матери, повторяя про себя: «Жива, пусть только будет жива. Пусть всё будет с ней хорошо». Или, когда лежал на койке в больничном крыле несколько дней назад и смотрел на темное звездное небо. Я смогу когда-нибудь спокойно на него глядеть? Не думая ни о чем, не волнуясь за судьбы и жизни дорогих мне людей, не воя от отчаяния, беспомощности и одиночества? Я буду когда-нибудь счастлив? Мне плевать, что потом подумают про меня все эти люди, мне абсолютно начихать, как будет недоволен Лорд и его приспешники. Мне, главное, чтобы мать была спокойна и жива. Снейп поймет, я надеюсь. А я... А я справлюсь. Я подошел к лестнице и встал на ступеньку. Знаю, что необходим пароль, чтобы начать движение вверх. Стоило мне задуматься об этом, как магия уже понесла меня и лесенку наверх, к двери. Видимо, мои мысли не секрет для кое-кого. Меня это пугает... Темная резная дверь манила и отталкивала одновременно. Я не побежал бы назад. Я уже всё решил. Просто очень сложно переступить через себя, через свою гордость и первым сделать шаг. Выдохнуть-вдохнуть, занести руку и три раза постучать. Толкнуть тяжелую дверь. Голос спокойный, собранный. — Профессор Дамблдор. Можно войти? ** Гарри — Профессор Дамблдор, вы звали меня? — Да, Гарри, присаживайся. Мне надо с тобой поговорить. Сел в глубокое кресло. Серые глаза из-за очков-половинок смотрели внимательно. — Это касается Воландеморта? — В какой-то степени. Я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Мне необходимо, чтобы ты со всей серьезностью и пониманием отнесся к этой... ситуации. А главное, не принимай поспешных решений. Выслушай, обдумай. Хорошо? Я напрягся. Разговор ожидался весьма напряженный. — Я слушаю вас, профессор, и постараюсь сделать, как вы просите. — Спасибо, Гарри. Я рад слышать такие слова, — он встал из-за стола и подошел к фениксу, погладил по крыльям; тот приподнял голову и посмотрел на Дамблдора умными глазами. — Ты был свидетелем того случаяс мистером Малфоем в эту среду. — Не совсем. Я нашел его уже лежащим на полу. — Да. Но именно ты нашел его. И ты не оставил его там, даже учитывая ваше взаимную неприязнь друг к другу. Это был очень благородный поступок с твоей стороны. Можно поинтересоваться причинами, по которым ты следил за мистером Малфоем? Ведь это была именно слежка. Я неуютно поерзал в кресле. Врать нельзя. Можно сказать полуправду. — Весь день Малфой вел себя странно, был неразговорчивым и весьма озлобленным. После того, как произошел конфликт между ним и Ноттом, он спешно удалился из Большого зала с ужина, я подумал, что это выглядит... м-м-м... подозрительно. Казалось, что он что-то задумал. Поэтому я решил проследить за ним. Но меня отвлекла Луна, и я сумел догнать его... поздно. — Да, скорость сыграла бы здесь немаловажную роль. Однако, мистер Поттер, мне всё еще непонятны ваши мотивы. Зачем ИМЕННО вы следили за мистером Малфоем? — Я уже сказал, сэр... — Ладно, Гарри, я приму твой ответ. Теперь, я бы хотел перейти ко второй части нашего разговора. Я кивнул. — Ты помнишь про обещание сначала подумать, а потом принимать решение? — Да, профессор. — Хорошо. Итак, — он снова сел за стол и соединил руки вместе, скрещивая пальцы. — Я имел удовольствие говорить с мистером Малфоем на следующий день после того... м-м-м... несчастного случая на лестнице. И у нас был весьма интересный и долгий разговор. А теперь — сама просьба. Гарри, я бы хотел, чтобы ты присмотрел за мистером Малфоем-младшим, но... — он поднял палец вверх. — Не так, как ты следишь за ним последнее время. Я почувствовал, как жар приливает к щекам. А ведь думал, что мои действия остались незамеченными. — Не надо стесняться и, тем более, бояться меня. Я не собираюсь тебя в чем-то обвинять, — он слегка улыбнулся мне. — Мне необходимо, чтобы ты, по мере своих сил, был... недалеко от него и, при возможности, смог бы оградить от кого бы то ни было. Дамблдор задумчиво посмотрел на Фоукса. — Сейчас очень сложное время для мистера Малфоя. И мне нужно, чтобы ты был рядом с ним. — Сэр, можно уточнить? — я был очень удивлен. — Вы хотите, чтобы я присматривал и... при случае... помогал возможному Пожирателю смерти... — Гарри, — Дамблдор неожиданно прервал меня, голос его был твердый и не терпящий пререканий. — Сейчас ты должен принять мои слова, как истину в последней инстанции. Я доверяю мистеру Малфою, и школа взяла на себя решение охранять его... от всего. — Профессор, я не понимаю! Он же может служить Воландеморту! А вы доверяете ему! Да он мог обмануть вас. Он же Малфой! Он что-то замышляет, он... — Гарри! — голос громкий, лицо серьезное, нет и следа недавней веселости. — Ты думаешь, что мистер Малфой мог меня обмануть? Меня, Гарри? — Нет, сэр, но... — Ты доверяешь мне? — Да, профессор, но... — А я доверяю мистеру Малфою. Значит, и ты должен доверять. Помнишь, я просил тебя не горячиться и сначала подумать, а потом уже что-то решать? — Да, простите, я помню. — Вот и отлично. Я сидел и еле-еле сдерживал гнев. Теперь надо будет всегда находиться недалеко от этого хорька! Да ещё и защищать его! С какой стати? Это же будет ад. Мы и полдня не сможем провести, чтобы не поругаться и не надавать друг другу по почкам. Ненавижу его! Ненавижу этого белобрысого выскочку. Надо отдышаться. Что же такого понаплел Малфой директору? В последнее время моё отношение к Малфою несколько изменилось. Оно было очень двоякое. С одной стороны, он вел себя совершенно не так, как предыдущие пять лет, не выказывал явной агрессии ко мне, да и вообще, к кому-либо, мы даже умудрились с ним пару раз нормально перекинуться фразами. Но с другой стороны, его вечные пропадания в Выручай-комнате меня сильно напрягали. Я не мог просто так отмести тот факт, что он точно выполняет какое-то задание для этого узкоглазого ублюдка. Сильнее всего склоняет часу весов не в его пользу то, что он сын Пожирателя смерти, а, значит, скорее всего, сам принял метку вслед за своим папашей. Возможно, я смог бы вести себя с Малфоем более... сдержанно. Может, получится выведать причину его вечного в последние два месяца скрытного поведения... — Профессор, это связано с Воландемортом? — В какой-то степени, Гарри. — Но вы не можете сказать мне всего. Почему? Не доверяете? — Доверяю. Просто, я привык не складывать все яйца в одну корзину, Гарри, — он посмотрел в окно, избегая моего взгляда. — Как уроки окклюменции? Занимаешься по рекомендациям профессора Снейпа? Видения больше не мучают? Ах, вот в чем дело! Вот почему не говорит мне ничего! Он боится, что я неосознанно сдам Воландеморту все их планы. Меня начала затапливать волна гнева, так характерного в последнее время. Нервы совсем ник черту. Я попытался взять себя в руки. Нельзя, чтобы Дамблдор что-то заметилв моем настроении, в моем поведении. Постарался, чтобы голос не звенел металлом, ответил: — Не мучают, профессор. Занимаюсь. — Отлично, Гарри, — он посмотрел на меня. Сначала было удивление, потом мелькнуло понимание и снисходительная улыбка. Интересно, как он охарактеризовал мое напряжение? Надеюсь, как нежелание сотрудничать с Малфоем. Что ж, так даже лучше. — Я рад, Гарри, что ты в состоянии контролировать свой разум. Это тебе, несомненно, пригодится в будущем, в борьбе против Тома Риддла. Ты сильный, ты справишься. Я рассеянно кивнул. Свинья, откормленная на убой. Идеальная... Ну-ну. — Гарри, так я могу рассчитывать на твою помощь? — Какую помощь, сэр? — я озадаченно моргал. Мысли все испарились вместе с осознанием того, к ЧЕМУ меня на самом деле готовили эти годы. Мальчик, ты жив только за тем, чтобы сыграть свою небольшую роль в этой смертельной игре. Твои кукловоды давно продумали все ходы. Осторожно, не спутай им все карты... — Приглядеть за мистером Малфоем, Гарри. — А, да, сэр, конечно. Я присмотрю за ним, — я встал. — Я могу идти? — Конечно, — внимание в глазах, размышление. — Если что, ты всегда можешь ко мне прийти, Гарри. Ты же знаешь это? — Конечно, сэр, — посмотреть в глаза, выдержать взгляд, не дрогнуть. — Если что — так сразу. Доброй ночи. — Доброй ночи, Гарри. Я вылетел из кабинета. Уйти, быстрее, только подальше отсюда. Убежать от этой правды, калечащей мою душу, убивающей волю и желание жить. А для чего? Для великой, блин, цели?! Какой? Чтобы свершилось пророчество! Да пошло оно к черту, это пророчество! Да, я желаю смерти Воландеморту. Он убил моих родителей, из-за него умер Сириус и сотни магов. Но зачем сражаться за мир, который воспринимает тебя лишь как оружие? Как личность, как человек ты им совсем не важен и не нужен. А кому я нужен? Рону? Гермионе? У них есть они... Хм, не настолько сильный стимул к жизни. А больше у меня никого нет. Я один. Ноги вынесли меня на большой мост над пропастью. Прохладно. Стылый ветер проникает под одежду, холодит кожу. Покрываюсь мурашками. С неба сыплет мелкий редкий снег, оседает в волосах, медленно тая. Снежинки кружатся, искря тонкими гранями. Конец октября... ** Хэллоуин выпал на субботу. С самого утра в замке творилось невесть что. Девушкискак будто все разом потеряли голову из-за запланированного костюмированного вечера в Большом зале. Обещали большой праздник и танцы. Танцы... Наверно, только одно это обстоятельство вызывало у всей женской половины Хогвардса неконтролируемые приступы радости. Мне весело не было. Мне было... просто всё равно. С утра, из спальни мальчиков меня выгнал психоз Рона из-за своей пониженной самооценки. Он всю неделю не мог пригласить Гермиону на вечер. В итоге, помня четвертый курс и патологическую нерешительность друга, она пригласила его сама вчера, пока я говорил с директором в его кабинете. Теперь этот рыжий вихрь с десяти утра носился по помещению, примеряя по двадцать раз все имеющиеся рубашки и брюки, и беспрерывно брюзжа о том, что из-за многочисленных братьев, ему достаются одни обноски, в которых стыдно показаться на людях. Вещи были раскиданы по всем кроватям. После часа таких метаний, неожиданно испарился Невилл. А за ним и Дин с Симусом под предлогом того, что надо ещё позаниматься, незаметно подхватили метлы и рванули на улицу, подальше от этого урагана местного масштаба. Я стойко выдержал два часа, но на этом мое терпение иссякло. Я просто взял книгу по трансфигурации и направился в гостиную, стараясь не слушать проклятия в мой адрес и осуждение отсутствия мужской солидарности и дружеской помощи. В углу было свободное кресло. Я уселся в него с ногами и попытался сосредоточиться на превращении пера в одушевленный предмет. Получалось плохо. Очень плохо. Я постоянно ловил на себе женские взгляды. Так как веселиться в мои сегодняшние планы не входило, как, впрочем,и танцевать, партнершу для праздника искать я и не пытался. Зато все пытались меня... привлечь. И кто был ещё свободен, и даже те, кто был занят... Ненавижу эту чертову популярность... Как там Герм говорила? Избранный? К черту! Не хочу! Отвалите только все от меня. Подошла Джинни. И присела на подлокотник. Я ей улыбнулся и снова уткнулся в книгу. Не пойму, что с ней происходило последнюю неделю. Сама не своя, как будто подменили. Постоянно пытается заговорить со мной. Может, это проделки Рона? Так сказать, в профилактических целях, как лекарство от моего неконтролируемого настроения? Всё бы ничего, но я совсем терял смысл этого, когда её руки ненавязчиво оказывались на моих плечах, медленно оглаживали их, совсем не в дружеском жесте, и спускались по спине к пояснице, замирая в сантиметре от ремня брюк. Я не понимал, что это всё значит. Так она проявляет симпатию ко мне как к парню? А как же Дин Томас? У них же с Джин отношения, они встречаются... Она завела привычку перед сном, уходя в девичью спальню, целовать меня в щеку. Рон подозрительно косится на всё это действо, Герми задумчиво хмурится и неодобрительно качает головой. А у меня поднимаются бабочки в животе от её прикосновений и запаха её волос, щекочущего дыхания на лице. Но я понимал, что происходит всё неправильно. Не так надо. Она занята. Тогда, что она хочет? Вот и сейчас, она сидела около меня, наклонившись к моей голове так, что я мог разглядеть каждую её веснушку, пыталась вычитать что-то в учебнике и ненавязчиво теребила пальцами волосы у основания шеи. Я задержал дыхание, тело покрылось мурашками. — Ты что-то хотела, Джин? — тихо спросил я, не поднимая головы. — Да, Гарри, — она отвлеклась от книги, посмотрела на меня. — Почему ты никого не выбрал для танцев? — Потому что я не буду танцевать. Да и не хочу. — Но ты же не хочешь туда идти один? — Почему? Могу и один, если не с кем будет. — Хочешь, я пойду с тобой? Я удивленно посмотрел на нее. Вот так поворот... — Эм, спасибо, но я думаю, не стоит. Ты же с Дином. — Ничего, он поймет, — она отмахнулась рукой. — Что поймет, Джин? Не надо, спасибо. — Но, Гарри, правда, ничего страшного. Я, правда, могу пойти с тобой. — Нет, Джинни, — я быстро встал. Надо было срочно что-то делать. Самый верный способ — уйти отсюда, и как можно скорее. Я понимал, что ещё чуть-чуть, и я не смогу контролировать эту ситуацию, я буду мямлить, краснеть, внутри заворочается зверь и начнет заявлять права на нее, объяснять мне, неразумному, как глупо отказываться от такой девушки. Но я снова понимал, что это всё н-е-п-р-а-в-и-л-ь-н-о... — Я пойду, Джин, спасибо. Я сорвался с места и помчался в сторону выхода из башни, натягивая теплую мантию на плечи. Мысли разлетались, как пресловутые бабочки в моем животе. В проходе столкнулся со стайкой пятикурсниц. Они притеснили меня к косяку, что-то щебеча на счет вечера и танцев. Мерлин! Только бы сбежать! Неважно, как мое бессвязное мычание слышится со стороны и как эффектно я покрываюсь пятнами на щеках. В итоге, ноги принесли меня к озеру. Помню, что где-то здесь было старое поваленное дерево. Ага, вот и оно... О, нет! Ну почему мне так не везет?! На дереве, положив ногу на ногу, сидел Малфой. Спина сгорбленная, отросшая светлая челка спадает на глаза, в руках нервно крутится палочка, взгляд уткнулся в книгу на коленях. Необычно, очень... Я в шоке уставился на него, не шелохнувшись, боясь вспугнуть... это... нечто... Один, без свиты безмозглых вышибал, без фирменной надменной маски на лице... Читающий! — Хм, Малфой... Он дернулся и посмотрел на меня. Губы скривились в недовольстве. — Мерлин, за что мне это?— тихий выдох. — Знаешь, я точно так же думал несколько секунд назад. — Всё же придется уходить, — он начал подниматься. — Постой! — я протянул руки, сам не понимая, что хочу этим добиться. — Я согласен... на временное перемирие. Ты не достаешь сейчас меня, а я — тебя. Он склонил голову набок и прищурился. — Что это с тобой сегодня, Потти? Совсем рехнулся или мозги растерял в погоне за девушкой для танцев? Я скривился. И этот про то же. — Да плевать мне на эти танцы. Не хочу я на них идти. — Ооо, неужели наш герой не может никак выбрать себе партнершу? — он закатил глаза. — А, постой, знаю! Просто все девушки тебя стороной обходят! Ты же у нас шрамоголовый придурок! Кто захочет идти с тобой? — Понятно, перемирия не выйдет, — я вздохнул и поплелся дальше к берегу. Спорить совершенно не было сил. Было лишь желание остаться в одиночестве и в покое. Странно, но со стороны хорька даже не последовали повторные выпады в мою сторону. Наверно, он в шоке от моего столь пассивного поведения. Да и я сам в шоке... Нашел корягу, сел на нее, посильнее запахнулся в мантию, вытянул ноги. Пытаясь не обращать внимания на присутствие сзади Малфоя, сосредоточился на практике по трансфигурации. Это задание было сложно тем, что итогом должен был стать именно одушевленный предмет, а не какая-то безделушка. В заклинание нужно было вложить не только все знания и умения, но и часть себя. Я усиленно двигал палочкой по часовой стрелке, смотря на перо, представляя, что хочу увидеть. Но образы сменялись одно другим, не было конечной цели. Я не мог сосредоточиться. — Поттер, ты делаешь слишком большие круги, — послышалось сзади. Я проигнорировал его, но попробовал уменьшить радиус движения. Перо слегка заискрилось. Ничего себе! Хорек только что мне помог! Небо рухнуло на землю. — Малфой, с чего вдруг такое милосердие? — Не могу больше слушать твое громкое пыхтение. Ты меня отвлекаешь. Ну а что он мог мне ещё сказать? — Спасибо. — Не за что. Я сосредоточился на том, что хочу увидеть. Что-то необычное, легкое, не осенне-хмурое, яркое, отдающее летом. В нос ударяют запахи цветов и свежескошенной травы, щебет птиц... Сзади послышался сдавленный вдох, и я осторожно открыл глаза. Передо мной летали бабочки, голубые, с темно-синими прожилками и краями, большими махровыми крыльями. Они парили в воздухе, закручиваясь в такт моей все ещё кружащей палочки. Я не мог оторвать взгляд. Это было завораживающе прекрасно. Я оглянулся на Малфоя. Он сидел, не шелохнувшись, неотрывно следя за волшебным полетом этих восхитительных созданий. Крылышки искрились на солнце, отражаясь бликами в его больших, серо-хрустальных глазах. Он был без маски, не играя, не притворяясь, как ребенок, любуясь ими. Это было удивительно и одновременно странно. Я улыбнулся. Пропала сосредоточенность, и бабочки рассыпались серебристыми иголочками по земле. Малфой моргнул и перевел взгляд на меня. В глазах удивление, радость и... благодарность? — Отлично, Поттер. Хоть чему-то научился за эти пять лет в Хоге, — и снова уткнулся в книгу, приняв презрительно-ухмыляющийся вид. Но я точно знаю, что я видел в его глазах. И это мне не показалось! ** Драко Это был очередной скучный вечер. Совсем нет желания сидеть здесь дольше, чем обязывают правила приличия. Вот закончится официальная часть, посмотрю на корявые попытки устроить танцы и пойду куда-нибудь, где никого не будет, не будет этого шумного идиотизма. Панси достала. С самого утра виснет на шее, совсем не понимает культурных намеков отвалить. Сказать что ли в открытую? Обидится. А мне сейчас только взбешенной фурии в её лице не хватает для полного счастья. «Драко, будь моим кавалером», «Драко, мне идет это платье?», «Драко, а ты будешь сегодня со мной танцевать?». Нет! Нет! Нет! Не нужны мне эти танцы, не нужно мне это веселье. Голова забита разговором с Дамблдором и последствиями всего этого. Я решился. Я рассказал ему о задании Темного Лорда, об Исчезательном Шкафе. У меня было только одно требование — защитить мать. Он поклялся его выполнить... Мне не важно, что будет со мной потом, как буду выкручиваться на Рождество и летом... Профессор обещал позаботиться об этом, вводить меня в курс дела, снабжать ложной информацией для Лорда. Шпион на обе стороны... Но Шкаф всё равно придется починить, а я понятия не имею, как это сделать. Если о моем предательстве узнает кто-то, что было бы весьма неприятно, я уверен, что смогу разобраться с этим. Я — Малфой. У меня есть ещё авторитет среди сокурсников. Пока ещё есть... Крэбб и Гойл слепо верят мне во всем, Забини и Паркинсон полагают, что мои действия во славу и благо Темного Лорда и только его, а, значит, я делаю всё правильно. Сомневается только Нотт. Его следует опасаться. Он не доверяет мне, он считает меня слабым. Его отец попросил присмотреть за мной, как выяснилось в среду... Хм, интересный поворот. Прошлая встреча с ним прошла не совсем так, как я себе это представлял. Он хотел просто поговорить, припугнуть меня. Конечно, «припугнуть» у него обычно сводится к битью кулаками по жизненно-важным органам... И время выбрал подходящее — заметил, что я поругался на ужине с сокурсниками, видел, что ухожу один по коридору, вниз, к подземельям. Нагнал. И чего он хотел добиться, пригвоздив меня спиной к стене, шипя что-то невнятное на ухо, мол, я должен быть благодарен за оказанную Лордом честь, лезть и шкуры вон, чтобы выполнить поручение. Отрицательного ответа, как выяснилось, он не понимает и нормально говорить не желает. Кулак в живот тоже не возымел действий, как и направленная в лоб палочка. Дернуло же меня тогда развернуться и пойти дальше по лестнице, оставить этого никчемного идиота разбираться самому со своими геройскими мыслями. Вот и поплатился. Гнев затуманивает глаза. Нотта сие не обошло. Ощутимый тычок в спину, понимаю, что просто маленькая месть за обиду и унижение, и вот я уже лечу по ступенькам, считая их ребрами и лопатками, головой вниз. Черт, как же больно было! Теодора, конечно, и след простыл. Он понимал, что не следует оставаться на «месте преступления» и догадывался, что я никому не стану жаловаться. Хотел приподняться — не вышло. Боль стрельнула от колена в бедро. Кажется, все-таки, что-то сломано. Все расплывается, глаз заливает чем-то теплым. Наверное, кровь. Поднимаю голову от пола... Мерлин! А этот что здесь забыл? Поттер стоял около меня, вытянув палочку перед собой и открывая рот, как рыба. Придурок, лучше бы помог. Конечно, вслух я это не сказал. Моя гордость пока при мне. Он понял всё без слов. Убрал палочку, перекинул мою руку через свое плечо и поднял. Не обращая внимания на гневные речи с моей стороны, вперемешку в матом в его адрес и указанием заболеваний головного мозга, которым подвержен он и все его друзья, Поттер практически доволок меня до Больничного крыла. Сдал на руки мадам Помфри. Конечно, по-хорошему, следовало бы поблагодарить. Но он не стал дожидаться слов благодарности, видимо, понимал, что ничего не добьется. Кивнул мне и, сгорбившись, вышел в коридор. Да, это было весьма странное завершение вечера. Герой недоделанный. Теперь будет совать нос ещё сильнее, чем было. Чего его понесло в подземелья? Вероятнее всего, он следил за мной, как тогда, в поезде. Он явно что-то знает или догадывается. Тогда почему не накинулся с вопросами сразу же в медицинском крыле? Сегодня Нотт меня явно избегал, и слава Мерлину! Панси вцепилась в руку, поправляя оборки розового пушистого платья феи. Маленькая звездочка на тонкой палочке, вся усыпанная цветными камушками, вертелась в моей ладони. Скорей бы она её уже забрала! — Милый аксессуар, Малфой! — сзади раздался ненавистный низкий голос рыжего оборванца. Вся знаменитая троица стояла возле дверей в Большой зал. — Похвально, что ты знаешь такие слова, Уизел. Я уж думал, твоего скудного лексикона не хватит на подобное выражение. Он зарычал и двинулся в мою сторону. Грязнокровка повисла на его плече. Её длинное фиолетовое платье зацепилось подолом за шпильку. Интересно, кого она пытается изображать? — Не надо, Рон. Нам не нужны неприятности. — Да, Уизел, слушай свою грязнокровку. — Малфой, заткнись. Голос Поттера тихий, как будто просящий, без злости. Я посмотрел на него и поднял бровь. Поттер стоял, облокотившись о стену, махая полой темной длинной мантии. В пальцах висела черная бархатная маска. — О, Потти, смотрю масочку припас. Думаешь, с твоим шрамом в пол лба тебя никто не узнает? Он скривил губы в ухмылке и отвернулся. — Герм, Рон, пошли отсюда. — Гарри, ты это так оставишь? Он обозвал её! Рон ткнул в меня грязным пальцем. — Не тычь в меня, урод! Панси, словно проснувшись, потянула меня за рукав в зал. — Драко, пойдем. Они не стоят твоего внимания, — она вздернула носик и пошла в сторону двери, я последовал за ней. Совершенно не было настроения выяснять отношение с этим идиотом. До меня доносились обрывки фраз оставленной троицы. — Рон, я уже говорил, я не горю желанием ругаться с Малфоем. — Гарри, но он... он свинья! Ты будешь спускать ему оскорбления своей подруги? — Рональд Уизли! — голос грязнокровки разнесся по всему коридору. — Если ты не прекратишь портить мне вечер, то я развернусь и уйду прямо сейчас. И никогда больше не заговорю с тобой! — Ладно... Я ухмыльнулся. Этот слабак всегда идет наповоду у своей девицы. Интересно, почему Поттер не захотел принимать участие в этой разборке. Ему будто было вовсе неинтересно и скучно. Странно. Что творится с Золотым мальчиком? — Драко, пошли быстрее к нашему столу!.. О! Смотри как красиво! Панси ввела меня в зал и потащила к длинному крайнему столу слизеринцев. Зал был украшен атрибутикой Хэллоуина. Тыквы на подоконниках и углах, на столах, со страшными и смешными рожицами. Темно оранжевые свечи плавали сверху, разливая тусклый желтоватый свет по помещению. На стенах прилеплены скелеты и манекены в длинных серых мантиях и остроконечных шляпах. Со стороны преподавательского стола периодически раздавались гнусаво-хихикающие звуки. Школьники будто сошли с ума. Большой зал пестрил разнообразием маскарадных костюмов: то тут, то там виднелись шкуры — безвкусные попытки изобразить диких животных — и красные пятна крови на одежде тех, кто видит себя в роли зомби. Ядерная смесь из сказок, преданий и легенд заполонила помещение. Смех, громкие разговоры учеников и одиночные вскрики испугавшихся веселой шутки товарища. — Драко, я к Миллисенте пойду, хорошо? — Панси заглянула мне в глаза, как собака смотрит на хозяина. Я сдержался, только бы она не увидела мое презрение, появившееся на лице. Мне безумно раздражают такие слабые, никчемные личности. Человек должен быть сильным, самодостаточным. Если ты так предано смотришь, если ты слепо следуешь указаниям и желанием кого-то, то ты не человек, ты раб. Значит ли, что я раб Темного Лорда? Очень хочется надеяться, что всё же нет. — Иди, Панси. Я пойду к столу. — Хорошо! Она улыбнулась и улетела вперед, к началу стола. Дурочка Панси. Она так бесхарактерна и ужасно избалована. Ей с детства вдалбливали, что она выйдет за меня замуж. Что она должна во всем слушаться мужа, помогать ему, поддерживать. Она не может помыслить о том, что возможно мне и не нужна такая «служанка». Мне не нужна такая жена. Я даже не хочу думать о том, что придется видеть её потом каждый день, разговаривать, спать с ней... Кребб и Гойл сидели неподвижно, похожие на две гигантские глыбы, занимая в два раза больше места на лавочке, и грустными глазами смотрели на пока ещё пустой стол. Эти обжоры никогда не могли наесться. Когда-нибудь это их погубит... Панси заставила напялить костюм. Говорила, что я буду идеальным вампиром. Моя аристократическая бледность улучшит образ. Слава Мерлину, она не потребовала надеть какой-нибудь дурацкий маскарадный костюм. Классика всегда мне шла — брюки, рубашка, длинная мантия. Единственное, что пришлось дополнить — отрастить пару клыков. Они ужасно мешали — задевали нижнюю губу, из-за чего она начала трескаться и чесаться, и я едва заметно шепелявил. Меня это бесит. Так, надо посидеть тут, показаться людям, а потом... Да пошли они все! Уйду куда-нибудь, где тихо и спокойно, где я буду... Один? Опять один... ** Гарри Я продвигался сквозь толпу к нашему столу. Рон еле тащился, бурча что-то под нос. Он явно злился на меня за то, что не заступился за Герм в коридоре. Но он тоже хорош. Зачем нарываться было? — Гарри, я не понимаю, — он всё же догнал меня и нетерпеливо дернул за рукав. — Что ты не понимаешь? — Почему ты не поставил хорька на место? — Рон, а к чему всё это? — я шел вперед, не останавливаясь. — Но он же... он... — Ты первый начал, ведь так? — Да с каких пор ты считаешь не важным подкалывать Малфоя? — Всегда считал. — Да ладно врать, Гарри. Вы как встречаетесь — сразу сраться начинаете! — А ты заметил, что мы давно уже просто так не срёмся, как ты выразился, — я резко развернулся и чуть не налетел на друга. Рон остановился и удивленно захлопал ресницами. — Рон, ты не заметил, что Малфой тихий и какой-то забитый с начала года? Он серый и тощий, похожий на привидение. Он почти ни с кем не разговаривает, не участвует в стычках. — Ага, это, однако, не помешало ему устроить ту драку у Снейпа. — Ту драку мы устроили оба. И большей частью я был виноват. — Ты с ума сошел, Гарри? Ты еще скажи, что он весь такой белый и пушистый и вообще сама невинность. Это — Малфой! Ты забыл? — Я не забыл, Рон! — я шипел сквозь зубы, сдерживая себя, чтобы не заорать на весь зал. — Но это не значит, что я буду и дальше нарываться на разборки с ним и пытаться испортить ему жизнь, а так же и себе. — Гарри, да ты!.. Лицо у друга приобрело уже темно бордовый цвет. Он сжал кулаки. Гермиона появилась как раз вовремя. Ещё одно слово со стороны моего друга и я бы точно не выдержал. — Гарри, что происходит? — тихо спросила девушка. — Ничего, Герм, всё нормально. — Да, Герм, всё отлично. Просто Гарри совершенно свихнулся. Ему ещё не хватает Малфою в любви признаться, и тогда они будут счастливо ходить по коридорам, держась за ручки. Малфой не будет ни на кого наезжать, будет добрым и хорошим. Так, Гарри ты себе представляешь свое будущее? — Рон, ты чего? — Ничего, Герм, — он оглянулся на подругу. — Если ты можешь простить Гарри, что этот ублюдок тебя оскорбляет, то я не могу. — Рон... Рон развернулся и умчался куда-то в сторону преподавательского стола. Видимо, пошел искать Дина и Симуса. Гермиона смотрела на меня сердитыми карими глазами. — Гарри, я... — Герм, не надо, пожалуйста. Я развернулся и плюхнулся на свободное место за столом. Подруга подсела рядом. — Гарри, я просто хотела сказать... Я считаю, что ты поступаешь правильно, что не провоцируешь Малфоя, что вы не конфликтуете с ним... Это что-то типа дружбы? — Да нет, Герм, какая дружба... — я рассеянно повертел маску в руке. — Просто мне надоело это ребячество. Знаешь, когда мы проходили отработку у Снейпа... Малфой был не такой. Я случайно видел, как он сидел на парте, качая ногой, и насвистывал какую-то мелодию, — я ухмыльнулся. — Знаешь, я чуть поднос с зельями не выронил. Это что-то... Подруга усмехнулась и опустила взгляд. Я продолжил. — Он был... нормальным, что ли. Совсем не таким. И очень... уставшим. Наверно, тогда я видел не Малфоя, а просто человека, обычного шестнадцатилетнегомальчишку, на которого навалилось слишком много забот. Я не знаю... Я опустил голову на руки и закрыл глаза. Шум толпы раздражал. — Я понимаю тебя, Гарри, наверное... А Рон... Он остынет, — я почувствовал, что она улыбнулась. — Я пойду к нему, найду. Не скучай. Я мотнул головой, не разлепляя глаз, и расслабился. Началась официальная часть, все ученики уселись за столами факультетов. Краткая речь Дамблдора, и столы уже ломились от вкусностей. Пришлось улыбаться и изображать веселье. Есть совсем не хотелось. Хотелось спокойствия. Я вертел в руках уже третий кубок с соком, рассеянным взглядом осматривая зал. Все смеялись и веселились. Факультеты гриффиндора, ревенкло и хафлпафа уже сидели вперемешку, давно позабыв про разделение столов. Лишь слизерин оставался верен себе. Взгляд зацепился за белобрысую макушку. Малфой сидел с идеально прямой спиной, крутя чайную ложку в длинных пальцах. Его взгляд так же блуждал по залу. Глаза уставшие, лицо осунувшееся. Иногда оно чуть кривилось. Я так понял, что это из-за болтовни Паркинсон, которую было слышно почти на ползала. Тогда я его понимаю. Ха! Я бы не смог сидеть возле нее и выслушивать этот безудержный трёп. А ему приходится. Говорят, она его девушка... У меня до сих пор стоит перед глазами его голова в крови на темном каменном полу и тело, худое, словно кукольное, идеальное посреди коридора подземелий. Зачем я пошел за ним? Не знаю. Может, привычка уже выработалась быть в курсе всего, что он делает? А может, мне не понравился взгляд Нотта, которым он одарил хорька при выходе из Большого зала. Как бы то ни было, случилось так, как случилось.И я даже рад, что смог помочь ему тогда, что оказался рядом. Мог бы я уйти, когда увидел его лежащим там? Нет. И это не дурацкое гриффиндорское благородство тому виной. Это я сам... Я не мог его оставить. Да, он раздражал и бесил, он выводи меня и всех моих друзей из себя. Но я не представляю свою жизнь здесь без его вмешательства в неё. Я мазохист?.. Малфой резко встал, что-то сказал девчонке, отчего та приобрела морковный цвет лица, и стремительным шагом выскочил из зала. Интересно, куда это он так резво? Любопытство убивало. Снова в голове поселился азарт и безудержное желание разузнать, что с ним происходит. Я попытался встать, но две ладошки опустились мне на плечи, и я по инерции плюхнулся обратно. Надо мной стояла Джинни и улыбалась. Её розово-бежевое платье с открытыми плечами и ключицами отлично сидело на хрупкой девичьей фигурке, рыжие волосы рассыпаны по острым плечикам. — Привет, Гарри! — она скользнула на лавочку со мной рядом и закинула ногу на ногу, обнажив её почти до середины бедра. Я чувствовал, что щеки предательски покрываются красными пятнами, а в животе снова вспыхивает фейерверк из летучих созданий с прекрасными крылышками. Я неловко улыбнулся ей в ответ. — Привет, Джинни, ты отлично выглядишь. Она сожмурила глазки и, наклонившись к моему уху, прошептала: — Спасибо. Ты тоже великолепен... Её горячее дыхание опалило ушную раковину, вызвав поток мурашек к шее. Я невольно замер, ощущая запах её сладких цветочных духов. Нос щекотали тонкие волосы, спадающие вниз, достающие почти до моих рук, сложенных на коленях. Она не отстранялась, продолжала говорить. — Гарри, ты же один пришел? Пойдем со мной, погуляешь. А то мне так скучно, одиноко... — она провела пальчиком по моей шее сзади, и я напрягся. — А ты меня всегда веселишь, развлекаешь. С тобой так интересно. Я отклонился и посмотрел на нее. Она наклонила голову набок и провела острым розовым язычком по узким губам. Мой взгляд невольно опустился туда. — Джинни, а... А как же Дин? — я всё же заставил себя соображать. — Ты же с ним пришла. Я... я не могу... — Все ты можешь, Гарри. Мне не нужен никакой Дин, когда у меня есть ты... — она снова наклонилась и прислонилась губами к моей щеке в легком поцелуе, гладя ладошкой короткие волоски сзади. Я резко дернулся назад и чуть не упал с лавочки. Джинни округлила глазки и успокаивающе протянула ко мне руку. — Гарри... успокойся... — Джинни, что происходит? Почему ты так себя ведешь? Этот невесомый поцелуй лишил меня всех костей в теле от своего великолепия, но потом резко вернул на землю. Теперь я совершенно точно осознал, что с моей подругой происходит что-то странное. Это мне совершенно не нравилось. Мне были приятны её знаки внимания. Но я не мог свыкнуться с мыслью, что она делает что-то не то, что это неправильно. — Джинни, так нельзя... Я не могу... быть с тобой... — Почему, Гарри? Ты мне так нравишься... Ты такой красивый... сильный, мужественный... — она скользнула пальцами по моим плечам, предплечьям. — М-м-м, такой... горячий... Я неверяще распахнул глаза. И такие слова говорит это невинное создание? Может, я был слишком долго слеп, что не заметил кардинальных изменений в когда-то скромной и вечно краснеющей девушке. Эти откровенные взгляды и касания, недвусмысленные намеки... Когда маленькая куколка Джинни успела превратиться в такую раскрепощенную девушку? Я опустил голову на руки, пытаясь собраться с мыслями, придти в себя. — Гарри, выпей сок... Я поднял взгляд на бокал в тоненьких руках. Сок не хотелось совсем. От этих разговоров наружу просились не только четыре кубка жидкости, выпитых за вечер, но и весь праздничный ужин. Я отрицательно покачал головой, и Джинни нахмурилась. — Гарри, ну что с тобой? — А ты не понимаешь? Это всё неправильно, Джин, так нельзя поступать... Я так не могу. Ты не одна. Я не хочу портить ваши отношения. — Да нет никаких отношений, Гарри, — она нетерпеливо сжимала ножку бокала. — Дин всё прекрасно понимает. Он знает, что между нами нет никакой любви, что мы с ним так, для галочки. Гарри, выпей сок, успокойся. — Как нет любви?.. — я отстранил сок. — А что же это... — Ну, как что? — она хитро улыбнулась, протягивая мне бокал снова. — Ты же не маленький, можешь догадаться... Догадываться я не хотел. А вдруг я ей тоже нужен только для галочки? Я резко вскочил на ноги, кажется, всё же облив тонкое легкое платье красным напитком, и помчался в сторону выхода. Сзади доносилась мелодия заводной песенки Ведуний, смех сокурсников и тонкий крик Джинни. Ноги несли меня к лестницам, по этажам и коридорам. Я шел не спеша, раздумывая над ситуацией. Как все хорошо начиналось. Если бы она была не одна, тогда, возможно, я бы решился пригласить её как-нибудь прогуляться в Хогсмит или позаниматься вместе в библиотеке. Я, возможно, даже не побоялся бы рассказать Рону о том, что она мне нравится. А сейчас? Что я чувствую сейчас, после того, как увидел её с такой стороны? Она уже совсем не та девушка, которую я видел в Норе четыре года назад. Она больше напоминала мне волевую и решительную особу, которая рвалась со мной в Министерство весной, которая будто излучала волны силы и магии на многие мили вокруг. А что мне хотелось? Спокойную девушку с милыми и смешными веснушками на щечках, с маленьким острым носиком... Я понял, что такую Джинни я уже не увижу. Я не знаю, что её так изменило и при каких обстоятельствах это произошло. Нравились ли мне эти изменения? Я не был в этом уверен... Я зашел в один из темных проемов и оказался в освещенном тусклым светом коридоре. Четыре маленьких девочки первокурсницы в пышных белых платьицах до колен весело скакали на каменных плитах по нарисованным, видимо, мелом квадратикам. Как это называлось? Классики? Возле них, привалившись спиной к стене, стоял хлюпенький парнишка в старой замызганной шляпе и огромном черно-оранжевом полосатом свитере. К руке были приделаны четыре длинные стальные спицы. Он отбивал ритм по стене и улыбался, глядя на девчонок. Одна их них запела тоненьким писклявым голосом: -Раз — два... Фреди заберет тебя. Три — четыре... Запирайте дверь в квартире... Пять — шесть... Фреди хочет всех вас съесть... Семь — восемь... Никого не спросит... Девять — десять... Никогда не спите, дети... Парнишка расхохотался, а у меня спина покрылась мурашками и холодным потом. Что-то в этой картине было странное и страшное. Вроде, дети, вроде, обычная игра. Но словно наяву слышал скрип металла о железные прутья и низкий глубокий смех. Я неосознанно попятился обратно к проходу, выскочил из коридора и потопал по лестнице вверх на другой этаж. Хотелось забиться куда-нибудь, забыться. Чтобы было спокойно и хорошо. На следующем этаже показалось пустынно. Я завернул за угол, и взгляд выхватил группу девушек в цветных ярких платьях. Возле стены стояла Джинни, облокотившись голыми лопатками о холодные камни. Я застыл за колонной, боясь пошевелиться. — Джин, почему ты его не догнала? — спросила блондинка рядом с ней. — Мари, у меня нет глаз на затылке. Я просила тебя присмотреть за ним. Вместо этого ты пялилась на того ревенкловца. — Вот не надо валить всё на меня! — Мари топнула ногой и отошла от подруг, сжимая кулачки. — Это ты должна была влить ему зелье в компот. — А я и влила! — Джинни оттолкнулась от стены и нависла над подругой. — Только он его не выпил почему-то, отставил кубок, вскочил и куда-то понесся. Две другие девушки стояли в сторонке, слушая перепалку. Я с ужасом подумал, что они говорили обо мне... Вот почему Джинни так активно пыталась напоить меня этим дурацким соком! Но, что за зелье? — Мари, ты видела, куда он ушел? — Нет, Джин, я не видела. Ты же сидела с ним рядом. Могла бы и побежать. — Я побежала. Но налетела на Рона. Он начал что-то болтать про этого слизеринского ублюдка, и я еле от него избавилась. А когда осталась одна, поняла, что Гарри нигде нет. — И что нам теперь делать? — спросила темноволосая девушка. — Ты же говорила, что всё пройдет хорошо. Ты сказала, что Гарри в твоих руках и пойдет за тобой по-любому. Джинни устало прислонилась к стене и съехала вниз. — Да, говорила... — А теперь выходит, ты обломала и себя, и нас. Я из кожи вон лезла, чтобы девчонки освободили спальню хотя бы на три часа сегодня. Я хранила у себя это грёбаное Приворотное под кроватью месяц, опасаясь, что кто-нибудь узнает. А теперь ты виновата в том, что Поттер не будет этим вечером в моей койке. Я сполз на пол, прислоняя голову к холодным камням. Надо было срочно привести мысли в порядок. Они, словно муравьи, разбегались в разные стороны. Господи, Джинни, маленькая Джинни... Как она могла? Почему? Я даже не хочу задумываться о том, чтобы было, если бы я всё же выпил тот сок... Эти девушки... Они совсем рехнулись? Вот цель — затащить Поттера в кровать. Цель достигается любыми способами. Разве так можно? Разве так правильно? Я совсем не хотел думать о том, что это могла придумать Джин, что она могла быть замешана в этой грязи... Но факты оставались неопровержимыми. Я закрыл глаза, пытаясь снова ровно дышать. Бабочки в моем животе, которые появлялись при её присутствии, словно вымерли, сгорели. Было выжжено всё — все мои чувства к ней, зародышами ютившееся в моем сердце. — Джин, это ты, между прочим, проиграла нам пари в сентябре. И ты должна была переспать с Поттером. — Да, Милли, помню. Только и вы были непротив. — Ну, это да, одно из условий. Только не говори, что тебе жаль использовать этого милого мальчика. Да о его теле половина школы метает. А еще часть дрочит на него ночами. — Фу, Милли. Это мерзко. — Это факт, — брюнетка подошла к Джин и села рядом. — Ну так? — Что? — Тебе жаль его? — Да не в этом дело. Я всегда его хотела. И ты это прекрасно знаешь. Просто меня бесит, что за ним толпами бегают эти... дуры! А я хочу, чтобы он только моим был! — Да ты собственница! — Мари хихикнула. — Ладно, если найдем его, обещаю, я к нему не притронусь. Всё достанется тебе. Только я посмотрю, идет? Джинни хихикнула. Зашуршала ткань платья. — Окей. Пошли искать? — Ага. А как быть потом? Он не должен вспомнить. — У этого приворотного есть побочный эффект, — пробормотала Милли. — Забываешь, что было. Я же говорила. — А, ну да... Идем? — Да. Девушки направились в мою сторону, я со всей скорости рванул в начало коридора, завернул за угол. Бегал по этажу, пытаясь слиться с боковой стеной, желая наткнуться на открытый класс. На лестницу бежать было опасно — выход к ним легко просматривался с прохода, а я мог не успеть до того, как девушки вырулят из-за поворота. Я завернул за одну из колонн изакутался в плащ с ног до головы. Только бы они меня не заметили. О Боже, прячусь от девиц... Рассказать кому — засмеют. ** Драко В заброшенном классе было тихо и хорошо. Я наслаждался одиночеством, сидя на подоконнике и подогнув под себя ноги. Праздничный вечер утомил, а Панси в конце просто вывела из себя непрекращающейся ни на секунду болтовней. Как будто задалась целью свести меня с ума. Идти в гостиную слизерина сейчас совершенно не хотелось. Хотелось побыть одному, подумать, возможно, помечтать о чем-нибудь, что совершенно точно не сбудется и что совершенно не приемлемо для воспитания юного аристократа. В коридоре раздался шум и непонятная возня, голоса стали громче. Я поморщился и продолжил сидеть. В дверь поскреблись, но она не поддалась — мое Запирающее сделало свое дело. Кто-то тихо выматерился, и я с интересом покосился в сторону выхода. Голос показался смутно знакомым. Соскочил вниз, подошел и слегка приоткрыл дверь, заглянув в коридор. За ближайшей колонной сидело нечто, закутанное в мантию с головы до ног и пытающееся слиться с камнем. При ближайшем рассмотрении этим нечто оказался ни кто иной, как Поттер. Вот так сюрприз. И что он здесь забыл? Ответ пришел быстро. Из-за дальнего поворота выскочила стайка девчонок в ярких платьях во главе с Джинни Уизли. Они искали явно его. Вот только вопрос, почему Поттер от них прятался? Может сдать его? Будет повод поржать над незадачливым кавалером. — Джинни, мне надоело его уже искать. Мы итак бегаем по всему замку уже полчаса, — сказал одна. — Милли, мы должны его найти как можно быстрее. — Нет, Джин, это ты должна. Ты проиграла пари. И тебе нужно затащить его в постель, а мне лично уже становиться всё равно. Но да, ты права, время заканчивается. А Приворотного хватит ненадолго. — О да, Мари, только вот не надо мне заливать тут, что тебе уже не хочется с ним «поиграть». Такие твои слова были? Миниатюрная блондинка зарделась ярким румянцем и потупила глазки. Нет, я, конечно, ненавижу Поттера, но как представителя мужской половины магического населения мне было его даже чуточку жаль. Поттер был слишком мягким и пассивным, чтобы правильно отказать девчонке. По школе ходили слухи, что он не только ещё девственник, а что даже не целовался ни с кем толком. Понятно тогда, почему он сейчас сидит, не шелохнувшись возле колонны, пытаясь не дышать. Девушки тем временем явно решили двинуться в нашу сторону. А я решился на самый глупый поступок в жизни и тихо проговорил сгорбленной фигуре: — Слышь, ты, жертва прелюбодеяния, заходи сюда. Он резко обернулся в мою сторону, прикинул что-то в голове и помчался ко мне, прячась за углом коридора. Как только Поттер вошел, я закрыл дверь и запечатал легким Запирающим. — Никогда не думал, что так скажу, но — спасибо, Малфой. Я кивнул в ответ. Он стянул мантию и кинул на ближайший стул. Сам сполз по стене на пол. — Да без проблем, Потти. Спасти Избранного честь для меня. Может, к награде приставят... — Сколько яда, Малфой... Тебе самому не надоел весь этот цирк? — Какой цирк, Поттер? Я сел напротив него на стул, вальяжно закинул ногу на ногу и приподнял бровь. Он засунул пятерню в свои космы. — Ну, всё это... — обвел рукой пространство вокруг. — Класс? — я оглянулся. — Нет, мне здесь нравится. Тихо, спокойно. По крайней мере, было, пока я не услышал ор в коридоре. — Не придуривайся. Ты прекрасно знаешь, о чем я, — он скривился. — Нет, не знаю. Поясни. Я прям от души наслаждался ситуацией. Сейчас буду свидетелем красного и смущенно-злого гриффиндорца. — Ты подкалываешь меня, я — тебя. Мы ругаемся, оскорбляем друг друга и деремся уже в течение 5 лет. Причем каждый из нас уже давно сам этого не хочет, — он посмотрел на меня. — На кой нам это тогда делать? — Это что же получается, великий и несравненный золотой мальчик предлагает мне перемирие? Причем, заметь, второй раз за день, — я постучал пальцами по парте. — Поттер, ты головой в последнее время не бился? — Блин, Малфой, хватит ёрничать! — он стукнул кулаком по полу. — Я серьёзно. — Я тоже серьезно! С чего бы мне верить тебе, Потти? С чего вдруг такое великодушие? Сначала ты половину осени шпионишь за мной, шага не даешь ступить, лезешь в мою жизнь и теперь хочешь, чтобы я взял и вот так просто всё забыл, вытащил белый флаг и протянул руку для рукопожатия? А не побрезгуешь ли ты рукой Пожирателя смерти, а? На его щеках ходили желваки, лицо серьезное, кулаки сжаты. Он хотел вспылить, я видел это по его лицу, открыл рот, но... Вздохнул — выдохнул, успокоился. Я удивленно посмотрел на него. — Поттер, какая выдержка! Поздравляю! Дело рук Грейнджер, или, наконец, Успокоительное зелье помогать начало? — Малфой, я спрошу тебя ещё раз. Но это будет последний. Если ты сейчас откажешься, то не будет уже следующего раза и твоя жизнь снова превратиться в ад. Потому что я просто так от тебя не отстану. Я буду ходить за тобой попятам и вынюхивать всё, чем ты занимаешься. — Это угроза, Поттер? Не пытайся меня запугать — ничего не выйдет. Не на того напал, — я подался вперед, вперив в него злой взгляд. — Боже упаси, Малфой. Это не угроза, это констатация факта. Ты же не думал, что Дамблдор оставит тебя без прикрытия после того нападения? Что он знает?! Что этот старик ему рассказал? Мысли расползались в голове. Главное, сохранить спокойствие! — О чем ты, Поттер? Он прищурился. Врёт или нет? — Он рассказал мне про ваш разговор. — Врёшь! — старик поклялся никому не говорить! — Он сказал, что имел с тобой беседу и теперь тебе нужна, кхм... защита, — он наклонил голову на бок. Поттер явно блефовал и сейчас шел ва-банк, чтобы выведать какую-то информацию из меня. Дамблодор обещал, что наш диалог останется в тайне. Но я предполагал, что этот старый интриган не оставит теперь меня без внимания, когда его один из главных козырей учится в стане врага. Дожили. Родной факультет стал чужим и опасным местом... Конечно, самым простым выходом было приставить ко мне в наблюдение именно Поттера. Так как мы с ним не очень ладим, никто не заметит столь пристального его внимание к моей персоне. Да и наоборот тоже. Вся школа уже давно привыкла к нашим ежедневным словесным перепалкам и коридорным ловушкам. Сейчас же Поттер, сам того не осознавая, предложил мне идеальный вариант избавить себя от его навязчивого внимания. Сделаем вид, что я согласен, веду себя как пай-мальчик. За это получаю свободу передвижения и минимум стычек в коридорах. Хотя, судя по его хитрющему взгляду, у него тоже есть своя выгода... — Мне не нужна защита. Тем более твоя, — я рискну. — Поттер, а какой тебе резон? — Я уже сказал, — он пожал плечами. — Мне надоел это балаган под названием «Противостояние Поттера-Малфоя». А если ты примешь перемирие, то я смогу этого избежать. Знаешь, у меня и без этих заморочек дел полно. — Ну да, ну да. Роль Избранного тяжела. Он скривился, будто съел лимон. — Малфой, заткнись, пожалуйста, — посмотрел на меня. — Ну, так что, принимаешь моё предложение? Я прикинул. А что теряю? Да ничего, пожалуй... — Ладно, Поттер. Я принимаю. Он улыбнулся и кивнул. Закрыл глаза. Я отошел к окну, посмотрел на темное небо. — Малфой... — Чего тебе, Поттер? — А почему ты с вечера ушел? — Слушай, то, что мы заключили договор, ещё не значит, что мне интересно общение с тобой. — Да ладно, не вредничай. Я никому не скажу, — он хихикнул. — Были причины. — А конкретней? — Отвали, Поттер. — Малфой... — М-м-м... — И кто же ты сегодня? — В смысле? — я поднял на него удивленный взгляд. — Ну, костюм... Кем ты... являешься? — Я вампир. Он как-то странно хрюкнул, а потом заржал в голос, складываясь пополам. Я нахмурился. — И что смешного? — Ох, Малфой... Дракула, блин... — он торопливо вытирал руками глаза. —А где же клыки? — Были. Мешают, — я пожал плечами и снова уставился в окно. Мой костюм вполне соответствовал образу. Классические черные брюки и белая рубашка с широким воротником и треугольным вырезом, большими манжетами с оборками, темный с серебряным рисунком плащ и в тон тонкая трость. Волосы аккуратно убраны назад. — А сам-то, что, лучше? — А что я? Он как-то странно на себя покосился, потянул зачем-то за рукав. — Обычный костюм... — Вот и именно, что обычный. На Хэллоуин принято надевать карнавальные костюмы, соответствующие тематике вечера. А ты что напялил? — Что хочу, то и напялил! — он насупился и уткнул взгляд в пол. — Я вообще не хотел никак наряжаться. Гермиона, вот, маску заставила надеть хотя бы... — Ну-ну. И что же это за образ у тебя? — Таинственный незнакомец... Теперь была моя очередь умирать со смеху. Я даже забыл, в чьей компании нахожусь, и самым вульгарным образом захихикал. Поттер вытаращил на меня глаза. — Поттер, пасть закрой. Птичка залетит! — сквозь смех проговорил я. Он в шоке смотрел на меня, но постепенно на его лице тоже появилась улыбка. — А знаешь, Малфой, ты даже можешь быть нормальным иногда. Я резко замолк и посерьезнел. Кажется, я перегнул палку с вольностью. Пора снова надевать маски. Не перед тем раскрываюсь... — И не надейся, Потти, — снова холод в голосе, растягиваю гласные. Да, всё так, правильно. Он покачал головой, но скалиться не перестал. — Ты всё же неисправим. Поднялся с пола, отряхнулся. — Ладно, Малфой. Пойду я. Приятно было... хм... поболтать. Я кивнул и отвернулся к окну. Шаги отдалялись, тихо хлопнула дверь. С каких пор я стал позволять себе такое раскрепощение. Да ещё и в чьей компании! Этой несносной занозы в заднице, которая портила мне жизнь пять лет? Впрочем, без своих дружков, он оказался не таким тупым, каким ведет себя с ними, защищая их от якобы моих великих оскорблений и нападок. Да, Потти, так ты говорил? Снизу всё еще доносились звуки какой-то заунывной мелодии, смех учеников и тихое блеяние Пивза в коридоре. Моя голова была занята множеством мыслей, словно роем разбуженных и разозленных пчел. Этот месяц был очень странным. Начиная с отработок в кабинете Зельеварения с Поттером, которые оказались не такими ужасными, как я себе представлял, и, заканчивая этим странным откровенным разговором в заброшенном классе с ним же. А ведь прав он был всё же, сказав, что нам уже не так интересны наши постоянные агрессивные перепалки. Повзрослели? Вышли из этого возраста? Стали умнее? Возможно. Я, по крайней мере, точно так думаю. И судя по сегодняшним словам, он считает так же.