Девять кругов ада

«Never thought I'd get any higher, Never thought you'd fuck with my brain, Never thought all this could expire, Never thought you'd go break the chain». (Никогда не думал, что взлечу еще выше, Никогда не думал, что ты сотворишь такое с моим разумом, Никогда не думал, что это может закончиться, Никогда не думал, что ты разорвешь цепь). (Placebo)

Драко — Ты не злишься больше на меня? — За что? — Я не знаю, на что ты злился тогда, после каникул... — А, тогда... — Да, именно. Драко, что это, черт возьми, было? Почему ты себя так вел со мной? — он гневно посмотрел на меня, отлепляясь от дерева. Я пожал плечами и отвернулся. Он фыркнул и принялся загребать ботинками снег. В эту ночь ноги вынесли нас в Запретный лес. Далеко уходить мы не стали, а просто вяло шатались по окраине. Согревающие чары спасали от февральских морозов, а Всевкусные драже в кармане — от недовольного урчания желудка. Ужин был слишком давно. Поттер, растрепанный как обычно, в теплой маггловской куртке рисовал что-то на снегу, от старания высунув кончик языка. Ну, сейчас прям шедевр будет! Меня забавляла эта картина. Я привык видеть его таким. То ненормальным, буйно помешанным, с зелеными светящимися глазами в темноте, как у кошки (наверно, он и сам не знает об этой особенности), когда задумывает очередную авантюру, в которую собирается влипнуть сам и затащить меня за компанию. То взлохмаченным и взвинченным, меряющим шагами комнаты, со сжатыми кулаками, с серьезным взглядом и трясущимися пальцами, если распрямляет ладонь, когда злится. Или грустного и одинокого, сидящего на балконе Астрономической башни, прислонившись сгорбленной спиной к холодной стене и смотрящим на небо, ждущим меня, когда думает, что никто его не видит, даже я. Почему я злился? Я был не прав. Я забыл, что он гриффиндорец по натуре, я забыл, что он говорит только правду и только то, что думает на самом деле. Я привык ко лжи, уловкам и обманам на своем факультете. А он... Он оказался совсем другим. Наверно, это всё же была моя вина... Я каждый грёбаный день хотел выкинуть на хрен свою гордость, поймать его в пустом коридоре или незаметно для остальных кинуть записку на парту и договориться об очередной вылазке. Мое «прозрение» на новогоднем вечере у Паркинсонов я не отмел. Оно было верное. Сложнопринимаемое мной, но истинное. Мне нравилось наше общение, мне нравилось общаться с ним. Поттер остановился и прислонился спиной к дереву. — Драко, а что будет с нами потом? — В смысле? — я вскинул глаза на него. После случая моего избиения Поттер называл меня по имени. Мне было... приятно? — Ну, вот представь, — он уставился в небо. — Кончится эта война, снова настанет мир, мы окончим школу. Что ты будешь делать после? Чем займешься? — Не знаю... — я задумался, остановившись рядом с ним. — Займусь семейными делами, буду приводить поместье в порядок. Потом женюсь на чистокровной ведьме, продолжу род. Он перевел на меня взгляд. — Вот просто так возьмешь и женишься на первой встречной? — Нет, Поттер. Тут первая встречная не подойдет. Надо выбрать воспитанную девушку из аристократической семьи, с хорошими наследственными признаками, без примесей крови, образованную. — Ты как будто на выставке наиболее подходящую самку выбираешь, прости за сравнение, а не по любви жениться собрался. — Какая любовь? О чем ты? По любви женятся только в романах! Он распахнул глаза и поморщился. — Фу... — Ничего не «фу». А как ты хотел? Слишком большая ответственность, слишком большие обязанности. — Драко, тебя самого не тошнит от этого «слишком большого» дерьма? Ты как бычок-осеменитель в этой роли. Твои чувства совсем не учитываются. Я хмыкнул. Наивный. Если бы все сходились по любви, не осталось бы уже чистокровных семей вообще. — Это, конечно, заманчивая идея, всё бросить и жить по своим принципам и желаниям. Но это не актуально для нашего мира. — Так давай строить сами наш мир, Драко! — он оттолкнулся от дерева, встал почти вплотную. Его глаза сейчас сверками изумрудами в отражении Люмуса. — Ни на кого не оглядываясь, ни от кого не завися! Только так, как хочется нам, наплевав на всех! — И ты думаешь, что если победишь Лорда, то о тебе все сразу забудут и отстанут? — я покачал головой. — Нет, так не выйдет. Они тебя просто так не отпустят. Им нужен будет символ, знамя, которое поведет народ за собой! Они будут тебя использовать, прикрываться тобой. — Так они и сейчас делают тоже самое! — он сжал кулаки и принялся ходить туда-сюда. — Поясни. — Ну... Я разговаривал с Дамблдором, ещё осенью. После того нападения на тебя, помнишь? — он посмотрел на меня, я кивнул. — Не буду рассказывать полностью, это не важно. Главное, что ушел я от него с полным ощущением того, что я лишь пешка в их игре, оружие, которое стрельнет раз, а потом сломается. И его выкинут за ненадобностью... Поттер опустил голову и снова встал напротив меня. — Мне не хочется играть в их игры, по их правилам. Я не игрушка. Я живой! Он глянул на меня, и меня захватила волна отчаяния. Всё его существо стремилось сейчас к безопасности — спрятаться, укрыться. Я видел панику в его широко раскрытых глазахи огромную, всепоглощающую грусть. Я в один шаг сократил наше расстояние и сгреб его в охапку, накрывая руками плечи, спину, утыкаясь носом в шею сбоку. Он как будто рассыпался, разваливался. Я должен не допустить этого, успеть сохранить, спасти. Ведь без него я снова буду одинок... Он уткнулся лицом мне в ключицу и громко засопел. Его руки упирались в мою грудь жесткими кулачками. Было так тепло и спокойно. — Поттер, ну что ты, а? Ты живее всех живых! Смотри вот, теплый, — я провел ладонью по его голове, успокаивая. — Дышишь, ругаешься. — Знаешь, — голос тихий, испуганный. — Только с тобой я чувствую себя живым... Я откинулся назад и посмотрел ему в глаза. Он поднял взгляд — робкий, осторожный, и несмело улыбнулся. — Дурак ты, Поттер... Он пихнул меня кулаком в грудь. — Эй, ты чего дерешься? — Драко, разве сложно называть меня по имени? — прогундосило это чудо откуда-то снизу. — Вроде, оно несложное... — То есть, на «дурака» ты не обиделся... Поттер, я за столько лет привык называть тебя по фамилии, что имя вызывает лишь недоумение и непонимание, — я хихикнул, за что получил ещё один пинок, но уже менее болезненный. — Но ты хоть постарайся, ладно? — Хорошо, я постараюсь. Но на быстрый результат не рассчитывай. Я не привык менять свои привычки. Он поднял голову и улыбнулся, не спеша отстранился и направился в сторону замка. Я только через пару секунд понял, что до сих пор держу руки раскрытыми для объятья, и сильно резануло в груди, когда они оказались пустыми. Что, черт возьми, происходит? Поттер обернулся и крикнул: — Ты там что, примерз? Мне вызывать спасательную бригаду? Я очнулся и спрятал руки в карманы. — Отвали! — Драко, идем! Я оледенел уже весь! Даже с чарами! — и снова пошел вперед. Я шел за ним, наступая на пушистый легкий снег, оставляя цепочку своих следов рядом с ещё одной, с глубокими ямками и размашистыми шагами. Я улыбнулся. Я не один... ** Гарри Я проснулся и резко распахнул глаза. Солнце заглядывало в окно, разбрасывая золотые лучи по комнате и бордовому пологу гриффиндорской спальни. Мне снился сон. Не такой, как до этого, не такой, к каким я уже привык. Он был... спокойный и очень странный. Я помню смутно события в нем. Но отчетливо вижу даже сейчас, с открытыми глазами светлые легкие волосы напротив моего лица и чувствую теплые влажные губы на шее, ощущаю прикосновения аккуратных тонких пальцев к лопаткам. Они проскальзывают вниз по спине, к пояснице, опускаются на ягодицы и застывают, подрагивая. В носу запах жасмина, и мое тело само отзывается на эту ласку. Мне хочется прикоснуться, дотронуться. В тело как будто влили тепло. Оно растекалось волнами. Мне было так хорошо. Я хотел остаться в моем сне, с ним... С ним?.. Я совершенно точно осознал, кто мне снился. Я бы не смог спутать его с кем-либо. Но вот детали сна, а, главное, их последствия, мокрой лужицей растекшиеся по моим пижамным штанам, застали меня врасплох. Я дотронулся пальцами до влажного места и недоуменно провел по животу, растирая светлую жидкость. Мне, конечно, и раньше снились «мокрые» сны, но никогда ещё подобный эффект не вызывали юноши в них. Я вообще смутно мог представить, что мужской пол способен во мне всколыхнуть что-то подобное. Оказывается, мог. Или это реакция только на одного его представителя? Я аккуратно вылез из кровати и поплелся в душевую, прикрывая полотенцем пах. Вероятность наткнуться на однокурсников была минимальная — в такую рань не вставали даже истинные жаворонки. И это было мне на руку. Мне необходимо было одиночество, чтобы подумать. Теплые струи воды опалили кожу, спускаясь тонкими линиями по телу. Я сунул голову под душ и закрыл глаза. Почему у меня была такая реакция на Драко? Я никогда не интересовался парнями в таком плане. Да и с девушками было тоже не ахти. Может, я не мог найти подход к прекрасной половине человечества по той причине, что являлся скрытым гомосексуалистом? Да бред какой-то... Я целовался с Чжоу. И мне это понравилось? Нет. Я шарахаюсь ото всех девчонок в школе. Я их боюсь? Возможно. А Малфой? Он не девочка, он — парень. Да, он красивый. С этим бы поспорил разве что слепой. Я не слепой. Я вижу, какой он, и мне нравится его красота. Мне приятно смотреть на него. Мне доставляет удовольствие видеть, как ветер играет с его светлыми тонкими прядями, мне нравится, как он сжимает сильными ногами древко метлы и его спина выпрямляется. Мне нравится касаться его — ненавязчиво, не специально, вскользь, едва задевая. Мне нравится, как он запускает руку в мои волосы, когда успокаивает, перебирая их пальцами. Мне нравится сладкий запах кожи на его запястьях, щекочущий ноздри. Мне нравится... он? Я закрыл вентиль, не спеша вытерся полотенцем и оделся. Завтрак будет только через час. У меня ещё было время, чтобы позаниматься перед уроками и привести мысли в порядок. У меня ещё было время до того, как я увижу его... ** Чертов день Валентина! Все как будто свихнулись на этом празднике. Я не знаю, куда бы сбежать. Рон и Гермиона подходили ко мне утром. Предлагали мир и дружбу, типа раскаивались. По лицу Рона такого вообще не скажешь — игнорирование полное. Герм объяснила это тем, что ему сложно примириться с мыслью, что именно Малфоя я желаю видеть в друзьях. Они ему не верили. И не верили мне. Тошно и противно. Гнев на друга спал, но обида так и осталась. Я просто не понимал, как он мог так спокойно воспринять факт избиения человека. Конечно, столько лет дружбы тоже просто так из головы не выкинешь. Я не знал, как реагировать, но решил дать ему шанс. Они звали с собой в Хогсмид. Я согласился, только чтобы исчезнуть из этого сумасшедшего замка. С утра проснулся под ворохом бумажек-валентинок. Невилл сказал, что в этом году они прилетают сами к адресату. Желание читать отпало сразу, стоило глянуть в первое попавшееся: «Милый Гарри, будь моим, я хочу тебя таким. Зеленей глаза, чем травка, от их взгляда станет жарко». Господи, что за бред! Я скомкал бумажное сердечко, и оно как-то тихо пискнуло в моей руке. Не дай бог, ещё бы запело на всю спальню. Невилл хмыкнул и сочувственно похлопал по плечу. Нацепив первые попавшиеся шмотки и схватив теплую мантию, вышел в гостиную. Щеки тут же заалели пятнами от взглядов девчонок. Если бы глаза были рентгеном, меня бы раздели до трусов и продолжили дальше до скелета. Кивнув и кое-как поздоровавшись, выскочил за портрет Полной Дамы. В коридорах — студентки, в Большом зале — студентки, над головой — Пивз, поющий такие похабные песенки, от которых кривится лицо даже у портретов на стенах. Совсем стыд потерял! Макгонагалл на него нет! Выскочил на улицу. Может, хоть там найду покой? На моей любимой коряге возле озера никого не было. Видимо, все ушли в Хогсмид, благо, сегодня выходной. Мне не было скучно одному. Просто, немного одиноко и нет возможности занять голову чем-нибудь полезным. Постоянно лезут разные мысли, совсем не способствующие улучшению душевного равновесия. Я не мог разобраться в себе, понять свои ощущения, принять их. Как, скажите, реагировать на такие сны, которые сняться лишь человеку с извращенной фантазией, как можно в них наслаждаться прикосновениями пальцев парня. Причем, хотеть этого, желать и грустить, когда явь заменяет фантазию. Я смирился с тем, что мне нравится общество Драко, я живу им, дышу. Он нужен, как элемент питания, как катализатор, приводящий меня в движение, заставляющий тело двигаться, мозг работать. Он вселяет в меня уверенность в себе, в своих силах, наполняет энергией. Как странно всё обернулось... Кто бы мог подумать. Я слишком быстро к нему привязался. Это пугает, если вспомнить, к каким последствиям приводит мое привыкание к людям. Хотя, в этом правиле есть исключения — Рон и Гермиона. Они всегда со мной, по крайней мере, раньше были. Да, на волосок от смерти, но держались, были сильными. Может, я отдалился от них ещё и по той причине, что не хочу подвергать опасности, которая домокловым мечом висит надо мной? Неосознанно отделяюсь от них... Или мы стали разными?.. Время меняет людей. Эта теория в последние месяцы подтверждается постоянно. Что с Драко, что с друзьями. Рон уже не тот наивный жизнерадостный мальчишка с бутербродом в руках, каким я помню его в поезде перед первым курсом. Гермиона совсем не та любознательная и вечно сующая во всё нос девчонка. Драко тоже другой, я вижу его другим. Может, это я меняю людей?.. Друзья нашли меня там же — на запорошенном снегом, поваленном дереве — и увели за собой. В деревеньке было многолюдно, гуляли парочками, схватившись за руки, смеясь и целуясь. Я перевел взгляд на свою ладонь и вздохнул. Сегодня я один. Мне стало грустно оттого, что некому подарить валентинку или купить подарок, некого согреть в объятьях на сильном зимнем ветру, некого любить... Любить так, как написано в книжках, глупой и простой любовью, за которой не видишь недостатков, которая дарит крылья за спиной и лето в душе. Есть ли у меня такой близкий человек, который понял бы меня сейчас, разделил со мной ту печаль, что ненароком поселилась в сердце, да таки осталась там, прорастая корнями, укрепляясь и намертво обвивая ветками тело? Рон и Герм были заняты друг другом. В кои-то веки подруга обратила внимание на что-то, кроме своих книг и решила оторваться по полной, зазывая Рона то в магазин Сладостей, то во «Все для прекрасных леди», то в «Три метлы». Друг светился изнутри, даря гриффиндорке улыбки и взгляд, полный обожания. Я понял, что лишний и под шумок сбежал. Интересно, как скоро они заметят мое отсутствие. Вредный внутренний голос подсказывал, что очень не скоро. Я пошел бродить по узким улочкам Хогсмида, любуясь на медленно кружащий снег. Узорчатые снежинки опускались на шерстяные перчатки и не таяли ещё несколько секунд, даря возможность насладиться их красотой. И снова моя невнимательность сыграла злую шутку — я столкнулся с неожиданно образовавшейся преградой и, поскользнувшись на пятачке льда, со всего размаху плюхнулся в соседний сугроб. Отряхиваясь и отплевываюсь от снега, матеря на чем свет стоит и пытаясь выбраться, я услышал над собой смех. Малфой стоял, согнувшись почти пополам, прислонившись к стене дома, и бессовестно ржал. — Между прочим, мне больно, — я потер ушибленный локоть. Драко сквозь всхлипы протянул мне руку, чтобы помочь встать. Я поднялся, но потом демонстративно отвернулся и побрел дальше. Малфой догнал меня через несколько секунд. — Эй, Поттер, мне нужна твоя помощь. Я вопросительно глянул на него. — Спаси меня от Панси. Губы против воли расползлись в улыбке. — Что, достала? — Ты себе не представляешь насколько! — он картинно закрыл глаза ладонью. — С утра достает. Сначала подарила какой-то ужасающей расцветки комплект перьев и безвкусные аметистовые запонки. Потом долго ждала, пялясь на меня, видимо, надеясь на ответное проявление моих несуществующих чувств к ней. Потом потащила в Хогсмид... Я еле сбежал от нее. И, слава Мерлину, натолкнулся на тебя. Я хихикал, облокотившись о стену какого-то дома. — Драко, как тебе не стыдно. — Мне? Да нисколько. Правда, Поттер, помоги. Я надулся. — Ну, чего не так? — Опять по фамилии... Склеротик... — Гарри, Гарри, Гарриии... Доволен? — он потряс меня за плечи. — Ну? — Ладно. А что от меня требуется? — Придумай отмазу на вечер. Она хочет потащить меня на какой-то ужин. А я, как ты понимаешь, не особо горю желанием. Мне пришла бредовая идея в голову. — Драко, а ты вообще не хочешь на ужин идти? — В смысле?.. Да нет, с Панси не хочу... А что? — А если я... то есть мы... Ну, короче, не смотаться ли нам куда-нибудь вечерком? Я поднял на него взгляд. Возникшая минуту назад идея уже не казалась столь заманчивой и невинной, как поначалу. Ох, как не нравился мне этот прищур Малфоя... — Поттер, я чего-то не пойму, теперь ты меня на свидание приглашаешь? Лицо начала заливать предательская краска. Сознание тут же подкинуло фрагменты недавнего сна и то, каким раскрасневшимся и довольным был Малфой на площадке Астраномической башни перед каникулами. От него так приятно пахло жасмином и ванилью... В паху как-то резко потяжелело и потеплело, и я с ужасом понял, что мысли о таком Драко вызывают у меня вполне определенные желания. Желания, которые нужно выкинуть из головы сразу же, дабы не натворить глупостей, но от которых так не хочется отказываться. Серые глаза смотрели вопросительно и слегка насмешливо. Похоже, он воспринял это лишь как шутку. Значит, мне на руку. — Ну да, Драко, надейся. Боюсь, твое самолюбие всё же пострадает, — я старался изо всех сил, чтобы голос не дрожал. — Я просто хотел предложить прошвырнуться куда-нибудь, например, в Визжащую хижину. Спорим, ты там не был. — А ты был что ли? — Ну да. — Внутри прям? — Ага... — Да как-то холодно... — Неженка, — я фыркнул, слегка расслабившись. — На Башню я не пойду точно. Филч в последнее время зачастил совать свой длинный нос туда. Как-то не горю желанием попасться на отработки. — Не, там тоже холодно... — Драко, что ты прицепился к своему «холодно»! Тогда предлагай сам. — Давай, где тепло. — Очень остроумно. — Окей, раз ты вредничаешь, то давай устроим ужин. Я приглашаю! Смысл сказанного дошел до меня только через несколько секунд. Погодите-ка, теперь Малфой меня на свидание зовет? Де нет, мне показалось. Это не может быть правдой. Бред какой-то. Я вопросительно уставился на него. Его выдавали напряженное лицо и ходящие вверх-вниз желваки на скулах. Либо он ляпнул не подумав, и, как и я, уже после осознав, что сказал, либо... Вот в это «либо» я совсем не хотел верить. Ведь не может быть так, чтобы и Драко хотел... желал такого же. А чего я, собственно, желаю? Да, мне нравится его общество. Да, мне нравится смотреть на него. Да, он привлекает меня... внешне и внутренне. Своим стимулом к жизни, даже своим сволочным характером. Он привлекает меня, как парень? Боже, что происходит?.. — Ну, так что? — его голос звучит как-то необычно тихо. — Как насчет поужинать со мной? Я медленно кивнул в ответ, боясь, что голос всё же дрогнет и выдаст меня с головой. — Ты же знаешь, где потайной вход на кухню? — Ага. — Ну вот, давай перед ним часов в восемь вечера, договорились? — Ага... — Что-то ты какой-то не разговорчивый, — он придвинулся ко мне и, подхватив пальцем подбородок, поднял голову. — Всё в порядке? — серые глаза смотрели внимательно. — Да, конечно. В восемь. А что ты Панси скажешь? — Совру что-нибудь, — он отмахнулся. Сбоку послышались голоса и на улицу вырулили девчонки в слизеринских мантиях. Малфой дернул меня за воротник, утягивая за угол дома. — Потти, надо исчезнуть. Они не должны нас видеть. Я кивнул и вытащил Мантию-невидимку, накинул на наши плечи. Девушки прошли мимо, весело щебеча что-то про подарки и парней. А мы направились в сторону главной улицы. Малфой вылез из-под накидки и отошел на пару шагов, обернулся. — До вечера, — его улыбка была такой необычно открытой. — До вечера. Он махнул мне рукой и скрылся за поворотом. Я стоял и улыбался непонятно чему. Мысли о предстоящем ужине в компании Драко приятно согревали внутри и давали волю моей больной фантазии. Да, надо признаваться самому себе — я реально болен Малфоем... ** Драко Мерлин, что я творю?! Я же практически дословно пригласил Поттера на свидание. Ужас! Надеюсь, он не напридумывал себе там всякого разного. А, собственно, чего он мог придумать. Ну, предложил я ему поесть в тепле, а не мотаться по холодным и продуваемым всеми ветрами улицам по ночам, ну сделал это в день всех влюбленных. Ну и что с того? Да, Драко, признайся, ты лажанулся. Причем, конкретно. Надо же было так подставиться. Соврать Паркинсон о том, что мне надо заниматься заданием Темного Лорда, а не по свиданкам с ней бегать, было легко. Она поверила. Она вообще всему через чур верит... Иногда меня бесит её беспечность. Поттер вынырнул из-за поворота ровно в восемь, на ходу снимая Мантию. — Хвоста нет? — Обижаешь, Драко, — он ухмыльнулся, запихивая невидимку в карман. Я оглядел его с ног до головы. Что-то было не так. Чистые новые темные джинсы, практически выглаженная клетчатая рубашка, из-под воротничка которой торчит красная футболка, волосы причесаны. Мерлин, он причесался. Конечно, эффекта особо не было, но было заметно, что Поттер реально старался. Да и вообще весь его вид указывал на то, что он готовился к этому вечеру. Я прищурился, но так ничего и не произнес. Колкости просто застряли в горле от мысли, что он хотел, возможно, этим произвести на меня впечатление. Или... Или я схожу с ума, и всё это просто его очередной заскок. Тем временем, грриффиндорец подошел к двери на кухню и пощекотал круглую грушу на натюрморте. Она хихикнула, и портрет открылся, давая возможность пролезть внутрь. Чем мы и воспользовались. К нему тут же подскочили три эльфа, смешно дрыгая длинными ушами и смотря большими, как плошки глазищами. Добби рвался вперед, лепеча что-то хвалебное Гарри и отпихивая тощими лапками других домовиков. После трех минут выяснений предпочтений «высокоуважаемого защитника всех обездоленных эльфов Британии», небольшой столик рядом со входом начал наполняться разной снедью. Я запрыгнул на высокий, почти барный стул и принюхался к клубничным пирожным на подставке. Пахло, надо сказать, удивительно вкусно. Поттер сел рядом, раскинул руки на столе и глубоко вздохнул. — Ты чего? — Устал. — Бродил ещё по Хогсмиду? — Не-а. А что мне там делать? Рон с Герм были заняты друг другом. Остальных я видеть тоже не особо желанием горю. — Что так? Компании не любишь? — Да как-то не очень. В отличие от тебя, видимо. — С чего ты так решил? — я сунул в рот кусок ростбифа. — Ну... Тебя же, наверное, с детства приучали к вечерам званым там, приемам всяким. Я скосил на него глаза. — Приучали, но это ещё не значит, что мне нравилось. Я, между прочим, их терпеть не могу, балы все эти. И людей, которые там собираются тоже. — Почему? — А что там интересного? — я поднес к лицу бокал с чем-то прозрачно-желтоватым и понюхал. — Поттер, какого Мерлина у нас на столе делает вино? — я уставился на него. Он хихикнул и опустил глаза. — Ну, я подумал, что коли ты пригласил на ужин... Короче, я решил купить вино в Хогсмиде, а потом, придя сюда, сказал Добби, чтобы он разлил его нам по бокалам, — посмотрел на меня. — Нравится? Я пригубил, ощутив на языке небольшой ореховый привкус. — Вполне себе ничего, Поттер, — я глянул на него. — Признайся, ведь не сам выбирал. Он кивнул и уткнулся носом в свое картофельное пюре. — Потти, ты чего такой зажатый? Он как-то дернулся и испуганно посмотрел на меня. — Да не. Я поднял бокал. — Тост! — он глянул на меня. — За мужскую дружбу. Без баб. Он хихикнул и чокнулся. — Давай! Вино было действительно хорошим. Видимо, постаралась продавщица. Ещё бы, при виде Избранного мальчика все девушки чуть ли не визжат от радости. А тут сам Мерлин велел выпендриться. После выпитого полного бокала беседа пошла более оживленно и непринужденно. Я совершенно не понимал стеснения гриффиндорца в начале вечера. Раньше он себя так не вел. Сейчас же всё было как прежде. Он сидел, облокотившись на стол, почти сместив тарелочку со сладостями на край — чуть-чуть и свалиться, — вертел в руках наполовину полный бокал вина и смотрел на меня блестевшими, пьяными глазами. Не надо было пить на голодный желудок. Ох, не надо было... Речь становилась всё более неспешная, о пустяках. Он рассказывал, что ему почти перестали сниться кошмары, и он практически похож на человека по утрам. Ворчал на Уизли, который всё порывается отодрать Ловца снов от его полога. Я бы сам этому Уизелу руки оторвал... Сетовал на Дамблдора, который задолбал его уже разговорами о «миссии Избранного» каждые три недели. Когда я узнал, что время приближается к полуночи и бокал практически выскальзывает из ослабевших рук заспанного и разморенного в тепле гриффиндорца, то понял, что пора расходиться. Мне показалось, что Поттером выпита была совсем не одна бутылочка Шардоне, которое он прикупил. И уже после того, как оно кончилось, ушастый Добби, по доброте душевной, подливал ему что-то из «своих» запасов. Домовика выдавали округленные больше обычного глаза и испуг на сморщенной физиономии. Я поблагодарил эльфов и, закинув руку неудачного выпивохи себе на плечо, поплелся на выход. Мантия-невидимка надежно защищала от возможного обнаружения. Поттер почти висел на мне, уткнувшись носом в шею сбоку. Его рука обхватила её с другой стороны, намертво вцепившись пальцами. От него пахло лимоном и ещё чем-то тропически сладким, а горячее дыхание щекотало и обжигало кожу. Он был так близко. Слишком близко. Двигаться приходилось медленно, чтобы не слетела Мантия и аккуратно, чтобы гриффиндорец не споткнулся. Он хихикал и что-то пытался мне объяснить, показывая на свои кеды. Я шел, пытаясь сосредоточиться и не думать о том, что его футболка окончательно вылезла из джинсов и теперь моя рука обхватывала голый теплый бок. Мы почти добрели до портрета Полной Дамы, когда Поттер всё же зацепился за что-то и, как-то по-кошачьи извернувшись, почти завалился на меня, прижав к стене. Его руки вцепились мне в шею, и он практически повис на мне всем весом, отчего я схватил его за талию обеими руками, придерживая от падения. Как не съехала с нас при этом Мантия-невидимка — не понятно. Его зеленющие глаза с расширенными зрачками смотрели на меня, скользя по щекам, носу, губам. — Дрко... я ж говрил, что... жнурк... — Что? Он вздохнул, прикрыв глаза, и положил голову мне на плечо. Мурашки забегали по спине. Он был такой горячий и так близко. Мерлин, что происходит? Почему я так чутко реагирую на его прикосновения? — Шну-рок... — он пытался говорить по слогам. — Развя-зал-ся шну-рок... Он выдохнул мне в мочку, послав рой новых мурашек по телу. Отклонился и взял лицо в ладони. Взгляд стал более осмысленным. — Драко... Ты красивый... — он улыбнулся пьяной улыбкой. — Ты знаешь, что ты такой кра-си-вый... Он приблизился вплотную и дотронулся до моих губ своими губами. Они были влажными и сладкими от вина, мягкими и такими податливыми. Я оцепенел. Я не мог представить, что это происходит на самом деле. Что он целует меня и его тело в моих руках. Он тянется, пытаясь встать на цыпочки и быть выше ко мне. Его пальцы запутываются в коротких волосах сзади на шее, а язык облизывает нижнюю губу. Я будто выпал из реальности. Не было меня, Драко Малфоя, наследника древнего рода, не было Темного Лорда, не было Хогвартса. Был только я настоящий, который глубоко внутри, и это теплое, живое существо, льнущее ко мне, дарящее ласку. Я настолько забылся и погряз в этих ощущениях, отвечая на прикосновения, что звук шагов в конце коридора буквально шарахнул колоколом по голове. Я оторвался от Поттера и, прижав к себе поплотнее, чтобы он не упал ненароком, завернул за стоявшую рядом горгулью. Хоть мы были и невидимы, но стоять посреди коридора в обнимку с гриффиндорцем тоже не дело... Мерлин! Я целовал Поттера... Мысль обожгла, и я невольно отодвинул его от себя. Гарри стоял с закрытыми глазами, улыбаясь чему-то своему, и положив голову мне на плечо. Мимо прошмыгнула девушка-гриффиндорка, спеша в гостиную, видимо, с припозднившегося свидания. Как только она скрылась за портретом, я поспешил в ту же сторону. — Поттер... Поттер! — он поднял на меня затуманенные глаза и улыбнулся. — Пароль скажи... — А?.. — Па-роль, Поттер! — Хонор*... Портрет отъехал в сторону. — Дойдешь сам? А то мне как-то в ваш львятник не охота соваться. — Дойду, Драко... Пока... Он развернулся и поплелся в гостиную факультета. Дама посмотрела на меня сердитым взглядом, но ничего не сказала. Я поспешил вниз, в подземелье, молясь всем богам, чтобы не напороться на кого-нибудь из учителей. Произошедшее несколько минут назад совершенно не хотело выходить из головы. Я не понимал, почему ответил на этот поцелуй, и никак не мог идентифицировать свои ощущения. Меня это... выводило из равновесия. Поттер, ну что мне с тобой делать? Почему у тебя всё не слава Мерлину?! ** Гарри Когда исчезла головная боль и мысли более-менее пришли в порядок, я с ужасом осознал, что натворил вчера. Как я мог такое сделать? Что я ему набалтывал там, в приступе своей неконтролируемой нежности? Красивый... Боже, я дурак! Я просто дебил! Благо заняться полноценным самобичеванием мне не дал Рон, утащив с утра пораньше летать на метлах, а потом Гермиона, решившая заняться нашей подготовкой к предстоящей контрольной по Истории магии. Мне всё равно было плохо. За весь день я ни разу не увидел Драко. Я даже предположить не мог, что он думает по поводу всего этого. Мы возвращались от Хагрида, медленно бредя по коридору третьего этажа, когда я услышал тихие всхлипы. Пошел на звук. На лавочке сидел тощий парнишка-ревенкловец, со светлыми взъерошенными волосами, подогнув ноги и уперев подбородок в колени. Его слегка трясло. На бледных щеках блестели дорожки слёз. Большие голубые глаза поднялись на меня и тут же опустились. Он обхватил себя руками и уткнулся носом в коленки. — Блииин... — голос Рона вывел из ступора. — Ты чего? Я не понимал, почему друзья стоят и не двигаются, глядя на зареванного пацана. — Опять этот педик, — Рон скривился. — Гарри, пошли отсюда. Я большими глазами уставился на друга, Гермиона недовольно поджала губы. — Может, ему помощь нужна? — тихо произнесла подруга. — Да ничего ему не нужно, этому уроду! — Рон, ты что такое говоришь? — утихшая на время злость на него начала подниматься с новой силой. — Не видишь что ли — плохо ему. Может к мадам Помфри отвести? Рон сплюнул на пол. — Хочешь, возись с этой мерзостью. А я не хочу даже дотрагиваться до него. Друг развернулся и пошел дальше в сторону башни. Гермиона виновато мне улыбнулась. Я подошел к парню и тронул за плечо. — Эй, тебе нужна помощь? Обидел кто? Он посмотрел на меня и, отрицательно мотнув головой, снова спрятался в мантии. Я беспомощно глянул на подругу. — Пошли, Гарри, — тихий голос Герм и протянутая ладошка. Я последний раз бросил взгляд на растрепанную макушку и, мазнув по ней рукой, побрел прочь. — Герми, ты знаешь, почему он плачет? — спросил я, когда коридор остался далеко позади. — Да, — она бросила на меня виноватый взгляд. — Вчера... Ну, на день Валентина, его друга избили слизеринцы. — Как избили? За что? — Ну... Я думала, ты понял со слов Рона. — Что я должен был понять? Я остановился и взял Герм за плечи. — В чем дело? — Просто он... ну... нетрадиционной ориентации. Голубой он, понятно? Я кивнул. — И что? — Да ничего. Просто многим это, мягко говоря, не нравится. — Какая разница, кого человек любит? Какое им всем до этого дело? — Тут всё очень сложно, Гарри. В обществе такие связи не приняты. — А этот парень... — Ну да. Их, видимо, заметили слизеринцы и решили пошутить... или поиздеваться, не знаю. Просто, после ужина недалеко от Большого зала развязалась драка, и его друг, он... полез защищать. Ну и нарвался на заклятия с трех сторон. Короче, сейчас лежит в Больничном крыле. — Вот дерьмо... — Ну да, ничего хорошего, конечно, нет. Я пошел дальше, ощущая рядом неотстающую Герм. — А Рон... Он так негативно относится... — А что в этом позитивного, Гарри? Это, скажем так, не совсем нормальное поведение... — Но это же не болезнь, Герм, это... — Болезнь? Не знаю, Гарри, не знаю... Мои мысли устремились к вчерашнему вечеру и Драко. Разве было что-то ненормальное в том, что мне нравится проводить с ним время, смеяться вместе с ним, гулять, слышать его голос, дотрагиваться до него... Дотрагиваться... Этот... поцелуй... Он ненормальный, неправильный. Но такой естественный. Мне понравилось ощущать мягкость его губ на своих губах и чувствовать горячее, щекочущее дыхание возле шеи. В тот момент, когда я видел его перед собой такого... красивого, с такими четко очерченными губами, плавными линиями скул и острого подбородка, я хотел лишь дотронуться, понять, как это бывает, когда прикасаешься к такой гладкой и идеальной коже. Я хотел, во что бы то ни стало, узнать, как это — целовать его. Значит ли это, что я больной? Кто решил, что неправильно такое проявление чувств, как у этих парнишек? Кто вправе вершить судьбы, калечить жизни? Кто решил, что их правда единственно верная? Еретики, лжеучителя. Они не знают сами, о чем горят. Как можно судить о том, чего не испытывал? Я верю в себя и свою правду. Я верь в любовь... ** Драко меня избегал. Было полное ощущение де жа вю. Наверно, сейчас мне должно быть легче оттого, что я знаю причину его поведения, в отличие от прошлого месяца. Но почему-то от этого не проще. Наоборот. Сначала я испытывал сожаление и стыд, что позволил себе такое. Но потом, вспомнив, как он отвечал мне... Он действительно мне ответил. Не сразу, но через несколько секунд его губы тоже дрогнули и открылись мне навстречу. Это было так странно... Наверное, в глубине души я понял, что он нравится мне не просто как человек. Он привлекает меня и как парень тоже. Мне необходимо было узнать, не показалось ли мне это тепло в его глаза тем вечером, реальными ли были прикосновения тонких холодных пальцев к пояснице. Мне нужно было знать, что Драко думает по этому поводу и что он чувствует. И чувствует ли вообще хоть что-то... Малфой как раз вырулил из-за поворота — один, с сумкой наперевес. Я схватил его за мантию и потащил на себя, практически запихивая в соседний заброшенный класс. — Какого черта, Поттер! Он предсказуемо заорал на меня, как только дверь затворилась с глухим хлопком. — Надо поговорить. — Я спешу. Потом поговорим. — Нет сейчас. Почему ты избегаешь меня? — Я не избегаю. — Избегаешь. Начиная с праздника, ты постоянно увиливаешь от встреч. В чем причина? — Ни в чем, — он нахмурил брови и опустил взгляд вниз. — Я же вижу, что ты врёшь, — я замялся. — Это из-за того, что произошло в коридоре? — он зыркнул на меня исподлобья и резко развернулся к двери, собираясь уйти. — Мне некогда. Я очень спешу. — Не отворачивайся от меня! Я с тобой разговариваю! Он резко развернулся ко мне и вперил в меня гневный взгляд. — Что ты от меня хочешь? — слова вырывались сквозь зубы, нехотя, с сипением. — Чтобы ты выслушал. — А я не хочу слушать этот бред! Поттер, ты несешь чепуху! — Ты убегаешь. Ты всегда так делаешь, когда боишься! — И чего же я боюсь? — он подошел почти вплотную. Я видел блеск его серых глаз и вертикальную морщинку между сомкнутыми бровями. — Ты себя боишься! Разве не видишь? Или меня? Его ноздри гневно раздулись, а тонкий палец уперся мне в грудь. — Я ничего не боюсь, слышишь? — тычок. — Особенно тебя, Поттер! — ещё тычок. — Почему же тогда ты игнорируешь меня уже неделю? Я схватил его за запястье и потянул руку вниз, опуская. Он нависал надо мной, оттесняя к стене класса. — Может, потому что ты меня бесишь? — Или потому что не решаешься признать правду? — Да какую правду, черт тебя дери, Поттер?! Я прикоснулся лопатками к холодной стене и остановился. Малфой положил руки по обе стороны от моей головы и смотрел нервным взглядом в глаза. Его нос почти касался моего. От него сейчас исходило такое сильное тепло, как от печки, а магия, смешанная со злостью, готова была вот-вот выскочить из-под контроля. Я чувствовал, что волоски на теле ощутимо начали топорщиться. От того, что Малфой раскидывал нерастраченную энергию по классу или, потому что он снова был слишком близко? Я нервно сглотнул, и его взгляд упал мне на кадык. Щеки начали покрываться розовыми пятнами, а дыхание участилось. Он был слишком близко. Так же близко, как и на день Валентина. Я чувствовал запах жасмина от его волос и ещё непонятную сладость от кожи на запястье рядом с моей головой. Внизу живота странно потеплело и потяжелело. Я неосознанно облизал пересохшие губы, и его глаза поднялись вверх, останавливаясь, замирая на них. Его тянуло ко мне так же, как и меня к нему... — Вот эту правду, Малфой, — мой голос, необычно тихий, словно разнесся громом по заброшенной аудитории. Малфой кинул на меня испуганный взгляд и дернулся отодвинуться, но я схватил его за отвороты мантии, удерживая на прежнем расстоянии. — Пусти, — он вцепился в мои запястья холодными руками, пытаясь отодрать от себя. — Не пущу, пока не скажешь. — Да что тебе сказать?! Он с силой отпихнул меня от себя, и я отлетел назад, больно стукнувшись головой о стену. Сил не осталось. Их словно вышибли. Я опустил голову и сполз на пол, закрывая лицо ладонями. — Убирайся, Малфой... — Поттер... — Пошел вон! Я прокричал ему, еле сдерживая себя. Злые слёзы готовы были сорваться вниз, заливая щеки, показывая мою слабость, мою неправильность, ненормальность. Я не смотрел на него. Я лишь слышал сильный стук двери о косяк и быстро затихающие шаги. А я сидел на грязном, пыльном полу, пытаясь унять дрожь в теле, чувствуя себя очень жалким и одиноким, ещё более одиноким, чем, наверно, когда-либо в жизни. На что я надеялся, пытаясь вынудить Драко на откровенный разговор? Что он сразу же признается мне в ответной симпатии со своей стороны, кинется в объятья? Бред. Я прекрасно знал, что такого не случится. Но надеялся... «Надежда — глупое чувство».** Я и сам не до конца понимал, что творится в моей душе, почему я хочу общения с ним, почему я грущу и замыкаюсь в себе, когда его нет рядом. Это ведь только дружба, правда? Просто, за три месяца этот человек смог дать мне больше, чем кто-то вообще. Он делал меня счастливым. Он делал меня живым. Так почему я решил, что это какое-то глупое романтическое чувство? Что может быть романтического между двумя парнями? Это неправильно. Так нельзя. Так все говорят. А меня бесит то, что говорят все... Я просто хотел быть с ним. А если теперь, после сегодняшнего, он меня пошлет, будет презирать, снова ненавидеть? Я же сойду с ума! Снова забраться в свой кокон из кошмаров и обязательств перед всеми, из чувств ответственности вперемешку с великим долгом... Я не хочу туда возвращаться! Я просто умру там один, без него... Без него... А слёзы всё же катились из глаз по красным щекам и тихие всхлипы эхом разносились по пустой заброшенной аудитории. ** Я не сдавался. Я упорно напрашивался на встречу. Или нарывался на скандал? Но я больше не мог так существовать. Мне срочно нужна была подпитка, подзарядка, спасение от самого себя. И только один человек в силах был помочь. Я проследил его до туалета мальчиков после занятий по Зельям. Был обед, и в это время никто не сможет нам помешать поговорить. Он стоял возле раковины, споласкивая лицо. Я тихо зашел и запечатал дверь Запирающим. От хлопка створки Драко вздрогнул и развернулся в мою сторону. — Поттер, ты меня преследуешь? — он облокотился на раковину спиной. — Думай, как хочешь. Нам надо поговорить. — Эта фраза уже входит в привычку? — Перестань ерничать. Это серьезно. — А я абсолютно серьезен! Я подошел ближе и встал рядом, повторяя его позу. Руки тряслись. Хотелось снова затронуть тему дня Валентина, но я понимал, что этим ничего дельного не добьюсь, если только его повторного ухода. — Драко, пошли куда-нибудь ночью? — На свидание приглашаешь? — он нервно заткнулся и исподлобья посмотрел на меня. — Издеваешься?! — я заорал и развернулся уйти; он схватил меня за руку. — Погоди... Куда ты хотел? — Я ещё не думал... — посмотрел на его пальцы, вцепившееся в мою ладошку. Он проследил мой взгляд и отдернул руку. Я покачал головой. Придурок... — Тогда давай встретимся в восемь за Главными воротами. — Что, снова летать? — Нет, зачем летать? Ты обещал мне показать ход в Визжащую хижину. — А, ну да, — я задумался. — Тогда ладно. Он кивнул, схватил вещи и вышел из туалета, сняв заклятие. Я чувствовал, что он обманет и вечером не придет. От этой мысли противно заныло внутри. ** Драко Поттер вывалился из Главных ворот, взмыленный и лохматый, как обычно, с горящими лихорадочным огнем глазами. — Ты что, марафон бежал, Поттер? Он поднял взгляд на меня, и на лице расплылась безумная улыбка. Дернулся в мою сторону и вдруг резко затормозил, кивнул и развернулся, уходя. — Пошли, покажу проход, — махнул рукой вперед. Я поджал губы, поймав себя на мысли, что мне не нравится такой Поттер. Мне нравилось, когда он не скрывал своих эмоций, они фонтанами лились из него, подпитывая меня. Он явно не хотел провоцировать мое негативное отношение, выработанное за последние недели после того злополучного вечера. Грёбаный день влюблённых. Что я чувствовал? Страх? Да. Брезгливость? Нет. Волнение? Да. Отвращение? Нет. Хотелось ли повторить?.. Странный вопрос и очень сложный, чтобы легко ответить. Его присутствие вливало в меня жизненную энергию, наполняло теплом. Наши прикосновения ненароком не вызывали во мне негативные эмоции, как раньше, кажется, в прошлой жизни. Мне было не то, что всё равно... Мне было даже немного приятно. Благодаря этому я понимал, что не один, что есть кто-то рядом, кто близок ко мне настолько, что может дотрагиваться до меня, и я могу прикоснуться к нему. Раньше, я растворялся в объятиях мамы. Ее теплые руки обвивали меня со спины и гладили, успокаивали, если со мной что-то случалось, дарили внимание и заботу. Отец был скуп как на проявления любви, так и на какие-либо слова вообще. От пальцев же Поттера, дотрагивающихся до моей тонкой, чувствительной кожи, я ощущал какое-то непонятное волнение и легкое покалывание, волоски на руках поднимались и топорщились, мурашки расползались по телу, а на лице сама по себе расплывалась улыбка. Я привык к этим неловким жестам и осторожным, случайным прикосновениям. С каждым разом эффект усиливался, обострялся. Мне начало не хватать этой легкости и непринужденности. Меня тянуло к нему... как магнитом... И я понимал, что долго продержаться не смогу. Считал ли я это ненормальностью? Я привык не врать себе. И снова, как совсем недавно, стоя возле балкончика и глядя на снежные пики, так и сейчас, идя вслед за худой нескладной фигуркой, я понял, что мне нравится не только проводить с ним время как с хорошим знакомым. Мне нравится видеть ответный интерес к моей персоне в его глазах, нравится, как он краснеет, когда я чуть внимательней смотрю на него. Нравится, как дрожит его рука от моих легких и нечаянных касаний. Мне он нравится... Только было одно маленькое «но». Меня это безумно пугало. Пугало то, что этот взбалмошный, взъерошенный очкарик мало того, что влез в мою жизнь, перевернул всё мое существование с ног на голову, врос в меня... Он поселил во мне это чувство. Такое, которое я не смог бы объяснить даже матери. Я, чистокровный аристократ, воспитанный в суровых правилах высшего общества, как какая-то девчонка вздыхаю по парню. Но, с другой стороны, это не было похоже на все эти розовые сопли, как у хаффлпаффок, с сердечками-записками и слащавыми «мой пусечка». В первую очередь, он стал мне другом, на которого, думаю, я могу положиться. А во вторую и главную, он мне был нужен. Весь, целиком. Сама мысль о том, что мне нужно будет делить его внимание ещё с кем-то, приводила в бешенство. Я не хотел его отдавать. Он мой, и только мой. ** Гарри Я шел в сторону Дракучей Ивы и спиной ощущал взгляд Драко. Мурашки совершали забег на короткие дистанции от шеи к пояснице, туда-обратно, вереницами, щекоча маленькие волоски на спине. Мне было страшно. Я боялся его реакции на свои действия, поступки и слова, я не знаю, что он может выкинуть в любую минуту. Это так напрягало! Послав Левиоссой камень в шишковатый нарост на стволе дерева и дождавшись, пока ветки остановятся, я шмыгнул в лаз. Малфой шел за мной, сгибаясь в три погибели. — Поттер, не мог предупредить, что тут только крыса прошмыгнуть сможет? Воспоминание о Петтгрю и его предательстве опустило и без того невысокое настроение ниже нуля. Я нахохлился и посильнее запахнулся в мантию. Драко шел сзади, пыхтя как паровоз и совершенно неаристократично матерясь на все лады. — Драко, фу, как некультурно. — А что тут некультурного, если я называю вещи своими именами. Тут совершенно не возможно идти. Сыро, мокро, холодно и воняет... Поттер, чем так воняет? У меня скоро обоняние откажет! — Это, видимо, с озера запах. Лаз недалеко от него проходит. — Мерлин упаси меня ещё хоть единожды согласиться на твои авантюры. В следующий раз я сам выбираю место экскурсии. — Где-то я уже это слышал... Кажется, тогда всё закончилось не совсем хорошо. — Это закончилось плохо только для тебя. Надо было меньше по сторонам глазеть и смотреть, что летишь в дерево, а не за снитчем по простору. Тут уж я не виноват. — Конечно, ты никогда ни в чем не виноват. Я помимо воли начинал заводиться. Шутовской тон Малфоя вкупе с его нежеланием идти на контакт бесил. — Поттер, ты чего такой нервный. Говорил же вроде, что кошмары прекратились. — Опять начались. — Когда? — Неделю назад. — Почему. — Вот даже и не знаю! — ядовитость так и выплескивалась наружу. — Поттер, — теплая ладошка легла на плечо, но я её скинул. — Пришли. Малфой толкнул старую, дырявую местами дверь и прошел в пыльное затхлое помещение. — Хм, я думал тут интереснее будет. — Простите, что не оправдал ваших ожиданий. Я подошел к старому дивану и плюхнулся на него, подняв ворох пыли. — Гарри, ну что случилось? Ты сам на себя не похож, — Драко отошел вглубь комнаты, осматриваясь. — Успокоительное пил? — Пил. Не помогает. Опять тошнит. — Может, убрать стресс из жизни... Почему кошмары-то появились? Ты так и не ответил. — Потому что с тобой не гуляю. Малфой застыл и обернулся ко мне. — В смысле? — А что тут не понятного? — я поднял на него взгляд. — Провожу время с тобой — кошмары не мучают. Тебя нет — опять начинается. Малфой, ты как наркотик для меня. Слышал, у маглов такие бывают?.. — Ты хочешь сказать, что... — Да ничего я не хочу сказать! — я саданул кулаком по покрывалу. — Чего ты придуриваешься? Понял же всё уже давно. Он скрестил руки на груди. — Допустим. От меня-то ты чего хочешь? Я помолчал, раздумывая. — Что хочу... Не знаю. Наверное, чтобы ты мне сказал правду, — он напрягся. — Какую правду? — Мы с тобой опять не общаемся. А всё по тому, что произошло на этот грёбаный день Валентина! — Ты сам виноват. — В чем? — Что сделал. — А что я сделал? Поцеловал тебя? Всё, мир рухнул? — Это неправильно. Всё это, черт возьми, неправильно! Так не должно быть, так нельзя. Мы не должны были... Ты не должен был делать этого, Поттер! — Я?! Значит, я во всем виноват, Малфой? Виноват в том, что ты мне ответил?.. — Я не отвечал тебе! — Да неужели! А на что это было похоже, по-твоему? Он тяжело дышал и смотрел на меня злыми глазами. — Я не знаю, что ты себе навоображал, Поттер... — Ой, да заткнись! — я вскочил с дивана и принялся ходить по комнате. — Ты врешь сам себе! Ты не хочешь признаться в том, что тоже что-то ощущаешь, что ты не кукла-пустышка с надменным лицом, а живой человек, способный на чувства, на что-то большее, что-то серьезное... Он стоял возле лаза, сложив руки на груди, и покрывался румянцем. Я понимал, что нахожусь на грани, иду по лезвию ножа. Вот сейчас Малфой взбрыкнет, и всё уже не будет, как прежде. Я снова останусь один на один со своими проблемами, один на один с собой. Я не выдержу... — Поттер, я не хочу разговаривать на эту тему, — он уселся в старое изодранное кресло и устало опустил голову на сложенныеруки. — Почему ты всё усложняешь? Зачем? Всё же было хорошо... Мы пошли с тобой гулять, мы хотели отдохнуть, а ты... — И снова виноват я... Как интересно получается. Может, ты и в каких ещё проблемах сможешь меня сделать виновником? Давай, говори, не стесняйся. Я уже привык быть мальчиком для битья. Твои слова вряд ли что изменят... От своих слов хотелось удавиться. Словно пощечина, больно. Драко поднял на меня сердитый взгляд и сжал губы в линию. — Хватит молоть чушь! Я не собираюсь обвинять тебя во всех смертных грехах. Это глупо. И я бы никогда не сказал такого... — Как-то пять лет у тебя получалось легко это проделывать... — и сам же прикусил язык. Ну что за дурак! Не нужно было этого говорить. Он снова поднялся и стремительно подошел ко мне, припечатал рукой к стене позади, прошипел: — Не смей, слышишь? Не смей мне такого говорить! Ты же знаешь, что это не так, что уже стало всё по-другому. И мое отношение к тебе тоже другое. — Какое, Драко? Какое у тебя ко мне отношение? Расскажи. А то, видите ли, я не в курсе совсем. Он надавил ладонями мне на плечи, прижимая к деревяшкам еще сильнее. Сам навис надо мной, почти соприкоснувшись лбом с моим. Он снова был слишком близко. В носу был его запах, светлые волосы касались кончика моего носа, щекоча. Я слышал его учащенное дыхание и видел серые с поволокой глаза, скользящие по лицу и шее, опускающиеся ниже, на виднеющуюся из раскрытого ворота рубашки ключицу. Голову срывало нещадно. Не оставалось ни одной здравой мысли. Когда он находился рядом, когда я мог ощущать его пульс на запястьях, вдавливающих мои плечи, когда чувствовал его вздымающуюся грудь в такт вдохам, когда он смотрел так... Зачем он так смотрит? Почему мучает? Говорит, что ничего не происходит, что всё по-прежнему, но потом словно издевается, словно пытается вывернуть мои чувства наизнанку, заставляет показать и сам же пугается их, убегает, прячется от правды. Почему ему нравиться играть со мной? Может, он сам и не понимает, какой эффект оказывает на меня? Своими действиями, своими вопросами, своими мимолетными прикосновениями и улыбками. Своими взглядами... Я не могу больше терпеть и ждать. Пускай, он опять психанет, проклянет меня или заавадит сразу. Мне всё равно. Главное, я сделаю то, что мне хочется безумно, всем сердцем, до дрожи в коленях, до темных пятен перед глазами. Я рванулся вперед и прильнул губами к его губам. Поцелуй вышел совсем не нежный. Он получился требовательный, отчаянный. Как утопающий держится за соломинку из последних сил, так и я приник к нему, вдыхая его запах через нос, чувствую его вкус на языке, ощущая тепло от тела под своими пальцами на его шее. Он замер. Не отстранился, не оттолкнул. Просто застыл, словно прислушиваясь к ощущениям, привыкая, приноравливаясь. Я осторожно провел языком по его губам, раскрывая их, один раз, другой и уже почти отчаялся дождаться ответной реакции, хоть чего-нибудь. Но вдруг губы дрогнули и слегка приоткрылись, впуская, давая разрешение. Он закрыл глаза, а я осмелел окончательно. Схватил руками за шею, притягивая к себе, вжимаясь телом в него, проникая в поцелуе в его рот, гладя языком зубы, прикусывая нижнюю губу. Зарыться ладонью в волосы, пропустить сквозь пальцы тонкие пряди и целовать, целовать. До опустошения легких, до боли от нехватки кислорода, до трясущихся от напряжение коленей, до рваных, тихих стонов. Через миг, мгновение, вечность Малфой отстранился, надавив на плечи, и глубоко вдохнул, с жадностью, хватая воздух. На щеках образовался легкий розовый румянец, а глаза подернулись темной дымкой. Он ошалелым взглядом посмотрел на меня, сползающего по стене на пол, и сделал шаг назад. Потом ещё один, и ещё... — Поттер... — голос хриплый, низкий. — Я... я... Я покачал головой и опустил ее на сомкнутые колени. Ну вот, он снова пытается избавиться от очевидного, он снова уйдет, убежит, исчезнет... А я снова буду собирать себя по кусочкам. Я не хочу слышать его слова. Они ранят слишком больно и проникают слишком глубоко, оставляя черные, зараженные корни, прорастают в душу, сеют грусть, одиночество и невыносимую, дикую боль, сводящую с ума ночами. Я качаю головой. «Лучше уходи, Драко. Если снова боишься, пожалуйста, уйди. Только не говори мне этих слов. Только не делай мне хуже, чем есть...». Оказывается, я сказал это вслух, потому что слышу сдавленный вздох Малфоя, поднимаю голову и натыкаются на распахнутые глаза. Мне все равно, что он сделает. Я знаю, что ничем хорошим для меня это не закончится. Очередная ночь с кошмарами, сменяющимися снами с ним... А утро — наполненное грустью, с щемящим чувством одиночества и невозможностью иметь то, что хочется. Мне достанется лишь головная боль и светлые полупрозрачные капли, размазанные по животу от последнего сна, который так хочется превратить в реальность. Драко, не говоря ни слова, разворачивается и растворяется в темном тоннеле под землей. Звук его шагов постепенно стихает, а я так же сижу на полу, прислонившись к холодной шершавой стене, и думаю о том, вокруг кого теперь вертится моя жизнь. В комнате ещё витает запах жасмина, но и он скоро смешается со свежим зимним воздухом, проникающим сквозь многочисленные щели ветхой постройки, растворится, исчезнет. Он непостоянный, стремительный и ускользающий, как и его хозяин. Я закрываю глаза и представляю его, сидящего рядом, улыбающегося мне краешком губ, смеющегося. Мне кажется, я теряю его. Но так не хочу! Хочу, чтобы он всегда был со мной. Это возможно?.. Мне остается только мечтать... ** — Ты свихнулся, Поттер? Его голос оказался неожиданностью. Я так сильно дернулся, испугавшись, что чуть не полетел вниз. Пальцы нервно вцепились в колонну. — Бл*ь, Малфой! Совсем сдурел? Зачем так пугать? Я чуть не сиганул. — Да ну? А чем ты, по-твоему, тут занимаешься? Решил суицидом развлечься? — Не мели чушь! — я отвернулся и снова уставился на небо. — Я не собираюсь покончить с собой на фоне неразделенной любви! — и тут же закусил губу. Какая, на хрен, любовь? — Что?.. — Да ничего, Малфой, забудь, — я вздохнул. — Расслабься, не собираюсь я прыгать. — Тогда что ты тут делаешь? — Развлекаюсь. — И как же, интересно? — Ну что ты как глупый, — я повернулся к нему. — Видишь, стою на парапетике, смотрю на звезды, дышу свежим воздухом. Ночь, тишина, романтика. Разве не замечательно? — Нет, я, конечно, всегда знал, что ты псих. Но сейчас, признаюсь, бьешь рекорды. Я подогнул ноги и аккуратно сел спиной к пропасти, свесил конечности. Драко подошел ближе, встав рядом, и оперся о стену. — То есть, тебе можно так сидеть было, а мне нельзя? — Я просто за тебя волновался, — он ответил тихо, вперив взгляд вдаль. — Что это ты за меня волнуешься? Тебе не все равно? — Нет, конечно. — Почему? — Потому что ты мой друг! Я уставился на него. Он никогда мне не говорил этого. Я давно свыкся с мыслью, что мы уже единое целое и неразделимы, что он дороже мне сейчас, чем все вместе взятые. Но как же чертовски приятно было услышать это от него! — Спасибо, — я улыбнулся и положил ему руку на плечо. Он покосился на нее, но не скинул. Интересно... — Зачем ты пришел, Малфой? — сцепил пальцы в замок. Надо спрятать эмоции, не показывать. Нельзя его снова провоцировать. Пусть лучше думает, что забыли, оставили в прошлом. И я сам постараюсь выкинуть из головы всё это сумасшествие в течение февраля. Мне слишком дороги те отношения, что сложились у нас с ним за эти месяцы. Я не хочу всё портить, всё терять. Пусть лучше я буду мучиться от ощущения незаконченности, незавершенности и неправильности и от горькой обиды, что что-то упускаю, чем лишиться его всего, целиком. — Решил прогуляться до любимого балкончика. Смотрю, ты тут развлекаешься, занял мою территорию. — Тогда я пойду, пожалуй. Я оттолкнулся, собираясь уйти, но Драко схватил меня за запястье. Его пальцы были холодными и цепкими. — Ты куда? Я поднял взгляд на него. Он улыбался, склонив голову на бок. — Я же мешаю тебе, наверное. — Ну да, четыре месяца не мешал, а тут вдруг лишним стал. Не болтай чушь, Поттер, иди сюда. Он дернул меня на себя, и я пролетел обратно к поручню, зацепившись плечом за него, уперся животом в холодный камень. Драко зашел сзади, одну руку оставил на камне справа, а левую перекинул на другую сторону от меня. Я понял, что оказался зажат между балконом и им в кольце рук. Двинуться было нереально. Я лопатками ощущал тепло и тяжесть его тела, дыхание участилось, и, скорее всего, все лицо залила краска. Шея покрылась мурашками; я чувствовал его горячее дыхание на ней, волоски шевелились и щекотали. Боже, что он делает со мной. Драко, тем временем, как будто очнулся и указал пальцем вдаль. — Смотри, Поттер, какая красотень! Вдали и впрямь было прекрасно. Ночное небо, редкие звезды на темно-синем небосклоне, отливающие серебром поляны снега и стена леса, движущаяся под порывами ветра, словно единый организм, в завораживающем танце. Но для меня сейчас главным было только чувствовать его у себя за спиной. — Драко, пожалуйста, не убегай от меня и не злись, но я должен спросить. Он молчал с минуту, не двигаясь, будто не дыша. Я не хотел шевелиться. Мне было хорошо вот так, рядом с ним. — Спрашивай, — сказал он тихо. Я шумно выдохнул и решился. — Драко, там, в коридоре... это не случайно было... мне так кажется. Ну, то есть, я думал, что это всё вышло нечаянно, но потом понял, что меня... меня тянет к тебе, сильно, как магнитом, — я зажмурил глаза, было очень тяжело собрать мысли в кучку, открыться перед ним. — Понимаешь, когда ты рядом, я чувствую себя цельным, мне очень спокойно и комфортно. Да, это похоже на дружбу. Но я совсем запутался. Мне постоянно хочется дотронуться до тебя, почувствовать, что ты настоящий, что ты со мной, понимаешь? Я не знаю, что происходит. Я боюсь этих ощущений, я боюсь решиться на что-то ещё. Я боюсь узнать, что это может быть... может быть... Мы же парни, Драко. Это странно. Это необычно. Это... Мне страшно, что ты оттолкнешь меня и все забудешь. Забудешь нашу дружбу, забудешь меня... Драко молчал. Но тут его голова опустилась чуть вперед, и я с замиранием сердца почувствовал его губы на своей шее. Они были упругими и теплыми, немного влажноватыми. Пальцы затряслись, и я вцепился в поручень. Колени подгибались. — Поттер, — тихий выдох, горячее дыхания в кожу. — Я не собираюсь никуда уходить. Зажмуриться, собраться, не двигаться. Только бы не вспугнуть, только бы он не отошел... — Поттер... — Ммм?.. Он повернул меня к себе лицом, аккуратно и медленно обхватив за плечи. Наши глаза оказались на одном уровне, и я словно тонул в их серости, как в океане. Теплота, радость, забота. Руки были тяжелыми, но это была приятная тяжесть. Он их не убирал, держал так, не двигаясь. Соприкоснулся лбом с моим, замер. Продлить это мгновение, врезать в память, впечатать так, чтобы навсегда, без права и возможности убрать Обливейтом. Здесь — только он, сейчас — только его глаза... ** Драко — Драко, что всё это? Стоит передо мной, прислонившись лбом. Ветер гуляет по площадке Башни, раздувая мою мантию. — Не знаю. Если бы один из нас был девчонкой, я бы сказал, что это, наверное, влюбленность. — Но мы же парни... — Вот это и смущает... Он поднял на меня взгляд. Зеленые глаза были грустные. Провел подушечкой пальцев по моей скуле, остановился на подбородке. — Гладкий... — улыбнулся. По телу будто электричество пустили. Волоски на руках топорщились, мурашки бегали по коже. Чувство озноба. Бросает то в жар, то в холод. С ним рядом всегда так. Но в последнее время гораздо острее. Я ловил его энергетику, волнами исходящую, зашкаливающую, купался в ней. Но когда он прикасается... Это в тысячу раз круче. Тело словно швыряет, бьет о камни, разум подергивает пеленой, ты захлебываешься в ощущениях, в эмоциях, до белых точек перед глазами, до каши в голове. Меня так же тряхануло в коридоре. Сквозь призму алкоголя это во много раз ярче и четче. Словно каждой клеточкой, каждым оголенным нервом. Это было слишком ново, слишком непонятно и неожиданно. Я испугался того, что зажглось во мне, того, от чего не хочу отказываться, того, что не должен забыть. Я не хочу это забывать. Пусть я окажусь сто раз неправ, но добровольно я не откажусь теперь, ни от этого, ни от него. — Поттер, ты грустишь? Почему? — Потому что боюсь, что всё это очередной сон, и завтра я проснусь, и всё исчезнет... — Не исчезнет. Я обнял, положив его голову себе на плечо. Этот жест оказался таким естественным. Даже удивительно, как раньше я не думал о чем-то подобном. — А ты исчезнешь? Ты же не можешь вести себя так всегда... Ты не будешь показывать... Мы не сможем... — Успокойся, — погладить по черным прядям. — Пойми, для них всех это будет, по меньшей мере, странно. Да всем поголовно плохо станет от одной мысли, что мы просто друзья, а ты хочешь... — Мне все равно, что они считают правильным, а что нет, мне плевать на их мнение! — Мне не все равно, пойми, Поттер, — он нахмурился и, выкрутившись из кольца рук, отвернулся. — Выслушай, — я развернул его к себе. — Я выполняю задание Темного Лорда. Поттер открыл было рот, но я его опередил: — Не перебивай, пожалуйста. Так вот, я выполняю одно поручение. Дамблдор в курсе. Но он просил никому не рассказывать, даже тебе, и я его понимаю и соглашаюсь с ним в этом вопросе. Слишком большая ответственность. Мне не надо, чтобы кто-то узнал, что мы вообще дружим. А уже если станет известно, что мы... Я замолчал, не зная, какое слово подобрать. Но Поттер понял и так. — Я ему не верю, Драко... — сказал тихо. — Кому? — Дамблдору. — Я ему тоже не верю, — притянул к себе. — Но я должен сотрудничать с ним. На кону слишком многое... — Тогда что? Будем скрывать? — Будем, Гарри. Будем скрывать. Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Что? — спросил я. — Ты, наконец, назвал меня по имени, сэр склеротик! Он хихикнул и сжал меня в объятьях. Так хорошо мне не было ещё никогда. **-фраза из книг Мартынчик С.Ю. про сэра Макса. * — Honor — перев. с латыни «Честь».