***
Иногда Лириэн казалось, что она разучилась плакать. Когда хоронили ее мать, растерзанную нежитью, она думала, что выплакалась на всю оставшуюся жизнь вперед. Но потом были армия, ее следопыты, остров Грома, пристани Оргриммара, все новые и новые потери. Тогда она была уже не девочкой-подростком, а командиром, который отвечал за чужие жизни. Она привыкла к потерям, глаза высохли, но рана в груди становилась все глубже и глубже. Только вот постоянно держать всю эту боль в себе физически невозможно, рано или поздно она бы сломалась. Бойцы более опытные и зрелые предостерегали наивную девушку, прикрывавшуюся щитами цинизма и напускного хладнокровия, что нельзя так близко к сердцу воспринимать каждую потерю, что на войне без жертв невозможно. Но за несколько лет службы она так и не научилась пропускать это сквозь себя. Нелепая гибель старого шамана, отнесшегося к ней по-отечески, вставшего на ее защиту, подкосила Лириэн настолько, что она не выдержала. Девушка даже не придала значение тому, что вокруг нее уже не джунгли, а вихрящийся поземкой белый снег, и на небе полыхает полярное сияние - такое, каким она его запомнила на границах с Ледяной Короной. Яркое настолько, что можно было увидеть собственную тень, оно заливало снежную пустыню дрожащим изменчивым светом, отливающим то изумрудной зеленью, то закатным пурпуром, то золотыми зарницами. В этом призрачном эфемерном мире небо было самым живым, в отличие от скованной льдом земли. Возможно, в ее недрах и теплилась сокрытая жизнь, но для Лириэн все вокруг было пустым и безжизненным, как она ощущала саму себя. Спотыкаясь, Лириэн брела сквозь завихрения снега, выставив перед собой руки, а из груди вырывались сдавленные всхлипы, которые эльфийка все еще пыталась сдерживать. Перед глазами все так же стояло застывшее лицо старого шамана с запачканной кровью бородой, и девушка ускоряла шаг, словно в беге был какой-то смысл. Только бежать становилось тяжело с каждым пройденным футом, словно снег застывал на глазах, сковывая ее ноги, а невыплаканные слезы застывали на ресницах от постепенно усиливающейся метели. Снег теперь был повсюду, как тогда, на Драконьем погосте, когда они с Наимой чуть не погибли. Когда погибла Лая... Ноги Лириэн подогнулись, она свалилась на колени. Ветер нещадно бросал ей в лицо пригорошни снега, волосы хлестали по глазам, но при этом она совершенно не ощущала холода. Напротив, наметенный вокруг снег казался ей мягким, как пуховая перина. Девушка только сейчас поняла, насколько она устала от этой постоянной тревоги, от смертей, от этого бесконечного бегства и страха быть пойманными. Возможно, она малодушна и слаба. Но даже самая прочная тетива со временем истончается настолько, что рвется в пальцах, оставляя болезненные ссадины. А она не настолько сильная. Рядом с ней всегда были те, кто мог поддержать ее своей силой воли и духа, - отец, Эридан, Наима. Оставшись одна, Лириэн вновь ощутила себя беспомощным подростком, на глазах которого рушится весь ее мир. Да, она видела лишь последствия и развалины родного города, пожарища, в которых сжигали павших защитников и жителей, но девушка навсегда запомнила эту смесь отчаяния, ненависти, боли и удушающего чувства беспомощности, которое преследовало ее с тех самых пор. Поэтому она просто легла в наметенный сугроб, подтянув ноги к груди. Она не спала нормально несколько ночей, если она здесь немного отдохнет, то ничего ведь страшного, правда? Подложив под щеку руку, глядя на синеватую стену снега, нарастающую перед ней, Лириэн почувствовала, что ей становится легче, спокойней. Что разрывающие ей грудь рыдания постепенно отпускают ее, дают продохнуть. Сейчас ей не хотелось думать ни об Эридане, ни о погибших орках, просто забыться и раствориться в этой метели... Она, наверное, так бы и заснула, припорошенная снегом, словно под пуховым одеялом, но на душе что-то неприятно екнуло, словно прозвенел внутренний звоночек. Такое бывает, когда ты понимаешь, что ты забыл что-то важное, словно сама интуиция взывает к тебе. Безмятежность и апатия вновь сменились неясным чувством беспокойства, а потом в шуме ветра и шорохе снежинок, оседавших в сугроб, ей почудилось чье-то присутствие. - Плохая идея, - услышала она недовольное ворчание, настолько явственное, Лириэн открыла глаза и приподнялась на локте. Еще мгновение назад дул ветер и ее засыпало снегом, но сейчас, словно по мановению жезла, буря вокруг стихла. Эльфийка недоуменно озиралась по сторонам, словно не могла понять, как она здесь оказалась, и заметила в воздухе смутную рябь, словно смотришь сквозь не очень хорошего качества стекло. - Молодец. Заснешь здесь - и уже не сможешь вернуться из этого приграничного мира, - вновь отчетливо услышала она слова, произнесенные смутно знакомым голосом. - Ты... это ты? - сглотнув комок в горле, Лириэн не сводила глаз с этого оптического искажения. Вновь повеяло ветром, подхватившим свежевыпавший снег в маленький вихрь. Постепенно в этом завихрении стали проступать очертания рослой массивной фигуры, в которой девушка опознала старого шамана. Из горла вновь вырвался жалкий всхлип, и Лириэн зажала ладонью рот. Она думала, что все чувства в ней умерли, но внезапно вновь накатила боль - пронизывающая и мучительная, от которой сжималось горло и на глаза наворачивались слезы. - Духи снова отвечают мне, - сказал призрак орка. - Пусть только здесь, сейчас... - он посмотрел на свои прозрачные, облепленные снегом руки. - П-п-прости меня... - еле выговорила Лириэн, ее скручивала такая сильная душевная боль, что ее силуэт размылся еще сильнее, становясь эфемерным и бесплотным. - Ну-ну, будет тебе, - дух Рогдона опустился рядом с ней на колено и протянул руку, словно хотел коснуться ее лица. - Ты-то в чем виновата? Я словно снова дышу полной грудью, я чувствую стихии, ветер, снег. Как дома... Девушка вконец расплакалась как ребенок, закрыв лицо ладонями и вздрагивая всем телом. Дух тревожно огляделся по сторонам. Сама-то Лириэн совершенно не ощущала, как вокруг нее сгущаются тени. Дав ей немного выплакаться, шаман склонился к ней. - А теперь успокаивайся. Ты так фонишь болью, что сама стала раной в окружающем тебя мире. - Ч..что?.. - девушка подняла на него покрасневшие опухшие глаза. - Разрушаешь границу между миром духов и реальностью, - терпеливо пояснил дух. - Так ты и сама погибнешь, и дитя свое загубишь. Лириэн вздрогнула как от пощечины. Вокруг заметно потемнело, даже отблеск полярного сияния на снегу потускнел. - Видишь? - орк повел рукой. - Душа расколота и ослаблена настолько, что ты постепенно вязнешь здесь. Сейчас ты легкая добыча для таких тварей, как этот Погеан. - Что значит - душа расколота? - Погеан забрал их. Он вобрал в себя все, что смог вырвать у тебя. Как хищники вырывают шмат мяса из тела, только эта дрянь не плотью питается, а душами, духами, такими же, как он сам. Лоа пожрал своего жреца, его теперь некому остановить. - Подожди... ты сказал - их?.. - Лириэн прижала руку к груди, взгляд ее потускневших глаз омертвел. - Нет... только не говори что... Дух шамана ничего не ответил, он и так видел, что эльфийка осознала, насколько все серьезно. - На кону не только твоя жизнь, малышка, - голос призрака стал затухать, ветер крепчал, поднимая еще большие завихрения снега, скрадывающие очертания фигуры погибшего шамана. - частичка твоего светлого лоа все еще с тобой, она слабая и маленькая, но она есть. - Рогдон, как мне спасти их? Скажи мне! - девушка беспомощно рванулась в вихрь снега, но она вновь ощущала пустоту. Лишь мимолетное, ободряющее прикосновение - словно дуновение теплого ветерка - коснувшееся ее мокрой от слез щеки. Она осталась одна в темноте. Полярное сияние над головой померкло, словно в небе собирались штормовые тучи. Слова Рогдона ввергли Лириэн в еще большую пучину отчаяния. О чем она только думала, решив помериться силами с этим чудовищем. Даже в кошмарном сне она и подумать не могла, что с ней может такое случиться. То, что она сохранила своего нерожденного ребенка после ужасных событий на Драконьем погосте, после пережитого в Дарнасе и дальше, было просто чудом. Чудом, которого она была недостойна. Надо было хоть на мгновение задуматься о безопасности малыша, а все это время она почти не вспоминала о своем состоянии, воспринимая его скорее как досадную помеху. От этого осознания хотелось разрыдаться от ужаса и ненависти к себе, хотя разумом-то она понимала, что произошедшее в джунглях, Погеан - это не то, что можно как-то предсказать и повлиять на это. Или все же возможно? Из оцепенения Лириэн вырвал странный шипящий звук, раздавшийся буквально в шаге от нее. Она вскинула голову и увидела, как среди сугробов зажигаются красные парные точки огоньков. Их было много, очень много, они обступали девушку, словно стая шакалов. Очертания постоянно менялись, сложно было определить, что это за духи, но судя по тому, как целеустремленно они обступали ее, смыкая кольцо, намерения их были самые кровожадные. Они шипели, толкали друг друга, клубясь чернотой, жадно принюхивались и, кажется, облизывались. - Пошли вон. - Лириэн рывком поднялась из снега. Вовремя. Первая тварь с шипением бросилась на нее, и это послужило сигналом для остальных. От парочки удалось увернуться, а остальные навалились на нее повизгивающей и рычащей массой, невольно напомнив ей битву со сворой магических гончих у Обсидианового Святилища. Закрывая лицо и голову руками, Лириэн закричала, ощущая, как вполне себе материальные когти и зубы рвут ее тело. Боль в этом мире духов была отнюдь не иллюзорной. Она рухнула в снег, бестолково и слабо отбиваясь от навалившейся на нее черной повизгивающей массы падальщиков. У нее больше не осталось сил отбиваться, и потемневший снег уже окрасился первой кровью. Обессиленная девушка должна была стать легкой добычей. Знавшая повадки хищников, охотница прекрасно понимала, что если ты упал под таким натиском, то уже не встанешь. В таком положении жертва обречена, кровопотеря и болевой шок делают свое дело. Она сама видела, как степные волки загоняли так жевру. Та отбивалась как могла, бежала изо всех сил, но это ее не спасло. Как только раненое травоядное сбили с ног, с ней было покончено за считанные минуты. Лириэн думала, что ее силы окончательно иссякли, но неожиданно боль и страх в душе миролюбивой охотницы взорвались ослепительным ярким гневом. Чувствуя, что ее изнутри распирает бешенство, Лириэн взвыла и рванулась из-под копошащейся бесформенной массы. Снова защелкали мелкие зубки, визг и тявканье слилилсь в единую какофонию с ее истошным криком, с каким, наверное, выдираются из капкана пойманные звери. Расшвыривая падальщиков, девушка рывками смогла подняться. Все ее тело превратилось в сплошную рану, одежда висела клочьями, а со скрюченных, словно когти, пальцев капало что-то черное и вязкое. Стая завыла, обступая ее, и ринулась на нее, чтобы снова захлестнуть, опрокинуть, окончательно погрести под собой и попировать над объедками после Погеана. Эльфийка зашипела от ярости. Они думали, что она легкая добыча, она даже сама в какой-то момент в это поверила. Но вид обступающей ее тявкающей бесформенной массы вбзесил ее. Одно дело, проиграть достойному противнику, а другое - сдаться этой швали. Рыча от злости, Лириэн как тигрица начала отбиваться от бросающихся на нее тварей. И словно сломала какую-то невидимую преграду. В ее глазах разгорался голубой огонь - тусклый и слабый, но каждое ее движение стало точнее, смертоноснее, ее тонкие изодранные руки, словно когтистые лапы, наносили падальщикам такие удары, что твари с визгом разлетались в разные стороны, дымясь и истекая черной слизью, и теперь уже охотница не защищалась - сама атаковала. Злобно щерясь на нее и тявкая, падальщики предприняли еще одну отчаянную попытку сбить ее с ног. Колени Лириэн подогнулись, ее ноги проскользили в снегу, оставляя глубокие борозды, но она устояла. Мощный взмах - от нее с визгом отлетели несколько тварей. Кружась на месте в вихрях снега, она видела любое их движение, предупреждала каждый бросок, и мелкие духи с жалким визгом и воем стали отступать, оставляя после себя словно обугленный снег. Они столпились на почтительном расстоянии от нее, щерясь и щелкая зубами, жадно сопели и сглатывали, видя недосягаемую добычу, но нападать больше не осмеливались. Запрокинув лицо к небу, полыхнувшему неистово-яркими красками, Лириэн с хрипом втянула ставший освежающе холодным воздух и только сейчас выпрямилась. Ветер трепал ее волосы и остужал раскрасневшееся потное лицо, холодил кожу, облекая ее тонкий силуэт в морозную дымку. Открыв светящиеся лазурью глаза, девушка посмотрела на сбившуюся перед ней стаю тварей. - ВОН, - хрипло сказала она. Красные огоньки стали отступать, растворяясь в светлеющих тенях среди наметенных сугробов. Колени у Лириэн вновь подогнулись, и она вновь опустилась в снег, выдыхая облачка пара. Здесь становилось свежо, даже более чем. Но это уже не напоминало холод могилы, скорее уж чувство, когда ты ранним утром выходишь на морской берег и ощущаешь всем телом, как море дышит ночным холодом. Краем глаза эльфийка ощутила движение, но все равно невольно вздрогнула, когда рядом проскользнула серая тень. Внутри все сжалось, девушка вскочила и проводила взглядом торопливо крадущуюся по снегу большую пятнистую кошку. - Лая? Леопард даже ухом в ее сторону не повел. Но в какой-то момент ему явно показалось что-то, потому что он застыл и обернулся. Вот тут-то Лириэн и поняла, что обозналась. Этот зверь был гораздо крупнее ее леопардихи, у него на шкуре был немного другой, более крупный узор из черных пятен и розеток да и черноты на морде было больше. Но это Лириэн отметила краем глаза, ее внимание привлекло другое. Леопард держал что-то в зубах. Что-то маленькое и белое, похожее на комок снега, который издал ворчливый писк. С изумлением девушка поняла, что взрослый леопард несет детеныша - от силы месячного котенка, и именно поэтому все движения зверя были такие тревожные. Издав нежное урчание, зверь поспешил вперед, в несколько прыжков скрывшись за грядой сугробов. Это воспоминания. Лириэн настороженно огляделась, пытаясь понять, откуда донеслись услышанные ею только что слова. Она ожидала увидеть какого-нибудь духа, но вокруг все так же искрился в отблесках полярного сияния снег и играли тени. Не зная, списать ли голоса в голове на игру воображения или собственные мысли вслух, девушка медленно двинулась вперед - вслед за прошедшим леопардом. Следов он не оставил. Старый шаман сказал ей, что она сама виновата в том, что оказалась здесь и что создала вокруг себя нестабильное пространство, Рогдон назвал это "раной". Но просто так из тела не выходят, это не тот мир, где можно укрыться от всех печалей и невзгод, как в том же Изумрудном сне. Еще дух сказал ей спасти себя и своего ребенка с помощью частички Лаи, но если Погеан пожрал ее - что тогда делать? Вернуть ее. Нет. Теперь это определенно ей не мерещится. Бесплотный голос осознавался как нечто постороннее. Словно кто-то за ее спиной произнес эти слова. Позади по-прежнему никого не было, однако ощущение чужого присутствия усиливалось. - Кто здесь? - в голос спросила Лириэн, ежась на морозе. Теперь снег холодил босые ноги по-настоящему, а кожу ощутимо покалывало. Холод был несмертельный, но достаточно неприятный. Ответа снова не последовало. Пройдя еще несколько десятков шагов, девушка остановилась и присела на колено, коснувшись пальцами темных пятен на снегу. Они появились внезапно, мелкой россыпью, тянулись вперед, к сугробам, похожим на торосную гряду. Для охотника и следопыта знакомая и удручающая картина. Дальше Лириэн шла уже по кровавому следу, который оборвался в небольшой яме, окруженной нагромождениями снега и льда. Сердце болезненно сжалось, потому что там посреди полностью черного снега лежало безжизненное тело снежного леопарда. Опустившись рядом с ним на колени, охотница боролась с мучительным чувством дежавю. Только там был овраг в мангровых зарослях, удушающая после мороза Ледяной Короны тропическая влажность и изрытая в агонии земля вперемешку с травой. Ее пальцы прошли сквозь загривок мертвого леопарда, словно это был морок. Извне нахлынуло чувство страдания и такой безграничной боли, что у девушки перехватило дыхание и на глаза навернулись слезы. Из-за сугроба показался пятнистый белый котенок, неуклюже переставлявший толстые пушистые лапки. Тараща огромные синие глазищи, не обращая внимания на эльфийку, котенок подошел к мертвому леопарду и стал тереться о его нос мордочкой. Вопросительно уркая, детеныш теребил своего родителя, пробовал кусать, но тот, конечно же, не просыпался. И тогда до малыша, похоже, дошло, что взрослый леопард не спит. Вид у маленького стал такой обескураженный и испуганный, что охотница едва сдержала слезы. - Лая... - теперь она все поняла. Все эти видения действительно были воспоминаниями, принадлежавшими Лае, которая разделила с ней свою душу. Лириэн потянулась к котенку, попробовала его удержать, но ее руки все так же прошли сквозь морок, который в следующее мгновение растаял в воздухе. Он погиб, защищая свое дитя. - Мне очень жаль... - тихо проговорила охотница, вытирая глаза. В воздухе стали проступать смутные очертания чего-то огромного. Казалось, серебристый силуэт соткался сам собой из отблеска снега и морозной дымки, приняв очертания громадной кошки с глазами, горящими словно две звезды. Встретившись с ней взглядом, Лириэн ощутила исходившую от нее древнюю мощь. Но при этом она не придавливала, как жажда крови и ярость Погеана, а наоборот - в присутствии гигантского леопарда дышалось легче и свободнее. Я - Хар'коа. Последняя из богов драккари, - отчетливо услышала девушка слова духа. - Ха'лайшес - мое дитя. Лая... Ты спасла ее от смерти, не дав ей разделить участь отца. Она настолько доверилась тебе, что даже открыла свое имя. И это тоже было правдой. Все то время, что Лириэн выхаживала умирающего леопарда, у нее даже в мыслях не было, что зверь станет ее спутником. Как-то после перевязки кошка принялась лизать ее руку, в этот момент у Лириэн в голове и всплыло это имя - Лая. Дикое животное стало откликаться на него почти сразу, чем немало удивило членов отряда Лириэн. К слову, в отличие от ручного Шина, не стеснявшегося вылизывать хозяйку своей наждачкой вместо языка и тарахтеть, как гоблинский компрессор, это было единственное проявление симпатии от леопардихи. Лая всегда держалась особняком и понимала намного больше, чем могла выразить. Лириэн знала это еще до того, как в Храме Драконьего союза ее леопардиха встала между ней и ша. - Я виновата. Она умерла из-за меня, - посмотрев в глаза гигантскому лоа, проговорила девушка. Она видела, что богиня не гневается на нее, иначе умертвила бы на месте и не стала бы с ней даже говорить, но промолчать Лириэн не могла. Нет. Мертвы Акали. Рунок. Кетц'лун. Мам'тот. Шшератус, - с каждым именем ощущение горечи, исходящей от Хар'коа, усиливалось. - А Ха'лайшес все еще здесь. Я чувствую ее в тебе. Она была слишком юная и неопытная, чтобы избирать себе аватару, хотя ее навыков и способностей хватило, чтобы запечатать свой дух в твоем теле. Но вы настолько близки по духу, что я почти не ощущаю, где заканчивается твоя душа и начинается ее. Поэтому, смертная, ты новый лоа снежных леопардов. Спящий, маленький, почти беспомощный котенок, - последние слова она почти проурчала. - Ты сказала: я должна вернуть Лаю, - едва сдерживаясь, чтобы не поежиться под этим сверкающим взглядом, сказала Лириэн. Богиня троллей помедлила с ответом. Если не восстановишь целостность духа и не вернешь то, что у тебя украли, ты вряд ли выживешь. А вместе с тобой исчезнет и мое дитя тоже. - Значит, я должна победить его. Ты знаешь, что он такое? - Лириэн, не отрываясь, смотрела на богиню. Может, хотя бы она даст ответ, как совладать с этим зверем. Дух огня - это дикий лоа. Они более опасны, стихийны, их трудно подчинить, - подумав, отозвалась Хар'коа. - Если лоа убивает своего жреца и последователя, он уже не достоин называться лоа. Теперь это чудовище. Все мои друзья погибли один за другим, принесенные в жертву собственными последователями. При всем своем могуществе, власти над стихиями, миром духов, мы беспомощны перед смертными последователями, теми, кто нес бремя нашей воли. Я не знаю, дитя мое. Единственный, кто пожирал силы других лоа, был Хаккар, Свежеватель Душ. Лириэн зябко передернула плечами. Она слышала обрывки легенд про это существо. Вышедший из-под контроля лоа становится опасен и для других духов и полубогов. Поэтому его нужно победить, ослабить его дух, иначе он будет убивать и духов, и живых существ ради удовольствия, - продолжала богиня снежных леопардов. Лириэн понимала, к чему клонит Хар'коа. То же говорил ей Рогдон. Кто-то должен бросить вызов взбесившемуся духу. - Ты не поможешь? - полуутвердительно произнесла девушка, глядя на огромного леопарда. По тому, как поникли ее уши и опустилась голова, Лириэн поняла, что уже знает ответ на свой вопрос. Я могу бросить вызов Погеану и потягаться с ним силой, но, если я его одолею, это не вернет душу твоего дитя и мою Ха'лайшес. Они исчезнут вместе с ним. Лириэн молча качнула головой. Иного ответа она почти и не ждала. Правда, как ей сражаться с Погеаном, будучи почти полностью лишенной покровительства лоа леопарда, девушка совершенно не представляла. - Как мне найти его? Он сам тебя найдет, - прошептала Хар'коа и подняла голову, прислушиваясь к колебаниям пространства. - И очень скоро. Он идет по твоим следам. Лириэн обернулась через плечо, вглядываясь в ледяное безмолвие, в котором терялась неясная цепочка ее следов. Все, что было в десятке шагах от нее, растворялось в сумерках вечной полярной ночи. Погеан сможет подойти вплотную, прежде чем она его увидит. А значит, нужно торопиться. Превозмогая желание озираться по сторонам при каждом треске льда и хрусте снега, Лириэн двинулась вперед. Хар'коа проводила хрупкий силуэт девушки взглядом и посмотрела в противоположную сторону. В отличие от эльфийки, она его видела. Пока что неясное смутное пятнышко, почти не освечивающее в отблеске полярного сияния. Идет неторопливо, под атласной пепельно-золотой шкурой перекатываются бугры мускулов, из приоткрытой пасти вырывается тяжелое дыхание, оседающее кристалликами и инеем на усах и вибриссах. Низко зарычав, богиня снежных леопардов растворилась в воздухе, рассеявшись морозным паром и завихрением блесток снега.***
Когда с губ Лириэн стали срываться облачки пара, словно в самую лютую стужу, Эридан, признаться, перетрусил будь здоров. Мало того - на ее мокрых волосах и ресницах начал проступать иней. Маг беспомощно таращился на нее и мог лишь гадать, что сейчас происходило в мире духов. Эридан проклинал себя, что никогда не интересовался этой стороной "живой" магии. В библиотеке Кирин-Тора были исследовательские труды, которые были созданы по наблюдениям друдизма, шаманизма и отчасти даже вуду троллей, но ему даже в голову никогда не приходило туда заглянуть. Вот этим настоящий хороший маг и отличается от таких, как Эридан, который нахватался поверхностно многого и из разных областей, но нигде, за исключением, пожалуй, огненной школы, не преуспел в достаточной мере, чтобы хотя бы немного приблизиться к мастерству своего наставника. Кляня свою беспомощность, Эридан на всякий случай закутал девушку в ее плащ и уложил в нескольких шагах от тела орка. Подтащив к ней за шкирку рыся, полудемон велел коту охранять ее и греть. Шин нежиданно покладисто улегся рядом с ней и даже не стал возникать на столь бесцеремонное обращение. Эридана же больше беспокоили окружающие их джунгли. С четырьмя покойниками по соседству, смердящими кровью, они сами были легкой добычей не только для Погеана, но и для других возможных хищников, реши они заглянуть на запах. Но самой большой проблемой оставался, по-прежнему, зверь. Даже раскол в мироздании и скверна в крови сейчас не беспокоили Эридана настолько, как раздававшийся в джунглях низкий вибрирующий рев. Он звучал то справа, то сзади, то как будто в нескольких десятках футов от лагеря. Рысь прильнул к боку хозяйки, вжавшись в землю, мелко дрожал и уже не реагировал на попытки его одернуть и приласкать. Сам Эридан замер сидя на корточках возле девушки и кота, напряженно перекладывая из руки в руку свой нож, казавшийся ему жалкой булавкой. Совершенно не помнивший свою схватку с чудовищем, когда демон полностью овладел его сознанием, маг пытался мучительно придумать хоть какой-нибудь план, как ему справиться с этой тварью. Самым верным вариантом ему казалось пожертвовать рукой и постараться вонзить нож Погеану в пасть. С другой стороны, зверь тоже не дурак и нож жрать не станет. Скорее всего хищник просто собьет его с ног и перекусит горло, а у Эридана даже сил не было откатиться в сторону - любое неловкое движение отдавалось в сломанных ребрах мучительной болью. Хриплый раскатистый рев прозвучал совсем рядом. Эридан уловил примерное направление звука и повернулся. Из зарослей показалась громадная вытянутая морда с горящими глазами. Вид у потрепанного хищника был воистину инфернальный, вот теперь поверить в то, что это чудовище не из этого мира, можно было с легкостью. Его тускло-золотистую шкуру покрывала засохшая кровь и жутковатого вида подпалины, местами прожженные до язв на коже. Из приоткрытой черной пасти свисали нити слюны, а глаза смотрели на замершего с ножом полудемона осмысленно и с ненавистью. Только встретившись с ним взглядом, Погеан страшно зарычал, приподнимая губы и открывая жуткого вида клыки. Похоже, в отличие от страдавшего провалами в памяти Эридана, эта тварь прекрасно все помнила. Понимая, что ему скорее всего конец, маг выпрямился, стараясь не делать лишних движений. Сжав нож, Эридан оскалился так свирепо, насколько позволял ему прикус, и зарычал в ответ. Блеф чистой воды, сейчас в нем не было почти ничего от того чудовища, которое дало ночью отпор Погеану. Чудовищный хищник взревел. Присев на задние лапы, он приготовился к прыжку, и отчаявшийся полудемон с диким воплем бросился ему навстречу, замахнувшись ножом. Погеан отпрянул, яростно зарычал, но пребывал явно в замешательстве. Колотя себя хвостом по бокам, скалясь, зверь сверлил взглядом задыхающегося от боли рычащего полудемона, но не двигался с места. Эридан прекрасно понимал, что он сейчас нарушил все до единого правила обращения с опасным хищником - смотреть в глаза, орать, бросаться первым, но, когда ты и так на волосок от смерти, можно поставить на карту все. В его случае - неожиданность и память зверя о причиненной ему ночью боли. Кровавая рана на груди была следом от сломавшегося от удара ножа, еще одна болезненная рана была у Погеана на шее у холки. Дикому зверю хватило бы и меньше, чтобы прийти мстить и убить одним ударом лапы. Но если он действительно так умен, как говорила Лириэн, то Погеан помнил и то, что такой удар лапой, сломавший одному из орков хребет, не причинил Эридану ощутимого вреда. Поэтому Эридан все еще был жив. Не сталкивавшийся до этого с таким непредсказуемым и опасным противником, зверь явно опасался его и не был уверен в своей мгновенной победе, иначе бы уже атаковал. Интуитивно догадывавшийся об этом Эридан продолжал маскарад. Этим рычанием он уже сорвал себе горло и очень надеялся, что его грозный рык не оборвется надсадным бульканьем и хрипом. Потому что хищники не давятся собственным боевым кличем. Стараясь, чтобы рука с ножом от напряжения не дрожала слишком сильно и явственно, полудемон медленно обошел лежащую девушку и встал между ней и Погеаном. Вот и где эта демоническая ярость, когда она так нужна?! Прошла минута, две, игра в гляделки продолжалась, а зверь все так же не нападал. Эридана уже начала захлестывать настоящая злость, разбавившая его страх. Хуже всего на свете - это неопределенность. Он не понимал бездействия Погеана, хищник все так же стоял в нескольких шагах от него и сверлил его взглядом. В глотке его клокотало, но, похоже, душок скверны, который источает любой зараженный, явно перешибал страх. Если бы Эридан хоть на мгновение высказал свою нерешительность - зверь бы атаковал. - Чего тебе он нас нужно, тварь... Пошел отсюда! - расставив руки, прошипел полудемон. Зверь зарычал громче. Уходить он явно не собирался. Все так же косясь на полудемона, он подошел к ближайшему из тел убитых ночью орков и стал его обнюхивать. Бросив взгляд на строптивую добычу, Погеан с урчанием вцепился в труп и стал рвать тело, удерживая его когтями. У Эридана потемнело в глазах от ненависти. Он был готов поклясться, что во взгляде желтых глаз хищника читалось презрение и чувство превосходства. Он даже не пожирал плоть убитой добычи, он просто рвал и терзал, уродовал труп, превращая в изрезанный и кровоточащий шмат мяса. И при этом то и дело поглядывал на застывшего полудемона, будто бы в насмешке отмечая реакцию Эридана. Скрепя сердце и стиснув зубы, полудемон сверлил взглядом хищника. Чувство неправильности и надвигающейся беды усиливалось с каждой секундой. Если Погеан его еще не разгадал, то все равно играет с ним как кошка с придушенной мышкой. Кошка знает, что ее добыча уже никуда не денется, и может позволить себе немного побаловаться прежде, чем запустить в мышку когти. Погеан оставил истерзанное тело орка так же внезапно и быстро двинулся к Эридану и лежащей девушке. В долю секунды зверь оказался так близко от полудемона, что Эридан еле сдержался от того, чтобы не отскочить. Он уже видел подобное, когда Погеан убил Орека. На окровавленной морде чудовища проступил оскал, в глотке нарастало рычание, глаза Погеана загорелись багровым пламенем. Буквально. Эридан мог поклясться, что в его зрачках полыхнуло зарево пожара. А еще, похоже, его блеф раскрыли. В спину ударил тугой порыв ветра, пошатнувший еле стоявшего Эридана, послышался треск и грохот ломающихся деревьев, которые с шумом, обрывая лианы, попадали на соседние деревья. Один из стволов с оглушительным грохотом рухнул рядом с Эриданом на расстоянии вытянутой руки. Маг резко обернулся и застыл с отвисшей челюстью. Нож вывалился из его враз ослабевшей руки. Похоже, Эридан теперь прекрасно понимал значение выражения "оказаться между молотом и наковальней". Сверху спустился громадный черный дракон. Погеан гневно оскалился. Эридан смутно припоминал, что лоа - сильнее элементалей, но слабее богов, однако в этой иерархии ничего не было сказано про драконов. Впрочем, глядя, как зверь, продолжающий скалиться и рычать, медленно и неохотно отступает в заросли, маг почувствовал мстительное злорадство. Ведь будь ты даже бессмертным лоа, твоя оболочка уязвима и смертна. Это доказала ночная драка и следы ран на подкопченной шкуре чудовища. А драконий огонь, как известно, плавит даже камень. Не сводя глаз с Эридана, зверь отступил. Только всколыхнулись ближайшие заросли мокрых папоротников, и теперь только истерзанный труп напоминал о случившемся. Впрочем, Погеан вряд ли ушел далеко, коль уж избрал их с Лириэн своей добычей. - Да чтоб вас... - сорванным голосом прошипел Эридан, уставившись на черного гиганта, покрытого обсидиановой чешуей с золотыми вкраплениями. Уж на что он ненавидел эту черную бестию, ставшую первопричиной многих его несчастий, но, если выбирать между ней и Погеаном, он все же предпочел бы старого врага в лице Тарии. Ее мотивы и поступки хоть как-то поддавались рациональному объяснению, в отличие от жажды убийства хищной твари, превратившей эти несколько дней в джунглях в непроглядный кошмар. Опустив к нему вытянутую голову, увенчанную двумя загнутыми, как у быка, рогами, дракон обдал его горячим дыханием и сложил на спине крылья. Но почти сразу же его облик стал изменяться, течь и плавиться, словно воск, до тех пор, пока не принял размеры и пропорции человека. - Так-то лучше, - звонким девичьим голосом проговорила Тария, смахнув с плеча черный локон. Одарив взглядом едва стоящего на ногах, злого как демон, Эридана, она сочувственно прицокнула языком. - Впечатляет. Удивительно, что ты до сих пор сохранил свою личность и рассудок, - светским тоном заметила черная, с любопытством разглядывая бывшего калдорая. - Сука... я тебе сейчас шею сверну, - ожоги скверны полыхнули на потемневшей коже еще ярче, и Эридан с рычанием двинулся на Тарию, вмиг позабыв о своих ранах и изнеможении. Девушка поспешно возвела защитный барьер, об который полудемон ударился всем телом и зарычал еще яростней. - Нелегко было вас разыскать, - драконица с интересом оглядывалась по сторонам, отметив разрастающуюся пространственную аномалию. - Мммм... тут происходит что-то чертовски любопытное, никогда такого не видела. Пожалуй, твоя подруга - тоже крайне интересный экземпляр, - взгляд Тарии скользнул по неподвижному телу эльфийки крови, у которой даже по одеялу расползался инеевый узор. - Что тебе от меня нужно... - прохрипел Эридан, испепеляя ее взглядом. - Предложить помощь. - Да ну? Поссорилась с Элиз'Заром? - когти ударились об барьер в нескольких дюймах от лица девушки. - Когда его план пошел наперекосяк, он расклеился и так испугался за свой аристократический зад, что стал совершать одну глупость за другой, - ответила Тария. - Сдал меня Кирин-Тору, подставил своего племянника, чтобы спасти шкуру, и теперь вместе с Лунной Стражей намерен захватить тебя и свершить правосудие. Эридан до боли стиснул зубы и ударил кулаком по барьеру, тут же скривившись от прострелившей его до самого спинного мозга боли. - В своем нынешнем состоянии ты беспомощен как котенок. Тебя чуть какой-то паршивый телесный дух не сожрал, - насмешливо продолжала девушка. - Я прекрасно понимаю, что значит - быть преданным всеми, поэтому предлагаю тебе разыграть гамбит. - Ты не стала бы предлагать ничего такого, что противоречило бы твоим планам, - прекрасно понимая, кто будет выступать в роли жертвенной пешки, сказал маг. - Верно. Ты можешь помочь мне отомстить Элиз'Зару и всей этой шайке, что устроила тебе травлю, - Тария заметила, как раздулись ноздри полудемона, - а можешь бесславно сгинуть в этих джунглях. Потому что стоит мне уйти - и эта тварь, что пасет вас как жевр, сразу же вернется. Эридан молчал несколько мгновений, потом тяжело вздохнул и отступил от барьера. - Что я должен делать? - Для начала нужно снять с тебя этот ошейник, - Тария выждала еще несколько мгновений и ослабила структуру барьера. Убедившись, что полудемон не бросается выполнять обещанное и сворачивать ей шею, она деактивировала заклинание и подошла к Эридану. От ее взгляда не укрылось, как расширились глаза полудемона и сорвалось его и без того тяжелое дыхание. Он едва сдерживался, чтобы не вцепиться в нее. - Но это будет несколько... болезненно. - Иного я и не ждал, - Эридан мрачно уставился на нее. Тария довольно улыбнулась. - Знаешь, обычно я не бью женщин, но тебе бы я вмазал, - прошептал маг зло. - И это твоя благодарность? - усмехнулась девушка, но тут же посерьезнела. Одними губами она зашептала заклинание, на кончиках ее пальцев заискрилась всеми цветами радуги тайная магия. Руны на ошейнике тут же отозвались. Они полыхнули так ярко, что осветили изможденное лицо Эридана. Но этого явно было недостаточно, потому что давление не ослабевало. Тария пробежалась пальцами по вязи рун, чуть нахмурилась. - Они не поскупились тебе на намордник, - заметила она и стиснула ошейник пальцами, пропуская магию в артефакт. Полудемон заорал от боли, едва удержавшись на ногах. - Терпи... - прошипела Тария, сверкнув глазами, и усилила приток магии. Эридан рычал от боли, у него подогнулись ноги. Ему казалось, что ошейник сейчас прожжет ему горло. Инстинктивно он тоже вцепился в него. Артефакт переливался, словно гирлянда на Зимний Покров, но Тария явно нарушила целостность структуры заклинания. Собственная магия Эридана, все это время бывшая в подавленном состоянии, полыхнула так, что Тария невольно отпрянула. От мощного магического импульса артефакт словно закоротило - руны вспыхнули и погасли. Разломившись на две части, ошейник свалился, оставив после себя след ожога - словно от раскаленной удавки. Согнувшийся маг залился лающим мучительным кашлем, переходящим в стоны боли от сломанных ребер. - Можно было и без фейрверка... - черная драконица сама выглядела несколько обескураженной, похоже, она не ожидала такого побочного эффекта и высвободившейся магии. Возможно, именно поэтому она на миг утратила бдительность и замешкалась, а на ее тонкой шее уже сомкнулись точно отлитые из стали когтистые пальцы. - Спасибо... - прохрипел Эридан, подняв девушку в воздух. Боль была адская, но жажда убийства этой черночешуйчатой мрази пересиливала здравый смысл. И похоже, что Тария не ожидала такой прыти, потому что это был не морок, не очередная ее иллюзия или уловка, ее лицо действительно перекосилось страхом и яростью - наверное, впервые за все время, что Эридан видел ее. - Ты думал... я не ожидала нечто... подобное? - просипела она, царапая одной рукой его пальцы, пытаясь разжать, а другую выбросила по направлению к лежащей эльфийке, которую окутала черная клубящаяся дымка. - Попытаешься свернуть мне шею - заклинание активируется, и Лириэн - труп, - выплюнула Тария, извиваясь в хватке демона. - Да ну. - Это не мой настоящий облик, и я крепче, чем выгляжу, - ощерилась она, заметно ослабив его хватку своими обманчиво тонкими изящными пальцами. - Можешь проверить. Я уцелею, девчонке конец. Тело сгорит, а душа навсегда останется в мире духов. Выругавшись, Эридан разжал пальцы и оттолкнул от себя Тарию. Тут же ноги его подогнулись, и он свалился на колени, едва в состоянии удерживать себя прямо. - Недооценила тебя. Ты всегда везде без мыла пролезешь, если речь идет о твоем выживании, - потирая шею, все еще хрипло произнесла Тария. - Неудивительно, что Элиз'Зар тебя так ненавидит. Вы совершенно одинаковые. Эридан ничего не ответил. Этот безумный порыв стоил ему остатков сил, а в крови с новой силой запульсировала демоническая погань. Перед ним в изрытую и истоптанную землю вонзился обломок полупрозрачного зеленоватого кристалла. Слишком правильной симметричной формы, чтобы быть естественного происхождения. - Чтобы поквитаться с Элиз'Заром и прочими калдораями, используй это. Эридан коснулся кончиками пальцев идеально гладкой, словно шлифованной поверхности и ощутил знакомый импульс. - Смердит скверной, - криво усмехнулся полудемон. - Это ключ активации. Разберешься, как использовать - и все твои враги пожалеют, что связались с тобой, - он ощутил, что его накрыла колоссальная тень - Тария трансформировалась в дракона. - И ты уверена, что я буду плясать под твою дудку? - А у тебя есть выбор? - насмешливо осведомилась черная, внимательно глядя на него желтыми глазами. Неуклюже переступая огромными лапами в тесном пространстве, отчего все ближайшие деревья вновь застонали под натиском массивных крыльев и боков дракона, Тария примерялась ко взлету. - И давно ты... сменила хозяев, дочь Смертокрыла? - донеслось ей вслед. Драконица замерла и чуть повернула голову назад, поймав ненавидящий взгляд Эридана. - Подумай, Темное Крыло, так или иначе, мы на одной стороне, - повторила она. - В твоих руках - ключ к спасению и выживанию, твоему и твоей подруги, - вспоров когтями землю, Тария оттолкнулась и прыгнула - неожиданно резво и высоко для такой туши, придав себе ускорения крыльями. Мощнейший порыв ветра вновь пригнул кроны деревьев, и спустя несколько мгновений над джунглями воцарилась такая же гнетущая тишина, что и была до этого. Эридан перевел взгляд на лежащий у него на ладони кристалл, неприятно покалывавший кожу и источавший слабое зеленое свечение. Теперь он ни с чем не перепутал бы это ощущение. Тария вновь затеяла какую-то игру и своим инструментом избрала его. Вновь. Теперь у Эридана уже не осталось никаких сомнений: флакон с демонической кровью, артефакт демонов, покровительство затеявшей все это Тарии - все это было составляющими какого-то ее плана. Сейчас она пытается использовать его взаимную ненависть к Элиз'Зару и желание поквитаться с ним, даже какое-то секретное оружие дала. Полудемон понятия не имел, что это за кристалл, но его обостренное до болезненности чутье подсказывало, что от демонического артефакта, в принципе, нельзя ожидать ничего хорошего. Из медитативного состояния его выбило замеченное краем глаза движение. Как Тария и предсказывала, чудовище вернулось. Причем в этот раз Погеан не собирался расшаркиваться. Хищник в прыжке буквально напоролся на выставленную магом ладонь. Вероятно, зверь хотел сбить его с ног, пока Эридан замешкался, и тем неожиданней для него оказалась незримая преграда, о которую он ударился лапами, носом и грудью. Взревев, совершив невероятный кульбит, Погеан извернулся и мгновенно переключился на беззащитную эльфийку. Яростно зашипел, вздыбив шерсть, рысь выскочил перед гигантским хищником на подгибающихся дрожащих лапах. Зверь мог с легкостью перекусить Шина пополам, рыся спасло только чудо. В буквальном смысле слов - Эридан рявкнул заклинание, выпустив шквал изумрудного пламени, и метнулся к Лириэн. Магический огненный сгусток сбил зверя с ног, а Шин тут же рванул к Эридану чуть не повалив его. Сам же полудемон схватил в охапку девушку и оттащил от тела шамана на несколько шагов. Не сводя глаз с рычащего от бешенства Погеана, неуклюже вскочившего с примятого папоротника, Эридан крутанулся вокруг себя, очерчивая одной рукой невидимый узор, а другой перебирая, словно струны, сплетающиеся радужные нити тайной магии, образующие структуру заклинания защитного барьера. Погеан ударил лапой по куполу - полупрозрачная перламутрово-лиловая сфера пошла рябью. Отпрянув, зверь оглушительно заревел - казалось, джунгли содрогнулись от этого страшного звука. - Что, не нравится получать сдачи, да? - прошипел сквозь стиснутые зубы Эридан, управляя энергетической структурой барьера. С него градом катился пот, от боли и слабости темнело в глазах. Помимо его ран, сейчас из него вытягивала силы магия. Он уже успел отвыкнуть за время длительной изоляции от этого ощущения, когда сквозь тебя течет энергия рассеянной магии нового Источника Вечности и лей Азерота. Эридан ощущал невыносимую дурноту и слабость. Но если он сейчас даст слабину - матрица заклинания защитного купола, отделяющего их от мгновенной жуткой смерти, тут же исчезнет. Да и Погеан сдаваться не собирался. Он кружил в каком-то исступлении вокруг магической полусферы и пробовал ее на прочность то в одном месте, то в другом. Чувствуя, что он не может совладать с этой враждебной силой, зверь начал на глазах увеличиваться в размерах. По его шкуре скользили огненные сполохи, вместе с дыханием из пасти вырывался сноп искр, и вот уже на мага сверху сквозь переливающийся магический купол уставилось кошмарное существо, словно сотканное из живого пламени. Удар был чудовищный. Магический барьер пошел не просто рябью, он ярко вспыхнул и на миг потускнел настолько, что у удерживающего его Эридана сердце пропустило два удара. Застонав от напряжения, полудемон выправил структуру и с ненавистью посмотрел на Погеана. - Как же тебя убить, мразь... должен же быть способ... - бормотал маг, а чудовищный дух снова атаковал барьер. Похоже, Тария погорячилась. В его ослабленном состоянии ни о какой расправе над Элиз'Заром и компанией не может идти и речи, ему хотя бы выжить в этой передряге и сдержать натиск чудовища, пока не вернется Лириэн. Если там еще есть кому возвращаться...***
После слов Хар'коа, что Погеан идет по ее следам, Лириэн прибавила шаг. Она по-прежнему очень смутно осознавала, что она здесь делает. Если сперва ею полностью овладело желание убежать и скрыться как можно дальше, теперь она ощущала себя иначе. Этот мир уже не казался ей пустым и враждебным, словно на стыке с Нижним Миром, напротив, Лириэн ощущала здесь жизнь, чувствовала взгляды невидимых сущностей, слышала эхо их голосов и мыслей. Но она по-прежнему не слышала самого важного для нее голоса. Зябко обхватив себя руками, девушка шла по колено в снегу и ежилась от холода. Окажись она в таком виде на леднике Ледяной Короны, она бы уже превратилась в окоченелую ледышку, даже если бы была в меховом плаще, с кучей поддевок под доспех, а не в изодранной почти в лоскутки безрукавке и в штанах, от которых после атаки падальщиков мало что осталось. Раны и укусы, оставшиеся после них же, неприятно ныли и зудели, сковывая движения, а двигаться надо было резвее. Если сперва Лириэн могла лишь догадываться со слов богини снежных леопардов, что Погеан идет за ней, то теперь она уже и сама это чувствовала, слышала его ворчание и взрыкивание. Среди сугробов и нагромождений льда звук разносится далеко, но при этом искажается настолько, что невозможно определить точное направление. Вроде бы, Погеан пока что был сзади, но что мешало ему обойти ее, пойти наперез? Опередить ее. В чем опередить - она пока не была уверена, но она ощущала неодолимое желание идти вперед. Словно она слышала чей-то зов. И чем дальше она углублялась в ледяную пустошь, тем отчетливей она ощущала этот зов. Кто-то очень маленький, беззащитный - Лириэн едва чувствовала его. Утробное ворчание послышалось совсем рядом - справа и сзади. Погеан был совсем близко. Торопливо оглядываясь через плечо, девушка ускорила шаг, постепенно переходя на бег. Бежать было тяжело, ноги увязали в снегу выше колена, а ледяные торосы, громоздящиеся вокруг, не давали возможности нормально оглядеться. А своей цели она так и не достигла. - Лая? - остановившись на спуске в глубокую расщелину, Лириэн посмотрела вниз - в насыщенную синюю темноту. Грозный рык духа огня раздался совсем рядом. Присев на корточки, Лириэн склонилась к расщелине, откуда тянуло скозняком и ощутимым холодом. Перед глазами, как наяву, проносились воспоминания. Вот она идет по заболоченному оврагу, отмахиваясь от тучи звенящего гнуса, увязая в плывущей под ногами болотине. Наверху, в мангровых зарослях, раздавались недовольные голоса ее товарищей, призывающие ее заняться делом и искать следы выжившего отряда. Но вместо того, чтобы прислушаться к приказу командира, она продолжала идти вперед. Пока не увидела среди зеленых хвощей и узких стрел осоки смутное светлое пятно. Белое с черными пятнами. И красно-бурое на этом фоне. Много-много красно бурого. Лириэн помнила все, словно это было вчера. Теперь-то она понимала, что все это было неслучайно. Споткнувшись об острый обломок, девушка соскользнула еще глубже, рассадив колено. Раскатистый жуткий рев прокатился по расщелине с таким грохотом, что у нее на загривке волосы зашевелились от страха. Этот звук был почти физически ощутим и вызывал дрожь. Она лишь надеялась, что расщелина достаточно узкая, что чудовище сюда не пролезет. Откуда-то донесся едва слышный писк. Оступаясь на льду и снегу, на ощупь, девушка поползла почти на четвереньках. Сверху на нее посыпались острые обломки, послышались звуки, словно кто-то ломает лед. Он здесь, - снова услышала Лириэн Хар'коа. Снова послышался слабый писк, доносившийся из заваленного ледяной крошкой сугроба. Подобравшись к нему, девушка принялась разгребать снег. Слушая страшные звуки ломающегося льда, доносившиеся сверху, ожидая, что в любой момент до нее доберутся острые, как кинжалы, когти, Лириэн постаралась сосредоточиться лишь на зове. Правой рукой она уперлась во что-то мягкое и теплое, слабо пикнувшее от ее прикосновения. Девушка разгребла снег и вытащила из сугроба маленького пушистого котенка со светящимися синими глазами. Это была такая же кроха, какой Лириэн увидела ее в воспоминаниях. Котенок доверчиво уставился на нее, потянулся к ней мягкой лапкой и уркнул. Лириэн прижала маленькое теплое тельце к груди, ощущая бьющуюся жизнь в этом комочке меха. Сверху снова посыпались обломки, раздался злобный рык, и совсем близко от нее воздух рассекла громадная лапа с растопыренными когтями. Охнув, прижимая к себе детеныша леопарда, Лириэн поползла на четвереньках, слыша, как беснуется наверху Погеан. - Куда бежать... Хар'коа, куда бежать?! - шептала девушка, обдирая колени и локти, протискиваясь среди обломков. В некоторых местах было так узко, что она едва пробиралась. Богиня не отвечала, а уровень расщелины постепенно повышался - похоже, поверхность была гораздо ближе, чем она думала. Как и Погеан. Котенок в ее руках пошевелился и пискнул, ощутив присутствие враждебного лоа. Прижимая одной рукой малыша к груди, Лириэн полезла наверх, ожидая каждую секунду удара страшных когтей. Ее спасло то, что расщелина здесь была гораздо шире, и выбралась она на противоположной от Погеана стороне. Сам дух огня во всей своей инфернальной красе уже стоял наизготовке на краю трещины. Здесь, в этом мире, его шкура полыхала всеми оттенками золотого, по ней словно пробегали языки пламени.. - Как мне победить... ЭТО... - укрыв на груди маленький шевелящийся комочек, Лириэн начала отступать, не сводя глаз со ставшего гигантским лоа огня. Погеан припал к скованной льдом земле, переступая на месте могучими лапами. Девушка знала, что это значит. Расщелина - незначительная преграда для такого чудовища, который в прыжке там, в реальном мире, покрывал почти двадцать футов. Отвернувшись от него, она бросилась бежать. Девушка неслась сквозь нагромождения льда и сугробов, спотыкаясь и оступаясь. Сейчас главное было забиться куда-нибудь, спрятаться, спасти от чудовища единственную уцелевшую частичку Ха'лайшес. Но Погеан не отставал. Лириэн слышала его утробное взрыкивание, дробный топот массивных лап по застывшему насту, прямо за ее спиной обваливались глыбы торосов, когда зверь перебирался через нагромождения там, где она пробиралась на четвереньках и протискивалась в щели, недоступные такому гиганту. В какой-то момент чудовищный дух отстал, затерявшись среди вздымающихся словно пики обломков льда, похожих на целый ледяной лес. Лириэн уже понадеялась, что им удалось оторваться, когда внезапно чуть ли не у нее под ногами прямо изо льда с ревом взметнулась стена огня. Ахнув, девушка отпрянула, прижав к себе пискнувшего маленького леопарда, закрывшись рукой от нестерпимого жара и сыплющихся в лицо искр. И в этот момент ощутила дыхание в затылок. - Я не позволю тебе... мразь... - прошипела Лириэн, словно сама была громадной разгневанной кошкой. Выставив перед собой руку, словно так она могла защититься от застывшего перед ней чудовищного лоа, девушка пятилась до тех пор, пока не ощутила, что огонь дышит ей в спину, опаляя нестерпимым жаром. Погеан возвышался над ней живой огнедышащей горой, жадно принюхиваясь. Облизнувшись, он потянулся к сжавшемуся у Лириэн на руках детенышу леопарда, но девушка с шипением замахнулась рукой, окутавшейся тусклым голубоватым свечением. Неожиданно подействовало. Погеан отпрянул, заинтересованно глядя на продолжающую трепыхаться добычу, но это, похоже, его только раззадорило. Распахнув пасть, в которой, точно в жерле вулкана, полыхали искры, он издал оглушающий жуткий рев. Маленький леопард на руках Лириэн повернул к нему ушастую мордочку и сердито зашипел-зарычал. Еще по-детски, но достаточно зло. Дитя, не смотри ему в глаза! Ты погибнешь! - послышался отчаянный зов Хар'коа. Лириэн дернулась в попытке разобрать, откуда доносится ее голос, и у нее перехватило от разочарования дыхание. Богиня снежных леопардов была за стеной огня, тянущейся до самого темного неба и в разные стороны, насколько хватало глаз. Помощь не придет. Они здесь абсолютно одни вместе с этим демоном, в которого превратился развращенный оскверненный дух. Леопард на руках неожиданно уставился на нее своими светящимися бирюзовыми глазищами и требовательно уркнул. Переведя взгляд на бушующее пламя за спиной Лириэн, Ха'лайшес вновь заглянула в глаза девушки. - Я чувствую тебя... мне тоже страшно, - глядя на решительно двинувшегося к ним Погеана, прошептала охотница и слабо улыбнулась. - Но это всего лишь огонь. Она уже однажды проходила сквозь пламя, только тогда оно было ядовито-зеленое и прожигало даже камни. После пламени скверны разве это огонь? Лая громко взрыкнула, вонзив коготки в кожу девушки, стремясь уйти от зубов ринувшегося на них зверя. Развернувшись, Лириэн ступила прямо в бушующий огонь. От нестерпимого жара и боли, которые захлестнули ее, словно обрушившаяся на голову снежная лавина, она ахнула - казалось, огонь разом выжег в ее легких весь воздух, и ей только и оставалось, что беззвучно разевать рот от боли. Девушка ощущала, как сгорают на ней остатки одежды, как горит ее кожа, полыхнули факелом ее длинные волосы, и в этой геене огненной могла лишь крепче прижимать маленького леопарда в попытке защитить ее от бушующего огня. Сквозь треск и гул пламени Лириэн услышала странный мягкий звук и увидела глаза смотревшей на нее Ха'лайшес, разгоравшиеся словно звезды. Все ярче и ярче. Этот холодный голубой свет, казалось, окутал их обеих, и на его фоне померкли даже языки пламени. Повеяло прохладой. Лириэн смогла вздохнуть полной грудью и неожиданно из пылающеей геены шагнула прямо в морозную ночь мира духов. Ее обнаженное тело обдало волной холода. Наверное, она должна была быть покрыта страшными ожогами, под которыми кожи и вовсе не осталось, но даже ее волосы были целы, спадая завившимися от жара прядями по ее плечам и спине. Сгорела лишь одежда. Более того, все раны, кровоподтеки и ссадины исчезли с ее тела, словно она не в огне побывала, а в исцеляющем источнике друидов на Хиджале. Да что тело, Лириэн и чувствовала себя иначе. Дышалось легче, сумрачный мир перед глазами, тусклый и невыразительный для глаз эльфа крови, расцвел невероятными оттенками и красками, словно у нее открылось внутреннее зрение. Сзади донесся истошный полный ярости вопль беснующегося Погеана, от которого, казалось, расколются темные небеса и ледяная пустошь. Вы сделали это, - пророкотала Хар'коа, материализовавшись перед ними из морозного пара. Теперь Лириэн видела больше подробностей - уже не призрачное полупрозрачное существо, а могучего зверя, сиявшего в этой реальности серебром инея на мохнатой пятнистой шкуре. Каждая шерстинка на ее теле была точно облита льдом, и в отблесках пламени шкура Хар'коа переливалась, словно свежевыпавший снег. Взгляд громадного леопарда остановился на ворочающемся на руках Лириэн пушистом комочке. Встретившись взглядом с богиней, детеныш тоненько запищал и потянулся к ней лапкой, но потом перевел взгляд на лицо Лириэн. Мягко мурлыкнув, малыш прильнул к груди девушки и растаял в ее руках синеватым дымком. Лазурное сияние обволокло девушку и растворилось в белизне ее волос и кожи. - Что произошло... - охотница беспомощно уставилась на свои руки и перевела взгляд на возвышающуюся перед ней Хар'коа. Ты нашла ее, расщепленная душа воссоединилась, - прошептала богиня, тревожно глядя через плечо Лириэн, где из огненной стены вырос уже почти утративший звериные очертания дух огня. - Дело за малым... Лириэн медленно повернулась к возвышающейся перед ней огненной громадой. Как вообще возможно победить такое чудовище? Я, Хар'Коа, богиня снежных леопардов, дарую тебе мое благословение, - пророкотала гигантская кошка, склонив узкую голову. - Тебя избрала своим аватаром моя Ха'лайшес, а значит, отныне ты одна из нас. - Я... не справлюсь с ним... - сквозь окутывающее ее морозное сияние Лириэн смотрела на Погеана, и ей остро не хватало ощущения теплой шерсти в руках, ее поддержки. Но стоило ей подумать о Лае, как ее затопила волна тепла и нежности. Это ощущение было настолько волшебным и прекрасным, что у девушки на несколько мгновений перехватило дыхание. Ты не одна, - послышался за ее левым плечом рокочущий голос, и краем глаза девушка отметила проступившие в морозном воздухе очертания нового духа - громадного белого медведя. Рунок... - прошептала Хар'коа, прижав почтительно уши и сгорбившись будто в неуклюжем поклоне. Вокруг них в морозной дымке стали проявляться силуэты других существ. Громадного мамонта, могучего люторога, дымчатые кольца гигантской змеи, колоссальных размеров пернатого змея. Духи погибших богов. Это не должно существовать. Чудовище, поглощающее души других духов и живых существ, должно исчезнуть. Отправь его в небытие, Ха'лайшес, - прогрохотал призрак гигантского медведя. Мы лишь воспоминания, - прошелестел жуткий в своей неестественной красоте крылатый змей. - Но мы не перестанем существовать, покуда память живет в ней, - скосившись на Хар'коа, прошипел он, - и в преданных нам жалких смертных. Кетц'лун, - прошептала лоа леопардов. - Ты привел их... Старые боги мертвы. Империя драккари лежит в руинах, но все еще есть те, кто помнит своих покровителей, кто остался предан нам, несмотря ни на что, а значит, каждый из нас может возродиться, - пророкотал белый медведь, которого Хар'коа назвала Руноком. - Как малютка Ха'лайшес. Я отдам тебе всю силу, что у меня осталась. Отправь эту тварь в Нижний Мир. Духи богов обступили ее. Их очертания полыхнули неожиданно ярко, сделав каждого намного материальней. Лириэн чувствовала, что если бы могли, они сами вступили бы в бой с оскверненным лоа. Но Хар'Коа была права. Круг должен был замкнуться, это должны были сделать они с Ха'лайшес и с помощью духов богов драккари вернуть то, что Погеан забрал у них. Акали, - прогремел люторог, низко опустив голову, увенчанную тяжелыми рогами. Он был так огромен, что рядом с ним Хар'коа казалась детенышем-подростком. Шерстистый мамонт свирепо протрубил и поднялся на дыбы. От него волнами расходилось ощущение первобытной мощи и ярости. Такой не сбежит с поля боя, даже если мир будет рушиться вокруг него, и продолжит биться до последнего. Мам'тот. Свивающий кольца, похожий на пеструю бумажную поделку пандаренов змей яростно прошипел. Шшератус. Встав на задние лапы, белый медведь оглушительно зарычал на готовящегося к нападению Погеана. Рунок. Хар'коа замерла рядом с ней, словно колоссальных размеров выточенное из льда изваяние, объятое синим пламенем. Помни о нас, о тех, кто отдал свои жизни, - прошептала она, глядя на тонкий девичий силуэт, подсвеченный багровым заревом. - Ха'лайшес... - Лириэн прижала ладони к груди, стараясь удержать это невероятное чувство единения и тепла, от которого на глаза наворачивались слезы. Прикрыв глаза, она слышала треск пламени, чувствовала, как фантомы мертвых богов развеиваются точно туман под порывами ветра. Их энергия, все, что у них оставалось, окутала перерождающуюся Ха'лайшес, придавая ее ослабленному израненному духу сил. Еще несколько мгновений лоа леопарда ощущалась как нечто самостоятельное, а потом исчезла, вновь став частью души своей избранницы. Лириэн почувствовала, как меняется ее тело, наливается силой, гибкостью, почти звеня от переполняющей ее энергии, какой она не ощущала с момента пробуждения на Драконьем Погосте. Едва ли теперь ее можно было назвать бесплотным духом, каким она блуждала в отрыве от тела и какого с такой легкостью подавил Погеан. Окутанный теплым голубым сиянием дух молодого леопарда открыл светящиеся глаза с кошачьим зрачком и без тени страха посмотрел на летящего на него в прыжке пылающего уродливого духа огня. Больше страха она не чувствовала, только безграничное спокойствие и решимость. Больше она не станет бежать, Ха'лайшес научила ее. Теперь Лириэн будет биться за свое дитя как тигрица.