Обещание

Даларан навевал хандру. Особенно со своим магическим защитным куполом, на котором небо, лишь немного меркнущее ночью, казалось искусственным. Как объяснила Наиме Джайна, здесь, у полярного круга, несколько зимних месяцев царит кромешная тьма, что очень тяготило жителей города, привычных к световому дню умеренных широт. Поэтому помимо своих защитных функций от нежити и прислужников Малигоса во время войны с Нексусом купол над Далараном обеспечивал город искусственным привычным климатом и освещением. Перепады температур были настолько разительными, что ежедневно прибывающие на посадочную площадку грифоны и виверны были покрыты наледью и сосульками на сбруе. Пробыв в городе магов всего немного, Затаившаяся Буря почувствовала себя запертой зверушкой в комфортном аквариуме. Выполняя рутинные поручения архимага Праудмур, Наима до боли тосковала по Тельдрассилу, Хиджалу и Дарнасу, по живой природе. Единственной отрадой были рассказы Кейлека, который охотно делился с ней историями о Хладарре, Нексусе, Борейке, Ревущем Фьорде. Сама-то Наима помнила эти края лишь по собственному неприятному опыту, когда они чуть не погибли в снегах Драконьего Погоста, но сейчас, наверное, она была бы и тому леднику рада, лишь бы вырваться из четырех стен Аметистовой Цитадели. К сожалению, такова была цена чистой совести. На душе до сих пор скребли и выли кошки. После взрыва у Темного Портала она опрашивала кого могла, пыталась даже связаться с Похитителями Солнца, но те Альянс по понятным причинам не жаловали и, стоило закончиться заварушке с драконом, тотчас вспомнили, что они враги и что их огнем и мечом выдворили из Даларана. По просьбе Наимы, Кейлек, возвращаясь однажды из Кель'Таласа, обратился к Следопытам и принес удручающие вести - Лириэн Солнцесвет числилась без вести пропавшей и по умолчанию погибшей во время магической катастрофы у Портала. То же касалось Эридана. По официальной версии обелиск был обезврежен Калесгосом. На Совете Шести синий это не отрицал, Джайна, если правду и знала, предпочла закрыть на это глаза. Как никак, Кейлек должен был стать новым архимагом Совета, поэтому этот героический подвиг был весьма кстати. - Это был не я. Наима оторвалась от созерцания магического купола города, окрашивающего небо в нежные оттенки зари, и посмотрела на Калесгоса. Дракон как раз вышел с очередного заседания Совета и выглядел удрученным. После захвата Тарии Кирин-Тор перебирал все возвращенные пророчества Краса, пытаясь понять, чем же они так привлекли черную бестию. - Я создал барьер, но там были такие мощные возмущения, что едва ли он мог что-либо сдержать, - опустившись в кресло напротив Затаившейся Бури, Кейлек со вздохом потер уставшие глаза. - Обелиск вырубил Эридан, но они даже слышать об этом не хотят. Оно и неудивительно. Для Джайны Эридан стал одним из многих магов, выбравших кривую дорожку, Кейлек же искренне сожалел о судьбе ученика Ронина, хоть за все время пребывания Темного Крыла в Кирин-Торе они едва ли обменялись парой фраз. - Почему же ты сказал, что не знаешь, что с ними? Ты ведь был там, - Наима пронизывала его напряженным взглядом. - Потому что когда Эридан изолировал энергетическую структуру этой машины от магической леи и замкнул контуры, пошла цепная неконтролируемая реакция. Он велел уходить, а сам сдерживал энергию артефакта до полного его уничтожения. Уничтожения... Слова Кейлека набатом отозвались в ее опустевшем сознании. - Эридан жив? - этот вопрос мучил ее с того самого момента, как они увидели магический взрыв у Портала. - Нет, не смей качать головой... - Наима, я не хочу тебя обнадеживать. Скверна отличается от обычной магии, это чудо вообще, что Эридан совладал с этой силой, но, боюсь, если бы он и выжил, в нем мало бы осталось от себя прежнего... - Кейлек замолчал. По молниевому узору, словно слезы сбегавшему по щекам бывшей Стражницы, покатились настоящие крупные слезы, оставляя бесцветные кляксы на кожаных штанах. - Най... - на ее вздрагивающее плечо легла рука Кейлека. - Если бы не Эридан, многие бы погибли. - И все из-за какой-то черной суки, которая хотела свести со всеми счеты, - еле выговорила девушка, вытирая глаза рукавом. - Жаль, нельзя ей голову отрезать и приколотить над воротами Аметистовой Цитадели. Будь у Наимы такая возможность, она самолично проделала бы это с Тарией. Тем более что черную драконицу пока что временно заперли в одной из укрепленных антимагических камер Аметистовой Крепости, предназначенной специально для таких опасных магических созданий. Человеческий облик она демонстративно не принимала, хотя в более компактной форме ей было бы в тесной камере гораздо комфортнее, и снисходительно взирала на своих тюремщиков сверху вниз. По договоренности с Драконьим Союзом, впервые после победы над Смертокрылом собравшимся в Храме Драконьего Покоя, ответственность за черную бестию несли Алекстраза и Гневион. Тария прекрасно понимала, что Алекстраза без колебаний разделается с ней, поэтому строила из себя послушную девочку и даже пробовала изображать сестринскую любовь по отношению к младшему братишке. Получалось плохо. Кейлек хранил молчание, все так же сжимая плечо постепенно успокаивающейся эльфийки. Немного отдышавшись, она посмотрела на дракона. - Просто если та паладин сумела пережить катастрофу, то, может, и Эридан с Лириэн тоже выжили. Останков ведь так и не нашли, - продолжила Наима. Кейлек кивнул. Ему не хотелось разбивать и без того хрупкие надежды Най. Но он прекрасно помнил, во что превратился эпицентр Терамора после взрыва манабомбы. Тело Ронина искали, от него осталась разве что горстка блестящей пыли. Такое даже не похоронить, разве что развеять по ветру, как прах. Скрипнула дверь, в лиловую гостиную зашла Джайна с резной шкатулкой в руках. Вид у главы Кирин-Тора был мрачный. - Боюсь, ты был прав, - волшебница поставила шкатулку на лакированную поверхность круглого стола, начищенного магией до блеска, что в нем отразилось ее хмурое лицо. - Запись про зеленую звезду? - полуутвердительно произнес Кейлек. Джайна кивнула. - Изумрудная заря. Зеленая звезда. Прошлое, становящееся настоящим. Сомнений нет, Кориалстраз предсказывал возвращение Пылающего Легиона. Именно поэтому эта мерзавка выкрала пророчества. Видимо, пока она находилась в Запределье, она связалась с кем-то из недобитков Легиона и решила объединить усилия с демонами, чтобы ослабить общих врагов. Наима почувствовала себя неуютно, словно ей в спину дохнуло нордскольской стужей. - Но ведь мы победили демонов, - неуверенно сказала она. - Что мы знаем о демонах? - Джайна все так же смотрела на резные завитки на крышке шкатулки. - Те, что вторглись на Хиджал, были лишь авангардом, разведкой после сокрушительного поражения десять тысячелетий назад. Если верить рассказам ночных эльфов, настоящего вторжения мы еще не видели. И очень надеюсь, что и не увидим. - Но как же пророчество? - Пророчество может сбыться завтра, а может - и через сотни лет. Мы ведь не знаем наверняка. - В любом случае пока что мы совершенно не готовы к новому вторжению демонов. Джайна негодующе посмотрела на Кейлека. Скрестив на груди руки, полуэльф смотрел на нее и хмурился. - Объяснись. Мы учли наши прошлые ошибки, технологии тоже не стояли на месте, как и наши магические изыскания, - сердито заметила Джайна, и Наима очень остро почувствовала себя здесь лишней. - В тот раз у Хиджала вы победили лишь потому, что объединились с Траллом и его Ордой. А что вы устроили в Пандарии? - Кейлек... - Джайна ошеломленно уставилась на него, словно не веря в его слова. - Как ты можешь так говорить? - Тария сказала очень правильную вещь. Мы разобщены. Все. Перемирие Ринна и Вол'джина - номинальное и хрупкое. Если на Азерот действительно снова вторгнутся демоны, пока лидеры государств пытаются самоутвердиться и выгрызть ничтожные клочки суши, чтобы водрузить на него свои знамена, то в этот раз сметут нас. После неожиданно злого и страстного монолога Кейлека в гостиной повисла гнетущая тишина. Джайна сверлила своего возлюбленного уязвленным взглядом, бывший аспект магии упрямо смотрел на нее, а Наима, ставшая невольной свидетельницей этой ссоры, подумывала, под каким бы предлогом ей незаметно ускользнуть. - Не мы начали конфликт в Пандарии, - процедила Джайна, - не мы уничтожили Терамор. - Времена меняются, Джайна, как ты не понимаешь. Кирин-Тор - это оплот мудрости. Вспомни Ронина, Антонидаса, в конце концов. Ты изгнала талантливого преданного Кирин-Тору мага только из-за его любви к ордынке, а потом с готовностью заклеймила его предателем, стоило ему оступиться. Скольких союзников мы так лишимся в этой будущей войне? Послышался громкий стук в дверь, и почти сразу в гостиную заглянул Кадгар. Его одежда была покрыта мелкой ржавой пылью и припорошена песком, и от волшебника отчетливо исходил запах гари. - Хм. Надеюсь, я не отрываю вас от какой-нибудь важной дискуссии, - впрочем, зная этого мага, можно было быть уверенным, что даже если бы и оторвал, его бы это не остановило. - У меня прескверные для всего Азерота новости. - Насколько прескверные? Случаем, не вторжение ли Пылающего Легиона? - спросил Кейлек. Кадгар бросил на него цепкий взгляд. Он не присутствовал на последнем собрании Совета Шести, отлучившись куда-то по срочному делу еще вчера вечером, но был прекрасно осведомлен о ходе обсуждений и результатах интерпретации пророчества. - Ну, я надеюсь, что все же не настолько прескверные, Кейлек. Темный Портал поменял цвет, структуру, энергетическую решетку, и через него идут полчища орков. - Орков? - запнувшись, переспросила Джайна и беспомощно переглянулась с Кейлеком. Неужели Крас ошибся в своем пророчестве. Какие орки, если речь шла о демонах? - Именно что орки. Крепость Стражей Пустоты уже почти полностью разрушена. Я как раз оттуда. - Мог ли взрыв того обелиска так повлиять на структуру Портала? - негромко спросил Калесгос у Джайны. - Не знаю. Нам нужно больше информации. Кейлек, свяжись с Оргриммаром. Надо исключить возможное нарушение Ордой мирного договора. - Я, конечно, могу ошибаться, но эти орки выглядят иначе. Они очень хорошо вооружены, у них есть боевые осадные машины, похожие на современные орочьи, крепкая броня и оружие из хорошей стали. Ничего общего с теми варварами, что впервые вторглись на Азерот с Дренора, - Кадгар чуть нахмурился, припоминая детали, - кроме того, я не видел среди них ни одного, пораженного скверной или владеющего магией демонов. - Любопытно. Учитывая, что именно орочьи чернокнижники занесли магию скверны на Азерот, - задумчиво проговорила Джайна, вместе с Кадгаром направляясь к лестнице. Наима проводила магов грустным взглядом. Не обладающая никакими магическими способностями эльфийка ощущала себя неуютно. Она привыкла сражаться, а здесь, среди магов, обремененных мировыми проблемами, вроде расшифровки пророчеств Кориалстраза, девушка ощущала себя никчемным балластом, несуразным долгоногом в стае изящных огненных рухов, способным лишь вытягивать шею и месить пыль. Сколько она себя помнила, она всегда ощущала свою несуразность. Ее мать была послушницей Элуны, но оставила службу Богине ради мирской жизни, посвятив себя полностью мужу и дочери. Наима же с детства не могла для себя решить, чего же она хочет на самом деле. Но в какой-то момент она начала слишком хорошо понимать свою мать. - Най, смотри! - в темноте густых зарослей колючего ежевичника вспыхивает яркий язык пламени. Наима от неожиданности вздрагивает, смаргивает и прикрывает глаза рукой, чтобы привыкнуть к свету. Дрожащий язык пламени подрагивает над ладонью такого же юного, как и она, ночного эльфа, отбрасывая дрожащие блики на худое сосредоточенное лицо и отражаясь в его глазах. Один глаз теплится серебром, как и ее собственные, а другой ярко горит расплавленным золотом. У Эридана с рождения разного цвета глаза. За это над ним смеялись соседские мальчишки, дразнились у него за спиной, но вскоре перестали, потому что характер у младшего Темного Крыла был такой же тяжелый, как и его кулак. Драться Эридан умел и любил. - Ты что.... это же запрещено! - ахает Наима, завороженная переливами магического огня. Синеватый над самой ладонью юноши он плавно перетекал в золотистый, сыплющий искрами, словно маленькая шутиха. - Знаю. Но и что с того? Все ночные эльфы раньше были магами, - огненное заклинание дается Эридану нелегко. Его смуглое лицо в отблесках пламени быстро покрывается испариной и влажно блестит. - Где ты этому научился? - У Старика Лунного Отсвета в книге подглядел. Ходили же слухи, что раньше он был магом. Ну и вот, не врали, - юный эльф гасит огонь пальцами, и вокруг снова становится темно. - Мы с Тэн относили ему целебные отвары, пока сестрица с ним расплачивалась, я полистал одну книгу. - И вот так просто запомнил магическую формулу? - недоверчиво уточняет Наима. - У меня хорошая память. Запоминаю почти все, что вижу. - Тогда почему у тебя так плохо с друидизмом? Если ты все ингредиенты можешь за раз запомнить? - Потому что не мое это, Най, - подтянув колени к груди, Эридан обхватывает их руками, покрытыми свежими ссадинами и царапинами от коготков детенышей саблезубов. Лукавит, конечно. Оставалось лишь гадать, сколько Эридан отрабатывал это простейшее заклинание, чтобы вот так небрежно продемонстрировать ей. - Я решил. Осенью отправлюсь на материк. В Ясеневом неспокойно, - прижавшись щекой к колену, говорит Эридан. Наима чувствует, как внутри нее что-то неприятно екает и становится тяжело дышать. - Там ведь зеленокожие рыщут по лесам. А вдруг с тобой что-нибудь случится? Эридан небрежно пожимает плечами. - Я хочу научиться защищать себя и тех, кто мне дорог. Одними молитвами от топора или ножа не отбиться, - он замолкает, светящиеся глаза поднимаются на нее. - Ну то есть я не имел в виду, что молитвы это плохо... Най чувствует, как кровь приливает к щекам и ушам, и дыхание перехватывает от обиды, на смену которой тут же приходит гнев. Осознанно или нет, но Эридан всегда умудряется задеть за самое больное. - Жрицы Элуны - воины. Их учат быть не только послушницами, они могут защитить себя и тех, кого любят, - собственные слова кажутся Наиме ложью, и она впервые задумывается над своим выбором, который, казалось, был сделан еще до ее рождения. - Ну и... может, если я стану лесным разведчиком, Ивэйн все же перестанет меня воспринимать как траводера... В тихих словах Эридана слышится такая горечь, что мимолетная обида тут же забыта, и Наима привычно превозмогает желание пойти выдернуть этой вертихвостке ее болотные космы. Он собирается бессмысленно рисковать своей жизнью в надежде, что эта дуреха обратит наконец на него внимание. Как же все-таки несправедливо. Осуждает неспособность постоять за себя, но при этом вздыхает по девице, которая тяжелее корзинки в руках отродясь ничего не держала. Той же осенью, рассорившись с отцом и сестрой, Эридан сбежал на материк. Вскоре Наима тоже покинула Дарнас. Путь ее лежал на Хиджал, где проходили подготовку элитные бойцы народа ночных эльфов, Темные Стражницы. В итоге путь этот привел ее сюда, в Кирин-Тор. Даже сейчас, оглядываясь в прошлое, Наима ни о чем не сожалела. Тем, кто она есть, она стала благодаря Эридану. Возможно, это решение, принятое в расстроенных чувствах, оказалось для нее единственно верным, потому что с ее мальчишеским характером жрица Элуны из нее вышла бы так себе. Единственно даже сейчас, после слов Калесгоса, она не могла смириться с тем, что бойкого и нахального мальчишки с соседней улицы больше нет в живых. Словно в любой момент откроется дверь, и Эридан войдет в гостиную как ни в чем ни бывало, пошутит, отругает за то, что она развела нюни. Наима хотела бы этого больше всего на свете. - Ande'thoras-esil. Поднявшись, Затаившаяся Буря мимолетно прижала руку к груди в традиционном калдорайском прощании и двинулась вслед за Кейлеком. Если леди Праудмур решит вновь вернуться в Выжженные земли, нужно подготовиться и быть рядом для дальнейших указаний. За волшебным куполом, надежно укрывавшим город не только от заблудшей нежити, но и от полярного ненастья, вовсю валил густой снег, и постепенно смеркалось. Дневной свет растворялся к сгустившихся над ледником свинцовых тучах, и вскоре летающий город стал единственным источником света и тепла в усиливающемся буране. Сам же город с грифоньего полета, если бы какой-нибудь безумец вдруг решился, подняться этим вечером в небо, напоминал хрустальный шар, какие продавали в сувенирных лавках к Зимнему Покрову. Лишь с небольшой разницей - снег здесь валил извне. Такие же налившиеся чернотой тучи сгущались над лесом Террокар, только вместо снежных хлопьев из них уже несколько часов кряду лил дождь. Изредка грозовые облака подсвечивали тусклые зарницы, глухо ворчал гром. Гроза смещалась к полуострову Адского пламени, постепенно теряя силу, но из-за более разреженной атмосферы и энергетики Темного Портала могла обернуться сухим электрическим штормом, который в первый раз застиг их в пустыне на пути к перевалу Террокара. Само по себе небезопасное атмосферное явление здесь, в разрушенном мире, после бури скверны и манашторма по ту сторону Темного Портала показалось Лириэн гоблинским фейрверком, который по какой-то причине затянулся на несколько часов. Я думала, что готова и знаю, на что мы идем. Ошиблась... Так она сказала анахорету Муири, когда они наконец добрались до Шаттрата. Если бы не ездовые кошки Лунной Стражи, они бы точно не пересекли высушенную штормами пустошь у Темного Портала, учитывая состояние Эридана. Дождь шел и в тот день, когда они прошли через главные ворота Шаттрата. Капли шуршали о каменные стены, с журчанием собираясь в ручейки, сбегавшие на уровни Нижнего Города, который регулярно подтапливало бы, если бы не отводные каналы. Дренеи попытались превратить их в подобие речушек, а в секторе беженцев в каналах беззастенчиво полоскали белье. Дождь заглушал все окружающие запахи, и даже в центре Шаттрата пахло лесом и мокрой землей. К вечеру влажный воздух все больше наливался прохладой, и на улицах было почти безлюдно. Лишь на ярусе Провидцев в дождливой пелене тускло мерцали магические огни и раздавались отдаленные голоса вернувшихся из Призрачной Луны отрядов. Через Шаттрат постоянно проходило множество бродяг, авантюристов, искателей сокровищ на развалинах цивилизации дренеев, но син'дораев было не так много, поэтому вновь прибывшая одинокая эльфийка крови невольно привлекла к себе внимание. К ней даже приходили знакомиться, пытались выспросить, кто она такая и какими судьбами в Городе Света, коль уж она не принадлежит к соратникам Ворен'таля или армии Расколотого солнца, все так же квартировавшейся в Шаттрате. Она ничего никому не говорила, даже анахорету-целительнице, ради которой они пришли сюда. Просто пришла с пустошей и поселилась в Нижнем Городе. Сперва в крохотной, словно шкаф, комнатке в таверне, а спустя несколько дней и на развалинах охотничьей хижины в лесу Террокар у подножья перевала. Если им предстояло остаться здесь надолго, то уж лучше бы к возвращению Эридана у них была бы какая-никакая крыша над головой. Несмотря на то, что никаких подвижек и улучшений не было, а надежды, по словам Муири, было и того меньше, Лириэн продолжала таскать стройматериалы к заросшей кустарником и занесенной землей развалюхе, а в свободное от строительства время вместе со своими хищными кошками охотилась в лесах. Дичи здесь всегда было в избытке, опасных тварей - тоже, поэтому за шкуры, мех, когти и чешую всегда неплохо платили. Так проходили недели. Лириэн помнила, как в тот день долго стояла под дождем, промокшая до нитки, и смотрела на возносящиеся к низкому небу шпили из светлого камня и плывущее в воздухе сияние, источаемое А'далом. Рядом к ноге жался промокший до последней шерстинки понурый рысь. Когда сзади послышалось клацанье копыт по мокрым каменным плитам, она не стала оборачиваться. Не пошевелилась и когда на ее плечо легла рука в покрытой белой эмалью латной перчатке. С тобой все в порядке? - к ней обращался один из анахоретов. Учитывая, что она неподвижно стояла под дождем с того самого момента, как Эридана унесли внутрь больше часу назад, дренеи встревожились. Она заставила себя отвести взгляд от столба света, поднимающегося к хмурому небу, смаргивая капли дождя, и рассеянно кивнула. Я задумалась... Этим, похоже, она ввела участливого сына Аргуса в легкое замешательство. Как тебя зовут, дитя? Лириэн. Лириэн Темное Крыло, - с губ срывались легкие облачка пара - заметно холодало, но холода она не чувствовала, словно и не стояла больше часа полураздетая под дождем. Немолодой дреней посмотрел на нее с состраданием, молча набросил ей на плечи свой теплый с золотым шитьем плащ и вернулся к своим товарищам, готовившимся к вылазке в Призрачную Луну. Этот плащ был на ней и сейчас. Его края, как и подол длинного платья, потемнели от влаги: возле лавки, где скупали дичь, разлилась огромная лужа. Если бы не Киррана, она бы и ноги вымочила. Умное животное подошло вплотную к двери и терпеливо дожидалось, пока эльфийка сойдет на землю и снимет поклажу. Ездить верхом становилось уже тяжеловато, и чтобы не привлекать лишнее внимание, Лириэн теперь носила широкие прямые платья. В последний раз подобное одеяние она надевала у друидов на Хиджале, по ощущениям - тысячу лет назад. Что ей нравилось в Шаттрате, так это то, что тут почти не задавали вопросов. Видя, что она не намерена наводить связи с бывшими соотечественниками, ее оставили в покое. Просто какая-то син'дорай, уединенно живущая в лесу с ручными хищниками. Никаких личных вопросов, никаких косых взглядов. Если бы не тяжелое состояние Эридана, здесь, в Запределье, было бы почти прекрасно. Расплатившись со скупщиком, охотница запахнула посильнее плащ, натянула до глаз капюшон, и вышла под дождь. Погода портилась еще сильнее, крупные капли звонко стучали по крышам, натянутым над улицами, прорвавшимися во многих местах тканевым навесам. Ездовая пантера недовольно прижимала уши и потряхивала головой, крадучись ступая по лужам, словно в лишний раз не хотела запачкать лапы. Рядом с ней трусил такой же мокрый и взъерошенный рысь, мрачно косившийся на хозяйку. Лириэн направляла пантеру к району города, занятому алдорами. Каждый раз, как она приезжала в Шаттрат, она поднималась на террасу анахоретов, чтобы переговорить с Муири. Этот раз не исключение. Жрецы относятся к ней с симпатией и участием. Они чувствуют в ней светлого лоа, и пусть и не совсем понимают, какими силами обладает син'дорай, но воспринимают ее как одно из созданий света и своего союзника. К Эридану отношение иное. Даже в его оцепенении, вызванном расколом сознания и пробуждением внутреннего демона, на него смотрят с недоверием и опаской. Для Муири и других исследовательниц он подопытный материал, но благодаря Лириэн, анахореты смогли увидеть в нем не изуродованную скверной плоть, которая может внезапно очнуться и превратиться в кровожадную тварь, а бывшего калдорая, верного друга и возлюбленного Светлой. Так они между собой прозвали Лириэн, еще не зная ее имени, когда эльфийка привидением ходила следом за жрицами. Потом они разговорились с Муири, и анахорет уже не могла оставаться отстраненной, как прочие естествоиспытатели, экспериментировавшие с очищением от скверны. Беловолосую дренейку со шрамом на лице Лириэн, наверное, единственную во всем городе могла назвать своим товарищем. Вот и сейчас Лириэн оставила своих кошек у входа, у поста охраны, а сама прошла во внутренние помещения штаба дренеев, где располагались личные комнаты анахоретов и лаборатории. Муири работала с очищенными от скверны артефактами, в большом хрустальном террариуме свернулась клубком черная змея, принесенная из Долины Призрачной Луны месяц назад. Пресмыкающееся было сильно отравлено скверной и очень агрессивно, бросалось на всех, кто просто поворачивался в его сторону. Ее шкура осталась черной, но когда Лириэн бесшумно прошла мимо нее, змея не пошевелилась и так и лежала, свернувшись ленивым клубком. Против более примитивных существ методика, разработанная Мирассой и Муири, работала. С более сложными существами, вроде гуманоидов, эффект если и был, то минимальный. А в случае с Эриданом вообще нельзя было быть ни в чем уверенным. Остановившись рядом с капсулой из силового камня, Лириэн посмотрела на застывшее лицо полудемона. Его тело опутывала сеть светящихся трубок, уходящих в установки, которые анахореты использовали для нейтрализации порчи демонов. Когтистые пальцы все так же были скрючены, а руки согнуты в локтях, словно в последний проблеск сознания маг пытался удержать неведомое чудовище, разрывающее ему грудь. Загнутые назад рога упирались в дно капсулы, но спина полудемона была прямая и между ним и лежанкой спокойно можно было просунуть кулак. Тело в кататоническом ступоре напоминало живую статую, и за прошедшие недели ни один мускул так и не расслабился. - Никаких изменений? - уловив движение за спиной, тихо спросила Лириэн. - Если бы дело было только в отравлении скверной, - послышался легкий перестук копыт, к ней подошла Муири. Без своего доспеха, в белой льняной тунике, дренейка больше походила на обычную сестру милосердия, нежели на жрицу, - сознание разорвано надвое. Исцелять нужно не столько тело, сколько дух. Но его сознание где-то настолько далеко, что едва ли до него можно дозваться извне, пока Эридан сам не вернется. Вот только кто из них двоих вернется - твой муж или демон, никому неведомо. - Дух... - Лириэн вглядывалась в его оцепеневшее лицо, обрамленное костяными шипами на скулах и бровях. Ее ладони лежали на заметно округлившемся животе, замаскированном мешковатым одеянием, собранным поясом под грудью. Там же, в поясном кошеле у Лириэн лежало письмо, написанное несколько месяцев назад и адресованное Наиме Затаившейся Буре. Каждый раз она шла сюда с надеждой, что если Эридан очнется, то она сможет передать эту весточку на Азерот, и каждый раз письмо оставалось на дне кошеля. Бумага желтела, чернила постепенно плыли. Муири накрыла ладони эльфийки своей длиннопалой рукой, от которой у Лириэн разошлись внутри потоки тепла. Тонкие губы дренейки тронула улыбка. - Уже скоро. Думай о дочери. Тут мы бессильны. Лириэн покачала головой, но, словно опомнившись, торопливо кивнула. Вся энергия ее тела и силы Ха'лайшес были направлены на поддержание сил и жизни ее малыша. На большее просто не оставалось. Если нужно исцелить не только тело, но и дух, то силы Света тут не помогут. И чем дольше Лириэн смотрела на это оцепеневшее лицо с отпечатком боли, тем больше в ней зрела решимость. Как тогда, у Темного Портала. Она помнила полыхающий скверной обелиск, выстреливающий во все стороны зелеными разрядами, раскалившийся воздух, бивший в лицо словно из плавильного горна, и перекошенное напряжением злое лицо Эридана, которого раздирали на части беснующиеся магические энергии, активированные бесовской машиной Легиона. Его срывающийся голос, велящий им с Ланой и Калесгосу убираться отсюда. Ее тщетные попытки создать вокруг окутанного хаотически бушующей энергией мага защитный кокон исцеляющего света. Как извивалась вздернутая в воздух, точно распятая фигура полудемона, изо всех сил пытающегося сдержать всю мощь перенастроенного и активировавшего саморазрушения артефакта. Как она не хотела уходить, оставлять его одного. И как Эридан сквозь рев магического урагана обещал ей выжить. Я справлюсь. Только верь в меня, прошу, - это были его последние адресованные ей слова. Когда они вернулись к месту взрыва, они действительно нашли обгоревшего и еще больше обросшего шипами и с окончательно сформировавшимися рогами мага. Демоническая регенерация шла с пугающей скоростью, но при попытке привести его в чувства, пришел в себя не Эридан. Лириэн еще долго в кошмарах являлось это перекошенное ненавистью лицо с ощеренными клыками и горящими глазами. Но в тот же миг, едва пришедшего в сознание Эридана, охватил припадок, после которого он и впал в это оцепенение. Уже тогда она поняла, что то, чего Эридан боялся больше всего на свете, все-таки случилось. И чтобы изолировать рвущееся на волю пробудившееся чудовище, он запер его в своем сознании и полностью разорвал связь с внешним миром. Помедлив, Лириэн вытащила из кошеля уже изрядно измятый конверт и остановилась возле тлеющего светильника. Провела краем письма над язычками живого пламени и несколько секунд наблюдала, как огонь растекается по желтоватой бумаге. Муири проследила за ней настороженным взглядом. Все это время син'дорай держалась, не проронила ни слезинки и, казалось, единственная всецело верила, что их "пациента" можно спасти. А вот теперь сжигала письмо, как догадывалась анахорет, адресованное близким. - Лириэн? - осторожно позвала Муири. - Все в порядке? - Письмо все равно пришлось бы переписывать, - эльфийка вращала уцелевший обрывок, быстро исчезающий в язычках пламени, - думаю... через девять недель я напишу новое послание. Как только Ха'лайшес наберется сил, - совсем уж туманно закончила Лириэн и, попрощавшись с целительницей, двинулась к выходу, где все еще шумел осенний дождь. На губах бывшего капитана следопытов впервые за много месяцев блуждала улыбка. Муири, сама того не предполагая, подарила ей надежду.