Обещание

      Что-то шло не так. Вырвать Лириэн из враждебной иллюзии было несложно, но там Эридан хотя бы представлял, что нужно делать. Нужно было разрушить ее кошмар. Неизвестный маг использовал действенные, но примитивные по своей сути методы. Зачастую собственные страхи парализуют. На этом основывалось влияние энергии ша. Страх, сомнение, отчаяние, апатия — и как следствие, беспомощность. Но этот неизвестный маг просчитался. То, что сейчас видел Эридан перед собой, вызывало странные чувства. Едва ли это можно было назвать самым большим его страхом, более того, маг после истории с рощей Тал’Дара знал, что он обладает некоторым рядом опасных качеств, которые в конечном счете не доведут его до добра. Любопытство, азарт, нежелание останавливаться — не самые ценные качества у мага и бойца.       — Кто бы ни был твой создатель, он ошибся, — сообщил Эридан стоящему перед ним собственному двойнику. — Превратиться в чудовище — не самый мой большой страх.       Морок саркастично усмехнулся и чуть прищурил глаза, источавшие ядовитую зелень скверны.       — Ну это только пока, — он рассек перед собой воздух пылающими зеленым пламенем клинками и двинулся к Эридану. Голос у него тоже был точь-в-точь как у самого ночного эльфа, разве что хрипотцы было больше, наверное, от ярости. От морока исходило ощущение угрозы, которая была совсем не иллюзорной. Что вот он сейчас бросится Эридану на грудь, как ночная пантера, и вонзит свои мечи ему под ребра.       — Ты всего лишь порождение моего подсознания. И я не собираюсь драться с самим собой. Это смешно, — Эридан намеренно пропустил удар, лишь немного отклонившись назад. Только вот щеку обожгла совсем не иллюзорная боль. Интересно, а умереть от удара этого фантома можно? Насколько вообще материален двойник и не происходит ли это в его собственном подсознании?       — Тогда ты умрешь, — ему померещилось, или в голосе этой второсортной иллюзии прозвучала брезгливость? Перед глазами взорвалась ослепительно-яркая зеленая вспышка, а потом какая-то неведомая сила вздернула Эридана в воздух, словно вокруг его шеи обвилась пылающая удавка. А вот это уже было не смешно. Двойник вполне себе определенно собрался его угробить.       Извиваясь в воздухе, калдорай попытался достать морок ногой. Горло обожгло сильнее, боль разливалась по телу, отдаваясь даже в позвоночник.       Насколько материальна эта скотина?!       Керен распахнул крылышки и грозно зашипел. В исполнении этой крохи это было бы почти забавно, но взгляд Эридана торжествующе полыхнул. Это не игры разума, это действительно иллюзия.       — Ну вот и какого… зачем тебе меня убивать, идиот?! — прорычал Эридан, извиваясь в воздухе, а сам уже начал плести заклинание. Заклинание материализации иллюзии. Видел он как-то, как баловались подобными милыми шалостями молодые волшебницы Кирин-Тора: материализовывали котят, голубей. Теоретически этим заклинанием можно было бы хоть дракона наколдовать, все упирается в объем магии, вбуханной в магическую формулу.       Честно говоря, Эридан не ожидал, что запрограммированный на убийство демонический морок ответит ему. Как никак, это был всего лишь фантом с матрицей поведения, заложенной согласно формуле, но, с другой стороны, гениальный маг, оставивший ловушку, не учел одного фактора. Если Эридан и вправду боялся своей темной стороны души, эта иллюзия все равно была его двойником. Который, согласно условию, должен был сохранить его личность и все его тараканы в голове.       — Даже если я в итоге превращусь в такое, значит, у меня будут на то причины, — прохрипел Эридан, заканчивая плетение заклинания. Озадачив своего двойника, он явно отсрочил прожжённую насквозь гортань, но это ненадолго. — Но мне противно сознавать, что меня способны превратить в марионетку и заставлять исполнять чужие бредовые приказы… Ты — это я, демон бы тебя побрал! И никто не смеет мне указывать, что мне делать! — Эридан активировал свое заклинание, которое бахнуло прямо в стоящего перед ним двойника.       Если его авантюра провалится, материализованный монстр, которого он старательно запитал магией, прикончит их с Кереном.       Оба свалились на заваленные обломками плиты пола, и несколько мгновений было тихо, лишь давился кашлем маг, потирая шею. Даже если это самовнушение, это было отвратительно больно, словно вся кожа на шее обгорела.       — Что это было… — наконец пробормотал близнец, потирая затылок, и недоуменно уставился на собственную руку расширенными светящимися глазами. Не слишком-то похоже на последствия враждебного заклинания.       — Ты и дальше хочешь быть марионеткой? — желая закрепить результат, прохрипел Эридан. Ослабив шнуровку рубахи, чтобы не давила обожженное горло, он посмотрел на своего двойника.       Ощущение было ирреальное. На том была такая же одежда, такое же оружие. Внешне они были похожи, как две капли воды, за исключением темной кожи и следов демонической порчи. Примерно так, будучи маленьким, Эридан всегда представлял себе Иллидана и то, во что он превратился.       — Ты… какого беса ты это сделал? — нет, такое глупое выражение ему определенно не к лицу. А еще он отреагировал так же, как и оригинал в непонятной нервирующей ситуации, — рассердился. И это после того, как этот магический сгусток пытался убить его.       — Если Калесгос невольно запитал магией иллюзию Смертокрыла, сделав его вполне себе материальным и идентичным Смертокрылу-дракону, значит, фантом идентичен себе в той же степени, что он реален. Другими словами, я сделал иллюзию своего злого двойника реальной, а значит, создал копию себя, способную мыслить, чувствовать и быть собой. А я ни за что не стану плясать под чужую дудку, — Эридан пристально смотрел в глаза своему близнецу. — Все еще хочешь меня убить?       — Разве что… — двойник посмотрел на свои почерневшие от скверны руки. — Нет, — твердо ответил.       Эридан кивнул в знак согласия. Если они были абсолютно идентичны, значит, и мыслить должны одинаково. Возможно, он, конечно, рискует выпускать на волю свою «тень», но если двойник вдруг решит сделать какую-нибудь гадость, всегда можно разрушить матрицу заклинания.       Под ногами послышался сдавленный писк, и Эридан запоздало сообразил, что про кое-кого совершенно забыли. Керен таращился на темного двойника мага глазами, как плошки, и не похоже было, что новый Эридан ему нравился.       — Керен, все в порядке, он на нашей стороне. Ну вроде бы, — указав на двойника, поспешно сказал Эридан. Керен недоверчиво скосился на «тень», до этого чуть не убившую его опекуна пылающей зеленой удавкой, и отрицательно помотал вытянутой мордочкой. Не убедил.       Эридан только вздохнул. Чешуя дракончика продолжала переливаться всеми оттенками алого, слабо светясь в темноте, и он почти физически ощущал, как концентрируется вокруг юного дракона энергия, рассеянная здесь повсюду. Да, это место стало гробницей для красных драконов и многих из его вида, но все равно их след остался, если даже ночной эльф их чувствовал. И наверняка Керен это тоже ощущал. Эридану казалось, что он даже в размерах стал немного больше.       Наверху послышался испуганный вскрик.       И Эридана, и его темного близнеца подбросило.       Лириэн.       Одна наверху.       С ша.       А в том, что это был ша, калдорай уже даже не сомневался.       — Лириэн! — заорал Эридан, закинув голову. — Не поддавайся ему! Не смей бояться!       — Тут проход. Лестница! — надо отдать должное двойнику, мыслил он более конструктивно. — Надо расчистить завалы, — в темноте снова полыхнула вспышка, и зал содрогнулся. Сверху посыпались камни, обещая новый обвал. Впрочем, это было бы даже на руку: Эридан всегда сумеет поймать эльфийку, и тут она будет хотя бы в безопасности.       — Хватит пялиться и помоги мне уже! — зло рявкнул близнец, отваливая камни, и Эридан поспешил к нему присоединиться.       Лириэн напряженно вслушивалась в происходящее внизу и не могла понять, с кем разговаривает Эридан. Сначала она подумала про Керена, но она слышала лишь один голос, голос ночного эльфа. А потом присоединился еще один голос, явно не детский. Что там внизу происходит?!       Когда рядом зашипел Шин, Лириэн инстинктивно схватилась за рукояти клинков, но вспомнила ощущение перед тем, как сработало заклинание, внушившее ей, что она мертва, и сникла. Она сомневалась, что выдержит это во второй раз. Эридан что-то кричал внизу, пол сотрясался, а она сидела, вздрагивала от особо громких взрывов, и только и могла стискивать пальцами локти. Это жуткое чувство, придавившее ее, словно могильная плита, вызывало лишь одно желание — лечь и не шевелиться, моля о том, чтобы все скорее прекратилось. Страшнее только превратиться в баньши и ощущать бесконечные страдания вырванной из тела души.       Шин придушенно мяукнул и прижался брюхом к полу, словно раздавленная медуза. Он чувствовал то же, что и его хозяйка. Лая злобно рявкнула, треснув рыся лапой, но тот лишь прижимал уши к черепу и мелко дрожал. Лириэн, скорчившаяся над провалом в нижний зал, не видела, как поднялся снежный леопард. Белая кошка напряженно оглядывалась, и ее синие глаза, до этого флюоресцировавшие в отсвете снега, теперь горели собственным голубым пламенем, казалось, разливающимся по всей ее морде и стекавшим на загривок. Распахнув пасть, леопардиха взвыла, и ее пронзительный крик обрушился на впавшую в оцепенение Лириэн, словно хлесткая пощечина когтистой лапой. Девушка резко обернулась на объятую синим пламенем пятнистую кошку и едва сдержала крик ужаса. Окружавший Лаю ореол голубого пламени подсветил копошащийся в темноте бесформенный и уродливый клубок абсолютной черноты, нависавший над ними словно гигантский спрут. Теперь уже и эльфийка узнала это чудовище.       Один из ша, темных духов, средоточий негативных эмоций, пробужденных развязавшейся на континенте войной Орды и Альянса. И судя по тому, что с ними творилось, это был, как минимум, Ша Страха.       Наделенное собственным злым разумом, средоточие страха осознало, что его раскусили, и обрушилось на истощенных ужасом и сомнением жертв.       Синее пламя полностью объяло белую кошку, Лая в одну секунду прибавила в размерах настолько, что полностью закрыла собой сжавшуюся эльфийку и ничтожно маленького рыся, и взревела — куда уж там взбешенному Смертокрылу. Пятнистая зверюга утратила материальные очертания, теперь она была похожа на сверкающего призрака, едва ли уступающего темной энергии ша. Пульсирующая голубая энергия, изливавшаяся из глаз и распахнутой в реве пасти огромной кошки, обрушилась на черную массу ша, разрушая щупальца темной энергии.       Кажется, Лириэн наврала Керену. Кошечка их оказалась очень даже себе волшебная, если только можно было назвать духа снежного леопарда, лоа ледяных троллей Драккари, кошкой. Эльфийка слышала от знакомых троллей про духов стихий и животных, покровительствующих отдельным племенам, видела в Зул’Драке алтари, воздвигнутые древним лоа, существам, которые по своей мощи и духовной силе были сравнимы с дикими полубогами. Но она в жизни бы не подумала, что умиравший от тяжелой раны снежный леопард окажется одним из таких лоа.       Сияние Лаи стало меркнуть. Ша был чертовски раскормленным и сильным, да и дух леопарда мало что мог противопоставить враждебной чужой силе, по сути своей — клубку негативных эмоций. Лая все еще сдерживала натиск ша, стремившегося поглотить ее и эльфийку, но ноги у нее подгибались, хвост яростно колотил по бокам. Было видно, что это стоит ей неимоверных усилий. Но в любом случае цели своей кошка достигла: она продержалась до прихода помощи.       Зал вспыхнул по периметру, сработали выставленные Эриданом маркеры-обереги. Сам ночной эльф перескочил разлом в полу и полностью активировал ловушку для Ша.       — Ну держись тварь… Сейчас мы тебя очистим, — прошипел Эридан, сплетая энергетическую клетку, нейтрализующую черную энергию ша. — Найди какие-нибудь камни, обломки статуи или пандаренское оружие — что угодно! — и уничтожь вместилище этой гадины!       Лириэн так и не поняла, к кому ночной эльф обращается, сама она вряд ли смогла бы подняться под лапами громадного леопарда. Но где-то в другом конце зала полыхнула зеленая вспышка, и чудовище, ставшее уже полностью материальным, яростно взревело. Эридан выкрикнул что-то на пандаренском и начертил в воздухе последний тлеющий знак.       Ша превратился в клуб черного дыма и с душераздирающим шипением растворился в воздухе.       Свечение померкло. Барьер монахов Шадо-Пан разрушился, снова погрузив зал во мрак, а сжавшаяся до своих прежних размеров леопарда лоа кулем свалилась рядом с Лириэн и Шином, жалобно уркая и мотая головой.       В воцарившейся оглушительной тишине храм вновь содрогнулся, снаружи отчетливо доносились рев и рык сражающихся драконов. Материализовавшее иллюзии заклятье и источник этих иллюзий были разрушены, только вот сами иллюзии пропадать не спешили, в том числе и убивающий Калесгоса снаружи Смертокрыл.