Бет успешно прошла инициацию, но насладиться этим маленьким триумфом не могла — приезд Бена выбил её из колеи, да так, что она снова потеряла желание не то, чтобы разговаривать, но даже улыбаться.
Её отдушина — Эрик. Разговоры с ним, ночи с ним, дни с ним.
Его слова прикасались к её фарфоровой коже, вторя ладоням. Они трогали, ласкали, гладили и возбуждали. До мурашек на коже, до сумасшедшей скорости стука сердца. До сумасшествия.
Бет думала о том, что ждет их с Эриком в будущем? Хотя бы не в таком далеком, чего уж тут загадывать. Хотя бы через год или два.
Сможет ли она продолжать любить такого запутанного грешника? Его беспросветную тьму, его внутреннее месиво из обиды, страха, гордости, цинизма и всего того, от чего нет лекарства.
Как любить человека, которого уже ничего не удивляет? Нет широко раскрытых глаз от восхищения, нет надежды на спасение и веры в лучшее. В принципе, не так уж он и плох: хорош собой и чертовски губителен, но курит как самый мощный паровоз, и фразы, которые летят с его губ, вызывающие мурашки и дикий смех, а иногда и безграничный страх и дрожь в коленях. Холодные руки и ледяной взгляд, который иногда, всё-таки, был способен согревать.
Не так уж он и плох. Для такой поломанной Бет. Можно даже сказать, то, что надо.
Бет старалась не встречаться с братом Эрика, а вот тот, напротив, не упускал случая отпустить ехидный комментарий в её адрес, за что чаще всего, получал от лидера.
На торжественной церемонии Бет была не Бет, а Лизой. Красивой, нежной, улыбающейся молодой девушкой, которая, кажется, оставила позади все свои беды и горести и начала жить по новому.
По лучшему новому.
На эту церемонию Эрик и Лиза пришли впервые как официальная пара, и если поначалу, девушке было непривычно держать самого молодого лидера фракции за руку при таком количестве людей, то со временем, она уже сама не отпускала его.
В ранге, который был объявлен на этой церемонии, Бет была не первой, но и не последней. Четвертой по счету. А для неё и это уже — подвиг. Теперь её задача выбрать себе место в Бесстрашие. Выбрать то, кем она хочет быть и двигаться в этом направлении.
А дальше были ночи. Ночи полные и страсти, и нежности. Ночи, когда они пили друг — друга по капле, смаковали и снова пили. Ночи, когда его руки касались её груди, а её ногти царапали ему плечи. Ночи, когда её губы касались его шрамов, а его сердце пропускало удары. Ночи, когда они становились ближе друг к другу. С каждым мгновением, с каждой секундой она становилась ближе к нему. Сжимая его руку и целуя в мощную шею, она становилась полностью и всецело его. Лиза Эрика.
Согревающее солнце проникало в спальню сквозь плотные шторы, Бет сидела на кровати в его рубашке, а лидер, в свою очередь, укачивал на руках маленького ребенка.
И с такой любовью смотрит на малыша. Некогда холодные глаза, как снега Гималаев, становятся теплее и снег тает.
Про себя Бет отмечает, что Эрику действительно очень идет быть папой.
— Ну вот, мы уснули. — мужчина осторожно кладет ребенка в центр кровати и сам ложится рядом, по левую сторону, а Бет же, улыбаясь, укладывается по правую сторону и не сводит глаз с любимого мужчины.
— Наверное, всё, через что мы прошли привело нас сюда. В этот момент…
— Видимо, тебе снился очень приятный сон, Бет.
Девушка открывает глаза и видит Эрика, сидящего на кровати в нескольких метрах от нее.
— Да, очень приятный… — пара секунд и Лиза осознает, что-то, что было пару минут назад — всего лишь сон, — Но я уже забыла, что это за сон такой приятный. Забыла. Вылетело из головы. Лёгкий сон. Забыла.
— Хорошо-хорошо, не тараторь, — в глазах лидера — приятные смешинки, — Пойдем завтракать? Я без тебя не начинал.
— Ооо, мистер лидер готовит завтрак — ни за что не пропущу эту картину!
Широко улыбаясь, девушка встает с кровати и тут пошатывается. Улыбка медленно сползает с её лица, а правая рука тянется ко лбу.
— Уф! — прижимает холодные пальцы ко лбу и морщиться.
— Всё хорошо? Не выглядишь как здоровый человек.
— Голова немного закружилась, но я наверное, просто резко встала.
— Давай я сделаю тебе сладкий чай?
— Было бы неплохо. — снова улыбка озаряет её лицо и она идет за ним на кухню.
Дальше вкусный чай и аромат апельсинов на всю квартиру.
Кто завтракает чаем и апельсинами? Только счастливые люди.
— Чудесные дни, на самом деле. Я так счастлива, что боюсь. Боюсь, что всё это закончится.
— Ты просто трусиха, признайся в этом. Та еще трусиха!
— О, ты так думаешь? Я и трушу? Не знаю такого! Не было такого! — Бет пытается укусить мандариновую дольку, как сочная струя брызгает ей на лицо. А Эрик смеется. Заливисто так смеется. Как очень давно не смеялся.
Она громко выдыхает и исподлобья смотрит на него: взъерошенная после сна, с апельсиновым соком на лице, но вся сияющая от счастья.
— Ну что, а теперь ты счастлива? — Эрик тянется к ней через стол и вытирает капли сладкой жидкости салфеткой с её лица.
— Очень. Очень счастлива.
— Ты уже решила кем хочешь быть в этой фракции? На какой должности? — спокойно спрашивает Эрик и делает глоток своего горячего чая.
— В общем-то, да… Я хочу быть лидером! — девушка гордо вздергивает подбородок и упрямо смотрит на Эрика, — Думаю, тебе пора бы уже на пенсию. Тебе нужна замена, говорю! Я буду крутым лидером, а о тебе будут ходить легенды.
Такого напора самый молодой лидер Бесстрашия просто не выдержал и поперхнулся чаем.
— Пригрел змею на груди.
— Так, а вот обзываться не нужно.
— Что ты прошипела, милая?
И они смеются. Синхронно и очень громко. Счастливо.
Эрик привык смеяться рядом с Бет. Улыбка — вообще не частый гость для мужчины, но рядом с ней он часто улыбался. Она, на самом деле, очень солнечная мадам. Любовь нещадно вцепилась в них своими цепкими пальцами с острыми ногтями. Она уже и не помнит как всё начиналось, а знает только лишь то, что он вжился в неё, впитался, стал неотъемлемой частью её души.
Есть, все-таки есть, что-то сугубо волчье в их привязанности друг к другу. Хоть кусками вырывай, а всё равно она будет принадлежать ему. А он ей. И не дай Бог кому-то влезть в союз этих двоих, когда за своё не кусаешь, а рвешь на части. И как они только дожили до такого?.. Как они дожили до того, что «любовь» — это слишком слабо по их меркам? Сокамерники, союзники, самые страстные любовники, самые преданные друзья.
Эрик не привык привязываться к людям. Его холодный, дикий вольер она сумела сделать теплым, уютным домом, в который хочется возвращаться снова и снова, раз за разом. Впервые за долгое время у него не было желания срываться со своей цепи и голодным волком убегать на волю в поисках очередной добычи. Он только ей позволял подходить со спины и целовать в щеку. Он не просто позволил Бет наблюдать за своей жизнью, он впустил её в неё, широко раскрыв свою душу.
Для неё.
Последние годы он жил не подпуская никого не то, что в свою душу, а даже в свою жизнь простых сторонних наблюдателей. Был только он и его гордое, иногда сумасбродное одиночество. Отсюда и злость и дикая, необузданная агрессия. Он свято верил, что не нужно подпускать к себе никого и тогда не будет больно. Не будет очередного разочарования. Он стойко нёс этот флаг непобедимого фрегата, отгораживая свое сердца от всех, огрызаясь на все, что только могло попробовать ограничить его свободу.
С Лизой же, с хрупкой, но стойкой девушкой из дружелюбия он начал жить по другому. Его некогда работающая доктрина начала давать сбой, его огромные стены начали разрушаться и в их трещины мягко, но настойчиво пробивался свет. Её свет.
И он начал привыкать к этому, тая в глубине своей души новый страх — страх потерять то, что нашел. Он принял для себя решение не идти на поводу у этого липкого зверя и жить, наслаждаясь каждой минутой, проведенной со своей девушкой.
И он не был разочарован в своем выборе до тех пор, пока этот самый выбор не вонзился ему острым клинком под ребра, выйдя пулей из сердца, разбивая его окончательно и бесповоротно.
— Мама в детстве всегда заваривала мне чай с мандариновой коркой. Говорила, что это профилактика простуды, вначале было непривычно, но потом привык и было вкусно
— Это прекрасно, — Бет делает глоток своего чая и продолжает, — Ты очень любил свою маму… Кто знает, может быть однажды ты заваришь такой чай с мандариновой коркой своим детям. Ну так, просто как профилактика простуды. — девушка улыбается и закусывает нижнюю губу.
— До детей еще далеко, Бет. Ты сама знаешь, — лидер выдерживает паузу, а затем продолжает, — Я купил тебе кое-что. Считай, что это в честь прохождения инициации. Я знаю, что ты не любишь подарки, но прими этот, пожалуйста. И тебе очень идет новая прическа. И новый цвет волос, кстати, тоже.
Бет действительно недавно подстриглась под каре и перекрасилась в блондинку. И ей действительно это шло.
А мужчина уходит в комнату и возвращается примерно через минуту с небольшой белой коробкой в руках. Он немного резковато ставит её на стол перед Бет и та вздрагивает. Все-таки, она не привыкла получать от него подарки и как он сказал, она действительно не любит это.
— Это коммуникатор. Чтобы ты всегда была на связи. Чтобы всегда могла связаться со мной. Прими его. Пожалуйста.
— Только один раз. Спасибо, — она тянется к нему и целует в губы. Целует быстро, словно стесняется благодарить его за подарок таким образом, — Я помою посуду! — быстро тараторит она и встает со своего места. Встает и сразу же падает, благо, в руки Эрика. Звездочки перед глазами и туманность в сознании — так же было и утром, только не так сильно.
— Бет, что с тобой? — Эрик волнуется. Действительно переживает. Берет её на руки и несет в спальню.
— Я опять резко встала со своего места, наверное. Да, всё дело в этом.
— Ты молодая, такого не должно быть. Не так часто, — лидер укладывает девушку на кровать и накрывает одеялом, — Обязательно покажись доктору сегодня, поняла?
— Угу, — Бет согласно кивает и посильнее закутывается в одеяло. Она действительно замерзла, — Ты иди, а я почему-то сильно устала. Как будто бы всю ночь работала. Отдохну немного и соберусь. Все хорошо.
— Уверена?
— Конечно. Иди.
Через пару минут после того, как лидер покинул свою квартиру, Бет поудобнее улеглась на кровати и закрыла глаза.
— Ужин готов, мой родной! — Лиза, которая совсем недавно стояла у плиты и готовила свои фирменные спагетти, поворачивается лицом к столу и видит, как Эрик, в простой одежде: в темных джинсах и светлой футболке, носит столбиком маленького светловолосого малыша со светло-голубыми глазами.
— Еще пару минут и мы будем готовы. — отвечает мужчины и улыбается.
Лиза смотрит на свою руку и замечает колечко, которое отлично устроилось на безымянном пальце.
Вот это утопия!
— Уф! Как человеку хорошо себя чувствовать когда его такие сны преследуют, а? Так было бы прекрасно, но я лишена возможности на такую жизнь. Ай! И с каких пор ты разговариваешь сама с собой, Лиза? Эрик плохо на тебя влияет? Да нет, он отлично на тебя влияет. Еще и в третьем лице. Ладно, закончили!
Бет встает с постели и идет в ванную комнату, чтобы умыться прохладной водой. Сознание еще пошатывается и девушку начинает мутить.
— Нужно действительно показаться врачу. И психиатру, раз так часто разговариваешь сама с собой.
Одевшись в самую простую одежду, которая только подвернулась ей под руки, она поспешила в медпункт.
Ну, на самом деле, «поспешила» — это слишком сильно сказано. Просто не спеша пошла по направлению в медицинский кабинет.
— Будет очень больно? Не люблю уколы. Неприятные они.
— Послушай, я конечно могу сказать тебе свои предположения, Бет, но точнее и лучше будет сдать анализы.
— Хорошо-хорошо! Делайте этот ваш укол! Но поделитесь вашими мыслями, пожалуйста.
— Послушай, я сейчас кое-что скажу тебе. По описанным симптомам похоже, что… ты беременна, Лиза.
— Что? Нет, быть такого не может.
— Я читал твою историю болезни, я понимаю. Но ты на все сто процентов отметаешь возможность беременности?
— Да! Вы ведь сами сказали, что читали мою историю. Значит, вы понимаете почему я отметаю такую возможность. Я не могу быть беременной, просто не могу. Скорее всего, это просто простуда. Я не могу иметь детей… Мне так сказали. Когда всё это случилось мне сказали, что я не могу иметь детей… Что мое тело испорчено… и…
— Бет, успокойся. Всё хорошо. Анализы все покажут, а сейчас, работай кулачком, пожалуйста, — Бет делает так, как говорит доктор Джули Белл, но в голове эхом звучат слова о беременности, — Все хорошо. Анализы будут готовы через два дня, а пока, я дам тебе кое-что… Только не нервничай.
Доктор Белл подходит к очередному медицинскому шкафчику, коих в кабинете штук пять, достает оттуда прямоугольную коробку нежно-розового цвета и протягивает Бет.
— Сделай тест. Это быстрее чем анализы и ты ничего не теряешь.
— Я не могу быть беременной, — но принимает коробку своими тонкими, дрожащими руками, — Что я скажу Эрику? Ему… ему сейчас не нужно это. А я… я не могу быть мамой. Не умею. Не получится у меня. Я просто не могу быть беременной.
— Эй! — доктор кладет руки на её плечи, заставляя девушку смотреть ей в глаза, — Всё хорошо.
— Наверное.
Смутно поблагодарив за оказанную помощь, Бет, держа в руках ту самую заветную коробку, от которой зависит её будущее, вернулась обратно в квартиру.
— Ладно, Бет. Всё будет хорошо. В конце концов, может ничего и нет, а ты тут думаешь, волнуешься, переживаешь. Просто зайди в ванную и сделай этот дурацкий тест.
Вибрация в кармане ненадолго отвлекает её от тревожных мыслей и Бет достает из кармана свой новенький коммуникатор.
«Как ты?»
«Была у доктора. Взяли кровь на анализ. Оказывается, ты еще не всю выпил. Все хорошо, я у тебя.»
«Ты, наверное, думаешь, что у тебя искромётный юмор, дорогая? Так вот нет.»
«Зато твой юмор — это то, о чем все говорят, но никто ни разу не видел.»
«Вызов принят, Лиза.»
Улыбается и кладет коммуникатор на стол. Заходит в ванную. Сердце пропускает удар.
***
Тем временем, Эрик возвращался от Макса, как наткнулся на своего придурковатого брата — Бена.
— Думаю, нам пора всё выяснить, Эрик. — с вызовом говорит тот и упрямо смотрит на брата.
— Пора бы.
— Одного не могу понять, как ты мог связаться с ней. Эрик, которого я знал никогда не опустился бы до уровня второсортной девицы, через которую прошло двое мужиков. Одновременно. У меня всякие были, но такой сладкой еще никогда…
— Не провоцируй меня, Бен. — Эрик до хруста сжимает кулаки и уже прокручивает в голове картину, в которой он бьет Бена. Вообще-то, в его мыслях он избивает брата так, что он уже не может существовать самостоятельно, но да ладно.
— Неужели между нами встанет какая-то дворовая шлюха? Мы братья.
— Между нами давно встал ты.
Бен замахивается и наносит первый удар.
***
Лиза сидит на кровати и держит в руках заветный тест на беременность. Вторая полоска должна появиться в течение одной минуты после проведенного ритуала.
Пока ничего.
Наверное, она забыла как дышать.
Всё еще ничего.
Сердце пропускает удар и опускается куда-то на уровень желудка.
Еле-еле начинает вырисовываться то, чего она так боялась.
