«Размышления либо предшествуют действию, либо следуют за ним. Когда мы действуем, нас подвигают на это наши прошлые, уже забытые размышления, переплавившиеся в нашей душе в страсти». (С) Альберто Моравио «Презрение».
Со своим новым соседом я больше не виделась. Он поразил меня в тот вечер. Оказывается, меня, девятнадцатилетнюю девчонку, очень легко удивить. Когда же я перестану легко верить мужчинам? Мой сосед совсем не был похож на моих прошлых мужчин. Совсем ничего общего. Но я быстро потеряла к нему всяческий интерес. Мне хватало своих забот. В субботу, как обычно отправилась в один из клубов Сохо. Для своего выступления выбрала алое платье с пышной юбкой. Обожаю все оттенки красного. Сегодня мы решили петь итальянские песни, поэтому это платье идеально подходило для танцев. Тот детектив был прав, говоря о моей страстной натуре. Я всегда быстро зажигалась и так же быстро гасла. Мой внутренний интерес трудно долго поддерживать, только фотография и музыка могли надолго захватить меня. Все остальное привлекало лишь на миг. Я влюбчивая натура, и это проявлялось во всем, что я делала. Так было по отношению к мужчинам, так было с моими пристрастиями. В пабе было людно, как и всегда. Вся эта ночная жизнь, полная алкоголя, легких наркотиков, танцев и веселящего газа в обычных шариках была незнакома мне раньше. На Сицилии я вела себя, как целомудренная девица на выданье, но стоило только покинуть апельсиновый остров, как я бросилась во все тяжкие. От былого католического воспитания ничего не осталось. Меня тошнило сейчас от прежней Катины Росси. Как я могла так жить? Как могла смотреть на мир в розовых очках так долго? Но мои глаза открылись, и сейчас все казалось совершенно другим. – Кэт, привет, – Дэвид обнял меня, целуя в щеку. Он был нашим барабанщиком. Невысокого роста, с крупным носом, серыми глазами и темными волосами. Дэвид Пэк не привлекал моего внимания. Нет, такие простые мужчины меня не интересовали. Я привыкла за почти полтора года жизни вне дома, что мужчины постоянно бегают за мной, добиваются моего внимания, но я знала, что за всем этим мало что стоит на самом деле. Они хотели постели, а я же только изучала их, стараясь понять, что они могут дать мне взамен. – Как дела? – спросила Энн Краузе. Эта милая девушка, с кудрявыми каштановыми волосами и карими глазами, была одной из моих подруг. Может быть, не самой лучшей, но подругой. – Как и всегда, – ответила я, проходя в гримерную. – Не помирилась еще со своим? – Энн внимательно смотрела на меня. – Нет, и не собираюсь, – отрезала я. – Почему? – подруга села на кожаный диван. – Вы были колоритной парочкой? – Ага. Sicuramente. А еще он переспал с половиной девушек Лондона. Учитывая, как мы познакомились и поженились, благодаря косячку марихуаны, то все и так ясно. – Я подправила макияж. – Мы не подходим друг другу. И так понятно: внешность - не самое главное в отношениях, как и секс. – Ничего не ясно, – слабо возразила Энн. – Что «не ясно»? Он отработанный материал для меня. Каждый из нас получил, что хотел. Я сменила фамилию, а он был женат на итальянке. Все замечательно, – покрутившись немного у зеркала, я вытащила гитару из чехла. – Теперь я Катина Девон, а он - снова свободный мужчина. Жизнь прекрасна. – Как ты цинична, – девушка тяжело вздохнула. – Я думала, что ты любишь его. Ведь у вас всё было так романтично... – Я люблю свой Nikon и гитару, – этот ответ явно поразил мою милую подругу. – Знаешь, почему так происходит? Потому что мужчины бегают за тобой, они готовы горы свернуть, но когда появится мужчина, за которым придется бегать тебе самой, ты влюбишься по-настоящему, – Энн поправила воротник у своего синего облегающего платья. – Тогда он должен быть глухим и слепым, или геем, – мы рассмеялись. – Хочешь поспорить, что такой все же найдется? – в карих глазах загорелся неподдельный интерес. – Например, на пять тысяч фунтов. – И как мы поймем, что я влюблена, а ему все равно? – я улыбнулась, выходя из гримерной. – Не переживай, поймем, Кэт, – Энн подтолкнула меня к сцене. – Когда-нибудь он найдется. – Он не найдется. Мне нравится, когда меня обожают, а не я возвожу мужчину в ранг бога. È umiliante, – положила руку на сердце. – Поверь мне, это мне известно. Не хочу быть на вторых ролях. На второй роли я могла быть на Сицилии, но не здесь и не сейчас. – Милая моя, это будет самая красивая история безответной любви, – Энн тихо засмеялась, потом грустно вздохнула, странно смотря на меня при этом. – Нет, это будет самая красивая история ответной любви! – мы снова рассмеялись. – Или самая захватывающая история покорения неприступного бастиона. Откуда мне было знать, что этот мужчина уже нашелся. Что на земле был тот, кто был абсолютно равнодушен к моим чарам; тот, кто не интересовался женщинами в принципе. Тот, кто тебя любит, существует вечно, он есть ещё до того, как ты с ним знакомишься, он есть ещё до тебя(*). Концерт прошел, как всегда, на славу. В музыке я растворялась. Когда пела, словно превращалась в птицу. Я ощущала такой полет души, такую свободу, что это было ни с чем не сравнить, даже с лучшей близостью с самым прекрасным любовником на свете. Все становилось вокруг другим, словно в эти часы на сцене была не Катина Девон, а кто-то другой. Я забывала о своем акценте, о моей привычке вставлять итальянские словечки. Но в такие вечера, как этот, когда была итальянская программа, я расцветала по-настоящему. Это напоминало Италию, ту часть моей жизни, что решила оставить и забыть навсегда в тот день, когда бросила Фабрицио. Да, я скучала по Сицилии: по морю, по запаху апельсинов, по звуку прибоя, по католическим мессам. В Лондоне за полгода побывала на мессе всего лишь два раза, а на исповеди однажды, когда провела ночь с Эндрю, которого знала всего лишь миг. О, я грешна, но это не беспокоит, потому что это часть программы по изменению Катины Росси. Именно в Англии я научилась играть на гитаре. Для этого понадобилось не очень много времени, но все же месяца хватило, чтобы выучить аккорды и многие приемы. Меня научил играть наш гитарист Джордж Грандж. Он мне нравился, но как друг. Девочки сходили с ума по нему, влюбляясь в его бесконечно глубокие серые глаза, полные порой печали, в его длинные черные волосы, в чувственные губы. В нашей группе был еще один гитарист – Нэд Стюарт, он тоже был милым парнем: блондином, с нежными зелеными глазами. Я выделялась на их фоне, наверное, потому что была самой молодой и к тому же ярко одевалась. На мне не висела вывеска: «Итальянка», – но все во мне говорило, что кажусь не похожей на многих других девушек из нашего окружения. Сама же не считала себя первой красавицей Сохо. Боже мой, в Лондоне было очень много по-настоящему красивых женщин. Только итальянское происхождение делало меня другой - этим-то я и пользовалась постоянно. Какая же я все-таки циничная и расчетливая дрянь. Жизнь когда-нибудь меня накажет за это, но не сегодня. Сейчас я хотела жить полной жизнью, дышать свободно, быть легкой, как ветер. – До субботы? – спросила я у Нэда. Он провел ладонью по светлым волосам. – Я поеду домой спать. Пить с вами сегодня не буду. – Я позвоню тебе в четверг, как обычно, – ответил Нэд, ставя бутылку пива на стол. – Договоримся, где будем выступать и какая будет программа. – Я бы хотела петь Cranberries или Roxette, – Нэд кивнул на это. Джордж тоже включился в нашу беседу: – Это будет очень хорошо, тем более мы давно не пели что-то из рока. Я бы тоже спел чего-нибудь. – Ты уже уходишь? – Дэвид обнял меня за талию, пытаясь притянуть к себе. Я легонько оттолкнула его от себя. – Да, уже ухожу. Так устала. Завтра еще день рождения снимать, так что мне пора, – каждый из них поцеловал меня в щеку. Дело было не в моей усталости. Я знала, что каждый из них пытается воспользоваться моим состоянием и соблазнить. Это непросто сделать, учитывая, что пью я только исключительно полусладкое некрепкое итальянское вино. За время скитаний я так и не привыкла ни к пиву, что обожали англичане, ни к виски, ни к мартини, ни к французским винам. Собрав свои вещи, вышла на улицу, вдыхая свежий весенний воздух, наслаждаясь ароматами города. Ни один город не производил такого впечатления, как столица Англии. Я любила эти мощеные улочки, сады и парки, суету и вечное ощущение праздника. Эту любовь не гасили вечные дожди и хмурое небо. – Кэт, стой, – я обернулась, позади меня стояла Энн. – Нельзя так уходить, выпей хоть бокальчик с нами. – Передай своему бойфренду и остальным, что меня ждет горячая ванна и работа завтра. – Пока. Жаль все же, что ты уходишь, – она обняла меня. С Джорджем тем более я уже попрощалась. Мы с Энн только поэтому и дружили. Такси я поймала сразу же, можно было пойти пешком, но слишком было возбужденное состояние. Кэб домчался очень быстро. У моего соседа горел свет в окне. Странно, он жил рядом со мной уже месяц, а я почти не обращала внимания, что порой он сидит целыми днями дома, что к нему приходят гости, а иногда его вообще целый день не бывает. Но почему-то сегодня обратила внимание на то, что этот Шерлок Холмс находился дома. Квартира встретила меня молчанием. Хотя я привыкла к этому одиночеству, даже находясь с Эндрю, мне казалось, что я одинока. Наверное, поэтому мне нужно было постоянно бывать на публике, пропадать в фотостудии, бродить по шумному городу в поисках красивого кадра. Кота, что ли, себе завести? Алые туфли отлетели со стуком в сторону. Пол был холодным, потому что окно никогда не закрывала. Платье скользнуло на пол, я подняла его, кидая в стиральную машинку. Открыла кран, набирая в ванну горячую воду. Пару капель апельсинного масла, немного жасмина. Вода была горячая: тело расслабилось. Спать совсем не хотелось, поэтому я решила почитать. Время как-то пролетело совсем не заметно. В комнате появился какой-то белый туман, запах был не совсем приятным, но терпимым. Поднявшись со своего старенького диванчика, я осмотрелась, ища источник дыма. Это не было возгоранием. Мой взгляд упал на вентиляционное отверстие. Мой сосед. Вот в чем все дело. Я накинула на себя бархатный бордовый халат и пошла к нему. Нет, скандалить совсем не хотелось, повод был пустяковый. Бить посуду из-за глупостей я могла только с Эндрю. Здесь же все намного проще. Нужно просто поговорить добродушно, по-соседски, хотя гнев уже закипал во мне. Он открыл мне не сразу же. Шерлок странно посмотрел на меня. Наверное, без своего обычного макияжа и витиеватой прически я казалась совсем другой. Но если я производила этим другое впечатление, то он нет. Все также казался холодным и надменным, даже дома облаченный в белую узкую рубашку, брюки, дорогие туфли. Только темно-вишневый атласный халат говорил, что день, скорее всего, он провел дома. В руках у него была прозрачная маска, какую обычно надевали для опытов. Он нахмурился. Проход в свою квартиру он мне совсем не загораживал, и я сделала шаг в его гостиную. Это было так легко, словно так происходило всегда. Я обернулась, загадочно смотря на него. Только сейчас поняла, что за ощущение меня охватило при первой нашей встрече. Мне показалось, что знаю его вечность, что это самый близкий мне человек на свете.***
– Мило, – проговорила она, оглядываясь по сторонам. Гостиная была такой же небольшой, как и ее. Книги неаккуратно стояли на полках, стол у окна был завален бумагами, а обеденный стол химикалиями. Катина снова посмотрела на стол с колбами. Вот и она – причина небольшого тумана в ее квартире. – Может, хочешь извиниться за дым, что просто завалил мою квартиру? – она села на диван, закидывая ногу на ногу, зная, что халат распахнулся снизу и обнажает ноги. – Обычно люди здороваются, – холодно сказал он. – Но вы же считаете себя особенной, миссис Девон. – Мисс Девон, а лучше Катина, а еще можно Кэт. È meglio così, синьор Холмс, – она улыбнулась. Шерлок еще раз внимательно посмотрел на нее. Даже без вишневой помады и темно накрашенных глаз она не казалась невзрачной. – Мисс Девон, не нужно возводить себя в ранг самых необычных людей, – осадил ее Шерлок. – Что это? – она подошла к столу, разглядывая фотографии, лежавшие на столе. – Это трупы? – Да, обыкновенные трупы, – он захотел убрать фотографии, чтобы она не смотрела на них. Катина положила ладонь на его, не позволяя ему выхватить стопку снимков. Она подняла на него взгляд, замечая в его голубых глазах смущение. Никогда так странно она не действовала на мужчин. Они всегда испытывали рядом с ней трепет, восхищение. – Эти даже разделаны одинаково. Один и тот же маньяк, – сделала она вывод. – Неужели Лондон тоже далек от идеала? – Жизнь очень грязная штука, Катина, – она снова улыбнулась, когда он впервые назвал ее по имени. Часы пробили час ночи, но у обоих сна не было ни в одном глазу. Катина прошла на тесную кухню, решила вскипятить чай. Ей показалось, что она знала этого странного мужчину уже давно, всю жизнь. Ее не пугала эта холодность в его взгляде, не пугали эти фотографии. Нет, все казалось таким простым и естественным. – Я знаю, что жизнь - грязная штука, – вдруг сказала она. – Мне ли это не знать. Мне всегда казалось, что моя жизнь красивая и легкая, но все не так. – Давно сбежала с Сицилии? – едко задал он вопрос. – Я считаю, что года два тому назад. – Где-то так, – она оперлась о кухонный шкаф. – Молоко нужно? – Да, – он ждал, как она отреагирует на пальцы в холодильнике. Катина открыла дверь, нашла молоко, когда взгляд упал на банку, где лежали пальцы. – Oh, madre di dio, – воскликнула она тихо, но тут же взяла себя в руки. – Так вот какие здесь опыты бывают. – Может, я сам маньяк, не стоит так просто доверять людям, Катина, – отметил Шерлок. – Ты не можешь быть маньяком. Ты слишком мил для этой роли, и потом, я доверяю не всем и не всегда. Интуиция меня редко подводит в отношениях с людьми. Она разлила чай, ему добавила молока. Катина снова подошла к столу, просматривая снимки. Она смотрела на них, как профессионал, именно по этой причине ей были интересны фотографии. Она села за стол, отпивая чай. Шерлок внимательно следил за ней со стороны. – В полиции бывают, видно, не всегда хорошие фотографы, – неожиданно произнесла она. – Они снимают место преступления, а не ищут прекрасный кадр, – возразил Шерлок. – Я не об этом. Я говорю о том, что нужный ракурс помогает найти детали, которые не сразу видны. – Шерлок замер, он совсем не ожидал, что у нее есть хоть какая-то наблюдательность и проблески ума. – Свет и объектив играют большую роль. Иногда свет искажает, портит или же красит. Она допила чай и пошла к столу с колбами. Катина долго внимательно смотрела на стол. Она увидела белый порошок в одной из пробирок. – Это кокаин? – она обернулась к Шерлоку. – Догадалась? – Ну, почти. Просто Эндрю баловался наркотиками, – она постучала пальцами по столу. – Опыты... – Конечно, опыты. – Ладно, я что-то совсем засиделась. Уже два часа ночи, а завтра съемка. Катина запахнула халат, только сейчас заметив, что он распахнулся полностью, открывая коротенькую шелковую комбинацию. Похоже, ее сосед этого даже не заметил. Может, он гей? Да нет, навряд ли. Может быть, он и есть тот самый слепой и глухой, что равнодушен к красивым женщинам? – Днем меня дома не бывает постоянно, – Катина уже открыла дверь. – Идеальное время для опытов. Она ушла, а Шерлок не понял, что происходило в его квартире в течение часа. Как так получилось, что он впустил ее в свою квартиру. Он даже ногу не поставил, а она сама прошла. Ее никто не приглашал, не звал, но она оказалась в его квартире. В комнате повис запах апельсинов и жасмина. Кто она? Шерлок не понимал ее? Она вела себя так, будто бывала здесь каждый день, будто знала его уже давно. Совсем не подозревая, своим поведением она соблазняла его. Она не робела перед ним, как Молли, не боялась неприятных слов и замечаний. В ней была доля безрассудства. Шерлок лег на диван, снова ощущая запах апельсинов и жасмина. Итальянка не так проста, как показалась ему при первой встрече. Послышались звуки гитары. Им, похоже, обоим не спалось.***
Съемка прошла, как и обычно, хорошо. Не смотря на мой довольно юный возраст, меня брали на работу. Я снимала свадьбы, праздники, юбилеи, но я лелеяла мечту организовать свою личную выставку. В моем ноутбуке хранилось очень много красивых фотографий. Эту выставку я бы назвала «Италия – Англия», но все это мечты, потому что сейчас я — «никто и звать меня никак». После работы решила купить себе любимого лимонного мороженого, которое я смогла бы съесть дома в приятной компании полусладкого вина и книги. Свет в соседней квартире вновь горел. Я так толком и не поняла, что произошло со мной вчера. Что на меня вообще нашло? С людьми я схожусь очень легко, но не общаюсь с ними, чтобы просто дружить. Чаще всего в отношениях ищу только выгоду. Здесь же не было и следа никакой выгоды. Зачем мне было нужно знакомство с этим детективом? Одни вопросы, а ответов нет. Мороженое я кинула в морозилку, бутылку вина в мойку с холодной водой. Для начала нужно просмотреть фотографии. Загрузив их на ноутбук, я полностью погрузилась в работу, отбирая самые красивые кадры, ретушируя те, что похуже. Время пролетело совсем незаметно. За окном уже окончательно стемнело. Вдруг раздался хлопок, я подумала, что это произошло здесь, в моей квартире, но нет. Снова мой странный сосед. Снова он. Шерлок Холмс. Надев черные туфли-лодочки, я постучала в его дверь. Мне снова долго не пришлось ждать. Он открыл дверь. Я улыбнулась ему, сделала шаг в его квартиру. Он не пытался прогнать меня, хотя моя наглость должна была бы возмутить любого англичанина. Черт, эти англичане такие сдержанные, такие вежливые, нет у них той эмоциональности, что есть в каждом итальянце. Они стараются казаться учтивыми, соблюдают условности, в итальянцах же говорят только эмоции. – Доброй ночи, – произнесла я, помня, как вчера он сказал мне, что обычно люди здороваются. – Дай угадаю причину столь позднего визита. Хлопок, – я подошла к нему почти вплотную. – Да, он, – выдохнула я. – Я же намекнула, что день – идеальное время для опытов. – Две минуты. Следовательно, две минуты хватило, чтобы уйти грабителю, – я ничего не понимала. Это о чем он сейчас говорит? – В таких домах очень тонкие стены и хорошая акустика, можно сделать вывод, что сосед просто не успел поймать вора. Он вовсе не подозреваемый. А еще, – он вытащил из кармана пиджака какие-то снимки, я нагло заглянула в них. – Пепел на столе, – тихо ответила я. Шерлок улыбнулся. – Но при правильном ракурсе его больше было бы заметно. – Да, пепел, – он удивленно бросил на меня взгляд. – По пеплу можно определить, кто вор, – Холмс отошел от меня. – С чего бы это? – он бросил задумчивый взгляд на меня. – Пепел может сказать многое. У меня есть статья о 243 видах табачного пепла на моем сайте. Это индийский табак, а значит, круг подозреваемых сужается. Индийский табак курит друг нашего пострадавшего. Выходит, его и ловим, – его губы сложились в улыбку, когда услышал мое тихое: «Fantastico!!!». Шерлок достал телефон из кармана пиджака, набирая кому-то сообщение. – Я бы могла не прийти. Почему ты так был уверен в этом? – вдруг произнесла я, ловя свое отражение в маленьком зеркале. Сегодня на мне было черное бархатное платье с завышенной талией, с белым воротником, рукавами в три четверти. Для работы я редко темно красила глаза. Так, немного туши и серых теней. Вишневая помада была практически моим неизменным атрибутом. Шерлок ничего не ответил. Я видела, в каком возбужденном состоянии он находится, как горят его голубые глаза - в них был азарт. Причиной этого была не я, конечно же. Причиной всего этого были выводы, к которым он только что пришел. – Чай? – спросила я, оказываясь рядом с ним. – Пожалуй, – согласился он. Я вскипятила чайник, разлила чай по кружкам, не забыв добавить молока Шерлоку. Когда я подавала ему кружку, наши пальцы соприкоснулись на секунду. Меня охватил какой-то трепет. Странное это было ощущение. Шерлок не бегал за мной, он даже не особо обращал на меня внимание, но все же ощущала, как он постоянно наблюдает за мной исподтишка. Это ужасно меня раздражало. – Мне уже пора. Дома меня ждет бутылка вина и лимонное мороженое, – я встала с дивана, подходя к двери. – Ты не алкоголичка. Причина ведь не в неудавшемся браке. Причина в чем-то другом. Одиночество. Ведь с Сицилии ты уехала не просто так. Так ведь? – я не заметила, как он оказался рядом со мной. Подняв на него лицо, я ощутила, что сейчас все выдам ему, как на духу. Расскажу ему все, что никто в Англии обо мне не знал. Но я сдержала этот порыв, собрала всю волю в кулак. – Сегодня не вечер откровений, – спокойно ответила я. – Хватит проделывать этот трюк. – Это не трюк, а дедукция, – тихо произнес он. – Comprensibile. – Доброй ночи, Катина, – Шерлок открыл мне дверь. Я облегчено вздохнула, когда она захлопнулась за спиной. Он не стал настаивать и это приятно радовало. Вот и мужчина, похоже, нашелся. Тот самый, что не будет бегать за мной. Нельзя быть настолько влюбчивой натурой, Катина. Нельзя так легко и быстро зажигаться, как сухое дерево, от одной искры. Неужели жизнь меня ничему не учит? Я ведь прекрасно знаю, что любви нет и есть только влечение, которое может длиться всю жизнь или две минуты. В этой жизни все продается и покупается. Все ищут во всем выгоду. Я же ищу ее от общения с людьми постоянно, с тех пор, как уехала с Сицилии. Хотя возможно во мне говорит сейчас дурная кровь Росси. Нужно оборвать это общение. Но я не смогла остановиться. Наши ночные чаепития продолжались еще две недели. Почему-то сначала я приходила к нему, имея причину, заключавшуюся в том, что он доставляет мне беспокойство как сосед, то потом стала приходить к нему просто так. Шерлок всегда знал, что это я стучу в дверь. Он пропускал меня в свою квартиру, ничего не говоря. Мы говорили в ночные часы о всякой ерунде. Обычно влюбленные не говорят о таких вещах. Но кто влюблен? Не знаю. У меня просто неподдельный интерес к Шерлоку, а что с его стороны? Черт его знает. Он был для меня загадкой. Совсем не похожий на других мужчин. Совсем другой. Особенный. Он не пытался прикоснуться ко мне, никогда долго не смотрел мне в глаза. Он вел себя непринужденно, порой холодно и безразлично, играя раздражение, но, не прогоняя меня. Вот что значит разность в происхождении. Слишком разные у нас с ним натуры: он – лед, а я – огонь. Но то, что я зажигала искры для него, было и так понятно. Только зажжется ли пламя из этих искр? Возможно, никогда. Это был первый мужчина, который не искал навязчиво моего общества. Первый мужчина, к которому меня потянуло так просто, от которого ничего не ждала. Просто узнавала его. Только вот кто я для него? Мы выпили с ним шестнадцать кружек чая.