Lana Del Rey - Burning Desire
«В темноте ничего не стоило любить её и не любить ЕЁ». (С) Алессандро Баррико «Шелк».
Одиночество – самое худшее, что могло придумать человечество. Несмотря на то, что у меня было полно друзей в Лондоне, они не могли меня сделать счастливой. Пока я работала, то ощущала приливы сил и радость, стоило мне засесть дома, то охватывала настоящая апатия. В такие минуты я могла превратиться в самую жуткую стерву на свете, или же в самое безразличное существо на этой земле, что можно было бы назвать состоянием «овоща». Я могла часами слоняться по городу, даже не взяв свою фотокамеру, могла спать, как сурок, сутками напролет, или же читать какие-нибудь книжки на итальянском. Это были не самые худшие способы избавления от хандры и апатии. Самым же худшим, но самым действенным способом была марихуана. От нее наступала такая ясность в голове. Все становилось на свои места. Исчезала хандра, пропадала апатия. Тянуло на дела, и приходило вдохновение. Был еще один способ, но секс не подходил мне из-за отсутствия мужчины. Три мужчины. Ни один не затронул в моей душе хоть что-то. Только чистое физическое удовольствие, а после, наступала пустота. Говорят, что настоящая любовь меняет нас. Я изменилась, но любви не было. Да, находясь в обществе тысячи людей, была жутко одинока. Я больше не видела Шерлока. Наверное, неделю. Я снова не искала с ним встреч. Внушала себе, что меня ничего не связывает с ним, что ничего между нами нет и не может быть никогда. На время это помогало. Как же можно было так быстро и так безнадежно влюбиться в мужчину, которому были совсем чужды чувства. Он называет их дефектом, считает, что они все портят. Может, это и так. Но именно любовь вдохновляет людей на великие свершения и творения. Я учусь на своих ошибках. Если не могу быть с тем, кого люблю и не могу его получить, то буду с тем, кто хочет быть со мной, и постараюсь его полюбить. Жизнь научила меня, что все можно преодолеть – даже страх деформируется, исчезает в тумане, становится смешным, абсурдным и потому не воспринимается всерьез.(*) – Это твои деньги, Энн, – я положила перед подругой конверт, где были те самые пять тысяч фунтов, на которые мы поспорили. – Значит, ты за ним бегаешь, а ему все равно, – в серых глазах Энн появился интерес. – И он точно не гей и не слепой. – Он точно не гей и точно не слепой, – ответила я. – Ты влюбилась?! Не может быть, чтобы Катина Девон, которая хвасталась, что все мужчины сходят по ней с ума и сворачивают на нее шеи – никому не нужна, – в голосе Энн слышалось удивление. – Да, это так, – фыркнула я. – Довольна? Не такая уж я неотразимая и бесподобная. Ты победила. – Посмотрим, что из этого всего выйдет, – Энн положила деньги в сумку. – Ничего из этого не выйдет, – пробурчала я, отпивая кофе. Без работы совсем заскучала. От безделья меня потянуло к моей любимой коробочке. Все косяки я выбросила в тот день, когда полиция обыскивала мою квартиру, поэтому нужно было купить новые. Одевшись, отправилась к одному знакомому, Эндрю, который как раз продавал заветную траву. Домой пришла уже немного в приподнятом настроении. Я понимала, насколько аморальна, что врежу только себе, но видно не настолько люблю себя, раз могу так поступать. Но я ничего не могла поделать с собой. Нет, побороть себя сейчас мне трудно. Сняв лимонную парку, я опустилась на пол перед диваном. Нашла на журнальном столике зажигалку. Зажгла сигарету. Знакомый запах защекотал ноздри. Первая затяжка. Да, вот так хорошо. Еще одна затяжка. Так уже лучше. В глазах появился туман. Одиночество, апатия, скука стали отступать. В теле появилась знакомая легкость. Через пелену дурмана я слушала, как кто-то стучит в мою дверь. Но мне было не до этого. Не хотелось терять ни одной минуты наслаждения. Не хочу отпускать этот миг, когда я не ощущаю себя одинокой. О, как же это хорошо. Просто божественно. Кто-то вошел в комнату. Я слышу шаги. Нужно открыть глаза и посмотреть кто это, но я не хочу. Еще одна затяжка. Тело стало казаться почти невесомым. Минута чистого наслаждения, после которого пустота наступит не сразу же. Я выдыхаю клубы дыма, ощущаю на себе чужой взгляд. Нет, не сейчас. Не в эту минуту. – Куришь. Я медленно открываю глаза. Передо мной стоит Шерлок. Он смотрит на меня очень странно. Снова закрываю глаза, делаю затяжку, откидываю голову на диван. Он здесь. Шерлок здесь. И это не мой мираж. Нет, мне не кажется. Запах марихуаны смешивается с ароматом его туалетной воды. Через пелену я слышу, как он берет из моей коробочки на столе косяк, слышу, как щелкает зажигалка, как он садится рядом со мной. Не знаю, сколько прошло времени. Знаю только, что было три моих затяжки. Голова чистая, все мысли разложены по полочкам. Я поднимаю веки, смотрю на Шерлока. Наши взгляды встретились. В его голубых глазах тоже какое-то просветление. В голове бродят сотни мыслей: одна неприличнее другой. Если бы не выкуренный косяк, то во мне бы не нашлось столько смелости исполнить хоть одну из этих мыслей. Но сейчас я полна смелости. Тушу в пепельнице, стоящей на полу, сигарету, отрываюсь от дивана, приближаюсь к Шерлоку, забираю его сигарету. Мои ладони ложатся к нему на грудь. Несколько секунд смотрю в его глаза, жду, что он оттолкнет меня, но этого не происходит. Нет, сейчас все по-другому, и это дает мне полную уверенность в моих действиях. Это зеленый свет. Я прильнула к его губам долгим чувственным поцелуем. Мои пальцы путаются в его темных кудрях. Он обнимает меня, прижимает к себе. Не хочу, чтобы этот момент прекращался. Губы уже скользят по его скулам, подбородку, шее. Дыхание опаляет его, я знаю это. Это дурманит меня, кружит голову. Я сажусь к нему на колени, продолжаю покрывать поцелуями его шею. Так нагло и раскованно еще не вела себя ни с одним мужчиной. Но ведь это особенный мужчина. С ним все не так, как с другими. Вишневая помада остается на воротнике его рубашки, она совсем испорчена, но черт с ней, пусть все знают, что сегодня ночью я соблазняю его. Пальцами отодвигаю воротник, прикасаюсь к теплой коже, вдыхаю его аромат. Он еще сильнее сжимает мою талию, кажется, что сейчас сломает меня. Толкаю его, Шерлок падает на пол, я сижу на нем, пользуюсь своим положением. Сейчас все в моих руках. Сейчас я руковожу балом. Эта власть над ним пробуждает во мне что-то странное, что-то дикое, необузданное и животное. Это так чувственно и восхитительно. Сейчас похожа на хищницу, которая наконец-то получила свою добычу и не хочет с ней расставаться. Резко распахиваю его рубашку, пальцы скользят по его груди, животу, плечам. Неужели это все сейчас происходит? Я не верю своему счастью. Закрываю глаза, просто ощущаю его руки на себе, как он расстегивает молнию на моем бордовом платье. Тонкие пальцы касаются моей кожи, ладони скользят по голым ногам. Ну, давай же, смелее, милый. Но ситуацию нужно снова брать в свои руки. Стаскиваю платье, кидаю его на пол рядом с нами. Вся остальная одежда присоединяется к моему платью. Теперь нет преград, между нами ничего не стоит. Я медлю, жду тот момент, когда он оттолкнет меня, когда он поймет, что на самом деле происходит. Мы не двигаемся, мне кажется, что сейчас он скажет мне: «Нет». Ох, дорогой, я не дам тебе это сделать. Сейчас уже нет пути назад, только путь вперед. Шерлок крепко обнимает меня за плечи. Спина касается пола. Я с вызовом смотрю в его ясные голубые глаза, дотрагиваюсь до его скул, глажу по подбородку. Он убирает мою руку, прильнув к моим губам. Я задыхаюсь, мне не хватает воздуха. Беспомощно сжимаю его плечи, вонзая в кожу ногти, слушаю, как гулко стучит его сердце. Дыхания смешиваются, они становятся единым целым. По коже от его прикосновений пробегает разряд тока, будто я горю, просто пылаю. Его губы везде. Эти неловкие поцелуи, разжигают во мне все дикие мысли, что были в моей голове уже несколько недель. Он со мной. Здесь и сейчас. – Шерлок, – срывается с моих губ. Я снова закрываю глаза и не верю во все, что сейчас происходит. Может, это последствия марихуаны, того дурмана, что сейчас в моей голове? Но, если это сон, то я не хочу его прогонять. Нет, пусть он длится, длится целую вечность. Игра снова находится в моих руках. Я нависаю над Шерлоком, его длинные пальцы веером лежат на моей талии и бедрах. Он наматывает мои черные волосы к себе на запястье, притягивает меня к себе. Он слушает мое дыхание, как музыку. Я медленно схожу с ним с ума. Еще секунда и я окончательно упаду в пропасть вместе с ним. – Per favore, non lasciarmi andare, – совсем не понимаю, что говорю это по-итальянски, что повторяю это, как заклинание. – Per favore, non lasciarmi andare. Non... Шерлок... Шерлок сжимает меня в своих объятьях, еще сильнее притягивая к себе. Не могу себя сдержать, каждый мой краткий или долгий выдох действует на него очень странно. Так вот оно в чем дело. Часто дышу над его ухом, как утопающая, зная, что именно это его доводит до того безумия, что творится между нами сейчас. Он закрывает мой рот поцелуем – долгим, пылким. Во мне нет уже сил, но я отдаюсь тому желанию, что кипит в нас. Я отдала ему все, что у меня было. Моя нежность, страсть, любовь принадлежит ему. Безумство. Безрассудство. Сумасшествие. Сумасбродство. Умопомешательство. Зависимость. Но это чертовски приятно. Нет, это не просто приятно, это потрясающе. Неужели бывает так хорошо? Неужели бывают такие разные эмоции между мужчиной и женщиной? Может, так бывает только с тем, кого ты любишь? Я отрываюсь от Шерлока, закрываю глаза, громко выдыхаю. Шерлок снова притягивает меня к себе. – Stringimi forte, – снова шепчу ему на ухо. Знаю, что он меня не понимает, но для страсти существует только итальянский язык, потому что думаю только на родном языке, даже сны снятся на итальянском. Я растворилась в нем. Сейчас в его объятьях я, словно тугой металл, который плавится только от одного его прикосновения. Нас накрывает волной, если бы он не держал бы меня за плечи, то нас бы точно смыло. Внутри все дрожит, сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки. Опускаюсь на него, губами прикасаясь к его груди. Он продолжает меня обнимать, блаженно закрывает глаза. Да, именно блаженство я читаю на его лице. Во мне все ликует. Пускай он утром скажет, что ничего не было, что мне все это показалось. Мне все равно, я буду знать правду, и это будет меня греть одинокими днями, когда мое тело будет просто принадлежать нелюбимым мужчинам, а душа будет пуста. Может быть, я разлюблю его однажды и совсем скоро. Может, после этой ночи не будет моих чувств, потому что я получила то, что давно хотела. Ведь я быстро остываю. Понимаю, что Шерлок просто поддался мне, что без выкуренной нами марихуаны ничего бы этого произошло. Знаю об этом, но все равно хочу верить в сказку, вспоминая фразу из своего любимого фильма: «Знаете, почему женщины смотрят порнофильмы до конца? Они ждут, что в конце фильма главная героиня выйдет замуж». К сожалению, только в конце фильма случается счастливый конец, в жизни все не бывает так просто. Я знаю, что в жизни Золушек, Белоснежек и Аврор не бывает. Есть только обычные люди со своими страстями и мечтами. Мне трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем я открыла глаза вновь. Я по-прежнему лежала на нем, его пальцы скользили по моей линии позвоночника. Шерлок пристально посмотрел на меня, в его голубых глазах снова прежняя холодность, но все же в его взгляде было что-то еще другое. Я ничего не говорю, просто молчу. Сейчас слова просто не нужны, они могут испортить то, что было между нами, а я этого совсем не жду. Снова закрываю глаза, его пальцы по-прежнему скользят по спине. Шерлок отводит с моего лица волосы, губы легко касаются лба. Да, после дикой страсти пришла нежность. Все так просто. То, что произошло несколько мгновений назад, не имеет ничего общего с тем, что было в моей жизни до этой минуты. Вот, что значит находиться с мужчиной, в которого ты влюблена. Сердце все так же громко стучит, словно отмеряя часы до утра. Ведь в свете дня все может показаться другим. Ночь порой искажает то, что мы видим и чувствуем, утро же словно срывает со всех нас маски. Но я не боюсь утра. Не боюсь света. Закрываю глаза, и засыпаю в его руках. Он со мной...***
Солнце ударило в глаза. Шерлок поежился. Он лежал на полу, прикрытый коричневым пледом. Его вещи аккуратно были сложены на диване. Он был один. Катины не было рядом. На журнальном столике стояла пепельница с недокуренными сигарами. Шерлок оделся, прошел в спальню, но девушки там не было. Он нашел ее на кухне. Она сидела по-турецки на обеденном столе, делая записки. Ее поза была небрежной, сам факт того, что она совершала записи, сидя на кухонном столе, казался нелепым. В кармане его брюк не было листка с итальянским текстом, значит, он был сейчас у Катины. Катина была одета в желтое платье с белым воротником и рукавами в три четверти. Черные волосы снова были собраны в сложную прическу. Перед глазами промелькнуло то, как он наматывал эти шелковые черные пряди на запястье. Шерлок потряс головой, отгоняя это воспоминание. Это была самая странная ночь в его жизни. Шерлок, после дела Эндрю Девона, страдал от скуки, в долгом ящике лежало дело с украденным колье, и Лестрейд уже собрался его закрывать из-за отсутствия улик, но Шерлок не давал этого делать. Улик почти не было, свидетелей тоже, только один листок с итальянским нелепым текстом, найденный у отравленного предполагаемого похитителя, мог дать зацепку. Шерлок пробовал переводить его самостоятельно, но получалась какая-то бессмыслица. Он понимал, что это какой-то шифр, но ответа не мог найти. Детектив предполагал, что Катина ему поможет, но она ясно дала понять, что не хочет этого делать. Обычно она сама приходила к нему, всегда делала первой шаг навстречу. Но неделю она не появлялась, казалось, что она уехала, но Шерлок знал, что она в Лондоне. Он долго стучал в ее дверь, но потом решил открыть замок отмычкой. Когда он вошел в гостиную итальянки, то в нос ударил знакомый запах марихуаны. Он увидел Катину, сидящей на полу. Она так соблазнительно затягивалась, что и он решил для внесения порядка в голове выкурить косячок. Она была странным человеком. Катина никогда не робела перед ним, могла бросить ему в открытую вызов. Ее не обижали его колкости, она и сама могла хлестко ответить ему. Она интриговала его. Несмотря на свой юный возраст, кажущуюся безрассудность и беспечность, в ней было что-то такое, что привлекало его. Ее хотелось изучать, хотелось понять, что за мысли бродят в ее голове, но она не была открытой для него книгой. Итальянка оставляла после себя только сплошные вопросы и редко ответы. То, что произошло этой ночью, было абсурдно, но это пока не внесло хаос в его жизнь. Марихуана здесь была ни при чем. Наркотики всегда удивительным образом стимулировали мозговую деятельность и проясняли сознание, именно это произошло после того, как Катина уснула в его объятьях. Пока он сам не заснул, думал над делом с пропавшим колье, и он почти пришел к нужным логическим выводам. Получается, это безумство подействовало на него, как стимулирующий мозг наркотик. – Доброе утро, – она обернулась к нему, на ее лице сияла улыбка. Она была без своего обычного макияжа, Катина казалась свежей и очень юной. Рядом с ней стоял апельсиновый сок. – Хочешь пить? Шерлок подошел к столу. Он налил в стакан сока. Взгляд упал на исписанный листок Катины. Почерк у нее был очень витиеватый, буквы «а» и «i», местами почти сливались, но все же можно было все разобрать. Шерлок взял этот листок и оригинал. Расшифровка Катины только подтвердила верность его мыслей. Теперь было ясно, кто убил Нейта Окса и кто на самом деле украл колье миссис Стивенсон, а также, где оно сейчас находится. Но как она это сделала? Как Катина смогла это расшифровать? Ведь она далека от дедукции и, тем более, не обладает нужной наблюдательностью. – Интересно, как я это сделала? – Шерлок вздрогнул, она будто угадала его мысли. – Ну, и в чем секрет? – спросил детектив, ожидая какой-нибудь глупый ответ. – Это итальянская игра, когда я училась, мы постоянно в нее играли, а вернее это секретный язык, – Катина развернулась к нему. Она была совсем близко, но ничего не делала, чтобы сблизиться с ним. Девушка встала на колени, чтобы ей было легче все объяснить Шерлоку. – Игра? – фыркнул Шерлок. – Да. А чего ты удивляешься? Думаешь, что такая дурочка, как я, оказалась в этот момент умнее тебя? Я училась в закрытом католическом монастыре. У нас за многие разговоры на ненужные темы наказывали, – Катина заглянула в его глаза. – Да, темы были о парнях, первом разе и прочей чепухе. Для этого, много лет назад, еще до меня, был придуман этот язык. Большинство итальянских школьниц знают его. – Каждое слово изменено, – предположил Шерлок. – Да, верно, – Катина кивнула. Ее голубые глаза загадочно сверкнули. Она улыбнулась. – Например, свидание вечером всегда пишется в послании: «Кролик в саду». И так далее. Я сделала это за десять минут. – Что ж, пора в участок, – проговорил Шерлок. – Может, скажешь мне «спасибо»? – потребовала она. – Я и сам пришел к этому ночью, а это лишь подтвердило, – заметил Шерлок, делая глоток сока. – А, ты еще ночью и думать успевал, – язвительно сказала она. – Интересно просто, когда? Между поцелуями и объятьями, а также... – Ничего не было... - Шерлок хотел сказать что-то еще, но она не дала. Катина приблизилась к нему вплотную. Она взяла его лицо в ладони, как чашу. – Не стоит отрицать. Хотя мы оба обкурились, но я-то все помню, – она специально прошептала ему это на ухо, чтобы дыхание опаляло его кожу. Она говорила это так страстно, в ее голосе звучали приятные вибрации. – Resistere, non ne vale la pena. – С чего ты это взяла? – он отнял ее от себя, странно смотря на нее. – Решила желаемое принять за действительность? – Я же сказала, что все помню, это во-первых. Во-вторых, я проснулась сегодня рядом с тобой, на нас не было ни клочка ткани. Моя кожа просто пропитана тобой. А еще на твоем воротнике и крае полочек рубашки следы моей вишневой помады. Так что отпираться не получится, – Катина спрыгнула со стола и прошла в гостиную. – Но я не жду сопливых признаний и слов: «Катина – ты самая лучшая любовница на свете. Спасибо тебе за ночь». Это просто секс. Ночь, которая ничего не значила для нас двоих. – Мне пора, – Шерлок тоже прошел в гостиную, девушка проводила его до двери. – Arrivederci, – Катина открыла дверь, позволяя ему просто так уйти. Она не стала его целовать на прощанье, не стала говорить, что это была самая восхитительная ночь в ее жизни. Насильно мил не будешь. Если она ему не нужна, то так тому и быть. Катина, закрыв за ним дверь, облегчено выдохнула. Пора браться за дела, день уже давно начался. Шерлок непонимающе посмотрел на закрытую перед собой дверь. Он вышел на улицу, сразу же поймал такси. Дело было раскрыто. Колье сейчас находилось в Париже и ждало своего покупателя, миссис Стивенсон теперь могла его забрать обратно. Холмс вернулся домой не сразу. Он долго бродил по городу. Кто она - эта Катина Девон? Она дочь сицилийского мафиози. Фотограф. Певица. И это все, что он знал о ней. Сложно было просчитать каждый ее дальнейший шаг, сложно было понять, что она ответит ему, что сделает. Она волновала его - вот, что происходило с ним. Главное, чтобы Майкрофт не узнал этого, потому что, по своему глубокому заблуждению, он полагал, что чувства разрушают разум. Но разве у него были к ней чувства? Нет, чувств не было. Только странное ощущение, что Катина Девон поселится в его чертогах разума надолго, до тех пор, пока он не найдет логику в ее поступках. В соседней квартире было тихо. Так было несколько дней. Она не искала его общества снова. Шерлок взял скрипку. Дел не было, поэтому безделье приходилось убивать сигаретами и опытами. Новые законы не позволяли курить в общественных местах, зато это спокойно можно было делать дома. Табак, так же, как и наркотики, приносил ясность в голову. Раздался слабый стук в дверь. Шерлок пошел открывать. Перед ним стояла Катина. В руках у нее была бутылка Рубиновой Марсалы. Вишневые губы сложились в милую улыбку. Она прошла в квартиру, сразу же направляясь на кухню. Шерлок опустился в кресло. Он прищурился, глядя на нее. Катина была одета в простое светло-розовое платье, которое, как тугая перчатка, облегало тело. – Не хочу пить в одиночестве, – проговорила она, поднимая бокал. – La vostra salute. Да, одиночество. Ему не нужны были люди. Без друзей, любовниц, просто знакомых жилось и так хорошо. Но общество Катины приносило определенный покой в жизнь. Да, это было странно, но она действовала на него каким-то странным способом. – Что, собутыльников нет? – подколол он ее. – Пить не с кем? – Поверь, не с кем. Я живу в Лондоне полгода, но друзей у меня почти нет. Вернее, все это знакомые, – пояснила Катина, опираясь о кухонный стол. – Буду умирать – никто на помощь не придет, но в этом я сама виновата. Люди мне нужны только для достижения моих целей, – Шерлок на это ухмыльнулся. В этом они были схожи. Даже слишком похожи. – Как говорил Анри, я норовистая лошадь, которую очень сложно приручить. – Француз, – отметил Шерлок. – Он был владельцем кафе в Руане, я там работала. Это был выгодный роман. Но я всегда ухожу первой, – Катина подошла, протянув Шерлоку вино. Ее взгляд упал на пепельницу. – Можно, я попробую? – Шерлок пожал плечами. Катина нашла на столе сигарету и зажигалку. Она поднесла сигару ко рту. Легких коснулся табак. Она закашляла, но не показала, что от этого у нее кружится голова и ей не по себе. Она сделала несколько затяжек. Нет, это не по ней. Не те ощущения. Той ночью было единственное в ее жизни настоящее удовлетворение. – Нет, мне это не подходит, – Катина потушила сигарету. Шерлок не заметил, как она оказалась рядом с ним. Она опустилась перед ним на колени, потянулась к его губам, целуя долго и страстно. Ее пальцы сцепились у него на затылке, потом скользнули по его рубашке. Она стала расстегивать мелкие пуговки, губами касаясь кожи, оставляя вишневые поцелуи. Шерлок хотел ее остановить, но Катина оказалась не из робкого десятка. Она встала, расстегивая молнию на спине, нежно-розовое платье упало на пол. Шерлок поднялся с кресла. Катина понимала, что он собирается уйти. Она кинулась к нему, гибкое тело обвило его. – E 'inutile resistere, – прошептала она ему на ухо. Она жарко его целовала, надеясь оживить эту «скалу». Катина уже была готова признать свое поражение, но вдруг она ощутила, как он неловко обнял ее. Она выдохнула. Ее горячее дыхание коснулось его щеки и виска. Катина потянулась к нему. Она плыла в его объятьях, снова сходила с ума. У нее точно непреодолимая тяга к этому мужчине. Неизлечимая болезнь. Все, что произошло дальше, казалось просто сном. Катина не помнила, как они оказались в его спальне. Помнила только его руки, губы, как он нависал над ней, как ее ноги обхватывали его талию. Она считала только свои вдохи-выдохи, чтобы понять, сколько времени прошло с той самой минуты, как они упали на его кровать. Она не верила в это, поэтому не хотела просыпаться от этого сна.***
Утром я проснулась одна, в своей кровати, в своей квартире. На стуле лежала моя одежда. Не было только моих белых туфель. Я поднялась с постели. Это Шерлок принес меня сюда. Может, я вчера перепила, и мне все это приснилось? Нет, это не сон, Катина. Это реальность. Ты его соблазнила снова, не позволила улизнуть. Внутри у меня все ликовало. Значит, Катина Девон может соблазнить и мертвого! О, потрясающе. Победа! Чуть не прыгаю от радости от этой мысли. Я получила то, что хотела! Моя следующая неделя прошла очень сумбурно. Было очень много дел. Съемки. Съемки и еще раз съемки. Выступление в пабе, день рождения Энн. Да, это было насыщенное время. Мне некогда было думать о Шерлоке, и том, что он все еще мне интересен. Работа всегда требует большой отдачи, нельзя быть по отношению к любимому делу умеренным. Либо ты делаешь что-то хорошо, либо ты делаешь это плохо. Я всегда стремилась быть во всем первой и лучшей. В школе у меня было амплуа отличницы, мои братья никогда такими не были. Во всем я ищу совершенство, по-другому нельзя. Только стремление к лучшему превращает жизнь в земной рай. После дня рождения Энн я вернулась домой в крайне приподнятом настроении. Вся наша компания много пила, танцевала, веселилась. Я, Дэвид, Нэд и Джордж вечно что-то пели. Нам было очень весело в тот вечер. Это свобода. Та самая свобода, о которой я всегда мечтала на Сицилии. Меня никто не отчитывал, никто не заставлял объяснять мотивы своих поступков, я больше не слышала ругани в свой адрес. Да, наконец-то я стала хозяйкой своей жизни по-настоящему. В дом вошла шатким шагом, спотыкалась об ступеньки, падая, смеялась, понимая, что на коленках останутся синяки и ушибы. Большое количество выпитого вина давало о себе знать. Снова споткнулась о последнюю ступеньку, чуть не полетела кубарем по лестнице: лететь бы пришлось недолго, но падение, наверное, было бы просто жутким. Вдруг кто-то взял меня за локти, не позволяя упасть. Я стала выдергивать руки. Резко обернулась к своему «спасителю», собралась сделать еще один шаг, снова оступаясь, но он подхватил меня. Было темно, и я не видела его. Но узнала. Узнала по туалетной воде. Узнала по пальцам, сжимавшим плечи. Я ощущала его холодный взгляд на себе. Ну и пусть думает, что я законченная наркоманка и безнадежная алкоголичка. Мне плевать на чужое мнение. Я не веду себя с ним так, будто он просто необходим мне. Не бегаю за ним. Делаю вид, что он просто мой сосед. Живу своей обычной жизнью. Я снимаю с плеч его руки, отворачиваюсь от него, чертыхаюсь по-итальянски. Тоже мне спаситель нашелся. Сама дойду до дома. Нужен он мне был. – Женский алкоголизм не лечится, – холодно произносит он, пока я ищу ключи от своей квартиры. – Иди к черту! Ключи не находятся. Руки дрожат, а это мешает искать среди всяких женских принадлежностей в клатче ключи. Пальцы наткнулись на что-то твердое и холодное. Ключи. Теперь целая проблема вставить их в дверной замок. Ох, нельзя, нельзя столько пить. К черту все. Я хотела расслабиться и повеселиться и сделала это. Будут мне еще какие-то «Шерлоки Холмсы» указывать, что делать. Сам пусть разберется со своей жизнью: нет друзей, наркотики, сигары, отсутствие секса до той наркотической ночи. Замок поддался. Шерлок наблюдает за мной. Просто выводит то, как он смотрит на меня. Ладно, я хоть и пьяна, но знаю, как играть с тобой в кошки-мышки, дорогой. Подхожу к нему, с вызовом смотрю на него. Он молчит, внимательно разглядывает меня. Я тянусь к нему, обнимаю его за плечи, целую в губы. Он не сразу мне поддается, вернее, Шерлок недвижим. Разочаровано отпускаю его. Ну и к черту его. Хотя.. я не хочу отступать. Вино придает мне храбрости. Дурман в моей голове оживляет картинки той ночи, когда я накинулась на него, как вечно голодающий на еду. Снова обхватываю его за плечи, мои губы просто впечатываются в его рот. Трудно сказать, сколько времени прошло, прежде чем я смогла разбудить его. Шерлок обнял меня за талию. Его ладонь скользнула по шелковой ткани сапфирового платья. Он отрывается от моих губ, я выдыхаю его имя ему на ухо, помня, как это действует на него. Не знаю, почему ему это так нравится, но я готова делать это вновь и вновь. Я увлекаю его за собой, просто затаскиваю насильно в свою квартиру. Прижимаю его к стенке, он позволяет мне делать с собой все, что я хочу. От этого пьянею еще больше. Целую его так, словно хочу, чтобы он не забывал меня. Но вся беда заключается в том, что я, возможно, однажды его забуду, а он нет. Будет помнить меня, как ту, что соблазнила его. Руки Шерлока обхватывают меня. Теперь моя спина касается стены. Он расстегивает молнию на платье, оно падает на пол. Я просто повисла на нем, он отрывает меня от пола, собираясь отнести в спальню. Но до кровати мы так и не дошли. Мы остановились у двери в мою обитель. Я закидываю ноги на его бедра, крепко прижимаюсь к нему, так, будто боюсь отпустить его от себя, боюсь, что он передумает и уйдет прямо сейчас, когда я сама не могу остановиться. Я вздрагиваю под ним, всхлипываю от удовольствия, пылко отвечаю ему. У меня все плывет перед глазами, все замирает от восторга. Так громко дышу, будто не хватает воздуха. Готова кричать. Порчу его рубашку, царапаю тонкий батист, почти его рву. Он зажимает мне рот ладонью, чтобы никто нас не слышал. Я делаю тоже самое. В этом маленьком насилии была какая-то острота, какая-то странность. Боже... По телу пробегает ток. Я обмякла в его руках. Мы долго стоим у стены. Его дыхание опаляет ключицу, я же просто вишу в его руках, как сломанная кукла. Алкоголь словно испарился из крови, в голове наступила такая ясность, что день рождения Энн, кажется, был очень давно, а не сегодня. Мне хочется сказать Шерлоку так много и так мало, но я сдерживаю себя. Нет, не сейчас. Мне пока непонятно, кто я для него. Хотя кое-что все же понимаю. Это для него просто физиология. Никаких эмоций. Просто секс. Тот же наркотик, что и кокаин, и сигареты. Да, я хотела этого, но только этого мне мало. Мне нужен ты весь, Шерлок. Другого пути нет, и не будет. Вот, что происходит с людьми, когда они находятся под действием дурмана. Но если бы не этот дурман, то все бы произошло по-другому, но об этом я буду думать уже завтра, а пока ощущаю, как Шерлок вжимает меня в стену, как его пальцы лениво скользят по ноге и плечу. Жизнь для того и дана, чтобы жить здесь и сейчас, а не завтра и потом.