В моем доме поселился замечательный сосед

      — Гарри, ты дома?       Я забыл, что Джинни собиралась навестить меня. Нужно встать с кровати, спуститься в гостиную и поприветствовать невесту, но тело отказывается совершать такие незамысловатые действия. Неприятный шум в голове замещает ясные мысли. До четырёх часов утра практиковался в ментальных щитах. Моя тренировка сопровождалась ехидными комментариями Снейпа: «Вы бездарь, Поттер!», «Зачем вам ночью топор и огурец?», «Ещё раз подумаете, что я — язва, и я перестану вам помогать». Так и хотелось сказать, что от его помощи мне только хуже, но Снейп неожиданно замер и тихо буркнул: «Поттер, у вас получилось». Да я чуть не станцевал канкан от похвалы. Впрочем, продлилось это недолго, и вскоре Снейп снова насмехался над моей неспособностью к долгосрочной окклюменции.       — Поттер. — Я аж подпрыгиваю на кровати, услышав голос «самого любимого» преподавателя в своей комнате. Глаза резко открываются, и я вижу Северуса Снейпа. Волшебник недовольно морщится, поглядывая на окружающий его пасторальный пейзаж. Видимо, ему совсем неприятно находиться в многовековой картине. Но, к сожалению, новые картины будут готовы только на следующей неделе. Я, конечно, предлагал обратиться к Артуру Уизли, у которого в сарае видел несколько шедевров, но почему-то профессор был не в восторге от идеи развесить по стенам прекрасные изображения гриффиндорской гостиной.       — Прекратите смотреть на меня так, будто вы обиженная барышня, — не скрывая своего недовольства, сухо говорит Снейп. Эй, а с чего такое сравнение? Обидно же.       — Что вам нужно, профессор? — Я зеваю, широко открывая рот и позволяя Снейпу ещё раз задуматься о моих ужасных манерах. Я же вам не Малфой, который даже зевает элегантно.       — О, ничего особенного, мистер Поттер, — насмешливо смотря на меня, произносит Снейп и, усмехнувшись, добавляет: — Всего лишь мисс Уизли лежит в прихожей.       — Почему лежит? — непонимающе уточняю я, вскакивая с кровати.       Мерлин, так вот почему у Снейпа такое счастливое (если, конечно, к профессору вообще можно применить такой эпитет) лицо. И сейчас Снейп открыто ухмыляется, глядя на то, как я запинаюсь о разбросанные по полу вещи, отыскивая в завалах штаны. Черт, на месте девушки я бы тоже испугался, услышав в темноте голос Северуса Снейпа. Того самого противного профессора, который уже несколько лет покоится на фамильном кладбище Малфоев.       — Лучше поспешите, Поттер, — торопит меня Снейп. В его глазах… злорадство? Ах, так он мне мстит! За что? Неужели за эти чертовы картины?! Зачем мне стоило спешить, я понял через несколько секунд.       — Мерзкое отродье! Убирайтесь вон из моего дома!       Несясь вниз по лестнице, я всерьёз задумываюсь над тем, что поместье всё больше напоминает сумасшедший дом.       — Миссис Блэк, это ко мне! — пытаюсь я перекричать сварливую старушку.       Четыре года назад, когда я окончательно переехал в дом Блэков, мы с Вальбургой заключили договор. Смысл его состоял в том, что миссис Блэк не будет кричать на моих гостей, но вот с ворами может делать всё, что душе угодно. И, кстати, не зря я об этом позаботился. Не прошло и недели с переезда, как из поместья попытались вытащить остатки фамильного серебра. Наш старый знакомый, всем известный Наземникус Флэтчер, решил обогатиться за счет Блэков, но Вальбурга вовремя среагировала, огласив дом леденящим душу криком. На зов хозяйки прибежал Кричер и выкинул несостоявшегося вора за дверь. Так в доме появилась голосовая система безопасности.       Попытка венчается успехом, и Вальбурга замолкает, но за портьеры не прячется. Трясущаяся Джинни стоит напротив портрета миссис Блэк и освещает прихожую слабым Люмосом. То ли она уже поднялась с пола, то ли у Снейпа странное чувство юмора. Девушка прижимается к противоположной стене и рассматривает темный холст, висящий рядом с портретом Вальбурги. Надеется наткнуться на холодный взгляд черных глаз? Не там ищешь, Джинни.       — Что случилось? — спускаясь с последней ступеньки, спрашиваю я у девушки.       Рука Джинни вздрагивает, мягкий свет Люмоса тускнеет. Девушка поворачивается ко мне и слабо улыбается.       — Мне показалось, что со мной поздоровался Снейп, — смутившись, признается Джинни.       — Профессор, — неосознанно поправляю я девушку. Чёрт, ну точно мне язык нужен лишь для того, чтобы наговаривать себе неприятности.       Джинни подозрительно осматривает меня и отходит от стены. Подсвечивая дорогу палочкой, она приближается к лестнице и уточняет:       — Профессор?       — Я имел в виду, что профессор Снейп уж точно не согласился бы поселиться в этом доме, — вроде удается выкрутиться. Главное, чтобы актерские способности не подвели меня.       — Действительно, — осенило Джинни, и она смеётся. Её смех нарушает привычную холодную идиллию дома.       Мне нравится мрачная, таинственная обстановка поместья. Я закрываюсь от всего мира вековыми стенами, за которыми находили защиту все Блэки и другие чистокровные волшебники. А смех Джинни из того, другого мира, где я — герой, где мне нужно блистать на приёмах, улыбаться на камеру и помогать всем сирым и убогим. Дом Блэков не требует этого. Он принимает меня таким, какой я есть. Всё-таки во мне тоже есть доля сумасшедшей, тёмной крови. А всем представителям данного рода присуще безумство. Поэтому никто не помешает делить мир на две части, одна из которых находится за дверью моей крепости.       — А что за картина там висит? — Джинни кивает на холст, покинутый Снейпом. Черт, зря надеялся, что всё уже позади. Вот и что мне теперь придумать? Ладно, если бы Снейп был изображён на фоне хотя бы Хогвартса. Так нет, он, как всегда, выделился. Что мне говорить Джинни по поводу темной комнаты с пустым креслом возле камина? Пауза затягивается, а я блуждаю взглядом по слабо освещённой прихожей. Хм, попробуем…       — Я практикуюсь в одном ритуале, который позволил бы миссис Блэк посещать другие картины. А чтобы проще было проверять, действует он или нет, я повесил пустую картину рядом с её портретом.       Ну не смотрите на меня так, Вальбурга. А что я должен был сказать? Правду? О, прозвучало бы отлично: «Ты только не волнуйся, но в моём доме живёт мёртвый Снейп». И, вроде бы, можно было объяснить, что это просьба МакГонагалл, но что-то меня сдерживало. Душа просила оставить это в секрете. Именно. Хотелось иметь тайну, которая была бы только моей. Я всегда был честен, раскрыт перед Джинни и другими, как книга, которой пользуются все, у которой корешок уже ослаб, и ей трудно захлопнуться без посторонней помощи. Если на секунду задуматься, то не было у меня тайн с того момента, как наступили мирные времена. Не было ничего, что я мог бы хранить в секрете, а потом преподнести остальным, спустя время, когда они будут к этому готовы. Будет весело однажды собрать Джинни, Рона и Гермиону и напугать их Снейпом, неожиданно появившимся в гостиной или столовой. Или же и вовсе никогда не рассказывать им об этом, и сохранить тайну до смерти. Это такая мелочь, но от нее становилось жить приятнее.       Вальбурга молчит, лишь недовольно смотрит на меня и поджимает губы, как МакГонагалл, когда недовольна поведением своего факультета. А ведь насчет ритуала я не лгал. Всё-таки только из-за него Вальбурга согласилась заключить со мной договор.       — Я бы на твоем месте забросила эту сомнительную идею, — высказывает свое мнение Джинни и убирает потухшую палочку в карман мантии. — Незачем этой злобной старухе бродить по всему дому.       — Мерзкое отродье, — шипит миссис Блэк, и я спешу увести Джинни в гостиную.       Не хочу, чтобы потом Вальбурга будила меня посреди ночи своими криками, обидевшись на то, что я за неё не заступился. На самом деле высказывания Джинни в сторону миссис Блэк необоснованны. Но это Джинни, она говорит то, что думает. По её мнению, Вальбурга — это сварливая старушенция, которая только и занимается тем, что кричит на бедных, нечистокровных магов и грязнокровок. А вот я думаю совершенно иначе. Даже не буду пытаться рассказывать о своем мировоззрении. Хватило того, что я однажды всё-таки заступился за Вальбургу, когда Джинни уж слишком ополчилась на старушку. И что в итоге было? Джинни в своей импульсивной манере вспылила и скинула с комода несколько древних статуэток, выражая таким образом свое недовольство всем домом и тем, что мне это нравится. Потом мы помирились, конечно же. Жизнь слишком коротка, чтобы не разговаривать с дорогими людьми или злиться на них. И проще избегать конфликтных ситуаций, особенно с Джинни.       — Гарри, я к тебе с хорошей новостью, — произносит она, садясь на тёмный диван в гостиной. Девушка осматривает комнату, в которой совсем недавно был сделан ремонт. К огромному сожалению большинства моих знакомых, гостиная сохранила в себе присущую всему дому готическую торжественность. Ну не согласен я был на милые голубые занавески вместо тяжелых, тёмных портьер на окнах. Да и белоснежный ковер был мне чужд.       — И что же за новость? — я подсаживаюсь к Джинни и обнимаю её. Девушка действительно выглядит очень радостной. И, как ни странно, её счастливое выражение лица меня пугает. Почему-то мне кажется, что сейчас произойдет что-то непоправимое.       — Я уже собрала вещи! — восклицает Джинни, улыбаясь.       — Зачем?       — Помнишь, ты говорил, что хорошо бы нам жить вместе? Тогда я ещё не была к этому готова, да и родителям нужна была моя поддержка. Но сейчас дома всё хорошо, и я решила согласиться на твоё предложение.       А сейчас я не готов к этому. Часто так бывает: очень долго чего-то хочешь, добиваешься, а получив это, теряешь интерес. Так и у меня сложилось. Нет, я люблю Джинни, но что-то во мне противится всей этой идее со свадьбой, созданием семьи и всего остального. Я бы не отказался немного пожить для себя, но нельзя. Как же так — герой магического мира ещё не женат. Такое чувство, что моя жизнь идёт по какому-то сценарию, и я не укладываюсь в сроки осуществления очередного пункта. Вот только мне этот сценарий почему-то никто не показал.       — Наконец-то! — я прижимаю к себе девушку, обнимая её за плечи, и целую в макушку, ненавидя себя за ложь и трусость. Ведь хочется сказать совершенно другое, но расстраивать её желания нет совсем. Джинни опять поймёт всё неправильно, а мне не хватает слов, чтобы объяснить все так, как я чувствую. Нельзя испортить все сейчас, когда я настолько близок к тому, о чем мечтал в детстве: дом, семья, счастье.       — Тогда я убегаю. — Джинни резво вскакивает с диванчика. — У меня скоро примерка платья.       Она импульсивная, но такая родная. Привычная. Разве не об этом я мечтал? Что-то изменилось? Нет. Я все так же считаю, что нет ничего лучше, чем семья. Но правильно ли я поступаю, скрывая от Джинни свои сомнения? Нет. Нужно быть честным, говоря о своих чувствах. Люблю ли я ее? Да. Но почему тогда ничего не дрогнуло внутри, когда она согласилась жить вместе до свадьбы? Ведь еще несколько лет назад я был расстроен, когда она отказала, сославшись на то, что ей нужно быть вместе со своей семьей. Но я понимал, что она права. Что же изменилось с того момента? Она? Или я?       — Знаете, Поттер… — да когда же Снейп перестанет пугать меня? — Как полноправный житель этого дома, я против присутствия в нём мисс Уизли.       Кажется, Снейп выражает свое мнение слишком громко. Вон, даже снова залез в ненавистную ему картину, висевшую в гостиной. На его голос отзывается миссис Блэк, заявив, что тоже не будет счастлива лицезреть «мерзкое отродье». Ну вот и что мне делать с этими двоими, считающими, что я должен исполнять все их прихоти?       — Знаете, мистер Снейп, — произношу я в тон профессору, чуть ли не заливая пол желчью, — не вам решать, кто будет жить в моем доме, а кто — нет!       — Вообще-то, на ближайшие два месяца это и мой дом тоже, — напоминает волшебник.       — Вот когда кто-нибудь согласится жить с вами, тогда и поговорим. Хотя, с таким характером, как у вас, об этом можно даже не задумываться.       — С вашей стороны было очень любезно напомнить мне, что я все тот же слизеринский ублюдок.       — Я этого не говорил! — мой возмущенный голос разлетается по гостиной.       — Но вы об этом подумали, — слишком печальным тоном замечает Северус и скрывается за краем рамы прежде, чем я снова успеваю возразить.       И все же, зря я так. Не стоило осложнять и так нелёгкое существование профессора. Каково было бы мне, окажись я в ненавистном доме, да ещё и в виде портрета. Но извиниться возможности не было. Неизвестно, в какой из многочисленных картин сейчас находится Снейп. Картина в прихожей пустует, а Вальбурга Блэк все так же недовольно смотрит на меня.       — Ну что ещё? — я не выдерживаю её внимательно взгляда. Волшебница поплотнее кутается в кружевную шаль и нехотя отвечает:       — Пригласите в гости кого-нибудь из его друзей. Может, тогда ему будет не так одиноко.       Друзей? Разве они были у Снейпа? Были. Но представить в своем доме Люциуса Малфоя я не могу, поэтому стараюсь выкинуть совет старой волшебницы из головы. Остается ждать, когда доставят картины из мастерской. Может быть, тогда Снейп подобреет и примет мои извинения.