Бланка
После того как леди Ариадна скрылась во дворце, я все же решила продолжить свой путь. Единственное место, которое осталось нетронутым при подготовке к приему, это мой небольшой любимый луг с полевыми цветами и старым дубом. К широким и крепким ветвям дуба приделаны две качели, совсем простые. Четыре длинных каната и две ровные деревянные дощечки. Я привыкла приходить сюда, когда мне нужно подумать или сосредоточится. О чем сейчас у меня нет времени даже мечтать. Все что у меня сегодня есть, это максимум минут двадцать, если не десять, спокойствия и тишины, а потом снова нужно возвращаться во весь этот водоворот событий во дворце. Я подобрала юбки струящегося легкого дневного платья цвета заката и пошла к качелям. Густые ветви дуба укрыли их от яркого послеобеденного солнца, создавая тень. Посмотрев на качели, я удивилась, остановившись прямо перед ними и глядя на дощечку. На качелях лежал небольшой букет из розовых пион, полевых цветов и еще чего-то, перевязанный нежно-розовой лентой. Я взяла его, поднесла к лицу и вдохнула чудесный аромат. Букет вышел очень нежным и простым, никакой помпезности и излишеств, все как мне нравится. Я оглянулась, но никого так и не увидела. Кто бы не оставил этот букет, он уже ушел. Я присела на качели и, немного раскачиваясь, стала задумчиво смотреть на букет. Кто его мог здесь оставить и зачем? Кто знал, что это место мое любимое, и что я люблю приходить сюда время от времени? Кто-то, кто близко знаком со мной. Я приметила небольшой кусочек бумаги, аккуратно вложенный в букет немного со стороны, чтобы не повредить цветы. Я с любопытством и некой странной надеждой на то, что это от Анхеля, вытянула и открыла записку. «Очень надеюсь, что эти милые цветы заставят тебя улыбнуться. Как видишь, я, если захочу, могу быть очень милым. Спасибо за улыбку, она очень красивая и нежная, маленькая бестия. Не пытайся осмотреться по сторонам. Ты все равно меня не заметишь, дай мне полюбоваться на тебя.А.»
Моя улыбка стала еще шире, стоило мне прочитать послание. Отчего-то я сильно обрадовалась, что это оказался именно он. И, хотя он в записке просил не осматриваться и не оглядываться, я все же сделала это. Он сейчас, должно быть, едва сдерживает смех. Я привыкла поступать так, как сама считаю нужным, и он, написав эту записку, явно знал заранее, что его совету я не последую. Такая уж у меня вздорная натура, что же он хотел? Я так никого и не обнаружила. Я теперь знаю, что он где-то здесь и, как мне кажется, я чувствую его взгляд на себе. Смирившись с тем, что так и не нашла его, я вновь уселась на качели и стала равномерно раскачиваться, с глупой улыбкой вдыхая аромат цветов. Спросите, что в этом такого особенного? Просто подарил парень цветы. Есть одно небольшое обстоятельство, которое может объяснить все. Никто и никогда, кроме семьи, не дарил мне цветов только для того, чтобы порадовать меня. Не потому что должен, а потому, что сам захотел. Я посидела на качелях в тишине и спокойствии, наслаждаясь ароматом цветов не больше десяти или пятнадцати минут, пока не вспомнила, что во дворце меня ждет Амалия. Она то и должна подготовить меня к приему, а перед этим и к уроку с девушками Ника. Когда я вошла в свою комнату, подруга детства уже сидела на моей кровати и широко улыбалась. В руках она держала небольшой конверт, явно не запечатанный. Судя по ее улыбке, она уже успела прочитать содержимое. — Это тебе. Когда я пришла, оно уже лежало у тебя на постели, — она невинно несколько раз взмахнула длинными светлыми ресницами. Кто-то другой мог бы воспринять это как невинный жест, но я знаю Амалию столько же, сколько и саму себя. Поэтому вариант того, что это было сделано просто так, следует отбросить сразу же. Дело в том, что Ами делает так лишь когда хочет что-то скрыть и этим же себя выдает. Ей словно в голову не приходит мысль, что это выглядит очень подозрительным. Я взяла у Амалии из рук конверт и присела на кровать. — Прочитала уже? — я испытывающе смотрю на нее. Ами очень любопытна, особенно, когда это касается чьих-то секретов, но она менее напористая, чем Хулия. Амалия сразу отступает, если ей намекнуть, что она лезет не в свое дело, в то время как это лишь разогреет интерес Хулии. Амалия снова несколько раз взмахнула ресницами, но не ответила. Я продолжала смотреть на нее, и она, в конце концов, сдалась. Ами довольно мягкий человек, открытый и добродушный. — Прости. Просто ты ничего не рассказываешь, а тут письмо. Я не удержалась, — на ее губах заиграла виноватая, и в то же время, лукавая улыбка. Не знаю как у других, но у Амалии получается соединить их в одну. Что же в этой записке такого? Не ответив ничего подруге, я вытянула небольшой кусочек качественной бумаги цвета слоновой кости. Личный герб испанского инфанта в левом верхнем углу тут же выдал отправителя с головой. Я улыбнулась. Он мог бы быть немного осторожнее, или его не волнует, если кто-то узнает, что он оставляет мне записки? «Маленькая бестия, совсем забыл тебя попросить оставить мне танец сегодня вечером. Я знаю, мужчин не так уж и много будет присутствовать, но, тем не менее, наберется не так уж и мало. И я знаю, что если не попрошу тебя заранее, то придется ждать в длинной очереди, состоящей из наших отцов, братьев, твоих кузенов, дедушки и совсем забыл упомянуть Марта, но думаю, он в любом случае не упустит возможности закружить тебя в вальсе. Так вот, я заранее прошу хотя бы один танец оставить для меня. Также, надеюсь, ты найдешь возможность уделить мне 10-15 минут твоего драгоценного времени для прогулки по саду. Ты сама говорила, что хотела узнать меня лучше, так что, надеюсь, ты не откажешь мне в небольшой просьбе.А.»
— Что между вами происходит? — С лукавством, таким присущим ей, Амалия посмотрела на меня. Она от нервного возбуждения подскочила на месте. Я улыбнулась, глядя на нетерпение подруги, и ответила не сразу, не так быстро как должно, и серо-зеленные глаза Амалии зажглись восторгом. — Ничего не происходит. Мы просто друзья. — Да? А что это у тебя? — Я не сразу поняла, о чем это она, и только поэтому не успела убрать букет подальше от любопытства подруги, и она отобрала его у меня. Хорошо хоть, успела вытянуть записку, которую я обратно пристроила со стороны. Амалия внимательно осмотрела простенький букет и с горящими глазами вынесла вердикт. — Как мило. От него? Я не успела что-то ответить, так как ее, ничего не упускающие глаза, заметили клочок бумаги у меня в руках. — Еще одна записка? — Подозреваю, чего стоило Амалии сдержать себя, что она только приподняла одну бровь. Я невольно ухмыляюсь, чем только подогреваю любопытство Ами. — Да. Еще одна небольшая записка. Простая записка, ничего особенного. — Я попыталась спрятать записку, но какое там. Амалия быстро заметила мой маневр и стала медленно приближаться ко мне. — Если ничего особенного, может покажешь ее мне? — Амалия хитро улыбнулась, а я глубже задвинула записку под платье. — Амалия, тебе не кажется, что это личное? — Я с укором на нее посмотрела, но разве ее успокоишь. — Ну хоть объясни, что означает «маленькая бестия». Ты такая скрытная стала. Ничего не рассказываешь, не делишься. Что с тобой? — Ничего, Амалия. Ты же знаешь, я в последние дни была очень занята, — попыталась я извиниться перед подругой, но за что? Что не рассказываю ей о том, о чем сама никакого понятия не имею? Я не знаю, что происходит между мной и Анхелем. Что мне рассказывать ей? — Я знаю. Мама говорила, что ты вместо тети Америки работаешь в кабинете совсем одна. Но вы все ведь вчера ходили на озеро. Я видела, как вы вернулись, — на губах Амалии вновь расцвела лукавая улыбочка, — и как инфант Анхель нес тебя на руках. Вы смеялись, и ты к нему тесно прижималась. И не уводи разговор в сторону, почему «маленькая бестия»? — Думаю, ты не поверишь, если я скажу, что не знаю, почему он меня так называет. — И ты не подозреваешь даже почему? Совсем-совсем? — Амалия совсем неожиданно сделала обманчивый маневр и попыталась отобрать у меня вторую записку, но у нее не вышло, хотя она и завалила меня на кровать. — Амалия! — я попыталась урезонить подругу в то время, как она не переставала тянутся к записке. С тяжким трудом мне удалось вырваться, и я отошла на безопасное от нее расстояние. — Что же в этой записке такого? И почему ты так покраснела, когда я заговорила об озере? — Амалия села на кровати и расправила немного свое платье, а затем провела рукой по растрепавшимся светлым волосам. — Ничего. — Кажется, наша маленькая принцесса влюбилась, — победоносно произнесла Ами, а я закатила глаза, — да, влюбилась, влюбилась. Ты защищаешь эти записки, это так мило, — Амалия хлопнула в ладоши. — Какие записки? — с живым интересом поинтересовалась вошедшая Хулия. Она уже оказалась готова к приему. Кружевное платье до колен синего цвета с длинными рукавами и закрытым лифом, распущенные волосы, завитые крупной естественной волной и неизменные туфли на шпильке. Она всегда выглядит шикарно и эффектно, что на нее не надень. Синие глаза испытующе посмотрели на меня, а потом она перевела взгляд на Амалию. Они между собой улыбнулись. Их двоих я просто не выдержу. Мне кажется, или я действительно застонала, а девочки в ответ рассмеялись? — Ну то, что Бланка влюбилась в моего братца, я не оспариваю, но что за записки? — Анхель написал Бланке две милые записки, но Бланка вторую все никак не показывает, — пояснила Амалия, показывая Хулии вторую записку. Вторую от них я уже не спасу, так хоть первую уберечь. Хулия берет записку из рук Амалии и читает. Постепенно на ее лице появляется хитрая улыбка, а в глазах загорается уже знакомый блеск. — Никогда не подумала бы, что Анхель может быть таким милым, даже если захочет. Что ты сделала с моим братом? Признавайся, — Хулия внимательно смотрит на меня и подмигивает мне. Я радуюсь хотя бы тому, что они с Амалией забыли о второй записке, которую я все еще сжимаю крепко в ладони. — Ничего я с ним не делала, — пытаюсь защищаться я, хотя знаю, что, в любом случае, проиграю обеим. Что я могу сделать против них? Я одна, а их двое. — Бланка, чего ты так? Это так прекрасно, ты же так этого хотела, — вмешалась Ами, стоящая возле Хулии. Они вместе выглядят как день и ночь, блондинка и брюнетка. — И правда, Бланка, почему ты так сопротивляешься? Тебе же не противен Анхель, ты его прекрасно знаешь, и вы красиво смотрелись бы вместе. Или ты не хочешь становиться моей сестрой? — Хулия попыталась сделать обиженное выражение лица. Я вышла из своего укрытия и невольно подошла ближе к девушкам. — Что за глупости ты говоришь? Конечно хотела бы, Хулия, но ты должна понять меня, я хочу быть уверена, что это точно то, что мне нужно, я не имею права на ошибку. Моя ошибка будет стоить всем очень дорого, и в первую очередь, очень дорогой ценой это может обойтись нам с Анхелем. — Так не убегай от него. Почему ты боишься признаться в такой естественной вещи как влюбленность? — с добродушием сказала Хулия, тепло улыбнувшись. — Потому что я не уверена, что это именно влюбленность. Я ни в чем не уверена. Мне кажется, я должна знать, но я сомневаюсь. — Я, и правда, не уверена, но у меня так мало времени для того, чтобы решить, как обстоят дела. Слишком мало времени для любви. — Но ты не отрицаешь, что он тебе нравится, — подытожила Ами. — Бланка, мы же подруги — нам-то можно сказать, или ты стыдишься чего-то? — Я боюсь спугнуть все, что происходит. — Я смущенно опускаю глаза и совсем не замечаю, что больше не прячу записку, это и подмечает Амалия. Она выхватывает ее раньше, чем я могу среагировать. Она улыбается все шире и шире. Ее глаза начинают сиять, когда она без моего спроса передает записку Хулии. Я тяжело вздыхаю и, сдавшись, отхожу от девушек. Я то думала, они станут уважать мое личное пространство, а они… Я стараюсь подавить в себе обиду, но сама в зеркале замечаю, как начинаю мрачнеть. — Бланка, прости, мы ведь хотим тебе счастья, — меня сзади обнимает Хулия, — Мы не со зла. И в этом нет ничего постыдного. Мы рады за тебя, ведь любовь это так прекрасно. К тому же могу точно сказать, что ты покорила моего братца. Он ни с кем таким еще не был. — Бланка, извини. Ну чего ты так нахмурилась. Словно ты не знаешь наши с Хулией секреты, — сказала Ами, касаясь моей руки, а я посмотрела на их отражения в зеркале. После обеда я уже не уверена, правда ли я знаю о них все, или они все же скрывают что-то от меня. Двери открываются совсем неожиданно, и нашу душещипательную сцену прерывают мои горничные. — Ваше Высочество, пора Вам переодеваться к приему, — говорит Элисон, присев в реверансе, она то и занимается моим макияжем. Я нерешительно и скованно улыбаюсь подругам. Я не могу на них долго злиться, но они должны понять, что были неправы. Ами уходит за моим платьем, а Хулия остается сидеть рядом со мной, пока горничные занимаются макияжем и плетут косу, украшая ее белыми цветами. Амалия быстро возвращается, принося с собой мое платье и, как это обычно у нас происходит, садится в кресло по другую сторону от меня. Злость постепенно проходит, и когда девушки заканчивают, и я смотрю на себя в зеркало, мы уже весело смеемся, когда мы с Хулией поочередно парадируем всех принцев. Выходит очень забавно. — Если бы Карлос не был занят Хулией, я бы может и рассмотрела его кандидатуру, он один из тех представителей королевских семей, которые из себя и правда что-то представляют, но он безнадежно влюблен в нашу Хулию. — Если бы и я смогла его полюбить, — я слышу едва различимый шепот Хулии и поворачиваю голову в ее сторону. Она вскидывает глаза на меня, и я вижу в них печаль, но она слишком быстро ее прячет. Что с ней происходит? Почему она не поделиться со мной? Не доверяет? Я же могла бы чем-то помочь ей? Неужели все еще Ник? — Бланка, ты выглядишь как образец всех добродетелей, просто идеально, — широко улыбается Амалия, явно гордая своей работой. Я осмотрела себя и поняла, что она права, я и правда выгляжу именно так, как меня должны увидеть девушки. Образец принцессы. Они должны в первую очередь понять, к чему стремиться. Быть образцом, быть идеальной, соответствовать всем ожиданиям окружающих, быть той, в ком не должно быть ни одного изъяна, меня учили с детства, а теперь я должна показать, как быть такой, как я 35 девушкам. Платье как всегда просто восхитительно. Тончайшее кружево самой тонкой и искусной работы поверх крепа цвета слоновой кости, длинной до колена, с кружевными рукавами и таким же кружевным воротом с небольшим вырезом у самого лифа. То что нужно, не больше не меньше. — Амалия права, ты выглядишь идеально, скромно и утонченно. Анхелю понравится. Милая, невинная Бланка, — на счастье Хулии у меня нет под рукой абсолютно ничего, что я могла бы запустить в нее, и при этом, конечно, остаться сама живой. После критического осмотра самой себя, от атласных туфелек до рыжей густой косы и вплетенных в нее цветов, я распрощалась с девушками, оставив их обсуждать предстоящий прием, а сама пошла на урок к Сильвии. Дворец огромен в своих размерах и впечатляет своим великолепием, но когда ты постоянно живешь в нем, находишься в нем каждый день, то все кажется тебе привычным, и ты знаешь каждый его уголок, любишь весь дворец, невзирая на его некоторую помпезность и местами чрезмерную вычурность. Однако это не касается наиболее важных комнат, личных покоев королевской семьи. Среди гостевых комнат есть также совсем разные покои по своему статусу, к примеру комнаты, закрепленные за испанской королевской семьей, это словно их собственные комнаты, никто и никогда не будет спать в них, кроме них самихи. Такие же комнаты есть у наших родственников по материнской линии, у семьи тетушки моего отца. Другие же комнаты могут занимать все остальные гости, но это не касается комнат Избранных, в них никогда никого не поселят кроме девушек, участвующих в Отборе. Я знаю дворец вдоль и поперек, каждый его камушек, все скрытые ходы и выходы, выстроенные моей семьей, чтобы уберечься от повстанцев. Сейчас тихо, но вот 20 лет назад все было по другому. Я направляюсь к лестнице, и почти дойдя до нее, оказываюсь застигнутой врасплох неожиданным появлением Марта. — Ты меня напугал, — сердито я смотрю на старого друга, не люблю я его эти шуточки. Постоянно он подкрадывается или неожиданно исчезает. И что вы думаете, он в ответ лишь улыбается, светя всеми своими зубами. — Прости, я вовсе не хотел тебя напугать, — вот уж эта его самодовольная улыбочка. — Хотел. Ты знаешь же, что не люблю я это, а все равно делаешь. Ты неисправим, — я пытаюсь сделать выговор, но не удерживаюсь и под конец просто улыбаюсь. — Вот видишь, ты не можешь долго злиться на меня. — Март облокачивается на перила и с озорством смотрит на меня. Я и правда не могу долго на него злиться. — Ну у тебя и самомнение. Март, прости, но я тороплюсь. — Я начинаю спускаться по ступенькам, Март догоняет меня и приноровляется к моему шагу. — К девушкам Ника? Знаю я про эту твою затею. Я провожу, — явно не существует кого-то еще кроме Марта, кто вечно улыбается, такой уж он у нас весельчак. — А разве тебе не нужно быть сейчас с Ником? — Ник и без меня справляется, к тому же за несколько минут ничего ведь не произойдет. — Раз сам хочешь, пошли, — я улыбаюсь другу, и он подмигивает мне. — Что там с нашим инфантом? — А что должно быть с ним? — Похоже, кто-то ревновать начинает. Ведь поэтому вы позавчера гулять ушли без меня? — Прости, — я все еще чувствую за собой вину, хотя и понимаю, что моей вины нет, но мне неудобно за позавчерашнее. — Брось, Бланкита, это же так видно, он тобой очарован и его желание оградить тебя от моего общества вполне можно понять, — Март так легко говорит, что его словно не беспокоит произошедшее. Не поймешь, когда он серьезен, а когда шутит. — Ты говоришь так, словно он ревнует, — я отмахиваюсь от него, а он приподнимает темную бровь, — Что? Он не может меня ревновать. Чтобы ревновать, нужно что-то к человеку чувствовать, а это невозможно. Прошло так мало времени. — Бланка, поверь, чтобы влюбиться много времени не нужно, нужен лишь подходящий человек поблизости. — Ты говоришь так, словно сам влюблен, — Март не смеется, и я оборачиваюсь к нему и замираю. Мы уже на первом этаже. Март серьезен, но очень быстро скрывает это за маской веселья, — Кто она? — Бланка, это не имеет значения, — пытается отмахнуться от меня друг, ну почему он такой скрытный. Хулия что-то скрывает, теперь Март, если еще и Амалия что-то хранит в себе… Я не знаю. От меня требуют честности, а сами? — Раз ты не хочешь об этом говорить, с ней ничего не вышло, так ведь? Она глупа? Высокомерна? Слишком привередлива? Почему она не с тобой? Настолько тщеславна, что ей не подходит твое положение. Оставь тогда это. Не стоит она твоих переживаний. Ты найдешь еще девушку, которая будет тебя любить, — я пытаюсь поддержать друга, что явно не получается. Это скорее похоже на любопытство. Но я и правда переживаю за него. Я смотрю на Марта, а он лишь улыбается. — Бланка, она удивительна. — Почему же вы с ней не вместе? — Просто так не должно быть вот и все. Ее вины тут нет. — Она и правда не виновата? Это же грустно тогда? Я могу помочь тебе чем-то? — Мы останавливаемся у входа в зал, и Март кладет руку мне на плечо и улыбается. — Ты ничем не можешь помочь, но спасибо. И ты не грусти. Ваше Величество, выше голову, если инфант Анхель еще не ослеплен вами, значит, это произойдет в скором времени. — Март касается моего носа согнутым ногтем и приподнимает его вверх. Мы вместе смеемся. — Вот так, так лучше. — Март, мне пора, увидимся на приеме, — я извиняюще улыбаюсь ему. — Я понимаю, обязанности. — Март наклоняется и шепчет над самим ухом: — Не позволяй им оскорблять себя или манипулировать собой. Не будь слишком добра. Помни, ты — принцесса, а они всего лишь простолюдинки. Они не чета тебе. — Обещаю спуску не давать, — я улыбаюсь другу, он целует ладонь и уходит. Я вижу, как в стороне мелькает силуэт. На фоне светлой лестницы черные волосы Анхеля четко выделяются. Что он увидел? Что подумал? Как мне объяснить ему, что мы с Мартом просто друзья. Сердце поневоле бросается в пляс, и у меня уходит несколько минут, чтобы привести его в порядок. Я выдыхаю, открываю тяжелую дубовую дверь и оказываюсь в одной из самых просторных гостиных дворца. Золотистая комната призвана впечатлять своим великолепием, и она способна вместить в себя гораздо больше людей, чем 35 девушек. — Ваше Величество, — Сильвия приседает в реверансе. Я сразу отмечаю, что это часть урока. Тем самым она показывает девушкам, чего требуют правила приличия. По своему положению я не обязана ни перед кем приседать в реверансе. Кивок головой или легкий книксен перед королями других стран или их королевами, остальные же приседают передо мной. Таков этикет и девушки пропадут в этом мире политических игр, если не усвоят несколько уроков, вовсе не связанных непосредственно с этикетом. Правда, открыть их для себя они должны сами. Отсюда и первое требование: девушки должны обладать природным умом и сообразительностью. — Добрый день, Сильвия, — было забавно, когда все девушки условно разделились на 3 группы: первая представляет девушек или запомнивших как делать реверанс или пытающихся повторить за Сильвией, вторая группа не могла понять, что же делать, а вот третья вела себя так, словно поклониться мне — ниже их достоинства. Какие глупые, они не понимают, что тем самым показывают, насколько они мелочны и несерьезны. Они не понимают, что чтобы выжить в мире политических интриг мирового сообщества, нужно не открыто выступать против них, а играть с ними по их же правилам и их же методами. — Напоминаю Вам, что при вхождении представителя королевской семьи в комнату, где Вы находитесь или наоборот, если Вы входите в комнату, в которой находятся члены королевской семьи, Вы должны присесть в реверансе и подняться ровно тогда, когда Вам это будет позволено, — после слов Сильвии я замечаю, как несколько девушек зашушукались. Они считают это забавой. Напрасно. — На Вашем месте я прислушалась бы к словам Сильвии. Все, что сейчас она Вам говорит, может показаться Вам всем пустяком и ненужной информацией, но на самом деле, настоящая принцесса должна знать не только это, но и многое другое. Вас же постараются научить всем азам. Настоящее ваше образование начнется после Отбора и будет длиться не один год. — Зачем нам это нужно? — без тени уважения спрашивает одна из девушек. Она явно не понимает, где находится. — Леди Миранда, Вы забываетесь. Перед Вами принцесса по крови. Она оказала вам всем честь, придя сюда на Ваш первый урок, она же может и уйти, но учтите, вы все своим поведением можете настроить Ее Высочество против себя. — Сильвия, все хорошо. Леди Миранда (так ведь?) вовсе не хотела, чтобы ее поведение было воспринято как оскорбление. Просто девушкам еще не было сказано, что за каждым их словом, жестом и движением будут наблюдать все и всегда. Каждая Ваша ошибка может нести за собой очень серьезные последствия. Взаимоотношения между двумя странами — очень тонкая грань. Жена моего старшего брата, принца Николаса, будет в точно такой же мере, как и он, влиять на политические отношения со странами мира. Ваше неосторожное слово может быть воспринято как оскорбление, и это может понести за собой серьезные проблемы для государства, за которое Вы будете в ответе. Все то, что Вам расскажет Сильвия, пригодится Вам для того, чтобы выглядеть достойно и на должном уровне представлять нашу страну в Вашем лице. — Я заметила, что все 35 девушек притихли и с вниманием слушают все, что я говорю, ловя каждое слово и запоминая. Платиновая блондинка, леди Миранда, поднялась и с должным уважением произнесла: — Простите, Ваше Высочество. Я вовсе не собиралась Вас оскорбить. Я не знала, что мое поведение может быть воспринято таким образом, — девушка сделала реверанс и после моего кивка села на свое место. — Вот видите, Сильвия, девушка не знала элементарного. Девушки от меня Вам совет. Не поленитесь и спуститесь в библиотеку. Книги о дворцом церемониале должны вам немного помочь. Эти книги должны вас хоть немного подготовить к тому, что действительно ожидает одну из вас после Отбора. Если кто-то из вас еще думает, что быть принцессой легко и забавно и ничего кроме множества возможностей к этому не прилагается, то та девушка смело может паковать вещи. Быть принцессой значит усердно и кропотливо работать, в том и числе и над собой. Если вы не готовы к этому, вам и правда лучше уехать, — и где я набралась столько спокойствия. Раньше я бы просто вышла из себя, но сейчас я сохраняю ледяное спокойствие. Как правильно отметила Сильвия, я — принцесса по крови. Только я собираюсь девушкам еще несколько советов, как противоположные дубовые двери открываются, и в комнату вбегает Ариэль, а ее преследует Джеймис. Малышка очень быстро замечает много девушек, сокращает бег и старается вести себя скромно, спрятавшись за мою спину. Я хочу пожурить разбойника Джеймиса, ведь сейчас так важно дать понять девушкам, что им невероятно необходимо выучить этикет, но Джеймис на то и Джеймис, чтобы рушить планы. Я глажу Ариэль по голове и смотрю на младшего брата. — Джеймис, тут идет урок. Ты же прекрасно знал об этом. — Простите дамы, что помешал. Я совсем забыл про урок, — Джеймис делает кивок головой и дамы улыбнулись. Разбойник лукаво всем улыбнулся. Думать, что с ними делать мне не приходится, потому что в гостиной появляется Ник в строгом бежевом костюме с карамельного цвета рубашкой. Он всегда красив, но девушки ведь должны были встретится с ним позже, Джеймис снова все подпортил. Девушки охают и ахают, и сбивчиво делают реверансы, а затем затаив дыхание смотрят на принца. — Джеймис, я просил вас не играть рядом с этой гостиной, — заметив девушек и мой строгий взгляд, он делает то, что ему остается, улыбается своей теплой обворожительной улыбкой и поворачивается к дамам. — Простите за всю эту сцену. Буду рад со всеми вами познакомиться на приеме. Ник почти сразу ловит мой взгляд, которым я просто умоляю забрать Ариэль и Джеймиса и сгладить и без того нанесенный ущерб уроку. Никто теперь и слушать не станет ни меня ни Сильвию. Конечно же, в комнате сейчас сам принц Николас. Ариэль не поверила в благие намерения Джеймиса, и по прежнему прижимается ко мне с правой стороны. Карие глазенки широко раскрыты, а такие же как у меня медные волосы вьются вокруг милого детского личика. — Бланка, Сильвия, простите за то, что мы с Джеймисом и Ариэль прервали ваш урок, — Ник подходит ко мне и берет Ариэль за руку. — Пошли, милая, не будем мешать Бланке, Сильвии и девушкам. Сестренка берет его за руку, и они направляются к выходу. По пути к выходу Ник улыбается и со словами «Девушки, прошу прощения» выходит из комнаты. — Мы может продолжить наш уроком. — Я делаю паузу и жду, пока одна из девушек поднимает руку и с моего позволения задает свой неожиданный вопрос. — Почему Вы, Ваше Высочество, еще не помолвлены? — Меня вопрос девушки шокирует, и боковым зрением я замечаю, как у самих дверей замер и Ник. — Простите… — Я делаю вид, что мне послышалось и даю девушке возможность сделать вид, что она ничего не спросила, но она не делает этого. — Почему Вы все еще не помолвлены? Как, к примеру, инфанта Хулия. По традиции Вы должны быть уже как года два, а то и три помолвлены. Вы недостаточно красивы для принцев? Или Ваши манеры не столь безупречны, как Вы хотите нам показать? — первое, что я делаю — успокаиваю себя. Контролировать свои эмоции, пожалуй, одно из самых ценных умений. Хотя при всем оставаться внешне невозмутимой куда сложнее, чем поддаться эмоциям. Вот и сейчас внешнее спокойствие стоило мне огромных усилий, но моя выдержка меня не подвела. Меня научили всегда и везде оставаться принцессой. Я посмотрела на девушку. В ее ярких и пышных каштановых волосах сейчас играли отблески света, серые глаза с превосходством смотрят на все вокруг. Девушка явно привыкла командовать всеми, но она забылась. Она не понимает, что я значу куда больше, чем она даже смела мечтать. Да как она вообще посмела? Кто она вообще такая, чтобы вот так обращаться ко мне? Как сказал Март, она — простолюдинка, а я — принцесса. Она не имеет права обращаться со мной так, словно выше меня. — Леди Эстель, — грозно сказала Сильвия и с тревогой посмотрела на меня. Она-то, живя все время во дворце, прекрасно осведомлена насколько это больная и щекотливая тема. Если эта леди Эстель думала, что так произведет впечатление, то она ошиблась. Она получит совершенно не то, что она ожидала. Я выпрямилась еще больше, и когда я заговорила, мой голос звучал неестественно холодно и равнодушно. — Я отвечу Вам и всем, кого этот вопрос еще интересует. Я не помолвлена еще ни с одним из принцев, только потому, что сама этого не желаю. Я сама выберу себе мужа, а не пойду по указке кого бы то ни было. И это не я жду приглашений, а немало принцев ждут покорно моего ответа на их предложения. Надеюсь, Ваше любопытство удовлетворено? — девушка слегка кивнула, а затем я безразлично добавила, хотя и хотела улыбнуться, — А теперь можете идти собирать вещи. Для Вас Отбор закончен. — Ваше Высочество, не Вам решать, кто уедет, а кто останется. Это решение принимает принц Николас, — гордо ответила леди Эстель. До чего же она тщеславна и испорчена, и, ко всему, прочему глупа. Я замечаю, что Ник все еще стоит у двери. — Вы хотели бы услышать его подтверждение моих слов? Или Вы желаете, чтобы Ваши слова передали королю и королеве? — я не на шутку разозлилась. Как эта выскочка могла только предположить, что я не замужем, потому что мне не делали предложений. До чего же узкий кругозор. Ответа не нужно было. Ник, милый Ник, который лучше всех меня знает, сразу распознал признаки надвигающейся бури и вошел в гостиную. Девушки ахнули, но он не обратил внимания и подошел прямо ко мне, а затем повернулся к леди Эстель. — Чего Вы ждете? Принцесса Бланка приказала Вам собирать вещи. Или Вы думали, что я поставлю Вас выше своей сестры? Будьте благодарны, что это я услышал, как Вы оскорбляете принцессу, будь это король или королева, простым исключением из Отбора Вы не отделались бы. — Он не проявил к ней больше внимания, в отличие от девушек, провожающих леди Эстель взглядом, — любая, кто станет пытаться оскорблять или вредить моей семье, последует вслед за этой леди. Не заставляйте меня разочаровываться в вас. — Ник серьезно посмотрел на девушек, а затем с заботой посмотрел на меня. — Бланка, ты закончила? — На сегодня, пожалуй, с девушек хватит, — я принимаю руку Ника. — Было приятно с вами познакомиться. Удачного вам вечера. Мы с Ником выходим, а девушки остаются. Ушло довольно много времени на то, чтобы я вконец успокоилась. Когда начался прием, я снова вовсю улыбалась и шутила вместе с Хулией, Мартом и Ами, Анхель появился незадолго до речи Ника, и к моей радости, улыбался. Хорошо хоть он не злиться на меня. Все заняли свои места, но прежде чем занять свое, я проверила, как поживают мама и малыш. Она просто светилась и просила не волноваться за нее. Я с прекрасный настроением вернулась на свое место и отдалась всеобщей праздничной атмосфере. К тому же Анхель решил сегодня повеселить всех забавными историями, и когда вошли девушки, мы смеялись во всю. Ник тут же ушел за свой столик, а Гавриил начал свое шоу. — Почему девушек 34? — наклонившись ко мне, поинтересовалась Хулия. — Это как-то связано с твоим уроком? — Это я отправила одну девушку домой, — за нашим столиком сидели я, Хулия, Анхель, Амалия, Март и стоял пустой стул для Ника. Пусть это было ребячеством с моей стороны, но мне захотелось оставить для Ника место за нашим столом, если он захочет присоединится к нам. Как же я хочу, чтобы он никогда не отдалялся ни от меня, ни от наших друзей, но какой будет его жена? Кто знает, может она захочет отгородить Ника от нас, но, в таком случае, ей придется иметь дело со мной. У меня влияния больше, чем когда-либо будет у одной из них. Я никому не позволю забрать у меня брата. Все отреагировали по-разному. К примеру, Хулия замерла с бокалом в руках, и в ее глазах заплясали лукавым огоньки, Анхель улыбнулся и приподнял черную бровь, Амалия немного прикусила губу, она всегда так делает, когда заинтригована чем-то, Март открыто улыбался и при этом подмигнул мне. — Что случилось? — поинтересовалась Хулия. Терпение — не ее сильная сторона. — Леди Эстель в неприкрытой форме выразила сомнение в том, что я достаточно красива, и что мои манеры в достаточной мере соответствую нужному уровню, чтобы мне сделали предложение. Ее волновал вопрос, почему я еще не помолвлена, — у Хулии и Амалии округлились глаза, Март хмыкнул, а вот реакция Анхеля меня удивила. Он посмотрел на меня так, словно пытается понять непостижимое. Неужели то, что кто-то считает меня недостаточно красивой, вызывает у него такое удивление. Его взгляд меняется, и я понимаю, что он означает. Анхель словно изучает мое лицо, всматриваясь в черты лица, оценивая. И то, что я вижу в его глазах после, заставляет меня смутится. В его взгляде столько восхищения, что я чувствую себя от этого неловко. Ну какая разница, что думает обо мне какая-то девушка, когда Анхель смотрит через стол на меня вот так? — Бланка, румянец, конечно, красивый, но не стоит тешить самолюбие моего братца, — шепчет мне на ухо Хулия, которая сидит как раз по правую руку от меня. Я перевожу на нее взгляд: она улыбается, но в ее взгляде что-то такое, что вернуло меня к мысли о том, что она не только что-то скрывает и том, что от этого ей больно. Если бы она только рассказала, что ее мучает, но нет, она молчит, — будто так лучше. — Молодец, синеглазка, ты правильно все сделала. Они не чета тебе и должны помнить об этом, — подбадривает Март, хотя я вовсе не чувствую за собой никакой вины. — Может девушка не хотела тебя обидеть, — делает осторожную попытку Амалия. У нас с ней редко бывают разногласия, но они случаются, и в большей мере из-за того, что каждая из нас не может до конца понять ту жизнь, которой живет другая. Мы знаем друг о друге почти все, но при этом у нас разное положение, и как бы я не старалась, мне до конца так и не понять, что значит быть камеристкой дочери короля, мое положение как моя вторая сущность, и мне никогда не перестать быть принцессой. — Ами, она как раз это и хотела сделать, — спокойно отвечаю я, — Я дала ей шанс исправить все или хотя бы извиниться, но ей это было не нужно. — А Ник? Он знает об этом? — спросила Хулия, повернувшись ко мне. — Я знаю и сам подтвердил, что леди исключена из Отбора. Никто не смеет оскорблять мою сестру. Эти леди не исключение. Ты как? — Ник заботливо коснулся моего плеча и оглянул нас всех, улыбаясь. Он всегда будет с нами. Нас так просто не забыть. Прием удался на славу и когда я, Ник и испанские близнецы стояли немного в стороне и наблюдали за приемом, я решила, что потрудилась на славу. Ами ушла к Дани, я не знаю в чем причина, но девушка в последнее время ходит подавленной, а меня так вообще сторонится. Я ничего не сделала ей плохого и вроде бы ничем не обидела, отчего же она меня избегает? Март отошел, так как ему позвонила мама, и он ушел поговорить с семьей, так что остались мы вчетвером. — Бланка никогда не решится на что-то смелое и выходящее за рамки приличий, — Хулия добродушно улыбнулась и хотя слова ее в большей мере были более, чем правдивы, в них было что-то обидное и бросающее вызов, словно я и правда не могу решиться на что-то смелое. — Ты, к примеру, могла бы станцевать бачату? — очень хитро улыбается Хулия. Она веселится, довольная своей идеей. Бачата — старый латинский танец и было бы все отлично, будь он скромнее и не включал бы в себя очень тесную взаимосвязь партнеров и откровенные движения. Я бы смогла его танцевать, но Хулия явно задумала что-то вместе с этим, чтобы еще больше меня смутить. — С кем? Есть много кандидатур, сама же знаешь, — стараясь соответствовать ее игривому тону, отвечаю я. Она широко улыбается. — С Анхелем, — подмигивает мне Хулия, я затаиваю дыхание. С Анхелем танцевать бачату. Как же должно это быть прекрасно, но от чего это меня так пугает? Это будет восхитительно, я уверена, а потом что? Что произойдет после? Сблизит ли нас танец или отдалит? Я представила его ладони у меня на талии и на бедрах, себя, держащуюся за него, как за спасательный круг, и мое сердце забилось быстрее. Я прикрыла на мгновение глаза и представила себе это, как же заманчиво. — А почему бы и нет? Есть еще условия? — когда отвечаю ей, то невольно улыбаюсь. — Одно. Совсем небольшое. Решишься станцевать на приеме? Закрытом приеме через 3 недели? — на приеме? Хулия с ума, случайно, не сошла? Там будут две наши семьи и как раз прибудет делегация из Великобритании вместе с их наследником, принцем Джорданом. Они известили нас об этом только вчера вечером. Принцы зашевелились, стоило к нам приехать Анхелю. Неужели они чувствуют в нем угрозу? Ник пронзил меня тяжелым взглядом, чтобы я не смела даже думать о том, чтобы участвовать в авантюре Хулии, но азарт не дал мне откинуть насовсем эту идею. Я перевела взгляд на Анхеля, он обаятельно улыбается и хоть его глаза святятся подобно глазам его сестры лукавством, он смотрит на меня понимающее и с одобрением, я ощущаю, что он не изменит обо мне мнение, что бы я не решила. — Если я это сделаю, что сделаешь ты? — Ник недовольно качает головой, но мне нравится эта авантюра. Там будут присутствовать не только наши семьи и девушки, но и британская королевская семья. Тем не менее, меня охватывает трепет при мысли, что я буду танцевать бачату с Анхелем. — Бланка, Хулия, угомонитесь. Неужели вы хотите испортить репутацию Бланки? Вы о маме подумали? — вполне разумно попытался нас остановить Ник, и он прав. Я не хочу и не могу заставить маму так нервничать. — Хулия, может, действительно, в другой раз? Я не хочу, чтобы мама сильно переволновалась, — обращаюсь я к подруге, а по глазам Ника вижу, что он не этого добивался, но я это и так уже поняла. — Может тогда через 2 недели, когда приедут Санти и Асусена? — подмигивая мне, говорит Хулия. — Хорошо. Но что я получу взамен? — если уж играть, так по-крупному. — Тебе решать. — В ответ ты сама станцуешь этот танец перед всеми, и я оставляю за собой выбор времени. — С кем? С Мартом или Шоном? — смеясь, спрашивает испанка, — Боюсь, Карлос ради танца сюда не прилетит. — С Ником. — Глаза Хулии совсем ненадолго загораются, и я уверена, что как говорится, попала в цель. Почему-то мне кажется, что она и сама чего-то такого хотела бы. — Бланка, у твоего брата Отбор. Это вызовет пересуды, — нерешительно отвечает подруга. — Вы же близкие друзья, и я устрою так, что никто ничего плохого не подумает. Так как? — Если ты сама на это решишься, то я согласна, — Ник тяжело вздыхает, то ли признавая свое поражение и нашу безнадежность, то ли удивляясь тому, как мы ловко во все это втянули и его самого. Мы дружно смеемся. — Ты же не против? — спрашиваю я, посмотрев на Анхеля снизу-вверх. Я совсем забыла о его мнении. Может он не хочет участвовать во всем этом. — Нет. Не против, — Анхель улыбается мне, и эта улыбка вдруг кажется мне особенной. Есть ли в ней и правда что-то необычное, или это разыгралось мое воображение? Мое сердце замирает на пару мгновений, прежде чем из мира грез я возвращаюсь в наш мир. — Я должна была прежде, чем соглашаться, спросить твое мнение. Прости. — Бланка, все хорошо. Мне нравится эта идея, — не прекращая улыбаться, говорит Анхель. Я оборачиваюсь, чтобы спросить что-то у Ника, но только сейчас замечаю, как он склонился над Хулией и что-то шепчет ей, а она смеется. В ее взгляде нет той грусти, которая была еще минут 10 назад. Неужели та грусть и правда имеет отношение к Нику? Они были бы очень красивой парой, очень жаль, что это невозможно. Мимо нас проходят леди, и я замечаю светловолосую голову Марианны. К нам подходит слуга с бокалами красного и белого вина. Каждый из нас берет себе по бокалу, я, пригубив любимое красное вино и смотря поверх бокала, ловлю на себе взгляд Анхеля и делаю глоток. То, что происходит дальше, явно никто не ожидал. Одна из девушек — если не ошибаюсь, ее зовут леди Ариадна — оступается и все содержимое ее бокала выплескивается на идеальный во всех планах костюм Ника. Пятно растекается по его рубашке и пиджаку. Девушка приглушенно охает, и, если бы я не была столь удивлена, успокоила бы девушку, но вместо этого я просто замерла на месте. Быстрее всех реагирует Хулия, она выхватывает полотенце у слуги и промакивает им пятно от вина. Она так же шокирована, как и все мы, потому что тут же переходит на испанский. — Ahora el traje está roto. Nick, tienes que reemplazarlo inmediatamente. Por qué la gente no mira a tus pies? (исп. Теперь костюм испорчен. Ник, тебе нужно его срочно сменить. Почему люди не смотрят себе под ноги?) — Хулия, — укоряю я подругу. — Что не так? — Ты перешла на испанский, — я едва заметно указываю на леди Ариадну. — Прошу прощения, леди, — она вежливо обращается к девушке, а затем снова смотрит на меня: — Я всего лишь сказала, что нужно быть осторожнее вот и все. — Простите, Ваше Высочество. Я не хотела испортить Ваш костюм, — робко обращается к Нику девушка, и даже близнецы немного успокаиваются. Я по глазам Ника вижу — он раздражен, но, тем не менее, вежливо отвечает девушке. — Я и так собирался его сменить, так что не тревожьтесь, леди, — Ник снисходительно кивает девушке, но он словно вовсе не видит ее. Он переводит взгляд на Хулию и уже более тепло говорит, причем тут же переходит на испанский, — Déjalo en paz. No se puede hacer nada con una mancha. Julia, tengo docenas de trajes. Cualquier uno más, uno menos. (исп. Оставь его. Ты ничего не можешь сделать с пятном. Хулия, у меня десятки костюмов. Неважно, одним больше, одним меньше.) — Еste traje estaba escribiendo a la cara. (исп. Этот тебе к лицу был), — улыбается Хулия. — Простите, мне так неловко, — бедная девушка не знает, что ей делать. — Леди Ариадна, не волнуйтесь, у моего брата около сотни таких костюмов. Все хорошо, — как можно добродушнее говорю я, и девушка немного успокаивается, прежде чем Анхель выбивает ее из колеи своей фразой: — А Нику идет Ривьера двухсотлетней выдержки, — смеется Анхель, Хулия и я бросаем на него укоризненные взгляды, Ник приподнимает бровь, а леди Ариадна непонимающе смотрит на инфанта, но вместо него на ее немой вопрос отвечает Хулия. — Это сорт вина, которое было у Вас в бокале. — Мне так жаль, — не знаю что делать, бедная девушка снова обращается к Нику. Чем бы ей помочь? — Все хорошо, леди Ариадна, — спокойно отвечает Ник немного устав от всей этой ситуации. — Дамы, прошу прощения. Ник уходит во дворец, и тут же из виду исчезает леди Ариадна. Анхель наклоняется к моему уху и неслышно для Хулии спрашивает: — Я могу тебя ненадолго увести в сад? — я вопросительно смотрю на него, и он тут же задает следующий вопрос, — ты не читала вторую записку? — Читала, и не только я, — ухмыляюсь я. Анхель приподнимает бровь. — Да? А кто еще читал? — Твоя сестра и Ами. — Ты им дала? — удивленно спрашивает инфант. — Знаешь, они у меня как-то забыли спросить. Просто взяли и прочитали. — Как так получилось? — Не стоило оставлять записку на самом видном месте, — улыбаюсь я, а Анхель смеется. — Хватит шушукаться там. Братишка, хочешь похитить нашу Бланкиту? Перекинул через плечо и унес куда хочешь, — подмигивает Хулия брату и, не дождавшись ответа, уходит в сторону наших семей, а мы с Анхелем отходим дальше в сад, туда, где мы можем побыть в относительном уединении. — Ты хотела узнать меня, помнишь? Задавай любые вопросы, отвечу на все. — На все? — с ухмылкой спрашиваю я. — На все, — с улыбкой отвечает Анхель. — Сколько у тебя было девушек? — только после того, как слова сделают с моих губ, я понимаю свою ошибку, но отступать поздно. — Ты и правда хочешь это знать? — широко улыбаясь, вопросом на вопрос отвечает он. — А почему бы и нет? Стесняешься? — Нет. То, что было, оно в прошлом. Обещаю, что буду верен тебе, ты будешь у меня единственной. — Не будет ли тебе скучно со мной? Не затоскуешь за изобилием женского внимания? — У меня не будет причин тосковать, только не с тобой. Ты скрасишь даже самый хмурый день, — с теплотой говорит Анхель и осторожно касается моей руки, я не одергиваю ее, позволяю волнительному и сладкому чувству заполнить мою сущность. Прикосновение ладони Анхеля к моей заставляет мои нервы обострится, что будет, когда он меня поцелует? — Ты уверен? Ты и правда хочешь быть верен одной женщине всю жизнь? — Я смотрю внимательно на его точенный профиль и надеюсь, что он сейчас не повернется, и я не буду вынуждена отвести глаза. — Я хочу быть верен тебе, — простодушно заявляет Анхель, и я теряюсь. Он льстит мне? Или говорит правду? Нет, он не стал бы врать мне, но и вряд ли осознает всю значимость его слов. — Так сколько было девушек? — Много, Бланка, — так я буду всего лишь очередным его завоеванием? — Бланка, как бы ни сложились дальше наши взаимоотношения, ты никогда не будешь одной из них. Ты гораздо ценнее любой из них, не забывай этого. Анхель словно читает мои мысли. Мы уходим еще глубже в сад, и голоса постепенно стихают. Освещение сада становится более блеклым, но в то же время оно создает чарующую интимную обстановку. — Так что же ты хотела узнать помимо того, сколько у меня было девушек до тебя? — С ухмылкой спрашивает Анхель, повернув на одиноких узенькой дорожку, петляющую между клумб с цветами. Он все еще не забирает руку, а я не отпускаю ее. Так не хочется, чтобы он отстранился или ушел куда-то. Мне хорошо вот так, хорошо рядом с ним, но этого недостаточно для помолвки. — Что было для тебя самым удивительным? — Такого было много. И во дворцах, и за их пределами. Так для меня было довольно необычным существование гарема на востоке, — как же. Не поверю, что мужчина будет против наличия у него большого количества женщин, — считай меня старомодным, но я считаю, что раз ты женился, значит будь верен только одной женщине, своей супруге. Брак может заключался по абсолютно разным причинам, но я верю, что в конечном счету можно найти любовь в браке или, по меньшей мере, теплую привязанность. Я провел несколько ночей в гареме турецкого султана и, в некоторой степени, мне это понравилось, но мне было жаль тех женщин. Каково это делить супруга с кем-то еще? И к тому же у них так мало прав. Хорошо, что я — мужчина. — Существуют ведь и мужские гаремы, — я с лукавством смотрю на Анхеля. — Интересно, как живется женщинам, у которых целый гарем мужчин. — Даже не думай о таком, — серьезно сказал Анхель, и я растерялась. Он только что смеялся со мной, а тут вдруг такая резкая смена настроения. — Почему? Что в этом такого? — Бланка, называй это как хочешь, но я хочу, чтобы ты даже не думала о таком, — на лице Анхеля мелькает что-то, но я не успеваю понять, что. — Хорошо. Что еще тебя удивило? Я ведь почти не видела мир, кроме нескольких стран, а ты много, где побывал. — Я стараюсь подбодрить Анхель, но он и без моих усилий улыбается. — Один раз мы с моим наставником заблудились в одной небольшой деревушке в Индии. Мы как раз уже должны были покинуть Индию, но сеньор Хименес решил показать мне, как живут простые люди. Поэтому мы поехали немного на юг от Дели. Все словно оказалось против нас. Сломалось авто, в деревне не оказалось связи, и, ко всему прочему, далеко не каждый ее житель был настроен приютить у себя иностранца. Не поверишь, но никоим образом не подействовало то, что парень, которого они видели перед собой, является наследником испанской короны. Я не привык к тому, что титулы и положения не имеют никакого значения. Нас с детства учили обратному, а тут, в этой деревушке, это не имело смысла. За кров над головой, предоставленной одним местным жителем, мне наряду с остальными, пришлось работать. Хорошо хоть, что я разбираюсь в лошадях. У них как раз было несколько жеребцов. — Блестящий инфант Анхель работал в небольшой конюшне индуса? — без тени злорадства, лишь с легким удивлением и простодушно веселясь, спросила я. Я даже представить не могу себе эту картину. — Представь себе. Мы там пробыли около недели, пока не починили наше авто, и мы не уехали обратно в Дели. Но это меня чему-то да научило. Удивительно видеть людей, которых вовсе не волнует, какую выгоду они могут получить, оказывая тебе услугу. Необычно было на время стать простым человеком. Забот больше, но, как ни странно, больше и свободы. У простых людей куда меньше ограничений, чем они думают. — Ты разочаровался в том, что ты принц? — Мы еще немного проходим глубже в сад. Нас окружает лишь стрекот сверчков и легкая трель птиц, которые еще не уснули. Моя рука по-прежнему находится в руке Анхеля. Мы останавливаемся у одной из волшебных цветных композиций нашего садовника. — Нет. Не будь я тем, кем я есть, у меня не было бы моей семьи, моих друзей и у меня не было бы тебя. Нет, я не жалею, — улыбаясь, говорит Анхель и я смотрю ему глаза. При таком освещении их цвет напоминает ясную звездную ночь, завораживающее зрелище. Я тянусь к Анхелю, и, если бы я только сама знала, зачем. Между нами снова возникает притяжение, и я чувствую, как вокруг нас словно возникает электрическое напряжение, я не отстранять и не убегаю, мне интересно, чем это все закончится. Анхель, все еще держа меня за руку, второй рукой проводит по моей щеке. — Ты красивая, очень красивая, — Анхель улыбается; его глаза загораются магическим блеском. — Ты такая нежная, ты особенная. Анхель наклоняется ко мне и оставляет легкий поцелуй на щеке, затем его губы касаются моего носа. Я думала, он поцелует меня в губы. Я удивленно смотрю на него, но я уверена, что при этом краснею. Даже такой поцелуй вызвал во мне бурю эмоций. Это было так нежно и, в то же время, трепетно. — Мне кажется, я так могу в тебя влюбиться, — совсем тихо, почти шепотом, говорит Анхель у самого моего уха.