Ангелы тоже смертны

      «Какие мягкие у него губы», — думала она, сливаясь с ним в поцелуе.       Она наслаждалась ими, впивалась и кусала, и ему это нравилось. Их языки сплелись воедино, дыхание участилось, а внутри все сжалось в горячий и трепещущий комок. Его большие ладони, до этого безнаказанно блуждавшие по ее спине, теперь нарочито вызывающе спустились вниз…       — Остановись, — прошептала она, оторвавшись от его губ.       «Остановись», — приказала она себе.       — Мы договорились, — еще тише сказала она, стараясь унять свое сердце, дыхание и похоть.       — Я помню, — сказал он разочарованно.       Она медленно опустилась на пол, столь холодный, что разгоряченное тело, даже через одежду стало охлаждаться. Он сел рядом, всем своим видом показывая свое недовольство.       — Мы договорились, — повторила она, избегая его взгляда.       — Боишься, что…       — Ничего я не боюсь.       — Тогда почему? — Его пальцы коснулись ее щеки. Желание его еще не покинуло. — Я умею молчать. Неужели ты этого еще не поняла?       — Поняла… но здесь не хочу. Может, когда домой вернемся…       — Обещаешь?       Ответом ему было молчание и еле заметный румянец, не ускользнувший от его взгляда. Она положила голову ему на плечо, и тишина окутала их на несколько минут. Широкая ладонь накрыла маленькую девичью ладошку, и та полностью под ней исчезла. Безошибочно найдя на тонком запястье белую нить шрама, что пересекала его, он медленно провел по нему большим пальцем.       «Откуда он?» — спросил он в тот день.       «Не помню. Мамин успокаивающий шепот помню, жжение капель, падающих на рану и тут же затягивающуюся, тоже, а как порезалась… не помню».       …Липкое состояние ужаса охватило ее, когда он прошипел ей в ухо ее собственное имя, зажав рот рукой в этом месте подальше от посторонних глаз. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и не могла пошевелить ни одним мускулом скованного страхом тела… какое-то время. Мозг ее лихорадочно соображал, ища решение, но ничего придумать так и не смог, кроме одного…       — Как ты узнал?!       Она нависла над ним, согнувшегося пополам и хватающего ртом воздух после сильного удара под дых. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, и, не поднимаясь с пола, произнести, чередуя слова и дыхание:       — По… шраму… на запястье…       Во взгляде ее промелькнуло удивление, но не более. Она поднесла руку к глазам, чтобы получше рассмотреть. «Да я и думать о нем забыла».       — Я его еще в школе заприметил, — сказал он, когда смог отдышаться, но все так же сидя на полу. — А когда здесь увидел… сопоставил. Ведь не бывает же одинаковых шрамов, даже с разницей во много лет?       «Из его уст это, по меньшей мере, звучит странно». Она опустила руку.       — Остальных ты тоже… сопоставил? — ее взгляд сделался колючим.       — Они меня не интересуют, но других, — он прищурил глаз, — могут.       — Что тебе нужно?       С напыщенным видом, наглостью и спокойствием он произнес:       — Ты.       На миг ей показалось, что она лишилась способности говорить, а когда, наконец, поняла, что может, процедила:       — Ну, ты и… ублюдок. А что удержит меня от расправы над тобой?       Она оскалилась.       — Ничего. Но зачем-то мы Ей нужны?       — А ты не так прост, каким кажешься, — хмыкнула она и добавила: — Как и я…       — Может, поэтому ты мне и нравишься, — еле слышно пробормотал он, но она его услышала…       Она подняла голову и посмотрела на него; на ее губах заиграла мягкая улыбка, постепенно превращаясь в звонкий смех.       — Ты чего? — удивился он.       — Вспомнила, как ты меня поцеловал в первый раз!       — Ну да… и удар под дых тоже?       Она смерила его пристальным взглядом и тут же оседлала его колени, обхватив лицо ладонями. Поддавшись вперед навстречу друг другу, они соприкоснулись лбами.       — Прости, — глубокий вдох, и вместе с воздухом она втягивает в себя аромат его кожи. — Он был необходим, ты же понимаешь?       — Прощу, если… загладишь вину.       — Ты невыносимый ублюдок. Прошлых разов тебе мало?       — Мне всегда тебя мало. — Он ловит ее губы и сминает в жадном поцелуе.       Молния плавно уходит вниз, оголяя грудь, живот и пах, и вот уже ловкие маленькие пальчики бессовестно хозяйничают внутри, поднимая в его теле волну дрожи и высвобождая из оков ткани стоящую колом плоть.       Он цокает языком и мотает головой, напоминая о том, что, мягко говоря, ей не нравилось, но почему-то каждый раз вызывало внутри сладостную тягучесть. Она выпрямилась и поднесла руки к голове. Черная ткань соскользнула с лица и упала в подставленную им ладонь, которая тут же ее смяла и отбросила подальше.       — Так лучше, — вырвалось у него вместе со стоном, так как ее губы приступили к делу.       Сначала несмело и осторожно, словно боясь причинить вред, она заглатывала головку члена, посасывая ее и облизывая; потом темп убыстрился, и она уже вбирала в себя весь ствол до конца, до самого основания, поглаживая и сминая рукой мошонку.       Его рука, легшая ей на голову, двигалась в одном такте с ней, а пальцы больно вцеплялись в волосы, но от этого волна сладострастия внутри ее тела только нарастала и становилась мощнее. Другой он сдавливал и выкручивал ей сосок, затвердевший, словно камень, мял грудь, ягодицы и непрерывно стонал… Струя спермы брызнула в рот и в горло, потом потекла вниз, понукаемая глотательным рефлексом. Ее было много, и часть тонкой струйкой вытекла наружу, покрыв темные паховые волосы белыми бусинами.       Ее губы, кожа, язык пропитались им насквозь. Он слизывал и вдыхал самого себя, наслаждаясь и возбуждаясь вновь… Прильнув к лону губами, он блуждал языком по его розовым лепесткам, проникал внутрь, зубами теребил клитор, доводя ее до исступления. Запах похоти щекотал ноздри, заставляя яростнее гонять по члену рукой…       Судорога охватила ее тело, и она, издав вопль, спустила ему в рот, после чего без сил упала к нему на колени, почти сразу ощутив на своем животе горячий плевок семени. И когда он ручейком стек вниз, запутавшись в волосах на лобке, она вдруг остро ощутила желание почувствовать его внутри себя. «Ничего, все впереди», — думает она, заглядывая в его все еще поддернутые дымкой страсти глаза.       Равномерное дыхание обоих — единственное, что нарушало тишину до момента, когда он произнес:       — Здесь научили или в школе… тренировалась?       — Все так плохо?! — негодующе фыркнула она, сверкнув глазами.       — Все так хорошо… — Он попытался притянуть ее к себе, обхватив за плечо, но она не далась.       — Есть с кем сравнивать? — Лукавый прищур ее глаза, заставил его улыбнуться.       — Есть.       — И кто она?       — Кто он?       — Ты его не знаешь, да и не узнаешь… уже, — ее глаза наполнились грустью. — Нет его…       — Значит здесь.       — Ревнуешь? Думаешь, дальше зашли?       — Больно надо.       — Не думай. Не зашли, — она вздохнула. — И все же ты ревнуешь.       — Я не ревную.       — Тогда почему сразу, после первого раза, не спросил? — позлорадствовала она.       Теперь фыркнул он.       — Не сердись, немного ревности еще никому не повредило, — и поцеловала. — Так кто она? И не говори, что я ее не знаю, — пристальный взгляд просверлил его насквозь.       — Знаешь. — Он поднес губы к ее уху и прошептал.       — Врешь! Об этом бы вся школа гудела!       — Я не из болтливых, если помнишь. Она тем более.       — Ладно… квиты.       Ей хотелось прижаться к нему всем телом и сидеть так часами, но надо было уходить — время для них ограничено. Когда она подняла маску, чтобы надеть, он спросил:       — Зачем она нужна, разве без нее не было бы лучше?       — Мы тоже об этом спросили у Нее. Знаешь, что ответила?       — Что?       — Они вам не подчиняться, если будут знать!       — Может, Она и права…       Он покинул, приютивший их трюм, через несколько минут после нее.

***

      Лифт нес ее вверх, а тело все еще ощущало его прикосновения, что поднимали в ней горячую волну. Она почувствовала, что щеки вновь начинают гореть и приказала себе остановиться и не думать, не сейчас…       «Мне всегда тебя мало», — сказал он.       — Мне тоже, — повторила она его слова. — Мне тоже тебя мало.       Лифт остановился и створки разъехались. Коридор блеснул белым, ослепляя ее еще не привыкшую к яркому свету после полутьмы трюма. Медотсек. Они пришла проведать Паркинсон. Мей сказала, что та, наконец, очнулась.       — Ты как? — спросила она, оказавшись рядом с ее койкой.       — Нормально… как видишь, — осипло проговорила та. — Пить хочется…       — Тебе нельзя.       — Знаю, но от этого хочется еще сильнее.       — Мей тебя неплохо подлатала.       — Неплохо… Но лучше бы не латала — всем бы легче стало.       — Не говори глупостей! — вспылила она. — Ты нужна…       — Кому?       — Нам. Всем.       — Всем? — она усмехнулась. — Моим родителям я точно не нужна.       — Зачем так говоришь?       — Затем, что знаю. Монстры никому не нужны. Вернули бы бота… и достаточно.       — Пэнси…       — Тихо! — прошипела Меченосец. — Рыжий здесь.       Она обернулась. Рон стоял возле входа и смотрел на них.       — Опять приперся… уже второй раз за сегодня.       — За что ты его так ненавидишь?       — За то, что он есть! — бросила Пэнси и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.       — Как она? — спросил Рон, когда она с ним поравнялась.       — Говорит — нормально. Только тебе-то это зачем? Мало она тебя…       Он не ответил, только посмотрел исподлобья — сначала на нее, потом на Паркинсон, — развернулся и ушел.       Она пожала плечами и направилась следом.

***

      Гарри вертел в руках собственные очки и до сих пор не мог поверить, что это был не сон: очки, как и рука, как и все, что было вокруг, больше не расплывались перед ним, а виделись отчетливо и ясно.       — Эй, — окликнул его Невилл. Они были вдвоем в каюте. — Ты в порядке?       — Да, просто не верится… как-то, — он поднял очки вверх, демонстрируя их как нечто невообразимое.       — Что она сделала?       — Я и сам толком не понял. Упомянула каких-то «жуков», что вставила в глаза, они, мол, и помогут тебе видеть… без них.       — И как?       — Даже слишком…       Гарри сфокусировал взгляд на дальней койке, на которой сидел Невилл, и стал ее рассматривать. Мельчайшие подробности виделись ему настолько явственно, что он даже испугался.       — На правой стойке облупилась краска, — сказал он.       Невилл осмотрел то место, куда указал Гарри, но ничего там не увидел.       — Там совсем немного, почти не заметно.       Невилл был потрясен не меньше чем сам Гарри и все же спросил:       — Тогда зачем они отдали тебе очки?       — Чтобы сохранил это в тайне, когда назад вернемся.       — Твое новое зрение?       — Да. Сказали, что это вызовет много вопросов, если буду без них.       — А, они сменили стекла?       — Нет, оставили старые.       — Тогда я не понимаю…       — «Жуки» работают, когда я без них, но стоит их надеть, и работа прекращается — видеть помогают только стекла. Я уже пробовал: и снимал, и одевал помногу раз.       — И?       — Надеваю — то же самое, лишь острота снижается, а снимаю… все четко и ясно, что аж пугает, только подождать надо… секунду, может две.       — Ну и как тебя теперь называть, Поттер — Соколиный глаз! — насмешливо произнес Малфой, появившись в дверях на последней фразе Гарри.       — Называй, как хочешь, — безразлично протянул Гарри, пряча теперь ненужные очки под подушку.       — Слышали, Меченосец очнулась, — сухо констатировал новость Драко, забираясь на свою койку.       — Да, Рон сказал, — ответил Гарри.       — А он-то откуда узнал?       — Мей сказала, когда он в очередной раз заявился в медотсек, проведать ее.       — Уизли? Мало ему прошлых унижений, на новые потянуло?       — Я у него так и спросил.       — А он чего?       — Ничего. Посмотрел на меня колко и ушел, ни слова не сказав. А Хирург?       — Хирург уже второй день как на ногах. Видел ее прихрамывающей… Кстати, завтра тренировки возобновляются, — бесцветно добавил Драко, отворачиваясь к стене.       — Знаем, — в один голос выдохнули Гарри и Невилл.

***

      Их было трое. Они вошли, и дверь за ними сразу закрылась. Он даже головы не поднял. Зачем? Сегодня его убьют или завтра, ему это было безразлично. Рана побаливала, но уже не так — ее лечили, хоть и с отвращением (он это чувствовал). Его кормили, выводили по нужде… и он не понимал, не понимал — почему еще жив. Разве не легче было прикончить его сразу? Это же естественно… Он сидел в углу, сжавшись в комок, но страха не было. Головы он так и не поднял, даже когда вошедшие начали говорить.       — Скорпион и живьем… — протянул женский голос. Холода было в нем столько, что Аймо стало не по себе. — И зачем же ты мне понадобился?       — Капитан, — раздался более молодой, но тоже женский голос, — я знаю, Ведьма еще ни разу не ошиблась, но… лучше от него избавиться. Кто знает, может он успел сообщить о местонахождении «Шакала»?       — Не успел. Он же не телепат, а биолот. Таким его создали…       — Создали? — два удивленных возгласа слились воедино.       — Да. Он клон. Они все клоны: улучшенные, надежные, преданные и запрограммированные… на самоубийство, чтобы в плен не попадать. И глазом не моргнут. Поверь, видела.       «Это не правда!»       — Поэтому вы несколько дней ничего не предпринимали? Ждали, что он…       — … и уже не дождусь.       «Я не клон!»       — Так дайте ему оружие, — уверено сказал третий, мужской, голос.       — Гарри, в этом нет необходимости. Если бы он хотел умереть, он бы это сделал, способов много: можно и голодом себя заморить, а можно об стену лбом… если делать это методично. Программа не давала бы ему покоя до самого конца! А этот и сидит спокойно, словно нас здесь нет, и ест, когда принесут. Он… бракованный.       «…он бракованный, — сказал равнодушный голос. — Уничтожить.       Аймо слышал, но не видел — глаза были закрыты. Он лежал на столе, голый, накрытый лишь куском белой ткани. Раздался сдавленный стон, хлопок и звук скольжения чего-то тяжелого.       — Следующий, — произнес тот же голос.       Следующим был он».       — И давно вам это известно? — обижено проворчала молодой голос.       — Ангел, Ангел, — капитан укоризненно поцокала языком, а потом сказала: — Месяцев шесть.       — А источник…       — …надежный… был. — Раздался глубокий вдох и последующие слова: — Я только одного не могу понять — как он проверку прошел? Бракованных списывают, их нельзя перепрограммировать.       — Сбой мог произойти и после проверки.       — Мог… Гарри, не надо так на него смотреть… сочувственно, — прошипела капитан. — Он не человек, и никогда им не будет!       — Разве он не из плоти и крови?       — И ты из плоти и крови, и Малфой… Но это не помешает ему уничтожить вас обоих, потому что в вас есть магия! Думаешь, зачем их создали? Человеческий фактор, Поттер, человеческий фактор — слишком многих упускали. А эти… эти не упустят. Не упустят! Они псы, пущенные по следу, с которого не собьются…       Капитан подошла вплотную, и присев перед Аймо на корточки, рывком, за волосы, подняла его голову, и два взгляда пересеклись: один горящий и безжалостный, другой безмолвно-ждущий.       — Если бы ты только знал, — цедила Дракон каждое слово, — сколь велико во мне желание вот этими самыми руками вцепиться тебе в глотку и с упоением вслушиваться, как хрустят под их нажимом твои шейные позвонки… но Ведьма сказала, что ты чем-то можешь мне пригодиться, а у нее отменная интуиция. Поэтому ты еще жив!       Она разжала пальцы, на которых осталось несколько темных волосков, и голова Аймо поникла.       — Пошли, — слышит он сухие слова, — здесь делать больше нечего.       «…здесь делать больше нечего. Старший вели приказал всем уходить, — сказал Сорко.       Ирджан и Мори потянулись к выходу, Аймо задержался.       Это был его первый поиск, и он с любопытством разглядывал убитых ими ведьм. Их было две: женщина и девочка лет десяти. Обе лежали на полу; женщина закрывала девочку своим телом, стараясь спасти, но ей это не удалось.       — Аймо, — окликнул его Мори, — идем.       Он поворачивается, делает несколько шагов и тут же обо что-то спотыкается. Глазами найдя предмет, он поднимает его с пола. Это оказалась деталь от какой-то игрушки, маленькая, с полпальца величиной, но очень яркая. Аймо, так и не поняв зачем, кладет ее в карман и идет к выходу».       Этот кусочек детской игрушки всегда был при нем. Он лежал в потайном кармане, сделанном несколько лет назад, и сейчас извлеченный из него. Яркая деталька, бережно уложенная на ладонь, всколыхнула его память, и теперь многое стало для него понятно.

***

      — Не сердись на нее, — сказала Ангел, когда они остались в лифте вдвоем. Капитан вышла на уровень раньше.       — Я не сержусь, — спокойно и сухо ответил Гарри. — С чего ты взяла?       — Твои глаза выдают тебя, как всегда. Считаешь, что она не права, когда так…       Гарри резко повернул к ней голову. Зеленый блеск его глаз отдавал злостью.       — Когда так, нет! — отчеканил он.       — У нее есть на это право, как и у Малфоя… как и у сотни других.       — У нее?! — возмущено хмыкнул Гарри. — Что-то сомневаюсь?       — Я тоже, поначалу, сомневалась, а теперь уверена — есть, — она посмотрела на него в упор. — У меня было время, чтобы это понять.       — Меня это должно разжалобить?       — Нет, просто понять…       — Понять? Что я должен понимать? Что она хладнокровная тварь!       — Гарри!!!       Но тот явно не хотел отступать.       — А нас принуждать, держа нож у горла другого — тоже ее право?       Ангел отвернулась, прикусив нижнюю губу.       — Ты… про этих девчонок…       — Про этих девчонок!       «Прости, Гарри, если можешь, прости, — мысленно взмолилась Гермиона. — Вся эта история с вами… она мне с самого начала не нравилась».       — Молчишь. Сказать нечего?       — Она все равно сделает так, как нужно ей, — словно извиняясь, ответила Ангел.       — О, единственно правильный ответ, — раздражено бросил Гарри.

***

      «Посылка готова».       Слова зеленым светом мелькали на черном экране, болью отдаваясь в сердце. Ее руки дрожали, когда она набивала ответ, несколько раз стирая и набирая его вновь, потому что каждый раз в нем возникали ошибки: то буква где-то удвоиться, то взбрыкнет и встанет на другое место, а то и вообще исчезнет… Но вот, кажется, и все — слова написаны, и можно отправлять. Палец в нерешительности завис над кнопкой…       Воспоминания обрывками пронеслись перед внутренним взором.       «Кин».       Имя опалило сердце, заставив его сжаться, а палец опуститься и надавить на кнопку, отправляя сообщение далекому адресату.       Все. Обратной дороги нет.