Начало

Глава 6 На утро всё казалось не таким уж ужасным. Возможно потому, что Доминик даже не успел вспомнить о вчерашнем. Он был разбужен Мэттом, который уже был при полном параде: в чистом (или почти) свитере и новых брюках, которых он до этого на нем не видел. - Ты куда намылился? Беллами казался таким довольным и накрахмаленным в своей аккуратной неряшливости, что, казалось, светился. - Не твое дело,- гордо произнес он. "Серьезно? Не мое дело? Да что это с ним?" - крутилось у Доминика в голове. - Эй, ну правда. Скажи. Не уж то в школу? - Нет. Всего-навсего на встречу,- и таинственно закатил глаза. Доминик показал свое удивление, подняв бровь. - И с кем же? - Ты вряд ли её знаешь. Вид у Мэтта был такой, что хотелось ему врезать. - Ну и что с того? В чем проблема? Иди, я тебя не держу. "Да у меня свиданий было больше, чем у него раз в сто, перед кем он выпендривается?" - Доминик закипал. Не от того, что Беллами нашел себе подружку, а от его гордого вида, будто он идет совершать подвиги. Дом презрительно фыркнул и встал с кровати. - Давай быстрее, не оставлю же я тебя дома одного без ключей. "Нет, я точно ему врежу", - в очередной раз подумал Дом и одним движением опустошил чашку с остатками вчерашнего чая, словно в ней был налит виски, и стал нарочито медленно собираться, чтобы вызвать новый выкрик Беллами, а вследствие и поорать на него за это. К его удивлению, Мэтт не проронил ни слова, а лишь терпеливо дождался его готовности и запер входную дверь с нахально-довольным видом. Больше всего выбешивает, когда человек нарочно злит тебя, при этом отказывается подавать вид, да еще и загадочно улыбается. Остаток дня Доминик провел в домашних делах, стараясь не думать о Мэттью. "С каких пор меня вообще это волнует?" - думал он. На следующий день он от безделья даже пошел в школу и не удивился, не обнаружив там Мэтта. Дом весь день тусовался со старыми знакомыми, отвлекаясь от повседневных навязчивых мыслей и немного расслаблялся. А тем временем шли дни. Снег стал обычным явлением, ведь уже почти неделю назад наступила зима. С оглушительным удивлением Доминик вспомнил, что в эти выходные уже его День рождения. Надо было готовиться к предстоящему событию, хоть отмечать не очень-то и хотелось. Ему удалось уговорить маму оставить ему дом на ночь, что уже было нехилой победой. Оставалось дело за малым: пригласить гостей и подготовить дом к празднику. В тот день он пришел в школу с конкретной задачей - позвать всех на праздник. И хоть ряды учеников, посещающих школу в те дни, были невелики, в тот день пришли почти все, кто должен быть приглашен, словно чувствовали запах приближающейся попойки и шли на него, как пчелы на цветок. Со старыми знакомыми проблем не было - пара фраз, улыбка, и они уже приглашены. Оставалось как-то позвать Мэтта. На удивление, это было достаточно сложной задачей: в школе его не было видно, а идти домой к нему Доминик не очень хотел. К его великому удивлению, он заметил Мэтта ещё когда поворачивал за угол. Он попросил парней, что шли с ним, идти без него, а сам остался стоять на месте и наблюдать. Мэтт стоял, оперевшись рукой о шкафчик, склонившись над какой-то длинноволосой головой, ещё более длинноволосой, чем у него. "Да это же Бекки!"- осенило Доминика. - "И это её-то он от меня скрывал?!" Доминик немного успокоился и перестал злиться, ведь Бекки - девушка не из шикарных. Но удивительно было уже то, что даже она повелась на такого разгильдяя, как Мэтт. В смысле, есть различные разгильдяи: есть как Дом - в меру обаятельные, а есть как Мэтт - застенчивые, чересчур неряшливые, немного не от мира сего... В общем, не лучший вариант. Такие парни как Мэтт всегда одиноки. Это закон. Но Бекки его нарушила. Да что сказать, Мэтт буквально расцветал при ней. Если его не знать, можно даже подумать, что он уверенный в себе симпатичный парень. В какой-то момент Доминик готов был поспорить, что Мэтт кинул на него недолгий взгляд, после чего опять впялился в свою спутницу. "Да черт бы его побрал, он же видел меня!"- думал Дом. - "Какого хера он там корчит из себя?" И правда: Мэтт продолжал стоять, как ни в чем ни бывало, и лишь яростнее стал махать руками. И даже в двадцати шагах от него Доминик чувствовал, как нервно подрагивает его кончик носа. Ради интереса он подошел ближе, и теперь он точно был готов дать голову на отсечение, что почувствовал на себе его взгляд. Однако, Мэтт от своего занятия не оторвался и стал походить на того мерзкого и до боли загадочного себя при их последнем прощании, когда тот закрывал дверь. "Я же пришел, блин, его позвать, стою тут прямо перед ним, а он даже взглядом не покажет, что заметил меня!"- негодовал Дом. " Вот редкостный хер!". Мэтт умел быть этим "редкостным хером" когда хотел, без видимой на то причины. И это выводило из себя. Не дожидаясь, пока Мэтт отреагирует, Дом резко повернул назад, спиной чуя его взгляд. Он обернулся, надеясь увидеть во взгляде хоть долю сочувствия и безмолвное "извини", но он увидел эту парочку целующейся, а Мэтта как-то с прищуром глядящего на него. От такой наглости Дом припустил шагу. В душе он кипел и разражался всеми ругательствами старых бабулек, которые знал: "Неслыханная наглость! Немыслимо! Нахал!..". "Херня какая-то. Охерел. Да я, блин, такую домой приведу, какая ему и не снилась", - гневно планировал он. В голове промелькнуло странное, но меткое слово: "Назло". В подтверждение этому он непроизвольно наткнулся взглядом на стоящую поодаль Мишель. Столь милое имя для такой... Не хватало только как в старой песне пропеть пару строчек на чистом французском. Дело в том, что Доминику уже приходилось лицезреть её грудь во всей своей красе, что немного подпортило её репутацию, несмотря на её агрессивные выпады и защиту на этот счет. Девочки поддакивали ей во всех её многочисленных: "Вот урод!" или высокомерном: "Нахал!", однако сами видели, как горят у несчастной глаза. "Не откажет",- Доминик был непреклонен. - "Поломается, но не откажет". Впрочем, по правде говоря, была она достаточно хороша собой. Эдакая крикливая блондинка, Дом любил таких. По крайней мере, с такими просто. А её неправдоподобные приступы ярости в чей-то адрес скорее расценивались как робкие попытки не вызвать жалость, чем реальная злоба. При его появлении, девушка отвела взгляд и сделала обиженный вид. "Бедное дитя",- думал Ховард. Её подружки, обступившие её со всех сторон удивленно вылупились на него. - Девочки, можете оставить нас одних? Пестрая тучка мух отступила с шумным жужжанием, а сама Мишель, растерявшаяся и не знающая, что делать со всем этим вниманием в её адрес, уклончиво отвернулась, сведя руки на груди. Дом принял самый галантный вид, на который был способен в эту минуту, и сладко протянул: - Ну не злись, Миш. Казалось, этого короткого "ну не злись, Миш" было уже достаточно, потому что девушка повернулась к нему лицом, а глаза её предательски заблестели. Но она молчала. Из последних сил. - У меня к тебе предложение. Девушка с нескрываемым интересом посмотрела на него. "Готово". - Скоро мой День рождения... И я хотел, чтобы ты там была. Бедная Мишель. Ещё чуть-чуть и она накинется на него со счастливыми криками: "Я согласна!". В первый раз она подаёт голос: - Конечно, приду, спасибо. Видно, что ей хочется сказать больше, но гордость не позволяет. Доминик сладко тянет: - Спасибо, я буду рад. И нежно, невесомо целует её в щеку. У всех на виду. Все вокруг загудело, а Дом только рад стараться. Цвет лица Мишель уже напоминает редиску, а глаза суетливо, но довольно бегают по окружающим, как бы спрашивая: «Видали?». Произведя фурор, Дом удаляется в приподнятом настроении. Остаток дня он мило улыбается тем, кого уже пригласил, и приглашает тех, кого еще не успел. Вечеринка обещает быть крупной. Приглашены почти все. Кроме главного засранца. Но так уж и быть, Дом простит ему его поведение и пригласит его на репетиции. Пусть ему будет стыдно. На репетицию, однако, Мэтт опоздал. Но пришел с таким видом, что Дом уже ожидал концерта. По-другому Беллами не умел. Все сидели и, откровенно говоря, скучали. Пит изредка ковырял в носу, думая, что его никто не видит, Стэн шевелил струнами, а Пол просто ждал появления Мэтта, чтобы отругать его за опоздание. С шумом войдя, он развязно завалился на стул, и Доминик откровенно удивился тем переменам, что произошли с ним. "Когда он успел так обнаглеть и стать таким подонком?"- думал он. - "Где тот застенчивый парень, что пришел к нам недели три назад?". Изредка в Мэтте по-прежнему можно было уловить того "застенчивого парня": по движениям, походке, взгляду. Но что-то в нем появилось новое, и искорки в глазах поблескивали недобрым светом. Беллами превратился в шкодливого чертенка, хоть по-прежнему с виду был тихим и даже загадочным. Мэтт резко достал гитару и пролепетал: "У меня есть новый материал" и, не спрашивая, хотят ли его послушать, начал играть с таким видом, будто сам Хендрикс спустился с небес. Было в нем что-то вызывающе эпатажное, но это "что-то" очень трудно было уловить и поддать описанию. Для всех, кто не понимал его, Беллами просто "охерел", но Доминик, зная его ближе остальных, понимал, что не всё так просто. И вновь со струн его гитары полилась чудесная мелодия, в которую вливаешься сразу и целиком. Доминик отчаянно пытался абстрагироваться от неё, но не получалось — мелодия навязчиво вкрадывалась в голову и оставляла там заметный след. Это его злило. Ещё больше его разозлило то, что на лицах всех пестрели различные эмоции - от восхищения до зависти, но оба этих чувства подчеркивали качество мелодии, то, как она воздействует на людей. Доминик с деланным пренебрежением отвернулся, как бы выражая свою незаинтересованность, но через некоторое время поймал себя на том, что непроизвольно отбивает ногой ритм. Разозлившись еще больше, он ждал окончания мелодии, и, когда пальцы Беллами наконец-то отлипли от струн, в зале воцарилось молчание. Впрочем, сразу после этого посыпались короткие, но воодушевленные реплики в стиле: "Круто! Молодец! Так держать!". Все эти слова были как соль на рану Дома, и он подсознательно чувствовал, как проиграл в борьбе с безмерным обаянием Беллами. И почему-то немного успокоился. Смирился, наверное. В это время Беллами был безмолвной душкой: глаза сияют, на щеках румянец, прикрылся гитарой, как бы отгораживаясь ото всех. И в который раз Доминик дивится на то, как умело и быстро Мэтт преображается на глазах. Пол сейчас, кажется, разнесет всех от воодушевления: - Блин, отлично! Просто отлично! Дом, иди-ка своргань нам под это что-нибудь путнее на барабанах! Я пока буду продумывать текст. Дом без особого энтузиазма встает с места и молча садится за барабаны, тут же выстукивая какой-то ритм. Кажется, рукоплещут все, кроме Пита, тот сидит понурившись, смотрит в пол. Но не на него обращено внимание Мэтта. Вдохновленный всеобщим вниманием мальчик то и дело поглядывает на Доминика, искоса, бегло, пытаясь расшифровать его реакцию. Доминик старается быть непреклонным, упрямо отбивая ритм. Когда Пол замечает, что Мэтт ждет его реакции, он говорит: - Эй, Дом, поддержи друга, хорошая же вещь, да? - Да, - и продолжает с деланной увлеченностью долбить по барабанам. Пол недолго задерживает на них внимание, но потом быстро переходит к своим делам, кажется, он даже не заметил, что между этими двоими какие-то недопонимания. Он с головой захвачен будущей перспективой развития их группы. Мэтт, разочарованный безразличием Доминика, старается не показывать этого. Его глаза загораются вновь, он произносит: - Я тут еще подумал, не знаю, как вы отнесетесь...- начинает очень аккуратно,- я предлагаю сменить название группы. Тут к нему поворачиваются все, даже Дом. Они играют с этим названием уже около года, и пока никому не приходила мысль сменить название. "Carnage Mayhem" - броско, ярко, как думают все. Мэтт, вдохновленный таким вниманием, продолжает: - Как насчет «Youngblood»? Тишина. Все немного шокированы, Пит скоро превратится в зеленую жижу от злобы. Как всегда, первый начинает Пол. - Мэтт, детка, название супер, но... Зачем? По-моему, и так неплохо. - Ну, я подумал, что это будет более броско. И хорошо подходит к новому материалу! Все молчат. Дом сидит с выражением внутренней борьбы на лице, даже палочки отложил. В качестве лучшей аргументации Мэтт продолжает: - Ну только представьте, новые песни, новое название. Нас будут воспринимать как совершенно новую, свежую группу, смелую и дерзкую! Беллами сейчас напоминал одного из этих распространителей косметики, уж слишком он вжился в свою роль - до чего забавно. Но убедительно, однако. Ко всеобщему удивлению голос подает Стэн: - А он прав. Даже Пол сидит с открытым ртом. - Вообще идея неплохая. Предлагаю голосование! "Только не это",- промелькнуло у Дома в голове. Громогласный Пол произносит: - Кто за малютку Мэтта и хочет поменять название группы? Руку поднимает Стэн, Пол и, конечно же, Мэтт. Почти впервые Дом с Питом заодно - оба молчат, руки не поднимают. Пол строго смотрит на них, а когда видит, что перевес не на их стороне, улыбается и говорит: - Вы в меньшинстве. Отныне мы "Youngblood"! Все радостно хлопают, Дом хлопает нехотя, в который раз признавая свое поражение. После недолгой репетиции и подбирания музыки, всё начинают собираться, чтобы разойтись по домам. За окном назревает буря, и все хотят побыстрее убежать. Но Доминик медлит, подстраиваясь под то, как собирается Беллами, чтобы "невзначай" пересечься с ним у выхода. Так и происходит. С деланным удивлением Дом натыкается на Мэтта в дверном проеме. - Эй, ты чего тут всё пространство занимаешь? Эта фраза прозвучала немного двусмысленно и отдавала ощущением зависти или раздражения, но Мэтт не обиделся. - Ой, прости. Ведет себя как последний душка: такой покладистый и неконфликтный, буквально светится от счастья, одержимый своей победой. Грех не попытаться как-то его подколоть. - Ты сегодня отжег, - с неохотой признается Дом. По правде говоря, он не хотел этого говорить, но слова как-то сами сорвались с языка. - Спасибо,- Мэтт искренне смущен и даже каплю удивлен. Ресницы подрагивают, глаза опущены, щечки порозовели. Хоть картины пиши. Удивленный этим зрелищем Дом, к собственному удивлению, выпаляет: - У меня скоро вечеринка. Придешь? Видно, что Мэтт тоже в негодовании. "Наверное, все-таки ощущает, что не совсем правильно вел себя,"- не без удовольствия отмечает Дом. - К-конечно, приду! А в честь чего вечеринка? Доминик уже было собрался разозлиться, но вспомнил, что знаком с Мэттом недавно, поэтому милосердно ответил без тени недовольства: - Мой День рождения. Мэтт, кажется, смущен. Удивительно. Доминик спорить был готов, что после такой ослепительной победы, он зазнается ещё больше. Но, кажется, в нем проснулась совесть. - Ой, извини, я не знал... - Да все нормально, расслабься,- говорит Дом и улыбается с таким умилением, будто увидел живого единорога. Они молчат с минуту, только через некоторое время понимают, что всё ещё стоят в дверном проеме, смотря друг на друга, преграждая путь всем остальным, кто хочет выйти из зала. На них устремлены недовольные выжидающие взгляды. В довершение ко всему, в зале слышится звук стукающихся о стекло льдинок и противное завывание ветра. - Ну спасибо, голубки! Не могли поворковать в другом месте! Мы даже не успели сесть на автобус!, - рукоплещет Пол. - Пол, расслабься, все равно бы попали под снег, - оправдывается Дом. Пол молчит, но фыркает в несогласие и расталкивает стоящих: "Пустите!". За ним выходят все остальные, недовольные и раздраженные. Мэтт и Доминик немного отстают от них, идут в тишине по темным безлюдным коридорам. Сейчас эта тишина кажется как нельзя более уместной, не хочется нарушать умеренный глухой топот ног о линолеум пустыми словами. Когда они выходят на улицу, поговорить тоже не получается - проливной дождь со снегом вынуждает прибавить шагу и почти бегом добираться до дома. Они уже бегут, как вдруг Мэтт останавливается и начинает смеяться. - Что ты стоишь, идиот? Нравится мокнуть?- кричит Дом, закрывая лицо от холодных хлопьев, но его крик едва слышен через бесконечный шум и завывание ветра. Но Беллами не слушает его: он стоит, задрав голову кверху, с открытым ртом, высунув язык, и улыбается. Его тонкую куртку теребят порывы ветра, смотря на него, чувствуешь себя так, словно тебя сейчас снесет метелью, но Беллами непоколебим. Дом подходит ближе, хватает Мэтта за край куртки, пытаясь подтолкнуть к действию, но тот только резко поворачивает к нему голову, смотрит обезумевшим взглядом и говорит: - Разве не прекрасно? Стой! Он приказывает Дому стоять на месте и делать, как он. Ховарду холодно, зябко, колючие снежинки застилают глаза, но он слушается. Щурится, открывает рот и чувствует холодные прикосновения маленьких тающих снежинок на языке. Ему становится смешно. Он глядит на Беллами, на то, как снежинки скопились на его подрагивающих ресницах и медленно превращаются в капли, на то, как по его щекам стекают эти холодные капли и скапливаются на кончике носа и подбородке. Смотрит на оголенный кривой зуб и дрожащий нетерпеливый язык. И застывает. Чувствует какое-то приятное волнение, щекочащее изнутри, но, вместе с тем, ему на удивление хорошо и уютно стоять в самом сердце бури и разглядывать Мэтта. Он подходит ближе, смотрит на него немного сверху - " Я выше его на пару сантиметров". Внимание Доминика привлекают словно выточенные умелым небесным ювелиром снежинки всех форм и размеров, скопившиеся на искусственном мехе капюшона Беллами. Парень смотрит на него, поднимая довольный взгляд, моргает, и пара капелек падает ему на щеки. Вокруг завывает вьюга, а они стоят и не шевелятся, боясь спугнуть момент. Щеки Беллами розовеют от колких маленьких льдинок. Тут он указывает пальцем на высунутый язык и пытается говорить с открытым ртом: - Я фиел, там фнехынка касиая упааа, она ефё там? И упрямо указывает на язык. Доминик видит только влагу, скопившуюся на нём, и ничего более, но внимательно, с деланным интересом, разглядывает, чтобы не обидеть и говорит: - О, только что растаяла! Беллами закрывает рот, забыв о своем занятии, и возбужденно спрашивает: - Видел? Видел её? - Да, большая такая! - Да, да, такая, заостренная на концах! А потом, немного погодя, протягивает серьезно, словно это не снежинка, а метеорит: - Блин, как клево, что ты её увидел. Они молчат пару мгновений. Вдруг Мэттью неожиданно обнимает Доминика, притягивая к себе, зарывается носом в его теплую куртку и едва ощутимо дрожит. Дом стоит, ошарашенный, не зная, что делать. Надо бы сказать, чтобы они торопились, ведь Беллами холодно, но он почему-то молчит и тихо слушает копошение Мэтта на его груди. Такая непредсказуемость и откровенная стихийность обескураживает, но и радует одновременно. Он впервые видит его таким возбужденным и даже наивным. - Пойдем домой, Дом. Это звучит не как вопрос, а как мягкий приказ, на который невозможно ответить отказом, и Дом послушно бежит бок о бок со смеющимся Беллами, начинает смеяться сам, не зная от чего, даже не уточняя, в какой именно дом они собираются идти. Они вламываются к Беллами домой, даже не помня, как добрались сюда, смеющиеся и румяные. - У тебя есть кто-то дома?- Доминик не знает, зачем спрашивает это. - Не знаю, - беззаботно и честно отвечает Мэтт, откидываясь на диване. Они даже не успели скинуть одежду, просто завалились в комнату, и Ховард замечает, что пол пестреет блестящими лужицами с их курток. - Надо бы снять, а то всё тут перепачкаем. Ещё и мама твоя будет ругаться. Он снимает куртку и пытается стянуть её с Беллами, но тот закутывается в неё ещё сильнее и отказывается снимать. - Мне холодно. Не хочу снимать. На диван уже капает, и Дом настойчиво продолжает тянуть: - Снимай. - Нет. Попробуй стянуть! Он вскакивает и бежит куда-то в коридор с громким топотом. Доминик просто не верит, что ему приходится бегать за Мэттом, чтобы снять с него куртку в его же квартире, но всё равно почему-то бежит, на ходу вешая свою куртку на вешалку. Мэтт грохочет где-то в своей комнате наверху, вся лестница усеяна лужами. Дом пускается наверх и застает Беллами лежащим на полу в куртке. - Ну ты... Дом кидается на пол и стягивает с него куртку уже больше из азарта, нежели из своей чистоплотности. Куртка летит в сторону, Мэтт остается зажатым на полу: руки расставлены и прикованы ладонями Дома к полу. - Попался! - довольно отмечает он. Дом и не замечает, как оказывается на месте Беллами, зажатым со всех сторон, а его противник глядит на него в упор и улыбается довольной ухмылкой. Дом видит, как поблескивают его голубые глаза в темноте комнаты. Мэтт смотрит на него с такой хищностью, что становится не по себе. Вдруг из-за двери раздается громкий голос: - Мальчики, ну что вы куртки разбросали? Накапали повсюду! На пороге комнаты стояла миссис Беллами. На округлые плечи был накинут рыжий кардиган, полосатые брюки были длинноваты и становились свободнее к низу. На лице со сдвинутыми редкими бровями застыло выражение ничем не скрываемой доброты. Видно было, что мама Мэтта - человек легкий на подъем. Она поставила руки на стройные бока и с деланной строгостью сказала: - Я понимаю, что у вас тут борьба, но нельзя же так. Только сейчас Доминик понял, что так и остался лежать, прижатым к полу Мэттом, а тот совсем не стесняется. - Прости, мам!- простодушно проговорил он. - Здравствуйте, миссис Беллами!..- приветствие Доминика прозвучало как-то задушенно, и он смутился, а Мэтт, специально сильнее надавивший на него в это время, только захихикал. -Привет, Доминик. Ты же Доминик? -Да,- ответил парень, интересуясь, откуда она знает его имя. Будто услышав его мысли, миссис Беллами объяснила: - Не удивляйся, Мэтт столько про тебя рассказывал. Ну ладно, не буду вам мешать,- и затопала подошвой тапок о пол, удаляясь. Тут настала очередь смущаться Мэтту, что его так раскрыли. Но смущение быстро прошло, а на лицо налезла уже привычная Дому коварная улыбка. Беллами нагнулся к его уху и прошептал, щекоча шею Доминика своим горячим дыханием в противовес собственным холодным рукам на его запястье: - Мы ещё продолжим,- и, быстро вскочив, пропал в дверях. Это заявление Мэтта взбудоражило, испугало и смутило Доминика одновременно. "Что это, блин, значит?"- недоумевал он. - "Странный он сегодня". Он спустился вниз следом и обнаружил всех, на кухне, а Мэтта уже сидящим за столом. - Дом, оставайся на ужин!- миссис Беллами хлопотливо орудовала со сковородкой со скворчащими на ней ломтиками картошки. -Ой, я не знаю, меня мама, наверное, ждет... Мэтт посмотрел на него взглядом типа: "Серьезно? Не дури и садись, пока предлагают". Доминик послушался безмолвного приказа и сел за стол. Мэтт удостоил его довольным взглядом и налег на еду, принесенную его матерью. Это была жареная картошка с мясом и большой черничный пай с коричневой корочкой по бокам. «И когда она успела приготовить всю эту вкуснятину?»- подумал Дом, постеснявшись, однако, задать вопрос. Миссис Беллами предложила то же самое Доминику, и все вместе они приступили к еде. Ужин проходил молчаливо, но все были довольны. Несмотря на всю свою странность, семья Беллами окутывала присутствующих в их доме какой-то невидимой дымкой своего своеобразного обаяния и располагала к себе. Вдруг миссис Беллами заговорила: - Я так вам благодарна, Доминик, моему Мэтту хоть не так скучно стало, только о вас и говорит! Мэтт уткнулся в тарелку и тихо просипел: - Ма-а-ам... - Что, Мэтт? Нет, правда, после вступления в эту вашу группу он прямо-таки расцвел! Только и тренькает на своей гитаре в комнате, желая вас всех удивить. Мэтт, кажется, побил все рекорды цвета своего лица. - И у него получается, миссис Беллами. - Ох, я знаю, он у меня талантливый мальчик. У него и отец человек исключительно творческий. Вы знаете группу The Tornadoes? - Началось... - протянул Мэтт. - Слышал,- честно признался Дом. - Его отец - ее участник ,- с удовлетворением подчеркнула миссис Беллами. - Ого, почему ты не говорил мне?- Дом удивленно уставился на смущенного Мэтта. - Он у меня застенчивый, - ответила за него мать. - Он, наверное, не говорил вам, что умеет играть на фортепиано? - Нет... - признался Домимик, в который раз удивляясь разносторонностью этой семьи. -Так вот, это правда, - не без удовольствия подтвердила женщина, уплетая картошку. - Мэтт говорил, что вы хороший человек, Доминик. - Мам, блин! - не выдержал Беллами. Доминик рассмеялся, потешаясь над своим другом. Потом беседа шла более неторопливо и без лишних потрясений. Миссис Беллами рассказывала незначительные факты из детства Мэтта и семьи, Дом рассказывал ей о группе и прочем. Ховард вышел из дома в приподнятом настроении, сопровождаемый пронизывающим взглядом Беллами. Он обернулся напоследок, встретил его глаза и улыбнулся, чуть сощурившись. Тот помедлил, как бы недоверчиво разглядывая его, после чего улыбнулся ему в ответ.