Начало

- Доминик Ховард, сколько можно? «Началось», - пронеслось у него в голове. - Ты уже второй день не ночуешь дома, не предупреждаешь меня, где ты! Что я по-твоему должна думать, а? Ну как он может объяснить матери, что он правда сначала собирался прийти домой, но не смог потом бросить Мэтта одного в его комнате? А если бы тот проснулся, увидел, что его нет? Что бы он подумал, что бы сделал? - Мам, я... - Никаких мам! - миссис Ховард была в ярости, - как я могу рассчитывать на тебя, когда ты даже не приходишь домой?! Ты вообще об учебе думаешь? - Мам, осталась почти неделя до каникул, я подтяну все хвосты, вот увидишь... - Ну что за беда... - кажется, она даже не слушала его. - Доминик, это все та девушка? С ней ты проводишь столько времени? - Ну, да... - Может быть, ты хотя бы познакомишь меня с той, которая отнимает у тебя все свободное время, что ты даже не приходишь ночевать? - Мам, это не та ситуация, о которой ты думаешь. У меня были причины на то, чтобы... - Все ясно, Доминик. Ты можешь не оправдываться передо мной. Просто я хочу быть хотя бы немного в курсе того, что с тобой происходит и получать от тебя хоть какие-то оповещения и слышать твои планы: где ты, с кем ты, когда вернешься. - Я понял тебя, мам, прости. Мать значительно смягчилась и даже улыбнулась. - Я и не успела заметить, как ты вырос, Доминик. Уже и девушка появилась. Теперь пришло время улыбаться самому Доминику. - И не говори, мам. Доминик вспомнил, как покидал сегодня дом Мэтта. Как тот почти ничего не говорил и решительно отказывался что-либо объяснять. Но сегодня они снова встретятся. Как и хотел Мэтт, на пристани, вечером. Думать о том, что случилось вчера не хотелось совершенно: очень много вопросов, но слишком мало ответов. Он лишь надеялся сегодня услышать хоть какое-то объяснение от Мэтта. А если нет, то он все равно попытается развести его на разговор. Это было даже не из-за собственного задетого самолюбия, но из исключительной заботы об этом маленьком непонятном существе. Что творится у него в голове? О чем он думает? Что, наконец, с ним происходит? Все это он собирался узнать сегодня. На 19:30 у них была назначена встреча. Как обычно, Дом зайдет за Мэттом. А пока, до этого времени он совершенно не находил, чем себя занять. Приличная стопка учебников на столе не вызывала никакого желания сесть за них, а крайней необходимости для этого не было. Обычно в этих случаях он звонил Мэттью. Они болтали ни о чем, и обо всем подряд, хихикали, и каждому жутко хотелось слышать голос другого не из трубки телефона, а где-то совсем рядом со своим ухом. Хотелось слышать шепот в шею, хотелось ласки и нежности, когда обстоятельства крайне того не позволяли. Сейчас Дом на каком-то подсознательном уровне понимал, что не стоит звонить. Он даже представлял, каким будет Мэтт, если все же сорваться и позвонить: разбитый, молчаливый, загадочный. Кажется, пришло время каждому из них побыть наедине с самим собой. Разобраться в себе, по крайней мере, Мэтту. Ведь сам Доминик был абсолютно уверен в своих чувствах. Единственное, чего он хотел — это добиться от того объяснения, помочь ему разобраться и, если что, принять какие-нибудь меры. Время до встречи он убил прослушиванием своей старой квиновской пластинки и ненужными мыслями. Уроки так и остались нетронутыми. Незадолго до выхода неожиданно раздался телефонный звонок. Доминик быстро подлетел к нему, срывая трубку, сам не зная, от чего так торопится. - Алло? - быстро выпалил он запыхавшимся голосом. - Дом? - в трубке раздался удивленный голос Криса. - Все нормально? Чего ты так дышишь? И правда, он слишком быстро бежал и успел запыхаться. - Да так. Что-то серьезное, Крис? Откуда у тебя мой номер вообще? - Том дал. Да нет, ничего такого. Просто думал предложить вам сегодня еще раз собраться. Вы вчера как-то рано ушли. Я даже не понял, что произошло... - Не бери в голову, Крис. Сегодня я не могу. Запланирована встреча. В трубке снова раздается заговорческий голос: - Это не та цыпа с...? - Нет, Крис. Не та. Тон Доминика не предполагал никаких лишних вопросов и ясно давал понять, что он не хочет развивать эту тему. - Ладно, ладно, прости. Ты так нервно реагируешь на нее. Понял, не буду доставать. Дом чуть смягчился: - Ты не достаешь. Правда, я просто немного занят. - Удачи, Дом. - И тебе, Крис. Хороший он все-таки парень, этот Крис. Всегда позвонит, предложит встретиться, косвенно намекнет на то, чтобы узнать, как у тебя вообще обстоят дела и все такое. Но сейчас ему совершенно не до него. Он стал неторопливо собираться, как вдруг телефон прозвенел опять. - Алло? - Алло, Дом? «Мэттью», - сердце Доминика так и сжалось при звуке его голоса. - Как ты, Мэтт? - Все нормально... Ты же зайдешь за мной сегодня? - Конечно, мы же договорились с тобой. - Просто... Крис недавно звонил, предлагал встретиться... Я сказал, что занят, а потом подумал, что он мог позвонить тебе, а ты мог согласиться... Ну вот я и... Доминик сделал глубокий вдох. - Мэтт, я же помню, что мы договорились. Как ты можешь думать, что я просто так тебя кину и пойду встречаться с Крисом? - Ну, я... Извини. Просто хотел удостовериться. Недолгое молчание. - Я зайду за тобой, Мэтт. Правда, зайду. - Буду ждать. Гудки. После разговора у Дома остался странный осадок, почти как после каждого разговора с Мэттом. Он казался таким нерешительным, разбитым, неуверенным. Неужели он и вправду думает, что Доминик может променять Мэтта на Криса? Это казалось жутко глупым, и Доминик искренне не понимал, откуда у Мэттью такая неуверенность в себе. Как обычно, услышав стук в дверь, Мэттью прибежал сиюминутно. На удивление, он не выглядел таким унылым и грустным, как в их прошлую встречу. Он казался каким-то взволнованным и нетерпеливым. Их путь пролегал через занесенные свежевыпавшим снегом дорожки, через узкие аллеи и склоненные к земле ветви деревьев. Все улицы в городе давно были украшены в честь предстоящего Рождества, и ребята сами удивились тому, как пропустили этот момент. А ведь до праздника оставалось считанных четыре дня. Отовсюду лился теплый свет фонарей, витрины магазинов являли прохожим обилие самых разных рождественских подарков, а настроение поднималось автоматически. Откуда-то доносилась всем известная рождественская песенка, и оба школьника непроизвольно улыбнулись. Длинная дорога до пристани также сияла миллионами задорных огоньков, освещая путь до темной устрашающей реки. По набережной ходили разные люди: от юных бездельников до пожилых пар. Доминик с сомнением посмотрел на Мэттью: -Ты точно хочешь пойти сюда? Тот ответил ему недоуменным взглядом. - Ну конечно! Здесь же так здорово! Мэттью заметно повеселел. В глазах появился задорный блеск, а на губах играла легкая улыбка. Доминик искренне радовался этим переменам. Обоих тянуло к тихой скамейке, находящейся почти у самого края пристани. Уютная темнота того уголка манила, да и там было не так шумно. Казалось, что достаточно им обоим сесть туда, и слова сами полетят из уст Беллами, он расскажет о всех своих переживаниях и тревогах, все решится само собой. По крайней мере, так хотелось думать. Но когда они сели на скамейку, повисла неловкая пауза. На ощупь она оказалась гораздо менее удобной и уютной, чем издалека. Здесь дул промозглый ветер, и вся праздничная атмосфера куда-то мигом улетучилась, сменившись на предвосхищающую меланхолию. Дом загрустил и первый начал диалог: - Мэтт, я знаю, что ты, возможно, не хочешь говорить, но... - Молчи. Мэтт мягко заткнул его, не дав договорить. - Я хотел начать сам, - пояснил он. - Дом, я ужасно себя вел и еще раз прошу у тебя прощения. - Ну конечно, Мэтт... Но Мэтт и не слушал его. Вся его былая решительность куда-то улетучилась, и он снова стал каким-то жалостным и грустным. Задумчивое выражение вновь омрачило его лицо. - Я не знаю, что со мной происходит, Дом. Мне кажется, будто я лечу в какую-то пропасть. Я не знаю, что меня ждет дальше. Вся наша группа... Крис... Все кажется мне бессмысленным. Я больше не верю в нас, Дом. Не в нас с тобой, а в наш коллектив. Все как-то не ладится... Все не так. Доминик вслушивался и пытался его понять. В его словах была доля правды, действительно, еще никто толком не свыкся с мыслью о том, что теперь их трое, и этот третий — не самый лучший музыкант в мире. Но внутри Дома теплилась какая-то подсознательная надежда на лучшее. Что-то подсказывало ему, что все налаживается, и механизм уже запущен, но движется очень медленно. Видимо, у Мэтта этой надежды не было. Дом приуныл вместе с Мэттом. Мысль о том, что тот уже ни во что не верит, разжигала в нем бурю ярости. Хотелось непременно сделать что-то такое, чтобы вдохнуть в него эту уверенность в себе, заставить его поверить, хотя бы начать надеяться на лучшее. Этот порыв заставил его резко приблизиться к Мэтту и чмокнуть его в щеку. Это было так непривычно. Всегда они привыкли прятаться, скрываться, а сейчас Дом поцеловал его прямо на улице. Хоть и немного вдали от всей шумихи, но адреналин все равно заиграл в крови. Ощущение опасности и азарта захватило Дома. Он решился на еще один мимолетный поцелуй в уголок губ. Мэттью окончательно зарделся и даже перестал говорить. Он просто уставился на Дома непонимающим взглядом, но внутри зрачков плескалась неприкрытая радость и гордость. Мэтт грустно улыбнулся. - Дом. Ты единственное, что еще отрывает меня из моего мирка, в котором я постоянно пребываю. - Расскажи мне про него. - Про мир? - Да. - Ну, - Мэттью немного растерялся, - в нем нет надежды. Что-то еще давно заставило меня потерять всю веру. В моем мире есть только я, музыка и ты. И ты мой проводник. Моя связь с окружающим миром. Ты то, что не позволяет мне утонуть в себе и своих мыслях окончательно. Слова Мэттью казались понятными и, на удивление, откровенными. Он редко бывал так открыт, как эту минуту. Но от всех его слов веяло таким холодом, что Доминик просто не мог понять, откуда в нем столько холода. - Мэтт, почему ты воспринимаешь все именно так? Почему ты ни во что не веришь, почему ты все отрицаешь? - Я не могу ответить на это. Но я вру тебе. Где-то в глубине души я чувствую что-то. Какой-то маленький огонек надежды на светлое будущее. И когда я с тобой, он разгорается все сильнее, Дом. Эти слова настолько растрогали его, что он положил свою ладонь на ладонь Мэттью и заглянул ему в глаза. - Мэттью, пойдем куда-нибудь. Это «куда-нибудь» означало: «Пойдем к тебе домой, я хочу сию минуту разжечь огонек в твоей душе». Но Мэттью одернул руку. - Не могу. - Почему? - вполне очевидный вопрос ошарашенного Дома. - Я все хотел тебе сказать. Я уезжаю. Эти слова послужили громкой пощечиной Дому. - Как уезжаешь? Куда? - Это ненадолго. Но я не смогу отметить с тобой Рождество, Дом. А вот это действительно было грустно. Подсознательно Доминик уже давно планировал, как они с Мэттом проведут этот день. Как будут сидеть у Дома одни, ведь родители уедут, как будут пить горячий какао и дурачиться. Как будут надевать друг другу дурацкие рождественские колпаки и смеяться. Все эти потаенные мечты рухнули в один миг. - Как это? Вопрос был странный, ведь они даже не договаривались о том, что будут праздновать Рождество вместе. Но ни у кого из них не возникало и доли сомнения в этом. Это казалось настолько естественным, что не заслуживало даже обсуждения. Ну с кем они еще могут праздновать Рождество, как не друг с другом? - Я уезжаю к родным. Я и мама. Это она так решила. Сказать было нечего. Ясно было, что уговаривать маму не имеет смысла: Доминик видел это по его глазам. Несомненно, он и так упрашивал ее остаться, называл тысячи причин, но все было напрасно. Все это было понятно. - Мама даже начала подозревать меня. - В чем? - Она не понимает, почему я так сильно хочу остаться здесь. Ведь из близких друзей у меня почти никого не осталось, кроме тебя. Это странно для нее, что я так хочу отпраздновать Рождество с «лучшим другом». Последние два слова Мэттью выговорил настолько язвительно, насколько мог. - Надо было просто сказать, что мы встречаемся, и все. Мэтт прикрыл рот ладошкой и захихикал. - О, я представляю ее лицо. - Ну лично мои родители свято веруют в то, что у меня есть девушка, с которой я и провожу все свободное время. Мне почти не приходится врать. Доминик замолчал, разглядывая Мэттью. - А если не будешь стричься, то окончательно превратишься в Рапунцель. Мою Рапунцель. Мэтт улыбнулся. - Ты намекаешь на то, что тебе не нравятся мои волосы? - Нет, что ты, они прекрасны, Чем они длиннее, тем меньше я чувствую себя виноватым перед родителями за то, что вру им насчет своей «девушки». Кажется, шутка не удалась. Мэтт ничего не понял, а только смущенно улыбнулся, подозревая, что сказанное Домом было произнесено с максимальной лаской и без какого-либо намерения его задеть. После недолгой паузы, не вытерпев, Дом склонился ближе к Мэттью и начал шептать ему на ухо: - Я так хочу запустить пальцы в твои волосы. Призрачный шепот гулким эхом отдавался в голове. - Хочу снять с нас всю эту дурацкую одежду, уйти туда, где тепло и можно делать все, что угодно. Голос Доминика убаюкивал и заводил одновременно. Мэттью прикрыл глаза от удовольствия. - Хочу целовать твои мягкие губы и трогать твои руки. Хочу скользить пальцами по твоим ребрам, считая их. Хочу залезть на тебя всем телом и ласкать тебя. Хочу зажечь тот огонек надежды в твоей душе. Слушать это стало просто невыносимо, и Мэттью резко вскочил со скамейки. - Доминик Ховард. Я сегодня категорически не могу поддаваться твоим уговорам. Моя мама дома. Так что прекрати меня искушать, и лучше пойдем куда-нибудь прогуляемся. Как ни грустно было осознавать, что остаться наедине с Мэттом у него не получится еще долго, Доминик покорно встал со скамейки и повел свою даму сердца прочь от одинокой скамейки откровений. Они шли молча, но тишина эта не смущала никого из них. Все самое важное, кажется, уже было сказано, и Дом искренне верил, что это был тот максимум, который Мэтт сегодня мог из себя выжать. В принципе, он итак подозревал о том, что Мэтт просто потерян в этой жизни, не ждал ничего от будущего и, кажется, уже собирался опускать руки. Но приятно было и осознавать, что он — единственный, кто мог вытащить его из этого состояния. И он сделает это во что бы то ни стало. Набравшись смелости, он умудрился изощренно и относительно незаметно от гудящей толпы вокруг чмокнуть Мэтта в уголок губ. Приятно было наблюдать за тем, как тот вновь краснеет и то и дело одергивает его, чтобы тот прекратил свои шалости. - Дом, пожалуйста. - Все-все. Закончили. Не пройдя и двух шагов, они услышали сзади чей-то громкий свист. Обернувшись, оба чуть не потеряли дар речи. То был Пол и его шайка собственной персоной. Настроение сразу упало до нуля, и чувство приближения неприятностей окутало их. -Так, так, так, -начал своим привычным тоном Пол, - Это же Доминик Ховард и его подружка. Мерзкий смех сзади снова вернул их на несколько недель назад, в неприятные воспоминания. Неприятный холодок пробежал по телу Мэттью. - Дом, как у вас дела? - Все замечательно, Пол. А вы как?, - спросил он чисто из вежливости. - Все более, чем хорошо, Дом. А как твоя Рапунцель? Не собирается стричься? Снова противный смех. Из неоткуда показалась рожа Пита, искаженная ухмылочкой. Захотелось побыстрее уйти. - Пол, мы лучше пойдем. - Нет нет, нет, стой. Куда это вы так быстро собрались? Хотел спросить, как ваша группа поживает, слышал вы нашли басиста? - Да, Пол. - Мэттью не ревнует тебя к этому кудрявому здоровяку, а? Что можно было ответить на эту наглость? Дав знак Мэтту, что им пора, он уже было развернулся, чтобы уйти, как новые остроты посыпались из Пола. - А вы трахались уже, м? Немая тишина. Не послышалось даже смешков. Дом изо всех сил старался сдерживать себя, как услышал громкий крик Мэтта: «Заткнись!» и увидел, как его плотно сжатый кулак летит прямо в Пола. Раздался гулкий удар, и Пол, пошатнувшись назад, упал на скользкий тротуар. Гробовое молчание. Даже широко лыбящийся Пит тут же принял серьезный вид и начать метать быстрые взгляды то на Пола, то на Мэтта, то снова на Пола. Доминик почти в ужасе взглянул краем глаза на Мэтта и ужаснулся. Снова в его глазах горел тот дьявольский огонек, что он видел вчера. Он глубоко дышал через ноздри, волосы казались взъерошенней обычного, а кулаки были туго сжаты. - Заткнись, тупая скотина! Заткнись! - стал вопить он, как полоумный, все снова и снова повторяя одно и то же, - заткнись, заткнись, заткнись! Тут притихли даже, кажущиеся агрессивными парни за Полом. Хорошо зная их, можно было даже сказать, что они были испуганы. Кажется, на этой ноте можно было быстро и безболезненно уйти, и оба, как по договоренности, быстрым шагом устремились прочь с пристани. Что-то волнующе-гордое трепыхалось внутри у каждого, оба испытывали возбуждение и резкий прилив сил от победы. Наконец-то обидчики оказались в луже, и не просто в луже, а на голом тротуаре с разбитой губой. Где-то издалека послышалось отдаленное: «Вот чокнутый!», и эти слова только больше заставляли их гордиться собой. Они сами не заметили, как сорвались на бег. Они бежали вприпрыжку, громко хохоча от радости. Кажется, этот момент был самым счастливым за последнее время. Сейчас они не думали ни о чем, только жгучая радость жгла их изнутри. Добежав до дома Мэттью, Доминик без секунды промедления чмокнул Мэттью звонко в щеку и, не дожидаясь его реакции, побежал к себе домой, воображая лицо парня, оставшегося позади.