Оловянный солдатик
23 июля 2014 г. в 16:03
Подготовка рабов к ежегодному фестивалю по продаже жизней омег уже кипела вовсю, когда Джон поступил в организацию. Будущих супругов элиты обучали разному: какие таблетки принимать, как правильно вести себя со своим Альфой, в обществе Альф, как правильно есть, одеваться, думать, жить. Для всего были узаконенные здешним обществом нормы. Омегам разрешалось общаться, однако внутриклассовая дружба не одобрялась по неписаным правилам. Мужчины и женщины омеги могли общаться между собой, однако омегам класса «А» не разрешалось контактировать с омегами класса «В» и «С». Были и «писаные» правила. Все содержащиеся в организации рабы жили по строгому расписанию, чтобы успеть пройти курс обучения. Нарушение распорядка дня строго наказывалось. Было ещё кое-что, характерное только для этого бизнеса. Всем мужчинам омегам-рабам одевали кольцо на член, снять которое невозможно. С его помощью можно контролировать омегу, быстро обезвредив, заставив кольцо сжаться, возбудить, нажав на пульте кнопку «Вибрация». Пульт выдавался хозяину после того, как омега сойдёт с лота на аукционе.
Джону не впервые приходилось подчиняться строгому режиму. Он был очень ответственным и исполнительным тогда, когда дело касалось чести, морали и долга. Здесь испытанием для него были не пунктуальность и точность, а отсутствие какой-либо морали. Сама суть происходящего, то, что он раб, которого ждёт позорная жизнь в неволе. Если раньше он нёс ответственность за судьбы других людей, то теперь не мог распорядиться даже своей собственной. Жизнь Джона Уотсона катилась по наклонной, и теперь он не знал даже, чего ожидать и где брать силы на то, чтобы выжить.
Все были на нервах перед аукционом. Начальство трудилось над прикрытием незаконной, но нужной обществу деятельности. Парадокс объясняется тем, что для высокопоставленных Альф подходили только Омеги с безупречным прошлым. Жаль, таких в мире не существовало. Омеги из высшего круга были лживыми, похотливыми и порочными созданиями. Поэтому был организован бизнес по созданию подходящих кандидатов: отлавливали одиноких, всеми забытых омег, чью душу не испортило влияние высшего света, облагораживали их физически, уничтожали всю информацию об их прошлом и продавали за хорошую цену. Поэтому сейчас, перед аукционом, персонал старался придать товару как можно более выгодный вид: нет ли лишних волосков на теле у омеги, красиво ли он говорит, хорошо ли он пахнет, нет ли лишних граммов жира — вот главные вопросы, волнующие этих людей.
Все омеги здесь слишком разные. Есть те, кто радуются такому стечению обстоятельств. Им даже льстит, что их внешность сочли достойной для владения элитой. Некоторые страдают и отказываются принимать такую судьбу. Есть случаи и попытки суицида. Кто-то пребывает в шоке, безразлично передвигая ноги на автомате. Все зависит от характера людей, попавших сюда. Однако всех их объединяет одно - ничто не изменит хода событий. Аукцион состоится.
Джон не брался судить всех этих людей. Он считал, что каждый волен жить так, как ему угодно, руководствуясь теми принципами, которые сочтёт достойными. Человек — результат своего собственного выбора. Однако у многих нет иного пути, поэтому они просто стараются выжить. Джон понимал и даже жалел их.
Система содержания и воспитания рабов была отлажена, как механические часы. Все люди-винтики функционировали так, как от них требовалось. Омегам читали лекции на разные темы. Например, первая лекция Джона была о том, как нужно пить противозачаточные таблетки, чтобы иметь детей тогда, когда Альфе будет угодно, и не устраивать неприятных сюрпризов, давая возможность трахать себя без последствий. Рабам объясняли правила игры, за исполнение которых не было поощрений. Зато при неподчинении здесь жестоко наказывали. Для этого был человек, которого Джон презирал и ненавидел больше всего. Эта мерзкая, потная, жирная свинья получала удовольствие, высасывая мужское достоинство из окружающих, не имея при этом своего собственного. Себастьян Моран. От одного только воспоминании о встречах с ним у Джона по коже пробегал холодок жажды убийства.
Омег селили по этажам, в зависимости от того, к какому классу качества относится товар. Уотсон ни с кем не разговаривал, поэтому не знал об условиях проживания рабов другого класса.
Было послеобеденное время. Джон сидел на кровати в одежде, придуманной для омег кем-то с очень извращенной фантазией. Черные узкие латексные ленты плотно прилегали к мышцам рук и груди, соединяясь на спине, переплетались в районе ребер и живота, переходя в обтягивающие лосины. Обувь тоже была довольно странной: ботинки чёрного цвета из плотного блестящего материала выглядели тяжело, но были довольно удобными.
Скоро время для спортивных занятий. Омегам разрешили выбрать вид спорта самим: танцы, плавание, командные игры, тренажёрный зал. Это единственное, где учитывалось личное мнение омеги-раба. В остальном все решения принимали за них лица, далеко не заинтересованные в каких-либо предпочтениях, кроме своих собственных. Джон был спортивным человеком, однако он не хотел иметь ничего общего с большинством из здешних людей, поэтому все виды спорта, требующие хоть какого-либо взаимодействия с другими рабами, он вычеркнул сразу. Уотсон решил просто ходить в тренажёрный зал, где он мог хоть как-то уединиться. Как оказалось, здесь было меньше всего людей, всего пятнадцать человек на огромный зал. Конечно, большая часть рабов пошла на танцы. Эти истеричные юноши буквально перецарапались за место в секции, ведь она считалась самой престижной. Умение танцевать в этом мире стереотипной красоты ценилось также, как умение красиво говорить. Хотя, если у тебя есть талант красиво двигаться, уметь говорить не обязательно, твой рот найдут, чем занять.
В 14.45 нужно было выходить, чтобы успеть в зал вовремя. Джон поднялся с кровати, держась за стену. Костыль у него отобрали, предположив, что военный врач сможет использовать его для побега. О том, что ему больно ходить без него, никто не задумался, никому до этого не было дела. Джон, поморщившись, медленно направился в душевую, снял одежду и положил её на пол около двери. Он повернул ручку крана, включив холодную воду. Звуки струящейся воды успокаивали и отвлекали мужчину, чуть подставившего ей лицо. В такие моменты Джон осознавал свою обреченность на одиночество. Этот мир явно был создан без учёта Уотсона. Ему нередко приходила мысль о самоубийстве, но он всегда отмахивался. Его гордость не позволяла так просто сдаться. Конечно, потерять надежду и сломаться всегда проще. Но Джон не из таких людей.
Быстро приняв душ, Уотсон оделся, на секунду задержался у зеркала. Ему показалось, что отражение в нём не было его собственным. Глаза потускнели, впали. Во взгляде читалась лишь усталость. Он тряхнул головой и вышел из каморки. Проходя по длинным коридорам, следуя знакомому маршруту, он не поднимал глаза, думая о чём-то своём. Это был его защитный механизм от всего того, что происходило. Иногда так сильно хотелось отказаться от реальности, что забывал, куда идёт. В этот раз он опомнился в части здания, которую до этого никогда не видел, хотя пробыл здесь уже больше двух недель. Свет в серых коридорах был приглушённым, количество ходов сократилось. Его заставили опомниться приглушённые голоса, источник которых был уже где-то рядом. Джон остановился, замер и прислушался. Голоса шли из-за поворота. Прислонившись к стене, он подошёл к её краю и аккуратно заглянул за угол. В коридоре находилось 6 рабов, один из которых сидел на полу со следами сильных побоев. Копна рыжих волос была растрёпана, скулы опухли, по подбородку текла кровь, один глаз заплыл. Не только на лице, но и на всём теле раба практически не осталось живого места. Он что-то бессвязно бормотал.
— Закрой пасть, сука, иначе я выбью тебе все зубы, и ты будешь сосать прощение у всех, здесь присутствующих, а будешь плохо сосать, будешь пересасывать, мразь! Смотри на меня, когда я говорю! - проорал высокий, хорошо сложенный брюнет. Обтягивающие лосины подчёркивали его мускулистые ноги, а ремни оплетали мощный стан. Тот был напряжён, от мужчины так и шёл пар.
— Было бы у нас оружие, - воскликнул третий визгливым голоском, горделиво откидывая чёлку, — Ты был бы уже мёртв! Благодари своих богов, что даём тебе ещё несколько минут твоей жалкой жизни, падаль! Мы никому не позволим обойти себя и забрать наши места рядом с элитными господами! Ты сам виноват, мы великодушно предупреждали тебя, если бы ты не выиграл то соревнование, отделался бы просто сломанными ногами! - молодой раб наклонился к рыжеволосому мужчине, лежавшему на полу, и плюнул ему на грудь. Трое, позади стоявших рабов, издевательски громко захохотали.
Кровь закипела в жилах Джона Уотсона, он быстро понял, что здесь происходит. Силы были неравны, но не вмешиваться было бы преступлением, совершив которое, Джон бы потерял свою душу. Он быстро вышел из-за угла, громко воскликнул:
— Что за низость - избивать человека впятером! Даже если вам важны какие-то там соревнования, это не даёт вам ни малейшего повода отнимать его жизнь! Ничто не даёт!
Он кинулся на стоявшего ближе всего к нему раба, быстро скрутив и отшвырнув в сторону. Из-за эффекта неожиданности тот не успел ничего предпринять, однако оставшиеся быстро собрались и накинулись на Джона. Получив удар в переносицу, тот отступил на шаг, но тут же взял себя в руки и отвесил достойный ответ в челюсть. Завязалась драка, исход который был не ясен до тех пор, пока ноги Джона не обхватил один из отправленных им же в нокаут омега, опрокидывая Уотсона на пол. Сверху навалились остальные и придавили Джона, фиксируя его руки и ноги.
— Что за фокусы, тихоня? - ухмыльнулся хорошо сложенный брюнет. — Всё время молчал, а теперь решил помешать нам наводить порядок? Да ты сам грязь под ногами. Раз уж ты вмешался, придётся и тебя пустить в расход, - он подошёл к Джону и ударил того ногой в живот, наступив, скривился и сильно надавил. Наклонившись, здоровяк прошипел:
— Не смей учить меня!
Послышались быстрые шаги. Появилась охрана, вызвав панику у нападающих рабов. Те было кинулись прочь от Джона и потерявшего сознание рыжего омеги, но были окружены и скручены на полу наручниками. Всех быстро увели для разбирательств.