Леди Семи Королевств

      Храп короля наверняка сотрясал весь замок.       Час назад он, не снимая мокрый от дождя плащ, радостный, опьяненный от охоты и не только, ворвался в ее спальню, оставляя сапогами мокрую дорожку на каменном полу.       Он, видно, очень спешил. Притащил свой трофей прямо сюда и швырнул на ее прикроватный столик. Благо, он не стал вынимать его из липкого мешка.       На секунду она представила, как он развязывает веревочки, окровавленная ткань летит на землю и в руках короля оказывается голова побежденного мертвого (ее брата!) кабана. И блеск молнии за витражными окнами освещает засохшую кровь на его шерсти (его золотых кудрях!), пустые глаза, острые клыки, один из которых изломан (его застывшую улыбку!).       Она испугано зажмурилась, а когда открыла глаза, к ее лицу неумолимо приближалась раскрасневшаяся рожа короля. Господи! А он когда-то был так красив.       Тошнотворный перегар наполнил ее всю. Ноздри, волосы, каждая пора ее тела вобрала в себя его винное дыхание, когда Роберт впечатал свои жирные губы ей в щеку, так жадно и похотливо, как только умел. Какое счастье, что ей сейчас нельзя!       — Ну, женщина, ты мне услужила сегодня! Нельзя мне подержать наследничка-то? — голос мужа грохотал в ее ушах, глухо, как удары из орудий на поле брани.       — Он спит.       — Он спит. Кхм, ну ладно. А ты уверена, что нам нельзя? — его рука, как бы невзначай потянулась на талию королевы.       — Нельзя! — она должна была сказать требовательно, хоть в душе ее охватил ужас — леденящий, сдавливающий горло.       — Ну, на нет и суда нет. Я устал сегодня. Кабан совершенно меня загонял, проказник. Теперь его голова украсит мой кабинет, ахах. — И Роберт потянулся к бурдюку вина, вечно висящему у него на поясе. Отхлебнул немного, а потом еще чуть-чуть. И еще.       Теперь он лежал на холодном полу. Огонь камина освещал тучное тело короля. И весь дворец слышал, что правитель спит.       Она, собравшись с силами, попробовала приподняться на локтях. Но они подвели ее, и королева обессилено опустилась на мягкие подушки.       Двери в покои незаметно приоткрылись. Нет, не сквозняки. Ее брат. Зеркальное отражение. Ее сердце.       — Джейме! — отчаянно шепнула она, протягивая к мужчине руку.       Он быстрыми движениями обошел спящего короля и сел на ее ложе. Взял ее бледную ладонь в свои. Поцеловал ее пальцы. Один. Потом еще один. И еще…       — Джейме! — повторила она, на сей раз тверже. В ее глазах дрожали слезы, но королева не давала им пролиться. — Джейме, у нас теперь сын.       Мужчина нежно откинул из ее лица, до сих пор потные от родов, растрепанные локоны.       — Я знаю.       Их губы встретились. Жадно, скрытно, как это всегда было между ними. И ненадолго…       Он отстранился.       — Я хочу видеть.       — Он там, возле окна. Спит в колыбельке, в пеленках с вышитым оленем.       — Хотя на них должен быть лев,— голос брата прозвучал с непривычной сталью.       Он бережно достал младенца из колыбели. Лицо Джейме озарила грустная улыбка.       Мужчина протянул ребенка сестре. Она уже расшнуровала ночную рубашку спереди. Небрежным движением она обнажила тяжелые налившиеся груди. Взяла на руки малыша. Он забавно моргнул, в глазках мелькнуло узнавание мамы.       Женщина мягко протянула ребенку грудь. Младенец неистово присосался к ней, будто жаждая вобрать в себя от матери как можно больше жизни.       Ее родителей это только позабавило. Брат и сестра пересеклись взглядами, и королева первой отвела глаза в сторону.       — Я хочу, чтобы его звали Джоффри. Желаю видеть его королем, таким же доблестным, как и отец. Не этот воин-пьяница, что дрыхнет на полу, а его дядя, что заменит отца. Хочу видеть на его гербе оленя и льва. Олень даст ему престол, а львом он будет по крови.       — Послушай, сестра…любимая. Я не меньше, чем ты, хочу быть с ним рядом. Но я не могу быть его отцом, не навлекая на вас беду. Поэтому буду так далеко от вас, как только смогу. И это последний раз, когда я целую сына.       Джейме наклонился и коснулся губами сразу ребенка, а потом и мать.       Подбородок женщины предательски дрогнул, она не закричала только потому, что боялась разбудить Роберта.       Поэтому, она только сказала, сдавливая в горле плач:       – Если ты ему отец, то будешь рядом.       Мужчина соскочил с кровати и одним резким движением достал меч из ножен.       — Тогда я убью эту свинью, что, пьяная, спит на полу. Вместо того чтобы быть рядом, когда ты рожаешь, он уехал кутить на охоте. Он даже еще не держал Джоффри на руках. Какой он отец?! Разреши мне прямо сейчас решить все наши проблемы. Мой клинок сделает все быстро, а потом мы скажем, что он пьяный, напал на тебя, и я…       Королева бросила затуманенный слезами взгляд на безмятежно храпящего мужа, потом на любовника, источающего ненависть, и, наконец — на младенца, что напившись вдоволь молока, мирно спал у нее на руках.       — Нет, — глухо отчеканила она, — его отец и так Цареубийца…       Она зажмурила глаза, испугавшись гнева брата. Но за ее словами ничего не последовало. Когда она все же отважилась посмотреть, в комнате Джейме не было.       Королеве-матери, в конце-концов, дали возможность поплакать в одиночестве.