Леди Семи Королевств

      За окном шумела жуткая гроза. Ливень тяжело полировал стены Винтерфелла. Страшная, сверкающая, великолепная сила природы пугала ее ребенка. Маленький Робб плакал у матери на руках.       Кейтилин тщетно пыталась успокоить первенца. Если честно, она едва могла быть равнодушна сама. Они оба только что с дороги, благо, что успели приехать в замок до дождя. Кет покинула отчий дом, и теперь прибыла в холодный, хмурый Винтерфелл, таящий в себе всю суть Севера.       Сына она покормила, колыбельную ему спела, а ребенок все же плакал. Видимо, тоже волновался от предстоящей встречи с отцом. А она? А что она…       Неда, своего мужа, она знала где-то недели две, а потом…       Потом было восстание Баратеона, и Нед, по зову долга, дружбы и мести за брата (и ее, Кейтилин, бывшего жениха) уехал на войну. Она помнила каждый миг расставания — какая была неимоверно солнечная погода, как шелестело ее платье, когда она шагала рядом с мужем, как Нед сдержанно поцеловал ее, легко царапая ей щеки щетиной, как он держал в своих ладонях ее лицо и спокойно клялся вернуться.       Как сейчас перед глазами Кет — муж,с которым она едва-едва знакома, скачет на лошади к своим людям, поднимается ветер, играет с ее волосами, по телу девушки пробегает дрожь, она обнимает себя руками и прикусывает губу, чтобы не плакать. Она всегда была Талли. И верила в высшие ценности — семью, долг и честь. А теперь она еще и Старк. Теперь всегда нужно быть сильной. Ведь зима на подходе. Предстоит еще вникнуть в суть этих слов...       Спустя девять месяцев стены ее родного Риверрана услышали первый крик ее первенца. Робб растет крепышом, только отец его еще не видел. И Кет уже почти позабыла черты мужа. И вот теперь предстоит освежить воспоминания. Успокоить ребенка, достать коралловый гребень и расчесать свои пышные кудри, надеть зеленое платье, подчеркивающие цвет ее волос, снова взять сына на руки и познакомить его, наконец, с отцом.       Женщина на секунду задержалась перед зеркалом. Кет стала на год старше, в глазах появилась какая-то тоска и умудренность, но она была еще молода и прекрасна. Ее жизнь, по сути, только начинается. И она мать. Как бы не сложились ее отношения с мужем (а она его полюбит, обязательно полюбит, только вот узнают друг друга ближе), а Кейтилин всегда будет сильной. Для сына. Робб, наконец, уснул. Она бережно обернула его в серое одеяльце (на которое она вышила ему волка серебристыми нитками) и пошла к кабинету мужа.       Она бережно отворила дубовую дверь. Нед стоял возле камина, он сразу обернулся к ней. Сильный мужчина с волевым лицом, такой, каким она его запомнила. Они молча подошли друг к другу, и он охватил ее в крепкие объятья, а потом начал целовать ее волосы, лоб, кончик носа, щеки и, наконец, жадно-жадно — губы.       Кет тихонько прошептала:       — Я хочу тебе познакомить кое с кем.       Она бережно развернула одеяльце. Робб сейчас имел истинно ангельский вид.       — Какой он уже большой, — так неожиданно для нее залепетал Нед. Он поцеловал сына в лобик. — И похож на тебя.       — На тебя больше, — Кет слегка улыбнулась       Муж как-то странно посмотрел ей в глаза. Будто виновато, но без заискивания.       Он перестал ее обнимать и спокойно сказал, глубоко-глубоко всматриваясь ей в глаза:       — Я тоже должен тебе кого-то показать.       Нед положил ей тяжелую ладонь на плече и подвел вглубь кабинета. Там стояла детская кроватка.       — Ооо, ты заказал дня Робба кроватку, но у него ведь уже есть, — и тут она осеклась.       В кроватке уже лежал ребенок. Явно ровесник ее сына, и тоже очень похож на Неда, даже слишком, только волосики на его голове были темные, а у Робба они рыжеватые.       — Его зовут Джон.       В голове у Кет заплясали мысли: «Неужели, о, неужели. Не может этого быть! Возьми себя в руки, Кейтилин, ты ведь можешь и ошибаться».       А вслух она спросила только:       — Он?..       — Мой сын, Кет. И я не прошу тебя любить его, как Робба. Я лишь прошу его принять. Ибо я его признал. И в нем моя кровь, кровь Старков, пусть он и бастард, но будет расти в моем доме, как сын…       — А та женщина, которая его привела на свет, где она?! Кто она?! Ты, может, хочешь уйти к ней?! Иди, я не стану держать! — она не хотела, но ее голос сейчас был скорее как визг раненной кошки.       И да, теперь Кейтилин плакала, не видя перед собой уже ничего. Она только почувствовала сильные руки, что вновь вовлекли ее и Робба (который, почему-то, чудом все никак не просыпался) в крепкие объятья. Ее муж (о, Семеро, а она-то не знает его толком!) вновь целовал ее волосы и шептал ей слова утешения:       — Прости меня, Кет. Я так мало тебя знаю, но ты безумно мне дорога. Ты — мать Робба, хранительница Винтерфелла. И моя жена. Ты — Старк. И я предал тебя, я знаю. И нет мне прощенья. Но, даю тебе слово, пусть сейчас ты чувствуешь себя обманутой, я посвящу всю свою жизнь тому, чтобы сделать тебя счастливой. Скажи, ты веришь мне?       Как она могла ему доверять? Он нагулял на войне ребенка, поставил мужские инстинкты выше чести.       Но он ее. А она его. Их соединили небеса, долг и общий сын. Вдруг она еще и сможет понять этого мужчину? И, может, даже сможет принять?!       И Кейтилин Старк кивнула мужу, кажется, действительно ему доверяя в этот момент…