Леди Семи Королевств

      Ее отражение в зеркале было пустым и бессмысленным, каким стало и ее существование. Пышные волосы остались все такими же красивыми, но ей казалось, что они, как змеи вились вокруг бледного лица, постаревшего за день.       Да, Лиза была все еще молодой. Девушка провела пальцами по выступающей линии скул, коснулась откуда-то взявшихся мешков под глазами — пустыми и не выражающими ничего.       Ничего, кроме отчаянья.       — Не-е-е-е-е-т! За что?! За что мне это?!!! Скажи мне Дева! МАТЬ, СКАЖИ МНЕ! СКАЖИТЕ МНЕ, СЕМЕРО, ЗА ЧТО ВЫ У МЕНЯ ВСЕ ОТБИРАЕТЕ?!       Она схватила с тумбочки подсвечник и ударила им по своему отражению. От удара по зеркалу разошелся замысловатый узор. Ей показалось, что ее лица больше не видно. И с каждого из осколков ей маняще улыбается Петир, едкой и чарующей ухмылкой, так, как может только он.       Она вцепилась пальцами в собственные волосы и зашлась хохотом. Безумный пронзительный смех постепенно перешел в плач. Она осела на каменный пол, будучи в одной запачканной рубашке. Но ей не было холодно, хоть девушка и дрожала, и обняла свои колени, чтобы защититься от этого.       Лизе не было холодно. Ей было страшно.       На ее коленях была запекшаяся кровь. На одежде — кровь. И на пальцах тоже.       Она заперлась сейчас в своей комнате, чтобы убежать от того, что с ней случилось.       — Прости меня, сыночек, прости меня, я умоляю.       Она закрыла глаза, и перед ней вновь предстало все…       Вот Петир забился в угол и смотрит в одну точку, несчастный и взвинченный. Она подходит к нему, обнимает за плечи, чтобы утешить.       Ее сестра Кет опять обидела его. Как она могла обидеть такого мужчину? Кет слепа и глупа, не то, что Лиза.       Петир разворачивается, пристально смотрит на нее, потом запускает свои пальцы ей в волосы, не отводя взгляда. Затем жадно впивается в ее губы, как будто желая испить из них истины. А потом…потом он берет ее. Раз за разом. Ей неистово больно, но она не подает виду. Для Лизы это впервые. И это сделал ЕЕ ПЕТИР. Все, как ей хотелось. Да, он, кажется, когда кончил, прошептал имя ее сестры…Но разве это важно? Она заставит его быть лишь ее собственностью, ее мужчиной, единственным в ее сердце и постели. И плевать на Кет.       С того вечера она все никак не могла столкнуться с Петиром в одном месте. Он, конечно же, не избегал ее. Это все обстоятельства. Так получилось.       Лиза убеждала себя в этом, до той поры, пока однажды она не забежала на кухню, захватить пару наливных яблочко, и увидела, как кухарка вспарывает живот огромной рыбине. Девушке стало дурно. Ее рвало, пока весь завтрак не вышел наружу. А это, надо сказать, было немало еды.       Это повторилось на следующее утро. Уже без рыбины. И на следующее.       И вот, ей стало плохо прямо во время обеда. Кет была на прогулке вместе с Петиром, а Лиза обедала с отцом.       Вот после этого случая произошли все ее беды.       Ее лорд-отец, призвал ее к себе. И сказал три непреложные, по его мнению, истины.       Она беременна.       Этот ребенок плод греха, потому он не должен жить.       И еще…Теперь Лиза станет мужу тому, кого назовет он, ее отец.       Она закатила истерику. Ужасную, но нужную. Она хотела сохранить дитя, это же был ребенок Петира. Внезапно, она перестала видеть, перед глазами замельтешили огоньки, в голове закружилось, и девушка упала без сознания.       Когда Лиза пришла в себя, оказалось, что она лежит на постели отца. Тот попросил прощения, дескать, он не должен был так говорить, и все будет так, как она, Лиза, захочет. И попросили ее выпить чай.       — Ромашковый чай. Мейстер сказал, что он помогает при обмороках.       И девушка послушно выпила. Потом уснула. Когда проснулась, то поняла, что в ладонях она сжимает простынь, почему-то красную. Почему красную? Кровь, спасите ее Семеро, кровь везде. И рубашка ее вся в крови. Между ногами. Возле нее караулил мейстер. Он закряхтел:       – Погодите, миледи, я окажу вам надлежащую в таких случаях помощь.       Она поняла все.       Откуда взялись силы?       Девушка швырнула запятнанную подушку в мейстера. И побежала к себе, шлепая босыми ногами по каменному полу и оставляя за собой кровавый след.       Сейчас в ее двери ломились стражники. А Лиза сидела на полу и твердо решила, как ей нужно поступить. Она поднялась на ноги, подняла один из осколков зеркала — большой и острый, он сразу оцарапал ей ладонь. Она подняла его, собираясь со всеми силами. Сейчас, нужно только два пореза. И кончиться все.       Лиза Талли не успела. Двери дали трещину и, наконец, поддались натиску стражников. Ее отец вовремя перехватил девушке руки. Окровавленный осколок упал на пол, разбиваясь на тысячи других мелких осколочков.       Быть может, это был тот момент, в который ее душа надломилась. А может, это произошло еще раньше.       Но спасенная Лиза, все еще истекая кровью, засмеялась отцу в глаза и сказала только:       — Мне нужно будет с этим жить, а тебе предстоит с этим умереть!..