Когда я умирала III. Сегодня не кончится никогда

- То есть как это: никакой крови?! - Кол Майклсон взъерошивает темные волосы, расхаживая по коридору больницы. За ним следит надоедливая медсестра, которую, однако, первородный понимает. Учитывая то, что совсем недавно его машина разбилась почти в песок, а он в это время был за рулем, ходить бы сейчас он точно не смог. Ходить, двигаться и даже дышать, как в случае с Гилберт. Но вместо этого к приезду скорой помощи Майклсон успел придти в себя, выдернуть из груди длинную металлическую палку, исцелиться, да еще и вытащить из-под завалов почти мертвую девушку. Но врачам, конечно, об этом знать было не обязательно. Кол предпочел, чтобы те думали над его "чудесным спасением". - Вот так, - равнодушно отвечает гибрид, - Не хватало только, чтобы девчонка стала вампиром, как её тупая старшая сестра. - О, отлично! - первородный зыркает на медсестру, когда та подходит слишком близко и она отскакивает в сторону, - Значит, если она просто умрет, тебе будет легче? - Несомненно, - невозмутимо проговоривает гибрид, - Тогда я хотя бы не буду иметь счастья видеть перед собой еще одну бессмертную Гилберт. Короче, Кол, делай что хочешь, но она должна вылечится без вмешательства твоей крови. - Посмотрим, - и, пока старший брат не успел еще чего-нибудь сказать, Майклсон отключает вызов. *** - Вашей сестре повезло, - улыбаясь, тараторит доктор лет пятидесяти, будто вылезший из сериала: седой и в очках, в идеально белом халате, - В рубашке, можно сказать родилась. - То есть, все в порядке? - интересуется Майклсон. В заднем кармане джинсов вибрирует его телефон - наверняка Клаус звонит - но Колу глубоко плевать, - А зайти можно? Для него вопрос риторический, поскольку всё равно ведь зайдет, либо убив пару врачей, либо внушив им. Первое представлялось более интересным, но вот Гилберт потом явно не оценит. *** Склонившись над девушкой, Майклсон еле ощутимо проводит подушечками пальцев по её скуле. Она бледна, как никогда, веки отливают синевой, почти белые губы едва приоткрыты под кислородной маской, запотевшей от дыхания. Колу казалось, что за эту ночь она высохла, настолько тонкими были руки, сложенные на животе. Или, может быть, он просто не замечал этого раньше? - Руку убрал, - хриплым голосом потребовала Гилберт, не открывая глаз, - А не то пальцы откушу. Кол в ту же секунду отдернул пальцы от скулы девушки. Она поморщилась, а после распахнула какие-то потемневшие глаза: - А что будет, если первородному откусить пальцы? В голосе Евы звучало неприкрытое любопытство, которое, однако, тут было не совсем к месту. Но только она могла интересоваться откушенными пальцами первородного, будучи почти при смерти. - Ничего не будет, - Майклсон прищуривает глаза, - Ты как? Взгляд девушки дает ему понять, что вопрос крайне идиотский, но она всё же ответила: - Не считая того, что у меня разбито и сломано по ощущениям всё, что можно сломать, врач попался тупой, а ты козел? - на её лице появилась неестественная улыбка, - Чудесно! - Ну, ты же сама виновата, - Кол вальяжно раскидывается на стуле, с любопытством глядя на реакцию девушки. Её глаза распахнулись полностью, расширившись, бровь дернулась, а губы задвигались, подбирая наиболее подходящее определение слов Кола. - Я виновата?! - А кто же еще? - невозмутимо интересуется он. Зудящий телефон в конце концов настолько выводит Майклсона из себя, что он отправляет брату простое сообщение с не очень простыми словами. Если говорить точнее, то он отправил ему проклятие на древнеяпонском языке. - Ты потерял управление! Ты был за рулем! - Ты меня отвлекала, - безэмоционально парирует Кол, - И ремень ты тоже сама сняла. - Но ты же заставил! - Я? - притворно удивился Майклсон, - Я вообще тут ни причем. - Мимо проходил? - Ага. *** - Боже, опять ты... - простонала Гилберт, едва заметив в дверях Майклсона. Она закрыла лицо руками, дабы поменьше замечать первородного и тяжко вздохнула. В больнице она лежала уже шестой день и сначала даже была рада этому, мол, поменьше видеть первородных. Но вскоре выяснилось, что Колу стало совсем некого доставать и посему он начал заходить по четыре, а то и больше, раз каждый день. Гилберт медленно шла на поправку, только вот появление Майклсона этому не способствовало: он стал раздражать её в последнее время только больше. - Неужели ты не рада? Он по-хозяйски кладет стандартный набор: апельсины, шоколад и мороженое (которое, впрочем, Гилберт запрещалось) в минихолодильник и садится прямо на её кровать так, что его ладонь оказывается в дюйме от ладони девушки. Она этого не замечает будто специально, только пальцы на миг сжимаются в кулак. - Ни капельки, - Ева отворачивается, сверля стену взглядом, - В конце концов, не умираю же я, чего ты ходишь? - Ну, может, меня совесть заела? И, в каком бы ужасном настроении не была Гилберт, смеялась над незамысловатой шуткой она вместе с Майклсоном. - Всё-таки, зачем ты это делаешь? - осекая смех, интересуется она, - Зачем тебе это всё? - Просто, - Кол неопределенно дергает плечами. Ему сложно объяснить это ей, если ответ неизвестен ему самому. Разве что из-за своей крови, которую он в небольших количествах добавляет в мороженое, хотя, странное какое-то оправдание. *** - Я хочу домой, - хныкает Гилберт, находившаяся в полусознательном состоянии после наркотиков, что ей ввели, дабы облегчить боль. Майклсон фыркает, отбрасывая светлый локон со лба девушки: - Ты же знаешь, что нельзя. - Но я хочу... На палец первородного падает слеза, после еще одна и еще... - Мне здесь очень-очень плохо, - шепчет Ева, - я хочу домой, к Джереми и Елене, - короткий всхлип из губ, - к Дженне и маме с папой. Впоследствии Кол никогда не рассказывал ей про этот монолог. *** - А ты что здесь забыла? - с вызовом спрашивает Гилберт, приподнимаясь на локтях и щурясь от яркого света. Майклсон сухо смеется, обнажив идеальные белоснежные зубы: - Успокойся, милая, я хочу помочь. Ловкие пальцы первородной жмут на непонятные другой девушке кнопочки на аппарате, отчего Гилберт возмущается: - Какого хрена?! - Не волнуйся, просто доктор сказал, что тебе всё еще необходимо искусственное дыхание, - она дергает за провод, идущий к больнице, - И я подумала, что это отличный способ от тебя избавиться. Кол и Ник об этом не узнают, а я устраню тебя так же, как устраняла всех других шлюх тысячу лет. - Эй, ты чего?! - Ева взволнованно смотрит на вампиршу, пока та не прижимает её за горло к кровати. Девушка срывает кислородную маску с лица двойника и не без удовольствия наблюдает за тем, как та сипло вдыхает воздух. - Приятного вечного сна, сука, - шепчет она ей на ухо, ногой отпихивая капельницу как можно дальше, - И запомни: он только мой... *** - Амнезия?! Какая, нахрен, амнезия?! - не стесняясь в выражениях, возмутился Кол Майклсон, - Как это вообще могло случиться, здесь же хренова куча врачей?! Еще недавно веселый доктор перед ним будто уменьшился в размерах, сгорбился и не рисковал поднимать глаза. - Мы всё еще разбираемся... - проблеял он, - Но девочка же жива... Уловив вопросительные ноты в голосе мужчины, первородный понял, что, если он услышит от него еще хоть что-то, разнесет всю больницу на осколки. Поэтому он обогнул доктора, направляясь прямиком к палате Гилберт. По дороге его пару раз пытались остановить медсестры, но, получив от первородного несколько угрожающих взглядов, бросали бесполезное занятие. Ева сидела на постели, побледневшая, но выглядела она куда лучше, чем после аварии. Она увлеченно уминала шоколадное мороженое, при этом болтая голыми ступнями. Услышав скрип двери, она обернулась и широко и, что было совсем уж странным, искренне улыбнулась: - Кол, ты пришел! Древний силился улыбнуться ей в ответ, но сумел лишь выдавить из себя жалкое подобие ухмылки. Гилберт облизала наверняка холодные и сладкие после мороженого губы и, забравшись на кровать с ногами, произнесла: - Знаешь, я даже соскучилась. Это было слишком для Майклсона. Мужчина вернулся в коридор, глазами выискивая того самого доктора. - Что с ней такое? - О, скорее всего, она помнит лишь хорошие моменты в своей жизни, - ломая пальцы, ответил он, - Такая, можно сказать, избирательная память. Но это абсолютно не важно сейчас. Увидев выгнутую бровь мужчины, он поспешил огорошить его, возможно, самым страшным за последние лет двести, известием: - У девочки рак мозга.