Перекрёстные жизни

Пожалуй, начнем с комментария автора перед главой. Да, 60-я глава последняя. И да: эпилог будет. Небольшой. ;-) 60 *** - Приглашение на званый ужин, серьёзно? – Арчибальд Корнуэлл с сомнением покрутил конверт с витиеватой подписью и, пробежавшись взглядом по тексту письма, поморщился. – Что этот Леган себе думает? - Не знаю, - Энни пожала плечами, снова возвращаясь к вышиванию. Она пыталась казаться спокойной, но все-таки пара-тройка стежков вильнула влево и один – вправо: она до сих пор не в силах была забыть произошедших три недели назад событий. Хотя, если уж разобраться, жизнь потихоньку возвращалась на круги своя… Полли еще иногда всхлипывала во сне, но всё реже и реже, и почти не боялась выходить в сад. Терри Грандчестер вернулся в Нью-Йорк, и Энни иногда оставалось только дивиться, сколь непостоянны бывают мужчины. Совсем недавно Терри мог говорить лишь о своём счастливом будущем с Кэнди, но стоило возникнуть неожиданным трудностям – и вот, пожалуйста: уехал, даже не попрощавшись. Не менее странно повел себя и мистер Альберт. Энни всё еще не сумела узнать, о чем он разговаривал с Арчи добрых пару часов перед своим отъездом в очередное экзотическое путешествие, но итог разговора получился довольно неожиданным. Арчи перестал искать Кэнди. Насколько Энни поняла, мистер Альберт сам нашел ее, удостоверился, что с Кэнди всё в порядке, память вернулась, а головные боли исчезли, и, разумеется, помог ей возвратиться к прежней жизни, отправив туда, где она провела все эти годы. Время от времени Энни задавалась вопросом, не уехала ли Кэнди в путешествие вместе с Альбертом, но ведь Арчи не стал бы скрывать от жены подобное, верно? Энни очень хотела в это верить, как и в то, что у лучшей подруги действительно всё хорошо. В последнем ее, по крайней мере, постарался убедить недавно заезжавший в гости Том. Сказал: с Кэнди не произошло ничего плохого, а ее побег никак не связан с жизнью у Корнуэллов, скорее уж с ее прежней жизнью, вернуть которую Кэнди захотела полностью и сразу, как только проснулась с полным набором своих воспоминаний. Энни немного сомневалась в правдивости слов Тома, но спорить не стала. Тем более что Элиза тогда сболтнула что-то совсем не к месту и начала торопить мужа. Что же до Нила Легана… Нил у них дома не появлялся ни разу после того, как на глазах у испуганной Полли едва не забил до смерти страшного человека – преступника из Бостона, как им сообщили позже в полиции. Впрочем, молчание Легана было понятно: от той же Элизы Энни стало известно о возвращении Сары и ее весьма плачевном здоровье. Сама миссис Стив к матери, разумеется, не наведывалась; эту рутинную обязанность взвалил на себя куда более тактичный мистер Стив, но всё же вести о том, что мать пошла на поправку, Элиза высказывала с определенной долей энтузиазма. Корнуэллы предполагали: Нил занимается матерью, ищет докторов и поправляет пришедший в упадок Лейквуд. Это было понятно. Это было объяснимо. Но как объяснить привезенное сегодня Легановым секретарём приглашение на званый ужин?! Энни передернула плечами, помимо воли ощутив отвращение. Совсем недавно этот человек изображал вселенскую скорбь в связи с потерей супруги, потом оказался за решеткой, затем якобы выхаживал больную миссис Леган – и вот, пожалуйста! Уже готов гулять, петь и веселиться. Еще и всех родственников пригласил – Энни больше, чем уверена: такой же конверт мистер Лакруа отвез на ферму Стивам и, может быть, даже в поместье Эндри. - Креста на нём нет, - едва слышно проворчала Энни, возвращаясь к шитью. Арчи, раздраженно отшвырнув приглашение, уселся в соседнее кресло и зашуршал газетой. Конечно, они оба прекрасно знали: подобные мероприятия нельзя совсем уж проигнорировать, иначе вездесущая пресса с радостью посмакует очередной скандал в очередном благородном семействе. Посему решили нанести визит вежливости раньше указанного времени и при случае растолковать глупому Легану: безутешные вдовцы не устраивают шумных вечеринок. Неожиданно поддержка прибыла в лице Элизы Стив, которая прямо с порога заявила: - Мало того, что этот предатель, мой братец, не сподобился даже пригласить меня лично! Том с самого утра только тем и занимается, что ездит туда-сюда по его поручениям, словно мальчик на побегушках! Элиза выглядела взбудораженной и несколько раздраженной: нервно ходила по гостиной, бормотала что-то себе под нос и была похожа скорее на сварливую ревнивую супругу, чем на благородную даму. Или, возможно, на капризного ребенка, у которого попытались отобрать игрушку. Элиза-то и предложила навестить Лейквуд немедленно. Трудно сказать, что именно подстегивало нетерпение миссис Стив: действительно отсутствие Тома (любопытно, кстати, с чего бы ему захотелось помочь Легану, с которым Элиза так и не сумела помириться?), желание бросить брату обвинения в лицо или – маловероятно, но вдруг? – неожиданная возможность повидаться с матерью. Энни затруднялась ответить на череду вопросов, один за другим пронёсшихся через ее мысли за то короткое время, что понадобилось ей на сборы. Доверив Полин помощнику мужа и гувернантке, Энни спустилась и обнаружила Элизу такой же нетерпеливой и еще сильнее взволнованной. - … и у него появились секреты! - донесся до Энни обрывок раздосадованной фразы. – Он никогда, понимаешь, никогда не скрывал ничего от меня, а теперь… лишь загадочно улыбается, стоит только спросить, куда он пропадал. Говорит: в положенный срок мне всё станет известно, но я не хочу, не хочу узнавать! Не хочу, чтобы мне стало известно о его… Элиза резко повернулась, заметив, наконец, вошедшую Энни, и умолкла. Не нужно долго думать, чтобы понять, о ком именно был разговор, и все-таки Энни, улыбнувшись, покачала головой: бедная Элиза… Уж предполагала ли заносчивая девчонка, что настанут времена, когда она станет хозяйкой фермы, возненавидит своего негодяя братца да еще и начнет изливать душу кузену, которого прежде в грош не ставила! Однако же, поделом гордячке. Энни вздернула подбородок, проплыла мимо Элизы и устроила руку на локте мужа: - Поехали, дорогой? В конце концов, ей, в отличие от миссис Стив, стыдиться нечего. Даже в дом к мерзкому Легану она войдет с высоко поднятой головой и покажет: они с Арчи не собираются попустительствовать тем, кто привык жить, поправ приличия. В дороге почти никто не говорил. Энни исключительно из вежливости справилась о здоровье детей, но Элиза, явно чувствуя себя не в своей тарелке, притихла, потому отвечала односложно и становилась тем задумчивей, чем ближе подъезжало авто к Лейквуду. Быстрое и холодное зимнее солнце уже перекатилось через середину неба, обозначая полдень, и синие тучи перехватывали его бледные лучи, намекая на скорую метель. Больше из любопытства, чем из простой вежливости, Арчи спросил, понизив голос: - Как думаешь, зачем твоему брату эта нелепость? Но Элиза едва заметно пожала плечами и ничего не сказала в ответ. Сейчас представить, что некогда они с Нилом были не разлей вода, становилось всё труднее и труднее, и Энни отчего-то подумалось: как же хорошо, что ни разу в жизни – ни умышленно, ни случайно – она не предала никого из близких! А значит, никогда не будет она сидеть подобно Элизе, нервно сжимая и разжимая пальцы, теребя оборки платья и разглядывая пейзаж за окном лишь потому, что не в ком найти поддержки, не у кого попросить помощи. А эта несносная Элиза даже Тома, глупого влюбленного Тома оттолкнула каким-то образом от себя, может даже вынудила завести на стороне интрижку. Ведь не может же быть правдой то, что Том Стив возится в Лейквуде по просьбе Легана. Просто не может быть никогда! Около подъездной аллеи какой-то давнишний ураган свалил дерево, и сломанные ветви до сих пор лежали тут же, в который раз напоминая о запустении. У крыльца никого не обнаружилось, зато за углом, там, где прежде находился сад, кажется, было весьма весело. Арчи нахмурился, перехватывая руку Энни покрепче. Элиза подбоченилась, явно сбитая с толку детским смехом, и едва сдержалась, чтобы не раскрыть рот от удивления, когда из-за мраморной лестницы появился сперва огромный лохматый пёс, а затем и его хозяин – мальчишка лет восьми с растрепанными кудрями, взлохмаченными не меньше, чем шерсть у пса. - Эй, что-то Вы рановато для гостей, - без церемоний заявил мальчишка, на что Элиза, зло прищурившись, прошипела сквозь зубы: - Кто это здесь будет мне указывать, когда приезжать в собственный дом, а? То ли парень испугался воинственно настроенной дамочки, то ли просто решил не связываться, но, подхватив пса за ошейник, миролюбиво предложил: - Ну, заходите, коли так. Только через заднюю дверь, передняя пока на замке. За домом обнаружились еще дети. Много детей. Энни с удивлением поняла: они все из дома Понни! Но делиться своими догадками пока не стала. Дети, кажется, помогали с уборкой: кто-то переносил сено к старой конюшне, кто-то подбирал разбросанные ветром сухие ветки, а кто-то сметал пожухлую листву со скамеек. Мальчишки постарше, вероятно, переносили пакеты с продуктами из двух машин, припаркованных тут же, но сейчас абсолютно все с удивлением разглядывали их небольшую компанию, враз бросив свои дела. Когда Арчи с деловым видом поправил полу пальто и потянулся к дверной ручке, стоящая у ступенек девчонка лет семи-восьми покраснела и неуверенно сообщила: - Туда сейчас нельзя. - Глупости! – фыркнула Элиза. Буквально оттолкнув кузена, она рывком распахнула дверь и вошла в дом. Корнуэллы последовали за ней по плохо освещенному коридору для слуг в боковую гостиную, но вдруг Элиза остановилась так резко – Энни едва не столкнулась с ней на пороге, а Арчи ругнулся сквозь зубы. Ну, или, может, он просто сразу увидел то, из-за чего остолбенела Элиза… Энни же пришлось обойти миссис Стив, чтобы разглядеть представшую перед ними картину во всех невероятных подробностях. *** Утро началось еще раньше, чем где-то в окрестностях прокукарекал первый петух. Нужно было сделать так много, что Кэнди, не в силах больше валяться в постели, подскочила ни свет, ни заря и, разумеется, разбудила весь дом. Мимолетно завидуя Трентонам, решившим остановиться в одной из гостиниц Чикаго, Нил еще пару часов справлялся с остатками сна, но солнце заливало светом восточные окна, Стив с Филиппом гремели чем-то в гостиной, а из кухни ароматно пахло свежим кофе, и Нил пришел к выводу, что жизнь неплоха даже в такую рань. Потом всё завертелось с оглушительной скоростью: последние штрихи к затянувшейся уборке, последние приготовления и последние распоряжения кухарке, помнящей его еще взбалмошным избалованным подростком, а Кэнди – милой девочкой, привезенной в дом из какого-то приюта. Потом явился Картрайт, по случаю взявший отгул в своей кутузке, и привез на огромной отцовской телеге детей из дома Понни. Разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы дети не прибыли на праздник, но старшие ребята вызвались также и помочь, а Кэнди была не против. Кэт бегала вокруг, приветствуя «старых знакомых», бралась за всё подряд и почти сразу же всё бросала, устремляясь к новым занятиям, чем вызывала у Нила с Кэнди неизменные улыбки: а они и не успели заметить, как быстро подрастает их дочь. В общем, как бы там ни было, к полудню стало понятно, что подготовка к ужину идет своим чередом и что всё готово. Ну, почти всё. Совершенно неожиданно Кэнди взвизгнула: - Господи, ужас какой! - и Нилу пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть пыльную люстру. - Да уж, - вздохнул он, прикидывая кропотливую работенку, - скверно получается. Но Кэнди привычно отмахнулась и распорядилась тащить лестницу. У нее никогда не было ничего, даже отдаленно похожего на страх высоты. Балансируя на последних ступенях откуда-то извлеченной старенькой стремянки, Кэнди напевала себе под нос веселую песенку о том, кажется, как в Лондоне сломался мост, и старательно протирала тряпкой благородный хрусталь. Нил предпочел не мешать и даже попробовал выйти во двор и заняться жутко грязными мраморными перилами. Но мысли о скрипящей ссохшейся стремянке не давали покоя. Он вернулся в дом довольно быстро. Поправил шторы. Дал несколько указаний Филиппу, недавно вернувшемуся от Корнуэллов, и сходил проверить, как там мама. Миссис Леган, свыкшаяся, наконец, с тем, что ей не суждено умереть в одиночестве, каким-то образом заставила Кэтрин немного посидеть и читала ей книгу, так что Нил с чистой совестью вернулся к жене. И снова попросил ее: - Слезай уже, а? Возможно, в его просьбе не оказалось должного энтузиазма. Ну, или Кэнди пребывала в исключительно веселом настроении. Вместо того чтобы послушаться, как положено почтительной супруге, она расхохоталась где-то под потолком и, склонив голову, жестом позвала его к себе. Солнце яркими лучами заливало гостиную, и солнечные зайчики, задорно прыгая по граням хрусталя, наполняли взгляд Кэнди особенным светом. Ее глаза манили, завораживали, кружили голову, и Нилу вдруг стало совсем неважно, что в нем почти двести фунтов*, что до люстры почти целый род** и что высота никогда не согласовывалась с его тонкой душевной организацией. О чем, конечно, ни на миг не забывала его плутовка-жена. Кэнди спустилась на несколько ступеней, и когда Нил практически поравнялся к ней, карабкаясь по стремянке с другой стороны, шутливо качнула всю конструкцию: - Что? Страшно? Глупышка… Всё, что он считал самым страшным, уже произошло с ним одним погожим августовским вечером, и больше не осталось ничего, достойного страхов и опасений. Нил медленно покачал головой: - Нисколько. А тебе? Последнее – почти шепотом, подавшись немного в сторону и вперед, накрывая ладонями пальцы Кэнди, обхватившие опоры стремянки. - Нет… - так же шепотом ответила она. И также подалась навстречу, балансируя на одной ноге. И первая потянулась к его губам. И первая приоткрыла рот, впуская его дыхание и настойчивость его поцелуя. Где-то хлопнула дверь – сначала раз, а затем почти сразу второй. Нил старался быть очень осторожным, чтобы не потерять голову окончательно, удержать равновесие и не стянуть на свою сторону Кэнди, но голова уже начинала идти кругом – то ли от высоты, то ли от поцелуев. И пора было спускаться. А солнце светило со всех сторон, буквально купая их в яркости лучей, подогретых теплом растопленного еще вчера камина. - Ты помогаешь как-то неправильно, - прошептала, наконец, Кэнди. Она дышала взволнованно и часто, раскрасневшаяся, смущенная и так сладко возбужденная, что Нил даже порадовался тому, сколько еще времени до приезда гостей. Крепче перехватывая деревянную опору, Нил поправил сбившийся с головы Кэнди платок, поспешно повязанный с тем, чтобы пыль с люстры не осыпалась в ее посветлевшие кудри. - Почему? – изобразил он искреннее любопытство, не отрывая взгляда от ее лучистых смеющихся глаз. Глаз, в которые он мог бы смотреть вечно. Кэнди сделала глубокий вдох перед ответом, но веселый голос Стива опередил ее слова: - Эй, голубки, хорош щебетать под потолком голубятни! Слезайте уж! - Угу! – как-то одновременно промычали оба, по-прежнему не размыкая пальцев, не отводя глаз, и Стив, хмыкнув нечто невнятное, откашлялся и сообщил: - Между прочим, тут гости приехали! - Уже?! Снова получилось в унисон. В унисон же Кэнди и Нил взглянули вниз, и старенькая стремянка, качнувшись, едва не вскользнула из-под ног. Но устояла. Нил расхохотался первым и первым же спустился, подавая руку хихикающей жене. Уже внизу Кэнди сняла-таки платок и тряхнула волосами. За прошедшие годы он порядком отвык видеть ее такой: в простеньком платье служанки и переднике поверх него. За прошедшие годы он почему-то забыл, с чего, когда и где начиналась их история, но теперь круг словно замкнулся. Он, Нил Леган, стоя в гостиной родного дома среди людей, родных по крови, в ожидании друзей, родных по духу, притянул к себе любимую жену, крепко обхватывая ее за талию, и криво усмехнулся ошарашенным гостям: - Ну, здравствуйте, родственники. - Нил! – тут же шикнула Кэнди, весьма ощутимо толкая его локтем в бок. – Прекрати! Том Стив закатил глаза: - Эти двое, как всегда: или веселятся, или спорят, а ничем толковым не заняты. И как только у них получилось воспитать такую самостоятельную серьезную дочь? Не иначе, здесь исключительно заслуга Лакруа. Нил лишь пожал плечом, тем, к которому не прижималась Кэнди, и откровенно проигнорировал последний комментарий. В конце концов, не так уж он и плох, раз получил от жизни самую желанную, самую прекрасную награду… Конец * фунт (англ. мера веса) = 0,45359237 кг, т.е. в Ниле где-то 80 кг плюс / минус с поправкой на тяжелые кости ;-) ** род (англ. мера длины) = 5,0292 м (таки да, потолки в Лейквуде высокие)