Перекрёстные жизни

Это имя ей ровным счетом ничего не говорило. Даже те жалкие обломки памяти, которые еще оставались при ней и давали о себе знать время от времени то волной странных ощущений, то непонятными сновидениями, то незнакомыми эмоциями, сейчас просто молчали. Поэтому Кенди скорее удивилась произнесенному имени, чем испугалась или взволновалась. На Терри же вопрос явно произвел противоположное действие. Побледнев, молодой человек рванул ворот рубашки: - Это было очень давно и давно закончилось. - Что было? Терри несколько секунд смотрел на нее, и явное непонимание было видно во взгляде. А потом он словно вспомнил о чем-то. Вдохнул. Выдохнул. Нервно сжал и разжал ладонь. И Кенди поняла: она должна была это знать. - Прости… - Терри, я… Он не стал слушать ее возражений. Подошел к кровати, опустился на колени у изголовья и снова вздохнул – виновато. - Я ведь все время забываю, что ты не помнишь… Вот и теперь тоже… ты помянула о Сюзанне, а я совсем не подумал о твоей потере памяти. Кенди подняла руку, немного поразмышляла, но все же решилась и осторожно погладила его по волосам. - Кто она? Терри пожал плечами: - Актриса. Мы играли вместе в нескольких постановках, в основном, по Шекспиру. Ну, «Король Лир», «Ромео и Джульетта»… «Ромео и Джульетта»… Короткое, как молния, и такое же яркое воспоминание. Кенди улыбнулась ему, как вчерашнему солнцу, как прошлогоднему снегу, и снова вернулась в разговор: - Она в тебя влюблена? - С чего ты взяла? – недоуменно взглянул на нее Терри, но тут же горько качнул головой. – В такие моменты я не знаю наверняка, вправду ли ты потеряла память или… Или всё помнишь. Значит, не всё так невосполнимо: она не так уж и потеряна для жизни, она еще на что-то способна. А еще значит: она права. Кенди грустно улыбнулась: - Догадаться ведь не сложно. В тебя все девчонки всегда влюблены. Но ты-то любишь меня, так ведь? Терри натянуто улыбнулся: - Конечно. И ей показалось: что-то здесь нечисто. Возможно, поэтому и появился следующий вопрос, вот так вот взял и сорвался с губ: - А где она сейчас? В Нью-Йорке? - Нет. Она… она больше не смогла работать в театре и уехала. - Почему не смогла? - Потому что… Было очевидно, что Терри неприятно об этом вспоминать. - Ты ей отказал, да? – рискнула предположить Кенди. - Да. Да, что-то типа того. – Вдруг он поднял на нее глаза и выпалил: - Я настоящий негодяй, Кенди! Просто подлец, но ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя. Тебя, понимаешь? Конечно, она понимала. И, разумеется, должна была бы чувствовать себя самой счастливой девушкой в мире, и уж чего никак не могла принять, так это того, что счастья… почему-то не было. Прямо здесь и сейчас, рядом с любимым, чьи теплые руки сжимали ее ладонь, чьи мягкие волосы ласкали пальцы, чей хрипловатый низкий голос вгонял в краску – счастья не было. Сердце колотилось в груди, и мысли путались – но тело замолкало. Да, она была немного взволнована, но при этом не хотелось покрепче прижаться, окончательно раствориться, предельно забыться в его близости и тепле. Наверное, она слишком многое забыла… - Мне нужно время. И это было правдой: она не может идти вперед, пока не узнает, что осталось там, позади. Терри согласно кивнул: - Я знаю. Я дам тебе сколько угодно времени, только поехали отсюда. Давай уедем как можно скорее. «От чего ты бежишь?» - отчаянно захотелось спросить, но Кенди промолчала. Неровное по краям, словно осколок битого стекла, воспоминание пронеслось перед ней: «От чего ты бежишь? – А разве мало причин? – Но ведь не настолько, чтобы оказаться… здесь. – Достаточно, чтобы оказаться где угодно. Просто сейчас я именно здесь нужнее. – Понимаю… Эти твои идиотские друзья… я бы рядом с ними и дня провести не смог. – Сам ты идиот! И если хочешь знать, то главная причина моего бегства – ты». А потом – громкий смех, холодный, как эта зима, как колючий снег, как морозный ветер за окном «От меня бежала? Ну-ну. И как? Успешно?- Убирайся вон! - Куда же я уберусь, возьми и подумай хорошенько. Куда и, главное, как?» Куда? Как? Зачем? - Кенди? Она поняла, что снова провалилась на какое-то время в эти свои туманные воспоминания. Пришлось тряхнуть головой, чтобы перед глазами немного прояснилось. - Скоро доктор придёт, - пояснила Кенди, торопливо соскакивая с кровати. – Я хочу поговорить с ним обо всем… этом. Вдаваться в подробности она не стала, зато направилась к двери с такой откровенной решительностью, что Терри пришлось последовать за ней. Уже в дверном проеме он сжал ее плечи, заглянул в глаза виновато и с надеждой: - Ты… поедешь со мной? Но Кенди отвела взгляд. - Потом будет видно. – На самом деле, она не знала, что потом может быть видно, она не могла даже представить этого самого «потом». – Иди. Не просьба – приказ. Терри молча подчинился, потому что она была сейчас слишком неспокойна и взвинчена, и спорить с ней такой было совершенно бессмысленно, ибо он как никто знал, насколько упрямой может быть мисс Веснушка*. Сама же вышеупомянутая мисс не задумывалась о своем упрямстве. Всё, что сейчас Кенди заботило, так это визит доктора Брауна, который, как ей казалось, просто обязан чем-то помочь. А еще (совсем немного, честное слово!) странное воспоминание – из тех, которые Кенди ну никак не могла для себя объяснить. Именно оно и стало первым, о чем Кенди спросила подругу, спустившись к ужину. Энни сидела у окна с какой-то книгой и попутно наблюдала за Полли, гуляющей с няней саду. Полли… В ее присутствии Кенди всегда охватывало такое необычное волнение вперемешку со странными ощущениями – она не могла себе объяснить и половины из того, что чувствовала. Мир словно зажигался сотнями, тысячами новых красок, и, давно забытая, вокруг звучала… музыка. То громче, то тише… «Слушай, слушай!» Нежные руки обнимают, обвивают талию. «Какая красивая музыка… Кто ее написал?» На сердце радостно, а под сердцем – тепло и приятно. Под сердцем – тепло. Под сердцем… Ну вот, снова это чувство – так ярко и так больно. Отвлекаясь, Кенди сосредоточилась на лице лучшей подруги. На первый взгляд могло бы показаться, что Энни полностью поглощена чтением, но Кенди ее слишком хорошо знала, поэтому с завидной наблюдательностью отметила и нервную дрожь в пальцах, и мрачную складочку, перечеркнувшую лоб. Усаживаясь рядом, она тоже бросила мимолетный взгляд за окно, улыбнулась резвящейся там девчонке и вздохнула: - Помнишь наше детство? - Как не помнить? – отозвалась Энни. Отложила книгу. Зажмурилась. – Нам не приходилось играть в господских садах, да? - Но разве мы были несчастны? Энни ничего не ответила, и Кенди, наверное, знала, почему. Энни всегда мечтала о доме и семье, о теплом камине и заботливых маминых руках. Это Кенди казалось когда-то, что надежных друзей рядом, да светлых надежд, да веселых историй будет достаточно для счастья. Черт, не об этом же она хотела поговорить сейчас! Нужно собраться. - Послушай, Энни, - начала она осторожно, подбирая слова, - я тут… как бы это сказать? Кое о чем вспомнила. О чем-то очень странном. - О чем? В карих глазах подруги промелькнула тревога. Кенди решила: та просто из-за нее сильно переживает. Ну да была не была. - Нил Леган… Он что – делал мне предложение? Вопреки ожиданиям заверений, что подобные идеи смешны и глупы, Энни вскочила: - Почему ты вспомнила об этом!? Почему из всего возможного, из всего, произошедшего за десять лет, ты вспомнила именно об этом кошмаре? Кенди не могла сказать, что так уж и впрямь вспомнила, да и кошмара, в общем-то, не ощущала – просто какую-то сдержанную обиду и горечь. Но очень хотелось во всем разобраться. - Расскажи мне. Она даже не просила – требовала. Глаза ее горели, а руки сжались в кулаки. Однако, вопреки ожиданиям, Энни не испугалась. Наоборот, решительно поднявшись, она покачала головой: - Это не очень приятные воспоминания, и я не хочу тебе их рассказывать. Кенди сперва даже не поверила собственным ушам, но лучшая подруга явно не собиралась ничего говорить, даже скрестила руки на груди в подтверждение своей решимости. Ну, хорошо… - Хорошо! – Кенди вздернула подбородок, поджала губы. – Я поеду к Стивам и расспрошу обо всем Элизу. Едва ли она станет щадить мои чувства, а потому есть шанс узнать всю правду в деталях. Она предполагала, что Энни сейчас попробует ее остановить, что бросится с просьбой никуда не ездить, и странная, болезненная тишина за спиной оказалась очень уж неожиданной. Но еще более неожиданными оказались прозвучавшие в этой тишине слова: - Элиза не станет говорить с тобой о брате. Она вообще о нем никогда не говорит. *** Терри раздраженным жестом отшвырнул сигарету. Да что ж такое?! Почему она упрямится? Сегодня днем, когда он возвращался из Чикаго, мысль о быстром отъезде показалась очень своевременной и правильной. Черт возьми, он до сих пор считал, что прав. Здесь, в этой забитой провинции, сосредоточилось прошлое Кенди – и то, о чем она еще помнит, и то, о чем забыла. Какая разница, если теперь не время смотреть в прошлое!? У них есть будущее – прекрасное, светлое, счастливое будущее, которое он вполне в состоянии ей дать. Чего же еще надо взбалмошной девчонке, которую он так и не смог забыть за все эти годы? - Ты уговорил ее уехать? Кенди согласна? Взволнованный голос Альберта раздался совсем рядом. Комбинатор и любитель помудрить, мистер Уильям Альберт Эндри подошел совсем неслышно и сейчас задумчиво всматривался в темноту перед собой. Когда-то они были неплохими друзьями… Собственно, Альберт и позвал его сюда, сообщив, что с Кенди случилось несчастье и необходима его помощь. Затем они уже вместе с Арчи решили, что самым лучшим для Кенди будет сменить обстановку и попытаться стать счастливой, даже если воспоминания не вернутся к ней. Особенно если не вернутся. - Она не согласна. Говорит, что сначала хочет разобраться во всем. - Этого я и боялся. – Альберт сокрушенно вздохнул. – Доктор Браун сказал, что ей нельзя торопить процесс выздоровления, понимаешь? Молодой человек лишь кивнул в ответ. - И если быть слишком настойчивыми в данном вопросе, ей это может сильно навредить! Что ж непонятного? Терри грустно усмехнулся: - Может, мне просто закинуть ее на плечо и увезти в Нью-Йорк? Он шутил, конечно: даже если всё пройдет благополучно, вряд ли Кенди забудет подобную выходку. С усмешкой же на губах он повернулся к мистеру Альберту, но тот был предельно серьезен: - На твоем месте, я бы именно так и поступил. Причем чем скорее, тем лучше. Он имел в виду то, что говорил, а это настораживало. - Почему? – без обиняков поинтересовался Терри, так как всё это звучало очень подозрительно. - Мне как-то неспокойно, - задумчиво протянул Альберт, и было весьма трудно понять, о чем конкретно шла речь.