Драконовы сказки

*Дорогие мои читатели! Во-первых, напоминаю всем кто еще не видел, что предыдущая глава была дописанна, это важно для сюжета. Во-вторых, ВНИМАНИЕ! Введеное мной предупреждение о насилии относится к этой главе! Это переломный момент в рассказе, что тоже не маловажно, но автор обещает постараться и не вводить больше таких напряженных моментов в текст ^^ Приятного чтения! Последующие три месяца прошли вполне мирно, не преподнеся ни одного сюрприза, как хорошего, так и плохого. И я почти уверился, что все проблемы миновали. Учеба шла своим чередом, занятия с таном Эллионом были поучительными и разнообразными: я действительно узнал много нового (не удивлюсь, если окажется, что это проходят только на старших курсах), да и обучал он не в пример интереснее наших скучных наставников. Через месяц теоретических занятий, перемежающихся с недолгими тренировками в залах, мы перешли к практике, и меня, так сказать, выпустили в город. Разнообразию заданий не было предела и, чтобы выполнить их, требовалось применять всё, что знаешь и умеешь. Самыми частыми были задания на поиск или добычу предметов: отыскать серое с голубыми прожилками соколиное перо (к слову, соколов в городской черте не держали, но с подсказки Хельда я справился всего за три дня) или достать поношенную перчатку городского стражника. Это, кстати, было моим последним подобным заданием, и я провозился с ним полторы недели. Можно было воспользоваться деньгами, но, во-первых, их у меня и так было не много, а во-вторых, я сомневался, что кто-то из блюстителей порядка продаст её мне. Поэтому я поступил, может, и не проще, но эффективнее: просто стащил ее около фонтана, где один из стражников решил освежиться. Я в жизни так быстро не бегал, но дело того стоило. А с учётом зимней погоды, ждать подходящего момента пришлось бы ещё очень долго, поэтому я не раздумывал и не сомневался. После того, как я положил добытый предмет на стол наставника, он взглянул на меня с бо′льшим уважением и признался, что не ожидал такого исхода. «Особенно после недели твоего отсутствия», – добавил он, посмеиваясь. Я мог сдаться? Мне даже в голову не приходил такой вариант. Я шёл до конца на каждом задании. За столь удачную «миссию» мне дали неделю отдыха, впрочем, напомнив об обязательных дополнительных тренировках. А через неделю начался цирк. Причём в буквальном смысле. Придя к тану на очередное занятие, я застал его одетым в очень яркий, вычурный костюм. Мой наряд лежал тут же. Переодевшись и взвалив на плечо предложенную тяжеленную сумку, я направился за наставником, гадая, что меня ждёт. А ожидала нас базарная площадь. Выбрав достаточно свободное место, Эллион стал что-то собирать, доставая детали из мешка. Оказалось, место мы выбрали не случайно: в брусчатку, устилавшую площадь, были вбиты и спрятаны несколько специальных крюков – и вот уже над землей протянулся канат, растянутый меж двух распорок. Он был не очень высоко – метр, может полтора, – но всё равно не хотелось с него навернуться. А то, что лезть на него предстоит мне, даже не обсуждалось. Ходить по канату меня не учили, хотя я и тренировался в умении держать равновесие. Поэтому я не сделал и пары шагов, как сорвался вниз, едва приземлившись на ноги. Даже не обратив внимания на мою попытку улизнуть от этого дела, тан Эллион снова погнал меня наверх. В последующие полчаса я так увлекся стремлением пройти хотя бы половину, что и не заметил, как собралась толпа. Понял я это, свалившись в очередной раз: не удержавшись на ногах, я плюхнулся на пятую точку, чем вызвал дружный смех. Я отчаянно покраснел и попытался встать, но от усталости и внезапно нахлынувшего волнения получилось это не сразу и довольно неуклюже. Я виновато взглянул на наставника и потупился ещё больше: Эллион был недоволен. – Тан, я, правда, стараюсь, – попытался оправдаться я. Внимание толпы смущало и сбивало весь настрой, не привык я к такому, тем более исполнять роль клоуна до этого как-то не приходилось. И это называется «люди нашей профессии должны быть незаметны»? – Не в этом дело, – тихо ответил тан. – Скажи мне, чем торгует купец в лавке с синей крышей? Он изначально проявил к тебе повышенный интерес. Или какого цвета была шкура на плечах знатной дамы, что простояла здесь довольно долгое время? А ведь она сильно выделялась из толпы, экстравагантная аристократка. Я непонимающе осмотрелся, пытаясь увидеть тех, о ком шла речь. И как я должен был это все углядеть, если я едва держался на ногах на этом канате? Собственно, это я и спросил. – Не имеет значения, умеешь ли ты что-то делать или нет, ты всегда должен быть внимательным, – произнёс Эллион, делая вид, что поправляет канат, чтобы удержать толпу, пока мы говорим. – В твоей жизни придётся делать многое из того, что ты не умеешь. И добывать в эти моменты сведения. В том числе, чтобы защитить себя. Ведь торговца вполне могли подкупить или им мог прикинуться наёмник, а аристократка – быть осведомителем. Своими действиями ты привлёк много внимания, и надо уметь рассчитать, чем тебе это может грозить. – Так не нужно было привлекать внимания, – буркнул я в ответ на такую отповедь. – Это не всегда выходит, – парировал мой наставник и скомандовал: – Бегом наверх! И теперь будь внимательнее. Я «провисел» на этом дурацком канате более двух часов. Ноги гудели, по большей части от постоянных прыжков на твердую поверхность с немаленькой, в общем, высоты. Зато я сумел один раз пройти по нему полностью, чем сорвал кучу аплодисментов. И ответил почти на все вопросы наставника. Как он умудрялся подмечать такие детали, что я и со своей высоты «птичьего полета» не видел, осталось загадкой. Одно слово – профессионал! В тот день я едва дополз до кровати, зато тан остался доволен итогом. Впрочем, хватит об учебе, ведь за эти три месяца произошли и другие события. Например, местный Новый год! К слову сказать, здешняя зима была гораздо мягче и теплее, чем у нас на Земле. Может, это я в такой климат попал, но ведь Тарлон был северным городом. В шерстяной тунике и кожаной подбитой мехом куртке мне было тепло. А из-за вечных тренировок и куртку приходилось снимать. Снега почти не было. При такой погоде праздновать Новый год - просто волшебно. Отмечали они его в день зимнего солнцестояния, начиная праздновать ещё днём. Никаких ёлок в этом мире, естественно, не ставили, зато устраивали грандиозный праздник на главной площади, куда мог попасть любой, даже с нищего квартала. Мы веселились весь вечер, участвуя в плясках и наслаждаясь выступлениями. А ближе к ночи вернулись домой и устроили праздничный ужин. Было весело и без гостей. Хотя я был удивлен, что Тарэль не припёрся. Да, лиасс… это отдельная история. После той памятной ночи мы стали встречаться. Вернее, пытался встречаться со мной лиасс, а я старался свести наше общение к минимуму, постоянно придумывая подчас совершенно нелепые отмазки, из-за чего со временем на меня начали злиться и в итоге вообще перестали интересоваться моим мнением. Поэтому почти ежевечерние прогулки под луной и быстрые обжимания по углам стали для меня привычными. Слава богам, Тарэль не тащил меня в постель. Мы ограничивались страстными поцелуями и ласками сквозь одежду, чему я был немало удивлен. Неужели это красноглазое существо действительно решило сдержать обещание? Если честно, я сам приходил в недоумение от своих же желаний и мыслей, возникающих в голове. Порой этот ненасытный лиасс так распалял меня, что я напрочь забывал кто я, где и с кем. Однако пока что всегда удавалось придти в чувство раньше, чем я успевал натворить глупостей. Боже, я превращаюсь в гея? Моя бедная психика сходила с ума, а мозг не мог осознать подобное, поэтому периодически отключался, капитулируя и позволяя чувствам править телом. И это меня пугало. Как всему в мире приходит конец, так и моему более-менее безмятежному существованию он настал. Неделя начиналась более чем спокойно, думалось, что и дальше она пройдёт столь же мирно. Беда пришла неожиданно. Совершенно. Я даже не представлял, что со мною может произойти нечто подобное. В среду наши занятия были прерваны на середине, и всех повели в большой тренировочный зал. Согнали весь наш курс, и даже тех, кто по тем или иным причинам отсутствовал на лекциях. Буквально за пару минут зал оказался заполнен людьми. Тут же присутствовали многие наставники, в том числе наш куратор тан Иллиаст, а так же другие неизвестные мне люди и лиассы. И судя по виду, они были довольно значимыми персонами. Вокруг стоял неумолкающий гул: каждый пытался предугадать, что произойдёт, и хотел поделиться мыслями с другими. В мучительном ожидании прошло не меньше десяти минут. А потом вперёд вышел Главный Наставник, тан Реноль, и все смолкли. – Смотри, смотри, – вдруг возбуждённо зашептал мне на ухо Айдан, вцепляясь в мою руку. – Лорд Эллион, владелец этих земель. Я завертел головой, стараясь уловить направление, в котором незаметно указывал друг, как внезапно до меня дошло. – Стоп! Лорд Эллион?! – Ну да, чего ты так удивляешься, не знал что ли? Да вон же он! – Айдан повернул мою голову в нужную сторону, и я увидел… своего наставника. Вот так сюрприз… Он был одет совершенно не так как обычно. Сейчас на нём был элегантный костюм аристократа бело-голубого цвета, а поверх накинут белоснежный плащ, скреплённый серебряной фибулой в виде резного листа. Пока я гадал, что же это могло значить, Наставник принялся говорить. Речь его шла о магах, прибывших из столицы в поисках одного человека. Они считали, что он находится среди нас, перваков. И заручившись согласием лорда, маги готовились провести поиск. Нас начали строить в несколько шеренг, а я едва улавливал происходящее, двигаясь по инерции. Узнать столько всего за какую-то пару минут – это что-то, я вам скажу. Мозг выносит напрочь. Не успев додумать про лорда и наставника, я переключился на мысли о магах. Маги! Здесь! Моя цель оказалась в нескольких шагах от меня, но что-то подсказывало, что ничего хорошего не произойдёт. Кого они могли искать? Я оказался во второй линии и теперь молча наблюдал, как пара седовласых магов, держа перед собой какой-то странный кристалл неправильной ромбовидной формы, шли вдоль ряда учеников. И чем ближе они подходили, тем беспокойнее мне становилось. Я ощущал какую-то беспричинную панику, глядя на кристалл, покоящийся на ладони мага. Сглотнув вставший посредине горла комок, я во все глаза уставился на камень, что держали точно напротив меня, но на ряд впереди. Неожиданно кристалл дрогнул, приподнимая один конец. Маги замерли, наблюдая за ним. Камень вибрировал, не в силах преодолеть земное тяготение, но по виду старцев было понятно, как они удивлены. «Мощный», – шепнул один из них, и вдруг шагнул вперёд, проходя между учениками прямиком ко мне. Кристалл вздрогнул и вдруг воспарил вверх, начиная вращаться сантиметрах в десяти от ладони. Я, не отрываясь, глядел на него, полностью поглощённый зрелищем, пока меня не толкнули – и два резвых стражника вывернули мне руки, выводя из строя. Я охнул от боли и затравленно огляделся. Меня? Они искали меня? Но почему? Маги отошли к лорду и что-то негромко говорили ему, в то время как меня без всяких церемоний потащили из зала. Я ухитрился посмотреть на тана Эллиона и молча взмолился о помощи, но наткнулся лишь на внимательный и отчужденный взгляд. *** Нас везли в большой «клетке на колёсах», как я определил повозку: меня и ещё нескольких несчастных. Кем они были – ворами, преступниками или просто невезучими гражданами – я не знал, но сопричастность к происходящему объединяла. Как я смог понять, двигались мы на север. Дорога в тряской телеге на жестких досках оказалась невероятно утомительной, а неизвестность впереди грызла душу изнутри, заставляя сознание выдумывать события одно страшнее другого. Мы были в пути уже несколько дней. Но даже пейзаж вокруг не помогал сгладить отчаяние, поселившееся в груди. Вскоре степь сменилась настоящим хвойным лесом, разносящим далеко окрест сильный смоляной запах. Я замечал деревья похожие на наши ели, но были и не знакомые мне – высокие, тонкоствольные, с длинными голубоватыми иголками. Недавно прошёл дождь, одежда оказалась насквозь мокрой, отчего меня стала бить крупная дрожь. Я и так был одет не по-зимнему, а тут стало ещё холодней. Я сжался в комок, стараясь хоть каплю согреться, но получалось плохо: руки полностью окоченели, а изо рта шёл пар. Дороги размокли, копыта животных утопали в грязи, колёса телеги то и дело застревали, но зулы упорно шли вперёд, подгоняемые нетерпеливыми погонщиками. На следующий день распогодилось, но слабое солнце не давало достаточно тепла, чтобы хоть чуточку согреться. Да ещё кормили ужасно, периодически вообще забывая давать нам еду. А когда мы наконец выбрались из леса, перед нами предстали горы. Скрытые досель от взора деревьями, они тянулись далеко в стороны, преграждая путь. Заночевав последний раз в одной из местных деревушек – нас, пленников, из клетки не выпускали вовсе, а рядом неизменно находились один-два охранника, – мы отправились в последний переход. Где-то через день мы прибыли в крепость. Расположенная в небольшом углублении и окруженная почти отвесными стенами, она казалась высеченной из горы. Возможно, так оно и было. Вблизи горы выглядели гораздо мрачнее: высокие отвесные скалы, скалящиеся острыми гранями и пиками, казались чёрными. Никакой растительности видно не было, и вряд ли тут обитали животные. Вполне возможно, что через горы имелся перевал, но думалось мне, что путь по нему был не из лёгких. Огромные железные ворота медленно раскрывались перед нами. Я вцепился в прутья клетки, смотря вперёд, словно в распахнувшуюся передо мной пасть страшного чудовища. И с каждым преодоленным метром сердце стучало все сильнее и сильнее. Отсюда нет выхода, нет… Протащив по мрачным коридорам каземата, меня бросили в темную камеру. В ней стоял ужасный затхлый запах полусгнившей соломы и нечистот. Через несколько часов принесли чистую одежду и кусок хлеба с кувшином воды. Переодевшись и хорошенько растерев себя, чтобы согреться (здесь было не теплее, чем на улице), накинулся на еду. Оставив немного воды про запас, я уселся на корточки, опершись спиной на холодную стену, и принялся ждать своей участи. Последующие дни слились в один сплошной кошмар. Сначала меня допрашивали, задавали какие-то странные и непонятные вопросы о перемещении, силе, мирах. Я отвечал всё, что знал, но видимо, им этого было мало. Потом меня стали пытать. Никогда в жизни не забуду этот ужас. И в страшном бреду я не мог предположить, что когда тебе выкручивают пальцы – это так больно. Когда вслед за пронзительной болью в вывернутом суставе, словно гром, слышится хруст ломающейся кости. И ты чувствуешь это всем своим телом, каждой клеточкой. Раз за разом. День за днем. Допросы, пытки… пытки, допросы. А наигравшись, меня кидали в камеру в подземелье, где на сырой соломе я мечтал побыстрее отключиться, чтобы не чувствовать, ведь в обществе мага и палача, мне не позволяли этого сделать. Я ответил на все вопросы, даже самые невероятные, признался во всём, что только спрашивали. Но, видимо, мои ответы никому были не нужны. Они просто решили запытать меня до смерти. И как истинные садисты – растянуть этот процесс надолго. В один из дней мне отказал голос. Крик просто не вырвался из моего измученного и воспаленного горла, и я захрипел, предчувствуя свои последние дни. Свернувшись в клубок на соломе после очередных издевательств и кое-как укутавшись в лохмотья, оставшиеся от моей одежды, я попытался забыться. Последние несколько дней я стал чувствовать сухость в глазах, будто песку под веки насыпали, отчего они постоянно слезились, и резь, возникающая от этого, мешала спать. Я почти не чувствовал своего тела, только холод вокруг. Я уже устал бояться. Резкий скрип отворяемой двери вырвал меня из лап забытья, в которое я почти провалился. Тусклый огонёк проник в мою коморку, а через секунду ко мне прикоснулись руки. Я попытался отползти, в ужасе понимая, что сейчас снова придёт боль, и беззвучно шевелил потрескавшимися губами, моля дать ещё немного времени. Но меня цепко схватили подмышки и потащили к выходу. Я не мог даже сопротивляться, болтаясь на руках стражника безвольной поломанной куклой. Кажется, от резких движений раны открылись. Меня потащили по коридорам, ведь ходить сам я не мог – ноги мои были столь же изувечены, как и руки, – а тусклый огонёк плыл впереди, как маяк, указывающий путь. Видимо, стражнику надоело тащить меня таким образом в одиночку и он взял меня на руки. От этого движения все моё тело будто взорвалось болью, я застонал и отключился. Сознание медленно возвращалось ко мне. Первой мыслью было то, что на меня не сыплются удары и не льётся вода. Казалось, тело горит, и с каждой секундой боль все возрастала. Я застонал, но пересохшее горло не издало ни звука. Глаза открываться отказывались, тело пару раз прошибло мучительной судорогой. Неожиданно в губы ткнулось что-то твёрдое, и живительная влага потекла в воспалённую глотку. Я даже не мог глотать. Что-то влажное и холодное легло мне на лоб, и голос прошептал: – Еще рано. Спи. И словно повинуясь приказу, я провалился в сон. Второе моё пробуждение оказалось не столь болезненным. Очнувшись, я долго лежал без движения, боясь открыть глаза и увидеть мрачный отсыревший потолок, но я поборол желание вновь уйти в мир грёз, и медленно поднял веки. Невыразимое облегчение затопило меня с головой, когда перед моим взором предстал обыкновенный деревянный потолок, сколоченный из светлых досок. Неужели ужас закончился? Слёзы будто сами потекли из глаз, срываясь вниз и неприятно щекоча шею. А я не верил своим глазам и чувствам, сообщающим, что я не ощущаю боли. Всхлипнув, я поднял руку, чтобы вытереть лицо. Вся рука была перебинтована, я её почти не чувствовал, а пальцы вовсе не слушались. Вторая рука оказалась в таком же состоянии. Узнать, что с телом я пока не мог. Опустив глаза вниз, я кое-как осмотрел комнату, в которой находился. Она оказалась небольшой, с единственным окном на левой от меня стене. Кровать, на которой я лежал, стояла в углу, рядом располагалась деревянная тумбочка, покрытая коричневым лаком и заставленная стаканами, тарелками и бутылочками. В левом углу громоздился книжный шкаф, заваленный книгами и свитками, далее – упомянутое окно, занавешенное полупрозрачными шторами, в углу у двери стояло ведро. Напротив кровати было кресло, и виделась крышка от сундука. Этим обстановка ограничивалась. Я устало прикрыл глаза. Я был рад полученной передышке, но страх вновь поселился где-то внутри. Ведь этот перерыв мог означать одно: кошмар вернётся вновь.