***
Жизнь в ТАРДИС текла своим чередом. Спокойствие, прерываемое азартом и энергией приключений. Все, как и прежде, но в сотни раз лучше. Доктор впервые чувствовал себя таким окрыленным, таким спокойным и согретым теплом Роуз. Одиночество потихоньку стиралось из его памяти, оставляя место для нового, почти неизведанного чувства, когда рядом всегда кто-то есть. Да и не просто кто-то, а человек, любимый, родной и приносящий счастье одним только взглядом. Счастье. Как странно давать определение тому, что изначально нельзя описать. Даже и пытаться не стоит. Единственное, что Доктор мог сказать о счастье, что когда его обретаешь, забываешь о цене, которую следует за него заплатить. Доктор вспомнил о цене, только тогда, когда, отстранившись от губ Роуз, заметил в уголках ее глаз тонкую паутинку морщинок. От глаз они расползались по всему лицу, показывая, что девушка, стоящая перед ним, лишь человек. Роуз тает у Доктора на глазах. Уже тает. Как будто кто-то невидимый стер своей рукой счастливое опьянение, оставляя на поверхности только голую и уродливую своей неприкрытой реальностью правду. Порой, жить без иллюзий противно. - Ты чего? А, Доктор? - Роуз с беспокойством смотрит на него. Повелитель Времени рассеяно улыбается, пропуская между пальцев золотистую прядь. Когда-нибудь сияющее золото ее волос сотрется, оставив блеклое серебро. Роуз не видит и не помнит слов Доктора. Не помнит, что тот бежит от старости, неизменно отбирающей его близких людей. Роуз не замечает, что начинает угасать. - Ничего. У нас остались банановые пирожные? - веселье скрывает боль лучше всех остальных эмоций, поэтому к лицу Доктора прирастает широко улыбающаяся маска. Роуз все еще ослеплена счастьем. Она не услышит фальши в словах, не увидит глубокую печаль в его глазах, лишь легко рассмеется и, схватив Доктора за руку, уведет его на поиски лакомства. Нити, связывающие временного путешественника и его спутницу, уже давно сплелись в стальные канаты. Доктор понимал это и знал, что чем дальше он будет тянуть, продлевать свое счастье, тем сложнее будет отпускать его. Еще немного и нельзя им будет существовать по отдельности. Завтра. Доктор обещает себе, что Роуз завтра на веки исчезнет из ТАРДИС. Он не позволит себе утонуть, захлебнуться в любви Роуз, в ее поцелуях и ласках. И все же, Доктору до последнего хочется надеяться, что завтра никогда не наступит.***
Двери за Роуз закрываются. Как это подло. И трусливо. Внутри все разрывается. Внутри пожар. Скоро все сгорит. Останется лишь пепел. Роуз ушла в магазин за молоком, а когда она вернется, синяя будка исчезнет навсегда, оставив ее в одиночестве. Доктора трясло. Если бы напротив оказалось зеркало, Повелитель Времени был уверен, что на каждом участке кожи выступила бы надпись, нагло и вызывающе гласящая: "Трус!" Предупреждение для всех, кто хочет подойти поближе, остаться рядом, согреть одинокого Доктора своим теплом. Предупреждение для таких, как Роуз. Надо идти к консольной, нажимать на нужные рычаги и кнопки. Надо успеть сбежать, а душевные метания потом. Все потом. Надо успеть. Рука ложится на гладкую ручку рычага. Опустить этот, надавить на тот, нажать на кнопку и ждать, когда раздастся такой знакомый, свистящий шум. Этот полет убьет Доктора. Руки ослабли, отточенные временем движения впервые не работали автоматически. Выбрать любой год, любое место, только подальше отсюда. Если бы это было так просто... Доктор без сил опускается на пол и закрывает лицо руками. Не может. Не может он так поступить с Роуз... Нет. Неправильно. Не может он так поступить с собой, со своей любовью, с истерзанными этим чувством сердцами. В дверь постучали. Заперто, Роуз. ТАРДИС закрыта для тебя. Наверное, навсегда. От этого "навсегда" в груди что-то лопается. Какая-то нить, отвечающая за сокрытие, сдержанность эмоций. Тело начинает дрожать, а из горла вырывается сдавленный вой. - Доктор? Эй, ты там? Дверь что-то заело. Доктор! - голос Роуз приглушен стеной между ними, но даже в такой тихий, почти неслышный голос вызывает болезненные уколы, насквозь протыкающие сердца и душу измученного Повелителя Времени. Надо выбирать из двух зол. Оставить Роуз здесь или наблюдать, как медленно угасает в ней огонь жизни. - Доктор! Эй! До-о-октор! - было слышно, что беспокойство постепенно овладевает ею. На не гнущихся ногах Повелитель Времени медленно подошел и отворил дверь, чуть не упав на бледную и перепуганную Роуз. - Доктор? Что с тобой?.. Ты такой... Как будто тебя неделю пытали, - девушка, тут же забыв о странной истории с не открывающимися дверями, стала внимательно разглядывать лицо Доктора. Тот опустил взгляд, стараясь скрыть от Роуз все, что надо было сохранить в тайне, все то, что могло причинить ей боль. Ну же, соберись. Ты всю жизнь натягиваешь веселые улыбающиеся маски. Что же мешает тебе сделать это сейчас? - С чего ты взяла? Я в полнейшем порядке. А вот с тобой что-то не так. Ты заболела? Тебе плохо? - Доктор осыпал ошеломленно-обеспокоенную Роуз вопросами, сбивая с толку, мысленно умоляя спутницу позабыть обо всем, что произошло. И как будто услышав его мольбы, девушка мягко улыбнулась и легко коснулась щеки Доктора. - Успокойся, непоседа. Со мной все нормально. Так что... Куда поедем сегодня? - Нууу... Дай-ка подумать, - Повелитель Времени изобразил крайнюю степень задумчивости, хотя был абсолютно уверен в выборе планеты. Последней планеты, которую они посетят вместе. - Как насчет безносых собак? - О Боже! - Роуз радостно взвизгнула и бросилась Доктору на шею. - Я думала, что ты уже забыл! Так. Мне надо переодеться. Смотри, никуда не убегай, - девушка с изрядной долей кокетства подмигнула и скрылась во тьме прохода. Доктор выдохнул. Не было больше веселого, широко улыбающегося мужчины. Лишь его тень, сгусток печали и обреченности. Закрыл глаза. Завтра. Больше нельзя тянуть. Доктор не терпит долгих прощаний. Но тут их, похоже, не избежать.***
- Роуз... Нам надо поговорить, - Доктор ненавидит эти слова. Хотя бы потому что именно они только что положили начало его конца. Девушку будто пронзают кинжалом. Роуз трясет, она поворачивается. От вида боли, исказившей ее лицо Доктору становится плохо. - Пришло время? Да? - Что? - По телу бежит великое множество электрических зарядов. Знает? Догадывается? Боже... - Ну, я ведь еще помню тот разговор. Ты тогда сказал, что ни в силах смотреть на то, как дорогие тебе люди угасают, как их сжигает старость. Я старею, Доктор. Я это знаю. Боже, ты, наверное, даже не представляешь, как я хочу стереть все эти морщины со своего лица, как я боялась этого разговора... Тебе надо, чтобы я ушла, да? Мир пошел трещинами. Коснись, и он рассыпается миллионом осколков. Роуз знала. Роуз ждала этого дня. Роуз страдала так много времени, а я, старый идиот, даже не заметил этого. Доктор чувствует, как внутри его все скручивается в тугой запутанный узел. Ни вдоха, ни выдоха. Как будто нечто невидимое каменной броней сковало тело и душу. Нет сил смотреть на Роуз. Может, потому что ее жалобный, переполненный болью взгляд прожигает насквозь. - Я... Я понимаю, Доктор. Я тебя понимаю и не виню. Правда. Просто.... - Тут девушка не выдержала и тихонько всхлипнула. Так тихо, как только могла. Нет. Она не позволит себе расплакаться, не позволит Доктору пожалеть ее, и тем самым обречь его на муки. - Прости. Я просто... Прости. Когда... Когда я смогу уйти? Уже сегодня, так ведь? - Роуз не понимала, как смогла выдавить это из себя, как могла так легко назначить дату своей казни. Глаза застилала пелена слез, не давая увидеть белое, как полотно, лицо Доктора. - Роуз... - Больше Повелитель Времени не смог сказать ничего, поперхнувшись словами, что убивают не хуже кинжалов. - Не надо, Доктор. Пожалуйста. Я... Пойду.... Собираться, - едва выдавив из себя последний звук, Роуз закрыла лицо руками, пытаясь спрятать эти глупые слезы, и выбежала из комнаты, не имея больше сил там находится. Оглушающий треск. И осколки мира. Осколки того прекрасного, хрустального спокойствия. В кресле сидит всесильный Повелитель Времени и давится сухой колючей болью. Лучше бы слезы. Но такой милости Доктор не заслужил. Из него словно вытащили все кости. Он словно окутанный ниточками нервов кусок плоти.***
Это все? Это конец? Вот эта дождливая мрачная улица и неловкое молчание на пороге ТАРДИС станет завершением истории, полной ярких красок и событий? Завершением их истории? Доктор ненавидит все это и себя в первую очередь. Все вопит остановить эту чудесную девушку, кажущуюся такой маленькой по сравнению с серыми небоскребами Лондона, что мрачно дожидаются Роуз, ждут, когда та вернется к ним, в пресную реальность, размоченную холодным осенним дождем. Силы покинули Повелителя Времени. Роуз мнется на пороге. Шаг, и тепло, окутывающее ее в ТАРДИС, смоет промозглый лондонский ветер, гуляющий по улицам. Шаг, и жирная точка в истории ее любви будет поставлена раз и навсегда. Как же хочется стоять на этом пороге вечность, и никогда не ступать на мокрую темно-серую спину тротуара. Как же хочется остаться с Доктором. Взгляд. Наверное, последний. Поэтому так больно? Нежное касание ее пальцев к его запястью. Кажется, таких касаний было так непозволительно мало. Кажется, что так много они не успели сделать. Поэтому хочется сесть на землю и завыть от терзающих сердце мук? - Прощай? - тихий вопрос. Роуз не может говорит громче. Роуз не может прекратить дрожать. - Не заставляй меня это говорить... Пожалуйста. - Доктор закрывает глаза. Даже не попрощаться. Подло и гнусно. Но по другому никак. Это "прощай" окончательно убьет его. Слишком много раз он говорил это. - Хорошо. Хорошо. Тогда... Я пошла. - Роуз не пытается даже скрыть дрожь в голосе. Зачем? Эту боль не спрячешь. Все. Конец. Нет. Нет, нет, нет. Этого не будет. Никогда. Мгновение, и Роуз рыдает в объятиях Доктора. Доктор знает, что никогда не сможет отпустить Роуз, а та уверена, что не способна уйти. Они никогда не научатся прощаться.***
Этот день приближался. Доктор чувствовал. Доктор видел. День последнего прощания. Эта комната пахла старостью и приближающейся смертью. Никогда раньше в ТАРДИС не было таких запахов. До тех пор, пока Доктор не смог отпустить любимую, пока не согласился на каждодневные муки. Роуз путешествовала сколько могла, не обращая внимание на букет старческих болезней, отравивших ее прекрасное тело. Они побывали на миллионе планет, спасли тысячи миров. Вместе. Не разнимая рук. Пока старость не стерла последние силы Роуз. Она проживала свои последние дни. Доктор это знал и всегда был рядом. Он все еще видел в слабой старушке его Роуз, спасительницу, принесшую свет в омраченную Войной Времен жизнь. Он не переставал любить ее, не понимая, почему та так стесняется его слов о чувствах и теплых нежных касаний. Роуз так и не смогла поверить, что она, даже увядающая и постаревшая, занимала все мысли Доктора. Все это время они готовились к расставанию. Это было самое долгое их прощание. Самое долгое и самое последнее. Доктор вошел в спальню Роуз и поприветствовал ее лучезарной улыбкой. С самого пробуждения Повелителя Времени не оставляло плохое предчувствие. Каждую секунду хотелось провести здесь, вместе с Роуз, держа в своих ладонях ее тонкую и хрупкую руку. Тайлер мягко улыбнулась. Это должно произойти сегодня. Она не сомневалась в этом. Часы отсчитывали последние часы или даже минуты ее истории. - Доктор... - Да, любимая? - Он присел на край кровати, легко касаясь морщинистой щеки. Роуз таяла, медленно и мучительно, только глаза ее горели тем же манящим огнем, безмерно теплым и светлым. - Сегодня я умру. Я уже умираю. Внутри все остановилось. Стало невыносимо. Стало страшно. Смерть была так близка, а Доктор впервые не мог ничего с этим поделать. Боль была написана на его лице так ясно, что Тайлер нахмурилась. - Доктор, пожалуйста, не надо так... страдать. Я... Я должна была уйти тогда... - Нет, Роуз. - Должна была уйти, - настойчиво повторяла старушка. - Чтобы не причинять тебе этих страданий. Прости меня. И... И когда меня не станет, не оставайся один, пожалуйста. Ни за что не оставайся. Не будь одиноким. Одиночество убьет тебя. - Я... - Подожди. Не говори. Мы... Многое сказали уже друг другу. И... Я ни о чем не жалею. - Последние слова Роуз произносила, глотая слезы. - Эта история была прекрасна. Не забывай обо мне, прошу тебя. - Никогда, - прошептал Доктор эту простую клятву и замолчал, перебирая серебристые волосы. Они молчали. Тишину прерывало лишь переплетение дыхания двух любящих людей. Они молчали. А через несколько минут эту мертвую тишину нарушало уже лишь одно, то и дело прерывающееся от надрывных рыданий дыхание. - В этот раз мне придется сказать это, любимая. И во всех комнатах ТАРДИС прозвучало лишь одно слово. Прощай.