Я медленными размеренными шагами приблизилась к заветной двери, но тут же отскочила от нее, как укушенная. Из кельи Фролло доносились жуткие крики, стоны и другие членораздельные звуки.
- Это он мышей оплакивает, - прыснул Виктор.
Но мне обязательно надо с ним поговорить, пока наши отношения опять не скатились в глубокую, беспросветную…
- Геенну, - подсказал Гюго. – Огненную…
- Верно, Виктор, пылающую просто.
Я робко постучала в тяжелую дверь, стоны утихли.
- Кто там?! – раздраженно прокричал Клод. – Я занят!
- Клод, эт я, - робко отозвалась я.
Священник затих, а потом снова крикнул:
- Я занят! Уходи!
Вот и чего мне с ним делать? Таран тащить? Или камни в окошко закидывать? Баллады завыть?
- Он не нашел себе другую, он влюбился в ведьму и ушел на дно, камнем на дноооооо, - потянул Виктор. - Знают только сосны и янтарная смола, как в высоких травах заплетаются тела…
Ой, ну он опять…
- Ты спроси у флейты из сухого тростника, что на дне своем скрывает мутная река… Моя любовь! Ты моя любовь! Давай подпевай!
- Виктор, тебе надо меньше за мной следить!
- Пой, давай! Я тебе музыку насвистывать буду. И если не брать во внимание грех прелюбодеяния, то были б мы с тобою… Или вот: «Снова замерло всё до рассвета - дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь…»
Но дверь все-таки скрипнула, и из-за нее выглянуло лицо Клода.
- Проходи, - твердо приказал он.
Фролло закрыл за мной дверь и рухнул за свой свежеубранный стол, всем видом изображая сильно занятого человека. Я же присела на стульчик, стоящий в углу комнаты, и стала молча наблюдать то за язычками пламени в камине, то за хлюпающим носом Клода. Священник навис над огромной книгой, о которую я раза два сегодня споткнулась.
- У нее деревянная обложка, - между делом заметила я.
Фролло поднял голову и внимательно взглянул на книгу.
- Верно, - буркнул он и снова уткнулся синим носом в текст.
За окном начал собираться дождь, а в камине с треском сгорают ароматные дрова, которые я случайно нарыла у Клода под кроватью. Фролло все так же молча вникал в размытые строки на латыни, периодически щурясь в попытках понять написанное. От этой задумчивой тишины меня потянуло в сон, и я возможно бы даже уснула, если бы Клод с грохотом не захлопнул книгу. Он откинулся на спинку кресла и принялся тереть глаза.
- Ничего не разобрать, - бурчал архидьякон, - эта писанина старше Парижа, буквы смазались...
Он резко вскочил и потянулся за другим томом, лежащим на шкафу. А вот от него у меня теперь шишак на пол лба.
- Возможно эта, - прошептал Фролло, стремительно перелистывая страницы. - Нет! Это не то! Все не то! Где же она?
Священник начал перемешивать содержимое шкафа, отбрасывая на пол все ненужное и просто мешающее поискам. Он же тут мне опять свинарник устроит!
- Клод, что ты ищешь? Перестань тут свалку организовывать.
Фролло замер спиной ко мне, затем рывком собрал с пола все книги и швырнул их в камин. Фига себе... Простите. У меня от этого зрелища все упало. Клод же устало плюхнулся обратно в кресло, подпер голову рукой и уставился на огонь.
- Хорошо горят, - выдохнул архидьякон, - прямо, как моя жизнь.
- Так за-за-зачем ты сжег-то все? - ошарашенно промямлила я. - Я тут чуть не умерла, пока их в шкафу утрамбовывала, как тетрис какой-то, а, оказывается, можно было просто...
- Зато, как красиво, - мечтательно промолвил Фролло. - Вот так я променял Бога на науку, науку на красоту. Никогда не думал, что огонь может быть таким уютным, ведь раньше для меня он был обычным алхимическим инструментом.
- То есть ты никогда не угорал у камина? - навязчиво поинтересовалась я.
Священник отрицательно покачал головой:
- Нет, я никогда не зажигаю камин просто так.
И Клод опять замолчал. Через какое-то время он снова заговорил:
- Тут теперь такой порядок. Никто прежде мне так не помогал, как ты за эти два дня. Теперь я чувствую себя больным стариком.
- Ты всегда мог попросить Квазимодо, - смущенно ответила я.
- Квазимодо, - вздохнул священник. - Больной мальчик. Я никогда не требовал от него многого. Я столько вложил в него, столько сил потратил не для того, чтобы заставлять убираться в моей келье. Я в лишний раз ни о чем его не попрошу - пускай живет своей жизнью, выполняя долг перед собором, - Фролло сделал паузу и насупился. - Главное мое разочарование - это Жеан. Неблагодарный нахлебник, единственный росток, брат, последний продолжатель нашего рода, человек, которому плевать на меня и на мою жизнь. Он уже давно Жеан-Мельник, а не Жеан Фролло.
- Ты же не виноват, что он вырос неблагодарным эгоистом.
- Я баловал его, как сына - я все равно виноват.
- А Квазимодо при этом не хватало любви, - заметила я.
Фролло печально кивнул.
- Клод, я случайно услышала, как ты кричал, вот только что, - осторожно вспомнила я.
Священник развернулся ко мне:
- Я пытался вправить нос, что скажешь, у меня получилось?
- Шикарно, но он теперь опять синего оттенка.
- Зато в сторону не смотрит, - хмыкнул священник.
И вновь наступила гробовая тишина. Это то самое чувство, когда не понятно - помирился ты с человеком или нет.
- Клод, ты же не злишься на меня?
- Я слишком устал, чтобы злиться, - прохрипел Фролло.
Так, тогда пора бы вспомнить о повестке дня.
- Клод, ты готов бежать из собора? - спросила я. - Если ты не против, мне хотелось бы поскорее покинуть Париж.
Архидьякон резко выпрямился, в его глазах зажглись озорные огоньки.
- Конечно, Эсмеральда, мы уедем, хоть завтра, хоть на край света!
- На край света не обязательно, но вот у меня есть просьба, - я сделала глубокий вздох. - Квазимодо, Пьер и Джали поедут с нами.
От услышанного Клод поперхнулся воздухом.
- Что?! Это еще к чему? Мы же хотели пить из нашей чаши любви вдвоем, а не делить ее с уродцем, шутом и козой! Эсмеральда, что за ересь?! Скажи, что ты пошутила! Я не смогу существовать там, где Гренгуар будет ближе, чем на километр!
- Ну, Клод, он же мой брат, а Квзимодо твой сын, он без тебя пропадет.
- Почему твой "брат" все время портит мне жизнь?!
- Твой брат тоже мне все портит! - возразила я.
- Так я и не беру его с собой! - истерично вскрикнул Клод. - А Квазимодо уже большой, он и без меня справится!
- Клод, он тоже мой друг, - упиралась я. - А про Джали я вообще молчу...
- Сколько у тебя этих друзей?! - взвыл священник. - Давай тогда весь Двор чудес с собой потащим! Ладно, с козой и горбуном я еще смирюсь, но с твоим братом - нет! Выбирай, либо я, либо он! - протараторил Клод.
Ну, это уж точно лучше, чем "либо я, либо смерть". Пора использовать типичный женский прием, которому меня обучил господин телевизор.
- Клооооод, ты что меня не любишь? - проскулила я. - А, ну, все ясно... Ты меня не люююююююбишь! Пойду в камине сгорю, ты же все равно меня не лююююююбиииишь!
Фролло настороженно преградил собой путь к огню:
- Ты это чего? Ладно, ладно, бери своего шута, но чтобы он на глаза мне не попадался, иначе я сам в камин прыгну! От его болтовни даже иконы плачут.
- Конечно, конечно, Клодик, через четыре года он сам от нас съедет, - улыбнулась я.
- В смысле? - жалобно грохнул Фролло. - Какие еще четыре года?
Вот тебе как раз сороковник стукнет, Пьер от нас и уедет, в честь юбилейчика, так сказать.
- Не обращай внимания, это я о своем. В общем, завтра ночью мы покинем собор. Пьеру я уже сказала, и он, кстати, очень рад, что будет жить с тобой.
- Ох, а я то как рад... - вздохнул Фролло. - Ладно, я скажу Жеану: он поможет нам выехать за пределы Парижа.
- И скажи ему, что я утоплю его в реке, если он что-нибудь испортит, - улыбнулась я.
Вот так и начались великие сборы...
***
Ночь следующего дня.
- Жеан, иди в пень, ты ни гроша не получишь! - вопила я.
- Тогда вы можете помолиться Деве Марии, а потом подняться обратно на крышу, ибо задаром я ничего не делаю, - хитро процедил школяр. - Это вы на природу бежите, а мне - несчастному юнцу, придется сводить концы с концами в попытках накопить на кусочек хлеба в этом огромном жестоком городе.
- Слышь, я тебе сейчас такой конец сведу, что ты без своего конца...
- Эсмеральда, прошу тебя, - перебил Пьер. - Не при детях, - поэт прикрыл Джали уши. - Можешь продолжать.
- Так! - рявкнул Клод. - Жеан, ты получишь свою долю только тогда, когда мы выберемся на свободу! Эсмеральда, хватит скандалить! Гренгуар, заткни портал и постарайся не раздражать меня! Квазимодо... Ну, ты понял. Джали, ты мне уже нравишься.
Пьер ревниво прижал козочку к себе.
- А теперь все рассаживаются по лодкам, - скомандовал Фролло. - И прошу не задерживаться, если не хотите, чтобы я опять что-нибудь вспомнил...
- Я с Эсмеральдой поплыву, - объявил Гренгуар и радостно запрыгнул в лодку.
На виске Клода запрыгала венка. Я подошла к нему.
- Потерпи, Клод.
- Три года, четыре месяца, двадцать дней, пять часов, двадцать две минуты, и я стану счастливым человеком, если не откинусь раньше времени, - пробурчал Фролло.
Вся наша делегация распределилась по лодкам. Осталось совсем немного, еще совсем чуть-чуть, но я не покину Париж без одного человека.
- Клод, остановись возле этого берега, - попросила я.
- Эсмеральда, ты владеешь латынью, но с географией у тебя, очевидно, беда, - отчаянно воскликнул мужчина. - Что ты там забыла?!
- Действительно, - неожиданно влез Виктор. Сейчас он меня ни за что не остановит.
- Просто высадимся здесь, я должна кое-что сделать. Клод, ради меня, прошу.
Фролло печально взглянул на небо и погреб к причалу, дав команду Жеану следовать за нами.
Оказавшись на берегу, я стремительно направилась по знакомой улице. Куда, спросите вы? К маман своей. Я просто не могу оставить ее здесь.
- Что?! - вскрикнул Виктор. - Ты не можешь, ты же не знаешь, Эсмеральда же не могла!
- Она все могла, если бы была наивна в нужных местах!
Гревская площадь. Одинокая мрачная башня. Эсмеральда просто хочет понять, за что эта несчастная женщина так ненавидит цыган.
- Гудула, - шепотом позвала я. - Здрасте. Есть кто живой?
Сзади на меня кинулся запыхавшийся Клод.
- Что ты делаешь, Эсмеральда?! - зашипел Фролло.
- Погоди, мне нужно кое-что разрешить, - отбивалась я. - Пакетта!
Из тени выглянуло жуткое худое лицо, искаженное болью и ненавистью. Это отвратительное существо приблизилось к нам с Клодом и со злобой посмотрело на меня.
- Ведьма, - проговорила матушка. - Ведьма!
Клод громко сглотнул.
- Ах, за что же вы меня так ненавидите ? - наивным наигранным голосом спросила я.
- Ты хочешь знать, что ты мне сделала? А! Ты хочешь знать, что ты мне сделала, цыганка? Ну так слушай! У меня был ребенок! Понимаешь? Ребенок был у меня! Ребенок, говорят тебе!.. Прелестная девочка! Моя Агнесса, - продолжала она взволнованно, целуя какой-то предмет в темноте. - И вот, видишь ли, цыганка, у меня отняли моего ребенка, у меня украли мое дитя. Мое дитя сожрали! Вот что ты мне сделала. Это сделали цыганки. Иди, я покажу тебе. Вот ее башмачок, - это все, что мне от нее осталось. Ты не знаешь, где другой? Если знаешь, скажи, и если это даже на другом конце света, я поползу за ним на коленях.
И раз, и два, и три...
- Дык вот же он! - театрально воскликнула я, доставая из мешочка свою единственную обувь.
А дальше все пошло по книге - меня зацеловали, как моряка дальнего плаванья, лицо Клода при этом просто не поддавалось описанию. Когда к нам примчались остальные члены группы, я решила устроить официальное знакомство всех со всеми по порядку.
- Итак, маман, сейчас я тебя познакомлю с самыми близкими мне людьми! - торжественно объявила я.
Ах, да, Виктор, помнишь ты спрашивал меня, как можно извратить твою светлую и чистую книгу?
- Никак, - отрезал писатель.
Ошибаешься. Ты итак сам уже все извратил, поэтому слушай.
Я откашлялась и начала вещать:
- Начнем, пожалуй, с Клода: ты с ним уже знакома, мамуль, он - бывший архидьякон Собора Парижской Богоматери.
- А почему бывший? - удивилась Пакетта.
- А потому что нынче к нам пришла любовь, и теперь он мой будущий супруг, - с улыбкой до ушей объяснила я. - А еще ему тридцать пять лет. Было. В прошлом году.
Клода передернуло, Пакетта встала на ноги и ошалело произнесла:
- Мне тоже!
На бледном лице Фролло проступил румянец.
- Так, давай дальше! - приказала маман.
- Давай, - согласилась я. - Клод, позови Квази, будь добр. Это Квазимодо...
- Матерь божья! - вскрикнула маман. - Это же тот самый монстр, которого мне подбросили вместо моей Агнессы, а потом...
- Его усыновил Клод Фролло, - продолжила я.
- ТАК ЭТО ВАШ РЕБЕНОК! - одновременно воскликнули Клод и Пакетта. Квазимодо при этом стоял и мило улыбался, пытаясь понять, что, собственно, происходит.
- Перестань, - отчаянно вымолвил Виктор.
Ээ, нет, это только начало.
- А еще, мама, он теперь мой пасынок и твой внучок, - продолжила я. - Хотя, если брать под расчет, что вы с Фролло оба были его родителями, то он вполне может считаться моим братиком. Да, братик? - я потрепала горбуна по голове. - Но он у меня не единственный братик! У меня еще есть Пьер. Пьер, иди сюда!
Гренгуар зашел внутрь.
- Этот вроде ничего, - пробубнила моя маман. - А кем вы Агнессе приходитесь?
- Агнессе - не знаю, а вот Эсмеральде - мужем! - задорно ответил Пьер.
Маму хватил приступ.
- Но вы не волнуйтесь, это только на четыре года, потом она выйдет за этого, - Пьер пренебрежительно махнул головой в строну Клода.
- Сам ты этот, - прорычал Клод.
- ... а вообще, я Эсмеральду не люблю, - продолжил Пьер. - Нет, то есть люблю, но как сестренку, а люблю я Джали.
- Джали - это моя козочка, - пояснила я.
Несчастная женщина присела на пол и уставилась в одну точку. В помещение пролез Жеан:
- Так, че у вас ту происходит, я уже заждался...
- А это Жеан - мой ровесник, брат Клода, дядя Квазимодо и теоретический дядя твоих внуков, матушка.
- Здрасть! - отозвался школяр. - Ну, вы тут долго еще?
Все стояли в гробовой тишине, с каменными лицами; у Клода дергался глаз.
- Братик мой! - я приобняла Квазимодо.
- Боже мой, - прошептала Пакетта.
- Мать моя, - вымолвил Клод.
Теща твоя!
- Мать вашу, я опаздываю! - завыл Жеан.
- Друзья мои! - воскликнул Гренгуар и поволок нас всех обниматься.
Виктор ничего не говорил, он просто ревел на заднем плане...
