***
Ей снится, как её брата утаскивают на дно озера. А она по другую сторону водной глади. Ей снится мертвенно-голубоватая луна, а отражение будет зловеще-багровым. Ей снятся уродливые светящиеся рыбы, и у каждой их этих рыб будет по одному глазу, цвета красной луны. И рыбы эти мертвы уже тысячу лет. Тсунаёши не умела плавать. Она проснётся и побежит к брату, "собрав" в коридоре все расставленные Мастером ловушки. Получит от Реборна резиновым молотом. А взмокший Иетсуна за это время успеет отдышаться и притвориться спящим. Слушая душеизлияния заплаканной Ёши, будет гладить её по голове, и на все подколки Реборна отвечать "Иди к Бьянки-сан, я тебя обнимать не буду". - Спи, Тушкан, авось продолжение приснится. - И ты туда же? - фырчит она ему в плечо. И начинает верить, что это был просто дурацкий сон. Ёши спит крепко, и Тсу практически без проблем ретируется. Из собственной комнаты, но это так... мелочи. - Что ты устроил? - естессна, Реборн проследовал за ним. Или они с Фонгом это спланировали? Не зря же Мастер УЖЕ сидел за столом, когда Ие-кун сполз с кровати на кухню. - Можно поконкретней? - Иетсуна извлекает из холодильника бутылку виноградного сока. В затылок ему летит кружка. Пустая, конечно. Разбрызгивать зазря приготовленный Ёши кофе у Реборна рука бы не поднялась. Ни у кого бы не поднялась. - Знаешь, понятнее не стало. - он даже не потирает ушибленное место. Берет кружку с пола, наливает туда сока. На донышко, много сахара вредно. - Ты жалок. - почти смеётся Реборн. Фонг может его понять: раз мальчишка вздумал строить из себя независимого, то уж не надо позволять вытирать об себя ноги, будто Савада - послушная забитая женушка. Иетсуна садится на стул, отгораживаясь от проклятых почти пустой кружкой. Фонг мучительно медленно доливает себе чаю. Реборну не до спектакля с жидкостями.***
- Он ведь ещё не знает о нас? Давай его удивим! - Я так и не понял, кто в нашем садо-мазо дуэте мазохист, но походу это ты.***
- Кстати, нас же друг другу не представили. - Фонг любит начинать издалека. - Это не помешало вам перейти на более интимные отношения, - перебивает Савада, затем всё же добавляет -... Мастер. Он не успевает понять, как всё произошло, но по факту его лицо уже впечатано в столешницу. - Прошу без колкостей, юноша. - Фонг добродушен и почти дружелюбен. - И всё же, Ваш репетитор задал Вам вопрос... Савада наконец извлекает своё лицо из деревянной поверхности. - Встал среди ночи и нарушил режим? - за это он получает в нос. С ноги. С ноги в дорогом итальянском ботинке. - Ещё попытка. - Стырил Ёшины перчатки массового поражения? - против воли в голосе появляются рычащие нотки, - Которые ладони уродуют? Ученик, похоже, всю жизнь старательно имитировал задержку в развитии. Самое мерзкое, что Фонг это подтвердил: парень придуривается. "Но играет свою роль до того умело, что сам себе верит". А теперь он внезапно передумал. Теперь он собрался творить херню с чувством, с толком, с расстановкой. И за один день оттолкнул от себя почти всех своих хранителей. Молоток-Леон бьёт наотмашь. - Думай, Тунец, думай... - киллер даже улыбается. Хотя Савада знает, что ему не смешно. Савада знает, что за ссору с "рекомендованными хранителями" ему ещё "воздастся". Савада знает, что его поведение в школе означает, фактически, объявление войны. Непонятно кому, непонятно зачем. Савада знает, что больше не является собой прежним.***
Он пропахал носом почти половину коридора. Иетсуне это начинало нравится. Чмо, что обижало их в начальной школе - жрёт песок, ещё до начала занятий. Урод, что подставил ему подножку - уже два урока в медпункте с расквашенным носом. И вот сейчас на полу - год назад насыпал липкой дряни в волосы Ёши, а на стрелку пришёл с дружками. О, как тогда у Иетсуны болели рёбра...А сегодня вдруг захотел повторить. - Тунец, после уроков за... - кажется, или его челюсть хрустнула? Савада на секунду удивляется - почему он раньше так не делал? Почему боялся, что обидчики загремят в больницу? Почему не хотел, чтобы в школу вызывали мать? Почему спокойно заставлял семью смотреть на свою избитую рожу? Пусть теперь их мамаши волнуются, что у сынули носик кривой, или зубов недостаёт... А, вот почему: ГДК из-за угла выходит. Хибари-сан хороший, Хибари-сан справедливый. Хибари-сан с ноги заедет и не разберется. Хибари-сан снисходительно вершит самосуд. Хибари-сан делает всё то, что ты сделать боишься. Хибари-сан, придерживая ногой тело жертвы Савадиного произвола, видит в Иетсуне врага номер один. - Пойдём уже обедать? - М.М. подхватывает под локоть, отсрочив неизбежное. Иетсуна идет за ней послушным пёсиком. Реборн в костюме школьного учителя стоит на месте побоища. Хибари Кёя скалится в предвкушении, но на самом деле сомневается. Сильно сомневается. И уже скоро полетят головы. - И так.... - с видом знатока киллер осматривает поваленного хулигана, - ...Мика-кун на межшкольные соревнования не проходит... никакого чувства равновесия. Плевать, что этого отброса зовут не так. Реборн вообще только что это имя выдумал. Ему дико не нравилась роль уборщика за учеником. Под взглядом проклятого младенца ГДК убрал ногу с жертвы "щенка" и скрылся в неизвестном направлении.***
Попытка встать из-за парты была пресечена гоп-стопом с тыла. - Это чё? - кажется, или Хаято краснеет. Реалистичный глюк - он даже чувствует, как уши горят. Хотя, вопрос можно было считать риторическим - всем было очевидно, что кулёк в руках нависшего над Савадой одноклассника - еда. Такеши даже наблюдал, как Ёши его тайком подсовывала. Опираясь на стул коленками, тянулась через два ряда наискось, пока Хаято отвернулся. Вопреки всем правилам приличия любой культуры. Вопреки тому, что пытавшийся зарезать её Гокудера Хаято не настроен на общение. Вообще. В животе итальянца предательски заурчало. - Возьми обратно. - он скрипит челюстями. И скалится злобной псиной, когда курирует её до дома каждый день. Когда ждёт всех троих девчонок с утра. Она боится его почти также, как своих зловещих снов. - Брату скажу. - бормочет под нос Савада. Гокудера пулей выстреливает из класса вместе с бенто от Ёши. Это почти Хоумран. Такеши ловит себя на мысли, что надо было в своё время всё-таки шагнуть с крыши.***
- Чаоссу, сеньорины! - Реборн плюхается на колени Тсунаёши, и та давится обедом. Хану начинает потряхивать, а Киоко натянуто улыбается. После того, как Ие-кун нахамил Рёхею, улыбка вообще ей давалась с трудом. Хотя Киоко понимала, что могла чего-то не понимать в отношениях парней. - Тсунаёши, ты опять схлопотала низкий балл за тест? Подавиться второй раз подряд - так по-савадиному, если честно. - Я старалась, честно! - за это она получает надувным зелёным молотом. - Не надо меня провоцировать, - детский смех переливчат и звонок. Савада отфыркивается и позволяет Киоко стереть с моськи Ёши остатки еды. В противоположность Реборну, Фонг на некоторое время оставил в поко... отдалился от неё. Хотя именно Мастер прибыл сюда для обучения Ёши. Именно он должен был спросить с неё за тест. А она должна была сказать Фонгу: "почему Вас беспокоит то, что не относится к мафии?". Она не наследник и не обязана быть хороша во всём. Мастер бы перекинул её через голову за это, потому что в последнее время стал особенно кровожадным. А она должна была спросить Реборна: "почему, вместо брата Вы сейчас посетили меня?". Но она этого не сделала. Потому, что у Реборна могло найтись с тысячу едких комментариев и наказаний. Потому, что расплата за вмешательство в дело Рокудо Мукуро ещё настанет. Потому что Реборн никогда не сознается, что эти посиделки нужны не ей.***
- К твоему сведению, это жутко неудобно. Иетсуна открыл глаза и взглянул на рыжую снизу вверх. Солнце было у неё за спиной, поэтому он мог смотреть, не щурясь. - К твоему сведению, у тебя очень костлявые коленки. За это француженка зажала ему нос. Савада улыбался и спокойно терпел. На костяшках у него багровела кровяная корочка. - Раз у меня такие плохие колени, то чего просился на них лежать? Это один из тех знаменитых женских вопросов, после которого начинаются скандалы. - Я подумал, что это будет романтично. - Ты. Подумал. - она показательно усмехнулась. - Да, был неправ. Больше не буду ввязываться в это дерь... М.М. хлопнула его по губам. Не больно, если ей это интересно. - У нас романтический момент, не сквернословь мне тут. Сейчас, лёжа перед ней кверху пузиком, он походил больше на доверчивого щеночка, чем на парня, которого она хотела видеть с собой рядом. Недаром Хибари Кёя швыряется в него кличкой "щенок". - Ты вот сейчас что-то социально опасное задумала? - иногда ей всерьёз кажется, что его глаза слегка светятся. - Я подумала, что вместо меня ты бы мог замутить с Хибари Кёей. На секунду утих даже голос в его голове. Они даже моргнуть друг другу не позволяли. -... я бы носил его на руках... - вдохновенно прошептал Иетсуна. Она некрасиво смеётся, и сама об этом знает лучше всех. Но ему нравится, что он смог её рассмешить. - Уже ревнуешь? - О... да. - картинно затягивает кларнетистка, - ...а ведь когда-то ты обещал жениться! - Это было давно и неправда. - за это она опять зажала ему нос, почти больно, - но фнаеф... - Не знаю. - оборвала М.М., но нос отпустила. - ... я хотел давно спросить... - куда делось его очарование ручного щеночка? -... ты ведь любишь Посейдона? Она бледнеет, краснеет, долго сверлит его взглядом и, в итоге, отводит глаза. А вот это по-настоящему больно.***
- А теперь ты там доволен? - в ответ молчали, заставляя усомниться в трезвости своего рассудка.***
- А ты... - после паузы выдаёт М.М. - по-детски сохнешь по подруге своей сестры? За несколько дней она смогла это разглядеть. Нет, она поняла это ещё тогда, в первый же день. Не стоило Иетсуне спрашивать, в порядке ли та, кто и так на безопасном расстоянии от драки, да ещё и под охраной той заумной феминистки. Он смотрит на неё снизу вверх и всё понимает. И "переведённые стрелки", и то, что он первый сейчас начал. И вообще всё это он первый начал. И то, что на самом деле он её ни хрена не спас: её пасёт Вонгола... или Каваллоне... и ей остаётся только всеми силами демонстрировать, что вечеринка под названием "раскрутка Десятого" без неё не удастся. Иначе её запытают и убьют. - Не уверен. Она усмехается. - Не уверен он... - М.М., - впервые правильно называет её Бомж, - я не хочу знать, что тебе предложили, я не хочу знать, кто тебя заставил всё это сделать, - изуродованная ожогами и кровавыми корками рука мягко поворачивает её лицо к нему, - я не хочу знать, кому и чему я являюсь заменой... Он и так всё знает. Она прекрасно видит это. Ещё немного, и М.М. до крови прокусит себе губу. И расплачется. И, может, всерьёз попробует его убить. Или просто поколотит. Бомж грустно, тоскливо вздыхает. Поднимает голову с "подушки" и усаживается напротив девушки. Он её почти разозлил. - Но я хочу знать, когда это станет невыносимо. - Зачем? - едко спрашивает М.М. - Тебя это настолько не устраивает? Не можешь извиниться перед кем-то, заставь его чувствовать себя тебе должным. Ие-сан ухмыляется. И в этом он очень похож на Рокудо Мукуро. - Устраивает, - деловито соглашается Савада, - поэтому хочу всё прояснить прежде, чем по уши в тебя влюблюсь. Сказал "влюблюсь", как "вляпаюсь". И заранее зажмурился, предвидя, что она его стукнет. И заранее ей это простив. Рыжая и впрямь думала его ударить. Схватила за галстук, притянула к себе и поцеловала. Впервые сама. Ие-сан вздрогнул и для приличия (или всё-же от неожиданности?) ответил не сразу. Ему явно не хватало воздуха, но рыжая и не собиралась им делиться. Задыхайся. Когда кончик языка легонько коснулся обкусанных губ, малыш едва ли не застонал. Она потянула за галстук, вынудив податься навстречу. И всё же дав возможность вздохнуть. Намотав галстук на руку, М.М. снова заставила его задыхаться. Когда чужой язычок коснулся его собственного, Иетсуна окончательно пропал. - Какой же ты всё-таки неопытный... - злорадствует М.М. Он покраснел, как школьник. Глаза всё ещё мутные, от нехватки воздуха его тянет к ней. За совращение этого создания она когда-нибудь будет гореть в аду. - Я ещё и девственник, если ты не знала. Похоже, он сыграл сейчас против себя. М.М. свободной рукой затягивает узел галстука Савады, в очередной раз угрожая удушьем. Но Ками-сама, как она шикарно это делает. - Не верю, - дыхание щекочет ухо, и Иетсуна искренне порадовался, что не грохнулся в обморок, как барышня на смотринах. Когда Савада наконец справился и ослабил узел, М.М. уже рядом не было. - Десятый! - шлёпнулся напротив Гокудера. Иетсуна стрельнул сигарету.***
"... прежде чем влюблюсь в тебя по уши" - он мальчик, безнадёжный мальчик, - "...кому и чему я являюсь заменой..." За "кому" она извиняться не собирается и не сможет при всём желании, но "чему"... Что за этим крылось? Савада Тсунаёши показывается из-за угла. Точнее, вылетает. Вываливается. Короче, кларнетистка опрокидывается вместе с ней. Наверное, Иетсуне не понравилось бы, что на его сестру орут и дёргают за детские тёплые щёчки, но Иетсуны тут не было. - Профтите пофалуйфта, - Дева Мария, она ещё и прослезилась. Вскакивает молниеносно, протягивает руку, чтобы помочь встать. М.М. резко дёргает её на себя, но снова падать не заставляет. - Ты не в курсе, что девушки предлагают помощь только калекам? - на это Ёши удивлённо моргнула. - То есть ты, подав мне руку, объявила меня инвалидом!!! Что тут непонятного?! - Простите... - зажмурилась Ёши. Дева Мария, вот почему они - Никчёмные... По крайней мере она. Так безнадёжно тупить - это талант нужен. Она настолько ничтожная, что хочется пожалеть. - Не извиняйся, ты не виновата ни в чём. - на это "Запасной-Десятый" улыбнулась. Улыбка у неё очаровательная, и щёчки тёплые, и если бы за собой следила - милашкой бы небось была. А так - худосочное отражение братца, не обладающее его обаянием провокатора. Интересно, на вкус она как Ие-кун или... Когда М.М. поймала себя склонившейся над ней, девочка ничего не подозревала. Вовремя. - У тебя духи с феромонами? - Э? - Боже, это слово ещё способно вогнать кого-то в краску? - Проверь, - да, М.М. её пожалела и не стала дальше третировать, - и впредь не перебарщивай с ними. Хотя что-то ей подсказывало, что у Ёши вообще нет духов. Такими темпами француженке придётся гореть в Преисподней дважды.***
- Дес... Ие-сан, - Хаято распаковал обед, но приниматься за него не стал. - Мне пришлось принять его. Гокудеру будто прорвало: он говорил о невесть куда уфистулившей сестре, об упущенной возможности разузнать подробности инцидента с Рокудо Мукуро. О женщине, которая помогла им тогда выжить, но на этом и скрылась. О "бейсбольном идиоте", который "много на себя берёт" - лезет, куда не просят, возникает, где не надо, и всё время ведёт себя до противного опрометчиво. Хаято нечего противопоставить воле вышестоящих, но он всеми силами хочет помочь Иетсуне в его "абстрагировании" ( Савада долго догонял смысл этого слова) от них. И не потому, что он собственник, нет! Он видит, что ни Рёхей, ни Ямомото не выживут в мире мафии... Десятый в особо трагичных местах исповеди приподнимал брови и выдыхал сигаретный дым через раз. После третей сигареты его даже не тошнило. Зашла речь о рыжике. Динамит подозревает, но спрашивать не станет. Но подозревает, но уважает выбор Ие-сана, но беспокоится. И он откровенно не знает, как быть с Ёши. Ёши вот ему обед приготовила, но он осознаёт свою вину перед ней, и в то же время не знает, как выполнить приказ Десятого, и как ему бы не до седин напугать Ёши. Ёши, Ёши, Ёши... Савада понимал, что ему хочется быть нужным. Савада понимал, что подрывник боится быть выброшенным. Савада понимал, что Хаято до фанатизма дорожит его расположением. Савада понимал, что до Ёши никто его толком не кормил... и что он не может купить себе еды в ближайшем магазине. Савада понимал, что итальянец сейчас нуждался в банальных словах поддержки. В одобрении своего рвения угодить. В принятии исповеди. - Ммм... понятно, - вместо всего этого сказал Савада, потушив сигарету о землю. - Мусорить на территории школы... - замогильным голосом послышалось с тыла - ... забью... - Оя... уже на коленях! - припал на колени Иетсуна. - Уже собрал! - показательно собрал несуществующий мусор, пока Гокудера ныкал своё съедобное сокровище. - А сам в нос не хочешь?! - наверное, Хаято тоже надо на кого-то обидеться, когда желаемое как-то само собой в руки не попалось. Гоку всегда вскакивал с пола резвее Савады. Рука Десятого легла на плечо. - Не надо, - улыбаясь до ушей, попросил Иетсуна, - не хотелось бы, чтобы кто-то сегодня стоял НА КОЛЕНЯХ. Эти двое никогда себе не признаются, как на них действуют эти слова. Оглушающе.***
В общем чате Шо-чан обрисовал события минувшей ночи. Предположил, что Фонг пока не имеет доступ к их общей сети, просто потому что не хочет возиться с техникой. Ёши паниковала, но предположения подтвердила. Спаннер предположил, что по этой же причине к ним не суётся Реборн, и вообще, "Тсу-нии" пока доставляет больше проблем. "- Почему?" - написал насторожившийся Шоичи. Он всегда был подозрительным. "- Дерганный он какой-то в последнее время..." - начал издалека Спаннер. "- ^_^" - после этого любитель леденцов понял, что продолжать дальше не стоит. Ёши знает его лучше всех, и раз она не волнуется... Хотя, если так, то она должна знать, почему у Мистера Нет так конвульсивно дёргается лицо, когда никто не должен видеть. Кроме камер Спаннера. Может, нервное... Хотя, чтоб от нервов появлялся такой хищный оскал...впрочем, чего только не бывает. "- Наверное, он потребует на меня стучать?" - вдруг написала Ёши. "- Вряд ли." - соврал Шоичи. - Дечимо-о-о, - начал разговор в скайпе Потрошитель, - Принц хочет видеть Фрейлину у себя! - Скромный Шут - недостойная Вас партия, Ваше Высочество. Я не смею и мечтать. - Аккуратнее, Фрейлина... - но по оскалу было понятно, что Принц в хорошем настроении. Точнее, Ёши на это надеялась. - ... к тому же, я не спрашивал твоего мнения... Хотя. - он хрустнул костяшками пальцев - Неужто тебе не хочется провести неделю в сердце Вонголы? - Хочется, - согласилась Ёши, - но разве в Вашем благородном окружении мне будут рады? - Благородном? - Вариец рассмеялся. Неужто она настолько осведомлена? Однако, это и впрямь большая проблема, чем может показаться на первый взгляд. И если Мармон его вложит... Вообще, с чего он стал спрашивать её мнения? - Я решу этот вопрос, а ты морально готовься. - на том Потрошитель отключился. Леденец упал на пол.***
Вообще, по секрету, Иетсуна любил смотреть цветные сны. Любил видеть небывалые и в то же время смутно-знакомые пейзажи. Любил разговаривать с теми, кому не успел сказать что-то важное, пускай на деле эти разговоры сводились к чему-то вроде "батя, налей мне ещё этого бутерброда с Киоко, и не говори маме, что я помешался на боксе". Во сне он всегда хорошо плавал. Говорят, сны - отражение подсознания, и все, что снится, когда-либо было увидено в реальности. Иетсуна не раз видел водную гладь. Правда, никогда - снизу. Тем более с дохлыми рыбами в качестве антуража. И да, Савада не припомнит, чтобы его когда-нибудь тянул ко дну до обидного знакомый психопат. Ледяные пальцы пытались сомкнуться на горле. Душить под водой? И вправду, к чёрту логику. С первой встречи было видно, что шизофрения любит дешёвое позёрство. Иетсуна пинается и с переменным успехом оттягивает скользкие жилистые руки. Если враг считает, что Непутёвый Савада стал бы покорно тонуть, то он... опрометчив. Однажды он проснётся. Будет коситься на маленький шрам на запястье, а на утро найдёт старый напульсник (презент от Семпая годичной выдержки... эээ... давности) и закроет малозаметную вещь им. Зная, что это ничего не изменит. Однажды эти уродливые скелеты в толще чёрной воды сожрут его.***
Хибари Кёя медленно, но верно терял терпение. Савада Иетсуна продолжал бить людей в неположенном месте. Собачкой слушался капризов рыжей переведённой ученицы, что отдавало откровенной порнухой с ролевыми элементами. Хочется верить, что Ёши бы так не сделала. Продолжал себе спокойно кусать "друзей" - Ямомото Такеши не удостаивал одноклассника своей фирменной улыбкой, но пристально следил за каждым шагом "мистера Нет", Сасагава Рёхей впервые за всю историю боксёрского клуба сломал оппоненту нос, Сасагава Киоко ещё держалась, но уже заметно сдавала позиции. Савада Тсунаёши не изменилась. Никак. Или Кёя просто не считал нужным к ней подходить ближе, чем на метр. Даже когда канарейка, названая Хибёрдом, окопалась в волосах Тушкана и запела, он ничего не предпринял. Слишком живо было воспоминание о светящихся в полумраке глазах. Слишком хорошо пальцы запомнили её губы. Паранойя обострилась до предела, стоило Иетсуне на предупредительную угрозу... рассмеяться в ответ. Тихо, низко, под нос себе, будто старался не выйти из роли. Будто случайные слова не были случайностью. На секунду Кёе показалось, что он видит перед собой разноглазую подделку.***
- "...на хер с боксерским клубом..." - такое часто говорили Рёхею, но от самого Рёхея это можно услышать впервые. Когда на кулак брызнуло красным, Семпай понял, что эту проблему надо решать. Конечно, сначала он отнёс травмированного оппонента в медпункт - бегом и с радостными криками - потом долго втирал доктору Шамалу, что у мужчин с женщинами должны быть равные права, в том числе на медобслуживание. Когда на лекцию Сасагавы сбежалось полшколы, включая большую часть ДК - ибо на безумные мужские крики сложно не отреагировать - Шамал согласился принять больного, а самого Рёхея осенила гениальная мысль. Расспросив Тетсую (а точнее, не заметив, как вытряс из него всё нутро) надежда бокса метнулся на поиски Хибари Кёи, а обнаружив, с радостным возгласом кинулся на Хищника из-за угла. Обычно, Главе Дисциплинарного Комитета хватает реакции для определения, кто или что на него несётся, но в этот раз напротив него стоял Савада, и с разворота Кёя бил наотмашь. Это не входило в планы Рёхея, но результат в принципе не изменится. - Оя, Семпай! - он не мог злиться на Ие-куна. Априори не мог. Даже после сказанного, даже лёжа на полу. - Ну и что тут у нас? - в зоне видимости, среди ног его друзей, показался Мастер Пао-Пао (так Реборн ему представился), который в последнее время помогал Рёхею с боксёрскими соревнованиями. Помогал найти оппонентов, более-менее соответствовавших по уровню, если быть точнее. Очнулся Сасагава, как и ожидалось, на больничной койке. Почему не в мед. пункте? Потому что Доктор Шамал увидел в этом коварный умысел, а Хибари Кёя чувствовал угрызения совести. А ещё он медленно переставал доверять себе, впрочем, как и Рёхей. В противном случае, он не пришёл бы к Кёе с просьбой о встрече с человеком, который сейчас стоял перед ним и с раздражением изучал историю болезни. Наверное, это сила Мужицкой Дружбы с Кеёй - тот понял его без слов. - Хибари Юкио-сама, - он расплылся в дибильной улыбке, которую, наверное, перенял от своего отца. Акико никогда так не улыбалась. - Как самочувствие, Рёхей-кун? - вообще, боксёр был едва ли не единственным человеком в Наммимори, кто не робел в присутствии Глав. Врача. Но опыт подсказывал Юкио, что это было не от большого ума. - Я очень хотел с Вами увидеться! - старшеклассник сел на кушетке и свесил ноги. Бодрый. Хибари смерил его долгим, тяжелым взглядом. Сейчас выходило, что он специально подставился под удар сына, чтобы попасть на аудиенцию. Не мог просто попросить? Хотя, здоровым бы Юкио его не принял. По просьбе сына только. Разве что. - Зачем? В самом деле, не выкидывать же его из окна? Его мать этого не простит. Да и парень остатки мозга растеряет. Не по Гиппократу это. Рёхей встал на ноги - мужчина отметил, что пацан сделал это без проблем - потом припал на колени и уткнулся головой в пол. - Пожалуйста, возьмите меня в ученики! Нет, всё-таки травма серьёзная. Главный Врач молча вышел из палаты, даже не закрыв за собой дверь. Зря.***
Итак, она пробудилась. Это выражалось во всём - в её походке, голосе, но более всего - в реакции окружающих на неё. Фонг должен бы напомнить об этом Реборну, но не хотел. Небо на то и Небо, чтобы "охватывать" других, а быть в чьей-то власти Аркоболено не нравилось. По-прежнему оставался открытым вопрос, почему девочку с такой.... убойной концентрацией пламени обделили правом наследования, но более наболевшей проблемой было то, что Урагану неизвестен способ, как от её воздействия защищаться. И это, пока она ещё себя не контролирует. Мастеру нравилась эта сила - как стихия, как необъятное море, она будоражила своим величием. Однажды он и её сразит. Однажды. А пока нужно не попасть в зависимость. Приходится следить за подопечной издалека. А пока ему оставалось лишь наблюдать, как теряет самообладание каждый из обладателей какого бы то ни было пламени. Например, Ямомото Такеши. Стоит у дерева, на ветке которого устроился сам Фонг, и смотрит. Просто смотрит. Но даже Мастеру жутко от этого взгляда. Отсюда видно, как Реборн опрометчиво позволяет себе сидеть у неё на коленях. У девочки, сейчас являющейся живым наркотиком. И кое-кого уже ломало от его недостатка. - Вы что-то хотите от меня? - Такеши запрокидывает голову и смотрит прямо на него. Получается, знал, что не один здесь "выжидает"? Фонгу нетрудно держать лицо, но удивление видно не только по мимике. - Возможно... - Все что-то хотят... - улыбается Ямомото - ... только за этим друг к другу и обращаются. Интересно, а если поднажать? - Допустим, я хочу, чтобы ты разлучил Саваду Иетсуну и Саваду Тсунаёши... Такеши даже не мигает. Будто ожидал от него нечто подобное. Или он подумал об этом сам. Или он задумал что-то ещё. - А с какой радости мне это делать для Вас? Агрессия, вылившаяся в псевдо-дружелюбную, но вместе с тем ровную линию поведения. Окружающие ничего не заметят, знающие поймут слишком поздно. Парень, да ты опасен!***
- И это всё, на что ты способен, горе-убийца? - Иетсуне смешно. От еженощных кошмаров ему уже действительно смешно. Хозяину вечеринки хочется откусить Бомжу ухо и ногами переломать рёбра. Но-они-же-в-воде. Это Савада в волю брыкается, а иллюзионисту приходится, вцепившись в жертву, судорожно ткать из тьмы на дне силуэт помощника. Конечно же спрут. Чернильный спрут в толще ледяной воды. Иетсуна видит, как свет над головой уменьшается до размера монеты. Чернильные нити связывают по рукам и ногам, скользкие руки закроют лицо пленника от скудного лунного света. И отдадут на корм мёртвым рыбам.***
Непутёвая Савада стояла по щиколотку в воде, вокруг простиралась гладь бесконечного озера. Тсунаёши не умела плавать. Холод медленно полз к горлу, напоминая о неизбежном. Ты пойдёшь на корм для мёртвых рыб. - ИЕТСУНА!!! - потому что, в конечном счёте, это единственный человек, у кого можно просить защиты. - Й-о-ш-и? - отвечает ей ветер, так похоже на Ананасика. И иллюзионист ошибается. Вернее не так: он ошибся тогда, когда установил ту странную связь. Когда, придя в мир разума Десятого, следом привёл и эту дрянь. Зубы жертвы прокусывают ладонь до крови, удар под дых выбивает кислород из измученного сознания. Щупальца, вязкие, как глина, тянутся за Вонголой, обрываются, оставаясь висеть на пловце года ошметками. И опускаются на дно, укрывая своего создателя. Хороня заживо. Укушенная рука ещё тянется за Савадой, но нагнать его может, разве что струйка, вытекающая из укуса, оставленного Десятым. На память.***
- Я здесь. - пробуждение осознаётся ею не сразу. Как и тот факт, что руки брата лежат у неё на шее.