***
Идя на аудиенцию к матери, Эймийлия задалась строго определенной целью. От бывшей Старшей госпожи ей нужны были совет и содействие в деловых переговорах с Айрин Вайнгойрт. Очередной Дворцовый Совет 17 числа никак не подходил на роль места и времени для подобного рода встреч. Да и для налаживания дружеских связей тоже лучше выбрать другую обстановку, более тихую и уединенную. Идеальным представлялся гостевой выезд, например, дружественный визит к Старшей госпоже Пятого Дома, и лучше всего — еще до Совета. А в очередной день 17 числа эти связи можно закрепить более тесным общением. А уж через несколько дней можно тогда и бизнес обсудить. Но это лишь вариант. Окончательное решение по этому вопросу будет зависеть от предложений госпожи Эйлийзии. Но был еще один момент, который немного настораживал Эйму. Практически каждое их обсуждение семейных вопросов превращалось в баталии, правда, постепенно перетекающие в сугубо деловые переговоры. Начинался этот процесс, обычно, высказыванием взаимных обид и упреков, но потом у обеих сторон возобладал разум и они переходили к конструктивному обсуждению непосредственного предмета их встречи. Как правило, обе дамы — и мать, и дочь — покидали переговоры, пребывая в хорошем расположении духа, и каждая была уверена в том, что получила для себя максимум выгоды и преференций, "сделав" свою оппонентку. И после каждой такой встречи в голове Эймийлии возникал вопрос о том, есть ли еще на Венге Дома, где отношения между матерью и дочерью (или молодым и старым поколениями) сложились таким же вот образом. Ведь, помимо всего прочего, прежняя теплота улетучилась, словно ее никогда и не было. Вопреки ожиданиям Старшей госпожи ее встреча с матерью прошла совершенно спокойно, без единого взаимного упрека. Эйлийзия внимательно выслушала свою дочь и обещала полное со своей стороны содействие и посильную помощь. Оказалось, что мама уже больше месяца не была в гостях у Вайнгойртов, а теперь и повод подходящий появился, чтобы навестить давнюю подругу. Ну а если привлечь Управительницу Сабину на свою сторону, она непременно поможет в налаживании дружеских и деловых связей между молодым поколением двух знатнейших Домов Венги. Оставалось только придумать, чем ее можно заинтересовать. У нее есть муж — уже не молодой, но (известно из первоисточника) верный, влюбленный и очень даже ничего, — поэтому красивая экзотическая игрушка совсем не вариант. Деньги отпадают сразу. Сабина очень печется о своем Доме и его интересах, поэтому денежное подношение будет однозначно воспринято как попытка подкупа, и тогда отношения будут непоправимо испорчены, не успев даже начаться. Либо можно ограничиться эксклюзивной коллекцией девайсов для игр со звериками или раритетной антикварной безделушкой, сопроводив это клятвенными обещаниями экономических выгод для обоих Домов. Но над этими вариантами еще будет время подумать. Пока — главное и основное — надо договориться о встрече накануне очередного Совета. Эйма уже собиралась уходить, как вдруг мама, интуитивно чувствуя, что бьет в самое яблочко, спросила: - Ну и как тебе новенький зверик? Впечатляет? - Вроде умный. - И только? - Мне сначала показалось, что он хранит какую-то тайну. Но, наверно, показалось, — задумчиво произнесла Старшая госпожа. - Ты очень проницательна, моя милая дочь, не зря я сама тебя вскармливала, — самодовольно улыбнулась Эйлийзия, а увидев в глазах собеседницы недоумение, продолжила: — Этот раб действительно хранит тайну и будет оберегать ее столько времени, сколько сможет. Но будь спокойна, здесь нет никаких угроз нашему Дому. У меня были свои проверенные источники информации. Ведь не стала бы я тебе советовать пригласить в наш дом абы кого. - Да?! — удивилась Эйма. — И что же это за тайна? Посвятишь меня в нее, мама? - Ну, милая моя, на то она и тайна. И, как и все тайны, относится к тому типу информации, которая стоит очень и очень дорого. Но если тебе интересно, ты знаешь, чего я хочу. - Мама. Мы уже неоднократно обсуждали этот вопрос, и я не вижу необходимости снова возвращаться к нему. Ты не хуже меня знаешь о своих промахах и слабостях. В последнее время твои действия и решения подчинялись исключительно твоим собственным желаниям, без оглядки на положение семейных компаний и репутацию Дома. А это, рано или поздно, могло поставить нас под удар. Нас всех, мама! Девушка старалась говорить спокойно, хотя эмоции переполняли ее. Пожалуй, мама была единственным человеком, наедине с которым самоконтроль улетучивался подобно эфиру. - Если все же тебе интересна его тайна, — как ни в чем не бывало продолжила Эйлийзия, — можешь расспросить о ней у самого раба. Только вряд ли он тебе ее раскроет… даже под страхом собственной смерти, — а в качестве пояснения добавила: — Я была знакома с его матерью. И поверь, его не только хорошо выдрессировали, но и сделали соответствующее внушение. Его тайна — смысл его жизни. Лишишь его жизнь этого смысла — он просто угаснет, так же как когда-то угас твой первый муж. - А вот это уже подло, мама, — из последних сил сохраняя спокойствие, произнесла Эймийлия. В комнате повисла тишина. Эйма встала и направилась к двери, уже вдогонку услышав слова матери: - Я готова ждать, дорогая. Мы в любой момент можем вернуться к "нашему" вопросу. Я не требую для себя слишком многого: не больше того, что ты сможешь дать. Ответа не последовало. В этот раз встреча двух не чужих женщин прошла и вправду необычно — вполне дружеские и конструктивные переговоры закончились батальной сценой двух "тихо и мирно" враждующих сторон.***
"Кажется, милому Ясу сегодня достанется через край", — подумала девушка, покидая покои матери. С одной стороны, сейчас хотелось побыть наедине со своими мыслями и переживаниями по поводу так некстати возникших воспоминаний, с другой — прижаться к своему мужу, раствориться в его объятиях, почувствовать его силу и заботу (хотя это так не по-венговски). А на третьем плане совершенно отчетливо сформировалась необходимость взять в руку плетку и услышать музыку ее соприкосновения с живой плотью, или поиграть со стек-фаллосом, с наслаждением вкусив стоны боли и запах страха, источаемые ее игрушкой, живой игрушкой. "Нет", — сама себе сказала Эйма, словно отмахиваясь от наваждения. Ведь ее милый Яс ни в чем не провинился, он не виноват в том, что было до него, в том, что в ней по-прежнему живы воспоминания, причиняющие боль, влекущие осознание утраты и собственной вины в этом.***
Эйлийзия осталась довольна результатом встречи с дочерью. Приманка уже выпущена, надо было только дождаться, когда на нее клюнут. Все же, что бы там ни было, а Скайндайра ей послала Матерь Всего Сущего, и очень вовремя. Женщина загадочно улыбнулась сама себе, вспомнив реакцию Скайя во время их разговора несколько дней назад. Наивный зверик, он даже не догадывается, в какую авантюру его втянули, и с усердием будет до последнего играть отведенную ему роль, ужом извернется, оберегая "свою тайну", лишь бы его госпожа и дочка были в безопасности. Лийзи была уверенна в этом, а иначе не стал бы он покидать обжитый дом, идя на поводу у обстоятельств. А она просто умело этим воспользовалась. С тех пор как Эйлийзии пришлось передать Старшинство по Дому наследной госпоже, своей дочери, прошло уже более года. А как только это случилось, у нее отобрали все посты и должности в семейном бизнесе и выперли из компании, которую она сама и создала больше четверти века назад. И теперь она была пенсионеркой на скудном содержании, приживалкой, старой перечницей, удел которой собирать сплетни и подпирать собой скамейку в парке. Ага, щас!!! Да как бы ни так! Она была очень деятельной и энергичной, в свои пятьдесят пять выглядела на сорок с маа-леньким хвостиком. Но теперь энергия никуда не девалась, а просто копилась, подкармливая ее стервозную сущность. И чтобы совсем не свихнуться от скуки, дама весьма изощренно играла в домашних рабов, потому что тратить деньги на покупку новых живых игрушек ей больше не позволялось, в ближайшие бордели ее уже не пускали, а ехать далеко не больно-то и хотелось. Не смог избежать ее "особого" внимания и Старший по гарему. Очень "мягко и нежно" она относилась только к своим любимчикам — близняшкам Фэй. Ну и, конечно, еще был молоденький зверик, воспитанию которого она посвящала много времени. Он довольно быстро всему обучился и стал почти идеально послушен. Но в последнее время, как и ожидалось, интерес к нему начал улетучиваться. Еще бывшая Старшая госпожа постоянно интриговала, правда, все по мелочи, безобидно, ради интереса. А теперь вот выпал такой великолепный шанс сыграть по-крупному и вернуть себе если не былое величие (Эйлийзия была вполне адекватна и понимала, что такое уже невозможно), то хотя бы часть привилегий и возможностей. Оставшись одна, дама погрузилась в размышления о том, что ей следует предпринять дальше для достижения своей цели. А цель у нее была вполне справедливая, как она считала, — вернуть себе хотя бы часть того, что у нее отобрали, прикрываясь интересами Дома. И кто отобрал? Младшая сестра и единственная дочь. Ведь и черную дыру им не пожелаешь — все-таки родная кровь. Лийзи велела позвать своего нынешнего юного воспитанника, только этот негодник все не появлялся. И пока она ожидала его, с планов о будущем ее мозг плавно переключился на воспоминания.***
В 304 году, после долгого переоформления наследства, воспользовавшись возвращенным в лоно семьи имуществом предков, Эйлийзия основала Межпланетную Транспортную Компанию. Для Дома Лайфейер это был дополнительный источник дохода, самостоятельное направление в семейном бизнесе, сулившее большие барыши и почти безграничные возможности. Поставив у руля МТК высококлассных специалистов, Лийзи обеспечила компании динамичное развитие и постоянный рост дохода. Поначалу Эйлийзия и сама принимала активное участие в управлении всем семейным бизнесом, не ограничиваясь только МТК. Однако с рождением дочери она практически полностью отошла от дел, уделяя лишь немного времени знакомству с финансовой отчетностью, которая, к слову, ее очень радовала. Но едва юной наследнице исполнился год, та была отдана на попечение нянькам. И Лийзи снова с головой ушла в бизнес. При этом не забывала она и про ежемесячные дворцовые Советы. Ведь к тому моменту ее матушка уже отошла от дел, уступив свое Старшинство и посвятив себя воспитанию подрастающего поколения, в том числе и наследной госпожи. Эйлийзия лично проинспектировала каждый маршрут, обслуживаемый транспортниками МТК. Во время очередной проверки судьба вновь занесла женщину на Землю — родину ее предков, место, где девять лет назад она встретила Артура — экзотического красавца, пленившего ее разум и сердце, но так ей и не подчинившегося, сохранившего свою независимость. Их расставание два года назад получилось очень щемящим и болезненным. Это была большая рана на сердце… Только бизнес, а потом рождение красавицы Эймочки, и снова бизнес — все это помогло забыть сердечную боль. И вот — Земля, ставшая когда-то почти родной, Космопорт, куда она впервые прилетела молодой еще, по земным меркам, девушкой двадцати двух лет от роду, и откуда улетала уже взрослой женщиной, чтобы, как она думала, больше никогда уже сюда не вернуться. Воспоминания захлестнули ее. Память услужливо нарисовала в сознании образ высокого, статного кареглазого брюнета — ее любимого мужчины, Артура, отца ее дочери, — его сводящие с ума очи, пленяющую улыбку, обжигающие поцелуи, жаркие объятия и даже терпкий запах его тела, разжигающий в ней страсть и желание. Таких мужчин она больше не встречала. Да собственно говоря, и не искала, даже не пыталась, потому что знала наверняка, что других таких на свете быть не может. Таковы уж законы мироздания и Матери Всего Сущего. Лийзи решила навестить его, без предупреждения, чтобы сделать приятный сюрприз для обоих, но, прежде всего, для себя. И сюрприз действительно удался… оставив после себя неприятный осадок и жгучую, разъедающую горечь. Когда-то давно Эйлийзия и Артур любили бывать в одном и том же кафе. В нем они и завтракали, иногда очень рано, встречая рассвет нового дня, и обедали, и ужинали, иногда очень поздно — в закатных сумерках. Ноги сами привели ее в облюбованное когда-то заведение. Как раз было время обеда. Она с замиранием сердца вошла в вестибюль, поднялась на лифте к смотровым площадкам с расставленными столиками, сделала пару шагов в сторону их любимого места и увидела его… Как всегда — красив и статен. Его виски слегка припорошила седина, но он по-прежнему выглядел молодо. Мужчина был не один, с какой-то девицей, явно младше его… намного младше. Они мило о чем-то щебетали, одаряя друг друга умильными взглядами, и вот — поцеловались… в губы. "Тварь! Изменник! Ублюдок!" — пронеслось у Лийзи в мозгу. На ее планете ему бы такое не сошло с рук. Она бы его точно кастрировала и затем запорола до кровавого месива, а останки скормила бы дворовым псам… На этом ее фантазия задохнулась. Женщина молча развернулась, пряча за внешним спокойствием бушующий внутри нее пожар праведного гнева, и скрылась за дверями лифта. До своего транспортника она добралась практически на автопилоте, ничего не видя перед собой. Закрывшись у себя в каюте, Лийзи взяла в руки плетку и выместила свою злость и отчаяние на корабельном наложнике, предназначенном для развлечения команды. Бедный юноша потом до самой Венги отлеживался в судовом лазарете. На обратном пути домой судьба снова подкинула ей издевку, плевок, словно дала пощечину. На невольничьем рынке на Ммирзе, среди выставленных на продажу рабов, она увидела почти точную копию Артура, только совсем еще юную, на вид не старше девяти лет. Эйлийзия обомлела, словно это забытый и брошенный ею сын материализовался перед ней, как напоминание о прошлом. Не понимая до конца, зачем ей это надо, она купила мальчишку. Оказалось, что с неделю назад этот зверик и его семья подверглись нападению космических пиратов, и с того момента своих родителей он больше не видел. "И никогда больше не увидишь", — подумала Эйлийзия, выслушав короткий рассказ мальчонки. Это была первая в ее жизни контрабанда живого товара. Для этого был использован давно и широко применяемый и вполне демократичный по цене способ. Перед самой посадкой корабля у мальчишки сняли отпечатки пальцев и выслали их диспетчеру Космопорта, который занес их в базу. Получилось, как будто этот звереныш уже вошел на территорию космической гавани со своей госпожой. А потом его вполне законно проводили мимо пропускного автомата Космопорта так, словно он возвращается обратно в Венгсити. Затем на живую контрабанду было подписано несколько фиктивных договоров купли-продажи с подставными лицами, и оформлены необходимые документы. В результате получился вполне себе местный мальчик, "купленный на рыночной площади в Венгсити только из-за его красоты и по вполне сходной цене". Со временем Эйлийзия стала провозить живую контрабанду все чаще и чаще. Отпечатки пальцев у вновь обращенных в рабство мужчин брали заранее, еще задолго до подлета к Венге. И если все было чисто, то зверик затем получал "новую жизнь", а если пальчики были "грязными" и успели где-то наследить, от раба избавлялись на ближайшем к Венге рабовладельческом рынке — на Ммирзе. Контрабанда инопланетников была хорошим дополнительным бизнесом, плюс новые ощущения. Пара-тройка мужских особей с других планет, полтора или два месяца на их ломку и дрессировку — и вот вам готовый товар на продажу. Кто-то из вновь обращенных рабов ломался очень быстро, просто на ура, а кого-то (таких были совсем единицы) сломить до конца не удавалось. Но на каждого находилась своя покупательница. Кому-то нужен был идеально покорно-послушный зверик, кому-то, наоборот, строптивый, чтоб самой сломать такого под себя. Некоторые воспитанники получали шанс остаться в Доме, пополнив коллекцию экзотов, а если повезет — став мужем какой-нибудь женщины из семьи. Почти три года назад, в середине 327-го, Лийзию посетила отличная, как ей показалось, идея: наладить грузовой трафик с Землей. Во-первых, прямого грузового сообщения между двумя планетами на тот момент не существовало, только обходные пересадочные пути, хотя после снятия таможенных ограничений товарооборот увеличивался с каждым годом. Поэтому новый маршрут мог переманить клиентов за счет конкурентной стоимости услуг и скорости перемещения грузов. То есть прибыль была бы в любом случае. Во-вторых, именно на Земле Эйлийзия встретила свою первую любовь, своего экзотического красавца. Наверняка и сейчас там было полно таких: хоть охоту на этих капризных дикарей устраивай. И венговские гаремы и бордели будут очень рады такому живому товару. И опять судьба сыграла с ней злую шутку. Прошлое настигло ее, бередя старые раны. Она снова увидела его, по-прежнему молодого и красивого… Но это оказался не Артур, нет. Это была его повзрослевшая копия — ее сын, Алекс. И с этим красавцем, которого она ненавидела практически с момента его зачатия, ей теперь предстояло вести совместные дела на Земле. За несколько визитов на планету-прародительницу Эйлийзия ни разу не навестила своего возмужавшего сына. А зачем? Не было в этом никакого смысла. Их общение было сведено к сугубо деловому минимуму и ограничивалось короткими сеансами видеосвязи примерно раз в неделю. При этом ей приходилось облачаться в мантию абсолютного вселенского покоя и умиротворения… Но Матерь Сущего, как же у нее внутри все кипело от желания, как ей хотелось сорвать с Алекса одежду, потрогать, потискать, пощупать его красивое стройное тело, провести своими острыми ноготками, оставляя едва заметные следы на его ребрах, груди, спине и ягодицах. Приказав молча терпеть, украсить его соски зажимами с массивными гранеными подвесами. Полюбоваться получившейся красотой, а потом швырнуть его на кровать. Да, вот именно так: как беспомощного щенка, как безвольную тряпку. Снова приказав молчать, разогреть его тело флогером — так, чтобы до легкой красноты, но без следов, — слушая при этом чарующие звуки сдерживаемых им стенаний вперемешку с мольбами о пощаде. Успокоить тем, что все самое "приятное" его ждет впереди. Перевернуть его на спину, задрать ему ноги вверх и развести их в стороны, приказав прижать их к себе и держать руками под коленями. Вставить в него анфаллос в смазке с вейдже… Не получается… Шлепнуть посильнее по ягодице за то, что зажимается, приказать расслабиться. Наконец со всей силы вогнать в него этот твердый, но приятно мягкий на ощупь девайс. Услышать, как комната наполняется его диким криком, и увидеть гримасу боли, скривившую до неузнаваемости его красивое лицо. Снова шлепнуть его по заду и приказать молчать. Резко вытащить из него анфаллос и также резко вставить обратно, и так несколько раз. Снова увидеть боль на его лице, но на этот раз услышать тишину, нарушаемую лишь тихими всхлипами и сбившимся неровным дыханием. Оставить игрушку в нем, включив вибру на полную, дать немного передохнуть и привыкнуть… не дольше пяти секунд. Потом, надев перчатки, помочь подняться и окрепнуть его члену. Осторожно ввести ему в уретру стек-фаллос, упиваясь страхом в его глазах. Медленно двигать стеком, наблюдая за телом, начавшим биться в истерике удовольствия, слушать его стоны… Увидеть этот его кареглазый взгляд с поволокой, в дымке возбуждения. Но пора прекращать это безобразие, ведь это он — ее игрушка, а не наоборот! Сделать несколько резких, грубых движений стека, вернув зверика в реал. Главное, не прекращать, невзирая на его крики и слезы. Ведь это такая услада для ушей и такой приятный аромат страха и боли… Да что же это — взрослый мужчина, а рыдает, как девственный малек в первый раз, да еще и руками машет?! Влепить ему пощечину, еще одну, третью, четвертую, затем приказать лежать молча и неподвижно. Снова услышать тишину, изредка нарушаемую его тихими всхлипами, и… резко снять зажимы с его сосков. И снова вскрик боли, и снова пощечина за несдержанность… И вдруг появляются посторонние шумы, все окунается в мутную дымку. Зато картинка на мониторе приобретает краски, в которых угадывается взрослая и ненавистная копия ее Артура. До сознания Эйлийзии доносится какой-то вопрос, на который она отвечает машинально, практически на автопилоте, и вновь погружается в мир сладостной фантазии... Поставить его на колени, лицом в подушки, натянув на всякий случай контроллер на его член. Надеть на себя трусики с двусторонним страпоном. Привыкнуть к ощущению искусственного тела внутри себя. Извлечь из раба анфаллос и резко войти в него новой игрушкой. Снова услышать его вскрики. Обжечь его спину флогером, потребовав тишины и терпения. Приноровиться к физическим ощущениям, подобрать нужный ритм. Сначала двигаться размеренно, неторопливо, ведь гармония сейчас вокруг, а мир никуда не спешит. Потом слегка ускориться. О да, да, именно так… Аа-а… Пропустить через себя сносящую волну удовольствия, услышать доносящиеся снизу стоны и громкое частое рваное дыхание. Сделать последний резко-судорожный толчок страпона. В ответ, к своему удивлению, услышать от зверика протяжный стон блаженства. Успокаивая свое дыхание, ласково и нежно провести ладошкой по его спине, вызвав дрожь в его теле, сопровожденную всхлипом. Выйти из него и освободится от страпона. Снова вставить в него вибрирующий анфаллос, предварительно смазанный любрикантом с вейдже и небольшим количеством пчелиного яда. Пусть его ощущения на этот раз будут более острыми, пограничными. Перевернуть его на спину, слегка коснуться гордо вздыбленного члена, ощутив его горячую пульсацию. Обрисовать пальчиком по контуру набухшей головки, полностью оголить ее, освободив от объятий крайней плоти. Выдавить немного возбуждающей смазки с вейдже и размазать по его стояку. А потом — то поглаживать член, то, сжимая его в тугой обруч, перемещать ладонь по твердому стволу. Увидеть на его лице то странное выражение, сочетающее в себе и боль, и удовольствие — как сигнал того, что анальная смазка с двойным эффектом начала действовать. И дальше эти двоякие ощущения, полные боли и сладости, будут только усиливаться… Прошло совсем немного времени, и зверик уже начал подмахивать, желая плотнее прижать свой твердый колосс к ласкающей руке. Вот в его взгляде появилась мольба с отголосками щенячьей преданности. И это оттого, что смазка на его члене тоже начала действовать. Его руки разметались по кровати, словно неприкаянные свободолюбивые создания. И его безобразные нахальные стоны теперь смущают тишину комнаты. Немедленно исправить эту ситуацию ударом флогера по груди зверика, охладив его активность. Вот он перестал ерзать и пытается лежать смирно, хотя при такой степени возбуждения сделать это трудно даже тренированному наложнику, а этот-то совсем, по-венговским меркам, зеленый еще. Стек по-прежнему торчит в его члене. Не выпуская его колосс из своей руки, другой осторожно начать движения стек-фаллоса внутри. Дыхание раба снова сбилось, пересохшие губы хватают воздух, в карих глазах поволока. Его тело уже просто кричит о желании скорейшей разрядки. Еще рано… Постепенно ускорить ритм обеих рук… быстрее… еще быстрее… грубо, резко. И снова крики и рыдания, гримаса боли и поток слез. Потом на самом пике все резко оборвать. Дать небольшую передышку… не более пятнадцати секунд. Приказать ему успокоиться и замолчать. Услышать последние всхлипы и поскуливания раба, увидеть его умоляющий взгляд сквозь слезы. Удовлетворенно отметить для себя, что он не решается вымолвить ни слова. И это правильно. Такое поведение зверика приветствуется… И снова все в дымке, сквозь которую видно ожившую на экране картинку… вопрос, монотонный ответ, словно заранее подготовленный на уровне подсознания. И вновь фантазия, которой никогда не суждено воплотиться. После небольшой паузы снова начать плавные и мягкие ласкающие движения. Увидеть на лице раба настороженность, умилиться этому про себя. Продолжать нежные движения рукой и стеком. Спустя две или три минуты почувствовать, как начавший было опадать член снова превращается в твердый стержень, повинуясь взаимным мягким, возбуждающим движениям руки и стека. Наслаждаться, созерцая тихо мечущегося раба, от удовольствия закатившего глаза и без конца облизывающего пересохшие губы. Снова разрушить эту гармонию резкими и грубыми движениями… немного передохнуть… потом восстановить мир наслаждения. И так несколько раз. С удовлетворением отметить про себя, что с каждым очередным витком повторяющихся действий реакция зверика на боль становится менее выраженной, вытесняясь проявлениями удовольствия. Но страх все еще присутствует… страх, как предвестник боли… боль, как предвестник удовольствия… и удовольствие по краю, рядом с болью. Удовольствие, боль и страх. И снова — удовольствие, боль и страх. А потом еще и еще раз, пока все не перемешается, пока границы между тремя этими составляющими не сотрутся, пока этот экзотический красавец не запутается вконец в своих ощущениях. О, Матерь Сущего, как же вкусно!.. Снова кто-то врывается в радужный мир… Вежливое прощание и сеанс видеосвязи с Землей завершен… Еще не все… Почувствовать, как внизу живота все скручивается в тягучий узел возбуждения, как ноют налитые груди, как собственное тело требует продолжения этого праздника, новой кульминации ощущений, нового витка экстаза. Аккуратно извлечь стек-фаллос и отбросить его в сторону. Провести пальчиком по почти стальному стояку, ощутив сквозь тонкий прохладный латекс перчатки пульсацию горячей плоти. Не медля ни секунды, оседлать раба. Почувствовать, как возбужденно пульсирующий член вошел внутрь, став частью целого, соединив два тела в одно. Слегка приноровиться. Да, вот так. Начав плавные движения, постепенно ускоряться. Почувствовать к своему неудовольствию, как зверик начал ерзать снизу, пытаясь подмахивать в такт. Пресечь на корню эту инициативу, вновь воспользовавшись флогером. Продолжить движения. Чуть быстрее, еще быстрее… Да, да, именно так… Аа-а… Снова ощутить волну оргазма, долгого, выматывающего, но такого блаженного, уносящего разум к небесам… Отдышаться… Похвалить зверика. Увидеть в его глазах желание разрядки… Мольбу… Так-то лучше! Стянуть с него контроллер и указать на место у стены. Проследить, чтобы он подобающе опустился на колени. Разрешить ему прибегнуть к помощи собственной руки. Спустя пять секунд с удовольствием созерцать великолепное зрелище того, как он изливается мощными струями и брызгами спермы, не в силах сдержать свои протяжные стоны, как его тело обессилено падает на пол на исходе последних посторгазменных конвульсий. Услышать слетевшее с его губ должное "Спасибо, госпожа". Оказывается, даже в таком состоянии и спустя много лет он помнит о правилах приличия. Что ж, похвально. Мысленно поблагодарить Матерь Всего Сущего за чудесную игру. Жаль, что это только фантазия. Все это мог бы получить ее Артур, согласившись подчиниться и приняв правила "Кодекса". И кто знает, возможно, их жизнь сложилась бы совсем иначе, и они сейчас были бы вместе. Но он предпочел независимость. Невозможно понять инопланетных мужчин, особенно земных. Они готовы до последнего цепляться за свою свободу, порою, предпочитая смерть, при этом совершенно неразумно отказываясь от новых знаний и новых ощущений. Глупцы! После таких фантазий Эйлийзии приходилось звать к себе очередного воспитуемого ею инопланетника, чтобы тот "держал перед ней ответ" за ее муки и ожидания: и за себя, и за ненавистного мальчишку, выросшего теперь в экзотического и манящего к себе красавца. Грузовой трафик с Землей был налажен на удивление быстро и успешно заработал. Недостатка в клиентах не было, конкуренты не совались, доходы стабильно росли. Несколько мелких перевозчиков в результате остались не у дел из-за перераспределения грузовых потоков. И они, конечно же, немного побузили, но предъявить к МТК сколько-нибудь существенных претензий не смогли. Через некоторое время Эйлийзия запустила дела, снова передав все управление профессионалам. А ее участие в семейном бизнесе было вновь сведено к ознакомлению с отчетами о прибылях. Интересы госпожи постепенно сместились в сторону контрабанды инопланетников и только этим со временем и ограничились. Причем ее незаконным живым товаром были мужчины пограничного возраста: 27 — 29 лет, сплошь экзотические брюнетики с темными глазами. Лийзи их муштровала, играла в них, иногда очень жестоко. Через месяц или полтора они ей надоедали и она отправлялась на поиски новых игрушек. А этих, заигранных, в зависимости от их состояния, дарила подругам, родственницам, выставляла на торги, а совсем уже никуда не годных — подлечивала и сдавала в бордель. К концу 328 года на Венге, благодаря инициативности Айрин Вайнгойрт (без Клаусийлии Альцейкан, конечно же, не обошлось), ужесточился контроль в сфере соблюдения прав инопланетников. Иметь их у себя или продавать как живой товар запрещалось. За это можно было схлопотать немаленький штраф. А сами такие рабы подлежали изъятию и отправке на родные планеты за счет нарушительницы. И с каждым разом провозить живую контрабанду становилось все сложнее. Но Лийзию это не останавливало — просто больше внимания стало уделяться качеству документов, справляемых для новых звериков. Однако дежурившие в Космопорте диспетчеры либо совсем отказывались договариваться и идти на встречу в вопросе провоза инопланетников, либо запрашивали за свои услуги совсем негуманные суммы. Причем, платить приходилось за каждого ввозимого зверика. Часть живого инопланетного товара, конечно, удавалось спрятать в грузовых контейнерах и провезти через границу Космопорта, как неодушевленные вещи, например, сельхозтехнику или запчасти к ней. Но со временем грузовые контейнеры с привозным товаром стали подвергаться выборочному досмотру. Шансов провезти контрабанду незаметно становилось все меньше. Да и космопортовские диспетчеры многократно увеличили расценки за свои услуги. Их аппетиты не стояли на месте и развивались, увеличиваясь от раза к разу в геометрической прогрессии, делая контрабанду убыточной. А однажды, в конце зимы 329 года, Эйлийзия пожадничала и начала торговаться… В итоге провели полный досмотр абсолютно всего содержимого ее транспортника. Было обнаружено десять незаконно ввезенных звериков: из которых трое — с сообщенными отпечатками пальчиков, и семеро — "спрятанные в запчастях к сельхозтехнике". И все темноглазые брюнеты. Конечно же, от этого ценного живого товара пришлось отказаться и заплатить немаленький штраф. Несостоявшихся наложников ждал приют, выяснение обстоятельств и высылка на родину. Крупного скандала тогда удалось избежать лишь благодаря удачным знакомствам. И без дорогих подарков, конечно же, тоже не обошлось. Дело тогда тихо замяли, не дав ему ходу, а иначе бы Тринадцатому Дому еще долго пришлось отмываться от позора. Ну и, традиционно, Лайфейеры продолжили поддерживать в Совете все новые идеи тандема Вайнгойрт-Альцейкан. Это был первый звоночек. "Дорогая сестрица! Это слишком!.. слишком легкомысленно с твоей стороны!" — не скрывая эмоций негодовала тогда Хозяйка Клайвдия, необычно сильно жестикулируя, и потом, при поддержке юной наследницы, недвусмысленно намекнула Старшей госпоже, что пора бы уже той остановиться и сосредоточится на управлении делами Дома и бизнеса, либо подумать о пенсии. Эйлийзия, конечно же, "прислушалась" к советам родни. Она вернулась в семейный бизнес, правда, очень оригинальным способом — введя специально для себя новые должности с громкими названиями, безграничными полномочиями, баснословными гонорарами и нулевой ответственностью. Причем так, что общая сумма всех ее личных ежемесячных доходов могла по своим размерам конкурировать с чистой прибылью Дома от всех видов бизнеса. Теперь Лийзи ни в чем себе не отказывала. Она, нисколько не торгуясь, стала скупать на внутреннем рынке всех рабов, хоть немного соответствовавших ее идеалу красоты. А идеал у нее был один в двух лицах: ее первый любовник, Артур Берг, и его молодая возмужавшая копия — их общий сын, Алекс. Эйлийзия приобретала рабов на местном рынке без разбора и без счета. Она их также ломала под себя и дрессировала, но тоже быстро от них уставала и сбагривала с глаз долой. И вот на этом этапе семейная казна перестала пополняться, так как расходы на новые игрушки с каждым разом возрастали, а доходы Дома не увеличивались. Хозяйка забеспокоилась таким положением дел, и они вдвоем с Эймой "уговорили" Эйлийзию отказаться от своего Старшинства. Лийзи вынужденно согласилась. Ее свободу действий значительно ограничили, лишив возможности самостоятельно покупать новых наложников и продавать имевшихся. Она была освобождена от всех постов и должностей в семейном бизнесе в обмен на ежемесячную денежную ренту. Также ей была сохранена свобода действий и передвижения, кроме права самостоятельно покидать Венгу (потому что мало ли что она еще учудит где-нибудь на окраинах галактики). И это было обидно… Очень.