Вороньи драбблы

— Акааши. В голосе Бокуто слышался какой-то подтекст — но не тот, который напоминал «ты не прокомментировал ту штуку, что я проделал пять секунд назад, а ведь она была такой потрясной, пожалуйста, заметь это, или я начну хандрить», и не «я понятия не имею, какая глупость отнимет у тебя несколько минут или недель жизни». Нет, было что-то еще, и Акааши пока не знал, следовало ли ему уже волноваться. Вероятно, стоило, просто потому что. С Бокуто всегда надо было готовиться к худшему. — Акааши, я кое-что осознал. Срочность в голосе Бокуто заставила Акааши чуть сжать пальцы в карманах. — Что такое? Бокуто сделал шаг вперед с широко распахнутыми глазами, напряженно и многозначительно глядя на него — в его взгляде было слишком много света, энергии, энтузиазма и искренности. Чувствуя, как в глотке сперло дыхание, Акааши хотел было отступить назад — «Личное пространство, Бокуто-сан» — но другой парень оказался быстрее, перехватил его левый рукав пальцами и наклонился вперед. Акааши моргнул, его сердце забилось сильнее, а все мысли вылетели из головы, когда он почувствовал губы Бокуто на своих собственных — это было не впервой, но к Бокуто привыкнуть было невозможно, ко всем его сюрпризам, вспышкам настроения и постоянным выходкам, из-за которого у Акааши потом подгибались колени. Но Акааши не собирался говорить Бокуто, что тот напоминал ему ураган, и как иногда Акааши чуть ли не боялся его. Это было похоже на ощущение того, что ты парил высоко, высоко над землей, когда твое сердце сжималось, а желудок переворачивался, по венам бежал ужас, словно ты готов был упасть, пускай ты цеплялся за перила и стоял обеими ногами на земле. Бокуто целовал его до тех пор, пока у него не осталось воздуха, но и потом не отпустил, наклонившись поближе и прошептал ему в ухо: — Я просто самый настоящий гей. Черт. Побери. Когда атмосфера была разрушена, Акааши решительно отошел назад, вернув свое старое-доброе каменное лицо на место. — Да ты шутишь, — монотонно выдал он, а Бокуто широко ухмыльнулся. — Вовсе нет! Вот, ты сам посмотри, это ведь было так по-гейски, верно?! В его глазах была та искра, которая поражала Акааши с их самого первого дня, о которой он никак не мог перестать думать, но тут Бокуто снова поцеловал его, обхватывая лицо Акааши ладонями и улыбаясь слишком широко, слишком счастливо, слишком сильно для такого простого поцелуя. Слишком много радости для столь мимолетного мгновения. От этого у Акааши слегка закружилась голова. — Так по-гейски, — вновь прошептал Бокуто и захихикал, когда Акааши прижал его к себе, чтобы обнять. — Заткнись уже, — пробормотал он, и Бокуто уткнулся носом в его шею, несомненно, все еще улыбаясь, словно с ним случилось какое-то чудо. — Но я правда очень, очень люблю тебя. — Знаю. — А ты меня любишь, Акааши? Вместо ответа Акааши мягко поцеловал его в висок. Какая же проблемная личность.