Obsessed

Bad Style-Time Back       Девять вечера. Крепкий кофе и сигарета на балконе. Закрываю глаза и валяюсь в кресле-качалке. Горьковатый привкус кофе смешивается с никотином, и ядом отправляется в организм. Свежий, холодный ветер нежно и ласково теребит мои чёрные волосы. Лениво открываю глаза и смотрю на тёмно-синее небо, кое-где видны звёзды, где-то в дали летит самолёт. Со стороны я похожа на обычную стерву, кофе, сигареты и ночь на балконе. Но всё не так. Внутри меня болото, которое съедает меня, покрывает стенки души гнилью, внутри меня огромная дыра, чёрная дыра, которая ноет и болит, стоит мне только увидеть счастье в глазах посторонних людей. Это просто ужасно сидеть дома одна, слышать тиканье часов и смотреть в одну точку. И ты понимаешь, что это и есть пустота, нет ничего, что могло бы заполнить пустоту твоей души, ничего тебя не спасёт, никто не придет тебе на помощь, если ты просто споткнёшься. Или никто не узнает, что уже третий день твоё холодное тело лежит в ванной в луже крови, или никто не узнает, что по ошибке ты выпила не то лекарство и тебе в конец плохо стало. Вот это и есть выживание. Но вот только зачем? Ради чего? Ради кого?       Бросаю окурок через балкон, вслед за ней летит и стакан с кофе, и через пару секунд разбивается о влажный асфальт. С каждым часом, с каждым днём мне всё больше и больше хочется разгромить дом, спалить всё к чертям и начать всё сначала. Что бы как занудливый трудяга днём и ночью пахать на работе, и чтобы ночью уснуть с телефоном в надежде, что про тебя вспомнят, позвонят просто так и спросят жива ли я ещё, или нет. Такого нет, и не было в моей жизни. Глотаю таблетку аспирина, даже не запиваю её водой и иду в свою спальню.       Здесь всё идеально, всё обставлено со вкусом, дорогая мебель придаёт комнате королевский шик. Но мне здесь противно, как в притоне. Падаю на колени и начинаю плакать, тихо, закрываю рот рукой, чтобы меня не было слышно. Чёрт! Ведь я одна, в моём доме нет никого, чтобы услышать мой стон и прийти на помощь, или просто посмеяться над моей слабостью. Ною, скулю, захлёбываюсь в собственных слезах крепко закрывая свой рот руками, валяюсь в углу и пытаюсь прийти в себя. Я так больше не могу. Кто нибудь, убейте меня! Ну что я сделала?! Почему я не могу просто прожить остаток своих дней без всей этой боли и предчувствия гнусности?       Укутываюсь в плед и выхожу на просторный балкон. Здесь красиво, правда красиво. И высоко, слишком высоко. Я всю жизнь боялась высоты, она меня пугала, я не понимала, зачем человечеству нужна высота. Но сегодня мне не страшно, я даже не чувствую головокружения. Я подхожу к перилам, ставлю ноги на решётки, поднимаюсь и наклоняюсь. Я чувствую, здесь ветер играет более активно, здесь он грубо и настойчиво швыряет мои волосы по сторонам и от этого я теряю равновесие. Ещё чуть-чуть, и я сорвусь вниз, разобьюсь и умру. Так просто. Секундная боль в области спины, потом в голове и всё. Темнота. Дальше я не знаю, что со мной будет.       Я чувствую, что уже заметно подалась вперёд. Но, разрази меня гром, я упала обратно на пол балкона! Что за дьявол?! Как же больно. Кажется, я ударилась головой об край столика. Будто меня дернули за край пледа и ударили по голове за сумасшедшую попытку самоубийства. Заворачиваюсь в пледе и пытаюсь уснуть. Холод. Боль в голове. Комок в горле. Слёзы на глазах. И так каждую ночь. Всё-таки, я плохой человек. Я не счастливый человек. Уже который месяц в моей голове крутится одно и тоже стихотворение.

Счастливые люди Не давятся кофе, Укутавшись в пледе Бессильно измятом. Счастливые люди Не курят с балкона, Не думают устало, Не тянутся к риску. Счастливые люди Не пьют аспирин, Не льют мимо чашки Чтоб выпить таблеток. Счастливые люди, Не рвут фотографий, Не ищут патрона, Не верят как дети. Счастливые люди Не плачут ночами До хрипа и стона, Счастливые люди, Они просто любимы.

      Утром пришло долгожданное чувство покоя. Словно, после бури становится тихо и спокойно, как сквозь тучи выглядывает солнце. Только в моём случае нет солнца, но я и за спокойствие благодарна. Когда я открыла глаза, первое, что пришло в голову, так это мысль о вчерашней попытке самоубийства. Зачем я психанула? Что со мной вчера случилось, и что случилось, если бы я свалилась через решётку балкона? Передернуло, просто мозги передернуло.       Лень оковала моё тело, и я даже не потрудилась уйти с холодного балкона. Нет желания делать что-либо. Может стоит позвонить Джареду и сообщить, что сегодня я не приеду? А пошёл он со своим портретом. Сегодня я буду до утра валяться на этом чёртовом балконе. С каждой минутой прохладное утро превращалось в теплый полдень. Где-то на столе разрывался мой телефон, уже который раз я пропускаю чей-то звонок. Наверное седьмой, или восьмой раз звонит. Больше нет сил терпеть эту трель, поэтому я встаю и ватными ногами плетусь в сторону телефона. Джаред.       Какого чёрта он мне звонит девятый раз?       — Алло, — говорю я хрипловатым голосом.       — Доброе утро!       — Добрейшее, — говорю я безразлично.       — Наша красавица всё ещё спит?       — Я не ваша. И не красавица. И не сплю. Благодаря тебе.       — Не за что. Много спать тоже вредно.       Я обернулась и посмотрела на часы, уже полдень.       — Эна, я давно жду тебя в студии, ты не приедешь?       — Нет. Сегодня не будем рисовать.       — С тобой всё в порядке? У тебя странный голос.       — Неужели?! Голос вполне обычный.       — Я еду к тебе.       — Даже не думай. Лучше езжай по своим делам. Зря время тратишь в мастерской. Сегодня меня не будет.       — Эна, я еду к тебе.       — Ты плохо понимаешь? Я сказала, что это лишнее.       — Тогда скажи, чем могу помочь?       — У меня всё отлично.       — А голос говорит совсем другое.       — И что же он говорит?       — Что ты или под кайфом, или убила кого-нибудь, или же сама решила убиться. От его слов меня словно током ударило, и я в ступоре осталась стоять с телефоном у уха, не посмев сказать ни слова. Что он за Дьявол?       — Эта? Мне приехать?       — Нет, я приеду сама.       Я поспешно бросила трубку. Сегодня обойдусь без макияжа, и лишней грации. Через десять минут я стояла у двери своей мастерской и с ужасом представляла, что там может происходить. Возня, грохот, шуршание бумаг, что же там происходит? Толкаю дверь и вижу Джареда, всего запутанного в проводах, на голове какая-то маска-шлем, в ушах торчат наушники, и он возится с большими динамиками.       — А, Эна, наконец-то!       — Что ты здесь устроил?       — Решил тебе помочь.       — И чем же, позволь узнать?       — Музыкой.       Я только теперь поняла что к чему. Метаю взгляд от Джареда, до динамиков. Он решил меня совсем с ума свести.       — Немедленно убери этот хлам из мастерской.       — Нет.       — Здесь я решаю. Убирай всё, иначе это сделаю я.       — Валяй, — сказал он, не отрываясь от своей заботы включить динамик.       Я рванула с места, стала отдёргивать все провода, пыталась сбросить огромные динамики со стола, пыталась оттолкнуть мужчину. Тот обнял меня за талию, грудью прижавшись к моей спине и пытался оттаскать от динамиков.       — Оставь меня, — кричала я, но он всё крепче меня обнимал. Я вырывалась, дёргалась, кричала, как истеричка, и просила его отпустить меня.       — Эна, не губи себя!       — Да что ты прилип ко мне?!       — Я вижу, что тебе нужна помощь.       — Она мне не нужна, — я вырвалась из его крепких объятий и набросилась на динамики, но он снова ловко обхватил мою талию руками и успешно отодвинул на безопасной расстояние.       — Уйди! Мне никто не нужен, дай сдохнуть в одиночестве!       Он резко развернул меня к себе, взял моё лицо в ладони и крикнул:       — Заткнись! — потом спокойнее добавил. — Я вижу, ты гниёшь, ты тонешь сама в себе.       Он резко толкнул меня назад, и я от неожиданности чуть не упала на пятую точку.       — Ломай, круши, жги, взрывай всё к чертям, если это вернёт тебя. Я       не двигалась, молча смотрела на него.       — Чего стоишь? Минуту назад ты горела желанием всё здесь снести. Давай. Я не шучу, ломай, это успокоит.       Но я опять не двигалась, не решалась даже вздохнуть.       — Эна, выпусти весь пар. Я чувствую, тебе больно и плохо. Тебе станет гараздо легче, если ты выпустишь из себя всю эту дрянь. Кричи. Слышишь? Кричи!       — Я... я не могу, — сказала и упала на колени, спрятав лицо в холодные ладони, начала плакать. Но слёзы не выбирались наружу, они остались глубоко в горле и душили, душили, душили. Я кашляла, громко вдыхала, но ничего не помогало. Со стороны вид, будто я поперхнулась косточкой и пытаюсь её вытащить кашлем.       — Эна, Эна, плачь, слышишь, плачь, — он сел на корточки передо мной и взял меня за запястья.       — Я не могу...       — Можешь! Чёрт побери, можешь! Плачь, кричи, взрывай, плачь! — кричал он мне в лицо. От чувства беспомощности и слабости, (или от страха) слёзы наворачивались на глаза, затем копелька за капелькой падали вниз.       — Умница! Молодец, — он прижал меня к себе и крепко обнял. Я поняла, что все эти десять лет я пыталась захоронить в себе девушку, которая нуждается в близком человеке. Просто всё это время мне нужен был человек, не важно, мужчина или женщина, просто понимающий человек, который поддержит и поймёт тебя без лишних слов. Десять лет. Десять лет я пыталась казаться сильной, хотя по натуре я человек слабый.       — Позволь мне тебе помочь.       — Это не возможно, Джаред. Слишком поздно. Всё потеряно.       — Поздно будет только в могиле. Я знаю, я уверен в себе. Я протягиваю тебе руку помощи, возьми её, — он ещё крепче меня прижал к себе.       — Я то приму, но тебя ждёт неудача.       — Нужно терпение. Великие перевороты не совершаются в один день.       — Ты ничего не знаешь обо мне.       — Хватит об этом. Я знаю только одно - ты нуждаешься в помощи. Таких, как ты на этой планете мало осталось. Таких, как ты терять нельзя. Я хочу помочь. Верь мне.       Я молча плакала, и тихо, почти незаметно всё сильней и сильней прижимала его к себе. Что мне делать? Если я не приму его помощь, то однажды я покончу с собой. А если приму, и ничего дельного из этого не выйдет? Опять самоубийство. А если приму его помощь, и ему удастся меня спасти от самой себя, что тогда? В любом случае, все пути ведут к смерти. Но он так уверен в себе!       Я пойду ему навстречу, но только мне не понятно, зачем ему всё это. Зачем ему мне помогать? Мы сидели в обнимку на полу, шли секунды, а он терпеливо ждал моего ответа. Вопреки моим подозрениям, я крепко обняла его в знак соглашения.       — Молодец, теперь тебе будет легче, обещаю, — он осторожно выпустил меня из своих объятий.       — Джаред, зачем тебе это? Зачем ты хочешь мне помочь?       — Потом тебе расскажу.       — Обещаешь?       — Да, но ты тоже должна мне обещать, что расскажешь о своём прошлом.       Меня передернуло, я с ужасом представила себе, как я буду говорить об этом.       — Эна, только так тебе станет легче.       — Моё прошлое меня не отпускает...       — Нет, нет. Это ты его держишь. Это ты его не отпускаешь. Борись, сражайся. Зачем ты руки отпустила? Что бы каждый прохожий смог вытереть об тебя ноги?       Я молча потупила взгляд в пол.       — На самом деле, ты только притворяешься сильной. Твой мир хрупкий, как яичная скорлупа.       — Я не справлюсь одна... — заныла я.       — Знаю, я буду рядом до тех пор, пока не буду уверен, что ты твёрдо стоишь на ногах. Хорошо?       — Угу.       — Ну, тогда вставай, — он бережно обнял меня за плечи и помог встать. — Обещаешь идти мне на встречу и принимать мою помощь?       — Да, да. Обещаю.       — Тогда пошли.       Он взял мою руку и повёл к динамикам.       — Я включаю музыку...       — Нет, прошу, не надо.       — Ты обещала, — напомнил он мне. — Эна, верь мне, это первый шаг. Он всегда самый тяжёлый и болезненный, а потом станет легче.       Он включил музыку, постепенно прибавляя громкость. Играло пианино, кое-где были слышны нотки скрипки. Я крепко-крепко зажмурилась, как в ожидании сильного удара.       — Эна, ну как? Я отрицательно помотала головой.       — Нет, так дела не будет. Что ты больше всего любишь? Отвечай не раздумывая.       — Рисовать.       — Вот и хорошо. Он потащил меня к чистому полотну, окунул кисточку в краску и протянул её мне.       — Рисуй то, что сейчас чувствуешь.       Я в ступоре стояла с кисточкой в руках и перед чистым полотном в полном недорозумении, что мне сейчас делать.       — Эна, давай, пусть это будет похоже на каракули, но это будет первым шагом. Действуй!       Я не понимала, что творится у меня внутри. Всё внутри съёжилось, замерло в ожидании урагана, цунами. Внутри, не понятно где, что-то побаливало. Возможно, это и есть душа, которая лечится от яда, который я сама в себя влила.       Я робко протягиваю руку вперёд, но кончик кисточки так и не косается полотна, а остаётся в миллиметрах от неё. Я боюсь, всё ещё боюсь. Но долго стоять в сомнениях не пришлось. Джаред стоял у меня за спиной, взял меня за руку и стал рисовать безобразные круги и линии. Я зажмурила глаза и не смотрела на картину. Он сделал музыку громче и прошептал мне на ухо.       — Отдайся стихии.       — Что? — прошептала я.       — Музыка, искусство тоже стихия. Не отвергай эту стихию. Её природа в твоей крови, — прошептал он и медленно отпустил руку. Дальше рисовала я. С открытыми глазами, как обезумевшая я рисовала, сама не знаю что.       Обессиленно падаю на колени, склоняю голову и начинаю плакать.       — Молодец, умница моя, — Джаред подошёл, обнял меня и стал утешать.       — Джаред, Джаред...       — Тшш... Ничего не говори.       Он был рядом, просто сидел рядом со мной и обнимал, ничего не говорил, не осуждал. Я устала, очень устала. Физически. Я как будто переплыла тёмной ночью километры моря, у меня болело всё тело, от падения болели коленки. Внутри всё как-то горело, что-то износилось, творилось что-то непонятное. Я бесшумно плакала, слёзы тихо капали с поблекших щёк, они сами рвались наружу. Иногда набирала в грудь больше воздуха, в надежде изгнать, очистить ту дурь, что поселилась во мне. Слышалось только тихое и ровное дыхание мужчины, который обнимал меня за плечи и обещал просто так помочь выйти из этой ямы. Возможно, в будущем он попросит что-то взамен, и я смогу его отблагодарить, но мне не стоит думать об этом сейчас.       — Джаред, я не понимаю, что творится внутри меня, — сказала я хрипловатым голосом.       — Это очищается твоя Вселенная, твой маленький мир очищается от грязи и пыли, который ты сама и посеяла.       — Слушай, а когда моя Вселенная станет полностью чистой, боль уйдёт? — я осмелилась поднять голову и заглянуть в его глаза. Он не спешил отвечать, шли секунды, а он молчал.       — Нет. Без боли никогда не бывает, — после минуты молчания сказал он.       — Что будет потом?       Джаред не ответил и отвёл взгляд. Он помог мне встать, но коленки задрожали и я стала падать. Инстинктивно я махнула руками и ухватилась за талию Джареда, тот в свою очередь поддержал меня за плечи и не позволил мне упасть. Как странно, я ищу спасения в этом мужчине. Я никогда никого к себе не подпускала ближе, чем на пушечный выстрел, а теперь сама прошу его мне помочь.       — Ты сейчас очень слаба, и физически, и морально. Отправляйся домой, прими снотворное и выспись. Дальше видно будет. Я тебя провожу домой.       Я поняла, что до сих пор держусь за него, а он за меня, поэтому покраснев, я медленно убрала руки, а он нет. Он помог мне дойти до его машины. Когда мы шли по коридору, рабочие, прохожие, секретарша Меган странно косились на нас. Они не понимали что творилось в мастерской, эти звуки разрушения, крики, а теперь Джаред поддерживает меня за плечи и не даёт упасть.       Всю дорогу мы не проронили ни слова. Я обняла коленки и смотрела через окно, а Джаред внимательно следил за дорогой. Было бы очень интересно знать, о чём он сейчас думает. Солнце колило глаза, от чего они болели и я постоянно щурилась. На улице жизнь бьёт ключом, бегали дети, мамы стояли в сторонке, парнишки играли в футбол. Один из моих любимых районов, здесь так тихо, как в деревне. Нет дорогих Лос-Анджелских бутиков, нет много машин, нет жадных и толстобрюхих людей. Мы затормозили и до меня дошло, что мы приехали. Я не могу больше задерживаться в машине.       — Спасибо, — сказала я и поспешила открыть дверь машины.       — Постой, — прошептал он. Я отпустила ручку и стала ждать, зачем он меня остановил. Он чуть склонив голову и приоткрыв губы, молча смотрел на лобовое стекло. Я перевела взгляд туда же, что бы понять, о чём он думает, но за окном ничего не было, даже людей не было. Я ждала что он скажет, но он кажется даже не дышал, он просто смотрел в одну точку, не моргал, не говорил, не давал и мне двинуться с места. О чём он думает? Что творится у него в голове?       — Пошли, — минут через три сказал он и поспешно вышел из машины, не удостоив меня взглядом. Я в ступоре пыталась понять, что только что произошло. Из транса меня вывел нахлынувший на меня поток свежего и жаркого воздуха.       — Ты идёшь? — Джаред стоял рядом с протянутой рукой. Я молча вышла и пошла с ним. Он легонько держал меня за локоть и помогал дойти до двери. Войдя внутрь дома, плюхнулась на диван, а он сел напротив.       — Джаред, спасибо, ты можешь идти по своим делам...       — Они подождут. Я должен видеть, что ты спишь, — спокойно сказал он.       — Что?       — В твоём доме есть таблетки снотворного? — он встал с места и стал рассматривать по сторонам.       — Да, они здесь, — я собиралась встать и пойти за ними, но он меня остановил.       — Не вставай, лежи и отдыхай. Скажи где они, и я найду. Если, конечно, ты мне доверяешь, — поспешно добавил он.       — Конечно доверяю. Они вон в той тумбочке, в аптечке.       Он смело подошёл к указанной тумбочке, достал аптечку, а через секунду нашёл и лекарство.       — Ты прости, что я расхаживаю по твоему дому, но мне придётся принести ещё и воды, — сказал он мне протягивая бутыль с таблетками.       — Кухня по коридору и налево, там на столе есть стаканы, ну а воду ты сам найдёшь.       Медленно он ушёл, стуча каблуками обуви, иногда смотрел по сторонам. В кухне загремела посуда, кажется пару из них разбились, но меня волновало совсем не это.       — Чёрт! — громко крикнул мужчина.       — Джаред, с тобой всё в порядке?       — Да, всё хорошо, — послышалось из кухни.       Через две минуты он пришел со стаканом воды в левой руке, а правую он спрятал за спиной. Я подозрительно посмотрела на него, а он слабо улыбаясь, протянул мне воду.       — Что с рукой? — я кивнула в сторону руки и нахмурила брови.       — Ничего, а что?       — Почему ты прячешь её за спиной?       — Старая привычка, — отмахнулся он.       — Да? — я посмотрела на пол, между его ног были капельки, багровые пятна, которые продолжали увеличиваться в количестве.       — Боже, да ты поранился, — я поспешно спрыгнула с насиженного места и попыталась рассмотреть руку.       — Эна, это просто царапина, ничего серьёзного, — он поворачивался, не давал мне толком увидеть рану.       — Кровь течёт без перерыва, а он говорит, что просто царапина. Дай мне осмотреть рану, надо её обработать, пока инфекцию...       — Это пустяк. Кровь сейчас остановится.       — Моё состояние тоже пустяк.       — Нет!       — Вот и твоя рана не пустяк, позволь помочь.       Он робко протянул мне руку, она была вся в крови и я не могла увидеть, где именно был порез.       — Пойдём.       Я быстро зашагала в ванную, а он последовал за мной, держа левой рукой раненую, что бы текущая кровь не запачкала помещение. Осторожно промыв руку от крови, я обработала рану. Всё это время он прищурив глаза, с изумлением смотрел на меня и улыбался. Он даже не морщился от боли, даже когда на рану попадал спирт. Хотя больно было, и очень.       — Я, конечно, оказала первую помощь, но этого мало. Тебе нужно в больницу, там тебе накладут пару швов и всё, — говорила я завязывая бинт. Наши с ним взгляда случайно столкнулись, он всё ещё с улыбкой смотрел на меня.       — Что?       — Неужели ты не боишься вида крови?       Только после этого до меня дошло, что за всё время я не непоколебимо, как профессионал, обрабатывала рану, даже рука не дрогнула.       — Что? И для тебя это новость? — он вскинул голову назад и громко засмеялся.       — Наверное да, — пробубнила я.       — И что, тебе не было страшно? Вдруг ты сделала бы мне больно, или сделала что-то не так? Я не об этом думаю, я был уверен в тебе, но ты...       — Ты же уверен, что сможешь мне помочь, вот и я была уверенна. К тому же, ты истекал кровью, не было времени стоять и трусить.       — Это была просто царапина.       — Нет, ты обязательно должен пойти в больницу, там тебе окажут профессиональную помощь.       — Да, но сперва, я уложу тебя спать. Где твоя комната?       — На верху.       Мы поднялись на второй этаж, где была моя комната. Джаред терпеливо ждал, когда я переоденусь в пижаму и позову его (по его настоянию).       — Я всё, — крикнула я. Дверь медленно открылась и в комнату вошёл голубоглазый мужчина. Я лежала в пастели укутавшись тёплым одеялом.       — Тебе не жарко? — удивлённо спросил он.       — Нет, зимой, летом, я сплю под тёплым одеялом. Я вечно мёрзну.       Он молча потянул мне таблетку и стакан воды, я покорно выпила и легла обратно. Джаред погладил меня по голове и прошептал.       — Поспи, а я буду рядом, пока ты не уснёшь.       Джаред отошёл и сел у меня за спиной, где был стульчик. Я не решалась посмотреть, что он там делает, но когда всё тело затекло от одной позы, я была вынуждена повернуться. Он сидел ко мне спиной в кресле и смотрел в окно, раскинув руки по краям кресла, и закинув одну ногу на другую. О чём он думает? Его взгляд был прикован к окну, его глаза бегали, что-то искали за окном. Что творится у него в голове? Сколько бы я не пыталась, я не смогла найти ответы на эти вопросы и сама не заметила, когда уснула.